40к хемо-псов и летописец

Глава 11

– Вепрь, что там у вас? – по воксу спросил, сидя за укрытиями.

Бой шёл где-то в метрах двухста впереди. С одной стороны плёвое расстояние, а с другой же бой шёл в условиях подземных районов города-улья, где была куча мелких туннелей и даже автомобильные дороги заворачивали в сторону почти каждые сто метров, за исключением конечно магистралей. Тесно здесь было, как и в одно время из любой точки на тебя можно было смотреть из сотен окон, что были повсюду, даже на потолке.

Из-за этого продвижение превращалось в ад, ведь эти чёртовы хаоситы были везде и всегда. То из канализации полезут, то вот из дома. И каждый метр продвижения превращался в жестоких бой. Каждый подъезд, каждый этаж, каждая, сука, комната – очередной замес, где гасятся все в упор и в котором никто не выживет. Огнемёты и гранаты конечно помогали, но... и они не были панацеей, ведь у врага тоже были и гранаты, и огнемёты.

– Вепрь! – рявкнул я, глядя как впереди на пятом этаже жилого комплекса продолжает обрушаться стена.

Мой отряд должен был захватить эти сраные балконы. Возглавлял их Вепрь, проверенный временем матёрый вояка, об которого сломала зубы сама война. Настолько жёсткий, что коммиссар его за дезертирство не расстрелял, а потратил своё время, дабы отправить на Савлар, где его сразу по прибытию под ручки взяли и в полк отправили. Без страха и вопросов он ринулся в бой, а мне оставалось лишь гадать: что могло заставить этого гвардейца сбежать с поля боя.

– Сука... эти засранцы себя подорвали... – хрипя и кашляя отвечал Вепрь.

– Проблемы?

– Никак нет. Пролёт наш.

И тут же я повернулся к Медведю, после чего тот лишь кивнул и схватив своими ручищами тяжеленный автоматические гранатомёт, что весил килограмм тридцать, резво побежал в здание, где гремя сталью столь же быстро начал подниматься по ступенькам, пока позади кряхтел его помощник, который тащил не менее тяжёлый боекомплект.

Оружие это было грозным, пехоту разило только так. Автоматический гранатомёт же, чего ещё от него ждать. Пару раз мы им работали по окнам, по домам, во все тёмные щели, но конечно же враг уже давно окопался на этих позициях. Как и далеко не везде эти враги были. На каждые сорок квартир где-то одно отделение. И разумеется не все они двадцать четыре на семь сидели на балконах и ждали пока им залетит граната в рыло.

Как и гранатомёт на всю нашу сотню был лишь один. И гранат к нему было тоже нешибко много. Хотелось конечно позажимать вовсю часик-другой, но это была роскошь, которую мы не могли себе позволить. Да и справедливости ради мало кто может так сорить боекомплектом в Астра Миллитарум, да и в Адептус Астартес тоже. Как и я уже знал, что порой лучше сэкономить боекомплект, чем жизнь солдата или тем более пса.

– Лейтенант Коршун, – тем временем ко мне сзади подкрался дознаватель инквизитора.

Лысый бледный и жуткий мужик, который вечно ходил в сопровождении элитных телохранителей. Он меня сильно напрягал, как и тот факт, что этот гад явился вовремя боя прямо ко мне сулил лишь о проблемах. В добавок к этому он был ещё из Ордо Малеус. А этот Ордос один из самых херовых, потому что чуть что, эти начинают расстреливать союзниками первыми и не из-за связей с ксеносами или ересь, а... просто из-за того, что слишком высок риск скорпатиться.

То есть... ты ещё даже ничего не сделал, но уже виновен, потому что в теории можешь сделать. И с одной стороны я конечно понимаю, что так делать надо, ведь варп штука опасная и даже астартес слабы перед ним. Но... всё равно в дрожь бросало от взгляда этого типа: сущий душегуб, психопат и монстр.

– Так точно, – огрызнулся я, но всё же повернулся лицом к дознавателю. – Чем могу быть полезен?

Долт Онермак, так звали дознавателя, не ответил сразу и просто перевёл взгляд мне за спину, к тому пятому этажу. За считанные минуты Медведь преодолел приличный путь с тяжёлым грузом, уже разместился на позиции и зажал гашетку. С той точки открывался прекрасный вид во фланг позиций врага. И вот отрабатывать во фланг было уже куда продуктивнее, как и в целом работать с неожиданной для врага точки.

– Почему именно этот этаж? – поинтересовался Долт Онермак, а на лице его появилась садистская улыбка.

– С него простреливается переулок, хоть и под кривым углом. Но осколки точно там всё порешетят.

– А как вы это поняли?

– Послал разведчика.

– Наверное того ратлинга, да?

– Именно, – ответил я, а дознаватель уже с помощью аугментического глаза смотрел прямо на позицию Шныря.

Шнырь был хитрым и умным, стрелял лишь когда на поле боя стоял грохот. Кроме того его глушитель жрал вспышку и звук гасил тоже неплохо. Позиция у него была разумеется отлично замаскирована. Очень ценный кадр, мне капец как повезло забрать его в свой отряд. Ведь снайперы в целом очень ценные, а снайперы ратлинги с боевым опытом и талантом – вообще бесценны.

– Вы псайкер? – догадался я, ведь иначе трудно было объяснить этот взгляд на позицию моего бойца, а также странную злость, которая появлялась внутри меня.

– Да, – ответил Долт Онермак. – Удивительно хорошая операция. Вы очень инициативный командир. Обычно другие хемо-псы просто зачищают всё от дома к дому, повторяя одни и те же действия. Потери же они принимают как должное, это же штурм. Как и бойцы ваши весьма хороши. Ведь мало кто ожидает, что прямо над их позициями будет сидеть маленький ратлинг, а с позиции, где меньше пяти минут назад были ваши союзники, вдруг откроет огонь гранатомётный расчёт. При чём не просто гранатомётный, а со станковым вооружением.

– Не хочу показаться грубым, но что вам надо, дознаватель?

– Демонов всё больше, их угроза существенна. Поэтому ваш отряд переходит под мой контроль для содействия в уничтожении проклятых артефактов и прерывания опасных ритуалов.

– Ясно. Что от нас требуется?

– Исполнять каждый мой приказ без лишних слов.

– Циклоп, слышь, тут дознаватель пришёл... – тут же я включил командирскую частоту, дабы предупредить капитана. – А... ты уже в курсе, ну ясно, держи там в уме этот факт. Я в его распоряжении.

– Не любите инквизицию?

– Открою вам тайну, вас никто не любит. Но причина моего обращения в другом: я тут выполнял задачи капитана и полка, а теперь вы решили меня выдернуть прямо в бою и... я не хочу чтобы из-за выполнения ваших приказов фланги моих союзников оказались открыты.

– О-о-о, понимаю-понимаю. Что же, на данный момент моя цель совпадает с вашей, лейтенант. Нам надо прорваться вперёд и занять этот район.

– А после?

– После видно будет. Но если будет не хватать лазганов, то вы окажете мне огневую поддержку.

– Скорее штурмовую.

– Верно, простите мне мою неточность, – широко улыбнувшись и став похожим на больную лейкемией жабу, ответил Долт Онермак.

И в целом всё было логично, естественно и только один вопрос у меня оставался: почему именно мы? На этой планете действовали огромные силы, множество полков, миллионы солдат участвовали в наземной операции. Дознаватель мог взять себе любой отряд любого полка, но почему-то выбрал хемо-псов, у которых вечно проблемы со снабжением и дисциплиной.

Но на этот вопрос Долт не ответил мне ни в первую нашу встречу, ни после. Хотя по сто раз спрашивать одного и то же я не посчитал нужным, просто забив на этот момент. Всё равно деваться некуда, Святая Инквизиция же работает на самого Бога-Императора, только Он выше них. Одной только инсигнии хватает для того, чтобы планетарные губернаторы падали на колени, а астартес начинало отчитываться за свои действия.

– Как же всё это задрало, – поправив респиратор произнёс я, после чего опустил забрало шлема. – Ладно, псы, пора и нам поработать, а то эту улицу никогда не возьмём.

И уведя за собой первое отделение, я отправился в соседний дом, где уже вовсю шла подготовка к новой операции. В это же время продолжал вести обстрел Медведь, уже успевший перезарядиться. Суету он наводил знатную, а все кто пытался его снять, попадали в прицел Шныря, для которого также всё разнюхивал ещё и Крыс, наблюдая за подходами к нашим позициям.

Во всём этом хаосе нещадно работали кирками и лопатами псы в подвале, делая подкоп из подвала нашего дома в подвал соседнего дома. Тут было немного, метров пятнадцать. Но даже в десять пар рук, которые время от времени сменялись, работа шла уже почти сутки. Впрочем, пока у затылка не стоял пистолет комиссара, время у нас было. Ну и тратили мы его с пользой, не желая просто штурмовать дом про простреливаемой улице.

К удивлению, план оказался реально надёжным и сработал на все сто. Несмотря на все создаваемые работой шумы враг нас не услышал и не заметил. Конечно, снаружи всегда стоял лютый грохот, но всё равно был риск, что нас заметят. Как и в целом очень важно было не выкопаться к врагу. Однако и тут всё сыграло нам на руку, ведь госпиталь был расположен в центральном подвале, который находился в центре дома, а позиции держались не в подвалах, а в пролётах на этажах, откуда можно было вести наблюдение.

Поэтому подвал пустовал и как только через дыру можно было пролезть, то внутри оказался уже я со своим первым отделением. В это же время на позиции вышли и все остальные отряды с более опасными задачами. Ведь как только ударим мы, то настанет время и брать переулок, в котором сейчас наводил суету Медведь с гранатомёта, и другие точки. И делать это мы будем вместе, чтобы когда слабину даст одна позиция, то туда сразу мог бы навалиться отряд.

Стараясь дышать как можно реже, я прижался боком к стене, начав подниматься по ступенькам. Прижался настолько плотно, чтобы даже в случае ранения не полететь вниз, а иметь хоть какой-то упор. Конечно при таком раскладе из-за угла на каждому этаже на меня можно было напасть и легко схватиться рукой за моё оружие. Но такое обычно только во всяких книжках и фильмах происходит, ну либо когда арбитры здание с террористами штурмуют.

У нас же были боевые действия и вероятно того, что какой-то супер-пупер хитрожопый еретик с ножом стоит за углом, готовый устроить рукопашный бой стремилась к нулю. А вот вероятность того, что зачищая сектор я словлю пулю была куда выше. Поэтому да, я шёл вплотную к стенке и держал палец на второй гашетке, которая отвечала за подствольник, заражённый "Иглами Саламандры", которые могут пробить с такого расстояния рядовой фрагжилет, ну и поджечь врага попутно. Даже если не сдохнет, то боеспособности лишится.

За мной же следовали и другие псы, самые надёжные, те которые оказались у нас либо после перевода из других отрядов, либо имели военное прошлое, как тот же Вепрь. Другим бы я спину не доверил. И поднявшись уже на первым этаж мы заметили первого врага.

Еретик так удобно лежал, прижав приклад пулемёта. Впереди себя блоков наложил, мешков с бетонной крошкой и прочим наполнением, которое заменяло песок и землю в условиях боя в городе-улье. Смотрел в дверь, с которой видел часть улицы.

Указав на него рукой, я оставил одного бойца, на этом пролёте. В это же время другие начали рассредоточиваться по квартирам первого этажа. Медленно, не спеша, хоть и потея от напряжения, ведь в любой момент пулемётчик мог просто обернуться. Без особой причины, чисто из-за человеческого фактора. Или же в квартире один из бойцов мог лицом к лицу встретится с врагом, что начало бы бой.

А где ты будешь в этот момент? В коридоре, где слева и справа ещё две комнаты, из которых в момент стрельбы выбегут враги? Так или иначе я уже поднимался на второй этаж, когда в одной из комнат раздались стрельба и крики. Тут же оставленный боец прошил затылок пулемётчика, в соседних комнатах раздались взрывы, а я за три шага преодолел подъём и уже высунулся полубоком из-за перелил, ожидая пока из комнат второго этажа хлынут враги.

Правой рукой я упёр приклад своего оружия в плечо настолько сильно, что казалось вот-вот вывихну его. Дышать я вообще перестал, по лицу начал течь холодный пот, а время... время сошло с ума и казалось, что проходит целая вечность. Раздавался топот выше, сердцем моё билось и словно пыталось сломать грудную клетку. А я подрагивающей левой рукой осторожно вынимал из подсумка гранату, у которой уже были распрямлены усики, что можно было и зубами чеку вырвать без труда.

И аккуратно зацепив усико гранаты за спусковую скобу, я вытянул её. С таким шумом упал маленький кусочек металла, мне казалось весь мир его услышал, но на деле это была лишь игра воображения. Вовсю кричали бойцы на первом этаже, брань и мат, взрывы гранаты, что летали туда-сюда. Так забавно всё это было, в Памятке Гвардейца пишут, что наши фраг гранаты не оставляют ничего живого в радиусе трёх-пяти метров. Но на деле лишь одному Богу-Императору известно куда полетят осколки и порой даже взорванная чуть ли не под ногами граната может не ранить врага.

Поэтому каждый боец брал с собой как можно больше гранат, особенно хемо-псы, которые могли носить с собой и целый ящик.

– БЫСТРЕЕ, НАС ШТУРМУЮТ!!! – раздался крик где-то выше на этажей пять наверное.

Но в этот же момент показалось левое плечо бойца, который тоже пытался зачищать сектор и делал всё правильно, но... моя позиция была просто лучше и зажав гашетку, я сделал выстрел. Патрон мой был сделан специально под подствольник, так что пороха в нём хватало, как и игл. В одно мгновение с разорванным лицом еретик просто упал, слегка вздрогнув. Он не отлетел как в фильмах, не кричал, просто... умер, сразу же, ведь иглы пробили мозг. Ноги подкосились в то же мгновение, всё тело расслабилось.

Это зрелище было жутким, но я уже отшвырнул вперёд гранату, что громко стукнулась о стену и упала практически рядом с ней, после чего взорвалась разлетевшись, если верить Памятке Гвардейца, на более чем сто осколков. Тут же раздались новые крики, многих поцарапало, а я уже в этот момент доставал вторую гранату, в это же время один из бойцов, что работал в моей тройке, тоже швырнул гранату.

Под таким углом мы их забрасывали и в квартиры. Одну, две, три... только когда с пол дюжины гранат было отброшено я снова высунулся, чтобы начать дальше бросать подаваемые гранаты уже в крайнюю слева от меня квартиру. Всё это время мы слушали звуки стрельбы и стоны. Наши отряды рвались в соседние дома, зачищая всё и вся, а на первом этаже нашего дома уже был закончен бой.

– Первым этаж наш! Поджимайте, наваливайтесь! – закричал я в вокс, пуская вперёд себя одного из псов, который теперь поднимался первым вместо меня, пока я ещё заряжал свой подствольник новым выстрелом.

Нас раскусили, но пока враг одуплится, то через дыру в подвале заваляться ещё два отделения, а с учётом того, что и в других местах врага поджимают, то ситуация для него будет крайне скверной. Особенно когда любую перетяжку палит Шнырь, которым одним фактом своего существования напрягает всех еретиков, ведь никто не знает кто словит пулю снайпера. Как и Медведь хоть и перестал стрелять, но перезарядился и ждал хотя бы одного движения в переулке, который разрезал вражеские отделения.

– СУКА!!! – закричал пёс, что вышел вперёд меня и начал заваливаться, но продолжая зажимать гашетку.

Кровавое пятно он оставлял на стене, но вперёд уже выходил я, высовывая примерно в сторону врага оружие и выпуская ещё одну партию огненных игл. Сам подствольник висел на модифицированном лаз-карабине с расширенными батареями, поэтому зажимал я щедро и вслепую, подавляя врага и только затем начиная высовываться полубоком.

А выходить дальше же начинали уже бойцы и вовсе второй тройник, пока второй боец моей тройки оказывал помощь раненому. Именно поэтому парами никто у нас не ходил. Ведь в таких ситуациях кто-то должен тут же начать подавлять врага и прикрывать товарища, который вытаскивает раненого. Вдвоём хрен ты что сделаешь на войне.

– ТРУБУ ПО ТРЕТЬЕМУ!!! ПО ТРЕТЬЕМУ ТРУБУ, БЛЯДЬ!!! – кричал во всю я в вокс.

С железными нервами Медведь не сделал ни выстрела, смотря лишь в переулок, хотя этажи выше нас были для него открыты. У него был приказ – крыть переулок. Он его крыл, но через пятнадцать секунд сработала не труба, но подствольники других псов, чьи осколки засвистели этажом выше. И под этот взрыв мы начали уже занимать второй этаж. Это было трудно сделать, ведь по факту находясь лестничной площадке ты простреливался из трёх квартир, плюс с лестницы, что вела на третий этаж. И никто из нас не знал, где сидят враги, как и сколько из них выжило после стольких взрывов.

Но делать нечего, приказ был дан и сраный дом будет взят ценой жизни штурмов, которые всегда оказываются в таких ситуациях. И даже самые лучшие из лучших умирают, потому что война полна таких стычек, где... где тебе либо повезёт, либо нет. Ну и не идти и подождать Его Ангелов тоже не вариант, если кто не понял. Потому что подкрепления не будет, потому что девяносто девять процентов боёв это такие тяжёлые ситуации, в которых надо справляться самим.

И хоть вена на лбу у меня вздулась, а сам осознанная часть моего разума сузилась до уровня первобытного хищника, отделив всё лишнее, но в глубине души я понимал: у нас ещё всё хорошо, а на половине участков фронта происходит ещё больший пиздец, куда и направляют астартес, которых слишком мало и которые тоже не всесильны.

– ТЁМНЫЕ БОГИ ХРАНЯТ МЕНЯ!!! – раздался крик и неожиданно из комнаты на нас выбежал псих с цепным мечом.

Тут же пять лучей ударили в его кирасу, прожигая металл и плоть. Но он был словно обдолбан и отказывался умирать, уже делая удар и вонзая цепь прямо в плечо одного их псов передо мной. И тут же я начал стрелять в спину собственного союзника, кровь и куски плоти летели прямо мне в лицо, лазеры рвали тело пса, но часть из них пролетела мимо его затылка, а один наконец-то угодил в лицо еретика, после чего они вдвоём полетели вниз, едва не сбивая с ног другого пса, что всё ещё тащил раненого.

В адской мясорубке мы вгрызались во второй этаж, после чего бои продолжились уже на следующих этажах. И хоть их интенсивность упала, ведь еретики заныкались по норам, ожидая от нас ошибки при зачистке, но всё равно мы продолжали нести потери. Кто-то выживал в комнате даже после того как туда пять гранат отбрасывали, другие выбегали на нас и подрывали себя, прямо на этих пролётах я сам забрало жизнь троих своих бойцов, когда им поотрывало ноги.

После чего мы начали копаться в их ранцах, ведь боеприпасы уходили только в путь. Однако достигнув самого верхнего этажа, который находился фактически у "потолка" района, что представлял собой толщу железобетона высотой в четыре человека, мы поняли, что пиздец ещё только начинался. Ведь чем выше мы поднимались, тем больше уродливых рисунков мы видели, знаки Хаоса, восьмиконечные звёзды, слова молитв Тёмным Богам, разделанные трупы и подвешенные за лопатки граждане Империума, некоторые из которых ещё были живы и страдали тут ещё с мятежа.

И многое я видел, нервы мои были не самыми крепкими, но я закалился и мог держать себя в руках. Да, сердце колотилось, вена вздувалась, порой был тремор, но я выполнял задачу, делая то, что просто надо сделать. Старался не думать о лишнем и когда адреналин прочищал разум, то спокойно отдавался в поток войны, после чего приходил в себя куда позже.

Но когда со мной заговорили стены... меня словно парализовало.

– За что ты сражаешься? – шептали голоса и чьи-то хладные руки начинали проникать вглубь моей души.

Всё вокруг почернело, включённый фонарик не помогал, водя стволом из стороны в сторону я попытался сделать шаг назад, дабы выйти в коридор, но почему-то лишь стукнулся о стенку собственной спиной. Я начал ходить вдоль, пытаясь найти выход из комнаты, зачистка которой пошла не по плану, а голоса шептали:

– Для них ты лишь мусор, отброс, бандит, которого вообще стоило просто убить или пустить на органы.

– Приём, говорит Коршун, приём, меня кто-нибудь слышит? – спрашивал я, говоря в вокс, но вокс молчал: буквально даже помех не было слышно.

– Помнишь, что они сделали с тобой? Ты же не был виновен. Так почему же именно ты сейчас находишься здесь, когда эти заплывшие жиром ублюдки пируют и радуются жизни?

– Мы попали в какую-то аномалию. Происходит... какая-то чертовщина, – я продолжал говорить в вокс, надеясь что может хоть микрофон работает, а сдохли только динамики.

Изо рта моего шёл пар, почему-то стало невероятно холодно, а тьма... тьма до сих пор была повсюду и идя вдоль стены я не встречал ни препятствий, ни выхода, ни угла комнаты, словно бы... словно бы комната вдруг стала бесконечной.

– Зараза... – вдруг усталость на меня навалилась и я сел.

– Смысл это всё продолжать? Они не стоят твоих мучений. Как и сам ты умер ещё до того, как попал на Савлар. Разве нет?

И в какой-то момент я допустил ошибку, задумавшись о своём прошлом. Голос только этого и хотел, дабы я заплутал в глубинах собственного разума, который мог уничтожить сам себя куда быстрее, чем это сделает любой демон или колдун. Ведь столько боли там было и столько всего, что надо было изменить. Но... я не смог этого сделать тогда, а теперь и вовсе лишился возможности это сделать.

– Предательство...

Его было так много в моей памяти и оно рвало душу до сих пор. Каждый раз засыпая я думал только о том, как расправляюсь с ними... порой это чувство было даже сильнее, чем к собственным врагам.

– Разочарование...

Система величественного Империума. Она прогнила до основания и не было в ней ничего святого. Даже главы храмов растлят детей, после чего молятся Богу-Имератору и наставляют на путь истинный прихожан. А скажешь лишь слово в его сторону – сгоришь на костре, куда тебя понесут родители этих же детей.

– Слабость...

Как же она была отвратительна. Ведь даже понимая всё это, ты не можешь ничего изменить. Каким бы сильным не был, ты же всего лишь винтик, который возьмут и раздавят. И остаётся лишь заливать себя алкоголем, дабы отупеть и реально поверить в тот дивный мир, которым срут в головы летописцы.

– Смерть...

И даже выход есть не всегда, ведь и права умереть тебя могут лишить. Так лучше сделать то, что необходимо, пока ещё не стало слишком поздно.

Наверное поэтому само собой дуло уже оказалось в моём рту, а рук своих я даже уже не чувствовал.