А было это так… Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС

1985. От «ускорения» к этому сладкому слову – «перестройка»

Первые месяцы нового года сложились драматически. Состояние здоровья К.У. Черненко осложняется. Болезнь легких. Чтобы облегчить затрудненное дыхание, по совету врачей сосет какие-то таблетки. Ходит с трудом. Заседания Политбюро непродолжительны, дабы не утомлять Генсека. Намеченные визиты за рубеж каждый раз откладываются. Констатин Устинович не может себе позволить выехать в области или республики Союза. Встречи и приемы высоких гостей для него все более обременительны. И ему, и нам тяжко.

3 января. Политбюро. Перед заседанием ждем его, как всегда, в Ореховой комнате, примыкающей к приемной Генерального секретаря и залу заседаний Политбюро. Входит К.У. Черненко, его поддерживает прикрепленный. Не стал, как обычно, садиться за круглый стол в этой комнате, а сразу прошел в зал заседаний. И, не здороваясь, как принято, с секретарями ЦК и кандидатами в члены Политбюро, сел в кресло. Устал, сделав всего двадцать шагов. Ведет заседание.

Об очередной сессии Верховного Совета СССР. Согласились с повесткой и порядком проведения. О предстоящей встрече А.А. Громыко с Дж. Шульцем. Андрей Андреевич очень кратко информирует о нашей позиции. Ряд вопросов экономического характера, в том числе о снижении цен на автомобили «москвич» и «нива». О государственной программе создания и развития вычислительной техники. Все очень коротко. Управились за час.

После Политбюро разговаривали с Горбачевым. Настроение неважное. Говорит: «Видно, и Пленум по техническому прогрессу придется отложить. Как быть с предстоящим заседанием ПКК в Софии? К.У. Черненко ехать туда не сможет. Но продолжает готовиться?!»

8 января Горбачев вновь завел разговор на эту тему: «Что же делать? Смотри, какой состав Политбюро, где опора?!» Я с ним согласился, но не понял тогда подтекста слов Михаила Сергеевича, ведь он уже готовился в преемники.

Здесь сделаю отступление.

К.У. Черненко был утвержден заведующим Общим отделом ЦК в 1965 г. В первые же годы его работы действовавшие тогда в обкомах партии так называемые особые сектора, которые вели делопроизводство, были переименованы в общие отделы. Финансово-хозяйственные сектора – в финансово-хозяйственные отделы. Это подняло их престиж, хотя функции не изменились. До 1971 г. я с К.У. Черненко не встречался. Среди партийных работников в аппарате о нем шла молва как об исключительно трудолюбивом, дотошном человеке. Говорили, что он пользуется особым доверием Л.И. Брежнева, с которым работал в Молдавии, а затем в Верховном Совете СССР.

С годами К.У. Черненко приобретал все большее влияние в «коридорах власти». Где-то с 1972 г. в ЦК все больше складывалось мнение: если хочешь решить какую-либо серьезную проблему, надо заручиться поддержкой К.У. Черненко.

Он настойчиво повышал роль общих отделов в обкомах. По-моему, в 1973 г. в ЦК прошло большое трехдневное совещание заведующих общими отделами ЦК компартий союзных республик, обкомов и крайкомов КПСС. На совещании выступил Л.И. Брежнев. Говорилось о большой роли общих отделов, о том, что от них зависят четкость работы партаппарата, качество подготовки вопросов на бюро и секретариат. Что контроль за делопроизводством – это не только форма, но необходимая мера, обеспечивающая своевременное исполнение партийных решений.

Я работал в это время в Воронеже. Раза два-три, бывая в ЦК, заходил по каким-то вопросам к К.У. Черненко. Принимал он вежливо, но сдержанно, как-то даже безразлично. Правда, все вопросы решал. Столы в его кабинете всегда были завалены бумагами. Столбом стоял сигаретный дым, он курил беспрерывно, а на столе – неизменный стакан крепкого чая.

В 1974 г. я лишний раз убедился в том, каков истинный вес Черненко в ЦК. Дело было так. В то время активно обсуждались проблемы совершенствования структуры управления в сельхозорганах. Было много претензий к Сельхозтехнике. У нас в Воронеже возникла идея передачи снабженческих функций из СХТ в Госснаб, организации там Сельхозснаба. Кроме того, были разработаны предложения об углубленной производственной специализации и реорганизации сельхозорганов в Центре и на местах. Упор делался на повышение самостоятельности районного и областного звена, передаче им ряда функций Центра.

Я подготовил соответствующую записку, расчеты, схемы и привез эти материалы к Ф.Д. Кулакову. Он внимательно все прочел, задал много вопросов. Предложения ему понравились. Я говорю: «Хорошо, Федор Давыдович, тогда доложите об этом Л.И. Брежневу». Он задумался. «Нет, так не выйдет». Снял телефонную трубку, позвонил К.У. Черненко и стал объяснять ему, что-де в Воронеже подготовили интересные предложения, разработали схему совершенствования управления сельскохозяйственным комплексом. Надо бы с ними познакомить Л.И. Брежнева. А лучше, если б Леонид Ильич принял В. Воротникова. Что ответил К.У. Черненко, я не знаю. «Давай, – говорит Кулаков, – иди к Черненко, он все устроит». Я удивился. Секретарь ЦК, член Политбюро звонит заведующему отделом и просит! Почему бы ему самому не позвонить, не зайти к Л.И. Брежневу и все объяснить?

Поднялся на шестой этаж к К.У. Черненко, передал материал. Тот не стал ничего смотреть: «Оставь, я все сделаю». Действительно, через несколько дней меня вызвали к Л.И. Брежневу. Материалы у него. Я рассказал о наших предложениях. Брежнев начал читать документы, но вскоре отвлекся от текста, заговорил о текущих делах. Вспомнил, что раньше был так называемый ГУТАП, который занимался снабжением сельского хозяйства техникой. И дела тогда шли хорошо. Мои материалы были разосланы по Политбюро с положительной резолюцией Л.И. Брежнева. Но идея эта так и не была реализована.

Правда, вскоре в Воронеж приехал А.А. Ежевский – председатель Союзсельхозтехники. Очень сговорчиво и заинтересованно отнесся к нашим просьбам. И был решен ряд поставленных нами вопросов пополнения области техникой, строительства станций техобслуживания в животноводческой сфере и др. То есть польза все-таки была.

Мои отношения с К.У. Черненко в определенной мере укрепились во время пребывания его в декабре 1980 г. на съезде Компартии Кубы в Гаване во главе делегации КПСС. Следует подчеркнуть, что и там К.У. Черненко в беседах с руководителями Кубы, делегациями других стран не скрывал свои особые отношения с Л.И. Брежневым, то, что у него есть свои каналы связи с Генсеком. Заявлял по тому или иному поводу: «Нет вопросов. Как приедете – позвоните мне. Я все устрою».

Нормальными, но не более были наши отношения и после моего возвращения в Союз. И в период работы в Краснодарском крае, и затем в Совмине РСФСР. Он всегда по первой просьбе принимал меня для беседы. Выслушивал информацию, просьбы или предложения. Относился к моим соображениям с доверием, в чем-то помогал, что-то откладывал. Однако особого интереса к делам РСФСР не проявлял.

9 января. Неожиданное сообщение о внеочередном заседании Политбюро. Приехал в Кремль. Собрались в кабинете К.У. Черненко, а не в зале заседаний. Были члены Политбюро и еще несколько человек, по-моему, В.И. Долгих, Б.Н. Пономарев и еще кто-то, то есть не в полном составе.

К.У. Черненко сидел за длинным столом, в торце. Поздоровался не вставая. Затем сказал примерно следующее: «Есть необходимость обсудить положение. В последнее время я много передумал, пережил, вспомнил всю свою жизнь. Многие годы она шла рядом с вами. Но возникают вопросы, решение которых нельзя отложить. Вы прочитали записку Е.И. Чазова? (Ее нам предварительно дали прочесть. Это была короткая, примерно на две трети страницы, записка о состоянии здоровья К.У. Черненко.) Я не могу сам единолично принимать решение. Думал, может, уйти?» Н.А. Тихонов, затем В.В. Гришин, А.А. Громыко подали протестующие реплики: «Зачем торопиться? Надо подлечиться, и все».

Константин Устинович продолжал: «До слез обидно. Так хочется работать. Но пусть скажет Евгений Иванович».

Е.И. Чазов кратко подтвердил, что К.У. Черненко нуждается в отпуске и серьезном лечении. Нужна госпитализация, обследование. О поездке на ПКК в Софию не может быть и речи.

Естественно, что все члены Политбюро высказались за это. Решили, что руководству соцстран надо сообщить все как есть, не вуалировать причину. Объяснить, что в настоящее время К.У. Черненко приехать не может по состоянию здоровья, ему требуется лечение. Что касается Пленума по техническому прогрессу – снять.

Затем обсудили несколько вопросов. А.А. Громыко доложил об итогах встречи с Д. Шульцем. Отметил, что встреча была трудная. «Главный вопрос – СОИ. Это не оборона, а агрессивные действия. Макфарлейн говорит мне: „Мы не собираемся нападать. Поверьте“. Я ему отвечаю: „Почему же вы нам не верите, а мы должны полагаться на вашу совесть? Нужна четкая взаимная договоренность“».

По ранее высказанному предложению Н.А. Тихонова решили подготовку основных направлений на пятилетку завершить к 1 марта, а Пленум провести в апреле. Еще раз подтвердили, что главное внимание надо сосредоточить на подготовке XXVII съезда. Срок его созыва – октябрь, самое позднее – декабрь 1985 г.

Опять заговорил К.У. Черненко: «Главное, что меня радует, это наше единство, сплоченная работа. Ничто не подорвало этого единства. Спасибо за поддержку. Это важно не только для меня, но особенно для страны и внешнего мира. Все оставшиеся силы отдам партии. Буду помогать врачам преодолеть нездоровье».

Заседание продолжалось примерно час. Черненко устал еще больше. Попрощались с ним и разошлись. Осталось тягостное чувство.

Дня через два М.С. Горбачев в беседе вспомнил об этом Политбюро. Говорит, что К.У. Черненко в ЦКБ, ему стало чуть лучше.

12 января, это было в субботу вечером, мне на дачу позвонил Константин Устинович. Говорит трудно, неразборчиво. Поинтересовался, как идут дела, как ликвидируются последствия морозов. Я коротко рассказал. Не дослушав, неожиданно поздравил с Новым годом (может, по старому стилю?), пожелал успехов. Я высказал взаимные пожелания, главное – здоровье. Вот и весь разговор.

22 января был у М.С. Горбачева в ЦК. Обсуждали вопросы зимовки, состояние теплоснабжения. В ряде регионов продолжались сильные морозы. Он рассказал о беседе с К.У. Черненко (его по настоятельной просьбе отпустили из ЦКБ на дачу). «Волнуется, нервничает, что нездоровье угнетает, а дел много. Видимо, его „заводят“, – говорил Михаил Сергеевич, – так ли ведет работу Горбачев в отсутствие Генсека». Говоря мне все это, Горбачев сам нервничал, спрашивал: «Ну что они хотят? (Кто? Неизвестно.) Ведь ты же видишь, как я, да и все мы работаем. Стараемся, чтобы было лучше, ни у кого нет никаких задних мыслей, стремления вырваться вперед и т. д. Главная забота – „жила бы страна родная“». (Это было любимое выражение, кредо Горбачева.)

В начале февраля К.У. Черненко несколько раз появлялся на работе на короткое время. А 7 февраля даже вел заседание Политбюро. На нем подвели итоги соревнования за 1984 г. Рассмотрели ход подготовки к севу. К.У. Черненко распространил записку о сотрудничестве стран СЭВ. Но, по-моему, уже на другой день – опять в ЦКБ.

7, 8 и 9 февраля находился в Волгоградской области. Посетил заводы «Красный Октябрь» и тракторный. Побывал в пригородных колхозах. Везде беседы с людьми. Выступил с отчетом как депутат ВС РСФСР на собрании избирателей Краснооктябрьского округа.

13 февраля М.С. Горбачев на совещании с членами Политбюро информировал о реакции Запада на обстановку у нас: «Там предвидят осложнения в связи с нездоровьем К.У. Черненко. Строят различные домыслы. Идет спекуляция. Пытаются воздействовать на общественное мнение в стране. Необходимо сейчас проявлять сдержанность. Не дать повода для провокаций».

Состоялись встречи кандидатов в депутаты Верховного Совета: М.С. Горбачева – 20 февраля; Н.А. Тихонова – 21 февраля в Москве.

Встреча К.У. Черненко намечалась на 22 февраля. Но о его участии в этом собрании не могло быть и речи. Он находился в больнице. Собрание состоялось в зале пленумов в Кремле. Вел собрание секретарь МГК В.В. Гришин. Сказал речь. Несколько человек выступили. Я не помню, как решался вопрос об участии в этой встрече членов Политбюро. Но состав был определен, это точно. Кроме Гришина, там присутствовали: Горбачев, Громыко, Лигачев, Кузнецов, Зимянин. Я на этом собрании не был.

Вечером 1 марта была обстоятельная беседа с М.С. Горбачевым по проблемам экономического состояния страны и России. Говорили о необходимости коренных преобразований в сельском хозяйстве. Вновь и вновь Горбачев возвращался к обстановке в Политбюро, сетовал на предвзятое отношение к его инициативам со стороны некоторых «старых членов Политбюро». Убеждал в своем стремлении поддержать Черненко и т. п. Обо всем – эмоционально, повторяя, что его главная забота – о стране, об авторитете партии, Политбюро.

4 марта я с делегацией РСФСР вылетел в СФРЮ.

Цель – рассмотреть планы сотрудничества с Сербией и Черногорией и подписать соответствующие документы.

В Белграде состоялись встречи с Брониславом Иконичем, Душаном Чкребичем, Иваном Стамболичем. Затем делегацию принял Али Шукрия – председатель Президиума ПК СКЮ.

8 марта – в Титограде, столице Черногории. Там переговоры с Радиваном Брайовичем. Беседа с Марко Орландичем.

10 марта. Вечером, во время переговоров, примерно в 19:40 по местному времени мне передали, что позвонили из посольства – необходимо немедленно возвращаться в Москву, там чрезвычайные обстоятельства, и я должен прервать визит. Прямой закрытой связи из Титограда ни с Москвой, ни с посольством в Белграде не было. Причину вызова в Москву мне не сообщили. Но догадка меня посетила. Видимо, произошло непоправимое с К.У. Черненко.

В Титограде мы быстро завершили переговоры, подписали договор о сотрудничестве. Погода была очень плохая, снегопад, видимости нет. С трудом вылетели, но Белград по метеоусловиям не принял. Самолет сел в Киеве для дозаправки. Было около 3 часов ночи, через руководство аэропорта Борисполь мне передали от предсовмина УССР А.П. Ляшко, что скончался К.У. Черненко.

11 марта в 5:30 наш самолет приземлился в Москве.

В 8:00 я связался с ЦК, никого из руководства там еще не было. Переговорил с заведующим Общим отделом ЦК К.М. Боголюбовым. Он сказал, что К.У. Черненко скончался вчера, в 19:40. Вечером состоялось заседание Политбюро, образована комиссия по организации похорон, председатель комиссии – М.С. Горбачев.

Примерно в 9:40 мне позвонил М.С. Горбачев. Спросил, как долетел. Потом более подробно рассказал, что произошло вчера. «На Политбюро собрались в 20:30, в основном обсуждались вопросы организации похорон. Даны необходимые поручения. Просидели, говорит, за полночь, готовили документы для публикации и т. п. Сегодня предстоит основная работа». Я спросил, был ли разговор о преемнике К.У. Черненко. М.С. Горбачев ответил: «Официального обсуждения не было, но некоторые члены Политбюро (кто – не сказал) звонили и говорили о намерении возложить этот груз на меня. Как ты?» Я ответил: «Конечно, в нынешнем составе это Горбачев». Он: «Ну ладно. Будем из этого исходить. Через час встретимся».

В 11:00 в ЦК под председательством М.С. Горбачева состоялось заседание комиссии по организации похорон К.У. Черненко. Одобрили текст публикации сообщения от ЦК, Верховного Совета и Совета Министров, некролог. Обсудили обращение к народу. Был подробно расписан весь порядок организации похорон.

В 15:00 – Политбюро. До заседания у меня ни с кем из товарищей никаких обсуждений, обмена мнениями о кандидатуре на пост Генсека не было. Заседание проходило спокойно. За торцевым столом сидел М.С. Горбачев, но не по центру стола, а как-то сбоку, вроде готов, если надо, уступить место.

Собственно, никакой дискуссии не было. Первым встал А.А. Громыко и внес предложение о рекомендации Пленуму на пост Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева. Коротко, четко дал характеристику Горбачеву. Один за другим все члены Политбюро короткими репликами поддержали эту кандидатуру. Какого-то обсуждения, альтернативных кандидатур, тем более борьбы, столкновений взглядов на Политбюро не было. Я не знаю, может быть, какие-то закулисные процессы и шли, во всяком случае, мне это не было известно. (Отсутствовал на Политбюро В.В. Щербицкий – он еще не возвратился из США.) М.С. Горбачев коротко поблагодарил за доверие, сказал, что окончательное решение за Пленумом ЦК. Заседание продолжалось минут тридцать.

В 17:00 состоялся Пленум ЦК. Открыл его М.С. Горбачев.

Слово взял А.А. Громыко и от имени Политбюро предложил избрать Генеральным секретарем ЦК КПСС М.С. Горбачева. Дал ему более развернутую характеристику. Пленум единодушно поддержал эту кандидатуру. М.С. Горбачев выступил с короткой речью по самым принципиальным вопросам, в которой уже просвечивались оттенки политики, развернутые позже на апрельском Пленуме.

Было ли решение избрать Горбачева неожиданным? Нет. Участники Пленума были готовы к возможной смене политического руководства, знали о тяжелой болезни К.У. Черненко. Первая же кандидатура, которая естественно встает в такой ситуации, – второй секретарь ЦК, а им, по сути, и был Горбачев.

Впоследствии возникали разговоры о том, что этот пост якобы рассчитывал занять В.В. Гришин. Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть их, так как никаких известных мне внешних проявлений этого намерения со стороны В.В. Гришина или других членов Политбюро не было. У меня спрашивала корреспондентка Би-би-си Норма Перси: «Вот на встрече с избирателями вместо Черненко доклад делал Гришин, и люди могли подумать, что сам Черненко выбрал себе на замену Гришина». Я ответил, что невозможно сейчас сказать о замыслах К.У. Черненко. Думаю, что ни в Политбюро, ни в ЦК, ни в Москве В.В. Гришин не имел достаточно высокого авторитета, и его кандидатура могла бы вызвать протест. А что касается встречи с избирателями, то здесь все логично. Коль скоро К.У. Черненко выдвинут кандидатом в Верховный Совет РСФСР от одного из округов Москвы, собрание проходит в Москве, то его ведет и выступает с речью первый секретарь МГК, представляя кандидата – Генерального секретаря ЦК. Ну а насколько льстива и вдохновенна была эта речь – вопрос другой.

Что касается опубликованных записок Е.К. Лигачева, где он говорит о заседании Политбюро вечером 10 марта, где якобы сложилась очень тревожная атмосфера, что в воздухе витал этот вопрос, то, возможно, так и было. Я на этом Политбюро не присутствовал. Но ведь никаких конкретных действий со стороны членов Политбюро не было. Что же касается внутреннего состояния и устремлений каждого, то кто их знает? Действительно, это факт, что выход М.С. Горбачева после кончины Ю.В. Андропова в феврале 1983 г. на вторую роль в партии был воспринят некоторыми членами Политбюро неоднозначно. Это, во-первых, Н.А. Тихонов, в определенной мере В.В. Гришин или еще кто-то. Наиболее открыто такая позиция проявлялась на первых порах. Потом внешне все как будто встало на свои места. М.С. Горбачев вел Секретариат, а в отсутствие К.У. Черненко и Политбюро. Но особенно в период осложнения болезни К.У. Черненко, когда тот находился в больнице и был оторван от конкретных дел, ему (об этом со мной делился Горбачев) иногда передавалась не совсем достоверная информация. Что касается активности М.С. Горбачева, которая преподносилась как стремление «проявить себя», показать свои возможности, то для этого, думаю, были основания. Вообще же, скорее всего, все сведения такого рода Константин Устинович получал не от членов руководства партии, а от людей из своего окружения, его помощников, и в том числе от давнего соратника К.М. Боголюбова. Таким образом, мне конкретно ничего не было известно о каких-то разногласиях среди членов Политбюро, когда готовились предложения о Генсеке. Считаю, что «интуицию», «атмосферу» и т. п. нельзя считать аргументами о происходившей якобы внутри Политбюро борьбе за лидерство 10 и 11 марта 1985 г.

13 марта. Похороны К.У. Черненко у Кремлевской стены.

До 19 марта я с М.С. Горбачевым не встречался. Он не звонил. У него было много встреч и бесед с руководителями стран, прибывшими на похороны.

19 марта. Заседание Секретариата ЦК, которое вел новый Генсек.

После обсуждения вопросов повестки дня коротко выступил М.С. Горбачев. Он говорил, что прошедшие в стране пленумы обкомов партии были единодушны в поддержке линии ЦК. В принятых решениях, в письмах, адресованных ЦК, подчеркивалось стремление ускорить экономические процессы, социалистическое развитие страны. Укреплять ответственность, дисциплину, улучшать функционирование всех государственных организаций, то есть «настрой на дела».

«Нам важно все это осмыслить и выработать план действий, – отметил Горбачев. – Год важный, пятилетка грядет – тем более. Требуется серьезная работа с верхним эшелоном руководства, в отраслях, в партии, в республиках. Надо готовиться к съезду».

После Секретариата он позвал меня, состоялась продолжительная беседа. Обменялись мнениями по организации работы с материалами предстоящего Пленума. Горбачев незамедлительно стал разбираться с кадрами, с людьми из окружения К.У. Черненко. Завел речь о реконструкции аппарата ЦК. «Аппарат разбух невероятно. Особенно Общий отдел, полно бездельников». Стал рассуждать о необходимости поездки по стране. «Видимо, в первую очередь надо поехать в Ленинград. Серьезно раздумываю над темой выступления там». И в заключение излюбленная тема – обстановка в сельском хозяйстве. «Надо собрать руководителей АПК, обсудить с ними принципиальные вопросы». Разговор, в общем, был доверительный, дружеский. Желание – работать. Всеми своими словами он подчеркивал, что заряжен на реализацию своих идей – совершенствование социалистического общества в СССР. Позже я убедился, что к моменту избрания Горбачева Генсеком у него не было ясной и четкой концепции необходимых перемен. Он был в поиске и принимал немало спонтанных решений.

21 марта. Заседание Политбюро. Вел М.С. Горбачев.

Обсудили итоги его бесед, а также Тихонова, Громыко и Пономарева с иностранными делегациями. Отмечали высокий их уровень, корректность, деловой настрой. Подчеркивали, что это импонировало собеседникам. Чувствовалось, что они хотят не упустить свой шанс, ведь в Союзе появился малоизвестный, новый руководитель. М.С. Горбачев: «Нам внешнюю политику менять не надо, она завоевала авторитет, требуется лишь значительно ее активизировать». Вот такой был начальный настрой.

О подготовке Пленума ЦК и съезда. О чем говорил Горбачев? «Мартовский Пленум воспринят правильно. Единодушная поддержка линии ЦК. Много предложений, пожеланий. Есть какое-то ожидание скорых позитивных перемен. Стремление к интенсификации производства, динамизму, техническому прогрессу, то есть повышать активность, разбудить застой. Нужна конкретная работа. Меньше пустословия, парадности, больше внимания людям, социальным проблемам. Подтягивать дисциплину, одновременно создавать условия для высокопроизводительного труда. Членам Политбюро, секретарям ЦК требуется работать более активно, творчески, укреплять единство».

За повесткой. В связи с тем, что на днях должна состояться первая сессия Верховного Совета РСФСР 11-го созыва, обсудили кадровые вопросы о руководителях республики. Дополнительно к ранее согласованным изменениям Горбачев поднял вопрос о замене А.М. Калашникова (зампреда СМ РСФСР). Предложил на его место заведующего Отделом строительства ЦК КПСС И.Н. Дмитриева. Это предложение активно поддержал Лигачев. Я согласился. Лишь позже стало понятно, что освобождалось место в ЦК для Б.Н. Ельцина, которого вскоре утвердили в должности заведующего Отделом строительства.

26 и 27 марта состоялась 1-я сессия Верховного Совета РСФСР 11-го созыва. Председателем Президиума Верховного Совета избрали В.П. Орлова. Сложил полномочия Совет Министров РСФСР. Образовали новое правительство, Председателем Совета Министров назначили В.И. Воротникова.

4 апреля. Заседание Политбюро. Вел М.С. Горбачев.

Обсудили главные направления в работе партии, которые следует вынести на предстоящий Пленум ЦК. Горбачев советовался с коллегами.

О мерах борьбы с пьянством и алкоголизмом. Докладывал вопрос М.С. Соломенцев, вооружившись цифрами, с экскурсом в историю этой проблемы. В принципе все были за, но возникли споры о методах и сроках реализации предложенной программы, суть которой была в административных мерах: сокращение производства, ограничение мест и времени торговли винно-водочной продукцией и т. п. Е.К. Лигачев призывал сократить площади выращивания винограда винных сортов.

После заседания Политбюро в беседе со мной Горбачев вернулся к вопросу о подготовке Пленума ЦК. «Он должен открыть дорогу к съезду. Надо дать идеи, набрать проблемы, которые были бы в центре предвыборной кампании к съезду. Тезис ответственности за дело, об иждивенчестве. Интенсификация производства, технический прогресс. Новые формы совершенствования хозяйственного механизма. Более строгая кадровая политика. Обновления требует и редакция Программы партии». Было ясно, что он ищет нестандартный подход к Пленуму, а затем и съезду.

15 апреля вечером позвонил М.С. Горбачев. Рассказал о беседе с Н.А. Тихоновым. «Обсуждали проблемы сельского хозяйства. О необходимости совершенствования системы управления АПК по вертикали – от РАПО до Совета Министров. Основная цель – связать с производством все критерии (план, материально-техническое обеспечение, капитальные вложения, экономические стимулы). Дифференцировать систему управления АПК в районе, области, республике. Больше прав делегировать вниз. Разгрузить Центр. Ликвидировать ряд центральных сельскохозяйственных структур и т. п. К разработке предложений подключить Сельскохозяйственный и Экономический отделы ЦК. Затем провести совещание в ЦК. Тихонов заинтересовался этой идеей. А ты как считаешь? Поверь, нельзя дальше терпеть такой разнобой и бесхозяйственность на селе».

Я выслушал его, сказал, что надо все серьезно обдумать, наложить предложения на фактическое положение в сельском хозяйстве. Выразил сомнения в целесообразности сразу объединять все организационные структуры, связанные с селом. Надо ли ослаблять сельскохозяйственные органы Центра? «В общем, давай думай, – резюмировал собеседник. – Для меня эта необходимость ясна уже давно».

Мне представляется целесообразным сделать отступление от хронологического изложения материала и рассказать о том, как готовились и проходили заседания Политбюро.

Примерный перечень вопросов для обсуждения на Политбюро рассматривался заранее на квартал или полгода вперед. Конечно, этот перечень нередко сильно изменялся. Жизнь требовала решения дополнительных вопросов, и они вносились на Политбюро. Повестка дня и необходимые материалы (справки, записки, проект постановления, замечания к нему и т. п.) рассылаются заранее, иногда за неделю – десять дней, чаще за два-три дня до заседания. Можно дать письменные замечания, предложения или высказать их на Политбюро. Много оперативных вопросов рассылается для голосования «вкруговую» (такие материалы поступают почти ежедневно). Доставляют их фельдсвязью специально выделенные сотрудники Общего отдела ЦК. Бывают и особо доверительные документы, с которыми знакомят лишь тех товарищей, кого «распишет» Генеральный секретарь. Установлено правило: если кто-то из членов Политбюро считает, что по рассылаемым на голосование документам следует обменяться мнениями на Политбюро, то этот вопрос вносится для очного обсуждения. Иногда принимаются решения срочного характера в аэропорту, театре, на совещании и т. д., и затем это решение голосуется, а текст вносится в очередной протокол Политбюро.

Заседания Политбюро проходили в Кремле. Вход в здание через так называемое «крылечко» у Кремлевской стены и на третий этаж. Там расположены кабинет Генерального секретаря и зал Политбюро. По традиции заседания проходят один раз в неделю, по четвергам, начинаются в 11 часов дня (говорят, когда-то было в десять). Кандидаты в члены Политбюро и секретари ЦК заходят в зал заседаний из общей приемной, где собираются приглашенные.

Генеральный секретарь из кабинета, через свою приемную проходит в Ореховую комнату, где его ожидают члены Политбюро (только). Здесь за круглым столом идет короткий предварительный обмен мнениями по некоторым вопросам повестки дня, взаимная информация по каким-либо важным событиям. Иногда возникают и дополнительные темы для беседы, и обсуждение подчас затягивается на 20–30 минут.

Затем Генеральный секретарь и члены Политбюро проходят в зал, и все рассаживаются за длинным столом заседаний. Место у каждого известно. Ближе к председательствующему размещаются члены Политбюро, затем кандидаты и далее – секретари ЦК. Рассадка, так сказать, по принципу старшинства, то есть по продолжительности пребывания в этом органе.

При Ю.В. Андропове и К.У. Черненко заседания, как правило, были непродолжительными – полтора, два, максимум три часа. Перерывы не делались. В ходе заседания участникам разносили чай, кофе и небольшие бутерброды.

Когда Генсеком был избран М.С. Горбачев, заседания Политбюро стали более продолжительными. Сначала они шли 4–5 часов и тоже без перерыва. А потом начиная с 1987 г. часто затягивались надолго, до позднего вечера. Стали делать перерыв на обед, примерно в два часа дня. Обедали здесь же, в Кремле, на втором этаже, в комнате у Свердловского зала, за одним столом. Обед обычный – три блюда, занимал 20–30 минут.

На первых порах М.С. Горбачев создавал на Политбюро весьма демократическую, товарищескую обстановку. Был внимателен, приветлив, общителен. Позже стал более вальяжен, раздумчив, говорил не торопясь, с паузами. Мог позволить себе резко оборвать выступавшего, меньше вслушивался в суть сказанного. Со временем в нем все больше укреплялись позерство, самолюбование, склонность к громкой фразе. Он становился все более и более многословным. Ему льстило внимание, нараставшая на первых порах популярность. Правда, на заседаниях давал возможность высказаться всем желающим. Чем дальше, тем больше все это представлялось как псевдодемократия. Говори, мол, говори, все равно толку мало. Многие пожелания так и повисали в воздухе. Он вроде бы их и не замечал. В ходе дискуссии были споры, иногда резкие. Обо всем этом мне еще не раз придется говорить, рассказывая о том, как шли заседания Политбюро, какие позиции по тому или иному вопросу занимали Горбачев и другие партийные руководители.

20 апреля. Очередная беседа с Горбачевым по телефону. Я одобрительно в основном высказался по поводу разосланного накануне проекта его доклада на предстоящем Пленуме ЦК. Сказал, что есть и замечания, я их послал в ЦК. Напомнив о его поручении – снять жесткие ограничения, установленные для членов садово-дачных кооперативов, – информировал, что подготовлены предложения о значительном расширении норм строительства домиков на участках, других хозяйственных построек и т. п. Он: «Хорошо, рассмотрим на ПБ».

Горбачев спросил мое мнение о возможном расширении состава Политбюро. В частности, он наметил избрать членами Политбюро Н.И. Рыжкова и Е.К. Лигачева, перевести из кандидатов в члены Политбюро В.М. Чебрикова, кандидатом в члены Политбюро избрать С.Л. Соколова. Секретарем ЦК по сельскому хозяйству – В.П. Никонова. Выдвижения я поддержал. Поговорили о необходимости общей активизации всей деятельности партии. Укрепление состава Политбюро должно этому помочь.

23 апреля. Памятный апрельский Пленум ЦК. Повестка: «О созыве очередного съезда КПСС и задачах, связанных с его подготовкой и проведением». Докладчик М.С. Горбачев.

Его доклад на Пленуме ЦК 23 апреля 1985 г. известен.

Основные тезисы заключались в следующем. Подтверждение приверженности В.И. Ленину, упор на его идеи при определении стратегии и тактики. Верность социалистическим идеалам. Необходимость дальнейшего совершенствования общества развитого социализма. Преемственность социалистического курса, разработанного XXVI съездом КПСС. Отметил успехи во всех областях общественной жизни, особенно после 1983 г., а также имеющиеся существенные недостатки, неиспользованные резервы.

Говоря о концепции перестройки хозяйственного механизма (обращаю внимание – пока только хозяйственного механизма), подчеркнув необходимость дальнейшего развития централизованного начала в решении стратегических задач, Горбачев призвал смелее идти на расширение прав предприятий, а также местных органов власти, их заинтересованности в развитии производства.

В докладе были рассмотрены конкретные текущие задачи во всех сферах деятельности. Определены роль и место КПСС в решении задач ускорения социального и экономического развития страны. Докладчик подтвердил и основные направления внешнеполитической деятельности – идти ленинским курсом мира и сотрудничества. Резко, критически охарактеризовал политику руководства США.

Вот вкратце суть доклада. Хотя в нем пока не идет речь о коренной, радикальной перестройке экономики и политической реформе, но определенная новизна в подходе к проблемам чувствуется.

Прения открыл Щербицкий. Затем выступили Гришин, Кунаев, Воротников, Шеварднадзе, Зайков и другие товарищи. У меня не сохранилось заметок об их выступлениях. Но, помнится, они были выдержаны в традиционном ключе. Это относится и к моей речи.

О чем говорил я? Поддержал положения и выводы доклада. Отметил некоторые успехи в промышленности, сельском хозяйстве РСФСР. Указал на имеющиеся недостатки, упущения, трудности. Подчеркнул необходимость интенсификации и существенного технического обновления производства. В ряде отраслей используется старое, изношенное оборудование. Большую часть капитальных вложений необходимо направлять на техническое перевооружение, реконструкцию, в новые технологии. В этом отношении нас значительно опережают на Западе. Далее были высказаны замечания о состоянии нашего сельского хозяйства. Предложил разработать программу совершенствования всего механизма управления народным хозяйством.

Все здесь вроде нормально, если смотреть с позиций апреля 1985 г. Однако в выступлениях, да и в докладе еще мало анализа, нет ясного видения перспективы. Присутствует какая-то «зашоренность». Речь идет в основном о тех проблемах, которые видимы, лежат на поверхности. Может быть, это вначале и правильно, так как упор на решение этих задач и дал некоторый положительный эффект в 1985–1987 гг. В этом и проявилось значение Пленума. Ну а дальше? Нужна была четкая концепция перестройки, практическая организация дела, идеологическое обеспечение и т. п. Вот тут и пошли шатания, уклоны, спешка, ошибки, просчеты, перекосы, и покатились благие намерения под откос. Сами? Или их умело подтолкнули? В чем и предстоит разобраться.

На этом Пленуме перевели в члены Политбюро В.М. Чебрикова, избрали членами Политбюро Е.К. Лигачева и Н.И. Рыжкова, кандидатом в члены Политбюро С.Л. Соколова, секретарем ПК по вопросам сельского хозяйства – Никонова В.П.

6 мая очередное заседание Политбюро. Вел М.С. Горбачев.

После серьезной переработки был представлен проект технической реконструкции Горьковского автозавода на 1986–1990 гг.

Рассмотрели меры расширения геолого-разведочных работ на нефть и газ. В который раз обсуждалась проблема нерациональных расходов хлеба, зерна. Одобрили предложения по развитию садоводства и огородничества.

М.С. Горбачев информировал Политбюро о состоявшемся на днях совещании в Варшаве стран ОВД и о продлении договора на 20 лет. Рассказал о своей беседе с В. Ярузельским, который дал анализ всех этапов развития Польши и отношений с нами. По его мнению, общество в Польше находится на переходном этапе. Недостатки в экономике, политике, работе с кадрами, о которых говорилось в нашем письме от декабря 1984 г., его сильно задели. Считает, что многие наши выводы поспешны. Информация не всегда была достоверной. После выборов сейма он намерен приблизить Раковского и Барчиковского. В экономике будет сделан крен в сторону развития кооперативного движения. Самое сложное в политике – это костел. Влияние католицизма среди населения Польши огромно.

После Политбюро зашел к Горбачеву. Говорил о предвзятом отношении к РСФСР со стороны экономических и финансовых органов Союза, которые неоправданно завышают плановые показатели по Росийской Федерации, республика-де большая, выдержит. О том, что начаты переговоры с Кубой о ее участии в лесозаготовках на Дальнем Востоке.

Горбачев поделился своими планами о необходимости укрепления кадров в Министерстве обороны. Мало внимания министерство уделяет социальным условиям жизни семей военнослужащих. «Нам надо вообще разобраться с оборонкой». Повторил, что намерен первым делом поехать в Ленинград, затем, возможно, в Новосибирск. Планирует в июне или июле провести совещание по техническому прогрессу, а потом побывает на Северном Кавказе. Беседа была спокойная, доверительная.

13 мая позвонил Горбачев. «Знаешь, начинаю разгребать завалы в аппарате. Общий отдел подмял в ЦК всех. К.М. Боголюбов вел себя недостойно. Фальсифицировал, что он участник Великой Отечественной войны. Получал незаслуженные регалии, выплаты за документы официального плана присваивал. Надо его освобождать от работы». Затем повел разговор о работе Оборонного отдела – «много претензий от руководителей крупных КБ, оборонных заводов. Был обстоятельный разговор с Г.В. Романовым. Ведь он, как секретарь ЦК, курирует оборонку. У него нет хороших контактов с оборонными министерствами. Есть к нему претензии и в личном плане – по поводу некорректного поведения в некоторых зарубежных поездках. Буду ставить вопрос о его замене». Я сказал Горбачеву, что надо обсудить это на Политбюро. «Конечно, обязательно обсудим», – ответил он.

14 мая. Политбюро. Вел М.С. Горбачев.

Перед началом заседания, в Ореховой, он информировал членов Политбюро о недостатках в руководстве оборонными отраслями промышленности со стороны Отдела ЦК и ведающего этими вопросами секретаря ЦК Г.В. Романова. (Его на заседании не было.)

«Нет должной связи Оборонного отдела ЦК с ОКБ, предприятиями. Упускают контроль над разработкой новой техники. Военные иногда заказывают устаревшие виды вооружений. Г.В. Романов ведет дело пассивно. Идут жалобы со стороны ряда главных конструкторов, министров ВПК. Знаете вы и о его недостатках в личном плане. Если не возражаете, то я побеседую с ним и внесу предложения». Согласны.

17 мая М.С. Горбачев возвратился из поездки в Ленинград. Беседа в аэропорту. Доволен пребыванием там. Понравилась экономическая программа ленинградцев. По его мнению, активно и напористо работает секретарь обкома Л.Н. Зайков. Линию ЦК в Ленинграде поддерживают. Встретили его там с воодушевлением. Горбачев, говоря об основных задачах ускорения экономического и социального развития страны, впервые упомянул и о необходимости «психологической перестройки кадров, умов хозяйственников».

23 мая. На Политбюро по предложению Горбачева заведующим Организационным отделом ЦК утвердили Г.П. Разумовского.

Второй вопрос. О Г.В. Романове. (Сам он на Политбюро не был.) Горбачев коротко доложил. Сказал, что «состоялся большой разговор с Григорием Васильевичем. Он не вполне адекватно оценивает ситуацию, хотя и признает за собой определенные недостатки. В итоге, после некоторого раздумья, Романов написал заявление в Политбюро с просьбой об освобождении от работы».

Особого обсуждения не было, но некоторые товарищи в репликах поддержали предложение об отставке Г.В. Романова. Думаю, что все понимали – им двоим не ужиться в Политбюро. Это, собственно, был первый шаг Горбачева по «расчистке» состава Политбюро. И это была первая наша уступка молодому Генсеку.

Затем заслушали доклад Н.А. Тихонова «Основные направления социально-экономического развития страны на 1986–1990 годы и до 2000 года». Тихонов считает, что по основным показателям 11-я пятилетка будет выполнена. План на 12-ю пятилетку: темпы роста национального дохода – 20–22 %, объема промышленной продукции – 21–24 %, сельского хозяйства – вдвое. Задача: в 2000 г. выйти на уровень промышленного производства США. (Опять идеи: «догнать и перегнать»?!)

Обсуждение было активным и критичным. Что говорил Горбачев: «Основа – решительное ускорение темпов социально-экономического развития. Экономика – стержень работы партии и Политбюро. Проект плана можно взять за основу. Проработать, разослать по республикам и в сентябре – на Пленум. Сомнения вызывает обоснованность темпов социально-экономического развития. Нужен более вдумчивый подход к научно-техническому прогрессу. Не жалеть средств на это. Вряд ли оправданно так много капвложений направлять на новое строительство. Нужен упор на обновление активной части основных фондов. Надо сбалансировать план с ресурсами. Чрезмерно велики запросы валюты на сельское хозяйство, надо вести дело рациональнее».

Я направил записку с замечаниями и выступил. Сказал: «Трудно сравнить достигнутый уровень развития нашего общества с другими странами. Мы не имеем сопоставимых показателей даже для Политбюро. Поэтому как оценить реальность прогнозов? Например, рост национального дохода 20–22 % не даст возможности создать необходимый фонд накопления (в проекте намечается повышение удельного веса этого фонда). В таком случае будет причинен ущерб фонду потребления. Надо прояснить эту проблему. Если есть возможность ускорения темпов социально-экономического развития, то надо использовать все до конца. Если нет, то не надо брать завышенные обязательства. Зачем обманывать себя и народ?»

24 мая у М.С. Горбачева.

Он недоволен докладом Н.А. Тихонова. «Незрелое выступление. Слабо готовился. Не смог ответить на многие вопросы». Обсудил с ним программу моей поездки в Канаду. Передал мне текст послания Б. Малруни с приглашением посетить Москву.

26 мая. Вылетел с делегацией в Канаду.

На следующий день в Оттаве: встречи с министром иностранных дел Дж. Кларком, министром торговли Дж. Келлэгроном. Прием и беседа с премьер-министром Канады Брайаном Малруни.

28 мая. Обстоятельный разговор у меня в резиденции с министром, председателем Пшеничного комитета Г. Мейером о поставках зерна.

Затем закрытая встреча делегации с членами парламента Канады в комитете по внешней политике и обороне. Выступил, ответил на вопросы. Острая полемика по правам человека.

В совпосольстве – дружеская беседа с Уильямом Каштаном.

Последующие три дня провели в провинции Альберта, с которой у РСФСР побратимские связи. Продолжительные переговоры с премьер-министром провинции П. Логхидом и его министрами о сотрудничестве. Побывали на опытной сельхозстанции в Летбридже, на заводе по переработке рапса, на ферме, где готовят элитные семена зерновых. Потом перелетели на север, в Заполярье. Там интересный комплекс по добыче нефти из нефтеносных песков, нефтеперерабатывающий завод. Работа вахтовым методом, благоустроенное жилье гостиничного типа. Посетили Калгари. Везде встречали нас приветливо.

1 июня из Монреаля вылетели в Москву.

4 июня. У М.С. Горбачева. Рассказал о впечатлениях от поездки в Канаду. Необходимо продолжать политические контакты, развивать экономическое сотрудничество. О переработке нефтесодержащих песков. О специализации фермерских хозяйств и т. д. Он улыбался: «Я там везде уже бывал». Затем Михаил Сергеевич информировал, что идет активная подготовка к совещанию по техническому прогрессу. Просил меня подключиться к этой работе.

11 июня открылось Всесоюзное совещание с участием секретарей ЦК КП республик, обкомов партии, министров, а также ученых, специалистов, руководителей предприятий. Тема – «Об ускорении темпов научно-технического прогресса». Это было как раз то самое совещание, которое решили провести вместо долго готовившегося Пленума ЦК.

Доклад Горбачева был опубликован. В нем раскрыты проблемы научно-технического прогресса, внедрения передовых технологий, оборудования, говорилось о борьбе с рутиной, бюрократизмом, безответственностью. Здесь Горбачев подчеркнул как главную задачу «совершенствования управления хозяйством».

Совещание продолжалось два дня. Было немало интересных, содержательных и критичных выступлений, дельных предложений.

Выступил и я. Говорил о необходимости корректировки научно-технической и инвестиционной политики. «Меняется, например, территориальная структура распределения производительных сил. Нефтедобыча идет на север, следовательно, растут затраты. Глубина отбора нефтепродуктов растет медленно – нет средств и материальных ресурсов для развития нефтезаводов». Рассказал об опыте нефтяников Канады – «скважины законсервированы, экономят свои природные запасы, но при этом там перерабатывают нефтеносные пески, хотя это и требует больших затрат. Такие возможности есть и у нас, но они не используются. На железорудных месторождениях накопились колоссальные запасы в отвалах полиметаллической руды. Это большое богатство, и необходима комплексная переработка сырья. Но нас „душат“ текущие заботы.

Требуется более рациональное формирование территориально-производственных комплексов. Нужно знать и учитывать специфику регионов. Особое внимание Дальнему Востоку. Мы же азиатская на две трети страна, надо повернуться на восток. Необходимо создать отделение Академии наук по типу Сибирского и на Дальнем Востоке, а также и на Урале». (Эти отделения АН были позже образованы.)

14 июня. Несмотря на мои возражения, что это не функция Секретариата – слушать отчеты хозяйственных органов, по настоянию Е.К. Лигачева была рассмотрена работа Совета Министров РСФСР по улучшению жилищно-коммунального обслуживания населения. Докладывал Н.И. Масленников. Попикировались мы с Егором Кузьмичом на этом совещании достаточно. Как «обслуживать» без средств и ресурсов, так как все зацентрализовано в союзных органах?

Лигачев начал развивать активную деятельность. Он стал напористо пробиваться вперед, используя «повышение роли Секретариата». В чем затем перестарался. Это создало для него немало проблем и конфликтов, в том числе с Н.И. Рыжковым.

17 июня позвонил М.С. Горбачев. Беседа шла о текущих делах, обстановке в сельском хозяйстве. Потом Горбачев перевел разговор на государственные и политические дела. «Сколько предстоит работы! Надо собираться с духом. Наши планы – это вопрос жизни государства». И как итог беседы – вывод о том, что надо работать над укреплением кадров на разных уровнях. По сути, он готовил базу для серьезной перетряски кадров. Что и было затем сделано.

20 июня. Заседание Политбюро.

Обсуждение итогов Всесоюзного совещания 11–12 июня.

А.А. Громыко: «Критики было много. Говорили откровенно. Мы честно определили – где, на каком уровне находится страна. Но и доклад, и выступления были оптимистичны. Теперь дело не в создании комиссий, а в работе партии и народа».

Н.И. Рыжков: «О существе проблем уже говорили. Основной вопрос – кадры. Надо разобраться с кадрами, именно они обеспечивают выполнение любой программы. Кого продвинуть, кому помочь, а кого освободить. О приоритетах. Я бы определил сейчас – машиностроение. Надо подумать о совершенствовании управления. Согласен с Михаилом Сергеевичем, здесь есть вопрос».

Е.К. Лигачев: «Совещание показало, что партия не уходит от острых проблем. Решая экономические вопросы, она не оставляет в стороне социальные задачи, как в империалистических странах, а наоборот. Главное – практические шаги. Они „стоят дюжины решений“», – напомнил он слова В.И. Ленина.

М.В. Зимянин: «Пропагандистские и идеологические кадры не имеют достаточной научной, технической вооруженности. А ведь сегодня требуется последовательное идеологическое обеспечение всех мероприятий по новой технике».

Выступили практически все члены Политбюро, секретари ЦК. Суть большинства из них – удовлетворение итогами совещания. Подняли давно назревшую, крупную проблему. Дан обстоятельный анализ, определены необходимые меры. Теперь – за работу.

М.С. Горбачев: «Согласен с товарищами. Сейчас важно не медлить, решительно идти вперед. Надо наваливаться основными силами: Политбюро, Секретариат, Совет Министров. Необходимо, чтобы высказанные на совещании идеи были заложены в пятилетний план на всех уровнях – от Союза, республики, области до района и предприятия.

Особо хочу сказать о хозяйственном механизме управления. Надо исключить то, что позволяет предприятиям уходить от ответственности за результаты своей деятельности. И еще – кадровое и идеологическое обеспечение намеченного». Подытоживая сказанное, он подчеркнул: «Сегодня нам нужны единомышленники, активные, целеустремленные, последовательные в претворении в жизнь решений ЦК».

С 24 по 27 июня я побывал в Мордовской АССР и Пензенской области. Объехали много хозяйств в сельских районах. Посетили ряд предприятий, НИИ. Везде встречи и беседы с людьми. Проблем уйма.

М.С. Горбачев в эти дни был на Украине. Выступил 26 июня в Днепропетровске, а 27 июня в Киеве. Говорил, что «для решения задач ускорения необходима перестройка в деятельности всех, каждого работника». И еще: «Не рынок, не стихийные силы, а план должен определять основные стороны развития народного хозяйства». Такова была тогда его позиция, позднее он коренным образом изменил ее.

29 июня. Политбюро. Вел М.С. Горбачев.

О предстоящем Пленуме ЦК и сессии Верховного Совета СССР.

Обсуждали вопрос о Председателе Президиума Верховного Совета.

Горбачев: «С 1977 г. у нас вновь восстановилась практика совмещения постов Генсека и Председателя Президиума ВС. Этот опыт себя оправдал. Но сейчас, на этапе огромного разворота преобразований в стране, мне необходимо сосредоточить внимание на делах партии. В КПСС предстоит сделать немало, главная задача – объединить все силы народа. Поэтому предлагаю рекомендовать Пленуму и сессии на пост Председателя Верховного Совета СССР А.А. Громыко, а Генсека – членом Президиума Верховного Совета».

(Я был согласен с Горбачевым. Но подумал, что это не экспромт, а такой вариант, наверное, был предложен Андрею Андреевичу в марте, когда решался вопрос – кто заменит К.У. Черненко? Именно Громыко предложил тогда Горбачева.)

Доводы Горбачева сочли правильными. Согласились и с другими рекомендациями по составу Президиума ВС. Затем он предложил на пост министра иностранных дел Э.А. Шеварднадзе. Возражений не было.

Рассмотрели предложения о кадрах ЦК. Секретарем ЦК по вопросам оборонных отраслей промышленности рекомендовать Л.Н. Зайкова. Секретарем Ленинградского обкома – Ю.Ф. Соловьева. Секретарем ЦК – Б.Н. Ельцина, одновременно оставив его в должности заведующего Отделом строительства ЦК, в которой он работал с апреля с. г. (У меня нет в дневнике и не сохранилось в памяти, когда принимали решение об утверждении Б.Н. Ельцина заведующим Отделом строительства ЦК. Возможно, это было в мое отсутствие.)

1 июля. Пленум ЦК. Рассмотрены вопросы сессии Верховного Совета. Одобрили предложения Политбюро (о А.А. Громыко, Э.А. Шеварднадзе, Л.Н. Зайкове, Б.Н. Ельцине и др.). На Пленуме никто не выступал. Вопросов не было. На состоявшейся затем сессии Верховного Совета эти рекомендации были приняты.

5 июля. Политбюро. На этом заседании по предложению Горбачева заведующим Идеологическим отделом ЦК утвердили А.Н. Яковлева. (До заседания Политбюро Горбачев ни словом не обмолвился, что намерен взять в аппарат ЦК КПСС А.Н. Яковлева. Во всяком случае, мне ничего не было известно.)

Я знал, что до работы послом в Канаде А.Н. Яковлев двадцать лет работал в ЦК. Был первым заместителем заведующего Отделом пропаганды. Но почему-то отдел долго работал без заведующего, а А.Н. Яковлева в этой должности не утверждали. Я с ним знаком не был. Отзывы о нем слышал. Говорили, что он хорошо владеет пером – пишет выступления, доклады для руководства ЦК. В общении ровен, но держится на расстоянии. Другие оценивали его как человека сложного – себе на уме. При утверждении на Политбюро вопросов к нему не было.

На этом же заседании ПБ, то есть спустя три месяца после избрания, Горбачев внес предложения о распределении обязанностей между секретарями ЦК. Е.К. Лигачев – второй секретарь. Он же ведет Секретариат и курирует Отдел оргпартработы, работу аппарата ЦК. Н.И. Рыжков – Экономический отдел, Л.Н. Зайков – отделы оборонной промышленности и машиностроения, В.И. Долгих – Отдел тяжелой промышленности и энергетики, И.В. Капитонов – отделы торговли и легкой промышленности. В.П. Никонов – Сельскохозяйственный отдел, Б.Н. Пономарев – Международный отдел, а К.В. Русаков – Отдел сотрудничества с партиями соцстран, М.В. Зимянин – отделы идеологический и культуры, Б.Н. Ельцин – Отдел строительства.

С 17 по 21 июля я находился в Новосибирске и Томске.

В Новосибирске была созвана Всесоюзная конференция «Развитие производительных сил Сибири и задачи ускорения научно-технического прогресса». Докладчик В.И. Воротников.

Конференция шла два дня. Ее выводы послужили важной основой для разработки проектов перспективного развития народного хозяйства Сибири. Материалы конференции были обобщены и направлены в Госплан СССР, ГКНТ и Совмин РСФСР.

В Томской области я побывал на селе, а также в г. Томск-7 на знаменитом химкомбинате. В филиале СО АН СССР.

26 августа. В ЦК у Горбачева. Он недоволен работой Минсельхоза и Минплодоовощхоза СССР. «Министры мало активны, много нареканий с мест. Следует подумать о ценах на продукцию животноводства и хлеб. Поставлю этот вопрос на совещании в Целинограде. Нельзя дальше государству нести убытки, тем более следует повышать не только розничные, но и закупочные цены, чтобы заинтересовать крестьян». Я полностью за это. Затем он высказал пожелание в связи с моей поездкой в СРВ: «Претензий к ним много, но не надо особенно нажимать. Важно сохранять единство, подумать над расширением экономических связей – мы должны помочь им занять людей».

29 августа я вылетел с делегацией во Вьетнам. На другой день прибыли в Ханой. Вечером встреча с руководством страны: Ле Зуаном, Чыонг Тинем, Фам Ван Донгом в президентском дворце. В основном это был дружеский обмен мнениями по политическим и экономическим проблемам наших стран, внешнеполитической ситуации.

1 сентября выехали на ГЭС Хаобинь. Совместное строительство большого и сложного гидротехнического комплекса в горной местности. Важный и нужный Вьетнаму объект.

3 сентября – в Хошимине (бывший Сайгон). Из аэропорта поехали в Вунгтау. Там на совместном предприятии по добыче нефти на шельфе океана и ее переработке «Вьетсовпетро» состоялся детальный разбор хода строительства. Информация специалистов, нефтяников, взаимные претензии, прогнозы.

4 сентября в Хошимине подписали соглашение по латексу, простились с До Мыоем, который сопровождал нас, и вылетели в Москву.

5 сентября. В ЦК у Н.И. Рыжкова. (Горбачев в поездке по Сибири.) Информировал его о Вьетнаме. Проблемы сотрудничества: энергетика, нефть, каучук, цитрусовые, легкая промышленность. Рыжков попросил подготовить записку с предложениями.

Потом он повел речь о том, как организовать управление крупными регионами: Урал, Поволжье, Сибирь и другие. Говорю – стоит подумать, учесть опыт работы плановых комиссий крупных экономических районов. Затем он сказал, что ряд товарищей ставят вопрос о передаче городских рынков потребсоюзу. Я возразил. Это снимет ответственность за рынки с городских властей. Как потребсоюз, работающий в сельских районах области, будет ими управлять? Зачем это надо? Поговорили также о проблемах снабжения Москвы. Система управления торговлей в городе разорвана: что в руках города, что – республики, что – Союза.

Короче, не надо торопиться, а внимательно со всем разобраться.

14 сентября мне позвонил В.В. Гришин. Без обычного менторского тона, просительно говорит, что «КНК Союза проверяет правильность приемки жилья в Москве в 1984 г., мол, есть приписки. Но почему нам, МГК, не доверяют самим принять меры? КНК требует данных от ЦСУ СССР. Нельзя ли поручить ЦСУ РСФСР „уточнить“ цифры?». Я возмутился: «О чем можно говорить, как это „уточнить“, то есть исправить липовый отчет? Это же подлог! Ведь ЦСУ РСФСР ведет учет на основании данных Москвы». В.В. Гришин вновь стал просить «разобраться».

После я позвонил в ЦСУ РСФСР П.Ф. Гужвину. Он ответил: «Дело в том, что только сейчас статуправление Москвы прислало записку и просит снять с выполнения плана 1981–1984 гг. большие объемы ввода жилья и социально-бытовых объектов. Мы не можем этого делать, ведь сейчас уже сентябрь 1985 г.». Значит, приписки были. Зачем же звонил Гришин? Обычная манера – в Москве должно быть все хорошо. Видимо, хочет исправить ошибку, но чужими руками.

26 сентября состоялось важное заседание Политбюро.

Рассматривались проект новой Программы КПСС, изменения в Уставе партии и проект Основных направлений социального и экономического развития СССР на 1986–1990 гг. и до 2000 г.

В обсуждении проекта Программы КПСС участвовали почти все члены ПБ и секретари ЦК. Было высказано очень много замечаний, возражений. Затем М.С. Горбачев подвел итоги:

«Проект Программы в основе годится, требуются доработка и уточнения с учетом обсуждения. В документе изложен ряд новых положений. Он, по-моему, точен с теоретических позиций. Следует кое-что дополнить. Например, четче сказать об организующей роли рабочего класса, об отношениях КПСС с социал-демократическим движением, о развитии самоуправления, так как, действительно, народ должен более активно участвовать в управлении государством. Необходимо доработать раздел о социальной сфере, о том, что ожидает советских людей в перспективе. Акценты на труд, политическую стабильность, равенство наций, права человека, коллективизм. Вот важные моменты.

О высказываниях, касающихся ядерной угрозы. Они звучат панически. Не следует нагнетать страхи.

О коммунистическом движении. Социнтерн перехватывает инициативу у компартий. Это надо доработать в проекте.

О сфере услуг, производственной инфраструктуре – нужно дать теоретическое обоснование их эффективности как „генератора развития экономики“. Итог – одобрить, доработать и внести 15 октября на Пленум».

По проекту изменений в Устав КПСС особых замечаний не было. Много претензий было к проекту Основных направлений. Что сказал Горбачев:

«Задачи 12-й пятилетки – важная стратегическая линия на будущее. Причем требуется продвигаться по нескольким направлениям: расширенное воспроизводство, социальные задачи, оборонные мероприятия. Под их решение необходимо подвести реальную базу. Где искать резервы? Наш национальный доход самый капиталоемкий, материалоемкий, энергоемкий. Вот где источники средств, позволяющие выходить на более эффективный путь. В этом отношении пятилетка – переломная. Но уже сейчас за счет лучшей организации, наведения порядка, дисциплины, воспитания, технических решений можно сдвинуть дело. Повсеместно бытует привычка – дай, дай! Это звучит и сегодня.

Надо удержаться, не уступить нажиму, иначе разбалансируем экономику. О росте потребления. Думаю, пока это не следует форсировать, нет реальной возможности». Согласились.

В конце заседания Горбачев сказал, что Н.А. Тихонов обратился с заявлением об отставке. Дал ему слово. «Ухудшилось здоровье. Врачи настаивают. Прошу перевести на пенсию. Подчеркиваю, что обстановка в Политбюро рабочая, теплая. Ценю взаимное доверие, поддержку, но прошу – в отставку».

Горбачев: «Такое заявление делает честь Николаю Александровичу как коммунисту. Мы с ним обстоятельно обсуждали этот вопрос. Н.А. Тихонов со всей ответственностью относился к обязанностям председателя Совета Министров, отстаивал позиции правительства». Сказали добрые слова о Н.А. Тихонове и другие товарищи. Решили – освободить его от обязанностей председателя Совета Министров. Рекомендовать избрать Н.А. Тихонова делегатом на XXVII съезд и в ЦК.

На пост председателя Совета Министров М.С. Горбачев предложил кандидатуру Н.И. Рыжкова. Все поддержали. Коротко, волнуясь, сказал несколько положенных при этом фраз Н.И. Рыжков.

Решили рекомендовать Президиуму Верховного Совета (до сессии) своим указом освободить Н.А. Тихонова и назначить Н.И. Рыжкова.

14 октября в ЦК, в зале Секретариата состоялось совещание по совершенствованию управления агропромышленным комплексом. Были приглашены секретари ЦК компартий союзных республик, секретари ряда обкомов партии, ученые и специалисты ряда министерств.

Горбачев умело преподнес реорганизацию АПК. По форме вышло, что предложения внесли В.П. Никонов, З.Н. Нуриев, В.А. Карлов, так как обсуждали их записку в ЦК по этому вопросу.

С информацией выступил М.С. Горбачев: «Вопрос очень сложный, но он назрел, надо решать. Управление АПК разобщено, отрасли централизованы. Это создает большие помехи. Проблемы агропромышленного комплекса – сельского хозяйства и переработки, обслуживания зависят от местных органов. Надо наделить их основными правами. Но у кого-то взять. У кого? Отобрать власть у министерств, они консервативны, забюрокрачены. Надо разукрупнить центральные органы. Ряд министерств ликвидировать. Считаю, что изложенные в „записке трех“ предложения приемлемы. Вопрос о структурах – иметь Агросектор или Агропром. Прошу высказываться».

В.П. Никонов: «Я за Агропром. Объединить шесть министерств. Четко определить права и обязанности на каждом уровне руководства. Планирование вести в общем народно-хозяйственном плане. В центре и республиках иметь не управления, а отделы в АПК. Не командовать. Дать свободу крестьянам».

Выступили секретари: Щербицкий, Кунаев, Манякин, Вайно, Гроссу, Мураховский, Усманходжаев, Пономарев, Лутак и другие.

Обоснованно, критически говорил Щербицкий, негативные моменты реорганизации подчеркнули Кунаев и Манякин. Остальные – за.

Взял слово и я с такими рассуждениями: «Минсельхоз, Минзаг, Сельхозтехнику, Минпищепром, Минмясомолпром, Минсельстрой – все объединить! От района до Москвы! Разумно ли так резко ломать? Нет, не разумно. О Минводхозе – куда его? Я против того, чтобы включать в АПК пищевую промышленность. Это самостоятельная отрасль, нельзя ее передать под опеку района. Многие ее предприятия работают не только на область, но и на республику, на страну. Теперь о Сельхозтехнике – развалится сложное, многоотраслевое хозяйство, обслуживающее село. Надо ли это делать? Строительство, в том числе Межколхозстрой, – на подъеме, идет ежегодный прирост, зачем же эту кооперативную организацию упразднять? Минзаг – это же госресурсы! Кто же будет отвечать? Отдел АПК? Абсурд. Мы в РСФСР не будем трогать Минзаг. Отдадим ему переработку зерна, хлебопечение. Но сохраним. Короче: прежде чем решать, надо еще раз все взвесить. Мне говорят, что Вайно – за, а ты против, но что для РСФСР значит пример Эстонии? Ведь это же по масштабам область России. В области такой опыт попробовать и мы согласны».

Горбачеву не понравилось мое выступление, были с его стороны и недовольные реплики. В заключение он подчеркнул, что «высказанные мысли носит в себе много лет, все продумал. Дело в том, чтобы убрать громоздкий аппарат, а не просто провести механическое объединение. Цель – создать принципиально новые органы. Разработать нормативы. Главное – все полномочия отдавать вниз, чем выше – тем меньше показателей». Договорились – начать разработку предложений на основе записки и состоявшегося обмена мнениями.

Так началась реформа в сельском хозяйстве.

В дальнейшем практика подтвердила, что организационная ломка аграрного комплекса была чрезмерной. В районах, областях развилось местничество. Они перестали заниматься республиканскими предприятиями пищепрома. После ликвидации Сельхозтехники уровень обслуживания сельскохозяйственных машин и оборудования снизился. Позже начали восстанавливать районные объединения СХТ, кое-где воссоздали что-то вроде МТС, так как хозяйства и фермеры были не в состоянии обеспечить ремонт техники. В РСФСР сохранили Минзаг как Министерство хлебопродуктов. Строительный комплекс реорганизовали в государственно-кооперативный концерн. А позже восстановили и Министерство сельского хозяйства России. Идея АПК была в принципе приемлема, но подошли к ней с наскока, поэтому и наломали дров.

15 октября. Пленум ЦК КПСС. Повестка дня: «О проекте новой редакции Программы КПСС, изменениях в Уставе КПСС. Основные направления экономического и социального развития СССР в 1986–1990 годах и до 2000 года». (Материал был заранее разослан членам ЦК.)

М.С. Горбачев сделал короткий доклад на 30 минут. Обосновал концепцию ускорения как суть экономической программы партии. Обсуждение было не очень широким. Никто из членов Политбюро не выступал, так как все вопросы были уже согласованы.

Приняли постановления Пленума ЦК. Рассмотрели оргвопрос.

Освободили Н.А. Тихонова от обязанностей члена Политбюро, Н.И. Рыжкова – от обязанностей секретаря ЦК в связи с назначением Председателем Совета Министров СССР. Избрали вновь назначенного председателя Госплана СССР Н.В. Талызина кандидатом в члены Политбюро. (Горбачев отправил в отставку Н.К. Байбакова.)

После Пленума, 16 октября, ко мне в Совет Министров заходили секретари обкомов – Г.И. Усманов, Г.В. Колбин, В.С. Мураховский, И.К. Полозков, Ю.И. Литвинцев, А.Ф. Пономарев и другие. Обсуждали итоги Пленума, проблемы реорганизации сельского хозяйства. Мнения неоднозначные. На другой день: В.Н. Игнатов, В.И. Калашников, В.В. Бакатин, Ю.В. Петров, Е.М. Подольский, Ф.В. Попов. И так всегда, секретари и председатели идут в Совет Министров РСФСР за поддержкой, с проблемами и заботами. (Так что давние рекомендации Ю.В. Андропова о необходимости тесного контакта с руководством местных партийных и советских органов реализовались.)

23 октября был в ЦК у Е.К. Лигачева.

Обсуждали предложения по АПК. Согласились, что необходимо поэтапно подходить к реорганизации. Но из моих возражений он поддержал только то, что относилось к Пищепрому. Настойчиво убеждал меня, что нет необходимости создавать партийно-советские звенья в укрупненных регионах Сибири и на Дальнем Востоке (идея Горбачева). «Я согласен, что это промежуточное звено осложнит работу партийных комитетов областей с ЦК КПСС». Сказал ему, что «есть мнение Рыжкова об образовании региональных структур управления экономикой. Мы в Совмине чувствуем потребность в координации народного хозяйства больших экономических районов (Урал, Сибирь, Поволжье и др.). Такое взаимное тяготение есть и в областях. Но как это сделать? Что касается партийных структур, то в 30-е годы такой опыт был, но потом от этого отказались. Видимо, не зря».

Вечером – большая беседа с Ю.В. Бондаревым. Он возмущался, что «Союз писателей разбухает, принимаем „посредственности“ в члены союза. В то же время союз не помогает молодым талантливым поэтам, писателям, нередко их давит необъективность критики». Долго с ним говорили о недопустимости переброски северных рек и других проблемах экологии. «Особенно, – подчеркнул Бондарев, – меня беспокоят публикации в поддержку „духа времени“ – торопятся потрафить лидеру! Опять повторяется старое».

31 октября. Политбюро ЦК. «Об итогах заседания ПКК и встречи руководителей соцстран в Софии». Информация М.С. Горбачева:

«Совещание ПКК в Софии созвано после трехлетнего перерыва. Состоялся очень важный и глубокий разговор, который требует осмысления. Социалистические страны находятся сейчас на очень важном этапе развития внутренних и внешних процессов. ПКК осознал переломный характер ситуации и необходимость активизации совместных усилий в решении проблем, которые ставит время. Все задачи мы должны решать в рамках социализма. Отсутствие в последние годы необходимых контактов привело к тому, что некоторые соцстраны „занесло“, и это отрицательно сказалось на обстановке. Накануне Женевской встречи мы получили огромную поддержку наших позиций, инициатив. Согласовали единый подход наших стран. Очень активно выступали Г. Гусак и В. Ярузельский. Интересны и нюансы. Например, Э. Хонеккер выдвинул идею создания коалиции мира и разума. Т. Живков высказался против расширения контактов с ФРГ.

Вообще должен сказать, что в отношении их к СССР накопилось много проблем. По мнению Т. Живкова, „инерция будет чувствоваться, нужно время“. Все возмущались формой и существом „крымских встреч“ с Л.И. Брежневым, отмечая, что они были односторонними, не имели „обратной связи“. Основной их вывод – без СССР, без КПСС дело не пойдет. Надо и нам, ЦК, Совмину, Госплану иметь уточненную программу сотрудничества по всем линиям. Поручить подготовить ее и рассмотреть на Политбюро. Надо активнее работать с послами соцстран. Об отношениях с КНР – есть специфика, но надо налаживать отношения, приближать их к себе».

В своих выступлениях на этом Политбюро (Громыко, Шеварднадзе, Лигачев, Рыжков, Соломенцев, Алиев) в той или иной мере положительно оценили встречу лидеров соцстран в Софии и принятый там документ. Говорили о позитивной реакции к принятому у нас курсу в ряде стран Европы. Итог: одобрить деятельность делегации.

За повесткой. Горбачев стал говорить о недостатках политико-воспитательной работы в Министерстве обороны (честь и достоинство офицера, дисциплина, объективность даваемой информации, уровень боевой подготовки). Критически оценил работу Главпура.

10 ноября. В ЦК у М.С. Горбачева. Около двух часов беседовали об агропроме. Мои доводы – нельзя все перестроить одним махом. Повторяя обоснования, высказанные мною на совещании в ЦК КПСС 14 октября, развивая, детализируя их, с учетом специфики Российской Федерации, пытался переубедить Горбачева. Кое с чем он согласился. «В каждой союзной республике могут быть свои подходы. Но дело в принципе, нельзя цепляться за привычное, надо перешагнуть через него. Поверь, что все будет лучше». Я вновь стал переубеждать его. Тогда, исчерпав доводы, он заявил: «Виталий Иванович, неужели ты думаешь, что я хочу, чтобы было хуже, а?!» Пришлось мне отступить: «Ну хорошо, будем искать приемлемые решения». Горбачев: «Вот спасибо».

Потом мы еще не раз будем обсуждать проблему организации АПК в РСФСР с ним, Н.И. Рыжковым, В.П. Никоновым и В.С. Мураховским. Споров, взаимных обвинений было немало. Что-то удалось нам выторговать. Окончательное решение приняли лишь в конце года.

14 ноября. Политбюро. Вел М.С. Горбачев.

Рассмотрели проекты плана и бюджета страны на 1986 г.

Отмечалось недостаточное внимание к проблемам в социальной сфере. За прошедшее пятилетие не были освоены государственные капитальные вложения, выделенные на строительство объектов здравоохранения и культуры на общую сумму 14 млрд рублей. Из-за низкого качества выпускаемых товаров выросли сверхнормативные их запасы в торговле. Только за счет переоценки (уценки) товаров за пятилетие потеряно 12 млрд рублей.

Горбачев стал говорить о реакции Запада на наш подход к экономике. «Кое-кто ждет провала. План очень трудный. Это так. Но надо под план подводить базу, а не под так называемые реальные возможности снижать план. Дальше будет легче, почувствуем отдачу от технического прогресса. Сейчас необходим упор на ритмичность, дисциплину, эффективность производства». Проекты одобрили.

Обсудили нашу позицию к женевской встрече с Р. Рейганом 18 ноября. Решили по ее итогам информировать социалистические страны.

За повесткой. Горбачев поднял вопрос о публикации статьи в связи с 90-летием А.И. Микояна. Это предложение идеологического отдела. Громыко поддержал: «Ясный человек, выдержанный революционер, принципиальный, активный». Напомнил о его усилиях во время Карибского кризиса 1962 г. Решили напечатать статью.

28 ноября. ЦК КПСС. Совещание первых секретарей ЦК компартий, обкомов и крайкомов. «О некоторых вопросах работы партийных органов в свете современных требований, вытекающих из внешнеполитической обстановки и внутренних задач». Докладчик – М.С. Горбачев.

О чем он говорил:

«Идеи к XXVII съезду. Все ожидают его с интересом. Надо сказать, что дал партии и стране апрельский Пленум. Реализуя его установки, мы предпринимаем практические шаги во внутренней и внешней политике. Вот некоторые актуальные проблемы.

Во-первых, о женевских переговорах. Р. Рейган маневрирует, он – порождение ВПК, самого правого, реакционного крыла. Суть его мышления не изменилась. Но наш нажим, сила, мировое общественное мнение оказывают и на него влияние. Он вынужден пойти навстречу. Для него это важно и потому, что в США дело идет к выборам. Наша политика – широкая, объективная, конструктивная – дала определенный политический и экономический эффект.

Второе. ЦК правильно определил – надо идти на расширение политических, экономических, идеологических контактов с соцстранами. В прошлом между нами накопилось много проблем. Принятые меры позволили снять наслоения. Мы понимаем свою ответственность. Если дела идут хорошо – заслуга СССР, плохо – также вина Союза. Это звучало на встречах. Отсутствие необходимых экономических связей с нами толкает их в объятия Запада. Сейчас дело идет в нашу сторону, но очень трудно. Венгрия, Польша завязли глубоко. Я. Кадар говорит, что экономическая зависимость вынуждает их идти на политические уступки.

Значительная активизация европейского направления нашей политики сказалась и на советско-американских отношениях. Растет и наше сотрудничество с развивающимися странами. Ищем пути улучшения отношений с КНР, чтобы она не отделяла себя от соцлагеря.

Таким образом, мы смотрим на мир не только через призму отношений с США. Коренных изменений в отношениях с ними не произошло, хорошего от них ждать нечего. Военное противостояние сохраняется. Вывод: партийные организации должны крепко держать в своих руках оборонные дела. В народе есть сомнение: не обманут ли нас США? То есть нужно укрепление обороны. Это для нас святая святых.

О внутренних делах. Важность 1986 г. Если не поймем, не примем меры, то сразу начнем терять позиции. Нужен упор на темпы, интенсификацию производства, совершенствование методов хозяйствования, технический прогресс. Необходимы новые подходы и методы работы. Их надо освоить всем, всей партии.

С мест продолжает идти сглаженная информация, рапорты о победах, встречаются и приписки. Благодушие, нет самокритики. А жизнь идет не гладко. Надо повышать ответственность.

Теперь о ситуации в сельском хозяйстве. Решение о перестройке в АПК принято. Надо провести ее в короткие сроки. В Центре – только стратегические вопросы, не надо лезть в колхозы и совхозы. Это дело области, района, хозяйств – куда вкладывать деньги. Но если берешь права, то и неси ответственность. Продовольствие – это центральный вопрос политики, вопрос возможностей социализма, не только экономический».

Слушая тогда Горбачева, я был солидарен с его анализом и выводами, касающимися позиции ЦК по внешнеполитическим вопросам. Импонировали и новые подходы к решению внутренних проблем, хотя радикальная ломка в агрокомплексе меня сильно беспокоила.

Вечером в ЦК у меня состоялся трудный разговор с Горбачевым, Рыжковым, Никоновым и Мураховским. Обсуждали сначала структуру союзного АПК: отделы, подотделы, группы по отраслям. А потом наши предложения – по РСФСР. Долго спорили. Мои доводы в пользу поэтапного управления агропромом как в Союзе, так и в Российской Федерации не нашли поддержки. Согласились на отраслевые главки в Агропроме РСФСР, о Министерстве хлебопродуктов – еще подумать. Кадровые и другие оргвопросы поручили рассмотреть у Н.И. Рыжкова.

10 декабря. Утром в Совмине СССР у Н.И. Рыжкова.

Можно сказать, это была заключительная беседа о структуре АПК в РСФСР, штатах, кадрах, отчислениях и т. д. Присутствовал и В.С. Мураховский. Я опять стал объяснять специфику республики. Они – мне возражать. Мураховский, назначенный недавно председателем Агропрома СССР, исчерпав доказательства в пользу намеченных реформ, стал длинно рассуждать вообще о неограниченных возможностях РСФСР. Я не сдержался, вспылил и наговорил ему грубостей. Постепенно все успокоились. Николай Иванович пошел на ряд уступок, и в основном договорились. Сохранили Минхлебопродуктов, Главнечерноземводстрой, условились разрешить в республике, в АССР, краях и областях иметь (по их усмотрению) объединения пищевой и мясо-молочной промышленности. Приняли наши предложения по кадрам.

13 декабря позвонил М.С. Горбачев. Сначала он высказал мнение по некоторым вопросам плана развития народного хозяйства в 1986 г., поинтересовался, что ожидаем в РСФСР по итогам 1985 г. Я ответил. Потом перешел к основной теме. Стал говорить, что «идут в ЦК КПСС письма от москвичей, есть высказывания актива, в коллективах о В.В. Гришине. Общественное мнение восстает против него – барство, показуха, лозунги вместо дела. Добраться до него руководителям предприятий, секретарям райкомов невозможно. Назрел вопрос о его замене. Я беседовал с некоторыми членами Политбюро. Они такого же мнения. Как ты?» Я не стал возражать. «Ну, договорились».

19–21 декабря провел в Тульской области.

Побывал на известном машиностроительном заводе имени Рябикова, в Музее оружия, где представлены образцы стрелкового вооружения со времен Петра I, охотничье, спортивное оружие. Восхищен тульскими мастерами всех времен. Затем на комбайновом заводе, в швейном объединении «Чайка» и в пригородном колхозе.

Несколько часов пробыли в «Ясной Поляне». С трепетом осматривали дом и усадьбу Льва Николаевича Толстого – этот святой для русского человека уголок. Долго стоял у его могилы – небольшого холмика на заснеженной лесной полянке. Возложил цветы.

Условились с директором музея и руководством области подготовить проект постановления СМ РСФСР для решения ряда поставленных ими вопросов по «Ясной Поляне» и городу Тула.

21-го принял участие в работе городской отчетно-выборной партийной конференции. Вечером возвратился в Москву.

23 декабря. Политбюро ЦК в кабинете у М.С. Горбачева. Были только члены Политбюро, Разумовский и Ельцин.

Горбачев информировал, что он имел с В.В. Гришиным трудную беседу. «Виктор Васильевич неадекватно воспринимает ситуацию вокруг него. Попросил подумать. Ну а потом принес заявление об отставке». Решили – освободить от обязанностей члена Политбюро. Внести вопрос на Пленум ЦК. Вопрос о его работе в МГК рассмотрит их Пленум. (Самого В.В. Гришина на Политбюро не было.)

Генсек предложил рекомендовать первым секретарем Московского горкома партии Б.Н. Ельцина. Он не возражает. (Жест в сторону Ельцина.) Тот подтвердил. Решили – согласиться.

Затем Горбачев рассказал о письмах А.Д. Сахарова по поводу Е.Г. Боннэр. «Пишет, что она серьезно болеет. Необходимы консультация и лечение за рубежом. Просит разрешить поездку». Возражений нет.

В связи с предложением ЦК КП Грузии и поручением Политбюро обсудили в Совете Министров РСФСР вопрос об организации специальных строительных подразделений для сооружения перевалочной дороги от Орджоникидзе в Грузию, через Кавказский хребет. Эту идею, на которой настаивали и экономически обосновывали грузинские руководители – Э.А. Шеварднадзе, З.А. Патаридзе, потом сама же грузинская сторона отвергла. Дорога объединила Северную и Южную Осетию, что в условиях нарастания межнациональных противоречий грозило отторжением Южно-Осетинской автономной области от Грузии.