Адаптация

Глава 1. Вылететь в трубу

После заморозки чувствительность восстанавливается не сразу. В первые минуты после пробуждения болят глаза, словно голову поднесли к кипящему котлу с ментолом. Следом оживает слух, и тишина сначала наполняется звоном, а затем разом взрывается всеми звуками вселенной. Наконец приходит обоняние, дурманя запахами пластика и резины вкупе с медицинскими растворами. И лишь затем по бледной коже пробегают мурашки и становится жутко холодно.

Калеб очнулся первым; он всегда приходил в себя на пару минут раньше Ричарда, объясняя этот нюанс особенностями своего организма. Товарищ же в ответ лишь отмахивался и ехидно замечал, что он, дескать, умнее и сообразительнее, а потому и времени ему требуется больше. Оспорить данное заявление не представлялось возможным, поскольку так оно, в сущности, и было. Рич действительно являлся мозговым центром их команды, не раз выручая горе–солдат в сложных ситуациях. Впрочем, это не спасало его от ошибок в юности.

Поскольку все заслуги, пусть и обоснованно, лежали на командире, Калеб с чистой совестью вывалился из капсулы гибернации и, покачиваясь, зашагал в душевую. Состояние было наипаршивейшее, голова гудела, а по телу пробегала мелкая дрожь, которую он никак не мог унять. Стуча зубами, мужчина повернул вентиль и блаженно погрузился в горячие струи воды. Капли ударили по плечам, возвращая желание жить и унося усталость одеревеневших мышц. Мысли оттаивали и как змеи выползали из холодных нор, тут же начиная роиться, наполняя разум всяческим хламом. Ему вспомнилась какая–то дурацкая навязчивая мелодия, запах травы и полевых цветов, а еще возникло странное послевкусие, что все это уже было. Не само пробуждение, что повторялось при каждом перелете, а набор одних и тех же действий, словно он раз за разом повторяет их как машина.

Ему потребовалось минут десять, чтобы окончательно отойти ото сна. Да и дольше наслаждаться душем не дал внезапно напомнивший о себе желудок. Быстро обтеревшись полотенцем, Калеб натянул белье и выскочил в общую комнату, где тут же налетел на Ричарда, который уже практически оделся.

— Вот это поворот, — усмехнулся он, похлопав друга по плечу. — В кои–то веки ты меня опередил.

— Стремлюсь к абсолютному совершенству. — Ричард плюхнулся на лавку и принялся завязывать шнурки на ботинках. — А если серьезно, то это ты задержался. Я уже начал подозревать, что из сливной трубы вылезла обнаженная русалка и очаровала тебя своим пением.

— Вот знаешь, а я был бы не прочь, — задумался Калеб, расправляясь с упаковкой восстановительного пайка. Коробка, размером со стандартный кейс, вмещала все необходимое, чтобы вернуть организм к нормальному функционированию после многомесячного сна. Тут умещались протеиновые батончики, кусочки вяленого мяса, зелень с фруктами и безумно сладкий сок. — Но мы же успеваем? — Открыв бутылку, он залпом влил в себя приторное пойло. — Кстати, когда поступят новости с Тау–Риги? Сколько прошло — месяц? — как наш отряд туда отправили?

— Около того, — кивнул Ричард. — Но не уверен, что они уже достигли самой планеты. Надо будет разузнать в Системе… — Он не договорил: в комнату торопливо вошел Асай — их куратор и по совместительству личный врач.

— С возвращением в мир живых! — Мужчина радостно потряс увесистой папкой бумаг, демонстрируя всю серьезность своего визита. — Система уже анализирует ваши показатели, и если жалоб на здоровье нет, то приступим.

— Ого, все настолько серьезно? — Калеб запихнул в рот батончик и принялся натягивать штаны. Перед тем, как их корабль ушел в разгон и экипаж погрузился в долгий сон, им сообщили лишь о том, что предстоит отправиться на край человеческих владений и провести полномасштабную разведку. Где–то на середине пути часть команды должны были сбросить на челноке для отдельного задания.

— А когда–то было иначе? — с широкой улыбкой отмахнулся Асай, по–видимому, радуясь их встрече. — Вы здесь по делу, иначе Агентство распорядилось бы своими ресурсами по–другому. Горячих точек полным–полно, да взять ту же Тау–Ригу, куда ваши товарищи отправились наводить порядок. Вам же выпала задача более деликатная и ответственная.

— А где мы вообще? — Калеб наконец совладал с непокорным ремнем и, довольный собой, победоносно прислонился к шкафчику. Ему всегда тяжело давалась астрография, а уж бесконечные названия и кодировки являлись настоящим кошмаром. Точно он знал лишь то, что от Земли они летели больше восьми месяцев, и это, пожалуй, был самый долгий его перелет. В их с Ричардом послужном списке значилась дюжина миров, где пришлось побывать исключительно по работе и применить специализированные навыки. Но в отличии от Калеба, друг с легкостью мог припомнить название каждой точки.

— 82 Эридана, наверняка даже не слышали, — хмыкнул Асай, опустив настенную панель, что служила подобием стола и за которой прятался монитор. Разложив бумаги, большинство из которых оказались графиками и таблицами с цифрами, он вывел на экран положение звезды относительно Земли. — Одна из самых дальних колоний и отнюдь не самая отсталая. Развитая промышленность и быстро растущее население… но это до войны. Сейчас же, — куратор переключил картинку и продемонстрировал спутниковый снимок: выжженная пустыня с отчетливыми кратерами от бомбардировок, — ни людей, ни техники не обнаружено.

— Тогда зачем мы здесь? Это место для разведчиков и следователей, — проворчал Ричард, подперев подбородок рукой. — Уж не мародеров же гонять по кладбищу?

— К сожалению, нет, все куда интереснее…

— Мда, если все колонии в таком состоянии… Черт, а я ведь в детстве мечтал отправиться на Тау–Сигма, пролететь через «звездный мост», своими глазами увидеть двойную звезду, — бесцеремонно прервав коллегу, Калеб страдальчески вздохнул и сел рядом с Ричардом. — Интересно, что там сейчас…

— Ничего, — авторитетно заявил куратор, смахнув со лба прядь угольно–черных волос. — Двойная вспышка, если мне память не изменяет. Еще лет тридцать назад. Тогда использовалась «звездная катапульта», и после потери связи с колонией установку закрыли, как и саму технологию. Официально, выживших там нет, но фильмы о рае среди звезд снимают и по сей день. Надеюсь, я изменил твои планы на отпуск? — Асай ухмыльнулся. — А теперь вернемся к насущной повестке.

Возражений не последовало, хотя Калебу стало обидно, обидно за то, что его с юных лет пичкали небылицами о несуществующем месте, а он даже в свои тридцать с хвостиком не удосужился проверить, так ли все на самом деле. Вдобавок, на душе стало чуточку пусто: еще одна мечта рассыпалась как песочный замок, сделав мир менее привлекательным, а ведь он за этот самый мир и сражается. Но такими темпами скоро и этой работы у него не будет. Впрочем, пока во Вселенной будет хотя бы горстка уцелевших людей, их услуги будут востребованы. Во всяком случае, именно под таким предлогом приятель и затащил его в военную академию, мол, дипломатия и пацифизм вещь хорошая, но «людь» существо такое, что всегда найдет кого разнимать и разводить по разным углам. С тех пор это утверждение лишь подкреплялось наблюдениями и практикой.

— Эридан был достаточно плотно заселен, и, как вы заметили, удары пришлись по всей его поверхности. И говорит это о том, что противник зачищал территорию, а если юридически, то проводил геноцид. — Куратор с презрением взглянул на снимок и быстрым движением руки сменил изображение — яркое, зеленое пятно мигом резануло по глазам. — А теперь посмотрите вот на это. Что скажете?

— Впервые такое вижу, — поднял бровь Ричард, чуть подавшись вперед и всматриваясь в детали. — Это защитное поле, верно? Но там же нет построек, просто лес… Зачем накрывать щитом дикую местность?

— Может, бункер? — предположил Калеб. Для него само зеленое пятно посреди обугленной равнины казалось чем–то нереальным, искусственным, возможно, специально, даже нарочно выставленным напоказ. — Или, может, это голографический экран, который что–то прячет.

— Интересная идея, — ухмыльнулся Асай и запустил пятерню в свою густую шевелюру. — Но истина, как всегда, посередине. Это действительно щит, и он действительно закрывает некий подземный объект, который все еще функционирует.

— Погоди, а почему этот щит устоял, он же не мог быть единственным на планете? — задал резонный вопрос Ричард.

— И не был, — кивнул куратор. — Мы не знаем точно, но в этой местности бомбардировка была менее интенсивной.

— Как–то подозрительно, не находишь? — Калеб громко зашуршал пакетом, доставая кусочек вяленого мяса. Ему конечно же было неловко. Нет, не за то, что ест и не делится, а за излишнюю шумность. — Может, это ловушка? Ну, чтобы туда специально прилетели? Это как в детективе: хочешь отравить человека — оставь у него на виду сочное яблоко.

— Все может быть, — пожал плечами Асай и почесал небритый подбородок. Куратор обычно представал перед ними ухоженным: без излишней растительности на лице, причесанный и даже выспавшийся на зависть всем. Но не в этот раз. Видимо, его просто завалили срочной работой, и времени на себя совсем не осталось. Впрочем, его арабской физиономии это отнюдь не вредило. — Мы отправили туда несколько групп ученых и разведчиков, но никто на связь не вышел. Пресекая ваш вопрос — нет, это не потому, что они все мертвы. Зону высадки накрывает щит, он блокирует все радиосигналы, но пропускает физические объекты.

— И эти физические объекты — мы! — Калеб победоносно откинулся назад, едва не свалившись со скамьи.

— О, похоже у нас есть доброволец! — Куратор рассмеялся, видимо, вспомнив случай, когда его подопечный вызвался доставить термический заряд в бесполетную зону, не учтя того факта, что пройти пешком предстояло десять километров, а сам груз весил пятнадцать килограмм. — В этот раз вам предстоит стать диверсантами и отключить блокирующее поле. Поскольку людей там нет, то из трудностей повстречается разве что система охраны в самом комплексе.

— Турели, лазерные лучи, разрезающие металл как бумагу, роботы с бензопилами вместо рук… — Калеб с блаженной улыбкой потянулся, представляя все эти стереотипные непотребства. — Но, кажется, в этот раз красоток нам не видать.

— Почему же, — оскалился Асай, буквально прожигая подопечного теми самыми лучами смерти. — Только представь: пятиметровая колонна с дюжиной вращающихся колец, от которых расходятся молнии, над ней неподвижно нависает сферическим магнит, генерирующий щит, способный поглотить энергию атомного взрыва и рассеять ее в верхних слоях мантии. — Он сделал театральную паузу. — Ну разве этот механизм не прекрасен?

Повисла тишина: ни Калеб, ни Ричард не нашлись, что ответить. Первый поначалу попытался представить себе этот механизм, но вышло скверно, поскольку ничего красивого в навороченном агрегате он не нашел, и мозг тут же подбросил ему воспоминание о первой девушке — школьной любви, которая ему до сих пор временами снилась. С тех пор много воды утекло, но та дама и по сей день оставалась неким эталоном, с которым обязаны были пройти сравнение все последующие увлечения — как серьезные, так и не очень. А вот о чем думал второй, так и осталось полнейшей тайной.

— Я рад наконец увидеть на ваших лицах сосредоточенность и серьезность, — довольно кивнул куратор и закрыл папку. — У вас десять минут на последние приготовления. Буду ждать в оружейной.

— Он не серьезно про эту штуку, верно? — напрягся Калеб. Он, конечно, знавал людей, которые в подобном ключе говорили о технике, в основном колесной: машинах, байках — но чтобы о генераторе… такое ему встречалось впервые.

— Ха, ты–то сейчас серьезно? — Ричард зашелся искренним смехом и, поднявшись, хлопнул приятеля по плечу. — Би, ну ты порой прям как ребенок. Ладно, давай паковаться.

— Ну да, куда уж мне до ваших взрослых игр, — насупившись, пробубнил себе под нос Калеб. Он не любил, когда его имя так коверкали, и позволял такое делать лишь самым близким людям, до которых всегда мог дотянуться и придушить в воспитательных целях. Рич придумал это сокращение неимоверно давно, кажется, еще в самом детстве, когда они вместе строили дом на дереве и таким образом пытались придать себе налет дикости и первобытности. Хорошие тогда были времена: трава еще зеленела, в небе пели птицы, а Веллингтон еще не превратился в нагромождение облезлых высоток для беженцев. То самое время, которое вспоминается с тоской и придыханием и навечно остается в памяти, отдаваясь приятной болью.

Сборы не заняли много времени: отработанная годами службы процедура не отнимала ни умственных, ни физических сил. Он окончательно оделся, проверив каждую пуговицу, липучку и молнию, поскольку, как бы банально это ни звучало, но даже маленькая пуговка на кармане может стать причиной смерти. Надел и зашнуровал ботинки, нацепил облегченный бронежилет, похожий на спортивную жилетку, в которой не стыдно и в люди выйти — уж Сьюзен бы точно одобрила. Карманы на брюках заполнились всякой мелочью, что помогала облегчить быт: от складного ножа и зажигалки до медицинского жгута. Конечно, аптечка всегда выдавалась отдельно, но никогда не знаешь, в каких условия окажешься. В отличии от «Отряда Линдли», они с Ричем всегда попадали в разные условия, от джунглей до пустыни, а сейчас, кажется, это будет густой лес, совсем как в родной Новой Зеландии.

На этом приготовления завершились. Брать личные вещи на задание не то чтобы не запрещалось, а скорее было просто не принято, но все же у них имелось одно исключение. В самый разгар войны, когда их только призвали на фронт, Сьюзен — их общая знакомая, что бестактно отвергла ухаживания обоих претендентов на руку и сердце — подарила им одинаковые кулоны. Безделушки стали настоящим талисманом, и, вопреки здравому смыслу, Калеб мог поклясться, что эта вещица действительно спасала ему жизнь. Жаль, что это была не фотография, а всего лишь камень на цепочке, с виду похожий на рубин, но размеры намекали на обычное стекло.

— Может, попросимся домой после этой операции, что скажешь? — Ричард как раз прятал свой рубин под китель, и не сложно было догадаться, к чему он завел этот разговор.

— Не вижу никаких причин для возражения, — ухмыльнулся Калеб, представляя, как белокурая бестия снова отошьет красавца брюнета, повторив про какую–то там дружбу.

— Отлично, солдат, тогда снова в бой, — торжественно произнес друг и, открыв дверь, спустился по лестнице на палубу ниже.

— Как раз вовремя. — Асай нервно покусывал губу, и лишь при появлении подопечных бросил это дело. Он неторопливо наворачивал круги вокруг стола, находившегося в центре небольшой комнаты с кучей шкафов и сейфов, на фоне которых выделялась бронированная дверь, в этот раз чуть приоткрытая. — Давайте поскорее отправим вас в свободное падение, и я займусь другими делами… — Куратор приложил ладонь к сканеру стола, и тот, удостоверившись в наличии допуска, пискнул. Крышка отъехала, демонстрируя свое скрытое нутро. — У нас боевая готовность, — вздохнул он, — подробностей пока не сообщили, но что–то случилось на Змееносце*, поэтому постарайтесь уложиться в три–четыре дня.

— Интересное заявление, — присвистнул Ричард. — А если не уложимся — бросите нас?

— Нет, конечно! — возмутился Асай. — Оставим челнок с капсулами гибернации. Надеюсь, вы самостоятельно сможете в них залезть? По завершении мы вас подберем и отпразднуем.

— Вот уж нет, — протянул Калеб, — Мы успеем! И вот здесь, — он ткнул пальцем в край стола, — вот на этом столе ты откроешь бутылку шампанского и принесешь клубничный торт с толстым слоем крема.

Ричард, нахмурившись, посмотрел на друга. И Калеб естественно понял причину. Приятелю, по–видимому, было не совсем приятно вспоминать тот случай юношеской гениальности. Дело было в Академии, курсе на втором, когда Рич, ни о чем не подозревая, вернулся в свою комнату и застал там компанию однокурсников с плакатом, шариками под потолком и клубничным тортом в руках главного зачинщика, который, широко улыбаясь, расположился в самом центре этого безобразия. Естественно, никто кроме него не знал о дне рождения друга, но зато сам он прекрасно помнил, как тот не любил отмечать эту дату. И все бы ничего, но Калеб решил поступить еще оригинальнее и повтыкал в крем свечи, ровно по количеству стукнувших лет, и, довольный собой, шагнул на встречу имениннику. В тот момент, когда он торжественно поднес торт к лику новорожденного, связка воздушных шаров оторвалась и опустилась прямиком на свечи. Грохот стоял на все общежитие, а сливочный крем украшал лица всех гостей, а двоих, находившихся в эпицентре, еще и покрыло кусочками бисквита. Ричард не любил вспоминать тот день, еще больше не любил, когда это делал Калеб.

— Я сделаю что смогу, — куратор с досадой покачал головой, — но пока вы не отключите систему глушения сигналов, мы не сможем вас забрать. А теперь приступим непосредственно к делу. Внизу уже утро, и чем раньше вы высадитесь, тем больше времени будет на первичную разведку. — Асай не без усилия потянул на себя внутреннюю панель, и та подалась вверх, демонстрируя свое содержимое. Набор был стандартным и универсальным для любой местности и ситуации. — Из того, что мне удалось рассмотреть в оптику, предполагаю, что флора и фауна участка соответствует умеренному поясу Земли. Я обнаружил сеть грунтовых дорог и городков непонятной архитектуры и назначения, однако рекомендую держаться от них подальше. — Он протянул каждому по обработанному спутниковому снимку с линиями и указателями. — Ваша цель точно в центре, как видите, там город. Большинство зданий разрушено, но вот самое крупное, вероятно, и является реактором, генерирующим энергию для поля.

— А как нам его отключить? Инструкции? — Ричард сложил листок и убрал в нагрудный карман.

— Я загрузил инструкции основных типов установок в ваши компьютеры, так что разберетесь, в противном случае, — он пожал плечами, — взорвете.

— О! А можно сразу начать со второго? — На лице Калеба расцвела довольная, предвкушающая веселье улыбка.

— Тебе лишь бы с огоньком, — укорил его Асай. Инструктор с подозрением посмотрел на подопечного, будто пытаясь понять, не подожжет ли тот занавеску, едва он отвернется. Опасения были вполне оправданными. — Действуйте на свое усмотрение, инструкции стандартные, и руководство развязало вам руки. Теперь, здесь дополненный набор, — он протянул коробочку размером с пачку сигарет, — четыре капсулы: дезинфекция — если подхватите амебу, интоксикатор — при отравлении неорганикой, ингибитор — на случай укуса змеи или насекомых, и морфий, конечно же.

Приняв дар, Калеб прикрепил драгоценность к плечевой ленте и припомнил, что вот, кажется, змеи–то его ни разу и не кусали. Он пару раз путешествовал в Австралию, в том числе и с Ричардом, уже в старшей школе. Было это давно, но воспоминания по–прежнему оставались яркими и захватывающими. Нигде прежде они не получали столько увечий, синяков и ссадин, как на зеленом континенте. В середине поездки ему даже пришло в голову завести дневник и записывать в него все злоключения: укус страуса, неудачное общение с кенгуру и получение двойного пинка, расцарапанная коалой шея, помеченные дикой собакой ботинки, выдранный на затылке клок волос с виду белым и вполне мирным попугаем. Словом, вся фауна континента ополчилась на него, а вишенкой на торте стал серфинг на большом барьерном и крепкие объятия медузы. Ее щупальца присосались к лодыжке и доставляли поистине неимоверную боль. Тогда ползучие твари обошли его стороной и будет весьма иронично, если в десятках световых лет от дома его таки цапнет змея.

— Калеб, не спи, — Асай протянул ему пакет стандартной аптечки и неубиваемый рюкзак. Следом выдал паек на три дня, фильтры для воды, бытовые мелочи и оглушающий пистолет для самообороны. — На этом все. Хорошенько все закрепите и…

— А оружие? — уточнил Ричард.

— Винтовка и патроны будут в капсуле, но не рекомендую их применять, попробуйте действовать скрытно.

— Там же нет людей? — с нажимом уточнил брюнет. — Или ты нам что–то недоговариваешь?

— Я передал вам всю имеющуюся информацию, — парировал Асай, уже направляясь в соседнюю комнату. — Оружие тяжелое и будет лишь задерживать вас, но, повторюсь, вам дали свободу действий. А теперь прошу на борт, — он рукой пригласил подопечных проследовать к капсулам.

— Асай, ты спятил?! — Калеб едва только заглянул в зал и тут же поморщился от увиденного. Он терпеть не мог десантные модули, которые походили на стальные гробы не только формой, но и функционалом. Да, там имелось большое стеклянное окно и даже посадочные двигатели, но на этом всё, никакой системы управления и маневрирования, тобой просто выстреливают в атмосферу и смотрят, как ты падаешь камнем в землю. — А нормального челнока на корабле не нашлось?

— Вот купи себе челнок и десантируйся на неразведанную местность с непредсказуемыми условиями сколько влезет, а это — государственное имущество, и оно подотчетно, — лениво огрызнулся куратор и невозмутимо подошел к парным капсулам, раскрытым и полностью экипированным. — А пока пожалуйте в более скромную технику, которая нашпигована технологиями не хуже челнока.

Калеб удостоил Асая гневным взглядом и нехотя подошел к своему гробу. Высотой почти в три метра, прямоугольник со скошенными краями из титана внутри был покрыт мягкой, светящейся резиной, с нишей в форме человеческого тела. Вокруг располагались выемки для различной амуниции, вроде, автомата, сигнального маяка и палатки. Все вместе это напоминало кукольный набор для ребенка–переростка из какого–нибудь фантастического романа, хотя и традиционная сказка сюда тоже подходила, например, «Джек и волшебные бобы».

— Ну что ты как маленький, боишься темноты и замкнутого пространства? — поддел друга Ричард и запрыгнул в свою «коробку».

— Пф, ничего я не боюсь, — фыркнул Калеб, брезгливо ухватившись за резиновый край. Это было частой уловкой Рича: напомнить, что он на три года старше и не ведает страха, что, впрочем, демонстрировал еще со школы, попутно излучая уверенность и самообладание. К тому же подобный фокус с детства заставлял Калеба перебарывать себя и повторять за другом, лишь бы не прослыть трусом. Со временем это переросло в некий комплекс, и заветные слова «как маленький» вызывали приступ настоящего гнева, с которым он научился справляться лишь с помощью психотерапевта. — Просто не горю желанием нырять в это желе.

— Желе тоже от тебя не в восторге, — парировал Ричард, принимая полированный шлем из рук куратора.

— Да вы просто сговорились! Думаешь, я не знаю, как вы по ночам общались, гладили друг друга, делились волнительными прикосновениями? — Калеб все болтал, пока устраивался в наполнителе, принимая предусмотренную производителем позу «солдатика». Он всегда нес невесть какую чушь, лишь бы отвлечься от какой–нибудь скверной процедуры, за что врачи его терпеть не могли. — Ты признавался этому киселю в любви и обещал колыхаться в его студенистых объятиях…

— И часто тебе такое снится в гибернации? — ухмыльнулся Асай, протягивая бедолаге его шлем.

— Хочешь меня в пси записать? Не дождешься! — отмахнулся Калеб. Он натянул «каску», воротник которой мягко обтянул горло, изолируя голову и наполняясь воздухом. Теперь его жизнь целиком и полностью будет зависеть от алгоритмов капсулы и исправной подачи кислорода.

— Я загрузил в ваши компьютеры файлы тех, кто находится на поверхности. Как прискорбно бы это не звучало, но если обнаружите их мертвыми — опознайте и занесите в журнал. — Куратор отошел в сторону, заняв место за пультом, отгороженным от остальной комнаты стеклянной перегородкой.

— Знаем, не впервой, — ответил Ричард. Его капсула, как и у Калеба, неторопливо закрылась прозрачной крышкой и с шипением замуровала людей. На стекло проецировалась картинка: столбики цифр. Верхние показывали запас воздуха, расход топлива, заряд аккумулятора, нижние же отчитывались о содержимом, а именно — о человеке: сердцебиение, давление, температура. Если внезапно станет плохо, то это можно не только почувствовать, но и увидеть на экране.

Позади Асая располагался еще ряд капсул, готовых к запуску, а также четыре пустые ячейки, наглядно демонстрирующие систему крепления и разгона. Калеб предпочитал не видеть изнанку процесса: его и так слишком часто запихивали в эти гробы и швыряли во всякие планетоиды. Но неугомонный разум почему–то решил обратить внимание именно на пустующие места — их было столько же, сколько недоставало боевых товарищей. Неужто бедолаг тоже сбросили на Тау–Ригу? Незавидное приключение, учитывая, что гравитация там почти в три раза сильнее. И тут до него дошло, что такого не могло быть: они не посещали эту систему, а всего лишь пролетали мимо, и отряд отправился на челноке. Тогда куда подевались злополучные капсулы?

— Эй, Асай, а куда… — он не договорил, когда соседняя капсула с грохотом скользнула вниз. Калеб напрягся и сжал кулаки в ожидании неизбежного. — Асай, чертов ты хитрец…

Его оглушило и сильно мотнуло; зал исчез из виду, сменившись длинной трубой, секции которой проносились как кольца водяной горки. Центробежная сила вжала его в наполнитель, не давая пошевелиться и настойчиво намереваясь выдавить наружу скромный завтрак. А потом глаза обожгли яркие лучи солнца. Он ощутил невесомость, которая, впрочем, не принесла никакого облегчения. Над головой играл бликами полированный корпус космического корабля, под ногами раскинулся пепельный пейзаж с зеленой кляксой аномалии. Ему уже не раз приходилось видеть схожую картину, но почему–то именно сейчас внутренний голос настойчиво твердил: что–то не так.

— Получаю данные с капсул, — раздался в наушниках голос куратора. — Калеб, ты слишком волнуешься, успокойся. Вы входите в зону помех, связь скоро оборвется…

— Асай! Где еще четыре капсулы? — гневно закричал Калеб, хотя отлично знал, что тот прекрасно его слышит.

— … Удачи… — засвистели помехи, а мгновением позже все звуки и вовсе пропали.

— Скотина! — выругался мужчина, едва не плюнув себе в шлем. Он задрал голову, провожая взглядом свой летающий дом и всматриваясь во внезапно обнаруженную пробоину. Глубокий шрам протянулся вдоль правого борта, как раз там, где располагалась жилая секция, и, судя по частично заделанным краям, судно получило его достаточно давно. Только вот Калеб не помнил, чтобы они вступали в бой и тем более получали столь серьезные повреждения. — Связь с капсулой, — проговорил он, и компьютер, распознав команду, незамедлительно ее выполнил. Раздались щелчки и завывания. — Рич, когда мы успели побывать в бою? Асай говорил что–нибудь об этом?

— Не припомню, — спокойно отозвался приятель. — Может, все случилось пока мы спали. Противник давно не проявлял себя в открытом бою, возможно, мы просто налетели на мину или астероид.

— Возможно, — протянул Калеб, всматриваясь в яркие краски поверхности и стараясь полностью сосредоточиться на происходящем. В километре под ним мчалась крошечная точка, почти не различимая на фоне раскинувшегося под налетом рассыпчатых облаков пейзажа. А чуть дальше, на самой границе атмосферы, где радужная синева переходила в черноту космоса, сверкал другой объект. — Рич, ты видишь это? На два часа?

Пару мгновений он ждал, но ответа не последовало. Тогда он велел компьютеру проверить сигнал, и тот безучастно сообщил, что таковой отсутствует полностью. Тем временем источник беспокойства приближался, и с весьма неплохой скоростью. В какой–то момент Калеб запаниковал, решил, что в них выпустили ракету, но вскоре стали отчетливо видны раскидистые солнечные батареи и стало очевидно, что к ним несется обыкновенный спутник. Мужчина уже хотел было выдохнуть, но чутье подсказывало, что дело плохо. Даже невооруженным взглядом прекрасно прослеживалась траектория, и она совпадала с их курсом.

— Рич, если ты меня слышишь, включи двигатели, — без особой надежды затараторил Калеб. Ему хотелось выбраться из тесной капсулы, в которой даже толком нельзя было пошевелиться, и встать за штурвал нормального челнока, где все зависело от умения пилота, а не от прихоти автоматики. Кровь стучала в висках, и он ничего не слышал, кроме собственного частого дыхания да биения сердца. Спутник стремительно приближался, и мужчина, не сводя с него напряженного, испуганного взгляда, молился всем силам Вселенной, чтобы осколок цивилизации не задел самого близкого ему человека. И молитвы были услышаны.

Объект и не думал сворачивать, но первая капсула уже миновала опасный участок и провалилась в безопасные объятия атмосферы. Калеб облегченно выдохнул, благодаря Вселенную за спасения друга, и тут же укорил себя, что слишком рано расслабился. Да, Ричард благополучно проскочил, и теперь о нем можно не волноваться, но, кажется, теперь самому Калебу угрожала перспектива встретиться со спутником. Он ждал, вжавшись в податливый и мягкий наполнитель, ждал, когда же это произойдет. Он точно знал, что встреча состоится и попытался примириться с этим фактом. Говорят, что в такие моменты жизнь проносится перед глазами, но, видимо, не в его случае. Мужчина попытался вызволить из чертогов памяти какой–нибудь приятный образ, но не вышло. Встретив холодным взглядом сверкающие солнечные панели, что со скоростью пули неслись к нему, он закрыл глаза и приготовился к удару. В дрожащей темноте его окружали лишь мертвецкая тишина да биение собственного сердца.