Афанадор

Глава седьмая Ушлепки и мраззл

Филипп проводил Галкина до общежития – длинного двухэтажного здания, которое сверху закрывали сосны, и представил дежурной по этажу. Сухонькая пожилая женщина провела Диму по коридору к комнате 312.

– Здесь ты будешь жить, – объявила она, вручая мальчику ключ.

Дима открыл дверь, увидел, что в маленькой комнате стоит кровать, шкаф, тумбочка и письменный стол. За полуоткрытой белой дверцей виднелась кабинка душа.

– Я буду жить один? – удивился мальчик.

– Конечно, один, – заявила дежурная. – И в гости приглашать к себе кого-то не рекомендуется. За это тебя могут оштрафовать. Если захочешь познакомиться с курсантами – выходи в общую комнату. Ужин уже прошел, на завтрак вас всех пригласят.

Слово “курсанты” Диме совсем не понравилось. Оно напоминало ему ранние подъемы, марш-броски и строгую дисциплину. А вставать рано Галкин не любил, хотя делать это ему приходилось довольно часто. Но обычные курсанты, насколько он знал, не жили в отдельных комнатах…

Осмотревшись, Дима выставил банки с вареньем в тумбочку, повесил в шкаф куртку и задумался – стоит ли идти в общую комнату? По всему выходило, что сидеть одному толку нет, не узнаешь ничего интересного. А те, кто здесь учатся, могли рассказать что-то об академии и здешних порядках.

Собравшись с духом, Галкин вышел в коридор. С другого его конца доносились голоса и непонятный шум. Дима пошел на звук.

Коридор плавно расширялся и выходил в большую комнату со стеклянным куполообразным потолком. В ней сидела разношерстная компания. Всего – человек десять ребят. Большинство из них на год – два старше Димы. Они расположились перед огромным телевизором, или устройством, напоминающим телевизор. На экране мерцала странная картинка, смысла которой Галкин не понял.

– Здорово, мужики, – заявил Дима с порога.

Большинство ребят даже не подняли головы. Один мальчик посмотрел на Галкина долгим взглядом, а еще один, рыжий, пропищал:

– Привет, ушлепок!

Надо полагать, такое обращение не было слишком ласковым, но лезть в драку и обзывать рыжего в ответ Дима пока не стал. Он присел на свободный стул, приглядываясь к тому, что происходило в комнате.

– Не запарафинить ли нам новенького? – обратился к товарищам мальчик постарше.

Ясное дело, ничего хорошего подобное предложение Диме не сулило, но он продолжал спокойно сидеть на стуле. Особого восторга среди присутствующих его предложение не вызвало, и мальчик подобрел.

– Иди сюда, новый, – предложил он. – Хочешь сыграть в мраззл? На уксы?

– Что это такое? – спросил Дима спокойно.

– Да ты и правда ушлепок, – равнодушно бросил паренек, возвращаясь к созерцанию линий и фигур, бегающих по экрану.

Дима посидел еще минут десять и собрался уже уходить, когда к нему подошел невысокий темноволосый мальчик.

– Меня зовут Надир, – объявил он. – А ты кто?

– Дима, – ответил Галкин.

– Дмитрий, – поправил его мальчик. – Дима – в детском саду. А мы в академии.

Галкин согласно кивнул.

– Учишься здесь? – спросил он, хотя это и так было ясно. Просто нужно было поддержать разговор.

– Приходится, – ответил Надир. – Родители заставляют. Они меня видят пилотом межзвездного дисколета. Или боевого корабля, на худой конец. А я бы хотел стать психологом.

– Ничего себе мечта, – заметил Дима.

– А что? Надо же кому-то с пахальцами работать? – возмутился Надир. – Кто-то не любит, а мне нравится. Но отец говорит – не престижно. Что я могу достичь большего…

– Ему виднее, – уклончиво заметил Дима. – Имя твое – оно из астрономии?

Дима помнил, что есть такое понятие, как “зенит”, и есть такое, как “надир”. Почему бы отцу, помешанному на звездоплавании, не назвать так своего сына?

– Нет, дедушку так звали, – хмуро ответил мальчик. – Сам ты откуда приехал?

– Из Ковалевки, – ответил Галкин.

– А я – с Кавказа. Почти рядом. Можно было, конечно, поступить в Ташкентский университет, или в Новосибирскую академию, или даже в Тегеранскую Высшую школу. Дешевле. Но отец отдал меня в Москву. По старой памяти. Он сам здесь учился.

Пока Дима переваривал услышанное, Надир продолжил:

– Ты на конструкторский факультет, навигационный, или военный?

– Не знаю, – признался Галкин. – А что такое ушлепок?

– Ну, это… В общем, это так… – уклонился от объяснений Надир.

– А махалец? – спросил Дима.

– Махалец? – удивленно поднял густые черные брови Надир. – Махальцы – наши враги. Неужели ты и этого не знаешь? Полный пахалец? Это интересно…

– Тебе, может, и интересно, – обиделся Дима. – А я вообще ничего не понимаю. И про пахальцев тоже.

– Бывает, – спокойно ответил Надир. – Тут половина из пахальцев. Дермидонтов, шеф нашей академии, к этому спокойно относится. У нас работа нервная, продвинутые ее часто не выносят…

– Ты сам, стало быть, продвинутый? – догадался Дима.

– Еще бы. Я же говорил – и отец мой тут учился, и мать неподалеку.

– Ладно, – кивнул Дима. – А вот эти, – он указал на ребят. – Что это за мраззл, в который они играют?

– Модификация морского боя. Стратегическая игра. Выйдет у пахальцев месяца через три, когда ее полностью оттестируют.

– Не понял, – покачал головой Дима. – Почему морской бой называется “мраззл”? И как она выйдет у пахальцев?

– На лазерном диске, понятное дело, – объяснил Надир. – А “мраззл” – это любая игра, которая никакой пользы не приносит и придумана исключительно для отвлечения пахальцев. Начиная от “дурака” и заканчивая компьютерными игрушками. В них даже специально для пахальцев сбои делают – чтобы компьютер зависал и игра затягивала сильнее.

– Что же тогда вы в нее играете? – спросил Галкин. – Вы ведь не пахальцы?

– Удержаться трудно, – признался Надир. – Но за мраззл наказывают, если поймают.

Это Дима понять мог. Если в интернате ребят ловили за игрой в карты, то тоже наказывали.

– Магометов, шли бы вы отсюда жужжать в другое место, – предложил рыжий паренек, который обозвал Диму “ушлепком”. Он проиграл и был не в духе.

– Тебя забыли спросить, – огрызнулся Надир, но все же предложил Диме:

– И правда, давай уйдем. Можно в читальном зале посидеть. Или на балконе. Там, правда, холодно, зато никого нет.

– Ладно, – согласился Дима.

“Балконом” Надир назвал огороженный участок крыши. С одной стороны торчала будка, в которой был обустроен выход на крышу, с другой – большой металлический купол обсерватории, в которой, по утверждению нового друга Галкина, стояло несколько мощных телескопов – чтобы можно было попрактиковаться в выполнении домашних заданий. Было уже поздно, в небе тускло поблескивали звезды.

С крыши было видно только небо. Взлетную площадку, на которой стояли дисколеты, и высокое здание министерства скрывали сосны. Сквозь деревья прорисовывался только силуэт кубического четырехэтажного здания.

– Академия, – пояснил Надир.

– Там будем учиться? – спросил Дима.

– Там. За тебя кто платить будет? – поинтересовался Магометов.

– Платить? – удивился Галкин. – Не знаю. Дермидонтов меня пригласил после тестирования, а об оплате он ничего не говорил. Не знаю, смогут ли отец и мама что-то платить…

– Они ведь у тебя пахальцы? – спросил Надир.

– Да что это значит? – воскликнул Дима. – Ты объясни толком…

– Ну, пахальцы – это люди, которые не работают в Организации. Их большинство, поэтому ничего стыдного в том, что у тебя родители-пахальцы, нет. А платить за тебя они точно не смогут – откуда у них уксы?

– Что-что? – переспросил Дима.

– Уксы. Универсальные кредитные символы. Электронные деньги.

– Наверное, у них таких нет, – согласился Галкин.

– Точно нет. У пахальцев уксов не бывает. А за тебя департамент заплатит. Я чувствую. Еще и стипендию Дермидонтов может положить, если будет в хорошем настроении. Тогда вообще будешь как сыр в масле кататься. За меня-то отец платит. Он и отдал меня сюда. В Тегеране и Багдаде учиться сложнее – проблемы с языком, а в Новосибирске и Ростове преподаватели не такие сильные… Уксов карманных с этой оплатой совсем нет. Ни дисколет напрокат взять, ни домой лишний раз слетать… Ни диск с новым мраззлом купить. Тускло, одним словом.

Над общежитием с низким свистом прошел огромный дисколет черного цвета.

– “Супер-Гелиос”, – объявил Надир. – Не иначе, к Дермидонтову гости пожаловали. На таких аппаратах только большие люди из правительства летают.

– Из Кремля? – простодушно спросил Дима.

– Из какого Кремля? – удивился Магометов. – Из Учкубасу.

– Это где?

– В Южной Америке. Главная столица «продвинутых». Тебе, я смотрю, еще учиться и учиться.

– Точно, – согласился Дима, провожая взглядом дисколет, садящийся за сосны. – Вот ты меня и научи, пока за меня учителя не взялись. Выходит, «продвинутые» – тайная организация?

– Тайная? – хитро улыбнулся Надир. – Можно сказать и так. «Продвинутые» о себе не кричат, но управляют всем миром.

– А какой смысл скрываться, если в руках власть? – спросил Дима. Это никак не укладывалось в его голове.

– Да из-за махальцев, будь они неладны, – ответил Надир. – Хотя, с другой стороны, мне даже больше нравится, что наши дела в тайне остаются. Работа у психологов интереснее. Живет себе пахалец, и не знает, кто на самом деле его жизнью управляет. Жаль только, что я пока не психолог. А здесь мне учеба трудно дается.

Сбоку раздался гнусавый голосок:

– Трудно дается! Скажи лучше, что ты вообще тупой!

Надир обиделся почти до слез, а Дима бросил рыжему, собиравшемуся вылезти на крышу:

– Слиняй отсюда, ушлепок!

Рыжий удивленно открыл рот и скрылся, захлопнув за собой дверь.

– Сейчас, наверное, бить меня придут? – спросил Галкин.

– Да ну, – улыбнулся Надир. – У нас почти не дерутся. За штрафуют немилосердно. Драка – занятие для пахальцев.

– Хорошо, – заметил Дима, вспомнив, что в интернате редкий день обходился без стычек. Он немного обиделся за пахальцев. И потом вдруг осознал, что организация «продвинутых» не может объявить о себе и полностью взять власть в свои руки из-за махальцев. А он махалец и есть! Сложно все и непонятно…

– Блескальцева ты не знаешь? – спросил Галкин.

– Не, – ответил Надир. – Это кто – препод?[3]

– Начальник какой-то…

– Тогда не знаю. Я, кроме Дермидонтова и нашего декана,[4] никого не знаю из начальства.

– Он меня усыпить хотел, – признался вдруг Дима.

– А, тогда, наверное, это попечитель вашего округа, – равнодушно заметил Надир. – Только он может приказ об усыплении пахальца давать.

– Я не пахалец, – возразил Дима и осекся. Рассказывать Надиру о том, что он махалец, наверное, не стоило.

– Конечно, теперь не пахалец, – быстро согласился Надир. – Теперь ты наш. Конечно, экзамены еще не сдал, но с покровительством Дермидонтова сдашь, можешь не сомневаться. Пойдем спать, поздно уже!

Мальчики спустились по лестнице и по безлюдному коридору разошлись по комнатам. Оказалось, что Надир живет через три двери от комнаты Димы.