Абсолютное зло

День шестой: «Утомленный спортом»

Бледная странница ночи — луна, медленно плыла по звездному небу.

Легкий ветерок раскачивал искусственные экзотические деревья и гулял между прутьями решеток вольеров. Звери были встревожены не на шутку. И среди этих звуков природы отчетливо слышались шаги. Двух человек. И шепот. Их же.

— Сафари — это, конечно, прелестно, — Великий Председатель поправил пробковый шлем и взял ружье наперевес, — но мне кажется, что это не то место. Да и зябко мне в шортах.

— Говори потише! — цыкнул на него Император, поправив прибор ночного видения. — Всю дичь распугаешь! Я, по-твоему, должен лететь в Черный штат Америки, покупать путевку, да? А страной я когда управлять буду?! А тут далеко ходить не надо. К утру снова в седле, как говорится.

Сюзерен, одетый в камуфляж, поводил дулом карабина из стороны в сторону. Потом замер и прицелился во взлетевшего попугая ару. Раздался выстрел, наполнивший воздух запахом сгоревшего пороха. На землю плавно опустились разноцветные перья, все, что осталось от гордой и носатой птицы. Председатель потряс указательным пальцем в ухе.

— Государь, у меня есть потрясающая идея!

— Секунду! — Император вновь вскинул оружие и метким выстрелом свалил последнего в мире амурского тигра. — Чего там у тебя?

«Правая рука» Сюзерена забросил ружье за спину и зашептал.

— Предлагаю увеличить пенсионный возраст до ста лет!

Громыхнул еще один залп, и через забор на дорожку рухнула голова жирафа на длинной и пятнистой шее. Августейший сделал кувырок через голову и затаился в кустах, как бывалый разведчик, выслеживающий шпиона.

— Ты шутишь?! — Правитель Русландии согнул руку в локте, показав кулак, что означало на языке спецназа «стоять», и посмотрел на замершего помощника. — До семидесяти-то никто не доживает!

— Тем более, какая разница?! — Председатель опять поправил пробковый шлем. — А тем, кто все-таки дотянет до ста, можно дать поощрительный приз — путевку на Эверест. Пешее восхождение.

— Ты ненормальный! — констатировал Император, прицеливаясь в панду. — Черт с тобой, одобряю. Пригнись!..

Народу собралось немного, пять человек, если не считать самого бармена.

Огромная плазма мерцала, освещая вместо ламп внутреннее убранство бара.

Официантки в белых кружевных передниках на голое тело протирали столы, которые запылились от отсутствия посетителей. Смотреть провальные игры никто не хотел.

Спорт в Русландии практически загнулся. Тренера подались на запад, сами спортсмены… Кто постарел и умер, кто спился. Некоторые ушли в шоу-бизнес и политику. Будущие чемпионы вовсе не родились еще. Только комментатор Дмитрий Областной свято верил, что не все еще потеряно. Он красноречиво выгораживал наших ребят, как дитя радуясь хотя бы тому, что они выходят на старт или построение участников. Он просто болел спортом. Видимо, ему хорошо досталось веслом на заре его собственной спортивной карьеры. Дмитрий самолично, каждое утро, заливал старенькую хоккейную коробку водой, независимо от времени года. И не обращая внимания на сезон, гнал своих детей в лес на лыжах, мотивируя это тем, что если они смогут пробежать десятку «коньком» по песку за двадцать минут, то по снегу — им равных не будет!

На экране телевизора шел футбольный матч «сборная Русландии против сборной отделившейся Ненецкой Автономной Территории». Наши «летели» со счетом «10:0», и это в первом периоде!

— Ну кто так играет?! Налево пасуй! Идиот, назад отдай! Уроды… Хорошо, что я не поехал! — крякнул парень, сидевший в углу и потягивавший из ведра через трубочку коктейль, принесенный с собой. — Опять бы все на меня свалили. Да на меня в «Арсенале» молились! А когда перестали, все пошло через жопу. Вывод — зря перестали. Хотя, на кой мне этот «ножной мяч»?! Я и на чипсах с окнами хорошо зарабатываю. Это пускай волка ноги кормят, мне они теперь ни к чему…

На экране пошла реклама.

Трое посетителей посмотрели в сторону молодого человека, плюнули в сердцах и покинули заведение. Бармен совсем приуныл. Последний шанс заработать хоть что-то скрылся за дверью.

— Андрей, шли бы вы отсюда. Вы мне всех клиентов отвадили. Никто вас видеть не хочет. У меня убытки…

Шершавин закинул ноги на стол.

— А в других барах меня лупцуют и буцкают!

Хозяин заведения махнул рукой и продолжил протирать белоснежным вафельным полотенцем и без того чистые пивные кружки. Последний оставшийся посетитель вышел из тени и направился к бывшему футболисту.

— Бить будете, папаша? — обреченно спросил спортсмен, скинув одну ногу.

— Нет, — ответил незнакомец, одетый в темно-коричневый плащ, и Андрей облегченно выдохнул.

— А зачем лицо скрываете капюшоном?

— Имидж у меня такой. Меня зовут Воронцов. Виктор Воронцов. Я слышал, что тебе ноги не нужны, а вот мне одна даже очень пригодится.

После этих слов неизвестный распахнул полы своего плаща, извлек оттуда длинный самурайский меч, занес над головой и… Шмяк! Правая нога оказалась отрубленной по самые… мячики.

— Ес! — прозвучало со стороны барной стойки.

Шершавин взвыл, как паровозный гудок. От этого звука плазменный экран телевизора лопнул и искрами осыпался на пол. Окна затрещали, но выдержали.

Продолжая вопить, футболист смотрел, как его отрубленная конечность исчезает в большом пластиковом пакете.

— Может, вам пивка? За счет заведения! — спросил бармен, обращаясь к человеку в плаще.

— Скотч, если можно, — ответил тот и направился к стойке, скидывая капюшон.

Хозяин заведения налил в стакан три сорта виски на три пальца, бросив в стакан четыре кубика льда. Клиент взболтал и выпил одним глотком.

— Зря вы так, — бармен подвинул незнакомцу тарелку с нарезанным лимоном. — Надо было обе ноги отнять.

— Пока мне нужна только одна, — «самурай» отправил в рот дольку цитруса.

— Тогда голову.

— Голова у меня уже есть.

— Ну да… Читал.

— А вы приятный собеседник, — человек вновь накинул капюшон и развернулся к выходу. — Да, и вызовите бригаду скорой помощи с полицейскими, если вам не впадлу. Всего хорошего.

— И вам! — махнул на прощание рукой хозяин и, скривившись, неохотно потянулся к телефону. — Какая интересная работа у человека…

Телефонный звонок нарушил звенящую тишину. «Имперский марш» заставил Виктора разлепить веки. Похмелье не ощущалось, к тому же он чувствовал себя абсолютно выспавшимся. Пошарив рукой, следователь нашел-таки мобильник и поднес его к уху.

— Воронцов…

Но чудо западного производства продолжало играть. Виктор выругался, нажал кнопку и снова ответил.

— Воронцов…

Свесив ноги с кровати, сыскарь внимательно слушал, потом отложил трубку в сторону и схватился двумя руками за голову. Виктора одолевало странное чувство, что это уже было. Дежавю какое-то. Такое частенько с ним случалось.

Давно, в юности, когда он с друзьями бухал неделями. Девяностые…

В этот момент кто-то завозился под одеялом и Воронцов вздрогнул. Откинув одеяло, он обнаружил обнаженную красотку.

«Я точно схожу с ума или попал в „День сурка“!»[10]

— Ты — Гретта?

— Могу быть и Греттой, если хочешь, а по паспорту Ольга, — девушка сползла с кровати, надела трусики и накинула бурку. — А ты ничего. Звони, если не передумаешь.

— О чем? — непонимающе спросил капитан.

— Ты меня замуж звал.

— Да?!

Ольга поцеловала его в покрытую щетиной щеку и подобрала с пола буденовку.

— Не провожай меня, шалун, — она впрыгнула в сапоги и исчезла из виду, хлопнув входной дверью.

Виктор влез в джинсы и, подойдя к окну, отдернул занавески. Темнота скрывала улицы. Город спал. Жители столицы видели сны, приятные и не очень.

А где-то по улицам, скрываясь в тени зданий, стараясь не попасть в объективы видеокамер шел маньяк, который только что совершил очередное нападение.

«Майбах» остановился возле входной двери бара, лихо заскочив на тротуар.

Воронцов хлопнул дверью и уверенной походкой зашел внутрь. Пострадавшего еще не успели увести в лечебницу. Врачи скорой помощи накладывали на культю Шершавина повязку прямо за столом, где и произошло преступление. Виктор сел на стул, поманил констебля и стал задавать вопросы. Максим раскрыл папку и приготовился записывать показания.

— Что вы можете сказать о том, кто на вас напал? Мы уже не первый день разыскиваем этого нападающего на знаменитостей.

Футболист почесал затылок и ответил.

— Да какой это нападающий?! Ни одной результативной атаки. Полузащитники всю игру бутсом в носу ковырялись. Ничего без меня не могут. Видимо, придется вернуться на поле. Вот только протез справлю…

— Что вы ему вкололи?! — следователь удивленно посмотрел на врачей и продолжил опрос потерпевшего. — Я футболом не интересуюсь. Меня волнует тот, кто вам ногу отрубил.

Спортсмен сразу сник и захлюпал, растирая рукавом по всему лицу сопли.

— Огромный такой чувак, в плаще и капюшоне. С мечом, не с тем, что играют, а которым рубят. Прямо, джедай какой-то.

«Он или идиот, или наркота его плющит, а скорее всего и то, и другое, — подумал сыскарь, а вслух спросил».

— Лица его вы, конечно же, не видели?

— Неа. Но он сказал, что его зовут…

— Дайте-ка я угадаю, — прервал его работник органов. — Виктор Воронцов?

Шершавин поднял вверх указательный палец.

— Не, не так, — Он сосредоточился и, подражая маньяку, сказал. — Воронцов.

Виктор Воронцов. А еще он нарисовал вот это.

Следователь не сразу заметил на столешнице выведенный кровью знак «Зорро».

«Издевается, падла».

— Это значит «Опель»? — прогнусавил футболист.

— Это значит — идиот!

Капитан направился к барной стойке, где скучающий хозяин заведения натирал до блеска пивные краны. Констебль не отставал ни на шаг. Грудастые официантки в белых передниках, подметавшие полы и оттиравшие кровавые пятна, шмыгнули в подсобку.

— Вы, часом, не разглядели преступника?

Бармен на секунду отвлекся от дел. Не хотел он сдавать «справедливого мстителя», ведь он воплотил в жизнь мечту миллионов фанатов.

— Нет. Все произошло быстро. Пару секунд буквально. Оп, и выскочил за дверь.

Я сразу звонить в скорую, — и продолжил уборку.

— А камеры? Видеозапись есть?

Толстяк уныло произнес.

— К сожалению, они сломались, как назло, извините, — а сам подумал:

«Нечего такому хорошему человеку в тюрьме делать».

Виктор вздохнул и жестом дал понять Максиму, что тот свободен. Посидев в задумчивости пару минут, он залез в карман кожанки и, достав кошелек, бросил на стол купюру в тысячу империалов.

— Виски, на два пальца. Три раза.

— И мне то же самое.

Воронцов обернулся и встретился взглядом с Зотовым, который проводил съемку места происшествия. Закончив, репортер подошел к следователю.

Поправил очки, откинул назад волосы и протянул руку. Капитан ответил тем же.

Журналист опрокинул в рот порцию спиртного, поставленную барменом.

Сыщик кивнул и последовал примеру работника прессы.

— Ну что, снова он? — спросил Владимир. — Я только статью про вчерашнюю стрельбу сдал, а тут опять двадцать пять. Надо срочно подправить, пока в печать не ушла. Ты как? — Он хлопнул капитана по плечу.

— Это просто жопа. Нет, не просто. Вот такая, — Виктор развел руками, — огромная задница. И у меня скоро будет такая же. Шеф постарается. А знаешь, что я понял? — Он заглянул Владимиру в глаза. — Он скоро снова нападет. И отрежет кому-то ногу.

— С чего ты так решил? — удивился репортер «Жизни Империи».

Следователь уничтожил еще одну порцию виски и ответил.

— У первой жертвы маньяк забрал голову, потом были две руки, сегодня нога.

Это же логично. Могу поспорить с тобой на миллион империалов!

— Не буду, — отозвался Зотов, приглаживая усы. — Против логики не попрешь.

Да и откуда у бедного журналиста столько денег? Ты подумал над моим предложением?

— Каким? — Воронцов закурил и посмотрел вслед врачам, увозившим на каталке одноногого футболиста Шершавина.

Зотов сделал еще пару снимков и сказал:

— Чтобы бросить вызов нашему маньяку.

— А… Некогда было. Но сегодня предложу шефу, обещаю. Прямо с утра, на планерке.

— Окей, а я пока статью изменю, добавлю сегодняшнее нападение, — журналист выпил третью порцию виски и поднялся со стула. — Мы его обязательно поймаем.

Нужно только открытое место, чтобы он не затерялся в толпе, как в прошлый раз.

Думаю, Площадь Сюзерена подойдет.

— Он не триппер, так легко не дастся, — пошутил капитан, махнув товарищу рукой на прощание.

Глеб Егорович восседал на стуле, откинувшись на спинку, и дымил папиросой.

Начальники отделов молчали, восхищенно глядя на босса, словно он только что придумал еще одно доказательство теоремы Пифагора. Хотя, вряд ли они помнили, кто это такой.

Одно место за столом пустовало. Руководитель следствия, как всегда опаздывал. Когда массивная дверь отворилась, полковники, подполковники и прочие майоры уже приготовились услышать череду ругательств генерала, обращенных к вошедшему. Жеглов даже открыл для этого рот, но тут же позабыл заготовленную речь, ибо…

В кабинет вошел гладко выбритый, в строгом черном костюме и начищенных до блеска лакированных туфлях, Воронцов. Начальник сыска закашлялся дымом, выронил папиросу, опрокинул стул и подбежал к окну.

— Я так и знал! — воскликнул генерал, глядя на улицу. — Вы гляньте! Вся дорога завалена мертвыми волками. Бедные животные! Чем они тебе не угодили, Витя?

Офицеры оценили шутку босса и засмеялись. Жеглов вернулся на место, затушил поднятый окурок в пепельнице и сел.

— Что за праздник? В честь чего весь этот маскарад?

Воронцов сразу начал, без рассусоливаний.

— Так… Ну, во-первых, вот свежая статья, — Он бросил на стол экземпляр «Жизни Империи», которую поймал Жеглов и прочитал вслух.

— Тут еще фотографии разные. Красиво, — генерал довольно улыбнулся и закрутил ус.

Воронцов кашлянул, привлекая к себе внимание.

— И, во-вторых, докладываю по существу дела под кодовым названием «Затоичи», а так «322–223». Четыре дня назад в столице начал орудовать маньяк.

Поиски оного успехом не увенчались. Жертвами таинственного преступника стали уже четыре человека. Пострадавший номер один: рэп-звезда Ромати. Убит, путем отсечения головы. Жертва номер два: известный скульптор Ркацетелли.

Ему нападавший отрубил руку, так же, как и третьей жертве: писательнице Клязьминской. Стоит заметить, что маньяк набрался наглости и известил нас о данном эпизоде, но операция по поимке провалилась. Сознаю свою вину, меру, степень, глубину. Объектом номер четыре стал футболист Шершавин. Он сегодня ночью потерял ногу. Орудует наш маньяк самурайским мечом.

На двух местах преступления обнаружены окурки. Анализ ДНК ничего не дал в обоих случаях. Данные в базах отсутствуют. Свидетели ничего, что дало бы хоть какую-то зацепку, не видели. Словесный портрет преступника есть, но толку как с козла молока, выражаясь по-русски, нет. Единственное, что о нем известно — он носит длинный тряпичный плащ темно-коричневого цвета, закрывая лицо капюшоном. Самое отвратительное, что неизвестный представляется мною.

«Меченосец», видимо, хочет моего личного участия в расследовании.

Я проанализировал сложившуюся ситуацию, и считаю, что маньяк нанесет еще один удар, возможно следующей ночью. Его очередная жертва потеряет ногу.

Левую, если быть точным. И еще, что самое важное: все пострадавшие были участниками церемонии награждения у Императора в этом году.

— Да уж… — надулся Жеглов. — Доклад впечатляет, но не вносит ясности и не проливает свет на личность преступника и дату его поимки. Что планируешь делать, анализатор? Какие дальнейшие действия?

Воронцов вытащил из кармана листок, сложенный вчетверо, и подошел к генералу.

— У меня есть план. К сожалению, сегодняшнюю жертву мы спасти не сумеем, ибо не знаем, кто ей станет, но вот следующую, если таковая будет… Конечно, всех нам не защитить. Придется кем-то жертвовать. Но, на всякий случай, надо людей обзвонить, предупредить.

Глеб Егорович закурил.

— Не думаю, что твой маньяк нападет на Забалуева. Этот сам оторвет что угодно, причем безо всяких там мечей. Так что его можно исключить.

— Согласен, — Виктор развернул бумагу перед начальником. — У меня есть идея: предлагаю бросить вызов нашему неизвестному, так же, как и он нам. Назначим сами дату и время следующего преступления. Судя по всему, он любит рисковать и клюнет на нашу приманку.

Начальники отделов перевели взгляды на генерала. Тот молча изучал трещинки на полировке стола и план действий, нарисованный Воронцовым.

— Излагай, пусть все слушают.

— Итак, — капитан вновь привлек к себе внимание офицеров. — Мы пишем статью в газету про нашего маньяка, в которой предложим ему, намеками, совершить следующие преступление на Площади Сюзерена. Это символично для него, ведь он в лице нашего Управления бросил вызов самому Императору. Мы окружим площадь машинами, плюс агенты в штатском.

— А почему вы так уверены, что он согласится? — подал голос представитель пресс-службы.

Воронцов повел головой и хриплым голосом произнес фразу, которую давно мечтал сказать.

— А мы сделаем ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

— И какое? — не унимался полковник.

— Я сам выберу жертву, и та добровольно приедет на место!

Жеглов встал и подошел к окну.

— И кто ей станет? Не жребий же кидать?! А добровольно лезть на нож, то есть меч, дурака не найдется.

— Ошибаетесь! — сказал Виктор, и генерал развернулся к нему. — Это шанс лишний раз попасть на ТВ и первую полосу. Кандидаты драться будут за эту возможность! Может, даже заплатят!

Глеб Егорович покрутил ус.

— Иди, капитан. Как будешь уверен на все сто — приходи.

Воронцов захлопнул дверь, закрыл глаза и вдохнул воздух полной грудью. Нос уловил явный аромат ванили и шоколада.

«Откуда, интересно, ветер дует? — подумал капитан. — В городе обычно пахнет только выхлопными газами. Даже озон после дождя держится не дольше двух минут!».

«Повелителем запахов» оказался ни кто иной, как владелец тележки с мороженым. Продавец протянул Виктору эскимо.

— Прошу меня простить, что ничем не смог помочь. У меня плохое воображение. Был бы я художником…

— Перестаньте себя винить, — капитан взял мороженое и протянул Деду Морозу пятьдесят империалов.

Тот убрал купюру, достал из кармана небольшую фляжку и сделал несколько глотков. В воздухе запахло вискарем. Дорогим. Воронцов потянул носом.

Следователь полюбил виски в лихие девяностые, когда на прилавки ларьков и маленьких магазинчиков хлынул поток разнообразных товаров Запада и Востока: шоколадные батончики, сигареты, ликеры, водка, коньяки и прочая продукция…

Третье воспоминание Воронцова.

Далекие девяностые.

.

Виктор схватил обшарпанную шестиструнную гитару, украшенную наклейками от жевательной резинки «Терминатор» и выскочил из дома.

Перепрыгивая через ступеньку, парень попутно прикрикнул на стоящих на лестничной клетке малолеток.

— В парадном не ссать, головы поотрываю!

На улице уже стемнело. Ребята со двора, одетые в модную вареную джинсу, уже разливали по стаканам паленого «Распутина», разложив на лавочке нехитрую снедь: хлеб, колбасу, порезанную кольцами, и полуторолитровую бутылку воды с разведенным «Юппи».

— Ворон, ну где ты ходишь?! — прикрикнул на юношу друг, протягивая стакан.

— Бухни!

Виктор опрокинул выпивку в рот и, поморщившись, закусил. Потом сел на край лавки и принялся настраивать гитару. Покрутив колки, парень зажал «второй блатной» аккорд, пробежался пальцами по струнам и удовлетворенно кивнул. Инструмент готов к работе.

— Давай «Синеву»! — загалдели пацаны.

Им, как и Виктору, почти восемнадцать лет. Впереди уже маячил строгий военный комиссар и гудел, стоящий под парами, тепловоз, который ждал бритых призывников. И каждый видел себя исключительно десантником или морским пехотинцем.

— «Напиши мне»! — заскулили девчонки.

Каждая из них уже спала и видела, как будет стоять на перроне, утирая слезы, и кричать вслед уходящему поезду: «Я обязательно дождусь тебя!», но даже и не подозревала, что уже через неделю будет обжиматься в парадном с другим. Мало кто из них дождется своего парня. И виновата будет не только «сука-любовь»…

«Ворон» ухмыльнулся и отбросил волосы взмахом ладони назад. Взяв гитару поудобнее, он ударил по струнам и запел «Кукушку». Потом была и «Синева», и «Напиши мне» и много других песен.

Стрелки часов уже перевалили заполночь, когда к парадному подкатила красная «Альфа Ромео».

— Хорошо поешь, — из открывшейся пассажирской двери показалась симпатичная брюнетка лет тридцати. — Не хочешь исполнить серенаду для меня лично? Или боишься?

Виктор озадачено посмотрел сначала на девушку, потом на друзей.

— Иди! Давай, мужик! — зашептали они, и «Ворон» поддался на уговоры.

Выпив напосошок, юноша забрался в иномарку, пристроив гитару на коленях.

— Дверь закрой, — сказала хозяйка «тачки». — Меня Света зовут.

Спустя несколько секунд машина уже мчалась по пустому проспекту. Виктор смотрел на одиноких прохожих и влюбленные парочки, на проплывающие витрины магазинов и окна домов.

Через двадцать минут остановилась за городом, возле небольшой речушки.

Рогатый месяц проплывал между звезд, а легкий ветер шумел листвой прибрежных берез. Легкий туман начинал стелиться по воде, в которой отражались небесные светила. Дух романтики витал в воздухе, насыщенным приятным ароматом духов нечаянной знакомой Виктора.

Девушка вышла из машины и, не говоря ни слова, скинула легкое бирюзовое платье и, ступая на желтый песок, вошла в воду. Взгляд юноши был прикован к обнаженному телу красотки. Такие в его дворе никогда не появятся. Не тот уровень. Ребята сдохнут от зависти!

«Прямо русалка!».

— Так и будешь пялиться или присоединишься? — Светлана тихонько засмеялась.

— А как же песня? — смутился Виктор.

— Успеешь еще. Иди сюда.

«Ворон» вылез из машины, скинул джинсы, футболку, стянул кроссовки и, обхватив себя руками, подошел к воде.

— В трусах купаться будешь? Нет же никого! Или меня стесняешься?! — девушка провела мокрыми ладонями по груди.

— Ничего я не стесняюсь!

Парень стянул семейники и нырнул.

Вода оказалась как парное молоко. Голова Виктора появилась на поверхности.

Он едва не врезался в плывшую на спине Светлану. Та остановилась и, нащупав ногами дно, приблизилась к юноше. Тот вздрогнул.

— Что вы делаете? — хриплым голосом спросил он.

— Тебе не нравится? — улыбнулась «русалка».

— Нравится… Меня Витя зовут.

— По-гречески — победитель, — шепнула девушка ему на ухо. — Победи меня!

Она вывела «Ворона» на берег, держа за руку. Юноша стыдливо прикрывал возбужденный член свободной рукой. Света увлекла парня на песок.

— Смелее. У тебя раньше была женщина?

«Герой-любовник» смущенно промолчал. За него все сказала его собственная дрожь.

Виктор много раз представлял себе, как все это произойдет. Он даже изучил от корки до корки «Искусство Любви», но дальше петтинга с дворовыми девчонками никогда не доходило. Скорее всего, у других ребят дела обстояли не лучше, хоть все и рассказывали друг другу кто, как и где. Стыдно признаться, что ты девственник, когда тебе почти восемнадцать. И тех и других одолевал страх, хоть и хотелось. Страх опозориться.

Светлана потянула Виктора на себя, а когда он опустился на локти, помогла руками направиться в «нужное русло».

— Не торопись… — прошептала девушка.

Парня хватило лишь на минуту.

— Не переживай. Первый раз всегда так. Мне понравилось, честно! — Она погладила Витю по голове. — Отдохни. Во второй раз исправишься.

«Ворон» сел на песок и обхватил колени руками. Ему было стыдно. Стыдно за то, что он кончил так быстро. Стыдно, несмотря на слова Светы. А еще он так и не перестал дрожать. Его одолевал какой-то первобытный страх.

— Пойдем, освежимся, — потянула его за руку «нимфа» и Витя подчинился.

Минут через пять они снова оказались на берегу. Где-то в кустах стрекотал сверчок, ему вторил нестройный хор лягушек. Лучшей музыки в своей жизни Виктор еще не слышал.

— Выпей. Это успокоит, — девушка протянула ему бутылку.

— Что это?

— Виски. Настоящий, из Шотландии.

Виктор сделал глоток. Горло приятно обожгло.

— Вкусно…

— Сыграй мне, — Светлана протянула ему гитару.

Юноша враз забыл все песни. Девушка села с ним рядом, положив голову ему на плечо. Пальцы побежали по струнам, насыщая ночь перебором нот. Стараясь не переходить в голос, полушепотом, Виктор запел, по ходу вспоминая слова.

Когда песня закончилась, Света взяла инструмент и, отложив в сторону, толкнула «Трубадура» на спину.

— Закрой глаза! — девушка стала осыпать лицо парня поцелуями, спускаясь все ниже.

Сперва Витя тихо постанывал, но потом эмоции захлестнули его, и он перестал сдерживать чувства. Светлана ласкала член губами и руками до тех пор, пока юноша не захрипел, прогнув спину, и не сгреб ладонями песок. Капельки пота, выступившие на груди Виктора, заблестели под лунным сиянием.

Из прочитанной книжки он знал, что теперь его очередь доставить удовольствие своей партнерше. Знал как, теоретически, но отсутствие опыта внушало страх, который «Ворон» нашел-таки в себе силы перебороть.

Витя робко поцеловал Светлану в шею, потом перешел на соски, лаская рукой грудь. Едва касаясь нежной кожи, провел языком по животу. И тут легкое чувство страха появилось вновь. На помощь пришла Света. Она положила ладони Виктору на голову и подтолкнула его вниз, не оставив иного выбора.

Спустя несколько минут крик блаженства разлетелся над округой. Девушка закрыла лицо ладонями и прошептала.

— Боже… Как хорошо! Я люблю тебя…

Виктор улыбнулся, откупорил бутылку виски, лежавшую рядом, и, тяжело дыша, сделал два глубоких глотка.

«Мне в тысячу раз лучше!».

— Ты — бог орального секса! — Света дотронулась до юноши.

— Ты сказала, что любишь меня…

— Это… — девушка смутилась. — Это моя благодарность за удовольствие. В такие моменты это более чем уместно. Поймешь со временем.

— А я буду любить тебя всю свою жизнь, — Виктор погладил ее руку.

— Иди сюда, мой мальчик…

Домой «Ворон» пришел только под утро.

Капитан смотрел в никуда. Воспоминания не хотели его отпускать. Или он сам не хотел выпадать из них. Воронцов редко в мыслях возвращал тот день, но если это все-таки происходило, то старался забраться в самый дальний угол, чтобы никто не смог испортить поднявшееся настроение. Он больше никогда не встречал Светлану, о чем жалел, но боялся признаться даже самому себе.

— Видать, что-то хорошее вспомнилось? — понимающе кивнул мороженщик.

— Девушка.

— Баба — это завсегда прекрасно. Особенно, если у ней «долины» вот такенные!

— Дед Мороз выставил перед собой ладони в рукавицах. — Хотел бы я, чтоб у меня в Снегурочках Сисинович ходила!

Продавец засмеялся, потирая усы.

— А почему именно Сисинович, а не, скажем, Абрыгайтэ? — спросил Воронцов.

— Да ты что?! — воскликнул мороженщик. — Любой нормальный мужик, да и ненормальный тоже, хотел бы ее… того самого. Звездища! Ты ейные «арбуза» видел?! Любой на слюну изойдет. Даже у такого старика, как я, зашевелится и безо всяких таблеток! А у этой твоей Абыр… Абыр… Тьфу! Абрыгайтэ — только нос большой.

Следователь призадумался. В его голове уже зрел коварный план, по сравнению с которым усовершенствование системы образования — бред сумасшедшего, что, в принципе, не так далеко от истины.

— Спасибо, дед. Ты мне очень помог! — сказал Воронцов, похлопал старика по плечу и направился на служебную стоянку, где он оставил свою «ночную фурию».

Поскольку зацепок по делу «№-322-223» у Воронцова не имелось, он решил проигнорировать приказ начальства и, все-таки, заняться текучкой. Рано или поздно придется браться и за остальное, а оно, хоть и не копится, но и не уменьшается.

Для этого капитан проследовал в один из спальных районов, где жила заявительница, что подала запрос на расследования кражи. Что именно пропало — дама в заявлении не указала, обмолвилась лишь, что это очень важная для нее вещь. Да и гонорар за выполненную работу выходил неплохой. Чего зря деньгами расшвыриваться, которых и так постоянно не хватает. Надо как-то отбивать покупку «Маузера» и виски, купленный так же в кредит в «Шалаше».

Поднявшись в лифте на пятидесятый этаж, Воронцов пообещал себе больше не браться за подобные дела, если заявитель живет выше девятого. А если свет отключат? Полдня спускаться будешь! Сыщика порадовало внутреннее убранство движущейся кабинки. Небольшой раздвижной диванчик, журнальный столик с газетами и подсвечниками, под которым расположился биотуалет, легкая музыка из колонок… Судя по всему, перебои с энергоснабжением здесь тоже не редкость.

А ведь райончик-то не из дешевых! Квадратный метр стоит как в Майами квадратный километр. Да, скорее всего тут живет какой-нибудь фрезеровщик с завода по изготовлению болтов на двенадцать или уборщица в яслях.

Виктор открыл записную книжку и сверился с записью: квартира №-50. Все правильно. Он замер перед дверью, в поисках звонка. Не найдя такового, просто постучал. Эхо ударов разлетелось по лестничному маршу, включая сенсорные светильники. Дверной замок щелкнул, и стальная створа приоткрылась, приглашая гостя зайти внутрь. Тот исполнил. За спиной Виктора вновь щелкнул замок.

— Проходите, — прозвучал голос.

Капитан осмотрелся. Прихожая раз в шесть больше, чем вся его квартира. Не плохо. Виктор поискал взглядом тапочки. Нашел. Судя по меху — шиншилла.

Скинув ботинки, Воронцов шагнул в комнату и его сознание едва не помутилось.

Потолок в лепнине, золотые люстры, статуи. Из всего внутреннего убранства только задрапированные перегородки и широкие кровати.

— Я здесь! — снова прозвучал голос.

«И я здесь, — подумал Виктор и продолжил поиски хозяйки квартиры».

Пройдя мимо бильярдного стола, Воронцов повесил куртку на средневекового рыцаря в полном доспехе, что стоял у одной из перегородок. Спина уже успела взмокнуть. Возле очередной кровати стоял мольберт. Напротив него высилась вешалка с костюмом бойца пожарной охраны. За следующей стенкой следователь наткнулся на гинекологическое кресло, стоявшее напротив перегородки с портретом академика Сеченова.

«Куда меня нелегкая занесла?! Как тут можно что-то найти, если я сам уже потерялся?».

Виктор огляделся. Выход на волю безнадежно потерян. Сыщик вздохнул и присел на край еще одной широченной кровати.

— Ну, где же вы, гардемарин?! — прозвучал томный голос.

— Где, где… — Воронцов вздохнул. — Заблудился я!

— Не отчаивайтесь, — вновь заговорила невидимая женщина. — Два поворота направо, один налево, потом прямо через бассейн. Только не забудьте принять душ перед этим, ну и после, естественно. Я в спальне.

Сыщик присвистнул. Никогда ему еще не приходилось так работать. Хрен с ними с хоромами. Но плавать?! Кто занимается спортом во время службы? Только спортсмены-олимпицы. А судя по результатам, то и они не всегда. Кому это, в конце концов, нужно? Ему или ей?! Но капитан ощущал себя джентльменом, да и неприятностей по службе не жаждал. Деньги, опять же…

Воронцов прошел по указанному маршруту, повернув налево и направо, и вышел к стометровому бассейну. Скинув одежду, граф остался в одних плавках с надписью «Ключ от дамских сердец».

Сыщик ополоснулся в душевой кабине стоявшей тут же, и прыгнул в бассейн, предварительно посмотрев на часы и нажав на них кнопку. Когда работник сыска коснулся противоположного бортика, секундомер показал 00:01:15:00.

— Неплохо для сорокалетнего-то, — Виктор схватился за край бассейна и выпрыгнул из воды безо всякой отдышки.

В очередной раз приняв душ, он оказался перед дверью, первой в этой квартире. Вежливо постучался.

— Входите уже, не заставляйте даму ждать, — прозвучал елейный голосок.

Толкнув створку, капитан оказался в комнате с огромным «аквариумным» окном, из которого открывался потрясающий вид на город. Посреди спальни стояла кровать. Сказать, что она огромная, равно как промолчать. Это истинный траходром! Виктор сглотнул и отпустил дверь, которая мягко закрылась. Раздался щелчок замка и короткое пиликанье сработавшей сигнализации.

На тахте возлежала абсолютная голая женщина, неопределенного возраста, где-то между двадцатью и сорока, с пышными, явно силиконовыми, формами.

Блондинка, если верить глазам. Густо напомаженная и покрытая приличным слоем макияжа.

— Работник Имперского сыска Воронцов, — представился Виктор, забыв, в каком виде находится. — Пришел по поводу вашего заявления. Вы написали, что вас обворовали. Что пропало?

Дама тяжело вздохнула и поднесла руку к лицу, выражая глубокое сожаление и, как бы ненароком, открыла грудь. Воронцов держался, как мог, чтобы не потерять маску серьезности и не залиться краской смущения. Он же профессионал!

— Голубчик! У меня украли лучшие годы моей жизни! Я потеряла надежду найти настоящую любовь. Помогите! Вы даже принесли с собой ключ от моего сердца, — Она стрельнула глазками на надпись на плавках Воронцова. — Идите ко мне, мой капитан, сольемся в экстазе…

Договорить ей Виктор не дал. Он прикрылся ладонью и смущенно сказал.

— Я, конечно, далек от богемной жизни, — Он кашлянул, — но у меня дело. Я государственный служащий и не привык к такому… Ко всему этому. Вы заявление писали?

Дама вальяжно перекатилась с одного бока на другой и извлекла из-под кучи подушек стопку листов бумаги.

— Такого нет в сценарии! Придерживайтесь своих реплик, молодой человек.

Ладно, при монтаже вырежут. Приступайте. Сейчас вы должны сорвать с себя плавки и страстно мной овладеть!

«Что за хрень?! — подумал Воронцов. — Это куда я попал? Здесь что, порнографию снимают?».

— Простите, — Виктор присел на край кровати и шепотом спросил. — А это какой дом, тридцать второй?

— Вообще-то, двадцать третий. Вы будете меня иметь по-всякому или да?

— Само собой нет! — воскликнул следователь вскакивая. — Я ошибся адресом.

Выпустите меня немедленно!

Силиконовая модель, а по совместительству работник сомнительной, но разрешенной Императором киноиндустрии, закатила глаза.

— Не хочу вас огорчать, но на двери электронный замок. Он срабатывает от звуков определенной частоты, которые я издаю в момент третьего оргазма.

— Я что, попал? — посмотрел на нее Виктор и криво улыбнулся.

— Определенно, — пожала плечами порноактриса. — Но не переживайте, вам заплатят. Плюс — процент от продаж фильма.

«Замечательно! Только этого мне и не хватало всю жизнь! Три оргазма! Это во сколько ж я отсюда выберусь?! Беда…».

«Майбах» красного от злости Воронцова притормозил у парадного входа киностудии «Вжик-вжик компани». Капитан пулей вылетел из машины и хлопнул входной дверью. В холле его встретила приветливая брюнетка с грудью наружу, одетая в костюм стюардессы. Она шагнула посетителю навстречу и с улыбкой спросила.

— Вы что-то или кого-то желаете?

— Ларису Иванну хочу! — рявкнул Виктор, и улыбка исчезла с лица белозубой нимфы. — Кто здесь главный?!

Воронцов буквально уткнул красотке в нос служебное удостоверение. Та скосила глаза, пытаясь прочесть данные, и пролепетала.

— Второй этаж направо. Красная дверь.

Следователь мухой, практически не касаясь ступеней, пролетел по лестнице, ударил плечом в дверь, не заметив вылетевшего наличника, и навис над сидевшим в кабинете мужчиной, уперев руки в стол. Глаза невольно пробежали по плакатам с рекламой фильмов для взрослых, висевшим на стене. Одно название «А в атар?» чего стоит! Повесь такой в кинотеатрах — отбоя от посетителей не будет, и кассу соберет не хуже, чем голливудский шедевр!

— Слушай меня внимательно, упырь! — зарычал сыщик. — Быстро отдал мне запись, сделанную полчаса назад на улице Пряничникова, дом двадцать три, квартира пятьдесят!

— Это еще почему?! — воскликнул перепугавшийся владелец студии Иван Бубликов, вжимаясь в офисное кресло. — У меня лицензия и троюродная племянница замужем за прокурором Мытищ!

— У меня есть друг Валера и, судя по твоей борзости, пришел его час! — Воронцов повел шеей до хруста в позвонках и покраснел еще сильнее. Он выхватил «Маузер», перегнулся через стол и упер ствол пистолета наглецу между ног. — Вот почему! У тебя ровно минута, чтобы отдать мне запись, иначе можешь записываться на операцию по смене пола! Ты понял?!

Генеральный директор студии, не сводя взгляда с причинного места, нашарил рукой трубку телефона и, заикаясь, проговорил.

— Ж…Жан-ночка… П-принесите м-мне «П-приключения в-ве-еселого с-следователя», ч-часть д-десятая, — Виктор вдавил ствол ему в пах. — Побыстрее!

В выбитую дверь просунулась голова девушки.

— Разрешите?

— Разрешаю! — ответил Воронцов, отходя от стола и выхватывая из ее рук бокс с диском. — Еще копии есть?!

— Это рабочая запись, даже не смонтировали, — всхлипывал порнопродюссер. — Возьмите, если хотите, еще бонус: «Ирония судьбы: извращение Ипполита»…

Капитан убрал «Маузер» в кобуру, погрузил кулаком и прошел мимо хлопающей ресницами полураздетой девицы.

«Прав был Егорыч! Теперь буду только маньяком заниматься».

Когда звуки шагов в коридоре стихли, а мужчина снова научился дышать ровно, красотка спросила:

— А что это было?

Бубликов пожал плечам, вытащил из ящика стола бутылку водки, сделал три больших глотка и ответил:

— Не знаю, но, кажется, мы еще легко отделались…

Воронцов сел в машину, завел двигатель, и тут его взгляд упал на странный сверток, что покоился на капоте «Майбаха». Капитан вышел и осмотрелся. Улица пустовала. Взяв посылку, Виктор без опаски развернул ее. То, что он и ожидал увидеть. Новое послание от маньяка. Диск с фильмом.

«Нога»[11]

«Как же он меня бесит! — капитан забрался на водительское сиденье и посмотрел во все зеркала. — Этот говнюк следит за мной. Видимо, уверен на сто процентов, что мне его не поймать. Он хорошо подготовлен: не каждый сможет так хладнокровно орудовать мечом, отсекая человеческую плоть. Или специалист по холодному оружию или психически нездоровый субъект. Не сделал ни одной ошибки. Не дал ни единой зацепки. И я ни разу не заметил за собой хвоста, а судя по его последнему подарку, хвост за мной все-таки есть. Вывод — специалист. А по замашкам — психопат. Сука! Поймаю — убью! Без суда и следствия!».

Виктор включил передачу, и автомобиль неспешно покатил по улице. Сыщику захотелось попасть домой, выпить стаканчик-другой хорошего виски и забыться.

Последние пять дней вымотали его больше, чем вся служба в сыске. Выжали, как лимон, как губку. И где-то глубоко в душе засело чувство, что будет еще только хуже. Капитан твердо решил, что приедет в свои графские покои и, чтобы отвлечься от суеты, посмотрит какой-нибудь хороший отечественный фильм.

Разумеется, прошлого тысячелетия и, желательно, черно-белый. Ибо сейчас для русландского кино намечено только одно направление, туда, где темно и дурно пахнет.