часов над Атлантикой

Глава вторая. Это не Вы ключи обронили?

Madonna & Maluma – Medellín

– Ну и ладно, – говорю себе, – так даже веселее – будет, что вспомнить унылыми вечерами после работы. Такие казусы чётче врезаются в память, нежели гид туры по церквям и музеям. А вот что полностью из неё выпадает, так это шопинг.

Шопингом как раз таки до отказа набит мой увесистый чемодан – не могла отказать себе в европейских шмотках и сувенирах. Я всегда говорю, что хороший поход по магазинам способен излечить женщину от любой хандры. Главное, не увлекаться, как я в этот раз, хотя ну в чём мне себя винить? Во-первых, от такого разнообразия тормоза сорвёт у кого угодно, а во-вторых, когда ещё мне удастся вырваться в Европейский тур?

Печаль моя заключается в том, что глиняную вазу, вручную оклеенную цветной мозаикой, как и с десяток банок и флаконов косметических средств пришлось оставить в отеле, но все до единой новые блузки и брендовые джинсы всё же удалось впихнуть в чемодан. Весят они немало, надо сказать – правая рука уже отваливается, но есть ещё левая – запрягаю её. Именно по этой причине, проходя мимо заманчивых витрин бутиков и магазинов в Эшампле, я радуюсь тому, что в такую рань они ещё не открыты. Нет, на самолёт бы я не опоздала, но точно куда-нибудь бы забрела.

Плохо, что и кафе тоже не работают, однако мне известно одно уникальное место, где можно передохнуть и покурить – укромный внутренний дворик Университета Барселоны. Всего пару поворотов за угол, и ты в окружении благоухающих цветочков всех оттенков, плетущихся лиан и пальм, в тишине, нарушаемой исключительно журчанием ручейка, впадающего в искусственный пруд. Днём, когда все улицы этой части города перегружены туристами, транспортом и суетой, здесь можно найти прохладу и уединение.

С облегчением опускаюсь на деревянную лавочку, вынимаю из ультрамариновой сумочки, купленной «на память» в Венеции, пачку сигарет и только собираюсь закурить, как ко мне подходит молодой мужчина, черноволосый и ужасно смуглый, и предлагает помочь с огнём. Я решительно мотаю головой «нет», главным образом не потому, что у меня имеется своя зажигалка, а потому что не испытываю доверия к этому тёмному во всех смыслах человеку. Он не настаивает, отходит на три шага в сторону и закуривает сам. Не урод, без признаков маржинальной жизни, он вызывает во мне, тем не менее, неприязнь. Я отворачиваюсь, подпаливаю край своей сигареты и блаженно втягиваю дым.

Всё в Европе меня завораживает, и всё в Европе сильно отличается от североамериканского города, в котором я родилась. Как выглядят наши университеты и колледжи? Чаще не жалеющие земного пространства коробки, реже буйство фантазии в стиле Hi Tech, как например Университет Искусств и Дизайна Эмили Карр. А вот средневековыми зданиями европейских учебных заведений можно любоваться часами. Не только затаив дыхание созерцать, но и изучать изображения мифических героев на фресках и лепнине, украшающей карнизы и фронтоны.

– Извините, Вы не могли бы мне помочь? – обращаются ко мне с сильным акцентом, но всё-таки на английском.

– Помочь в чём? – машинально спрашиваю.

Я не очень-то вежлива, но у меня есть причина – тревожность неизвестного происхождения. Хотя, почему же неизвестного? Мой самолёт уже очень скоро оторвёт шасси от благословенной Испанской Земли, а моя безрассудность спокойно травится никотином.

Просящим о помощи оказывается яркий, на диво приятной наружности парень примерно семнадцати лет. Я могу видеть его лицо, но не глаза, он смотрит и указывает рукой под мою скамейку. Мне приходится согнуться едва ли не вдвое, чтобы увидеть под ней связку ключей.

– Это Ваши? – спрашиваю его.

– Да, – кивает. – Вы не могли бы помочь?

Учитывая, что находятся эти ключи прямо под моей задницей, лезть за ними самому этому красавцу было не с руки. Без лишних мыслей я наклоняюсь и поднимаю связку с мокрого после утреннего полива оранжереи песка. Пока делаю это, успеваю скорее даже ощутить, нежели заметить, мелькнувшую тень чего-то, что не является мной, или парнем, потерявшим ключи.

– Вот, пожалуйста, – протягиваю.

Но никого перед собой не обнаруживаю. Да я вообще на этой небольшой площадке теперь совершенно одна. И без своей ультрамариновой сумки.

Моё тело мгновенно срывается с места и устремляется к единственному из этого двора-колодца выходу. Бегаю я быстро, поэтому, как только влетаю в тёмный тоннель арку, из которого можно не только войти в разные корпуса Университета, но и выйти на широкую шумную улицу, замечаю две фигуры пересекающих кованые ворота грабителей. Не только это, но и то, что повернули оба направо.

Я, конечно, размякшая от комфортной и безопасной жизни канадка, ребята, но по моей не по возрасту и не по разуму ментоловой юбке-пачке и собранным в беззаботный хвост волосам вы никогда не заподозрите человека, знакомого с прелестями маржинальной жизни гораздо глубже, нежели понаслышке. Уже почти задыхаясь от нечеловечески быстрого бега и буквально ощущая, как пот выступает по всему моему телу, я настигаю того, в чьих руках зажата моя сумка, несколько кварталов спустя. Сбиваю его с ног с первой попытки – ударом в затылок и неким подобием подсечки, насколько, вообще, возможно было её исполнить при таком расположении наших тел. Он падает, пролетев ещё как минимум пару метров по грязному асфальту, затем швыряет мою сумку в сторону и резко переворачивается на спину. Очевидно, я должна была бы броситься за ней, но, во-первых, вследствие той же инерции моё тело движется на него, а во-вторых, первое правило выживания на улицах – никогда не оставляй противника без внимания. Запнувшись о ноги грабителя, я теряю равновесие и падаю прямо поверх него. Мои руки на автомате выпрямляются, чтобы смягчить приземление, но мозг продолжает держать схватку с неприятелем под контролем – тут каждая миллисекунда имеет значение. Дальше удар в пах, и я почти уже вдавливаю большие пальцы в его глазницы, но как-то вовремя успеваю сообразить, что это всего лишь ограбление и долбанная сумка, глядя на которую вспоминать я стану вовсе не Венецию.

Сразу вслед за этой гуманной мыслью мой затылок обжигает острой болью, и над сознанием опускается чёрный занавес.