Абсолютно невозможно (Зарубежная фантастика в журнале "Юный техник") Выпуск 1

Джей Вильямс Хищник

Рисунок В.Кащенко

Небольшая группа людей прошла через тамбур, неся на импровизированных носилках неподвижное тело.

– Кто на этот раз? – спросил Феннер.

Горслайн сбросил прозрачный капюшон, закрывавший лицо и голову, расстегнул молнию комбинезона и устало потер глаза.

– Бодкин. Все то же самое.

Обернувшись к товарищам, он велел:

– Несите прямо в госпиталь. Впрочем, все равно без толку, – вполголоса сказал он Феннеру.

Феннер взглянул на Бодкина и тяжело вздохнул. Сквозь щиток было видно, что лицо человека, лежавшего на носилках, побагровело, грудь судорожно вздымалась, на губах выступила пена.

Горслайн снял комбинезон, перебросил его через руку и вслед за Феннером направился в «профессорскую».

– Я бы чего-нибудь выпил и закурил, – сказал он. – Паршиво, что там нельзя курить.

– Вам надо стремиться к аристотелевой умеренности, – сказал Феннер с усмешкой. – На станции биологической разведки она весьма уместна.

– Бедняге Бодкину умеренность не принесла пользы.

Горслайн бросил комбинезон в угол, нажал рычажок автомата, и на лоток выпала зажженная сигарета.

– Налейте мне, а, Люк? – сказал он, откидываясь в качалке.

Начальник станции Хейген вошел в комнату, подпрыгивая, как обычно, – казалось, что пятки у него на пружинах. Это был маленький пухлый человечек с козлиной бородкой, которую он постоянно пощипывал, как будто злясь или досадуя на кого-то.

– Хелло! – крикнул он. – Эй, Феннер, Горслайн, послушайте, я только что был у Бодкина. Это ужасно. Трое за неделю!

– Еще бы, – сказал Горслайн, беря у Феннера стакан с виски. – Может быть, соберем вещи да и домой, а?

Феннер полулежал в глубоком кресле, сложив на груди руки и вглядываясь в своего шефа, который поспешно сел, тут же вскочил и снова сел. Никогда не поверишь, что этот человек – талантливый организатор, подумал он. Поразительно, как обманчива может быть внешность. Редко человек оказывается таким, каким кажется. Вслух он сказал:

– Извините меня, Хейген. Я хочу спросить Горслайна – были поблизости какие-нибудь животные в тот момент, когда это произошло?

Горслайн покачал головой.

– Никаких животных я там не заметил. Все было так же, как и в первые два раза, ну, почти так же.

Он допил виски и выпрямился в кресле.

– Мы находились в зоне Б, как вам известно. Бодкин фотографировал лепторринусов, которые опыляли красные цветы, а мы с Хакимом выкапывали луковицы и собирали личинок, тех, что живут на корнях. Вы знаете, о чем я говорю?

Хейген кивнул.

– Ну, ну, дальше.

– Стейнс с Петруччи брали образцы почвы, а Бондье гонялся за этими созданиями, которые он называет бабочками. Все было спокойно, и растения были совершенно неподвижны. Хаким, помню, даже сказал: «Если бы мы были на Земле, я бы решил, что надвигается буря». Я ему ответил что-то в таком духе: «Хорошо бы для разнообразия снова увидеть траву, пусть даже во время бури». Приблизительно в это время Бодкин поднялся и отошел от своих камер. Я окликнул его: «Ты куда?». Он ничего не ответил. Зажал голову руками и замер на месте. Я сразу сообразил, что случилось, но не успел подбежать к нему, как он свалился.

– Может быть, насекомые? – спросил Феннер.

– Конечно. Мы сразу подумали об этом. Решили, что его ужалил лепторринус или какой-нибудь другой жук, но ничего не нашли. Никакого следа от укуса, никакой отметины. Ничего.

Он замолчал, глубоко вздохнул.

– Потом я подумал о животных. Спросил Бондье – он ведь бегал вокруг нас. Говорит, будто видел, как шевелились кусты, но не уверен. Тогда я послал Стейнса и Петруччи, чтобы они ударили палкой по кустам разок-другой, но это тоже ничего не дало. Оставалось только нести Бодкина сюда: может быть, здесь удастся ему помочь.

Хейген медленно кивнул:

– Все верно.

Пока Горслайн рассказывал, в комнату один за другим вошли остальные члены группы.

– Как Бодкин? – обратился Хейген к вошедшим.

Энтомолог Бондье, высокий, худой, мрачного вида человек, проговорил:

– Боюсь, мало надежды. Доктор считает, что он погиб, как и те.

Он постучал себя по голове:

– Жив, но здесь пусто.

Феннер резко выпрямился, хлопнул рука об руку.

– Я уверен, что прав. Тут не обошлось без какого-то животного. То, что вы никого не заметили, еще ничего не значит. Любое враждебно настроенное существо должно быть на редкость осторожным и, вероятно, маскируется самым тщательным образом. Вы заметили, что все было уж очень спокойно – по-моему, это явный признак того, что рядом с вами кто-то притаился.

– Пожалуй, так, – сказал Горслайн. – Птиц и гадов не слышно: ни писка, ни шороха. Помните, Хаким?

Темнолицый Хаким молча кивнул.

Феннер продолжал:

– Я уже говорил и снова повторяю: очень возможно – всего лишь возможно, подчеркиваю, – что этот паралич мозга вызван излучением, испускаемым каким-то хищником. То есть это способ парализовать жертву перед тем, как на нее напасть. Бодкин был как бы сам по себе, несколько в стороне от остальных, так ведь?

– Ну да, – сказал Горслайн.

– И точно так же с Лермонтом и Парсоном. Оба работали в одиночку или по крайней мере вдали от других.

Феннер поднялся.

– И еще одно. Это я заметил, пока ходил не только в зоны А и Б, но и к кустарнику. Вам, Горслайн, это известно – все четыре раза мы ходили вместе. Но вам, Хейгел, я еще не говорил. Большие скопления красных цветов всегда располагаются вблизи болот. Болота заросли какими-то пушистыми, гигантскими, похожими на тростник растениями с раскрытыми семенными коробками. Там я обнаружил, во-первых, кости и даже целые скелеты, которые валяются среди цветов и в тростниках, во-вторых, в одном месте совершенно четкий отпечаток на глине, как будто оставленный тяжелым телом. К тому же там остался специфический запах – искатель это подтвердил.

Хейген помусолил свою бороденку двумя пальцами.

– Вряд ли это что-нибудь доказывает, – заметил он. – Одну минуту. Я согласен, все это интересно и бередит воображение. След был свежим? Да? Тут есть над чем подумать. У нас нет точных данных, однако…

– Нет, конечно, нет, – произнес Феннер нетерпеливо. – Но не можем же мы продолжать в том же духе, теряя по человеку почти после каждого выхода. В конце концов мы будем бояться высунуть нос за пределы станции. И как, черт побери, мы станем изучать экологию в таких условиях? Нам необходимо узнать, кто наш противник.

Хейген тоже поднялся, и неожиданно его маленькое крепкое тело приобрело начальственную осанку.

– Мне надо поразмыслить над этим, – сказал он. – Вечером мы соберемся все вместе, всей станцией, и как следует все обсудим. А пока я хочу подумать, поглядеть на дело с разных сторон. Пойду еще раз взгляну на Бодкина, – бросил Хейген на ходу. – Без паники, джентльмены.

Через некоторое время после его ухода молчание нарушил Горслайн. Задумчиво глядя на Феннера, он сказал:

– Люк, если все так, как вы говорите, то почему же за тот месяц, что мы здесь торчим, мы не встретили ни одного крупного животного, никого крупнее кролика?

– Это ничего не значит, – ответил Хаким, – представьте, что станция основана где-нибудь, скажем, в Сассексе. За месяц – ну, конечно, я не беру домашних животных – вы вряд ли встретите там зверя больше лисы. Да теперь, пожалуй, и лисы уже не найти.

– Не совсем так, Хаким, – возразил Феннер. – Дело в том, что в Сассексе самый крупный хищник – человек, – уничтожил своих менее сильных соперников. Неужели кто-то опустошил этот край и теперь в округе бродит только несколько уцелевших существ? Может, они мечтают, чтобы мы их увидели, а?

Он хрустнул суставами костлявых пальцев и беспокойно зашагал к выходу.

– Мне тоже надо подумать.

Как будто предвидя что-то, Горслайн сказал:

– Не спешите одеваться, Люк.

– Нет, что вы, конечно нет.

Феннер вышел в коридор. Он кондиционера доносился слабый запах хвои; он казался странным и неуместным в этих почти по-больничному голых стенах. Придя к себе в комнату, Феннер остановился у широкого окна и задумчиво стал разглядывать пейзаж Орфея.

Его положение главного эколога станции требовало внимания ко многим аспектам обследования и даже к тем, которые могли ускользнуть из поля зрения шефа. Предположим, что в округе будет обнаружен какой-то хищник. К чему, например, могут привести попытки его уничтожить? Или в каких отношениях он находится с флорой и фауной района, в котором водится так много крылатых созданий – «птиц», как они называют их для простоты, хотя на самом деле это летающие сумчатые и очень большие насекомые, – и совсем мало наземных животных, пригодных для пищи? Есть ли у него самого крылья или же он сбивает с деревьев птиц, используя для этого свою способность парализовать их мозг?

Вдруг он застыл. Даже когда его ум был занят размышлениями, глаза сами собой вглядывались в окружающую местность и точно фиксировали увиденное. От станции шла расчищенная просека и упиралась в заросли древовидных папоротников, которые прикрывали мшистую зелень длинными, поникшими ветвями, похожими на непомерно огромные листья финиковой пальмы. Среди ветвей быстро двигалось нечто длинное и лоснящееся.

Все его внимание сосредоточилось на этом пятне. От тотчас же выхватил из бокового кармана маленький бинокль, который всегда носил с собой, и поднес его к глазам.

Сомнений быть не могло – в тени папоротников кто-то крался, припадая к земле. Феннер не мог разобрать как следует, кто это, поскольку существо было бледно-зеленого цвета, но ему показалось, что у того большая голова, широкая грудь и нечто нелепое, похожее на пучок перьев.

«Убор из перьев? – подумал он и усмехнулся. – Индейцы?»

Неизвестное существо двинулось дальше. Изгибаясь всем телом, оно выскользнуло из-под ветвей и поползло по мхам. Его туловище стало темно-зеленым с коричневыми пятнами. Теперь Феннер разглядел его в бинокль: то, что казалось пучком перьев, было парой антенн, похожих на усики огромного мотылька, которые возвышались над узкой головой. У этого животного были короткие лапы и гибкое тело с красивой шерстью. Чем-то оно напоминало небольшого горного льва.

Наконец, существо резко повернулось, изогнувшись подобно змее, и, блеснув шерстью, исчезло из виду, скрывшись за гребнем холма.

Феннер больше не колебался. Не раздумывая ни секунды, он натянул пластиковый комбинезон и застегнул молнию. Воздух на Орфее был вполне

пригоден для человека, но тем не менее следовало носить защитные комбинезоны, которые предохраняли от соприкосновения с ядовитыми спорами, растениями и насекомыми.

Он снял со стены ремингтон, из которого можно было за тридцать ярдов остановить медведя (Феннер не собирался убивать зверя, его нужно было взять живьем), к поясу пристегнул легкую, прочную мелкоячеистую сеть в капсуле размером с ручную гранату старого образца, вышел через боковой тамбур и побежал по мху к тому месту, где исчезло животное.

Там, где лежал зверь, мох был примят. Феннер дотронулся до ручки настройки своего искателя и некоторое время подержал его над местом лежки зверя. Сектор запахов засветился, маленькая стрелка дрогнула и указала направление. Поглядывая на прибор, Феннер добрался до вершины холма и стал спускаться вниз по его обратному склону.

Лес начинался сразу же у подножья, а дальше, над верхушками деревьев, в зеленоватой дымке проступали очертания горных пиков. Он подумал, что где-то за горами работает археологическая экспедиция, и от этой мысли стало легче на душе.

Над планетой всегда держались сумерки, а из-за цвета здешнего солнца небо было зеленоватого оттенка, как зацветший летом пруд. Этот зеленый фон, на котором мерцали темно-коричневый мох и более светлая листва деревьев, был на редкость успокаивающим и в то же время настолько чужим, что за четыре недели Феннер так и не смог к нему привыкнуть. Ему постоянно казалось, будто он ходит и действует во сне, будто все его члены стали тяжелыми и вялыми, хотя на самом деле чистый воздух вливал в него бодрость, какую он не ощущал в себе ни разу за все сорок пять лет жизни.

Он вошел в лес, состоящий из почти одинаковых деревьев с твердыми, прямыми стволами темно-серого цвета и глянцевитыми красно-коричневыми листьями. Высокие стволы поднимались прямо из мха – подлеска почти не было, отчего лес походил на ухоженный парк. Стрелка искателя вела его путаным путем, но он не боялся заблудиться: даже в худшем случае, если его компас, постоянно ориентированный на станцию, откажет, он и тогда найдет дорогу по своим следам с помощью искателя.

Полмили, или около того, он шел по лесу. То там, то здесь вспархивали и пролетали над открытыми пространствами длиннохвостые «птицы», сверкая в желто-зеленых лучах солнца, как драгоценные камни. Время от времени огромное членистое существо, похожее на сороконожку, лениво махая чешуйчатыми крыльями, проплывало над его головой. С верхушек деревьев неслись хриплые крики, посвистывание. Наконец он оказался на берегу стремительной реки, и стрелка остановилась. Здесь зверь вошел в воду.

Феннер решил походить по берегу взад и вперед, надеясь, что животное снова появится на той же стороне. Не успел он сделать нескольких шагов, как совершенно явственно ощутил, что кто-то за ним наблюдает. Бросил взгляд на искатель – стрелка отклонилась вправо.

Осторожно поднимая пистолет, Феннер стал медленно поворачиваться в указанном направлении. Уголком глаза он заметил движение. Поборов волнение, нажал на спусковой крючок – вокруг дула возник белый светящийся круг, раздался негромкий выстрел. Кусты, росшие среди деревьев, затрепетали, листья и мелкие ветви посыпались на землю. Пятнистый серо-коричневый зверь молнией метнулся между деревьев.

Феннер кинулся в погоню, но вскоре начал задыхаться, пот заливал глаза. Следы вели вниз по течению. Постепенно река стала шире и спокойнее, лес поредел. В этих местах росли влаголюбивые изогнутые растения, некоторые по восемь-десять футов в высоту; тут же были заросли тростника, под которыми блестела коричневая вода и маслянистая грязь. При его приближении чириканье и кваканье в тростнике прекратились, но, как только он прошел мимо, возобновились вновь.

Неожиданно стрелка искателя описала круг, и Феннер остановился. В тот же момент из зарослей на него бросилось гибкое тело. Он увернулся и упал на землю. Зверь пронесся мимо и остановился невдалеке, повернувшись к нему мордой. Феннер поспешно сел и стал шарить во мху, ища свой пистолет. Какое-то мгновение они изучали друг друга, при этом Феннер старался привести свое оружие в боевую готовность. У этого животного была клинообразная морда, сужающаяся к макушке, где торчали похожие на перья антенны. В широко раскрытой пасти хорошо были видны два ряда мелких, но, видимо, острых зубов. Большие круглые глаза навыкате напоминали лягушачьи; они были багровые, без малейшего, намека на белок. Зверь свел глаза к переносице и уставился на Феннера. Как только пистолет был заряжен, животное издало кашляющий звук и исчезло в камышах.

И снова воцарилась тишина. Держа пистолет наготове, Феннер медленно поднялся, взглянул на искатель. Циферблат треснул, стрелка не двигалась. Видимо, при падении прибор ударился о камень.

Он пристально всматривался в тростник, но в душе понимал, что ничего там не увидит. Должно быть, животное уже изменило цвет и очертания туловища, и без искателя его теперь не найти. Он пошел по берегу в обратную сторону, все же надеясь, что ему удастся натолкнуться на зверя, поэтому на всякий случай отстегнул капсулу и приготовил ее к метанию.

Вдруг ему показалось, будто в болоте что-то шевельнулось. Он остановился. Ни писка, ни шороха, все звуки замерли – казалось, в воздухе повисла зловещая напряженность, как будто само болото поджидало его.

Ему стало немного не по себе, он оглянулся. Где же это странное существо? Раньше он до конца не понимал, насколько зависит от наручного искателя. Он заметил, что дрожит; пот заливал глаза, смотреть стало труднее. Очень осторожно подсунул руку в перчатке под прозрачный капюшон и протер глаза.

Перед ним были низкие кусты с ветвями неприятного розового цвета, покрытые колючими листьями, на которых каждый день собиралось несколько капель едко пахнущей маслянистой жидкости. По всей видимости, масло привлекало мелких насекомых, которых листья сразу же улавливали. Эти кусты были похожи на растение-мухоловку, встречающееся на Земле.

Феннер медленно направился к кустарнику, держа наготове пистолет и капсулу с сетью.

Там никого не было, однако мох, как ему показалось, был примят, будто на нем кто-то лежал в засаде. Может, было два зверя? Может, один все еще в болоте, в тростнике, а другой охотится за ним? По спине побежали мурашки. Он быстро обернулся.

Медленно и осторожно Феннер шел вперед. За кустарником начинался высокий берег, возвышающийся над болотом; вдоль берега на волосатых цветоножках толщиной с мужскую руку стояли красные глянцевитые цветы, над ними гудели маленькие жуки с хоботками, которых в экспедиции называли «лепторринусами».

Около цветов Феннер в задумчивости остановился. Широкие листья росли низко, почти у самой земли. Под одним из них он заметил что-то белое. Это был скелет какого-то небольшого зверька. Подойдя ближе, Феннер наклонился. По земле были раскиданы хрупкие кости с приставшими кусочками шкуры. Тут же валялись пятнистые желто-черные надкрылья больших летающих насекомых величиной с ворону.

Судя по всему, это было логовище зверя, а сам он, ставший теперь ярко-красным, мог лежать где-нибудь поблизости.

Феннер выпрямился, готовый в любую секунду к внезапному нападению, и неожиданно почувствовал в голове странную легкость, как если бы перебрал кислорода. В ушах зазвенело, началось головокружение. Он шагнул и почувствовал, будто земля, как живая, вспучилась у него под ногами. Цветы, казалось, выросли на глазах и качнулись в его сторону.

Он потряс головой, стараясь прогнать странное видение, шатаясь, шагнул в сторону, и в этот момент ему показалось, что цветы потянулись за ним, неправдоподобно вытянулись, как красные черви, ощетинившись по всему стеблю жесткими волосами.

И в этот момент выскочил зверь.

Феннер видел его как бы сквозь дымку, и ему казалось, что движется он слишком медленно. Автоматически, не задумываясь, Феннер сдавил капсулу, сеть вылетела и раскрылась в воздухе. Он промахнулся всего лишь на какой-нибудь дюйм – сеть упала в цветы. Зверь с разгона ударил его в грудь, сбил с ног и перевернул. Всей тяжестью он навалился на Феннера, антенны нависли над его лицом, пасть зверя широко раскрылась. Феннер зажмурился.

Горслайн и Хаким нашли их меньше чем через полчаса. Хаким – он шел за Горслайном – вскинул пистолет, но Феннер крикнул:

– Не стрелять!

– Вы целы? – недоверчиво спросил Горслайн.

Феннер сидел на земле, обхватив одной рукой зверя за шею.

– У меня все в порядке, – сказал Феннер, – говорите тише.

– Это… Это кто такой? – спросил Хаким.

Феннер взглянул на животное. Теперь оно было коричневым с голубоватым оттенком, который передался ему от пластикового комбинезона ученого. Феннер похлопал зверя по голове, тот высунул узкий язык и лизнул его капюшон.

– Я могу сказать лишь, к какому семейству он не относится, – усмехнулся Феннер. – Он не очень опасен. Судя по зубам и общему виду, можно предположить, что он охотится на земноводных в болотах и на водяных зверьков типа выдры.

– Значит, он живет в болоте, – сказал Горслайн.

– Да.

– Почему же мы не видели его раньше?

– Он очень робок, – ответил Феннер. – Нас всегда так много и мы всегда так шумим… Одного меня он меньше боялся, хотя я, должно быть, здорово напугал его выстрелом. Я думал, он подкрадывается ко мне. Как бы там ни было, он крался ко мне, но вовсе не за тем, что я предполагал.

– Что вы хотите сказать? – спросил Хаким.

– Знаете ли, внешность обманчива. Если человек, никогда не видавший собаки, увидит, как она прыгает на грудь своему хозяину, он может подумать, что она нападает на него. Сопоставив факты, я решил, что это существо живет в красных цветах и выслеживает меня, чтобы сделать своей добычей. Оказалось, что он ходил за мной по пятам и кинулся только для того, чтобы спасти меня.

– Спасти вас? От кого?

– Короче, я был прав. В этих краях водится хищник, который парализует мозг жертвы, прежде чем наброситься на нее.

Феннер мотнул головой в сторону.

– Вот настоящие хищники… красные цветы.

Он взглянул на ярко-красный берег, и его передернуло.

– Насколько я могу судить, они автоматически оказывают парализующее воздействие, но мы слишком велики для них, к тому же нас слишком много, так что они не в состоянии справиться с нами. Поэтому, хотя бедняга Бодкин и другие были убиты, цветы не пытались добраться до них. Вон взгляните, там остатки моей сети. Она упала на них, и они сожрали большую часть, прежде чем разобрались, что это не живое существо.

Феннер поднялся. Зверь ткнулся носом в его ногу, и он погладил его по шее за усиками-антеннами, похожими на перья.

– Я не знаю, как он устроен, – продолжал Феннер. – Все это слишком неожиданно и ново для меня. Мы будем его изучать. Но, по всей видимости, это животное при помощи своих антенн может нейтрализовать разрушающие мозг волны, которые исходят от цветов.

– Бог мой! – воскликнул Горслайн. – Значит, всякий раз, когда мы подходили к цветам, он, или такой же, как он, прятался где-то поблизости!

– Да. Он бы спас Бодкина, – сказал Феннер, – но он боялся остальных. Вас было много, да и шумели…

– С какой стати он стал бы нас спасать, – спросил Хаким, – если это дикий зверь?

Феннер пожал плечами.

– Почему первая собака стала домашним животным и как это случилось? Возможно, – тихо проговорил он, – когда-то до нас здесь жили разумные существа, которые были его хозяевами. Однако мне абсолютно ясно: это очень умное создание. И как всякому умному животному, ему очень нужно иметь…

– Пищу, вы хотите сказать? Или убежище?

– Несомненно, пищу, убежище, возможность размножаться и тому подобное. Нет, – Феннер улыбнулся, – есть необходимость более существенная.

– Какая?

– Привязанность, – сказал Феннер, направляясь в сторону дома. Животное бежало рядом.