Бернар Сара

(род. в 1844 г. – ум. в 1923 г.)

Великая французская актриса, сказавшая о себе: «Я была одной из величайших любовниц своего века».


Маленькой девочке было всего девять лет, когда она, приняв вызов кузена, попыталась перепрыгнуть через ров, преодолеть который никому из детей не удавалось. Она разбила лицо, сломала руку, сильно ушиблась, но, преодолевая мучительную боль, кричала: «Все равно я это сделаю, вот увидите, во что бы то ни стало, пусть только попробуют дразнить меня! И всю свою жизнь я буду делать все, что захочу!» Эта сказанная в запале тирада стала основой ее жизни и бешеного успеха, а девиз «Во что бы то ни стало» – ее спасительным кругом и маяком. Может, именно благодаря этому трагическому событию мир получил «божественную Сару», о которой В. Гюго сказал: «Это больше чем актриса, это – женщина…» Бернар стала легендой театра, знаком целой эпохи. И как у каждой легенды, у нее были свои начало и корни.

23 октября 1844 г., когда родилась Сара, ее матери Жюли ван Хард (Юдифь фон Хард) было всего шестнадцать. Она была невообразимо красивой голландской еврейкой с золотистыми длинными волосами. Эта женщина была создана для любви. И в скором времени после приезда в Париж родила хиленькую девочку. Кто был ее отцом, точно не установлено. Одни биографы называют Мореля Бернара – офицера французского морского флота, другие говорят, что звали его Эдуардом и был он не то студентом-юристом, не то инженером. Сара видела отца всего несколько раз в детстве, он умер рано при невыясненных обстоятельствах. А Жюли ван Хард превратилась в одну из самых модных и высокооплачиваемых содержанок Парижа, «даму полусвета». Заниматься ребенком ей было некогда, она путешествовала с любовниками по Европе и блистала на балах. Сара жила у кормилицы в Бретани. У этой славной женщины детей не было, и всю нерастраченную нежность она отдавала «своей Пеночке». Мама, «похожая на мадонну», появлялась, лишь когда слабая здоровьем дочка серьезно заболевала. Но Сара только и мечтала, чтобы быть рядом с ней. В пять лет она выпрыгнула из окна, сломала руку в двух местах и сильно повредила коленную чашечку, чтобы привязать мать к себе. Ей это удалось: целых два года мадам Бернар и ее любовники опекали девочку.

В семь лет Сару отдали в пансион госпожи Фрессар, который стал для нее, по ее собственному выражению, «комфортной детской тюрьмой». Затем домом для нее был привилегированный католический монастырь Гран-Шан, расположенный в Версале. Учиться Сара не любила, прилежанием не отличалась, была хиленькой от точившего ее легкие туберкулеза. Лихорадки и обмороки, сопровождавшиеся обильным кровохарканьем, обессиливали и без того слабый организм, но возникали они чаще не от простуд, а вследствие вспышек «дикого гнева», которые невозможно было унять. Монахини, чтобы привести девочку в чувство, выплескивали ей на голову ковш святой воды. Впрочем, Сара была очень отходчивой и быстро успокаивалась. В ее поведении всегда ощущался какой-то надрыв, неосознанное стремление выделиться, готовность к героическим действиям. В десять лет она храбро вытащила из заросшего тиной пруда четырехлетнюю девочку. О последствиях она никогда не думала. Живое воображение и обостренная чувствительность Сары, напичканной христианскими преданиями, привели ее к мысли стать монахиней. Мать же считала, что ей и еще двум ее внебрачным дочерям (Режина умерла молодой, Жанна стала актрисой) уготована приятная жизнь высокооплачиваемых куртизанок. Но герцог де Морни, один из любовников мадам Бернар, потрясенный грацией дикой кошки и какой-то внешней театральностью поступков 15-летней Сары, порекомендовал отдать ее в Консерваторию – актерскую школу и впервые отвез девочку в театр.

«Когда занавес медленно стал подниматься, я думала, что упаду в обморок. Ведь это поднимался занавес над моей жизнью», – записала Бернар в своих мемуарах. Непонятно, что помогло абсолютно неподготовленной Саре пройти отбор в Консерваторию – протекция маминых друзей или все же в ней разглядели скрытое дарование. Ее внешние данные совсем не соответствовали эталону сценической красоты того времени: худая как щепка, угловатая, небольшого росточка. Но у нее было живое лицо, чудные глаза цвета морской волны – в них играли и переливались настроение и чувства, а руки и пальцы вторили им. Оказалось, что ее хрупкое тело могло звучать, как музыка, а ее голос Дюма-отец сравнивал с «хрустально чистым ручейком, журчащим и прыгающим по золотой гальке». Но все это надо было еще рассмотреть, а первое, что бросалось в глаза, – золотистая масса пушистых волос и несдержанность эмоций. Однако теперь Сара училась прилежно, не пропускала ни единого урока. Вскоре преподаватели всерьез заговорили о ее трагедийном и комедийном даре. Единственным недостатком Сары на протяжении всей театральной карьеры оставался страх перед выходом на сцену. Даже увенчанная лаврами, она часто выходила на подмостки в таком взвинченном состоянии, что играла почти подсознательно, а после спектакля падала в обморок.

Консерваторию Бернар закончила успешно. По протекции Дюма-отца и герцога де Морни была принята в знаменитую труппу «Комеди Франсез». Первое выступление 18-летней дебютантки в роли Ифигении в одноименном спектакле прошло незамеченным. Это ее, конечно, огорчило, она надеялась на триумф, но для себя Сара «бесповоротно решила стать личностью во что бы то ни стало», как и остаться в этом театре навсегда. Последнее желание осуществить не удалось. Необузданность чувств и умение создавать себе неприятности лежали в основе ее натуры. На церемонии по случаю празднования дня рождения Мольера Бернар, защищая свою сестру, отвесила несколько звонких пощечин толстой примадонне. Дебютантка отказалась извиниться и ушла из театра.

Сара поработала немного в других труппах. Слава не спешила к ней, зато стали появляться любовники, у которых она, в отличие от матери, на содержании никогда не была. Их было много, и со всеми своими поклонниками Бернар оставалась в прекрасных отношениях даже после расставания. Первым (о котором известно) мужчиной в ее жизни стал граф де Катри – молодой, красивый, элегантный лейтенант, впоследствии занимавший высокие посты в правительстве.

Первая любовь отыскала Сару в 1864 г. Покровительствовавший актрисе Дюма дал ей рекомендательные письма для поездки в Бельгию. На одном из костюмированных балов она познакомилась с герцогом Анри де Линем. Красавец-принц был так очарован актрисой, что заявил о готовности жениться на ней, но при условии, что она покинет театр. Сара была влюблена и согласна на все. Но как могли принять безродную актрису в одну из самых именитых семей Брюсселя! Ее уговорили не разрушать жизнь любимому человеку. Сына, родившегося спустя несколько месяцев после поездки, она назвала Морис. Это был единственный представитель мужского пола, которого она любила беззаветно и была ему свято верна. Возвращаясь после гастролей, Сара всегда думала только об одном: «Там меня ждет мое счастье! Моя радость! Моя жизнь! Все-все и даже больше!» Спустя годы Анри де Линь предложил сыну признать его и дать свое имя. Морис отказался. Его любящая мать одарила его самой громкой фамилией века – Бернар.

Долго грустить Сара не могла… Теперь перед ней была одна цель – карьера. И опять по протекции ее приняли в менее престижный, но знаменитый своими традициями театр, о котором она потом вспоминала: «Ах, «Одеон»! Этот театр я любила больше остальных. Да, я могла жить там. Более того, только там мне и было по-настоящему хорошо. Жизнь казалась мне нескончаемым счастьем».

Бернар упорно работала над собой. На сцене «прекрасно отполированный скелет», «палочка с губкой на конце», с руками, похожими на «зубочистки», превращалась то в безумную баронессу в «Маркизе де Вильер», то в менестреля Занетто в «Прохожем» Ф. Коппе. Ею восторгались студенты, ей дарили букеты и посвящали длинные поэмы, но чудесное восхождение на Олимп было прервано войной с Германией. Отправив всю семью подальше от военных действий, Сара решила остаться в осажденном Париже. Опустевший «Одеон» она превратила в госпиталь, где мужественно исполняла роль сестры милосердия. Добыча продуктов и дров для раненых в холодную зиму 1870–1871 гг. стала для нее испытанием на крепость характера. Бернар держала себя в руках, не падала в обмороки – от ее стойкости зависела жизнь других людей. Она стала настоящей патриоткой. Позже, изъездив с гастролями полмира, Сара тщательно огибала Германию.

В октябре 1871 г. «Одеон» открыл новый театральный сезон. Бернар «скакала галопом за мечтами» и ожидала явления Мессии. Для нее им стал В. Гюго и его пьеса «Рюи Блаз». 26 января 1872 г. Сара Бернар из роли королевы шагнула к титулу «звезда». Перед ее талантом преклонил колени великий драматург. Успех был оглушительным. «Туманная завеса, дотоле застилавшая от меня будущее, спала, и я почувствовала, что рождена для славы. До сих пор я была лишь любимицей студентов, отныне я стала Избранницей Публики… Обо мне можно спорить, но пренебрегать мною нельзя».

У Бернар и раньше не было отбоя от поклонников, но теперь ее обожателями стали Гюстав Доре, Виктор Гюго, Эдмон Ростан, Эмиль Золя. Как далеко простирались их отношения, история умалчивает. Сару не оставляли равнодушной талантливые мужчины. Она была страстной любовницей, но никогда не растрачивала себя конца. Бернар обладала смесью эротической и духовной власти над мужчинами и в то же время не допускала ни малейшего посягательства на свою свободу. Это была гремучая смесь, возбуждающая сильный пол. Современники утверждали, что у нее были тысячи любовников. В одной из книг было сделано смелое заявление, что Бернар соблазнила всех глав государств Европы, включая Папу Римского. Сара ничего не подтверждала и не отвергала. У нее действительно были «особые отношения» с принцем Уэльским, ставшим позже королем Англии Эдуардом VII, и с племянником Наполеона I. Возможно, что только за невиданный талант ее осыпали драгоценностями император Австрии Франц-Иосиф, король Испании Альфонсо и король Италии Умберто. Монарх Дании Кристиан IX отдал в ее распоряжение яхту, а герцог Фредерик предоставил свой родовой замок.

В мемуарах «Моя двойная жизнь» Сара обошла стороной свою личную жизнь, чтобы не обидеть никого из поклонников. Но людская молва всесильна. Современники приписывали Бернар в любовники всех театральных партнеров. Каждый такой роман длился, пока спектакль не сходил со сцены, и тогда возлюбленный смиренно перекочевывал в разряд друзей. Чаще всего упоминаются имена прекрасных актеров Филиппа Гарнье и Пьера Бертона. О Саре и Пьере писали, что они были настолько заряжены своей страстью, что «могли бы освещать улицы Лондона» во время триумфальных гастролей «Комеди Франсез». Да, через десять лет Бернар вернулась в театр, с которого начинала. Только теперь она была звездой с капризами, и директора были вынуждены с ними считаться.

Сара не только была страстной женщиной и талантливой актрисой, но и постоянно шла на поводу у своих импульсивных и необузданных идей. Рядом с ней даже воздух был наэлектризован. «Всякий раз, когда непредвиденные обстоятельства вторгались в мою жизнь, я невольно отступаю назад… а затем очертя голову бросаюсь в неизвестность… В мгновенье ока сиюминутное становится для меня прошедшим, вызывая во мне чувство трогательной нежности как безвозвратно погибшее. Но я обожаю также то, что будет. Будущее влечет меня своей таинственной неизвестностью». «Мадмуазель бунтовщица» (так звали актрису современники) в разгар репетиций нового спектакля могла увлечься скульптурой и ночи напролет не выходить из своей мастерской, ваяя с присущим ей пылом одну скульптуру за другой. Знаменитый Роден находил ее произведения несколько архаичными, но в таланте не отказывал. Скульптурная группа «После бури» получила награду на выставке 1878 г. и была куплена «царьком из Ниццы» за 10 тысяч франков. Кстати, красавец-натурщик, служивший Родену моделью для «Вечной весны», одно время был любовником Сары. Затем она увлеклась живописью и вместо прописанного лечения малокровия в благодатной Ментоне уехала в Бретань, без устали лазила по горам и часами не отходила с мольбертом от моря.

Любознательность и погоня за острыми ощущениями привели ее однажды в корзину воздушного шара. Сара летела на высоте 2600 м, совершенно забыв, что ее ждут зрители. Переодевшись в рабочую одежду, вместе со строителями и художниками бегала по лесам строящегося для нее особняка в центре Парижа. Она спускалась в подземную пещеру во время гастролей в США, чтобы увидеть безглазых рыб. А со знаменитого Ниагарского водопада съехала по льду на собственном пальто, увлекая за собой всю труппу.

Разве могла такая женщина не притягивать мужчин! Критик Сарсей назвал ее «чудом из чудес». Поэтому, наверное, Бернар прощали все чудачества. Правда, один из любовников оказался очень страстным и слишком глубоко вошел в роль… Великолепная Сара и блистательный трагедийный актер Жан Муне-Сюлли долго были партнерами на сцене и в постели. Их называли просто «парой», не упоминая имен. Жан был к тому же одним из самых красивых артистов того времени. Нежный и романтичный, энергичный и страстный, гордый и независимый – мужчина до мозга костей. За их романом с восторгом следил весь «Париж-сплетник». Жан был искренним в своих чувствах, а Сара, как всегда, непостоянна. Ее измена больно ударила по самолюбию актера, и в финальной сцене «Отелло» он так сильно сжал горло своей Дездемоне, что Сара почувствовала, как уплывает мир. Обеспокоенный режиссер вынужден был опустить занавес на несколько минут раньше, чтобы трагическая концовка шекспировской драмы не превратилась в реальность.

Все в личной жизни Бернар и в ее творчестве поражало эксцентричностью, но сама актриса никогда сознательно не работала на публику. Даже маленький рост и худоба Сары, талия которой равнялась 43 см, никого не оставляли равнодушным. Это стало темой для бесчисленных шаржей и анекдотов. Один из них звучал так: «Вчера на Елисейские поля прибыла пустая карета. Из нее вышла Сара Бернар». А ее любовные похождения давали особую пищу для пересудов. Актриса признавалась: «Меня эта кутерьма ужасно забавляла. Я палец о палец не ударила, чтобы привлечь к себе внимание, но мои причудливые вкусы, худоба и бледность, а также только мне присущая манера одеваться, презрение к моде и полное пренебрежение всеми правилами приличия делали меня существом исключительным».

И актрисой Бернар была исключительной. Премьера «Федры» стала для нее подлинным триумфом. Каждый ее жест, интонация были отточены и неповторимы. Потрясающий успех сопутствовал Саре в пьесе «Иностранка» Дюма-сына. В «Побежденном Риме» Пароди 32-летняя актриса отказалась от роли юной весталки и вытребовала себе образ 70-летней Постумии – старой слепой и благородной римлянки. Окончательно Бернар завоевала сердца зрителей в 1877 г., сыграв донью Соль в «Эрнани» В. Гюго. Автор после триумфальной премьеры писал: «Вы были очаровательны в своем величии… Когда растроганные и очарованные зрители Вам аплодировали, я плакал. Дарю Вам эти слезы, которые Вы исторгли из моей груди, и преклоняюсь перед Вами». К письму была приложена цепочка-браслет с бриллиантовой подвеской в форме капли.

Бернар давно стало тесно в рамках одного театра. После неудачной постановки «Авантюристки» она написала директору: «Это мой первый провал в «Комеди», он же станет последним». Ее пытались удержать, но, уплатив 100 тысяч франков неустойки, в 1880 г. она покинула театр, сразу же заключив длительный контракт на гастроли по США и Канаде. Перед отъездом Сара испытала свои силы с труппой, в которой играла и ее сестра Жанна, совершив турне по Англии, Бельгии и Дании. Гастроли окрестили «28 дней Сары Бернар». Успех сопутствовал ей и в Америке. С девятью спектаклями она побывала в 50 городах и дала 156 представлений. Ее работоспособность и выносливость казались безграничными.

Языковых барьеров для Бернар не существовало. Ее бы поняли, даже если бы она говорила на китайском. Лучшую актрису Франции приходилось охранять от восторженной публики. Сара побывала с гастролями в Австралии, Южной Америке, девять раз в США и трижды в России (1881, 1892, 1908 гг.). Театральная критика приняла ее изысканную манеру игры настороженно, а зрители были потрясены глубиной выплескивающихся чувств. В Санкт-Петербурге в 1881 г. Сара познакомилась с дипломатом греческого происхождения Аристидисом (Жаком) Дамала. Этот покоритель женских сердец, по меткому выражению его знакомых, представлял собой нечто среднее между Казановой и маркизом де Садом. Сара оказалась в плену его обаяния. Дамала был моложе ее на девять лет, очень хорош собой, капризен, самоуверен и слишком развращен вниманием женщин. Бернар была настолько влюблена, что даже вышла за него замуж (1882 г.). Аристидис «ради нее» оставил службу и вступил в труппу жены. Сценические данные, кроме внешних, у него были нулевые, но Сара верила в его гениальность. Муж беззастенчиво изменял ей с молоденькими актрисами, делал огромные карточные долги, которые она безропотно оплачивала, а затем пристрастился к наркотикам. Сара упорно пыталась спасти возлюбленного и как-то в порыве гнева даже сломала зонтик о голову ненасытного аптекаря, продававшего это зелье. Все было безрезультатно. Проведя в браке всего несколько месяцев, Бернар заботливо опекала бывшего супруга до конца его дней – он умер от кокаина и морфия в 1889 г. Это неудачное супружество внесло в жизнь актрисы такой душевный разлад, что нормализовать свое состояние она смогла только работой и, конечно, новыми поклонниками.

Теперь драматурги писали пьесы под Бернар. Первым был А. Дюма-сын со своей знаменитой «Дамой с камелиями». В. Сарду создал для нее «Федору», «Тоску», «Колдунью», «Клеопатру»; Ростан – «Принцессу Грезу», «Орленка», «Самаритянку». Сара охотно появлялась на сцене и в мужских ролях: Занетто в «Прохожем», Лорензаччо в одноименной пьесе Мюссе. С присущим ей шиком и элегантностью она сыграла шекспировского Гамлета, а в 56 лет вышла на сцену в роли двадцатилетнего принца, сына Наполеона в «Орленке».

Во время зарубежных гастролей актриса зарабатывала баснословные гонорары, но чрезвычайно экстравагантный образ жизни и отзывчивое сердце сводили ее доходы на нет. Светские приемы, шикарные наряды (включая сценические), банкеты с самыми изысканными блюдами для гостей (сама она ела крайне мало) чередовались с товарищеской помощью бедствующим артистам. В 1904 г. Сара совместно с Энрико Карузо дала ряд благотворительных концертов в помощь русским солдатам, раненным в ходе войны с Японией. Во время Первой мировой войны Бернар после ампутации ноги выступала на фронте, а в поездке ее сопровождал прославленный французский генерал Фердинанд Фош. Ее милосердие распространялось и на братьев наших меньших. В одну из холодных зим Сара на две тысячи франков купила хлеба, чтобы накормить голодных парижских воробьев.

Животных Бернар любила безмерно, в доме и в саду был настоящий зоопарк. Дюма-сын вспоминал, как однажды вместо хозяйки его встретила пума и сжевала соломенную шляпу, а затем прилетел большой попугай какаду, уселся на плечо и принялся клевать пуговицы. Со своих первых гастролей в Англии Сара вернулась с «очень забавным гепардом», белоснежным волкодавом, шестью ящерицами и хамелеоном. Она очень хотела за деньги, полученные от продажи своих скульптур и картин, купить двух львят. Но пришлось довольствоваться гепардом. Если учесть, что в доме обитали четыре собаки, удав, соколы и обезьяна, в этот зверинец можно было с успехом продавать билеты. Но Сара была не меркантильна – друзья и соседи получали это удовольствие бесплатно.

Энергия из хрупкого тела актрисы била ключом. Ей было мало собственной труппы, она мечтала о собственном театре. В 1898 г. на площади Шатле открылся «Театр Сары Бернар», который она возглавляла до 1922 г. Годы не смогли усмирить юную страстность и жажду жизни. Во время одного турне по Америке 66-летняя Сара познакомилась с американцем голландского происхождения Лу Теллегеном. Он был младше возлюбленной на 35 лет. Их связь длилась четыре года, и Теллеген признался, что это были «самые лучшие годы» в его жизни.

Бернар, несмотря на возраст, оставалась все такой же кокетливой, уверенной в своем шарме женщиной. В одной пьесе ее героине было 38 лет, а ее брату за 40. Узнав, что игравшему его артисту исполнилось 50, она в ужасе воскликнула: «Боже мой, его примут за моего отца». Самой Саре уже стукнуло ни много ни мало – 76 лет. Великая Бернар была молода душой и верила, что и выглядит соответственно. Ребенком она так часто болела, что врачи сказали, что девочка долго не проживет. Услышав приговор, Сара уговорила мать купить ей гроб, чтобы ее не положили «в какой-нибудь уродец». Этот знаменитый гроб из красного дерева сопровождал ее даже на гастролях. В нем она учила роли, фотографировалась, спала, а иногда предлагала своим поклонникам в этом узком гнездышке заняться любовью. Правда, не всем в такой обстановке удавалось доказать свою мужскую силу.

А сил Бернар хватало на все. После полета на воздушном шаре она написала очаровательную новеллу «Среди облаков», затем два романа-пособия для артистов – «Маленький идол» и «Красный двойник» и четыре пьесы для театра («Андриенна Лекуврер», «Признание», «Сердце мужчины», «Театр на поле чести»). В 54 года Бернар стала первой великой актрисой, отважившейся появиться на экранах Парижа в сцене «Дуэль Гамлета». Ей не понравилось, как она выглядит на экране. Даже умело наложенный грим при крупном плане выдавал годы (со сцены так видно не было), а синхронный звук до неузнаваемости исказил ее по-прежнему дивный голос. Следующая попытка – экранизация пьесы «Тоска» – была настолько ужасной, что Сара совместно с драматургом

В. Сарду добилась от киностудии «Фильм д’арт», чтобы фильм не демонстрировали. После первых неудач Бернар не хотела сниматься в кино. Но была вынуждена это делать, чтобы оплачивать карточные долги любимого сына. Кредиторы держали ее в жесточайших тисках до конца жизни. И она снялась в «Даме с камелиями» и в «Королеве Елизавете» (оба в 1912 г.). После всемирного успеха этих фильмов с ее участием на экраны вышли «Андриенна Лекуврер», «Французские матери» (1915 г.) и «Его лучшее дело» (1916 г.).

Мужество этой актрисы и женщины достойно восхищения. Еще во время гастролей в 1905 г. она повредила и без того травмированное в детстве колено. Боль измучивала ее. В 1915 г. она умоляет своего врача ампутировать ногу: «…Если вы откажете, я прострелю себе колено и тогда заставлю вас сделать это». Операция была тяжелой. Ногу отняли значительно выше колена. От костылей Сара отказалась, протез сожгла в камине. На сцену ее выносили в изящных носилках. Бернар играла сидя, и зритель видел, что нет предела ее таланту и жизненным силам… Неподвижное тело заменяли руки и выразительные, как всегда, тщательно загримированные пальцы. Голос лился, завораживая своим тембром и ритмом. Сара подсознательно то убыстряла, то замедляла темп. Казалось, что зрители дышат в такт с ее речью. Эта маленькая, хрупкая героическая женщина была больше любого мужчины достойна ордена Почетного легиона (1914 г.). Она стала национальной гордостью Франции и ее символом, как Эйфелева башня и Триумфальная арка.

В 1923 г. Сара дала согласие играть в фильме «Провидица», но тяжелый приступ уремии прервал репетиции. Казалось, весь Париж столпился у ее дома. А непредсказуемая Бернар, предчувствуя приближение смерти, которую врачи пророчили ей чуть ли не с рождения, в свои последние часы на земле была занята отбором шести молодых красивых артистов. Им предстояло сопровождать эту вечно юную, страстную и неповторимо талантливую женщину в последний путь. Свой уход из жизни она обставила с присущей ей эксцентричностью и шиком. 26 марта 1923 г. в 8 часов вечера врач растворил окно и объявил: «Мадам Сара Бернар почила…»

Незадолго до Первой мировой войны писатель Октав Мирбо спросил у актрисы, когда она прекратит освещать свою жизнь пламенем любви. Сара, не задумываясь, ответила, что когда перестанет дышать. А что еще могла сказать женщина, которая называла себя «одной из величайших любовниц своего века»?

Загрузка...