А маму позвать?

Глава 1

- Девочка, позови свою маму, скажи ей, что рабочий день уже начался и я хочу увидеть отчеты. И пусть кофе сделает. Черный без сахара.

Новый босс прошел в свой кабинет, закрыл дверь, а что оставалось делать Миле? За какой мамой ей бежать? Да и бежать далеко, аж в соседний регион. Девушка пожала плечами, потом сложила в папку необходимые документы, заварила кофе, папку подмышку, подносик с чашкой кофе в руку, постучала в дверь босса и получив разрешение, решительно открыла ее, четким шагом дошла до стола, хлопнула папкой перед носом босса и звякнула чашкой об стол.

- Я же сказал — позови маму, - мельком глянул на Милу этот новый злобный монстро-шеф.

- Не могу, - девушка развела руками. - Вернее могу, но придется ее долго ждать.

- Это еще почему? Рабочий день уже начался.

- Вот и я об этом. Мама уже на работе. Ей придется отпрашиваться, потом нестись на вокзал, покупать билет, ехать четыре часа, чтобы явиться пред Вами.

- В смысле? - наконец босс поднял на Мила взгляд, оторвавшись от документов.

- В прямом…

Она еще что-то хотела сказать, но в это время открылась дверь и вошел старый шеф.

- Доброе утро! Андрей Евгеньевич, я смотрю ты уже познакомился с нашей Милашкой? - спросил Генрих Викторович.

- Милашкой? - мужчина с Генриха Викторович перевел взгляд на девушку.

- Милашкой, - с улыбкой кивнул мужчина. - Моя самая лучшая и верная помощница. Вот из-за нее и не хотел уходить на пенсию. Не будет рядом такой умнички, а я уже привык к ней.

- Помощница? Рядом? - все еще не понимал этот Твердолоб Евгеньевич.

- Андрюша, ты что, не выспался сегодня? - Генрих Викторович смотрел на своего преемника и заодно племянника с улыбкой. - Мила Веселова — твой личный помощник. Я о ней тебе говорил.

Новый босс откинулся на спинку сиденья с удивлением разглядывая девушку. А она разглядывала его с таким же интересом ничуть не смущаясь.

***

Она уже давно привыкла, что все ее принимают за школьницу. Даже не за студентку, а за школьницу, учащуюся так в классе седьмом-восьмом. Она пыталась одеваться в красивые платья, краситься, но в этом случае сразу становилось похожей на стареющую лилипутку из цирка. Поэтому плюнула на все и носила то, к чему привыкла — офисную блузу и темные брюки. Обычная прическа — волосы назад в хвост, чтобы не мешали. Разве она виновата, что два ее брата забрали себе рост и мышцы. Вымахали лбы по 190 см, а она 155, маленькая, тонкая, словно балерина из шкатулки. Ну не виновата она, не виновата, что пошла в свою бабку по отцовской линии, которую до самой смерти принимали за подростка. В школе ей повезло, класс попался дружный. Да и пару оплеух, полученных от старших братьев сделали свое дело, над ней никто не смеялся. В институте тоже без помощи братьев не обошлось, что дало возможность закончить его спокойно и на красный диплом. Но иногда чрезмерная их опека удручала, заставляла кричать, рычать и ругаться. Однако эти два лба только посмеивались над ней со словами: «Ну как же мы тебя отпустим из-под нашей опеки. Тебя же сразу в детский сад выпускную группу за руку отведут, даже не смотря на твое активное сопротивление, и даже если ты без ошибок скажешь «синхрофазотрон». Мила психовала, нервничала, ругалась пока не пришло спасение в лице друга отца — Генриха Викторовича, который приехал к старому другу в гости и за столом стал жаловаться, что долго не может найти себе помощницу. И тут Мила поняла, что вот оно — ее спасение.

- Генрих Викторович, а возьмите меня в помощники. Я справлюсь!

- Милочка, у тебя совершенно не будет свободного времени, будешь сидеть в заданиях по уши и уползать домой после одиннадцати, а то и вообще ночевать в кабинете, чтобы успеть подготовить документы.

- Я справлюсь! Слово даю, Вы не пожалеете, что возьмете меня. Родители посопротивлялись, мама поплакала, отец поупирался, братья похмыкали, но в итоге было принято решение, что двадцать три года самое время попробовать жить самостоятельно.

- Доченька, - плакала мама, поглаживая Милу по голове, - ты там смотри осторожнее.

- Мам, ну я же уже взрослая, да и Генрих Викторович меня в обиду не даст.

Вот так оказалась Мила в Большом городе в самой офигительной фирме у Генриха Викторовича, куда подпасть было практически невозможно. За три года они сдружились с боссом, который относился к ней как к родной дочери, вызывая тем самым вопросы и зависть у остальных сотрудников. Родители помогли купить ей небольшую квартиру недалеко от офиса. От машины Мила отказалась, она категорически боялась садиться за руль. Еще свежи были воспоминания, когда инспектор ГИБДД спрашивал у отца, почему ребенок не в специальном кресле. А этому ребенку было уже двадцать лет.

Несмотря на свой микроскопический рост и миниатюрность, Мила смогла поставить себя в этом клубке очень добрых змеюк, не обращала внимания не шепотки и завистливые взгляды.

В свои двадцать пять, которые она отмечала у себя дома в компании Генриха Викторовича и его жены теть Тани, а также нагрянувших родственников из-за чего в квартире не осталось свободного места, она по-прежнему выглядела школьницей. Не хватало только белого фартука и косичек.

- Точно говорят — маленькая собачка до смерти щенок! - ржали над ней братья. - Мы думали, хоть здесь подрастешь и веса наберешь. А ты как была Милкой-малявкой, так и осталась.

- Конечно, если вы все себе забрали, мне ничего не досталось из физического. Зато мама мне мозги приберегла. За вас обоих, - огрызалась девушка. Такие перепалки для них стали обычными.

- Игорь, я так понимаю, что эта малявка нас тупыми качками обозвала? - смеялся Иван, закидывая сестру себе на плечо и отвешивая шлепок по заднице.

- А давай ее опять на шкаф посадим, - предложил Игорь.

- А ну поставь меня на место, - била кулачками девушка брата по спине.

- Ты еще маме пожалуйся, - снова в один голос ржали братья.

***

Генрих Викторович еще бы долго руководил созданной им с нуля фирмой, но его любимая жена поставила ему ультиматум — бросить все к черту и уехать в теплые края, пока инсульт или инфаркт не накрыл его с головой.

- Генрих, у тебя уже было два прединсультных, третьего ты не перенесешь, а я хочу еще пожить с любимым мужем лет десять. Выбирай — или я вдова или…

- Танюша, я на такое пойти не могу. Ни за что не оставлю любимую вдовой.

- Значит договорились. Ищешь себе замену и едем в Испанию. Наш домик там уже который год пустует.

- У меня на примете есть человек, думаю ты тоже одобришь, - на вопросительно поднятую бровь жены, улыбнулся. - Это твой любимый племянник — Андрюшенька.

- Андрей? - глаза Татьяны открылись от удивления.

- А что? Молодой, энергичный, тему знает, в бизнесе не первый год.

- Он же нашу Милашу обидит.

- Это вопрос — кто кого, - усмехнулся Генрих. - Может, она из него наконец-то человека сделает. А то прям какой-то человек ледяная гора.

- Тревожно мне, - вздохнула Татьяна.

- Ну любимая, выбирай — Андрюша твой любимый или остаюсь работать до третьего инсульта.

- Андрюша, - со вздохом ответила женщина. - Мне его меньше жалко, чем тебя. Он молодой, ему полезно.

- И будет ему условие — не увольнять Милашу ни при каких обстоятельствах.

- Совсем ты Андрюшину психику не бережешь, - улыбнулась Татьяна. - Но ему будет полезно.

***

- Значит, личная помощница, - мужчина тяжело вздохнул, возвращаясь в реальность.

- Да. Спасибо, Мила. Мы пока тут с Андреем Евгеньевичем поговорим, а ты пока сделай мне кофе и подготовь ему презентацию за последние пять лет.

Девушка улыбнулась и вышла.

- Дядь Генрих, ну какая нафиг помощница?

- Что ни на есть самая лучшая. Тебе такой больше нигде не найти.

- Но она же ребенок!

- Этому ребенку двадцать пять, красный диплом менеджмента, три года работы. Ты мне потом еще спасибо скажешь.

- Бл….

- И да, мое условие — Милу не трогать, не увольнять. Пусть даже война начнется, она должна остаться на этом месте.

- Это еще почему?

- На ней половина всей твоей работы держаться будет. Да и твою тушку будет от акул-охотниц за тобой отгонять будет.

Андрей снова откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и мысленно застонал. Он представлял в своей приемной и личной помощницей девушку своей мечты — длинноногую блондинку с голубыми глазами, с которой можно будет с пользой провести обеденный перерыв без всяких обязательств. А тут это, мать ее, школьница без бантиков. У него в Италии были такие красотки в помощницах, что сам себе завидовал.

- И не думай брать еще секретаря или помощницу. Вижу по твоему лицу, что ты хотел это сделать. Запомни, только хуже сделаешь себе и фирме. И я передумаю на пенсию уходить, вернусь, тебя выгоню. Будешь в отделении «Почты России» посылки принимать от скандальных бабулек.

- Понял, - Андрей заскрипел зубами.

- Ну раз понял, давай принимай фирму. Сейчас Мила принесет все самое необходимое.

- Кстати, а где твой кофе, который она должна была сделать?

- А она знает, что я кофе не пью, врач запретил. Кстати, проверь почту, она уже должна скинуть презентацию.

- Откуда ты знаешь?

- Я Милу знаю. У нее уже давно все готово. Только благодаря ей я смог везти этот груз на себе последние три года. И порядок она навела такой, что все работает, как часы. Поэтому и не вздумай брать кого-то еще. Просто потом будешь дольше ликвидировать последствия неумелой «помощи» твоих новых помощников и секретарей.

- Понял, - тяжело выдохнул Андрей, открывая корпоративную почту. И правда, в его ящике висело уведомление о входящем файле.

***

Нда-а-а-а, знакомство с новым боссом прошло так себе. Мила улыбалась, прекрасно представляя, как он сейчас скрипит зубами и представляет, как выгонит ее из приемной и возьмет безмозглую блондинистую куклу. Хотя они до этого дня ни разу не видели друг друга, но Мила словно чувствовала его. Все без исключения начальники хотят себе такую куклу в приемную для красоты и пользы тела, в смысле дела. Но и она знала, что Генрих сейчас поставит ему ультиматум — не увольнять Милу и не брать барби. Даже интересно стало посмотреть в лицо этого напыщенного самовлюбленного Твердолоба Евгеньевича в эту минуту.

Еще когда Генрих Викторович сообщил, что решил уйти на пенсию и оставить фирму на своего племянника, так как своих детей у него с Татьяной не получилось, очень просил ее не увольняться и помочь Андрею.

- Милаша, пойми, он очень трудный упертый человек, его легче убить, чем убедить. Но ты справишься. Отдаю тебе племяша на полное исправление. Можешь смело испытывать его нервы на прочность. Ты сможешь, мы с Татьяной даже не сомневаемся. И очень прошу, сделай все, чтобы фирма не развалилась. Ты же знаешь, что это мое детище.

- Слово даю, могу присягнуть на крови, что сделаю ради Вас все, что скажете. Вы поверили, я не подвела. Фирму люблю, как сестру родную. А племянник? А что племянник. Я как-то пережила своих Ваню и Игоря, которые всю жизнь мне портят, и его вытерплю.

- Ты же моя умница, - Генрих прижал ее к своей груди и даже пустил слезу от умиления.

Мила очнулась от воспоминаний, улыбнулась, отправила на почту босса требуемую информацию, которая была готова еще вчера и пошла делать Генриху Викторовичу зеленый чай с жасмином, потому что кофе ему запретил врач.