А.С. Пушкин. Полное собрание сочинений в 10 томах. Том 10

9

Да, конечно, я угадал, кто они, эти две прелестные женщины, удостоившие вспомнить об одесском, ранее кишиневском, отшельнике. Я тысячу раз облобызал эти строки, напомнившие мне столько безумств, мучений, ума, грации, вечеров, мазурок и т. д. Боже мой, как вы жестоки, сударыня, если думаете, что я способен развлекаться там, где не могу ни встретить вас, ни вас позабыть. Увы, милая Майгин, вдали от вас, раздраженный, унылый, я теряю свои способности и утратил даже талант к карикатурам, хотя семейство кн. Мурузи как нельзя более способно внушить мне их. У меня лишь одно желание — снова вернуться к вашим ножкам и посвятить вам, как говаривал милейший поэт, тот кусочек жизни, который мне еще остается. — Помните ли вы о небольшой поправке, сделанной вами в «Храме…» — Боже мой, если бы вы повторили ее здесь. Но правда ли, что вы собираетесь приехать в Одессу? Приезжайте, ради бога, у нас будут, чтобы привлечь вас, бал, итальянская опера, вечера, концерты, поклонники, вздыхатели, всё, что вы пожелаете. Я буду передразнивать обезьяну, злословить и нарисую вам г-жу… в 36 позах Аретино.

Кстати, по поводу Аретино, должен вам сообщить, что я стал целомудренным и скромным, разумеется в разговоре, потому что поведение мое было всегда таковым. Истинное наслаждение — смотреть на меня и слушать, как я говорю, — не заставит ли хоть это ускорить ваш приезд. Еще раз, приезжайте, ради бога, и простите мне вольность, с какою я пишу женщинам, которые слишком умны для того, чтобы быть чопорными, и которых я за это люблю и уважаю еще более нравственно.

Что касается вас, прелестная капризница, почерк которой заставил меня затрепетать (хотя по странной случайности он не был изменен), не утверждайте, что вы знаете мой характер; вы не огорчили бы меня, сделав вид, что сомневаетесь в моей преданности и в моих сожалениях.

Угадайте, в свою очередь, кто.

С., который слыл за человека с противоестественными склонностями — просовывать нитку сквозь ушко иголки, смачивая кончик — А. говорит о нем, что он отличался всюду, где были нужны терпение и слюна. (Франц.)