51,9

Глава 1

– Сафронова, где тебя носит?!

Аля испуганно вскинула голову: в холе гостиницы, у самых дверей, ведущих на улицу, уперев руки в бока, стояла Ольга. Сдвинутые к переносице густые черные брови сэмпая не предвещали юной спортсменке ничего хорошего:

– Все уже в автобусе, одну тебя ждем!

– В автобусе? – не поняла Аля. – В каком автобусе?

– В кривом! – это у Ольги была такая присказка, на все случаи жизни. «В каком зале тренировка? – В кривом!» «Какая следующая категория бьется? – Кривая!» – На взвешивание едем! – соблаговолила все же пояснить сэмпай.

– На взвешивание?! – обмерла Аля. – Говорили же, что вечером, после шести… – резко севшим голосом прошептала она.

– Переиграли, – пожала плечами Ольга. – Едем сейчас.

– Но я… Но мне… – в панике залепетала девушка. – Мне нужно в номер зайти! – выпалила она, опомнившись.

– Никакого номера, – безапелляционно отрезала сэмпай. – Живо в автобус, или едем без тебя!.. Туалет там будет, – добавила она, неверно поняв причину замешательства подопечной.

– Мне не в туалет… Мне…

Однако Ольга уже повернулась к ней спиной и шагнула к дверям.

Помедлив пару секунд и поняв, что выбора нет, Аля обреченно поплелась за ней следом.

Так-то Ольга была нормальная. На тренировке всегда поможет: и подскажет, и покажет, и повторит столько раз, сколько потребуется. На турнире посекундирует, да и просто поддержит. На пьедестале, если повезет на него попасть, сфоткает и фотографию потом не зажмет… Но в этой поездке ее вдруг словно подменили. Хотя, на самом деле, это Ольга подменила – сэнсэя, руководителя и главного тренера их клуба. Тот собирался, как обычно, сам сопровождать команду на соревнованиях, но в последний момент поехать не смог (почему – Аля не знала), и вся ответственность легла на плечи двух старших учеников-сэмпаев, «коричневых поясов» – Ольги и Антона Сергеевича. Но Антон по большей части занимался пацанами, а «пасти» девчонок взялась Ольга.

Сэнсэя Але страшно не хватало. Уж он бы наверняка придумал, как решить ее проблему! Лишний вес. Категория, в которой Але предстояло завтра выйти на татами, называлась «Девушки 14-15 лет, до 52 кг». А у нее этих самых «кэгэ» было больше. Совсем ненамного, но больше. Накануне турнира ходили разговоры, что, как водится, разрешат килограмм перевеса, но уже перед самым выездом от организаторов соревнований пришло разъяснение: спортсмен должен строго соответствовать категории, в которую заявлен. То есть, сказано «до 52-х» – значит, до 52-х.

Не вписаться же в свою категорию, это… Это… Нет, такому даже адекватного названия не подобрать. Полный крах. Фиаско. Добрых полгода изнурительной подготовки – коту под хвост. Кто, как Аля, с семи лет посвятил свою жизнь каратэ – тот поймет…

Совет, который дала ей Ольга, был короток и четок: «До взвешивания не жри!» Это Аля и сама прекрасно понимала, тоже мне лайфхак! Еще вчера, в поезде, когда вырвавшиеся из-под родительского надзора другие девчонки, не говоря уже о пацанах, вовсю объедались чипсами, печеньками и шоколадками, она к соблазнительным лакомствам даже не притронулась, только воду пила. А утром, по приезду, нацепив сразу три куртки – одну свою, две другие пожертвовали на благое дело соседки по номеру Женька и Фая – отправилась нарезать круги вокруг здания гостиницы. Пропотела, как в сауне, но чувствовала: недостаточно. Во второй половине дня, перед самым взвешиванием, собиралась повторить процедуру, однако теперь этим планам сбыться было не суждено…

– Хочешь, два пальца в рот засуну? – предложил уже в автобусе «добрый» Славик, первый красавчик клуба, великолепный катист, да и боец далеко не последний. Похоже, слух об Алиной беде облетел всю команду, дойдя и до пацанов. – Вывернешься наизнанку, все лишнее выйдет, еще и в «до 46-ти» впишешься!

– Нечему там выходить, она вторые сутки не ест! – накинулась на незваного помощника сидевшая у окна Женька, тогда как сама Аля успела задуматься о Славиковой идее всерьез. Она была готова рассматривать любые, даже самые абсурдные варианты!

Но пацан и сам уже включил заднюю:

– А, ну, если так, то, наверное, не поможет…

– Да не куксись ты, – обернулась тем временем к Але занимавшая место на ряд впереди рослая шестнадцатилетняя Настя, самая старшая в команде – конечно, если не считать пару сэмпаев. – Незаметно пальчиком на край стола или стену обопрешься – вот тебе и минус два-три кило. Я всегда так делала раньше!

– И не спалилась? – опередив с вопросом подругу, недоверчиво прищурилась Женька.

– Ни разу! – мотнула длинной мелированной челкой Настя. – Они всегда вниз смотрят, на сами весы, а на то, что там сверху происходит, никто внимания не обращает. Тут главное, чтобы грабли не дрожали: а то стрелка начнет метаться – вот тогда точно заподозрят неладное.

Аля машинально посмотрела на свои руки: секунду назад (она была в этом совершенно уверена!) пальцы спокойно лежали на коленях, а теперь, как по заказу, принялись мелко подрагивать. Некрасиво выругавшись про себя, она прихлопнула левую кисть правой. Шлепок вышел звонкий – кажется, полсалона обернулось на звук.

Аккурат в этот момент они подъехали к воротам Дворца спорта. Автобус остановился, и Ольга с Антоном Сергеевичем дали команду на выход.

Взвешивание проходило в том же зале, где на следующий день должен был состояться уже сам турнир. Из трех запланированных татами постелить успели лишь одно, и на нем сейчас занималась группа новичков – «белых поясов» – под руководством поджарого молодого тренера. Импровизированный пункт взвешивания спортсменов обнаружился в уголочке, возле трибуны для зрителей, пока пустующей. К весам стояла небольшая очередь. Мальчишки и девчонки, составлявшие ее, по всей видимости, были местными – судя по пропитанным потом кимоно (вообще-то, как рассказывал сэнсэй, правильно говорить «каратэ-ги», но никто так не делает), у них только что закончилась тренировка. А может быть, даже не закончилась, просто ненадолго прервалась: одна из юных спортсменок, девчушка лет двенадцати-тринадцати, «зеленый пояс», подошла к весам прямо в защитной кожаной кирасе, как видно, поленившись распутывать хитрые завязки на спине.

Аля посмотрела на «лентяйку» с неприкрытой завистью: это же лишних килограмма два! А той пофиг! Везет же людям!

Антон Сергеевич отдал организаторам список-заявку, и вновь прибывшие спортсмены пристроились в хвост очереди. Полуосознанно оттягивая роковой миг, Аля в первые ряды особо не рвалась, но непоседа-Женька бесцеремонно потянула ее за руку, и как-то само собой вышло, что они оказались сразу за Ольгой, привычно возглавившей команду.

Потеребив Алю за локоть, Настя, пристроившаяся следующей, со значением показала ей глазами на колченогий столик возле весов, после чего выразительно продемонстрировала собранные в щепоть пальцы. Аля лишь молча кивнула.

– Ну а если что, в «свыше» тоже люди бьются, – уже вслух заметила Настя. – Ничего страшного, никто не умирает!

– Ты что, там такие кобылы! – невольно поежилась Аля. – Я видела на прошлом турнире. Особенно одна девица из Югры… Да она меня просто втопчет в татами!

– Втопчет – отскребем. Делов-то!

– Вот спасибо: утешила!.. – процедила сквозь крепко сжавшиеся зубы Аля.

…Очередь понемногу продвигалась, и вот уже последний из спортсменов в кимоно сошел с весов и присоединился к своим товарищам на другом конце зала. На освободившееся место тут же выступила Ольга.

– Москвичи пошли? – уточнил у нее лысоватый дядечка за столиком. – Фамилия?

– Преображенская, – назвалась сэмпай.

– Снимайте обувь и вставайте на весы, – последовало приглашение.

Двумя короткими движениями скинув с ног кеды, Ольга шагнула к столику. Вся команда за ее спиной дружно принялась разуваться.

– 55,5, – считал дядечка показания со шкалы и занес данные в соответствующую графу заявки. – Свободны. Следующий!

Ольгу на весах сменила Женька:

– Андронова.

– 45,8 – не замедлил сообщить ей дядечка. – Следующий!

Ни жива ни мертва, Аля качнулась вперед, как заклинание повторяя про себя: «Пятьдесят один и девять!.. Пятьдесят один и девять!.. Ну, пожалуйста! Пятьдесят один и…»

Пластиковая платформа весов обожгла ступни, подобно раскаленной жаровне. Очень хотелось поджать ноги. Обе сразу.

– Фамилия ваша как? – откуда-то издалека бесцеремонно проник в затуманенное Алино сознание холодный чужой голос. Судя по нетерпеливому тону, спрашивали ее уже не в первый и, может быть, даже не во второй раз.

– Сафронова, – выдохнула девушка, нащупывая подушечкой указательного пальца округлый край столешницы.

– Руки опустите, – проговорил дядечка.

– Что? – распахнула глаза Аля. Как? Он же даже не посмотрел на нее!

– Руки, пожалуйста, опустите, – размеренно повторил тот.

Пальцы девушки послушно оторвались от стола, плечи безвольно опали. Одновременно сердце камнем рухнуло куда-то вниз живота, а к горлу оттуда всплыл тугой ком, разом перекрывший дыхание.

– 53 ровно, – это прозвучало, словно выстрел. Смертельный выстрел.

– Нет! – вырвалось у Али.

– Что? – не понял дядечка, поднимая на нее недоуменный взгляд.

– Нет… Погодите! – мозг девушки лихорадочно искал выход из роковой ловушки – и не находил его. Но руки уже начали действовать – будто бы сами, как это часто бывает на татами. Нащупав широкую резинку, обрамлявшую снизу плотную Алину толстовку, они замерли на миг – и одним махом стянули свитшот через голову.

Сзади кто-то коротко присвистнул: под толстовкой у девушки был только бюстгальтер – обычный, полупрозрачный, ничуть не спортивный. Алино лицо запоздало вспыхнуло. Свитшот шмякнулся на пол.

Дядечка за столом, впрочем, остался совершенно невозмутим – по крайней мере, внешне.

– 52,5, – констатировал он, сверившись со шкалой весов. – Записываю?

Вместо ответа Аля принялась негнущимися пальцами расстегивать пуговицы на джинсах.

Оборачиваться она не собиралась, но, в спешке запутавшись в штанине, неловко оступилась, покачнулась, и взгляд сам собой полоснул назад: пацаны из команды, начиная со Славика и заканчивая самыми мелкими, выстроились плотной стеной, отгородив зону взвешивания от остального зала. К Але все они стояли спиной.

Джинсы с нелепо вывернутой наизнанку штаниной упали на пол рядом с толстовкой.

– 51,9, – возвестил дядечка, вписывая цифры в заявку. – Следующий! –требовательно бросил он в сторону очереди и после короткой паузы добавил уже Але. – Поздравляю.

Сил на то, чтобы что-то ответить, у нее не нашлось – ни физических, ни душевных.