Афоризмы Британии. Том I

Все девушки хороши, по откуда же тогда берутся плохие жёны?

Есть женщины, — их встретишь каждый день, —

Чья грудь таит не сердце, а кремень.

Конечно, совершенства в мире нет;

Всё, что рождается на божий свет, —

Зверь, человек, — увы, несовершенно.

Но позволительно считать отменной

Жену, в которой ни один порок

Достоинств разных заслонить не мог.

Но если даже женщины и знают.

Чего хотят, двоих на свете нет.

Чтоб на одном сошелся их ответ.

…От пьяной женщины не жди отказу.

Распутники тем пользуются сразу.

Капризы женские приносят зло,

Капризом женским в мир оно пришло

И выжило Адама вон из рая,

Где жил он без греха, забот не зная.

Женщины обычно не по злобе, но по природе своей ненавидят тех, кого любят их мужья.

Честь и краса, к несчастью, не всегда

Защищены судьбою от вреда.

Порок мужчин под сталью глаз таится,

А женщин выдают во всём их лица.

Не успеют боги сотворить десяток женщин, ан глядь — черти уже и совратили пяток.

Куда краса, туда же и уродство.

Что женский разум, то и сумасбродство.

Та, что красой не блещет, но с догадкой.

Приманку сделает из недостатка.

Красавица с умом тужить не будет:

Ум выдумает, красота добудет.

Таких красавиц в мире глупых нет,

Чтоб не уметь детей рожать па свет.

Красота без добродетели быстро увядает.

…В женщине любовь и страх равны:

Их вовсе нет, или они сильны.

С возрастом улучшается только вино, но не девичьи щёчки.

Все женщины, как розы: день настанет —

Цветок распустится и вмиг увянет.

Найди себе подругу помоложе,

Иначе быстро охладеешь к ней.

Замкни перед женским умом дверь — он выбежит в окно; запри окно — он ускользнёт в замочную скважину; заткни скважину — он улетит в дымовую трубу.

Такая женщина, которая не сумеет всегда свалить всю вину на мужа, — о, лучше пусть она не кормит сама своего ребенка, не то выкормит дурака!

…Честность, соединенная с красотой, — это всё равно что медовая подливка к сахару.

…Всё, что женщина задумала сделать, она сделает, разобьет себе голову, а сделает…

Верны мужьям шалуньи и насмешницы,

А в маске благочестья ходят грешницы.

…Роза, в благовонье растворясь.

Счастливей той, что на кусте невинном

Цветёт, живёт, умрёт — всё одинокой!

Где с белым цветом алый слит.

Там спрятан грех под маску:

Ведь щёки женщин страх белит,

А стыд бросает в краску.

И где тут стыд, и где тут страх —

Уразумей, поди ты;

Ведь от рожденья на щеках

У них два цвета слиты.

Порой для сердца женщины прелестной

Дороже слов подарок бессловесный.

Прямых речей от женщины не жди:

В её «уйди» звучит «не уходи».

Из женщины нетрудно сделать дуру,

Когда она боится дать отпор.

…В раздраженье женщина подобна

Источнику, когда он взбаламучен

И чистоты лишён, и красоты.

Никто ни капли из него не выпьет,

Как ни был бы он жаждою томим.

Честь девушки — все ее богатство, оно дороже всякого наследства.

Доброта в женщине, а не соблазнительные взоры завоюют мою любовь.

Павлин в своем блеске не выставляет напоказ столько цветов, сколько можно насчитать в праздничном наряде англичанки.

Большинство женщин не имеет характера: они или блондинки, или брюнетки; это лучший способ различать их.

Муж ищет то забвения, то славы,

А женщина — единственно забавы.

Мужчиной правит Смена Чувств и Мыслей,

А дамы постоянней в этом смысле, —

Лишь двух желаний испытуя власть, —

Всласть властвовать — и наслаждаться всласть.

Характер женщины определяется обыкновенно красотой или безобразием ее лица.

Женщины — первые воспитательницы рода человеческого.

Поцелуй между женщинами означает только, что им в эту минуту больше нечего делать.

Из всех тропинок, ведущих к сердцу женщины, жалость — самая короткая.

Ночь придает блеск звездам и женщинам.

С женщинами спорят сердцем, не умом.

Ни один человек не прожил настоящей жизни, если он не был очищен любовью женщины, подкреплен ее мужеством и руководим ее скромной рассудительностью.

Никогда не женитесь на женщине с волосами соломенного цвета. Все они так сентиментальны.

Женщины подобны несовершеннолетним; они живут ожиданиями.

Женщины портят всякий роман, стараясь продлить его бесконечно.

Есть только два сорта женщин: некрасивые и крашеные. Некрасивые очень полезны. Если вы хотите заслужить репутацию порядочного человека, стоит только вести их к ужину. Другие женщины очень привлекательны. Они, однако, делают одну ошибку: красятся, чтобы казаться молодыми.

Не надо стараться понять женщину. Женщины — картины, мужчины — загадки. Если вы хотите знать, что женщина действительно думает, — а это, кстати сказать, всегда опасно, — смотрите на нее, но не слушайте, что она говорит.

Скучно быть предметом поклонения. Женщины обращаются с нами, как человечество со своими богами. Они молятся на нас и всегда пристают к нам, чтобы мы что-нибудь для них сделали.

Мир положительно набит хорошими женщинами. Знать их — равносильно среднему образованию.

Сомнение и недоверие раздувают любовь в страсть и тем порождают чудные трагедии, которые одни только и придают нашей жизни цену. Женщины однажды поняли это, когда мужчины еще до этого не дошли, и вот было время, когда женщины правили миром.

Единственная прелесть прошлого — в том, что оно прошло. Но никогда женщины не видят, что занавес упал. Они иеизменно хотят шестого действия, и, как только интерес представления совершенно исчерпан, они предлагают его продолжать. Если бы им дать волю, у всякой комедии был бы трагический конец, и все трагедии кончались бы фарсом. Они очаровательно искусственны, но у них нет ни малейшего понятия об искусстве!

Женщины ценят жестокость больше всего на свете. У них ужасно примитивные инстинкты. Мы освободили их, но они остались рабынями и ищут господина. Так любят они быть в чьей-нибудь власти.

Женщины любят нас за наши пороки. Если у нас их достаточно, они простят нам всё, даже наш огромный ум.

Женщины — очаровательно своенравный пол. Всякая женщина бунтовщица и обыкновенно в открытом восстании против самой себя.

Когда женщина узнаёт, что муж ее совершенно к ней безразличен, она или начинает ужасно безвкусно одеваться или носить очень нарядные шляпы, за которые мужу какой-нибудь другой женщины приходится платить.

У нравственных женщин такой узкий взгляд на жизнь, их горизонт так мал, интересы так незначительны. Дело в том, что они несовременны, а быть современным — единственное, чем стоит быть в наши дни.

Ничто на свете не может сравниться с преданностью замужней женщины. Ни один женатый мужчина ничего о ней не знает.

Женщины вдохновляют нас желанием совершать великие вещи, но неизменно мешают приводить их в исполнение.

Единственный способ вести себя с женщиной — это ухаживать за нею, если она красива, или за кем-нибудь другим, если она некрасива.

Женщины защищаются, нападая, точно так же, как они нападают, неожиданно и странно сдаваясь.

Ни одна женщина не должна быть точной в определении своего возраста. Это отдает расчетливостью.

Тридцать пять лет — очень привлекательный возраст. Лондонское общество полно женщинами, которые по собственному желанию оставались тридцатипятилетними целые года.

Дурные женщины надоедливы. Добродетельные женщины скучны. Вот и вся разница между ними.

Я не верю в существование пуританок. Не думаю, чтобы нашлась на свете хоть одна женщина, которая бы не была немножко польщена, если за нею начать ухаживать. Это-то и делает женщин так неотразимо привлекательными.

Не говорите… жестоко ни об одной женщине. Я не думаю, чтобы людей можно было делить на хороших и дурных, как будто бы это были две разные породы. Те, которых зовут хорошими женщинами, могут иметь в себе ужасные задатки, на них могут находить безумные минуты ревности, упрямства, греха или равнодушия. Дурные женщины, как их называют, может быть, таят в себе скорбь, раскаяние, жалость, жертву.

Никогда не следует полагаться на женщину, которая говорит вам свой настоящий возраст. Женщина, которая это скажет, способна сказать что угодно.

Не давайте себя сбить на путь добродетели: это худшая сторона женщин. Они всегда хотят, чтобы мы были добродетельны, а если встречают нас такими, то не любят вовсе. Их мечта — найти нас непоправимо дурными и бросить непривлекательно нравственными.

Женщины положительно зверски обращаются в наши дни с мужчинами, которые не их мужья.

Количество современных женщин, ухаживающих за собственными мужьями, положительно скандально. Это так плохо выглядит! Ведь это не что иное, как публичное перемывание своего чистого белья.

Некрасивые женщины всегда ревнуют своих мужей; красивые — никогда! У них нет времени. Они ревнуют чужих мужей, и у них не остаётся свободной минуты.

Мужчина, проповедующий добродетель, почти всегда лицемер, а женщина, проповедующая добродетель, всегда некрасива. Во всем мире нет ничего, более неподобающею для женщины, как убеждения пуританки; и, я рад сказать, большинство женщин это знает.

Женщина, сумевшая сохранить любовь мужчины и сама его любящая, исполнила все то, что миру нужно от женщины или что он вправе от неё требовать.

Как женщины любят опасность! Это — одно из тех их качеств, которыми я восхищаюсь больше всего. Женщина будет кокетничать с кем угодно, лишь бы только кто-нибудь в это время на нее смотрел.

Женщины живут своими душевными волнениями и живут для них; у них нет жизненной философии.

Слезы — спасение некрасивых женщин, а для красивых — гибель.

Нужна действительно хорошая женщина для действительно глупого поступка.

На подходящем фоне женщина может сделать всё, что угодно.

Секреты от чужих жен — необходимая роскошь современной жизни. Так, по крайней мере, мне говорят в клубе люди, достаточно плешивые, чтобы быть осведомленными; но никому не следует иметь секрета от собственной жены. Она его всегда узнает. У женщин на этот счет удивительный инстинкт. Они раскроют все, кроме очевидного.

Сила женщин в том, что их нельзя объяснить психологией.

Если женщина не умеет делать своих ошибок красивыми, она только самка.

Пока женщина может выглядеть на десять лет моложе собственной дочери, она вполне счастлива.

Женщины созданы для того, чтобы их любили, а не для того, чтобы их понимали.

Женщины, как сказал кто-то, любят ушами, точно так же, как мужчины любят глазами, если только они вообще когда-нибудь любят.

Мужчина — бедный, неловкий, верный, необходимый мужчина — принадлежит к полу, который был рассудительным уже миллионы и миллионы лет. Он иначе не может; это у него в крови. История женщины иная. Они всегда были живописным протестом против самого существования здравого смысла; они поняли его опасность с самого начала.

Разбойники требуют кошелек или жизнь, женщины — и то и другое.

Самая глупая женщина может сладить с умным мужчиной, но с дураком сладит лишь самая умная.

Женская догадка обладает большей точностью, чем мужская уверенность.

Будь осторожен. Если женщина сходится с тобой не любя, она заставит тебя расплатиться за это, а если она любит, она заставит тебя заплатить еще дороже.

Никто теперь не может отличить даму полусвета от герцогини.

Женщины не умеют ждать, помните об этом.

Там, где речь идет о любви, женщины мало думают о гордости, если вообще о ней думают. Гордость — это нечто, что не сходит у них с языка, но никогда не проявляется в делах и поступках.

В девяносто девяти случаях женщины ведут себя как дуры, но на сотый оказываются хитрее мужчин.

Женщины редко ошибаются в своих суждениях друг о друге.

Из-за этих блондинок в мире происходит столько зла!

У каждой царственной женщины есть Тайное царство — оно для неё реальней, Чем блеклый окрестный мир.

Быть сильным — как быть леди. Если вам приходится кому-то доказывать, что вы обладаете этим качеством, — значит, вы им уже не обладаете.

У каждой царственной женщины есть Тайное царство — оно для неё реальней, Чем блеклый окрестный мир.

Мужчину делает портной.

Всё зло исходит от владык мужчин,

Винить подвластных женщин

нет причин.

Чтоб неженкой, как женщины, не стать.

Глядеть не надо на детей и женщин.

Как женщинам нахальным, так мужчинам

Изнеженным — не велика цена.

Разумный муж хранит и чистит славу.

Как панцирь, а не то она ржавеет…

Хотя себя мы часто превозносим,

Но мы в любви капризней, легковесней,

Быстрее устаём и остываем,

Чем женщины.

…Мы, мужчины.

Хотя и расточаем обещанья.

Но мы, твердя о страсти вновь и вновь.

На клятвы щедры, скупы на любовь.

…Если б всех распутство жен смущало.

Так каждый третий в петлю бы полез.

Что за забавная штука — мужчина, когда он надевает камзол и штаны, а рассудок забывает дома!

У кого есть борода, тот уже не юноша; у кого её нет, тот еще не мужчина.

Не обидно ли для женщины, чтобы ею управлял комок земли?

Отдавать отчет в своем поведении куску грубой глины!

Положительно, легче найти двадцать развратных голубок, чем одного целомудренного мужчину.

Кровь в юношах и та кипит слабей,

Чем вожделение в сердцах мужей.

…Мужчина стал бы совершенством.

Когда б он постоянством обладал.

Осёл безмозглый тот, кто лезет в драку

За девушку, которой он отвергнут!

Не всегда пышная шляпа покрывает достойную уважения голову.

Тот, кто становится мужчиной в шестнадцать лет, будет ребенком в шестьдесят.

Истинное мужество готово встретиться с любой опасностью и остается непоколебимым, какое бы бедствие ни угрожало.

Слезы женские трогают, у мужчин они бывают настоящим растопленным свинцом; потому что для женщины слезы бывают облегчением, для нас же пыткою.

Женатые мужчины ужасно скучны, когда они хорошие мужья, и отвратительно самодовольны, когда плохие.

Упорно оставаясь холостым, человек превращает себя в постоянный общественный соблазн. Людям следует быть осторожнее; это самое безбрачие приводит к гибели слабые суда.

Мужчины могут иметь женский ум так же, как женщины — мужской.

Мужья очень красивых женщин принадлежат к разряду преступников.

В наши дни виною разрушения большинства счастливых супружеств бывает здравый смысл мужа. Как можно требовать от женщины, чтобы она была счастлива с человеком, который упорно обходится с нею, как со вполне разумным существом!

В глазах философа женщины представляют из себя торжество тела над разумом, точно так же, как мужчины торжество разума над принципами.

Для женщины единственный путь преобразить мужчину — до такой степени ему надоесть, чтобы он потерял всякий интерес в жизни.

Мужчины узнают жизнь слишком рано: женщины узнают жизнь слишком поздно — вот разница между мужчиной и женщиной.

Все женщины с годами становятся похожи на своих матерей; это их трагедия. Мужчины — никогда; в этом трагедия мужчин.

Все мужчины принадлежат замужним женщинам; это единственное правильное определение собственности замужних женщин.

Если женщина хочет держать мужчину в руках, ей стоит взывать к худшему, что в нем есть.

Есть определенный тип людей, которые считают, что некоторые вещи просто нельзя делать, независимо от того, чего это будет стоить. Таких людей можно назвать религиозными. Или вы можете назвать их джентльменами.

Джентльмены всегда остаются в меньшинстве. Это их привилегия.

Только мужчина, уважающий женщину, может расстаться с ней, не унижая её.

Мне всегда было непонятно, почему худшие из мужчин вызывают интерес у лучших женщин.

Мужчина — создание тщеславное.

Чудесно все-таки заведено в природе. Любой мужчина, с виду совсем не привлекательный, обязательно становится избранником какой-то женщины.

Мужчина всегда придает особое значение прошлому своей жены.

Истинное мужество готово встретиться с любой опасностью и остается непоколебимым, какое бы бедствие ни угрожало.

Существует три пола: мужчины, женщины и священники.

Какая жалость, что в Англии нет иных развлечений, кроме греха и религии.

В Англии люди стараются быть остроумными за завтраком. Это так ужасно с их стороны! Только глупые люди остроумны за завтраком.

Английская литература — национальное достояние и культурное наследие англичан. Мы дали и даём миру многих величайших поэтов, мыслителей, учёных. Ни у одного народа нет более блестящей благородной литературы. Она богаче нашей торговли, сильнее нашей армии. Она истинная гордость и слава нашей страны, и никакие слова, прославляющие её, не будут слишком громкими.

В такой стране, как Англия, несмотря на ее классовую структуру, и в самом деле существует определённое культурное единство.

Англичане не умеют ненавидеть, не держат в памяти зла, их патриотизм во многом неосознан, они не испытывают любви к воинской славе и не склонны восхищаться великими людьми.

Приложи англичане усилия к тому, чтобы заставить функционировать свою демократию, они стали бы политическими лидерами Западной Европы, а возможно, и некоторых других частей света. Они могли бы предложить искомую альтернативу русскому авторитаризму, с одной стороны, и американскому материализму — с другой.

Англичане, пожалуй, уже лет сорок как знают то, что немцы и японцы усвоили совсем недавно, а русским и американцам ещё усвоить предстоит, — что одной стране не под силу править миром.

Не следует преувеличивать свободу, интеллектуальную или какую-либо другую, существующую у нас в Англии, но то, что она не претерпела значительных ограничений даже за пять лет войны за выживание, — обнадёживающий симптом.

Англичанам принадлежит авторство нескольких наиболее популярных игр мира, распространившихся куда шире любого другого порождения их культуры.

Иностранцам, посещающим нашу страну в мирное время, редко когда случается заметить существование в ней англичан.

В Англии, в основном по причинам географическим, спорт, прежде всего игровой на открытом воздухе, и снобизм слиты нерасторжимо.

Если бы мужчины и женщины предавались наслаждениям столь же шумно, как это делают кошки, разве мог бы хоть один лондонец спокойно спать по ночам?

«Почему?» — единственный вопрос, способный в достаточной степени озадачить людей, поскольку именно так — «уай?» — называется одна из букв английского алфавита.

Британская империя… хотела, чтобы даже в самом удаленном ее уголке всё было точно так, как дома.

Если вычесть из литературы двадцатого века всех гомосексуалистов, а из музыки — всех евреев, в Англии останется очень мало романов и симфоний.

…Стоит только пройтись по пригородам Лондона или по деревням южной Англии, и узнаешь, что всю свою эстетику, свой внутренний мир англичанин (и ещё чаще англичанка) черпает из сада.

Англия — это цивилизация на Гольфстриме.

Английские поэты уже давно уяснили, что на них не распространяется знаменитая британская терпимость.

Существует три пола: мужчины, женщины и священники.

Ирландцы — люди честные: они никогда не говорят хорошо друг о друге.

Если бы не Церковь, никто бы не знал про евреев.

Америка была открыта до Колумба, но это хранилось в величайшей тайне.

Англия и Америка — две страны, разделённые одинаковым языком.

Все народы, достигшие стадии становления как нации, склонны презирать иностранцев, но мало кто усомнится, что племена англоговорящих здесь являют наихудшие образцы. Судить об этом можно хотя бы по такому факту: стоит лишь им узнать о существовании иной нации, как тут же придумывается для нее оскорбительная кличка. «Макаронник», «даго», «лягушатник», «олух», «жид», «шини», «ниггер», «восточник», «чинк», «масленщик», «желтопузый» — лишь небольшая коллекция примеров.

Американцы всегда поступают правильно… после того, как исчерпают остальные варианты.

Испанцам, вне всякого сомненья, присуще великодушие, то благородство души, которое принадлежит иному, не XX веку.

Мы, бледные, посеревшие и промокшие англичане, ёжились под нашими серыми северными небесами, которые сочились сыростью, словно вонючая кухонная тряпка, а тех, кого хотели сурово наказать, отправляли далеко-далеко, под ясное небо и жаркое солнышко… Стоит ли удивляться, что с годами у австралийцев появилась этакая особая улыбка специально для англичан.

Какие правила надо знать, приезжая в чужую страну? Что можно в одной стране и нельзя в другой? Здравый смысл вам тут не поможет. Лучше порасспросить друзей и знакомых.

Хотя между европейцами и американцами нередко случаются всяческие недоразумения, все же мы десятки лет кряду смотрели одни и те же фильмы и телепрограммы, призванные помочь нам притереться друг к другу. Но вне этих границ лучше не полагаться на предположения и догадки.

Какие правила надо знать, приезжая в чужую страну? Что можно в одной стране и нельзя в другой? Здравый смысл вам тут не поможет. Лучше порасспросить друзей и знакомых.

Самое темное место — под свечкой.

Утреннего солнца весь день не бывает.

Иди вдоль реки — и к морю выйдешь.

Если бы не было облаков, мы бы не любили солнца.

Катящийся камень мхом не обрастет.

Лису в одну ловушку дважды не поймаешь.

Ненастное утро может смениться ясным днем.

И черная курица несет белое яичко.

…Гром, туман,

Прибой, сеть паутинок средь полян

Нас лишь тогда ввергают в изумленье,

Когда не знаем мы причин явленья.

Созрев, сорвется слива; но она

Кисла на вкус, покуда зелена.

Лишь тучей затмевается луна,

А россыпь звезд всегда едва видна.

Комар летит — его и не найдете.

Но всем очам открыт орёл в полете.

Ворона грязью перемажет крылья —

Никто и не заметит всё равно,

А лебедь, несмотря на все усилья,

Отмыть не сможет с белизны пятно…

Прекрасно было яблоко, что с древа Адаму на беду сорвала Ева.

Родит чудовищ глубина морей,

А вкусную форель — простой ручей.

Как ночь ни длится, день опять придет.

…Без пользы

Природа, бережливая богиня.

Даров своих не даст ни капли в рост.

Но с должника желает получить

И благодарность и процент.

Чего не разнюхает нос, то глаза досмотрят.

Всё корень знает свой, а если нет,

То гибнет, как сухая ветвь без соков.

Что кисло или сладко для мужчин.

То и для женщин кисло или сладко.

Порой из маленького ручейка

Рождается могучая река.

Как жаль мне их, о, как мне жаль цветы.

Чей жребий — вянуть в цвете красоты!

Давно бы тяжко дышащие волны

Пожрали сушу, если б только сила

Давала право власти…

…Если вдруг планеты

Задумают вращаться самовольно,

Какой возникнет в небесах раздор!

На небесах планеты и Земля Законы подчиненья соблюдают,

Имеют центр, и ранг, и старшинство.

Обычай и порядок постоянный.

Находит наша жизнь вдали от света

В деревьях — речь, в ручье текучем — книгу,

И проповедь — в камнях, и всюду — благо.

…Если мы с деревьев обдерем

Кору да крону, часть ствола и ветви.

То даже если корни мы оставим,

То воздух выпьет соки из калек.

Когда мы к ветви дикой прививаем

Початок нежный, чтобы род улучшить,

Над естеством наш разум торжествует,

Но с помощью того же естества.

Растет среди крапивы земляника;

Прекрасно зреют сладкие плоды

Вблизи других, неблагородных ягод.

Земля, природы мать, — ее ж могила:

Что породила, то и схоронила.

Великие в себе благословенья

Таят цветы, и травы, и каменья.

Как медленно часы тоски ползут!

Хоть астрономы, крестные светил,

Открыв звезду, ей имя нарекают.

Но звезды и для тех, кто их крестил.

Не ярче, чем для неучей, сверкают.

Что мне за радость видеть недоноска?

Я розу не прошу в сочельник цвесть,

А вьюгу в майский день сугроб наместь.

Для каждой вещи срок и время есть.

Хоть слабый ветер раздувает искру,

Но вихрь способен пламень погасить.

Когда же пламень с пламенем столкнутся.

Они пожрут всё то, что их питало.

…Конь и господин

Хоть больше, чем один,

А всё-таки не двое.

При свете солнца пляшут роем мошки,

А в хмурый день все прячутся они.

Сам по себе муравей — существо мудрое, но саду он враг.

Вселенную нельзя низводить до уровня человеческого разумения, как это делалось до сих пор, но следует расширять и развивать человеческое разумение, дабы воспринимать образ вселенной по мере ее открытия.

Изучение истории превращает юношу в мудреца, не наделяя его морщинами и сединою; доставляет ему жизненный опыт до того, как он столкнётся со всеми слабостями и немощами преклонных лет.

Природа проста и не роскошествует излишними причинами.

Пусть этот мир, уютный для проныр.

Не так хорош, но где же лучший мир?

Несчастным человечество назвав,

Попробуй доказать, что Бог неправ.

Не лучше ли пропасть вселенной всей

От комнатных собачек до людей?

Природа как свобода: тот закон

Ее стеснил, что ею же рождён.

Лишь потому, что полдюжины кузнечиков под кустом папоротника наполняют поле несносным стрекотанием, тогда как тысячи коров, отдыхающих в тени британского дуба, жуют жвачку и молчат, прошу вас, не думайте, что те, кто шумит, — единственные обитатели поля и что их очень много; в конце концов, они не более чем маленькие, жалкие, тощие, скачущие, пусть крикливые и назойливые, но, всего лишь насекомые-однодневки.

Ничто не озадачивает меня больше, чем время и пространство, и вместе с тем ничто не волнует меньше: ни о том, ни о другом я никогда не думаю.

Мир — это зеркало, и оно возвращает каждому его собственное изображение.

Мир хорош хотя бы тем, что он — отличная тема для размышлений.

Темнее всего в предрассветный час.

Природа не терпит лжи.

Я и не претендую на постижение Вселенной — она во много раз больше, чем я…

Если природа может вам солгать, она солжет.

Мир скучен для скучных людей.

Этот мир страшен, как грех, и почти так же восхитителен.

…Изумление может быть ничтожно, или, если хотите, низко — например, когда дитя смотрит, как фигляр подбрасывает золотые шары. Но неужели сочтёте вы недостойным изумление или ничтожным волнение, с которым каждая человеческая душа глядит на золотые шары, разбросанные по ночному небу рукою, их создавшею?

Смотреть на мир ясным взором — это одновременно поэзия, ясновидение и религия.

Эхо часто прекраснее голоса, который оно повторяет.

Надо схватывать цвет жизни, но никогда не следует запоминать ее подробностей. Подробности всегда пошлы.

Невольно хочется определить человека, как разумное животное, которое всегда теряет хладнокровие, как только оно призвано действовать в соответствии с велениями разума.

Не стоит даже и смотреть на карту вселенной, в которую не включена Утопия. Эта карта лишена той единственной страны, куда человечество постоянно стремится. Причалив к этой стране и выйдя на берег, оно устремляет взгляды в даль, высматривает другую, лучшую, и снова подымает паруса. Движение человечества вперед есть осуществление Утопий.

Человек — существо с мириадами жизней и мириадами ощущений, сложное, многообразное создание, хранящее в себе чудесные наследия мысли и страсти, и самая плоть которого пропитана ужасными болезнями умерших.

Чего огонь не в силах сжечь, он закаляет.

Все мы погрязли в одном и том же болоте, но некоторые из нас смотрят на звезды.

Природа — как фокусник: за ней нужен глаз да глаз.

В уме моряка якорь и берег неразрывно связаны между собой.

Вещи могут рассказать о людях значительно больше, чем люди о вещах.

Ручьи могут течь из одного источника, и все же иные бывают чистыми, а иные — мутными.

Пусть добрую, тихую, терпеливую мать-природу презирают и поносят, но приходит время — и она прижимает к груди свое самое заблудшее дитя.

Если бы мы назвали капусту кактусом, мы сразу бы заметили в ней немало занятного.

В ярком свете полнолунья

Гаснут маленькие звезды.

Сталь не может поранить воздух.

Некоторые люди видят все таким, какое оно есть на самом деле, и спрашивают, почему оно такое. Другим грезится то, чего нет и не может быть, но они вопросов не задают.

На море с морем ничего не случается. И с небом ничего не случается… Ничего не случается, кроме пустяков, о которых и говорить-то не стоит.

Когда человек желает убить тигра, это называют спортом, охотой; когда же тигр желает убить человека, это называют свирепостью, зверством.

Мы все Великий эксперимент. Я не знаю, для чего нужен этот эксперимент и чем он вызван. Когда я настроен пессимистически, мне кажется, что он уже провалился.

Мир, который мы себе создали, — это мир больных тел и безумных либо преступных личностей.

Мы придаем форму своим домам, а они формируют нас.

Всё просто, если смотреть в правильном направлении.

Странный это мир, где двое смотрят на одно и то же, а видят полностью противоположное.

Жизнь находится на таком уровне сложности, который обретается за пределами нашего поля зрения, вне пределов нашего разумения и средств разумения.

Не кажется ли вам, что сама идея эволюции тавтологична: выживает тот, кто выживает.

…Тавтология — такая штука, которая ничего не значит, в которой не заложено никакой информации и из которой в силу этого ничего не следует.

Мы, люди, — не единственный вид, наносящий ущерб окружающему миру, но в наше оправдание можно сказать, что мы единственные — кто осознаёт последствия своего поведения и пытается хоть как-то поправить дело.

Любое утро светит чуть иначе На лица, чуть иные, чем вчера…

Космос не так уж далек. До него всего час езды, если ваш автомобиль способен ехать вертикально вверх.

Бог не только играет в кости, он также иногда бросает кость в такое место, где ее увидеть невозможно.

Природа проста и не роскошествует излишними причинами.

Из многих малых выходит одно большое.

Если небо упадет, мы будем ловить жаворонков.

Что прошло, пусть прошлым и останется.

По улице «Вот-вот» попадешь в дом «Никогда».

Из двух зол выбирать не стоит.

Лучше маленький огонь, который нас согреет, чем большой, который нас сожжёт.

Лучше яйцо сегодня, чем курица завтра.

Лучше быть головой собаки, чем хвостом льва.

Не верь всему, что видишь, ни половине того, что люди говорят.

Нельзя и пудинг съесть, и думать, что он есть.

Мы все — как тот, кто опьянен вином.

Пьянчуга знает — есть, мол, где-то дом.

Не знает только, как пройти домой,

И склизок путь под пьяною ногой.

Вещь в целом — сила, пусть под спудом скрыта.

Но силы нет, коль на куски разбита.

Одно из двух сокровищ выбирай.

Обоих не получишь, так и знай.

Мы созданы из вещества того же.

Что наши сны.

И сном окружена

Вся наша маленькая жизнь.

Есть в жизни всех людей порядок некий.

Что прошлых дней природу раскрывает.

Поняв его, предсказывать возможно

С известной точностью грядущий ход

Событий, что ещё не родились.

Но в недрах настоящего таятся.

Как семена, зародыши вещей.

Их высидит и вырастит их время.

…Как стрелы с разных точек в цель летят,

Как ряд путей ведет в единый город,

Как много рек в одно впадает море,

Как в центре круга многих линий встреча, —

Так тысячи предпринятых шагов

Приводят к одному с успехом полным.

Добра частица есть во всяком зле.

Лишь надо мудро извлекать её.

О дух людской! Что будет иль

что было —

Желанно всем, а что сейчас — не мило.

…Мысль — рабыня жизни, жизнь —

игрушка Для времени, а время — страж

вселенной — Когда-нибудь придёт к концу.

Кто слишком поспешает —

Опаздывает, как и тот, кто медлит.

Нет в мире самой гнусной из вещей.

Чтоб не могли найти мы пользы в ней.

Играть не надо в прятки.

Чтобы в ответ не получить загадки.

…Искать того напрасно.

Кто не желает, чтоб его нашли.

Чтоб правды свет найти, иной корпит

Над книгами, меж тем как правда эта

Глаза ему сиянием слепит.

…Между гнилыми яблоками выбирать не приходится.

На мельнице воды уходит больше,

Чем видит мельник, и украсть легко

Кусочек от разрезанного хлеба.

Желанный мед вкусив, не оставляйте

Осу живой, не то ужалит вас.

Ничто не бывает постоянно одинаково хорошим, потому что и хорошее, делаясь чересчур уж полнокровным, мрет от своего же переизбытка.

Суждения глупей не может быть —

По внешности о существе судить.

Напрасно землекопы холм срывают:

Они такой же рядом насыпают.

Не высекут огонь — он не сверкнет.

Что миновало, то забыть пора,

И сразу с сердца свалится гора.

В наш век слепцам безумцы вожаки.

Высокое неприложимо к жизни.

Державный цезарь, обращенный в тлен.

Пошёл, быть может, на обмазку стен.

Хотя бы Геркулес весь мир разнес,

А кот мяучит и гуляет пес.

Бывает, что ошибочен расчет,

А там, где нет надежд, — спасенье ждет.

…Познанье не в себе самом,

А в том, что познаёт, черпает силу.

Люди разных стран

Равны в одном: им дорого и любо

Всё новое, хоть новое и лепят

Из старого.

Чтоб мы как должно ценное ценили,

Оно должно покоиться в могиле.

…Хочешь дождаться пирога, умей дождаться размола.

…Время идет различным шагом с различными людьми.

Восхваление утраченного порождает драгоценные воспоминания.

Сомненья разгораются не вдруг,

А медленно, как сера под землею.

Когда на небе тучи — плащ надень;

Зима близка, коль листопад большой,

А солнце село, — всякий ночи жди;

Не вовремя дожди — наступит голод.

Я лучше буду маленьким цветком,

Чем длинным, безобразным сорняком.

Смириться надо пред судьбы

веленьем;

Борьба напрасна с ветром и теченьем.

Немногим лишь дано

Со звездами своими быть в ладу.

Ребячество — плакать от боязни того, что неизбежно.

О том, что утрачено и утрачено невозвратимо, горевать бесполезно.

Время есть величайший из новаторов.

Нет человека, который был бы, как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если Волной снесет в море береговой Утес, меньше станет Европа, и также если смоет край Мыса и разрушит Замок твой и Друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по Тебе.

Из одного цветка не сделаешь венка.

Один час сегодня стоит двух часов завтра.

Чем выше здание, тем глубже фундамент.

Кто ни о чем не спрашивает, тот ничему не научится.

Если вы владеете знанием, дайте другим зажечь от него свои светильники.

…Может быть, не меньше служит тот Высокой воле, кто стоит и ждет.

Дважды сделано то, что сделано хорошо.

Что для одних нелепость, для других — доказательство.

Самое важное и самое трудное для мощного духа — это уметь сдерживать себя: пруд спокойно стоит в долине, но, чтобы сдерживать его, нужны горы.

В каждом положении отыщется что-нибудь утешительное, если хорошо поискать.

В различиях мы видим лучше строй

Там, где стихии ладят меж собой.

Был разумом в течение времен

Создатель от созданья отличен…

Сужденья наши, как часы: чужим

Никто не верит — верят лишь своим.

Нам не подняться к вечным письменам.

Открыто лишь сегодняшнее нам.

Несчастным человечество назвав.

Попробуй доказать, что Бог не прав…

Хоть пятое, хоть сотое звено

Изъяв, ты цепь разрушишь всё равно.

Каждый человек отличается от другого и с каждым днем отличается от себя.

Одарены творенья не равно:

Чем выше тварь, тем больше ей дано.

Что, если вдруг в гордыне роковой

Стать пожелает пятка головой?

Гнушаемся мы нынешним всегда;

Все в будущем: и радость и беда.

Нет такой нелепости, которую бы те или иные философы не защищали как истину.

Самые ясные вещи в мире, с которыми мы освоились и которые нам совершенно известны, становятся странным образом затруднительными и непонятными, когда мы рассматриваем их абстрактно.

Заблуждения, заключающие в себе некоторую долю правды, самые опасные.

Время — великий учитель.

Ты никогда не будешь знать достаточно, если не будешь знать больше, чем достаточно.

Энергия — вот вечное наслаждение.

Обобщать — значит быть идиотом.

Перестав быть спорной, мысль перестает быть интересной.

Человек — единственное животное на свете, способное смеяться и рыдать, ибо из всех живых существ только человеку дано видеть разницу между тем, что есть, и тем, что могло бы быть.

…Что же такое мудрость так называемой древности? Есть ли это мудрость седин? Нет, это мудрость колыбели.

Стихия любого человека, я глубоко убежден в этом, — не труд, а созерцание.

Ничто не озадачивает меня больше, чем время и пространство, и вместе с тем ничто не волнует меньше: ни о том, ни о другом я никогда не думаю.

Будущее, будучи всем, воспринимается ничем, прошлое, будучи ничем, воспринимается всем!

Хорошее без плохого не бывает — даже школьнику на каникулы дают задание.

Знание — сила, всезнание — слабость.

Мудрость многократно ближе к нам, когда мы склоняемся в смирении, чем когда парим в облаках.

Философия, которая способна научить человека быть совершенно счастливым, испытывая непереносимую боль, гораздо лучше той философии, которая боль смягчает… Философия, которая борется с алчностью, гораздо лучше философии, которая разрабатывает законы об охране собственности.

Нет ничего более бессмысленного, чем сентенция на общую тему.

Истинное знание состоит не в знакомстве с фактами, которые делают человека лишь педантом, а в использовании фактов, которое делает его философом.

Кто ценит мелочи во имя их самих, тот пустой человек, кто оценивает их ради выводов, которые из них можно сделать, или ради пользы, которую можно получить, тот — философ.

Равновесие существует почти всегда, но никогда стрелка весов не указывает на нуль.

Слепой может объехать весь мир и ничего не заметить.

Если человек знает меру, он знает все.

Настоящее — это суммарно взятое прошлое.

Мысль — мать деятельности, она живая душа ее, не только зачинщица ее, но и охранительница. Мысль поэтому служит основанием, началом и сокровеннейшей сущностью всей человеческой жизни на земле.

Понять до конца — значит не доказать и найти причины, а узнать и поверить.

Не человек создается обстоятельствами, а обстоятельства создаются человеком.

То, чего мы опасаемся, случается очень редко; происходит, как правило, то, чего мы меньше всего ожидали.

Человека всегда будут привлекать идеи, самые несоразмерные.

С идеями носиться опасно, следует держать их от себя на почтительном расстоянии.

Человечество, в массе своей, никогда не будет стремиться увидеть вещи такими, какие они есть…

Власть философа над миром — не в метафизических умозаключениях, а в том высшем смысле, благодаря которому он эти умозаключения вывел…

Предел возможностей человека должен быть превзойден, иначе для чего нужны небеса?

То не потеряно, о чем не жалеют.

Величайшая цель жизни не познание, а действие.

Каждое из наших самых прочных убеждений может быть опрокинуто или, во всяком случае, изменено дальнейшими успехами знания.

…Вы непременно куда-нибудь придете… если только будете идти достаточно долго.

Сложенные руки — не всегда покорившиеся руки.

Никогда путь к доброму знанию не пролегает по шелковистой мураве, усеянной лилиями, — всегда человеку приходится взбираться по голым скалам.

К знанию мы должны относиться так же, как и к пище. Мы не живем для того, чтобы знать, как не живем для того, чтобы есть.

Смотри на каждую утреннюю зарю как на начало твоей жизни и на каждый закат солнца как на конец ее. Пусть каждая из этих кратких жизней будет отмечена каким-нибудь добрым поступком, какой-нибудь победой над собой или приобретенным знанием.

Мы ни в чем так не последовательны, как в нашей непоследовательности.

Если не говорят о чем-нибудь, значит оно никогда и не случилось. Только называя вещь по имени, мы призываем ее к жизни.

Оракул — это первый шаг ко всякому знанию.

Совершенно недействительно то, что случается с нами в действительности.

Те, кто видят различие между душой и телом, не имеют ни тела ни души.

Отделение души от тела — таинство, таинство также и соединение их.

Думать — самое нездоровое занятие на свете, и люди умирают от этого точно так же, как они умирают от любой другой болезни.

Природа ненавидит разум.

Чем больше изучаешь жизнь и литературу, тем живее чувствуешь, что за всем замечательным стоит личность и что не исторический момент создает человека, а человек — эпоху.

Путь парадокса есть путь правды. Чтобы проверить действительность, мы должны увидеть ее на канате. Когда истины становятся акробатами, мы можем в них разбираться.

То, в чем человек совершенно уверен, всегда неправда. Такова печальная судьба веры и урок, который нам дают романы.

Цинизм не что иное, как искусство видеть вещи, как они есть, а не какими они должны быть.

Никто никогда не находил двух идеальных вещей. Мало кто нашел и одну.

Практическим намерением называется намерение, уже осуществившееся, или такое, которое могло бы быть выполнено при существующих данных.

Один разум совершенствует человека.

Вполне беспристрастное суждение можно высказать только о том, что нас не интересует, и потому беспристрастные суждения не имеют ровно никакой ценности. Тот, кто видит обе стороны вопроса, попросту ничего не видит.

Книга жизни начинается с мужчины и женщины в саду. Она кончается откровением.

В росте заключается сущность мысли точно так же, как сущность жизни.

Я не думаю, чтобы у человека была большая способность к развитию. Он дошел до своего предела, а ведь это недалеко; не правда ли?

Люди — такие трусы; они посягают на все законы мира и боятся его языка.

Идеалы — опасны; действительность лучше. Она ранит, но она лучше.

Двигатели века — не принципы, а личности.

Что есть истина? В вопросах веры — попросту то мнение, которое пережило остальные. В вопросах науки — окончательное впечатление. В вопросах искусства — ваше последнее настроение.

Всякое размышление безнравственно. Самая сущность его — разрушение. Если вы о чем-нибудь думаете, этим самым вы его убиваете. Мысль губит все, к чему бы она ни прикоснулась.

Знание — гибель. Нас чаруют сомнения. Туман делает вещи чудесными.

Саморазвитие — тот истинный идеал, к которому человек должен стремиться.

Курица — это только способ, которым одно яйцо производит другое яйцо.

Все животные, кроме человека, знают, что выше наслаждения в жизни ничего нет.

Логика подобна мечу: тот, кто ею воспользуется, от нее и погибнет.

Прогресс человечества основывается на желании каждого человека жить не по средствам.

То, что для одного комар, для другого — верблюд.

В конечном счете, удовольствие — советчик более надежный, чем правота или чувство долга.

Перемены — это неизменность в изменяющихся обстоятельствах.

Единственное по-настоящему серьезное убеждение заключается в том, что в мире нет ничего, что следовало бы принимать всерьез.

Иметь свое собственное мнение можно лишь в том случае, если знаешь, как его опровергнуть.

Время ничего не может сделать великим мыслям, которые так же свежи и теперь, как тогда, когда в первый раз, много веков тому назад, зародились в уме своих авторов.

Мы всегда находимся под влиянием великих мертвецов, словно они живы среди нас.

Прогресс — не случайность, а необходимость.

…Никто не понимает истинного значения того времени, в котором он живет. Старинные мастера рисовали харчевни и святых Себастьянов, а Колумб на их глазах открыл Новый Свет.

Идеализм возрастает прямо пропорционально расстоянию от проблемы.

Если вы не поняли человека, вы не имеете права осуждать его, а если поняли, то, вполне возможно, не пожелаете этого делать.

Факт — это то, чем человек обязан миру, фантазия — то, чем мир обязан человеку.

Цивилизованное общество напоминает ребёнка, который получил ко дню своего рождения слишком много игрушек.

Я отлично сознаю слабость своего воображения и готов допустить, что могу ошибаться, изображая картины будущего, но утверждаю, что перемены, мною предсказанные, — ничто по сравнению с тем, что действительно произойдет в течение ближайших двух столетий.

Машины раскрепостили людей, и те перестали быть похожими на машины.

Все, что было раньше и будет позднее, cуществует и сейчас для тех, кто умеет видеть.

Наука убеждает нас, что явление, которое должно произойти, существует в действительности, и мы только не умеем видеть этого.

Постигать новое — это, в сущности говоря, значит становиться моложе, освобождать себя, начинать все вновь.

У человечества есть только два пути: или прогресс, или деградация; консерватизм в чистом виде противоречит сути законов вселенной.

Свобода означает ответственность. Вот почему большинство людей боится ее.

Парадоксы — вот единственная правда.

Там, где нет воли, нет и пути.

Труднее отвечать на тот вопрос, который очевиден.

Природа не терпит пустоты: там, где люди не знают правды, они заполняют пробелы домыслами.

Деятельность — единственный путь к знанию.

«Почему» находится за гранью нашего познания. Все эти «почему» ведут к огромному вопросительному знаку, который от века сверкает на небе, как радуга.

Как язык способен извратить мысль, так и мысль может извращать язык.

Человек — не особь, он лишь клеточка вечносущего организма, и смутно это осознаёт.

Мифам, в которые верят, свойственно сбываться, ибо они создают тип, «личность», в попытках походить на которые средний человек не пожалеет сил.

Очень вероятно, что самые существенные проблемы, стоящие перед человеком, никогда не будут решены.

Две вещи могут быть очень схожи, но и их способна разделять пропасть. Небеса и преисподняя расположены по соседству.

Время — это мираж, оно сокращается в минуты счастья и растягивается в часы страданий.

Ум человеческий подобен хрупкой раковине — он не может вместить в себя бездонной пучины.

Философия — отыскивание сомнительных причин в обоснование того, во что веришь инстинктивно.

…Если ты ищешь золотое руно, разумнее искать его там, где оно есть, чем совершая чудеса храбрости, носиться по стране, где все овчинки черны как смоль.

Присущие эпохе мысли, чувства и представления разделяются всеми, кто живёт и работает в эту эпоху, — всеми, от ремесленника до гения.

Время и желание… желание и время — две стороны одного и того же; они представляют собой первичную материю зла.

Опыт переживания вневременного блага стоит любых трудов, связанных с приобретением этого опыта.

Будущее — это нечто, к чему каждый приближается со скоростью шестьдесят минут в час, желает он того или нет.

Только времени покоряется время.

Прошедшее, как и будущее, Ненаставшее и наставшее. Всегда ведут к настоящему.

Народ без истории

Не свободен от времени, ибо история —

Единство мгновений вне времени.

…Действие малозначительно. Но всегда что-то значит.

Время настоящее и время прошедшее, возможно, будут присутствовать во времени будущем. И время будущее уже содержится во времени прошлом. И если все времена вечно присутствуют, любое время невозвратимо.

Великие истины слишком важны, чтобы быть новыми.

Человеку случается споткнуться об истину, но в большинстве случаев он просто поднимается и продолжает свой путь, как ни в чем не бывало.

Затеяв спор настоящего с прошлым, мы обнаружим, что потеряли будущее.

Коротка и бессильна жизнь человека, на него и на весь его род медленно и неумолимо падает рок беспощадный и темный. Не замечая добра и зла, безрассудно разрушительная и всемогущая материя следует своим неумолимым путем; человеку, осужденному сегодня потерять самое дорогое, а завтра самому пройти через врата тьмы, остается лишь лелеять, пока не нанесен удар, высокие мысли, освещающие его недолгие дни; презирая трусливый страх раба судьбы, поклоняться святыне, созданной собственными его руками; не боясь власти случая, хранить разум от бессмысленной тирании, господствующей над его внешней жизнью; бросая гордый вызов неумолимым силам, которые терпят до поры его знание и его проклятия, держать на себе мир, подобно усталому, но не сдающемуся Атласу. Держать — вопреки давящей все на своем пути бессознательной силе — мир, сотворенный его идеалами.

Путь от амебы к человеку казался философам очевидным прогрессом, хотя неизвестно, согласилась бы с этим мнением амеба.

Задать трудный вопрос просто.

Докопаться до истины никогда не поздно.

Человеческая природа везде одинакова.

Время — такая неопределенная штука. Одному кажется очень долгим. Другому — наоборот.

Странная все-таки вещь — интуиция, и отмахнуться от нее нельзя, и объяснить невозможно.

Если всю жизнь приходится рассчитывать, какое воздействие «это» окажет на «то», в конце концов сам не будешь знать, чем «это» и «то» являются на самом деле.

Мы играем в игры мозга,

Творя будущее из сегодняшнего дня.

Летать просто. Надо просто прыгнуть на землю и промахнуться.

Солнце взорвется через четыре миллиарда лет или около того. Ясно, нам сейчас кажется, что четыре миллиарда — это очень много. Но и они пролетят незаметно, если мы растратим их на глупости и пустой трёп.

Мне сдается, что привилегию рассуждать о философских вопросах бытия у романистов перехватили ученые-популяризаторы. Ладно… ведь ученые знают больше.

Обычно самые революционные идеи осеняют нас, когда мы думаем, как бы избавиться от чего-то старого, а не когда силимся изобрести нечто новое.

Время — иллюзия. Обеденный перерыв — иллюзия вдвойне.

Всё, что случается, случается; всё, что при этом становится причиной ещё чего-то, что случается, становится причиной ещё чего-то, что случается, и всё, что становится причиной того, что само случившееся случается, становится причиной того, что само случившееся повторяется.

Человек, делающий вещи, оглядывает мир и задается вопросом: «А кто же всё это сделал?»

Способность видеть сложное, вытекающее из простого, — одно из величайших чудес нашего времени. Это куда важнее, чем прогулка человека по Луне.

…Мир движим, вечно неостановим,

И ты, гонясь за ним и им гоним,

Куда угодно, только не назад.

Время — ткань, из которой сделана жизнь.

Цивилизация — это расстояние, которое человек установил между собой и своими испражнениями.

Единственный путь обнаружить пределы возможного — уйти за эти пределы, в невозможное.

У Времени, как и у воды, может быть три состояния — твердое, жидкое и газообразное. В настоящем — это поток, который невозможно схватить. В будущем — это спускающийся вуалью туман. В прошлом — оно застывает и покрывается льдом; и еще мы называем это Историей.

Всякая мечта о совершенстве несет в себе кошмар несовершенного воплощения.

Цивилизованное общество напоминает ребёнка, который получил ко дню своего рождения слишком много игрушек.

Необходимость — мать изобретения.

Котелок, за которым наблюдают, никогда не закипит.

Наука — словно солнце. Дерзкий взор Теряется в её небесных тайнах. В ней книгоед находит лишь набор Заёмных истин и цитат случайных.

Наука — добавленье к человеку; Где человек, там и его познанья.

Ученье перелет дает всегда:

Учась, как сделать то, чего желаешь,

Ты сделать то, что должен, забываешь;

Пусть даже ты добился своего, —

Что в том? Ты город взял, но сжег его.

Лишь имена, всё зная, будешь знать,

А их вещам мы все вольны давать.

Должно стремиться к знанию не ради споров, не для презрения других, не ради выгоды, славы, власти или других целей, а ради того, чтобы быть полезным в жизни.

Истина есть дочь времени, а не авторитета.

Наука совершенствует природу, но сама совершенствуется опытом; ибо врождённые дарования подобны диким растениям и нуждаются в выращивании с помощью учёных занятий; а учёность сама по себе даёт указания чересчур общие, если их не уточнить опытом.

Жаден человеческий разум. Он не может ни остановиться, ни пребывать в покое, а порывается всё дальше.

Самое лучшее из всех доказательств есть опыт.

Наука есть не что иное, как отображение действительности.

Ученость сама по себе дает указания чересчур общие, если их не уточнить опытом.

Знание есть сила, сила есть знание.

Книги должны быть результатом наук, а не науки — результатом книг.

В истории черпаем мы мудрость; в поэзии — остроумие; в математике — принципиальность; в естественных науках — глубину; в нравственной философии — серьёзность; в логике и риторике — умение спорить…

Истинная и законная цель всех наук состоит в том, чтобы наделять жизнь человеческую новыми изобретениями и богатствами.

Кто ни о чем не спрашивает, тот ничему не научится.

Если вы владеете знанием, дайте другим зажечь от него свои светильники.

Гипотез не измышляю.

При изучении науки задачи важнее правил.

Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов.

Я смотрю на себя, как на ребенка, который, играя на морском берегу, нашел несколько камешков поглаже и раковин попестрее, чем удавалось другим, в то время как неизмеримый океан истины расстилался перед моим взором неисследованным.

Все, что расширяет сферу человеческих способностей, что показывает, что человек может сделать то, на что прежде считал себя неспособным, — все это необычайно ценно.

Открытия могут быть сделаны случайно, и любой может учить другого: юноша — старика, простец — разумного.

Примерами титанов рождены

Все мудрые заветы старины.

Новинки восхвалять остерегись,

А за старье подавно не держись.

Пусть почитали славных предков греки,

Не стать ли нам мудрее в наши веки?

Подъем к наукам был для нас тяжел,

И по стопам инстинкта разум шел…

А зачастую нам дана во власть

Не часть науки, но лишь части часть.

Властителю Природы должно знать,

Как гений свой разумно обуздать.

В Природе должный есть предел всему,

Есть мера и пытливому уму.

И мир уж аплодирует тому.

Что только предстоит открыть ему.

Круглые числа всегда лгут.

То, что теперь доказано, раньше существовало лишь в воображении.

Я посещал лекции Дэви не только для пополнения своего научного багажа; в аудитории Королевского института я обогащал свой запас слов и метафор.

За исключением цифр, нет ничего более обманчивого, чем факты.

Те, кто сравнивает век, в котором им выпало жить, с золотым веком, существующим лишь в нашем воображении, могут рассуждать о вырождении и крахе, но тот, кто хорошо осведомлен о прошлом, никогда не станет отчаиваться по поводу настоящего.

Наука выигрывает, когда ее крылья раскованы фантазией.

Несовершенство суждений — наибольший недостаток при умственном труде в любой области.

Два пути открыты для тех, кто одарен природой. Они могут запереть в своём сердце те тайны, в которые им удалось проникнуть, и использовать свои знания в коммерческих целях. Но они могут открыть тайну, вырванную у природы, и, поделившись ею с человечеством, претендовать на ту славную репутацию, в которой редко отказывают авторам ценных открытий.

Наука — океан, открытый как для ладьи, так и для фрегата. Один перевозит по нему слитки золота, другой удит в нем сельдей.

Для развития науки требуется в каждую данную эпоху не только, чтобы люди мыслили вообще, но чтобы они концентрировали свои мысли на той части обширного поля науки, которое в данное время требует разработки.

Чтобы вполне правильно вести научную работу посредством систематических опытов и точных демонстраций, требуется стратегическое искусство.

Из всех гипотез выбирайте ту, которая не пресекает дальнейшего мышления об исследуемых вещах.

Я никогда не пробую отговаривать человека от попытки провести тот или иной эксперимент. Если он не найдет того, что ищет, он, может быть, откроет нечто новое.

Обыкновенно не те, которые знают много, а те, которые знают мало, всего увереннее заявляют, что та или другая задача никогда не будет решена наукой.

Невежество всегда обладает большею уверенностью, чем знание, и только невежды могут с уверенностью утверждать, что науки никогда не будут в состоянии решить ту или иную проблему.

История — это квинтэссенция сплетни.

Новая точка зрения всегда оказывается в меньшинстве…

История мира — это биография великих людей.

Наше предназначение не в том, чтобы пытаться ясно разглядеть то, что удалено от нас и скрыто в тумане, но в том, чтобы трудиться над тем, что у нас под рукой.

Экономика — наука зловещая…

…Будь у рыб исследовательский разум, воду они обнаружили бы в последнюю очередь.

С помощью цифр доказать можно все, что угодно.

Ничто не может расшевелить до конца ум человека, если отсутствует мечта.

На бескрайних просторах океана клеветы, зовущегося «историей», одна волна, даже большая, особого значения не имеет.

Судьба новой истины такова: в начале своего существования она всегда кажется ересью.

Только великому мастеру стиля удается быть неудобочитаемым.

Эпохи живут в истории только благодаря своим анахронизмам.

Ценность идеи совершенно не зависит от искренности человека, высказывающего ее.

Я не сторонник чего бы то ни было, что борется с природным невежеством. Невежество подобно нежному, экзотическому плоду: троньте его, и цвет опал.

Лучше наслаждаться розой, чем класть её корень под микроскоп.

Наука не в силах бороться с неразумным. Вот почему в этом мире у нее нет будущности.

Достоинство искусства и достоинство науки в бескорыстном служении на пользу людей.

Говорят, что Бог не может изменить прошлое, однако историки на это способны. Возможно, именно из-за их полезности Ему в этом отношении Он и терпит их существование.

Наука — это организованное знание.

Общепринятое мнение, будто наука и поэзия — две противоположности, больше заблуждение. Люди, посвятившие себя ученым изысканиям, постоянно нам доказывают, что они не только так же, как и другие люди, но и даже живее их воспринимают поэзию изучаемых ими предметов.

Для сердца не было и нет Бесспорных истин в мире. О, как мучителен ответ, Что дважды два — четыре.

Единственный возможный вывод из любого исследования в какой-либо из «общественных наук» состоит в следующем: некоторые — да, некоторые — нет.

Совершенно неизбежно, что по мере расширения наших знаний та их доля, которой в состоянии овладеть один человек, будет убывать…

Из всех услуг, которые могут быть оказаны науке, величайшая — введение в обиход новых идей.

Из окна железнодорожного вагона мы видим корову, проносящуюся со скоростью 50 миль в час, и заявляем, что животное мирно отдыхает.

Нельзя стать узким специалистом, не став, в строгом смысле, болваном.

Наука никогда не решает вопроса, не поставив при этом десятка новых.

Если у вас есть яблоко и у меня есть яблоко и если мы обменяемся этими яблоками, то у вас и у меня останется по одному яблоку. А если у вас есть идея и у меня есть идея и мы обмениваемся этими идеями, то у каждого будет по две идеи.

Возражения против прогресса всегда сводились к обвинениям в аморальности.

…В наши дни и прошлое и будущее слишком ужасают, от них нельзя укрыться, и, погружаясь в историю, в ней ищут параллели к современности.

Очарование истории и ее загадочный урок состоят в том, что от века к веку ничего не меняется и в то же время все становится совсем другим.

…История — вещь нереальная. Прошедшее время представляет собой всего лишь зло на расстоянии; да и само изучение прошлого есть, разумеется, временной процесс. Коллекционирование осколков окаменелого зла не может быть более чем эрзацем, заменой непосредственного переживания вечности.

Главный урок истории заключается в том, что человечество необучаемо.

Аристотель утверждал, что у женщин меньше зубов, чем у мужчин. Хотя он был женат дважды, ему так и не пришло в голову проверить правильность этого утверждения, заглянув в рот собственной жене.

Говорят, что человек — это разумное животное. Всю свою жизнь я искал хоть какие-то свидетельства в пользу этого утверждения.

За последние пятьдесят лет научное исследование превратилось из роскоши в необходимое условие существования.

Наука — не предмет чистого мышления, а предмет мышления, постоянно вовлекаемого в практику и постоянно подкрепляемого практикой. Вот почему наука не может изучаться в отрыве от техники.

Изучая место и развитие науки в нашем обществе, мы убеждаемся прежде всего в столь возросшем ее значении, что науку уже нельзя предоставлять одним лишь учёным или политическим деятелям, а также в том, что весь народ должен участвовать в ее развитии, если наука должна стать благом, а не проклятием.

Самые изобретательные и тонкие экспериментаторы те, кто дают полный простор своему воображению и отыскивают связь между самыми отдаленными понятиями. Даже тогда, когда эти сопоставления грубы и химеричны, они могут доставить счастливый случай для великих и важных открытий, до которых никогда не додумались бы рассудительные, медлительные и трусливые умы.

Предсказывать будущее — дело безнадежное. Всё равно что делать ставки, заранее зная, что проставишься.

Предсказание будущего — игра на проигрыш. Но всякая игра хороша, если не забывать вести счёт.

Не так давно мой мозг наработал этакую закономерность по поводу того, как мы реагируем на технический прогресс.

1. Всё, что есть в мире на момент нашего рождения — вполне нормальные и обычные составляющие мироздания.

2. Всё, что изобрели в интервале от наших пятнадцати до тридцати пяти лет — удивительно, революционно и привлекательно в смысле карьеры.

3. Всё, что изобрели после того, как нам исполнилось тридцать пять, — ненужно, противоестественно и вообще от лукавого.

Хотя в научном плане мы становимся всё грамотнее, не стоит забывать, что и в фантомах, которыми мы ещё недавно наполняли наш мир, был определенный смысл.

К настоящему времени нас окружает множество вещей, о которых мы знаем, что они есть, — это частицы, силы, столы и стулья, булыжники и прочее, — но для науки они практически невидимы. В том смысле, что науке сказать о них практически нечего.

История — забавная штука… и самая прекрасная, потому что всегда кажется, будто она кончается, а на самом деле она только начинается.

Если знаменитый, но старый ученый утверждает, что нечто возможно, он почти определенно прав. Если он утверждает, что нечто невозможно, он, очень вероятно, ошибается.

Все проблемы имеют техническое решение, просто самая большая проблема — выбрать правильное решение и отказаться от тех, которые влекут за собой другие проблемы.

Любая достаточно ушедшая вперед технология неотличима от чуда.

Научный подход есть форма защиты от чистого чувства страха.

Открытия могут быть сделаны случайно, и любой может учить другого: юноша — старика, простец — разумного.

Никогда не пиши того, чего не решишься подписать.

Выбирай писателя так, как выбираешь друга.

…Искусства с науками угасли бы, исчезло бы право, рухнула бы всякая приверженность вере и любое почитание, да и самый навык правильной речи пошатнулся бы, если бы божественное милосердие не привело людей к употреблению письменности как лекарства от человеческой немощи.

…От чтения всегда и требуется, чтобы человек непрестанно становился лучше себя.

Кто бегло прочитывает много книг, выбирая, на чём со вниманием остановиться, тот, вообще говоря, действует осмотрительно, да и потом остаётся более верен предмету своего выбора, поскольку уже заглядывал в остальное.

Поистине бесполезны великие деяния, когда, не освещенные светом письмён, они обречены утонуть в вечной тьме.

Триумфальные арки служат к прославлению знаменитых мужей только тогда, когда о причине и виновнике их посвящения говорят слова на камне.

Разве остался бы неизвестным Аристотелю доказательный вывод квадратуры круга, если бы книгам древних, содержащим пути исследования всей природы, не воспрепятствовали нечестивые войны?

В книгах мы вспоминаем прошедшее, в какой-то мере предвидим будущее, памятью письмён утверждаем настоящее, которое течёт и ускользает.

Запечатлейте беглыми словами

Всё, что не в силах память удержать.

Своих детей, давно забытых вами.

Когда-нибудь вы встретите опять.

Книги дороже мне престола.

Про черный день оружье я припас.

Чтоб воевать со смертью и забвеньем.

Чтобы любимый образ не угас,

А был примером дальним поколеньям.

Оружье это — черная строка,

В ней все цвета переживут века.

Седины наши зеркало покажет.

Часы — потерю золотых минут.

На белую страницу строчка ляжет —

И вашу мысль увидят и прочтут.

Ну, разве не достойно жалости, что из кожи невинного ягненка выделывают пергамент? А пергамент, когда на нем нацарапают невесть что, может погубить человека!

Пусть опрокинет статуи война.

Мятеж развеет каменщиков труд,

Но врезанные в память письмена

Грядущие столетья не сотрут.

У некоторых стихов больше стоп, чем стих может выдержать.

Стихи — галун, в штаны Амура вшитый.

Испишете чернила — продолжайте

Чертить хоть кровью пламенные строки.

Чтение делает человека знающим, беседа — находчивым, а привычка записывать — точным.

Есть книги, которые надо только отведать, есть такие, которые лучше всего проглотить, и лишь немногие стоит разжевать и переварить; иначе говоря, одни книги следует прочесть лишь частично, другие — без особого прилежания, и лишь немногие — целиком и внимательно.

Читай не затем, чтобы противоречить и опровергать, не затем, чтобы принимать на веру, и не затем, чтобы найти предмет для беседы, но чтобы мыслить и рассуждать.

Библиотеки — это раки, где хранятся останки великих святых.

Книги — корабли мысли, странствующие по волнам времени и бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению.

Мы должны сохранять память не об одних только деяниях людей, но и об их словах. Настоящее хранилище этих слов, этих сказаний — это сборники речей, посланий и изречений.

Не всякий, кто может писать стихи, поэт.

Кто не влагал в чтение души, тот остается всегда неуверенным, колеблющимся; воображая, что он углубляется в книги, он скользит только по их поверхности.

Следите зорко за книгами. Многие из них подлежат строгому суду, как злоумышленные преступники: отнимая драгоценное время у читателя, они наносят смертельные удары хорошим книгам, в которых авторы сосредоточили всю суть житейской мудрости в назидание потомству.

Кто любит книгу, тот никогда не будет ощущать недостатка в преданном друге, спасительном советнике, веселом товарище, действительном утешителе. Читая и размышляя, человек может невинно развлечь себя и приятно провести свой досуг во всякое время и при всех случайностях судьбы.

Книга — памятник ушедшим в вечность умам.

Думают, что те, которые много читают, много и знают, но это не всегда бывает так. Чтение нам даёт материал для занятий, но только работа мысли помогает усвоить этот материал. В данном случае мы походим на породу жвачных: нам недостаточно только набивать себе голову сведениями и мыслями, почерпнутыми из книг; если только мы не пережуём всего хорошенько, книги не дадут силы и пищи нашему уму.

Чтение для ума — то же, что физические упражнения для тела.

Хорошая книга — это подарок, завещанный автором человеческому роду.

Люди выразили свои идеи в книгах, которые, благодаря новейшим усовершенствованиям, могут переживать века, оставаться до тех пор, пока светят луна и солнце.

Столетний старец — классик, это ясно.

С подобным мненьем публика согласна.

Поэты, как монеты: чем древнее.

Тем, ржавчиной изъедены, ценнее.

Дурак набитый, уйму разных книг

Он проглотил, но ни в одну не вник…

Слова как листья; где обилье слов.

Там зрелых мыслей не найдешь плодов.

Книги — дети разума.

Сатира — своеобразное зеркало, в котором каждый, кто смотрит в него, видит любое лицо, кроме собственного.

Газета содержит одно и то же количество слов, вне зависимости от того, есть в ней новости или нет.

Дурные книги могут так же испортить нас, как и дурные товарищи.

Библиотеки — гардеробы, из которых умелые люди могут извлекать кое-что для украшения, многое — для любопытства и ещё больше для употребления.

Нет развлечения дешевле чтения Книг и нет удовольствия более длительного.

Книги — это окна, через которые душа смотрит на мир.

Во всех изречениях точность приходится в известной мере приносить в жертву краткости.

То, что написано без усилий, читается, как правило, без удовольствия.

Сколько дней труда, сколько ночей без сна, сколько усилий ума, сколько надежд и страхов, сколько долгих жизней упорного изучения вылиты… в мелких типографских шрифтах и стиснуты в тесном пространстве окружающих нас полок.

Читать, не размышляя, всё равно, что есть и не переваривать.

Стиль писателя должен отражать его дух, но выбор и использование языкового материала — результат упражнений.

Любовь к книгам — гордость и слава моей жизни. Я не променял бы её на все сокровища Индии. Моя библиотека — основа всех моих произведений, лучший комфорт моей жизни.

Да здравствует право читать,

Да здравствует право писать.

Правдивой страницы

Лишь тот и боится,

Кто вынужден правду скрывать.

Быть интересным — первая обязанность малоизвестного автора. Право быть скучным принадлежит только тем писателям, которые уже прославились.

Одной капли чернил достаточно, чтобы возбудить мысль у тысяч, даже у миллионов людей.

Молчание — особое искусство беседы.

Чем больше человек пишет, тем больше он может написать.

Слова — это то единственное, что остается на века.

Не только подвиги человека, но и его добродетели умирают вместе с ним. Только его ум бессмертен и переходит неприкосновенным в потомство. Только мысль, выраженная в слове, живёт вечно.

Поэты… дышат атмосферой бессмертия. Они продолжают вечно жить в своих произведениях. Вергилий и Гомер — наши товарищи… Мысль переходит в мысль, как пламя зажигает пламя.

Книги вкрадываются в наше сердце; слова поэта примешиваются в нашу кровь. Мы читаем их в молодости и вспоминаем о них в старости. Мы дышим их атмосферой и обязаны им всем.

…Иногда только вида потрепанных томов славных старых английских писателей в книжном шкафу или даже имени в библиотеке, бывает довольно, чтобы вызвать целую вереницу ассоциаций и «расставить всё по местам».

Книги — всего лишь один из источников познания мира; между тем силы разума, как и силы тела, должны быть всегда готовы для восприятия всё новых впечатлений.

Три трудности литературной карьеры: написать книгу, которая стоила бы на-печатания, найти честного человека для издания ее, а затем смыслящих людей — для чтения ее.

Беда тех, кто пишет быстро, состоит в том, что они в то же время не могут писать кратко.

Почему у нас нет молитв перед книгами — этой духовной пищей? Почему мы не молимся перед Мильтоном, перед Шекспиром, почему не совершаем религиозного обряда перед чтением «Королевы (рей»?

Самые блестящие каламбуры — это те, которые наименее подвержены глубокому осмыслению.

Газеты всегда возбуждают любопытство — и никогда его не оправдывают.

Деньги и скорая слава суть произвольный и случайный итог литературных трудов.

В литературе истинно гениальное произведение можно создать скорее за три часа праздности, не отвлекаемых никакими посторонними заботами, предвкушаемых как перемена и отдохновение, чем за недели напряженных занятий.

Книги суть хранилище того, что наиболее приносит чести человеку.

Что за наслаждение находиться в хорошей библиотеке. Смотреть на книги — и то уже счастье. Перед вами пир, достойный богов; вы сознаёте, что можно принять в нём участие и наполнить до краёв свою чашу.

Когда творишь, вычеркивай каждое второе слово — стиль от этой операции только выиграет.

Чтобы не быть пристрастным, я никогда не читаю книгу, прежде чем её рецензировать.

Книги — особый мир, чистый, добрый, среди которого мы можем жить и быть счастливыми.

То, что идет из головы, попадает прямо в сердце.

Если бы мне предложили все богатства мира и лишили бы меня чтения, я предпочел бы быть бедняком и жить на чердаке, лишь бы читать книги.

Я хотел бы воплотиться в книгу хотя бы для тех немногих, которые любят меня в жизни и которые, как и я, знают, какое это счастье — обладать душой друга, когда его больше нет с нами.

Для меня… книги настолько реальны, что если уж по привычке различать реальное и нереальное, то я могу сказать, что мне чаще приходится пробуждаться от них к реальной жизни, чем от повседневной жизни к ним.

Человечество создано книгами, как и жизненными обстоятельствами. Таким оно всегда останется, и это доказывает, что люди по своей природе добры, благородны и способны на всё, к чему призывают книги.

Никогда не встречал я литератора, который стыдился бы своей профессии.

Книги просвещают душу, поднимают и укрепляют человека, пробуждают в нем лучшие стремления, острят его ум и смягчают сердце.

Дайте человеку любовь к чтению и средства удовлетворить её, — и едва ли вам не удастся сделать счастливого человека, разве что попадутся ему в руки наименее пригодные книги.

Книги открывают перед человеком неведомые миры.

При посредстве книг люди приходят в соприкосновение с наилучшими умами различных периодов истории; благодаря книгам человек делается как бы соучастником великих событий прошедших веков.

Прошедшего не существует, пока будут существовать книги.

Из научных произведений читайте предпочтительно самые новые, из литературных — наиболее старые. Классическая литература не перестаёт быть новой.

Писатель — тот же священнослужитель.

Учитесь читать — это может быть гораздо труднее, чем вы воображаете. Учитесь быть разборчивыми в вашем чтении, читать добросовестно и с величайшим для вас доступным вниманием всё, к чему вы питаете действительный интерес, действительный, а не воображаемый, и что вы признаёте действительно соответствующим тому, чем вы заняты.

Если книга исходит из самого сердца человека, то она найдёт себе доступ в сердца других людей.

Необходимо знанье дела со стороны тех, кто отбирает книги для общественных библиотек, истинное понимание того, что полезно для человеческой души; необходимо исключение вздорных книг… и выбор книг мудрых.

Коллекция книг — тот же университет.

Самое большое несчастье, которое постигло человека, — это изобретение печатного станка.

Когда мне хочется прочесть книгу, я ее пишу.

В настоящее время нам недостаточно, чтобы нас научили читать, нам надо, чтобы нас ещё научили: как читать и что читать.

Если бы мне довелось второй раз пережить свою жизнь, я бы поставил себе за правило читать поэтические произведения и слушать музыку хотя бы раз в неделю. Таким образом части моего мозга, теперь атрофировавшиеся, сохранили бы свою живучесть.

Чтение книг возбудило во мне пламенное желание заложить и свой скромный камешек в величественное здание естествознания.

Писатель пишет не потому, что ему хочется сказать что-нибудь, а потому, что у него есть что сказать.

Поэзию не должно считать излишнею роскошью; когда поэт своей мощной лирой пробуждает народный дух, он совершает геройский подвиг.

Я часть всего того, что я встречал, следовательно, и часть того, что я читал.

Не читай ничего, что не желаешь запомнить, и не запоминай ничего, что не имеешь в виду применить.

Не существует нравственных или безнравственных книг. Книги хорошо написаны или же плохо написаны — вот и все.

Факты не только нашли точку опоры в истории, они захватывают область фантазии и наводнили царство романа. Их ледяное дыханье веет надо всем. Они опошляют человечество.

Современные мемуары обыкновенно написаны людьми, совершенно утратившими память и никогда не сделавшими ничего, достойного быть записанным.

Древние историки давали нам восхитительный вымысел под видом действительности; современные писатели преподносят нам скучную действительность под личиной вымысла.

Какая разница между литературой и журналистикой? Журналистику нельзя читать, а литературу не читают.

Гораздо труднее говорить о чем-нибудь, чем совершить то же самое. В повседневной жизни это очевидно. Любой может сделать историю; только великий человек может ее написать.

Это был роковой день, когда люди поняли, что перо крепче булыжника и более опасное оружие, чем обломок кирпича.

В наше время случается только то, чего нельзя прочесть.

Нелепо создавать себе строгие правила относительно того, что можно и чего нельзя читать. Половина современной культуры зиждется на том, чего не следовало бы читать.

Большинство современных календарей омрачают прелестную простоту наших жизней, напоминая нам, что каждый проходящий день — это годовщина какого-нибудь совершенно неинтересного события.

Советовать людям, что читать, как правило, либо бессмысленно, либо вредно — литературный вкус не приобретается учением, а даётся от природы, на Парнас нет путеводителя, и тому, чему можно научиться, учиться не стоит.

Не иметь книг — это высшая степень умственной бедности; не доводите себя до этого.

Ум укрепляется или расслабляется чтением решительно так же, как тело свежим или испорченным воздухом.

Вообразите себе, что в наших силах вызывать тени величайших и гениальнейших людей, когда-либо существовавших, и заставлять их беседовать с нами на самые интересные темы, — как неоценима была бы подобная власть, а на самом деле мы имеем эту власть во всякой хорошо обставленной библиотеке… В книгах мы имеем отборнейшие мысли гениальнейших людей в их наилучшем выражении.

Нужно прежде всего обладать искренним желанием учиться у книг и проникнуться их мыслями. Заметьте, проникнуться их мыслями, а не стараться находить у них свои.

… Все книги делятся на два класса: есть книги сиюминутные и есть книги для всякого времени. Заметьте это различие: тут речь идёт не только о сравнительном достоинстве книг… Здесь перед нами видовое различие. Бывают хорошие книги на случай и хорошие книги на всю жизнь, и то же самое можно сказать о плохих книгах.

Хорошая книга — не что иное, как напечатанная для нас полезная и приятная беседа человека, который не может разговаривать с нами иным путём.

Поскольку жизнь очень коротка, а свободных часов очень мало, мы не должны тратить ни одного из них на чтение малоценных книг.

Особое искусство — знать, на что не следует обращать внимания. Чем дольше длится беседа, тем такое искусство более необходимо.

Чтобы создать великий труд, человек должен быть не только очень прилежен, но и очень ленив.

Так много я пишу о себе только потому, что это предмет, о котором я лучше всего осведомлен.

Чтобы воспринять всё, что может дать какое-либо гениальное произведение, необходимо медленное чтение и продолжительная остановка перед тем, как перейти к другому произведению.

Человека можно узнать по книгам, которые он читает.

Книга — самый терпеливый, выносливый и веселый товарищ. Она не отвернется от вас в минуты бедствия или невзгоды.

Хорошая книга — одно из драгоценнейших сокровищ жизни.

Очень часто книга, написанная две тысячи лет тому назад, может дать чьей-либо жизни новое направление.

С помощью книги всякий грамотный человек имеет право и возможность входа в царство ума.

Достойно удивления, как мало люди заботятся о выборе книг для чтения. Книг на свете многое множество; времени же, которое мы могли бы посвящать чтению, к сожалению, очень мало. Книги лучшие товарищи старости и в то же время лучшие руководители юности.

К книгам, в которых живет дух великих людей, обращаемся мы за советом, развлечением и утешением, в радости, в горе, в богатстве и в бедности.

Книги вводят нас в лучшее общество, знакомят нас с величайшими ума.ми всех времен.

Великие и добрые люди не умирают… их бессмертный дух воплощается в книгах и живет вечно.

Хорошая книга часто лучший памятник жизни, хранилище лучших мыслей, на которые была способна эта жизнь, так как мир жизни человека, по большей части, бывает миром его мыслей.

Книги обладают способностью бессмертия. Они самые долговечные плоды человеческой деятельности.

Очень часто книга, производящая глубокое впечатление на юный ум, состав-ляет эпоху в жизни человека.

Из всех преимуществ, какими мы пользуемся в нашем веке, ни за одно, может быть, мы не должны быть так благодарны, как за общедоступность книг.

Общество книг обычно сравнивают с обществом друзей. Но из дружеского круга неумолимая смерть то и дело вырывает самых лучших и самых талантливых. С книгами всё наоборот: река забвения уносит легковесные и недостойные, но не прикасается к лучшим из них…

Коллекция книг нашей библиотеки, если мы будем толково пользоваться ею, откроет перед нами двери рая на земле. Это Эдем, в котором нет запрета для удовлетворения наших желании, так как в нашей библиотеке мы можем прежде всего вкусить плоды Древа познания Добра и Зла.

Слишком мало, однако, ценим мы счастье жить в нынешнем двадцатом столетии. Невольно у нас рождается желание заглянуть в будущее, чтобы узнать, какие учебники и книги будут издаваться лет через сто!

Многие избегают так называемых «серьезных» книг из боязни, что они в них ничего не поймут; должно сознаться, однако, что люди совершенно напрасно жалуются на узость своего понимания; скорее они не хотят дать себе труд понять эти книги.

…Есть книги, которые недостойны того, чтобы их называли книгами. Читать их — значит терять время по-пустому. И надо удивляться, как беззаботно люди тратят время на чтение бесполезных и даже вредных книг.

…За те же деньги, которые мы тратим на кружку пива или на табак, мы можем приобрести сочинения Шекспира…

Не следует забывать, что максимы и афоризмы — истинная житейская мудрость и соль литературы, что те книги наиболее питательны, которые более изобилуют ими; эти изречения — главное, что люди должны искать при чтении книг.

Огромное количество книг вообще не читается, еще большее — забывается.

Право же, есть нечто жуткое в книжных шеренгах, и лишь привычка притупляет в нас это ощущение. Каждая книга — мумия души, облаченная в погребальные одежды из кожи и типографской краски.

За переплетом любой настоящей книги скрывается как бы эссенция живого человека.

Общество мертвых писателей может оказаться настолько притягательным, что человек станет слишком редко думать о живых. Многим из нас следует всерьез опасаться, что, погруженные в наследие мертвецов, мы никогда не узнаем собственных мыслей и чувств.

…Прекраснее всего, когда мудрость мертвых и их пример дают нам силу и терпение, чтобы пережить тяжкие дни нашей собственной жизни.

Жизнь слишком коротка, чтобы читать в оригинале, если есть хороший перевод.

В наше время благодаря дешевым изданиям в бумажных обложках и публичным библиотекам стало слишком легко читать. Человеку свойственно недооценивать то, что достается ему без усилий.

Литература оставляет следы не на земле, а на зыбучих песках Времени, и я сочувствую сыщику, который должен по тем следам обнаружить беглеца.

Приходилось ли вам когда-нибудь видеть скелет змеи, одного из самых удивительных и изящных земных созданий? Так вот, литературу можно сравнить со скелетом бесконечной змеи: каждый позвонок чем-то отличается от предыдущего и всё-таки таинственным образом соединён с ним.

Слова — самый сильный наркотик, изобретенный человечеством.

Не всякая плохая книжка становится популярной.

По счастливой случайности многие хорошие книги стали популярными; по ещё более счастливой случайности ещё больше плохих книг популярности не снискало.

Речь нуждается в захватывающем начале и убедительной концовке. Задачей хорошего оратора является максимальное сближение этих двух вещей.

Журналистика — это когда, например, сообщают о том, что лорд Джонс умер, тем, кто никогда не знал, что лорд Джонс вообще жил.

С годами в литературе образуется своя свалка, своя хроника промелькнувших мгновений и забытых жизней — рассказ зачастую неуверенный, невнятный и недолговечный. Но не отказывайте себе в удовольствии покопаться в этом хламе, и вас поразят, даже покорят осколки человеческих жизней, разбитых вдребезги.

Роман — это произведение, не допускающее — во всяком случае, оно не должно допускать — явного вымысла.

Вам никогда не написать хорошей книги, пока вы не напишете несколько плохих.

Есть пятьдесят способов сказать «да» и пятьсот способов сказать «нет», но только один способ это написать.

Люди только тогда сообщают нам интересные сведения, когда мы им противоречим.

Истинное восприятие книги, если она вообще вызывает какой-то отзвук, сводится к обычному «нравится», «не нравится», а всё прочее — лишь попытка рационального объяснения этого выбора.

Книги в одиночку не пишутся.

Есть люди с природным даром пользоваться словами, так же как есть люди, которым природа даровала «счастливый глаз» в играх. В значительной степени этот природный дар сводится к чувству меры и чисто инстинктивному умению правильно расставить акценты.

Если книга возмущает, ранит или беспокоит вас, вы ею не насладитесь, каковы бы ни были её достоинства.

Еще смолоду я убедился, что нет события, о котором правдиво рассказала бы газета…

От популярного писателя всегда хотят, чтобы он писал понравившуюся публике книгу снова и снова, при этом забывают, что человек, который написал бы одну и ту же книгу дважды, не способен написать её и единожды.

Любой писатель, если только он напрочь не лишен жизни, движется по своеобразной параболе, нисходящая часть которой, подразумевается, заложена в восходящей.

Создание книги — это ужасная, душу изматывающая борьба, похожая на долгии припадок изматывающего недуга. Никто не взялся бы за такое дело, если бы его не побуждал какой-то демон, демон, которого нельзя ни понять, ни оказать ему сопротивление.

…Нельзя постичь мотивов писателя, не зная ничего о том, с чего началось его становление.

…Ни одна книга не может быть абсолютно свободна от политической тенденции.

…Литературный образ писателя не имеет ничего общего с его личным обликом.

В наших душах так мало от нас самих, что мы не имеем и отдаленного представления о том, как мы реагировали бы на вселенную, если бы не знали языка вообще или даже нашего конкретного языка.

…Хорошая сатира, по существу, гораздо правдивей и, конечно же, гораздо полезнее, чем хорошая трагедия. Беда в том, что хорошая сатира — очень редкая штука; ведь очень немногие сатирики отваживаются заходить в своей критике общепринятых ценностей достаточно далеко.

Художественная литература в основном имеет дело с повседневной жизнью мужчин и женщин, а повседневная жизнь мужчин и женщин складывается по большей части из непосредственных животных впечатлений.

Набор слов, именуемый религией. Другой набор, именуемый философией. Еще полдюжины наборов, именуемых политическими идеалами. И все эти слова или двусмысленны, или вообще лишены смысла. И люди входят из-за них в такой раж, что готовы ухлопать соседа, если ему случится произнести не то слово. Слово, которое на деле значит меньше хорошей отрыжки. Просто сотрясение воздуха, даже не избавляющее вас от лишних газов в желудке.

Писатель стоит вне той жизни, которую он создает. Это — комик, неспособный раствориться в своей роли, потому что он одновременно и зритель и актёр.

Некоторые редакторы — это писатели-неудачники, но ведь и большинство писателей тоже.

Нам следует признать в теории то, что является уже тяжелой проблемой для практики, а именно: основной монетой научной информации являются вторичные источники в форме выдержек, сообщений, графиков и т. п., а первоисточники используются только для детальных ссылок очень немногими людьми.

Если машинка такая маленькая, что может уместиться у вас в кармане, она окажется слишком маленькой, чтобы на ней можно было что-то напечатать.

Наверное, потому, что наши гениальные писатели шутить не любили, мы и решили, будто писать смешно и весело — признак второго сорта.

Когда я читаю «романы с большой буквы», я обнаруживаю в них массу совершенной ерунды.

Грамотный писатель — это тот, кто умеет хорошо писать, знает нюансы своего ремесла и способен пользоваться имеющимися в его распоряжении средствами так, чтобы не повредить их.

Информация льется в наши головы буквально отовсюду, и ей абсолютно нет дела до того, в чью голову она угодит.

Подпорка — это строка или кусок текста, которые пишутся, когда автор не уверен в том, что сейчас ему нужны именно они.

Имея в своем распоряжении неопробованные методы, можно поддаться соблазну экспериментаторства и попытаться вставить в работу новые трюки в ущерб тому, что, собственно, хочешь сказать. Вот почему есть своя прелесть в работе с испытанным средством, когда нет нужды решать проблемы новизны, поскольку всё уже обкатано и опробовано.

Ты в вышних воспоёшь Господние седины;

Здесь, в сей юдоли, пой лишь участь глины.

Книжные любовные истории хороши, когда у тебя самой всё ладится в личной жизни.

Нормандцы превратили наш простой англосаксонский язык в самое богатое и двусмысленное из всех средств человеческого общения.

Информация льется в наши головы буквально отовсюду, и ей абсолютно нет дела до того, в чью голову она угодит.

Богатство, что растрачивает мот,

Меняя место, в мире остается.

А красота бесследно промелькнет,

И молодость, исчезнув, не вернется.

Искусству служишь ты — соревнованье

Искусства поощряет процветанье.

Когда за мзду порок мы превозносим.

Пятнает это блеск стихов прекрасных,

Чьё назначенье — прославлять добро.

…У музыки есть дар:

Она путем своих волшебных чар

Порок способна от греха спасти.

Но добродетель может в грех ввести.

Богато одаренный человек

Тогда лишь качества свои познает,

Когда они других людей согреют

И возвратятся с отраженной силой К источнику.

Вернейшая порука мастерства —

Не признавать свое же совершенство.

Всё, что бесчувственно, сурово, бурно, —

Всегда, на миг хоть, музыка смягчает…

Поэта взор в возвышенном безумье

Блуждает между небом и землёй.

Когда творит воображенье формы

Неведомых вежей, перо поэта.

Их воплотив, воздушному «ничто»

Даёт и обиталище, и имя.

…Пылкая фантазия так часто

Играет: ждёт ли радости она —

Ей чудится той радости предвестник.

Напротив, иногда со страха ночью

Ей тёмный куст покажется медведем.

Кто с роли сбился, не войдет в нее.

Оценку красоте дают глаза

Того, кто пожелал купить ее,

А не язык хвастливый зазывалы.

Небольшие жеманные стихотворения раздражают нервы больше, нежели скрип немазаных колес.

Да, таково величье красоты.

Что поражает чувство и язык.

Разлукой смерть не угрожает нам.

Пусть я умру, но я в стихах воскресну.

Слепая смерть грозит лишь племенам

Еще не просвещенным, бессловесным.

Произведения истинного поэта — бессмертно; доказательством того служат творения Гомера, которые сохранились в течение слишком 2500 лет; из них не утратилось ни одной буквы, ни одного слова, тогда как в течение того же времени разрушилось или было стёрто с лица земли бесчисленное множество дворцов, храмов, замков и даже целых городов.

Признак строгого и сжатого стиля состоит в том, что вы не можете ничего выбросить из произведения без ущерба для него.

Цветистость слога в рукописях и речах похожа на васильки во ржи, которые гуляющему нравятся, а добивающемуся пользы бывают только в тягость.

Все учатся — но только не поэты.

Любой дурак готов писать куплеты.

Талант и рассудительность порой

Питаются взаимною враждой.

И если есть грехи у красоты,

Едва взглянув, о них забудешь ты.

Нужные слова в нужном месте — вот подлинное определение стиля.

Стиль — одежда мыслей.

Знание предмета для поэта то же, что прочность материала для архитектора.

В прекрасном — правда, в правде — красота.

Вот всё, что знать нам на земле дано.

Прекрасное пленяет навсегда.

Прочь мертвый лист из лавровых венков!

Поэзия — памятник, где запечатлены лучшие и счастливейшие достижения самых лучших и счастливейших умов.

Поэты — непризнанные законодатели мира.

Там, где в почете честный труд,

Искусства мирные цветут.

Воображение — кобылка резвая. Одно плохо: перед ней слишком много дорог.

Живопись слишком слаба, чтобы изобразить человека.

Истинный поэт грезит наяву, только не предмет мечтаний владеет им, а он — предметом мечтаний.

Творенья прошлого кажутся молодому человеку произведениями другого, чуждого ему народа, но сочинения современника возбуждают в нём добрые чувства человека к человеку. Его восторженное сочувствие возбуждает в нём надежды, а самые книги как бы воплощаются для него и становятся живым человеком.

Ни один великий поэт не может не быть одновременно и большим философом.

Ясность мысли и ясность выражения обыкновенно встречаются вместе.

Нет силы более разрушительной, чем умение представлять людей в смешном виде.

Вероятно, ни один человек не может быть поэтом, не может даже любить поэзию, если он, хотя бы в малой степени, не душевнобольной.

Молчание иногда означает самую строгую критику.

Для поэзии идея — это все… Поэзия вкладывает чувство в идею…

Критические способности ниже творческих… выражение творческой мощи, свободной творческой энергии — высшая функция человека.

Для создания литературного шедевра одного таланта мало. Талант должен угадать время. Талант и время нерасторжимы…

Критик окажет пользу человеку практическому лишь в том случае, если не станет потворствовать его вкусам, его взглядам на мир.

Что может быть хуже для прирожденного поэта, чем родиться в век разума!

Если я во что и верю, так только в культуру. Культура, если вдуматься, основывается вовсе не на любопытстве, а на любви к совершенству; культура — это познание совершенства. Люди культуры — истинные апостолы равенства.

Культура — это стремление к совершенству посредством познания того, что более всего нас заботит, того, о чем думают и говорят…

Для меня критика — это беспристрастная попытка познать и передать все лучшее, что есть в мире фактов и мыслей.

Культура — это стремление к благозвучию и свету, главное же — к тому, чтобы и благозвучие, и свет преобладали.

Ты хочешь, чтобы твои песни не умерли? Пой о сердце человека.

Литература во всех ее видах — не что иное, как тень доброй беседы.

Когда соедвнились любовь и мастерство, можно ожидать шедевра.

Поразительно, как банальны чужие пьесы!

Промышленность — корень уродства.

Образ правления, наиболее благоприятный для художника, — это отсутствие всякого правления.

Большое счастье, что природа несовершенна. Иначе у нас не было бы искусства.

Искусство — наш духовный протест, отважная попытка указать природе её надлежащий путь.

Искусство — скорее покрывало, чем зеркало.

Эллинская одежда по своему существу, была крайне антихудожественна. Красоту тела может раскрыть только тело.

Каждый должен быть произведением искусства… или носить на себе произведение искусства.

Избранные — те, для кого красивое имеет одно значение красоты.

Цель искусства заключается в том, чтобы обнаружить искусство и скрыть художника.

Разногласие во мнениях относительно какого-нибудь произведения искусства показывает, что оно ново, сложно и жизненно.

Те, кто находят красивые значения в красивых вещах — культурные люди. Для них есть надежда.

Нравственная жизнь человека принадлежит к области, откуда черпают свои сюжеты художники, а нравственность искусства состоит в совершенном использовании несовершенного средства.

Люди говорят иногда, что красота поверхностна. Возможно, это и так, но, по крайней мере, она менее поверхностна, чем мысль.

Искусство отражает не жизнь, а наблюдателя.

Одна только таинственность может сделать для нас современную жизнь загадочной и чудесной. Самая простая вещь приобретает особую прелесть, если только её скрывать.

Всякое искусство совершенно бесполезно.

Красота, истинная красота, кончается там, где начинается разумное выражение. Разум, сам по себе, есть вид преувеличения и разрушает гармонию всякого лица. Как только садишься и начинаешь думать, сейчас же весь превращаешься в нос, или в лоб, или во что-нибудь ужасное.

Музыка создает человеку прошлое, которого он не знал, и наполняет его сознанием скорби, которой слезы его еще не ведали.

Художник должен создавать красивое, но ничего в него не вкладывать из собственной жизни. Мы живем в век, когда люди обращаются с искусством, как будто оно должно быть видом автобиографии. Мы потеряли отвлеченное чувство красоты.

Для меня красота — чудо из чудес. Только глупые люди не судят по внешности. Истинное таинство жизни не в невидимом, а в видимом.

На свете за всем красивым и приятным скрыта трагедия. Целые миры должны быть в непрестанной работе, чтобы мог распуститься самый маленький цветок.

Красота — вид гениальности; она даже выше гения, так как не требует никакого объяснения. Она — одно из великих мировых явлений, как свет солнца.

Весна, или отражение на темной поверхности воды серебряной раковины, которую мы зовем луной. В ней нельзя сомневаться, у нее свои державные права.

Цель искусства не простая правда, а сложная красота. Искусство, само по себе, есть, в сущности, форма преувеличения, и выбор объекта, составляющий самую сущность искусства, не что иное, как отыскание способа наиболее яркого выражения своей мысли.

Мысль и язык — для художника орудия искусства.

Если человек относится к жизни художественно, мозг его — его сердце.

Ни один культурный человек не раскаивается в испытанном наслаждении.

Ни один некультурный не знает, что есть наслаждение.

Большинство людей становятся банкротами, чрезмерно много заплатив за прозу жизни. Разориться на поэзии — честь.

Мы живем в век, который слишком много читает, чтобы быть мудрым, и слишком много думает, чтобы быть красивым.

Критик стоит в таком же отношении к критикуемому произведению искусства, как сам художник к видимому миру очертаний и цвета или невидимому миру страстей и мысли. Для доведения своего искусства до совершенства он даже не нуждается в наиболее прекрасных объектах. Ему все пригодится.

Руководящим началом в действиях государства должна быть польза, в действиях отдельного лица — красота.

Часто говорят, что трагедия художника заключается в невозможности осуществить свой идеал. Однако истинная трагедия, преследующая по пятам большинство современных художников, именно та, что они осуществляют свои идеалы слишком безусловно. А раз идеал осуществлен, он теряет свою таинственную прелесть и становится попросту исходной точкой для искания нового, иного идеала.

У красоты столько же различных значений, сколько у человека настроений. Она — символ символов. Она открывает человеку все, потому что ничего не выражает. Когда она представляется нашим взорам, мы видим весь огненно-яркий мир.

Высший вид критики — анализ своей собственной души. Он обаятельнее истории, так как касается лишь вас одних.

От своей личности мы никогда не можем отделаться, и чего нет в творце, не может быть и в творении.

Искусство не должно ничего выражать, кроме красоты, не должно носить отпечатка иной техники, кроме той, которую не видишь. Картина должна быть такова, чтобы о ней можно было сказать не что она «хорошо написана», а что она «вовсе не написана».

Есть два способа не любить искусство. Первый — не любить его, второй — любить его рассудочно.

Популярность — тот лавровый венок, которым мир венчает дурных художников. Всё, что популярно — плохо.

Тайны искусства лучше всего познаются втайне. Красота, как и мудрость, любит уединенное поклонение.

Быть естественным значит быть ясным, а быть ясным значит быть нехудожественным.

Душевное волнение ради этого волнения — цель искусства. Душевное волнение ради него самого — цель в жизни, а также той практической организации жизни, которую мы называем обществом.

Люди самого благородного душевного склада чрезвычайно подвержены влиянию физической прелести других. Современная история, не хуже древней, дает нам на этот счет много прискорбнейших примеров. Если бы это было не так, историю совсем не стоило бы читать.

Прошлое не имеет значения. Настоящее не имеет значения. С чем нам приходится считаться — это с будущим. Ибо прошлое — это то, чем людям не следовало быть. Настоящее — то, чем им не следует быть. Будущее — это настоящее артистов.

Люди музыкального мира несносны. Они всегда хотят, чтобы человек стал совершенно немым в то время, когда его единственная мечта совсем оглохнуть.

Все прекрасное принадлежит к тому же веку.

Смотреть на современные картины приятно, слов нет, по крайней мере, на некоторые из них, но жить с ними совершенно невозможно. Они слишком умны, слишком непреложны, слишком разумны, их смысл слишком очевиден, и значение их слишком ясно выражено. Слишком короткое нужно время, чтобы исчерпать всё то, что они имеют вам сказать, и тогда они становятся скучны, как родственники.

Если играешь хорошо, никто не слушает: если играешь плохо, никто не разговаривает.

В век разума и отсутствия красоты искусство черпают не из жизни, а друг у друга.

Это печальная истина, но мы утратили способность давать вещам красивые имена. Имена — все. Я никогда не спорю против поступков, я спорю только против слов. Вот почему я так ненавижу в литературе пошлый реализм. Человека, способного назвать лопату лопатой, надо было бы заставить ею работать. Он только на это и годен.

Счастливы актеры! Они по собственному выбору участвуют в трагедии или комедии, страдают или веселятся, смеются или плачут. В действительной жизни не так. Большинство мужчин и женщин принуждено исполнять роли, к которым не имеют призвания. Мир — сцена, но пьеса плохо поставлена.

Тот, кто стоит наиболее уединенно от своего века, отражает его лучше всех.

Истинная красота — единственное, чего время не в силах сокрушить. Философские учения рассыпаются, как песок, верования сменяют одно другое, но действительно прекрасное является радостью всех времён, достоянием вечности.

Последовательность — это последнее прибежище для людей, лишенных воображения.

Мечтатель — это тот, кто только при лунном свете может найти свой путь, и в наказание видит рассвет раньше других людей. В наказание и в награду.

От своей личности мы никогда не можем отделаться, и чего нет в творце, не может быть и в творении.

Искусство — как природа. Если вы не пустите его в дверь, оно войдет в окно.

В основе искусства и литературы, как и в основе войны, лежат деньги.

Искусству можно научиться лишь у тех, кто зарабатывает им себе на жизнь.

История искусства — это история возрождений.

Любое человеческое творение, будь то литература, музыка или живопись, — это всегда автопортрет.

Великое произведение человеческого ума имеет большее влияние на историю, чем кровопролитное сражение.

Многообещающий художник — это не обязательно художник, который считает, что мир прекрасен. Ему достаточно верить в то, что существует возможность сделать мир таким.

Хороший вкус лучше плохого, но и плохой лучше, чем отсутствие всякого.

…Художник — будь то музыкант, живописец, скульптор или писатель — дитя многих поколений, воистину верующих, которые с высоко поднятой головой шагали, не сводя глаз с путеводной звезды.

«Шедевры» и «талантливые вещи» растут, как шиповник, а потом их охотно сваливают в компот.

Люди жили веками среди гор и дремучих лесов, пока не поняли, как много в них поэзии. Может быть, наши потомки увидят фабричные трубы алыми, как горные вершины, а уличные фонари — естественными, как деревья.

Искусство — в ограничении; одна из самых красивых частей картины — это рама.

О вкусах не спорят: из-за вкусов бранятся, скандалят и ругаются.

Мечта — не ложь, а воплощенье.

Тот, кто любит розу, должен служить розе… своими руками.

Быть изобретательным и оригинальным — вовсе не значит быть экстравагантным и глупым. Сделайте милость, дайте новому миру изящное и достойное платье.

Люди будущего не будут оснащены наподобие телефонных столбов или выглядеть так, словно только что выскочили из механической мастерской. Они не будут носить костюмов из целлофана, освещенных неоновыми лампочками, или ещё чего-нибудь в этом роде. Не забывайте, что самые экстравагантные костюмы, известные человечеству, — это костюмы, в которые наряжались дикари для церемониальных плясок.

Стиль — что нос: двух одинаковых не бывает.

Критики, как и другие люди, видят то, что ищут, а не то, что у них перед глазами.

Ни мертвый язык, ни мертвая цивилизация никогда не смогут взволновать мир.

Творчество, если оно обладает хоть какой-то ценностью, всегда будет результатом усилий того более разумного существа, которое остается в стороне, свидетельствует о происходящем, держась истины, признает необходимость свершающегося, однако отказывается обманываться насчет подлинной природы событий.

Право, само слово «поэзия» вызывает либо пренебрежение, либо неловкость у девяноста восьми человек из ста.

Способность творить появляется лишь тогда, когда развита способность обеспокоиться.

В конце концов, что помешает человеку разорвать всё, что он написал.

Музыковед — это человек, который умеет читать музыку, но не способен ее слушать.

Духовые оркестры очень хороши на своём месте — на открытом воздухе и на расстоянии в несколько миль.

Возьмите марсианина и покажите ему коллекцию произведений Ботичелли, Перуджино и Рафаэля. Разве сможет он догадаться по ним об условиях жизни, описанных у Макиавелли?

Даже рой наших страстей и мнений поддается красоте вечности; а поддавшись ей, замечает свое собственное безобразие; а заметив свое безобразие, стремится себя изменить.

Ученые и художники — это люди, верящие в то, что мы неопределённо называем идеалами. Но что такое идеал? Идеал есть всего лишь увеличенная проекция какой-нибудь из сторон личности.

Чем только не бывает искусство; но на практике оно обычно служит неким духовным заменителем алкоголя и шпанских мушек.

Какие чудеса стали бы доступны Бернини, будь у него прожекторы.

Трагедия — это фарс, вызывающий у нас сочувствие, фарс — трагедия, которая происходит не с нами.

Мечта — не уход от действительности, а средство приблизиться к ней.

Находит гордость в песне цену, И скорбь — венец.

Не бывает умных опер, ведь люди не поют вслух громким голосом, когда находятся в здравом уме.

Наилучшее время для обдумывания будущей книги — когда вы болтаете, перемывая чьи-то косточки.

…Если бы мы существовали в виде коров и ходили на четырех ногах, вся основа скульптуры была бы совершенно иной.

Средний переходный размер недостаточно отрывает мысль от повседневности.

По-моему, идея искусства губительна для творчества.

Я с превеликим подозрением отношусь к тому, что объявляют произведением искусства ещё на стадии создания.

Я считаю, что самые интересные результаты достигаются там и тогда, где и когда люди не стремятся создать произведение искусства, а просто делают своё дело, то есть работают, как хорошие ремесленники.

Красота не должна отвечать на вопросы «о чём?» и «зачем?»… Принято считать, что все искусства стремятся к статусу музыки, а ведь музыка — хорошая музыка — не бывает о чём-то.

В какие бы глубины и дали не завели нас наши поиски и открытия, мы обнаруживаем, что до нас там уже побывал Бах.

Актерская игра — это просто искусство удерживать большую группу людей от кашля.

Оттенков смысла больше, чем ворон,

И тот, что вы имеете в виду,

Тьмой для других быть может заслонен.

Искусство совершенно, лишь когда оно человечно.

Критик — это человек, который знает дорогу, но не умеет управлять автомобилем.

Теперь повсюду беспристрастье в моде,

Но ей же Богу, лучше нам стерпеть

Нелепицу в высокопарной оде,

Чем подвига сквозь пыль не разглядеть.

Плохой конец прискорбен, хороший безрадостен. В этом смысл трагедии.

Художник — это волшебник, живущий среди людей, дабы удовлетворить их тягу к бессмертию.

Средний переходный размер недостаточно отрывает мысль от повседневности.

Кто уже ничего не желает, тот умирать начинает.

Не всё то потеряно, что на краю гибели.

Умереть человек может лишь однажды.

Время творит чудеса.

Хорошая наковальня молота не боится.

…Наших дней неудержим полет,

За годом быстро исчезает год,

И как бы время мы ни проводили, —

Живя, мы приближаемся к могиле.

…От смерти никому пощады нет,

Она стоит пред нами грозной тенью,

Но если нет нам от неё спасенья,

То всё же дня не знаем точно мы,

Когда пробьёт година вечной тьмы.

…Предок наш, богатства завещая,

Не может передать нам, умирая,

Тех подвигов или тех добрых дел,

Которыми украситься сумел.

Кичиться предками совсем некстати,

Что добродетелей они полны,

Когда вы сами предкам не равны.

Тут, на земле, блаженства каждый час

Бедой венчается, — счастливой доли

Всегда мучителен конец для нас.

Нет под луною радости без боли.

Порой себя полезно поберечь:

Немало может быть нежданных встреч.

…В жизни всё мы испытать хотим,

Не в юности, так в старости дурим.

Увы, напрасно от людей так много

Поклепов слышим на судьбу и бога,

Что жалуют нас лучшими благами,

Чем можем мы порой придумать сами.

И если серп судьбы неумолим,

Оставь потомков, чтобы спорить с ним.

Новый век всегда

Глядит с пренебрежением на старый.

Опасно жить надеждой.

Так весною,

Когда на почки смотрим мы, надежда,

Что принесут они, созрев, плоды,

Нисколько не верней, чем опасенье,

Что их убьет мороз.

Друзья мои, короток жизни срок!

Но если б жизнь на стрелке часовой

Верхом скакала и чрез час кончалась,

И то б сочли мы эту краткость долгой,

Когда бы прожили её бесславно.

Друзья верны, прекрасны обещанья;

Наш первый шаг надеждами богат.

Пусть будет слава, наша цель при жизни,

В надгробьях наших жить, давая нам

Благообразье в безобразье смерти.

Свет, алча света, свет крадет у света.

Пока отыщешь свет во мраке лет,

В твоих очах уже померкнет свет.

Мы презираем всё, что есть у нас,

И всё теряем в злополучный час.

Рискуя, мы порой перестаем,

Собою быть в плену метаморфозы,

И часто путь, которым мы идем,

Шипы нам устилают, а не розы…

Рождать — вот долг зерна и красоты,

Ты был рожден, теперь рождай и ты.

Кто алчно жаждет чем-то обладать,

Тот всё готов отдать, чем он владеет,

Готов он всё растратить, проиграть…

А луч надежды меркнет и слабеет.

Жалея мир, земле не предавай

Грядущих лет прекрасный урожай!

Тогда казались легче нам печали,

Когда участье скорбных мы встречали.

Кто предает себя же самого —

Не любит в этом мире никого!

Над смертью властвуй в жизни быстротечной,

И смерть умрет, а ты пребудешь вечно.

Кто гонится за внешней суетой,

Теряет всё, не рассчитав расплаты,

И часто забывает вкус простой,

Избалован стряпней замысловатой.

…Бедствия большие

Для сильных духом служат пробным камнем,

А заурядный человек способен

Сносить лишь заурядные несчастья…

…По морю безбурному плывут

Любые корабли с успехом равным…

Да, злое время над людьми царит:

Оно творит, оно и пожирает

И всех своим причудам подчиняет.

Терсита труп Аякса трупу равен.

Царь, ученый, врач, монах

После смерти — всё лишь прах.

Перевернулся свет!

От смеха плачем мы, от горя — нет.

…Плакать при ударах неизбежных

Не менее нелепо, чем смеяться.

Завтра, завтра, завтра, —

А дни ползут, и вот уж в книге жизни

Читаем мы последний слог и видим,

Что все вчера лишь озаряли путь

К могиле пыльной.

Жизнь — это только тень, комедиант,

Паясничавший полчаса на сцене

И тут же позабытый; это повесть,

Которую пересказал дурак:

В ней много слов и страсти,

Нет лишь смысла.

Тот воровством себя не замарал,

Кто жизнь свою у гибели украл.

Учить бесстрастью ничего не стоит

Тому, кого ничто не беспокоит.

А где тому бесстрастье приобресть,

Кому что пожалеть и вспомнить есть?

Всё время помнить прежние напасти,

Пожалуй, хуже свежего несчастья.

Когда мы старших видим жертвой бедствий,

Бледнеет наше горе в их соседстве.

У кого ума крупица,

Тот снесет и дождь и град.

Он ненастья не боится,

Счастью и несчастью рад.

Готовься к смерти, а тогда и смерть

И жизнь — что б ни было —

приятней будет.

То участь всех: всё жившее умрет

И сквозь природу в вечность перейдет.

…Время, как хозяин дальновидный,

Прощаясь, только руку жмет поспешно,

Встречая ж — в распростертые объятья

Пришедших заключает.

Как вор, спешит безжалостное время

Награбленное кое-как упрятать.

Сдержанная печаль — дань усопшим,

Излишняя скорбь — враг живых.

Рыдает, пробудясь, любовь у гроба,

И, устыдившись, засыпает злоба.

Мы знаем, что умрем, но люди тщатся

Как можно дольше дни свои продлить.

Нет, человек не властен над собой!

Пусть будет так, как решено судьбой.

Излишняя забота — такое же проклятье стариков, как беззаботность — горе молодежи.

…Если смерти серп неумолим,

Оставь потомков, чтобы спорить с ним!

Жить только для себя — есть злоупотребление.

Видеть и чувствовать — это быть, размышлять, жить.

Счастья целиком без примеси страданий не бывает.

Горе налегает сильнее, если заметит, что ему поддаются.

Надежда на радость немного меньше, чем сбывшееся удовольствие.

Люди — хозяева своей судьбы.

Одно из прекраснейших утешений, которые предлагает нам жизнь, — то, что человек не может искренне пытаться помочь другому, не помогая самому себе.

В страданиях единственный исход —

По мере сил не замечать невзгод.

Что сделано, того уж не исправить.

Ошибки часто люди совершают —

Приходится в них каяться потом.

Мы грустно расстаемся в этом мире,

Чтоб встретиться в Иерусалиме горнем.

Наша личность — сад, а наша воля — его садовник.

Ковыляющий по прямой дороге опередит бегущего, который сбился с пути.

Заметьте, как мало действует приближение смерти на сильных духом, ибо каждый из них до конца остается самим собою.

Умереть столь же естественно, как и родиться. Кто умирает за важным делом, подобен раненному в жарком бою, поначалу едва ощущающему боль. Поэтому, кто поглощён благими помыслами, тот поистине избавлен от мук смерти.

Молодые люди более склонны изобретать что-то, чем судить о чем-то, осуществлять, чем советовать, носиться с разными прожектами, чем заниматься определенным делом.

Кто чрезмерно чтит старину, становится в новое время посмешищем.

Тот, кто слизывает мед с крапивы, платит за него слишком дорого.

Надежды — это обручи, которые не дают лопнуть сердцу.

Превратности судьбы — пробный камень для мужественного человека.

Тот, кто оставляет всё на волю случая, превращает свою жизнь в лотерею.

Тому, кто живет ради жизни в веках, смерть не страшна.

Человеку не хватает мудрости успокоиться на достигнутом.

Нередко тоска по одной утраченной радости может омрачить все прочие услады мира.

Какое игралище судьбы человеческая жизнь! И как странно меняются с переменой обстоятельств тайные пружины, управляющие нашими влечениями! Сегодня мы любим то, что завтра будем ненавидеть, сегодня ищем то, чего завтра будем избегать. Завтра нас будет приводить в трепет одна мысль о том, чего мы жаждем сегодня.

Надежда, сопровождающая нас всю жизнь, не покидает нас даже в час смерти.

Утрачивая праздную мечту,

Другую обретаем на лету…

Свет с тенью сочетая, день за днём,

Мы нашей жизни силу придаём.

Влеченье нужно правильно понять

И не придется на себя пенять.

Лишь очень немногие живут сегодняшним днем. Большинство готовится жить позднее.

Безутешное горе и бурная радость действуют на человека почти одинаково, и когда они обрушиваются на нас врасплох, то могут вызвать такое потрясение и замешательство, что мы часто лишаемся всех своих способностей.

Счастлив тот, кто считает себя счастливым.

Молодой человек должен быть благоразумным, не стараясь им казаться; старик должен казаться благоразумным, хотя бы и не был таким.

Каждое потерянное мгновение — потерянное дело, потерянная польза.

В семьдесят семь лет пора стать серьезным.

Желания необходимы, чтобы жизнь постоянно находилась в движении.

Если всякий раз ждать, когда будут устранены последние препятствия, то никогда не удастся что-либо предпринять.

Жить — значит непрерывно двигаться вперед.

В былом не знали мы добра,

Не видим в предстоящем,

А этот час — в руках у нас.

Владей же настоящим!

Жизнь, прожитую достойно, следует измерять деяниями, а не годами.

Я не очень люблю видеть благоразумие, прикрепленное к зеленой почке молодости, это словно плющ, обвивающий куст и мешающий его развитию.

Победа над самим собою — единственное торжество, в котором удача не имеет доли.

Жизнь — это штука, которая едва лишь началась.

Сильны любовь и слава смертных дней,

И красота сильна.

Но смерть сильней.

Те, кто не любит своих ближних, живут бесплодной жизнью и готовят себе к старости жалкое пристанище.

Время и случай ничего не могут сделать для тех, кто ничего не делают для себя.

Благодатны дни юности.

Старость любит возвращаться к ним сквозь туман времени.

Старец вспоминает в сумерках о солнечных часах утра.

В посмертной славе толку нет!

Игрушкам детства — свой черед,

А зрелый опыт — поздний плод.

Самое высшее удовольствие в жизни — сознание выполненного долга.

Сознание долга, привязывающее человека к его обязательствам, есть не что иное, как сознание высшего интереса, который одерживает в нём верх над интересами низшего порядка.

Размышляйте неторопливо, но действуйте решительно, уступайте великодушно, а сопротивляйтесь твёрдо.

Самое полезное в жизни — это собственный опыт.

Я прожил пятьдесят лет, но если вычесть из них те часы, что я жил для других, а не для себя, то окажется, что я еще в пеленках.

Прежде чем угаснет пламя греха и увянет скорбь, к нам явится смерть с дружеским участием; открытый бутон, обращенный к небесам, дарует небу свой цвет.

Мы не знаем, что будет завтра, наше дело — быть счастливыми сегодня.

В конце жизни свое превосходство ощущают лишь те, кто в начале страдал от неполноценности.

Превознесение прошлого за счет настоящего — первый признак старости.

Чтобы сделать в мире что-нибудь достойное, нельзя стоять на берегу, дрожа и думая о холодной воде и опасностях, подстерегающих пловцов. Надо прыгать в воду и выплывать как получится.

…Кто хоть и малый срок

Своим трудом служить потомству мог,

Кто и тогда, когда близка гробница,

Любовь, Надежду, Веру — всё сберег,

Не выше ль он, чем смертным это мнится?

Нам дана жизнь с непременным условием храбро защищать ее до последней минуты.

Лишить сердце желаний всё равно, что лишить землю атмосферы.

В шестьдесят лет человек начинает осознавать ценность домашнего очага.

Вся жизнь — скачка. Иной истины нет.

Опыт, во всяком случае, берет большую плату за учение, но и учит он лучше всех учителей.

Пусть ошибки и ложные приемы не смущают тебя. Ничто так не научает, как сознание своей ошибки. Это одно из главных свойств самовоспитания.

На нашем лучезарном небосклоне всегда сыщется темное пятно — и это наша собственная тень.

Человек, решивший растратить хотя бы один час своего времени, еще не дорос до того, чтобы понимать всю ценность жизни.

Мне за тридцать, и я уже обледенел на треть.

Мы забываем по необходимости, а не по желанию.

Между хорошим обедом и долгой жизнью только та разница, что за обедом сладкое подают в конце.

Идя по жизни, мы вдруг обнаруживаем, что лед у нас под ногами становится все тоньше, и видим, как вокруг нас и за нами проваливаются под него наши сверстники.

Нет у нас обязанности, которую бы мы так недооценивали, как обязанность быть счастливым.

Суди о прожитом дне не по урожаю, который ты собрал, а по тем семенам, что ты посеял в этот день.

Если называть вещи своими именами, то наиболее цельные, значительные и благородные роли в Театре Жизни исполняются актерами-любителями и вызывают у зрителя лишь ленивую зевоту.

Воспоминания — это волшебные одежды, которые от употребления не изнашиваются.

Человек живет на земле не только ради своего собственного счастья. Он должен понять великий закон человечности.

Для тех, кто не художники, и для кого нет другого рода жизни, кроме действительного, повседневного существования, страдание — единственный путь к совершенствованию.

Человек, думающий о своем прошлом, недостоин иметь будущее.

Саморазвитие — тот истинный идеал, к которому человек должен стремиться.

Только тогда, когда мы выучились любить забвение, мы выучились искусству жить.

Зрелость — одно длинное поприще говорения того, чего не следует. Это — искусство разговора.

Детство — целое длинное поприще наивного подслушивания, слышания того, чего не следует.

Для того чтобы вернуть свою молодость, надо только повторить свои безумства.

В наши дни большинство людей умирает от какого то повального здравого смысла и узнаёт, когда уже поздно, что единственное, о чем никогда не жалеешь, это свои ошибки.

Иметь способность к страсти и не развить этой способности — значит сделаться несовершенным и ограниченным.

Если мы живем для достижения определенных целей, мы притупляем наши душевные порывы.

Цель жизни — саморазвитие. Выразить во всей полноте свою сущность — вот для чего всякий из нас призван в этот мир.

В действительной жизни злые не наказываются и добрые не вознаграждаются! Успех дается сильным, неудача — удел слабых.

Всякая нерешительность — признак умственного упадка у молодых и физической слабости у старых.

Трагедия старости не в том, что чувствуешь себя старым, а в том, что чувствуешь себя молодым.

Жизнь стала редким явлением. Большинство людей не живет, а существует.

Если бы мы жили достаточно долго, чтобы видеть результаты наших поступков, возможно, что считающие себя добрыми исполнились бы яростными угрызениями совести, а те, кого мир зовёт грешниками — благородной радостью. Мельчайший наш поступок попадает в великую жизненную машину, которая может перемолоть наши добродетели в пыль и обесценить их, или преобразить наши грехи в элементы новой цивилизации, удивительнее и прекраснее, чем любая из предшествующих.

Обстоятельства — это те удары, которые наносит нам жизнь. Одни из нас должны получать их с оголенными спинами, другим разрешается не снимать одежды — вот и вся разница.

Сделаться зрителем собственной жизни, значит избавиться от жизненных страданий.

Ничто не может сравниться с молодостью. Люди средних лет в залоге у жизни. Старые — в жизненной кладовой. Но молодость — царица жизни. Ее ждет царство. Всякий родится царем, и большинство людей умирает в изгнании — как большинство царей.

Жизнь с внешней стороны ужасно несовершенна. Её катастрофы случаются невовремя и не с теми людьми, с кем следует. В ее комедиях есть какой-то низкий, отвратительный ужас, ее драмы всегда как-то кончаются фарсом. События либо тянутся бесконечно, либо проходят слишком скоро.

Бегство — трусость. Это значит прятаться от опасности, а опасность стала такой редкостью в наши дни.

Не говорите мне, что вы исчерпали жизнь. Когда человек говорит это, знаешь, что жизнь его исчерпала.

Жизнь обманывает нас тенями, как в кукольном театре. Мы просим у нее радости. Она нам ее дает, но вместе с горечью и разочарованием.

Бремени всего мира не вынести одному человеку; одному сердцу не выстрадать всей земной скорби.

Нет секрета жизни. Цель жизни, если она у неё есть, попросту — постоянно выискивать соблазны. Их далеко не достаточно. Я иногда провожу целый день, не нападая ни на один. Это ужасно! Это заставляет беспокоиться за будущее.

Знание — гибель. Нас чаруют сомнения. Туман делает вещи чудесными.

Жизнь берет с нас непомерно высокую плату за свои товары. Мы покупаем ничтожнейшие из ее тайн по чудовищным, несметным ценам.

Опыт — вопрос жизненного инстинкта.

Никогда не надо начинать со скандала. Его следует сберечь для придания интереса своей старости.

Человек стремится жить интенсивно, полно, красиво. Когда это ему удается без стеснения других, когда сам он не подвергается стеснению, и все, что он делает, ему приятно, он становится здоровее, сильнее, культурнее, более самим собою. Когда человек счастлив, он в согласии с самим собою и с окружающим его.

Мир — один для всех нас. Добро и зло, грех и невинность проходят через него рука об руку. Закрыть глаза на одну половину жизни, думая создать себе этим спокойное существование, то же, что ослепить себя, чтобы безопаснее пройти через местность, покрытую ямами и пропастями.

В наши дни люди боятся самих себя. Они забыли высший долг — долг перед самим собой. Конечно, они очень добрые, они кормят голодных, одевают нищих, но собственные их души умирают от голода и наготы. Смелость покинула наше поколение. Возможно, что мы никогда и не обладали ею. Страх перед обществом — основа всех принципов — и страх перед Богом — основа религии — вот те два явления, которые правят нами.

Душа родится старой и молодеет с годами. Это — комичная сторона жизни. Тело родится молодым и стареет. Это — трагедия жизни.

В наши дни можно пережить всё, кроме смерти, и сжить со свету все, кроме своей хорошей репутации.

Пользуйтесь вашей молодостью, пока вы ее не утратили. Не расточайте золота ваших дней, слушая скучных, стараясь исправлять безнадежных неудачников, или отдавая жизнь невеждам и пошлым ее посредственностям. Все это — болезненные цели, фальшивые идеалы нашего века. Живите! Живите тою удивительною жизнью, которая — ваш удел! Пусть ничто в ней не будет для вас потеряно! Всегда ищите новых ощущений! Не бойтесь ничего!

Жизнь ужасна. Она правит нами; мы ею не правим.

Наши дни слишком коротки, чтобы взваливать себе на плечи ещё и бремя чужой скорби. Всякий человек живет свою жизнь и уплачивает за эту жизнь свою отдельную цену. Одно несчастье, что приходится столько раз расплачиваться за ту же ошибку — снова и снова платить за одно и то же.

Ничто не должно быть вне пределов надежды. Жизнь — надежда.

Как много людей в современной жизни хотели бы видеть свое прошлое сгорающим на их глазах до белого пепла.

Поставить всю жизнь на одну карту — будь эта карта власть или наслаждение, что мне за дело — в этом нет слабости; в этом ужасная, страшная смелость.

«Опыт». Вот имя, которое все дают своим ошибкам.

В этом мире только две трагедии: первая не получить желаемого, вторая — получить его. Последнее много хуже, последнее — настоящая трагедия.

Прошлое человека — это то, какой он сейчас. Оно единственный признак, по которому людей следует судить.

Всегда следует играть честно … когда в руках выигрывающая карта.

Единственная польза от игры с огнем та, что никогда не обжигаешься. Только люди, не умеющие с ним играть, сгорают.

Есть минуты, когда приходится выбирать, жить ли вполне и всецело своей жизнью, или влачить какое-то фальшивое, пустое и унизительное существование, которого требует мир в своем лицемерии.

Как жаль, что в жизни мы только тогда получаем уроки, когда они нам больше не нужны.

Мир был создан для мужчин, не для женщин.

Жизнь не подчиняется воле и намерениям. Жизнь — вопрос нервов, восприимчивости и медленно создаваемых ячеек, где прячется мысль и дремлют страсти.

В наши дни люди, по-видимому, смотрят на жизнь, как на спекуляцию. Она вовсе не спекуляция. Она — таинство. Ее идеал — любовь. Ее очищение — в жертве.

Несчастья переносить не трудно. Они приходят извне: они — случайности. Но страдания от собственных ошибок — вот, где сказывается ядовитое жало жизни.

Преуспевает в жизни лишь тот, чье сердце становится мягче, кровь — горячее, ум — живее, а дух — умиротвореннее.

Высшая мудрость заключается не в самоотречении, а в умении находить удовольствие в самых малых вещах.

Тот прожил жизнь лучше, кто больше ею наслаждался. Бог позаботится, чтобы мы наслаждались жизнью не больше, чем нам это полезно.

Стоит ли жизнь того, чтобы ее прожить? Это вопрос для эмбриона, а не для человека.

Жить — то же самое, что играть в ресторане на скрипке, которую впервые взял в руки.

Жизнь — это материя, в которой мы запутаемся, если будем рассуждать о ней слишком много или слишком мало.

Умереть — значит, перестать умирать.

Истинная жизнь человека — та, о которой он даже не подозревает.

Все мы выкидыши… одни через три месяца после зачатия, другие — через сто лет после появления на свет.

Есть два основополагающих закона: один общий, другой частный. Согласно общему каждый может, если постарается, добиться того, чего хочет. Согласно же частному каждый человек в отдельности является исключением из закона общего.

Жизнь — это искусство извлекать значительные выгоды из незначительных обстоятельств.

Жить — то же, что любить: разум против, здоровый инстинкт — за.

Число годов еще не свидетельствует о длине жизни — жизнь человека измеряется тем, что он в ней сделал и почувствовал.

Каждый из нас сам вычеканивает цену своей личности; человек бывает велик или мал в зависимости от собственной воли.

Жизнь, не освещенная чувством долга, не имела бы, в сущности, никакой цены.

У молодежи имеются мечты, которым не суждено сбыться, а у стариков — воспоминания о том, чего никогда не было.

Меня возмущает, что драгоценные часы нашей жизни, эти чудесные мгновения, которые никогда уже не вернутся, бесцельно тратятся на сон.

Большие несчастья не бывают продолжительными, а малые не стоят внимания.

Так уж положено: молодость веселится, старость бранится.

Самая отчаянная опасность лучше верной смерти.

Разве человеческая жизнь — а она ведь такая хрупкая, — сохранилась бы вопреки всем нашим бедам и тяготам, если бы жить на свете не стоило?

Жизнь — не скаковая лошадь, которая никуда не сворачивает от старта до финиша.

Жизнь серьезна всегда, но жить всегда серьезно нельзя.

Больше всего в нашем мире тревожит не то, что он неразумен, и даже не то, что он разумен. Чаще всего нас тревожит то, что он почти разумен, но не совсем. Жизнь не алогична; однако сама она является ловушкой для логичного человека. Она выглядит немного более логичной, чем есть на самом деле; ее правильность очевидна, а ее неправильность скрыта; ее хаотичность подстерегает нас.

Ушам из мертвой тишины

Рукоплесканья не слышны.

Гроша не стоит жизнь, мой друг,

Коль некогда взглянуть вокруг.

Ход вещей зависит от нашей решительной воли и от наших усилий.

Жизнь для меня не тающая свеча. Это что-то вроде чудесного факела, который попал мне в руки на мгновение, и я хочу заставить пылать его как можно ярче, прежде чем передать грядущему поколению.

Молодость — замечательная вещь; преступно ее растранжиривать.

Самое правильное — сочетать житейский опыт старости с энергией молодости.

Там, где нет воли, нет и пути.

Человек — как кирпич: обжигаясь, он твердеет.

Жизнь не перестает быть забавной, когда люди умирают, как не теряет своей серьезности, когда люди смеются.

В критические минуты человек борется не с внешним врагом, а всегда с собственным телом… На поле боя, в камере пыток, на тонущем корабле то, за что ты бился, всегда забывается — тело твое разрастается и заполняет Вселенную…

Спокойная цивилизованная жизнь имеет еще и ту особенность, что развивает крайнюю, чрезмерную тонкость чувств, при которой любые из главнейших человеческих побуждений начинают выглядеть слишком грубыми. Щедрость ранит столь же сильно, как чёрствость, а проявления благодарности неприятны не меньше, чем свидетельства чёрствости души.

Огромные массы человеческих существ, в общем, не самолюбивы. Примерно после тридцати лет они утрачивают личные амбиции (а чаще всего почти совсем теряют чувство индивидуальности) и живут в основном для других или мало-помалу задыхаются от нудной работы.

Лишь вечность, вопреки всем письменам,

Утраченную юность дарит нам.

Жизнь, движимая не любовью и великодушием, а ненавистью и завистью, — это не настоящая жизнь.

Жизнь — это чудесное приключение, достойное того, чтобы ради удач терпеть и неудачи.

Живи и ошибайся. В этом жизнь. Не думай, что ты можешь быть совершенством — это невозможно. Закаляй себя, свой характер, чтобы, когда наступит испытание — а это неизбежно, — ты мог бы встретить его как настоящий мужчина. Не давай обманывать себя прописными истинами и громкими фразами… Бойся бесцветной жизни.

Как каждый человек живет двумя смешанными жизнями, одной — явной, общественной, другой — скрытой, индивидуальной, так существуют и два рода воспитания: одно — по установленным правилам, другое — непосредственное, подсознательное, и оно-то почти всегда имеет гораздо больше значения.

В жизни каждого взрослого человека есть два центра, два полюса деятельности — экономический и сексуальный. Есть два врага — Голод и Смерть. Вся ваша жизнь с тех пор, как вы стали взрослым, зависит от уменья противиться этим двум исконным врагам. Пусть вам кажется, что человечество на протяжении своей истории сильно их изменило, и, однако, они остаются: никуда не уйти от Голода и от Смерти, от необходимости есть и стремления жить без конца.

Человек — просто недолговечный сосуд для переваривания пищи, он желает наслаждаться жизнью, а его подстерегает смерть.

Чем дольше живешь, тем с большим количеством зла соприкасаешься — это происходит само собой. А добро — другое дело. Человек не обретает больше добра, просто существуя дольше.

Опыт — это не то, что случается с нами. Это то, что мы позволяем с нами случиться.

Если некто наделен умением изящно стоять на голове, ему не годится завидовать бегуну-марафонцу, иначе он будет глуп и неблагодарен.

Оглядываясь на пережитое, я вспоминаю рассказ об одном старике, который на смертном ложе поведал, что его жизнь была полна неприятностей, большинство из которых так и не случилось.

Вот поистине ирония жизни: то, к чему мы все стремимся, оказывается лучше, когда оно достигнуто не полностью.

Смерть — занятие мрачное и отчаянно скучное. Мой вам совет — не иметь с ним ничего общего.

С древнейших времен старики вдалбливали юношам, что старость мудрее, и, прежде чем юноши обнаруживали всю нелепость данного утверждения, они тоже становились стариками, а потому в их интересах было продолжать этот обман.

Счастье не перестает быть счастьем, когда оно кратко, а мысли и любовь не лишаются своей ценности из-за того, что преходящи.

Молодым кажется, что старики глупы, но старики-то знают, что молодые — дурачки!

В жизни каждый должен совершать свои собственные ошибки.

Смерть создает предвзятые мнения в пользу умерших.

Есть поговорка, что о мертвых надо говорить либо хорошо, либо ничего. По-моему, это глупость. Правда всегда остается правдой. Если уж на то пошло, сдерживаться надо разговаривая о живых. Их можно обидеть — в отличие от мертвых.

Жизнь — это то, что с вами случается как раз тогда, когда у вас совсем другие планы.

Мы ищем достоинства в том, чтоб уйти, Чтоб выгода догм нас не сбила с пути.

Всю жизнь мы учимся, всю жизнь извлекаем для себя урок. И в чем же он заключается? А заключается он в том, что внутренний голос нам говорит: «Никогда не делай ничего такого, что ты сделал только что!»

Всё, что можно считать выводом данных в одном поколении, можно считать их вводом в поколении следующем.

В середине жизненного пути просто полезно сняться с насиженного места и отправиться за тридевять земель. Словно рождаешься заново, начинаешь заново жить.

Факт смерти не имеет ничего общего с тем… как мы это видим… как это происходит. Это не кровь, не вопли и падение тел — смерть состоит не в этом. Просто дело в том, что человек больше не появляется, и всё — сейчас вы его видите, сейчас — нет, и правда только в том, что в эту минуту он здесь, а в следующую уже нет, и он больше не вернется — просто уход, скромный и необъявляемый — отсутствие, становящееся весомым по мере того, как оно длится и длится — пока, наконец, совсем не придавит.

Смерть, сопровождаемая вечностью… худшее, что есть в обоих мирах.

…Мы, должно быть, рождаемся с предчувствием смерти. Прежде чем узнаём это слово, прежде чем узнаем, что существуют вообще слова, являясь на свет, окровавленные и визжащие, мы уже знаем, что для всех компасов на свете есть только одно направление, и время — мера его.

Жизнь — это чудесное приключение, достойное того, чтобы ради удач терпеть и неудачи.

Браки заключаются на небесах.

Мой дом — моя крепость.

Робкое сердце вовек не завоюет красавицу.

Там, где нет прямого пути, любовь ползком пробирается.

Милосердие начинается у себя дома.

Всякому Джеку суждена его Джилл.

Всякая мать считает своего гусенка лебедем.

Красота — в глазах любящего.

У хорошего Джека и Джилл хороша.

У хорошей жены и муж хорош.

Богатое приданое — всё равно что перина с колючками.

Всё учит нас, что ум и горы блага,

Краса и хитрость, сила и отвага

Не могут разделить с Венерой трон.

Венера правит миром без препон.

Из жен верна на тысячу одна,

Но на кой бес такая мне жена?

Жениться следует ровне с ровнёй,

И однолеткам в паре быть одной.

Чудно порой ведет себя любовник:

То на деревья лезет, то в терновник…

Поистине, изменчива без меры,

Сердца людей всегда мутит Венера…

Любовь сама — закон; она сильней,

Клянусь, чем все права земных людей.

Помимо воли человек влюблен;

Под страхом смерти все же служит он

Вдове ль, девице ль, мужней ли жене…

Как всё духовное, любовь вольна,

И всякая достойная жена

Свободной хочет быть, а не рабыней.

Быть снисходительным велит любовь,

Себе не портить раздраженьем кровь…

…Таковы мужья: к жене смиренной

Они безжалостны обыкновенно.

…Когда ты стар и сед,

Сокровища ценней супруги нет.

Кто следует жене в своём пути,

Тот может смело голову нести, —

Так мудрости полны её советы.

Коль преуспеть ты хочешь в жизни этой,

Словам жены не забывай внимать.

…В жизни нет

Блаженства для того, кто не женат,

Кто брака чистых не познал услад.

Домашний враг опаснее чумы,

Ведь с ним бок о бок жизнь проводим мы.

Любое обхождение друг с другом

Дозволено повенчанным супругам.

Лишь между близкими удачен брак, —

Всегда и всюду это было так.

Ревнивый муж, ведь он подобен зверю,

Иль слыть он хочет им, по крайней мере,

Хотя бы только для своей жены.

…Если всех повесить,

Кто не умеет рот зажать жене,

Мир опустеет.

Сын вправе выбирать себе жену,

Но для отца всё счастье — в счастье сына,

В хороших внуках.

Он имеет право

В подобном деле сыну дать совет.

Моя любовь — мое благоразумье.

А если разум не в ладу с любовью.

Отраду я в безумии найду.

Основа для любви — благополучье,

А горе разрушает красоту

И убивает чувства.

…Сватовство, венчанье и раскаяние — это всё равно что шотландская джига, менуэт и синкпес. Первое протекает горячо и бурно, как джига, и так же причудливо; венчанье — чинно и скромно, степенно и старомодно, как менуэт; ну, а потом приходит раскаянье и начинает разбитыми ногами спотыкаться в синкпесе всё чаще и чаще, пока не свалится в могилу.

…В любви случайно всё на свете:

Есть у амура стрелы, есть и сети.

…Купидон отлично может ранить

Своей стрелой и через слух.

Любя, надейся лишь на свой язык

И доверяй любовь своим лишь взглядам.

…Тот, кто любит,

Не видит сам своих безумств прелестных…

Преследуя любовь, мы гонимся за тенью,

А убегаем — нас преследует любовь.

Была б невеста, поп всегда найдётся!

…Прежде чем полюбить, надо ослепнуть.

У всех влюбленных, как у сумасшедших,

Кипят мозги: воображенье их

Всегда сильней холодного рассудка.

Безумные, любовники, поэты —

Все из фантазий созданы одних.

Как сладостно владеть самой любовью,

Коль тень ее уже богата счастьем.

…Мечты, томленья, слезы,

Желанья, сны — любви несчастной свита…

Любовь способна низкое прощать

И в доблести пороки превращать…

Ад бывает раем,

Коль от руки любимой умираем.

Любовь богаче делом, чем словами:

Не украшеньем — сущностью гордится.

Любовь на всё дерзает, что возможно…

Как школьники от книг, спешим мы к милой;

Как в школу, от нее бредем уныло.

Не будь любовь слепа, она так метко

Не попадала б в цель.

Любовь летит от вздохов ввысь, как дым.

Любовь — безумье мудрое: оно

И горечи и сладости полно.

Любовь сильнее страха смерти.

Любовь придает благородство даже и тем, которым природа отказала в нём.

Любовь — над бурей поднятый маяк,

Не меркнущий во мраке и тумане,

Любовь — звезда, которою моряк

Определяет место в океане.

Все влюбленные клянутся исполнить больше, чем могут, и не исполняют даже возможного.

Слова любви немеют при разлуке.

Ревность — чудовище, само себя и зачинающее, и рождающее.

Ревнивцы не нуждаются в поводе: они часто ревнуют совсем не но поводу, а потому, что ревнивы.

Легко огонь в начале затоптать;

Дан разгореться — не зальешь рекою.

Разлука — едкое лекарство,

Что применяют для смертельных ран.

Бедна любовь, если ее можно измерить.

Истинная любовь не может говорить, потому что истинное чувство выражается скорее делом, чем словами.

Не любит тот, кто про любовь всем трубит.

Все влюбленные клянутся исполнить больше, чем могут, и не исполняют даже возможного.

Всякое препятствие любви только усиливает ее.

Любовь всесильна: нет на земле ни горя — выше кары ее, ни счастья — выше наслаждения служить ей.

Брак по любви блаженством наделяет

И образ мира высшего являет.

Желанье жжет — подобно всем влюблённым,

Оно не повинуется законам!

Отвага никаких преград не знает,

Особенно в любви границ ей нет…

Учись любить, не труден ведь урок,

Усвоенный, тебе пойдет он впрок.

Брось клятвы, лесть, притворные печали,

Там не пробьешь, где сердце тверже стали.

Пределы морю есть, но нет — для страсти.

Нет горя, что сильнее сердце гложет,

Когда и речь помочь любви не может.

…Раз у сердца адвокат немой,

Тогда истец процесс погубит свой.

Дай поцелуй, и вновь его верну я

С процентами второго поцелуя.

Кто под звездой счастливою рожден,

Гордится славой, титулом и властью.

А я судьбой скромнее награжден,

И для меня любовь — источник счастья.

В заботливых руках прекрасный дом

Не дрогнет перед натиском зимы,

И никогда не воцарится в нём

Дыханье смерти, холода и тьмы.

Нам говорит согласье струн в концерте,

Что одинокий путь подобен смерти.

Бессмертная любовь, рождаясь вновь,

Нам неизбежно кажется другою.

Морщин не знает вечная любовь

И старость делает своим слугою.

Любовь хитра, — нужны ей слёз ручьи,

Чтоб утаить от глаз грехи свои.

Любовь — не кукла жалкая в руках

У времени, стирающего розы

На пламенных устах и на щеках,

И не страшны ей времени угрозы.

…Если два

В единицу превратилось,

Если разность совместилась,

Ум неправ, любовь права.

…И новобрачная вначале стыдится того, на что имеет законное право.

Блаженны потерпевшие мужья,

Которые всё знают и остыли

К виновницам позора.

Кто тащит деньги — похищает тлен.

Что деньги? Были деньги, сплыли деньги.

Они прошли чрез много тысяч рук.

Иное — незапятнанное имя.

Кто нас его лишает, предаёт

Нас нищете, не сделавшись богаче.

Мужья не боги, требовать от них

Вниманья, как от женихов, нет смысла.

Кто в брак вступает второпях.

Не позаботившись о доме,

Тот скоро будет весь во вшах,

Как оборванец на соломе.

Мужчина — брюхо, женщина — еда.

Он жрет тебя и жрет, и вдруг отрыжка.

Мильоны спят на проходных дворах,

Которые зовутся брачным ложем.

Лишь та любовь — любовь,

Которая чуждается расчета.

Любовь должна лучше знать, а знание больше любить.

Возможно ль, чтоб любовь не победила,

Когда в ней есть и мужество и сила?

Поход не труден, не страшна война,

Когда в дому постылая жена.

Уж лучше быть рабой,

Чем быть женой, супругу ненавистной.

Родство по выбору не уступает

Родству по крови.

Можно ведь навек

Привить к стволу чужой ему побег.

Противиться любви в младые годы —

То значило б восстать против природы.

Чем раньше мужчина окажется сверху, тем скорее женщина одержит верх.

…Запоздалая любовь,

Как и помилованье после казни,

Нас наполняет горечью, твердя:

«Прекрасно было то, чего уж нет».

…Пылкая кровь порождает пылкие мысли, а пылкие мысли порождают пылкие действия, а пылкие действия — это и есть любовь.

В любви… чудовищна только безграничность воли, безграничность желаний, несмотря на то, что силы наши ограничены, а осуществление мечты — в тисках возможностей.

…Быть разумным и влюбленным трудно;

Ведь даже боги любят безрассудно.

Понятен мне любви закон один:

Просящий — раб, достигший — властелин.

…Мы ангельски прекрасны,

Пока желают нас и жаждут страстно.

Когда любовь пресыщена и тает,

То внешний церемониал ей нужен.

Влюбленные все на одно лицо:

Изменчивы, неровны, прихотливы,

И только образу своей любимой

Они всегда верны…

Как ты могуч, как дивен, дух любви!

Ты можешь всё вместить, подобно морю,

Но то, что попадет в твою пучину,

Хотя бы и ценнейшее на свете,

Утрачивает ценность в тот же миг.

Клятвы влюбленного не надежнее слова трактирщика: и тот и другой ручаются в верности фальшивых счетов.

Настанет день, он близок, может быть, —

Ты встретишь в ком-нибудь всю мощь любви:

Тогда узнаешь боль незримых ран

От острых стрел любви.

Тот не любил, кто сразу не влюбился.

Самые лучшие ораторы, когда им не хватает слов, сплевывают; а когда влюбленным — сохрани нас боже от этого — не хватает темы, тогда лучший выход — поцеловать.

Любовь — чистое безумие и, право, заслуживает чулана и плетей не меньше, чем буйный сумасшедший, а причина, по которой влюблённых не наказывают и не лечат, заключается в том, что безумие это так распространено, что надсмотрщики сами все влюблены.

…Самая правдивая поэзия — самый большой вымысел, а все влюбленные — поэты, и, значит, все, все их любовные клятвы в стихах — чистейший вымысел.

Отвечать на вопросы влюблённых так же легко, как считать мошек…

Любезникам один ответ давайте:

Чуть рот раскроют, к ним спиной вставайте.

Слух любящего ловит даже шорох,

Невнятный настороженному вору.

Всегда с любовью жизнь в противоречье.

Влюбленные иль точны,

Иль сонное опережают время.

На то мужчине и дается речь,

Чтоб мог он в сети женщину завлечь.

Чем жарче пламень, тем он глубже скрыт.

О, как весна любви напоминает

Апрельский день, изменчивый полёт!

Едва блеснуло солнце золотое,

На небе туча тёмная встаёт.

Да, такова любовь, она безгласна.

Она в делах находит выраженье,

Но не в словах.

Вредней, чем псов взбесившихся укусы,

Ревнивых жен немолкнущий упрек!

Как подданный обязан государю,

Так женщина — супругу своему.

…Как в нежнейшей почке

Гнездится червь,

Так в самый сильный разум

Внедряется любовь.

…Как почка, не раскрывшись,

Внезапно вянет, съедена червём,

Так юный ум, охваченный любовью,

До срока вянет, обращаясь в глупость.

И зелень потеряв еще весною,

Обещанных плодов уж не дает.

Любовь — ломовой, любовь — дьявол, любовь — самый злой из всех злых духов. Тем не менее она искусила Самсона, а ведь он обладал несравненной мощью; она соблазнила Соломона, а ведь он был отменно мудр. Перед стрелой Купидона не устояла палица Геркулеса…

Коль ты не помнишь сумасбродств нелепых,

В которые любовь тебя ввергала, —

Ты не любил.

Супружеская любовь размножает человеческий род, дружеская — совершенствует его, а безнравственная — развращает и унижает.

Дети делают труд радостным, но неудачи кажутся из-за них более огорчительными; благодаря детям жизнь кажется более приятной, а смерть — менее страшной.

Подобно тому, как любовь без уважения недолговечна и непостоянна, так и уважение без любви холодно и немощно.

Тот дом хорош, где хороши обитатели.

Выбор жены и покупку меча нельзя передоверять другому.

Тот, кто женится из-за богатства, продает свою свободу.

Семейные интересы почти всегда губят интересы общественные.

Самая сильная ненависть — порождение самой сильной любви.

Любовь должна не туманить, а освежать, не помрачать, а осветлять мысли, так как гнездиться она должна в сердце и в рассудке человека, а не служить только забавой для внешних чувств, порождающих одну только страсть.

Привязанность не должна обладать слишком острым зрением, а любовь не должна изготавливаться при помощи увеличительных стекол.

Скажите страстно влюбленному мужчине, что возлюбленная обманывает — его, представьте ему двадцать свидетелей неверности его возлюбленной, и можно держать пари, ставя десять против одного, что несколько любезных слов ее опровергнут все свидетельства обвинителей.

Брак отличается той особенностью, что с ним прекращается поклонение идолу. Когда мужчина ближе присмотрится к своей богине, она снова становится простой женщиной.

Уверенность в том, что ты любим, смягчает страдания разлуки. Последнее «прости» даже теряет свою горечь, когда в нем еще слышится отзвук любви.

Героев, чей могучий дух высок, Нередко губит женский волосок.

Если вас никто не любит, будьте уверены — это ваша вина.

Любить того, кто очевидно нас ненавидит, не в природе человека.

Некоторые хитрецы выбирают себе жен поглупее, надеясь командовать ими, и всегда ошибаются.

Брак приносит много огорчений, однако безбрачие не дает никаких радостей.

У старика, который хочет жениться, самое основательное оправдание состоит в том, что ему нужна нянька.

Когда старый холостяк берет молодую жену, он заслуживает… да что там! Преступление в самом себе уже содержит кару.

Любовь чахнет под принуждением; самая ее сущность — свобода, она несовместима с повиновением, с ревностью или страхом.

Истинная любовь тем отличается от золота и глины, что она не становится меньше, будучи разделенной.

Привычные поступки становятся прекрасными благодаря любви.

В колчане дьявола нет лучшей стрелы для сердца, чем мягкий голос.

Любовь тщеславвна и самолюбива от начала и до конца.

Правда, что в пятьдесят лет редко можно рассчитывать на взаимность в любви, но не менее верно, что в этом возрасте ее можно иметь очень много за пятьдесят золотых.

Любовь — глубокой нежности полна,

В соблазнах, в горестях закалена.

Крепка в разлуке, вдалеке горда,

Все та же — чудо — долгие года.

Если бы Лаура была женой Петрарки, разве он писал бы ей сонеты всю свою жизнь?

Раны от любви если не всегда убивают, то никогда не заживают.

Где любят нас — лишь там очаг родимый.

Тоска любви не так безраздельно овладевает человеком, особенно энергичным и мужественным, как это думают слабодушные мечтатели.

Брак напоминает ножницы — половинки могут двигаться в противоположных направлениях, но проучат всякого, кто попытается встать между ними.

Любовь подобна кори: чем позже приходит, тем опаснее.

Любовь — интереснейшая и самая простительная из человеческих слабостей.

Жена, не ведущая мужа вперед, непременно толкает его назад.

Все мы рождаемся для любви, это принцип существования и единственная цель его.

Надо обладать железными нервами, чтобы быть приветливым каждый день с одним и тем же человеком.

Разговоры о славе, чести, удовольствии и богатстве грязны по сравнению с любовью.

Уничтожьте любовь — и наша земля превратится в могилу.

Лучше любить и потерять любовь, чем вообще никогда не любить.

Каков муж, такова и жена.

Брак — это долгий разговор, прерываемый спорами.

Лев — царь зверей, по для домашнего животного он вряд ли годится. Точно так же и любовь слишком сильное чувство, чтобы стать основой счастливого брака.

В наши дни виною разрушения большинства счастливых супружеств бывает здравый смысл мужа. Как можно требовать от женщины, чтобы она была счастлива с человеком, который упорно обходится с нею, как со вполне разумным существом!

Мужчины всегда хотят быть у женщины ее первой любовью. Вот мужское, грубое тщеславие. Женский инстинкт в этих вопросах тоньше. Чего хотят женщины, так это быть у мужчины его последней страстью.

Когда человек влюблен, он начинает с того, что обманывает себя, а кончает тем, что обманывает других. Вот что люди называют романом.

Супружеская жизнь характеризуется цифрой три, а не два.

Если женщина снова выходит замуж, это значит, что она ненавидела первого мужа. Если мужчина во второй раз женился, это значит, что он горячо любил первую жену. Женщины испытывают свое счастье, мужчины рискуют своим.

Любовь лучше мудрости и драгоценнее богатств. Огню не сжечь ее и воде не загасить.

Между капризом и «вечной любовью» разница только та, что каприз длится несколько дольше.

Женитьба — род теплицы. Она выращивает странные грехи, а подчас и странные самоотречения.

Единственная прелесть женитьбы в том, что она делает жизнь, полную обмана, совершенно необходимой для обеих сторон.

Как брак губит человека! Он так же развращает, как папиросы, но обходится куда дороже.

Те, кто верны, знают в любви только ее пошлую сторону; одни неверные знают трагедию любви.

Верность в эмоциональной жизни то же, что последовательность в жизни рассудка — попросту признание несостоятельности.

В наши дни все женатые люди живут, как холостяки, а все холостяки, как женатые.

Какой вздор люди говорят о счастливых супружествах! Человек может быть счастлив с любой женщиной, пока он её не любит.

Каждый раз, что человек любит, есть вместе с тем и единственный раз в его жизни, что он любил. Разница в объекте не меняет единства страсти. Она только усиливает его.

Никуда не годен тот мужчина, который не сумеет в жизни пробиться, и не умна та женщина, которая не сумеет добыть себе худшее и вместе необходимейшее из зол — мужа.

Счастье женатого зависит от тех, на ком он не женился.

Надо всегда быть влюбленным. Вот почему никогда не следует жениться.

История женщины — история худшего вида тирании, которую когда либо знал мир: тирании слабых над сильными. Это единственная долговечная тирания.

Есть что-то смешное в душевных волнениях людей, которых мы перестали любить.

Я не сторонник того, чтобы между помолвкой и венчанием проходило слишком много времени. Это дает людям возможность узнать друг друга до свадьбы, что, по-моему, всегда неблагоразумно.

Я не совсем уверен, что вполне понимаю значение слова «пессимизм». Я знаю только, что жизни нельзя понять без милосердия, нельзя прожить без милосердия. Любовь, а не немецкая философия служит объяснением этого мира, какое бы ни было объяснение у будущего.

Один поцелуй может погубить целую человеческую жизнь.

Люди, которые любят только раз в жизни, по правде — ограниченные люди. То, что они называют своею честностью и верностью, я называю сонной силой привычки или отсутствием воображенья.

Есть одна вещь, хуже брака без любви. Это брак, где есть любовь, но на одной только стороне, вера, но на одной только стороне, преданность, но на одной только стороне, и где одно из двух сердец будет разбито наверное.

Мелкие огорчения и мелкая любовь живут без конца. Большое горе и большая любовь разрушаются самой полнотой своей.

Самая суть всякого романа — неуверенность.

Любовь должна прощать все грехи, кроме греха против самой себя. Истинная любовь должна оправдывать любую жизнь, кроме жизни без любви. Такова мужская любовь. Она шире, больше, человечнее женской. По мнению женщин, они строят из мужчин свои идеалы; на самом же деле, они только создают себе из нас фальшивых идолов.

Взаимное непонимание — подходящее основание для брака.

Я всегда был того мнения, что человек, который хочет жениться, должен знать всё или ничего.

Помолвка для молодой девушки должна быть неожиданностью, приятной или неприятной, смотря по обстоятельствам. Едва ли следует позволять ей устраиваться самой.

Таинство любви больше таинства смерти.

Мужу в наши дни опасно в обществе оказывать своей жене малейшее внимание. Это всегда заставляет людей думать, что он бьет ее наедине. Так подозрительно стали теперь относиться ко всему, что похоже на счастливое супружество.

Люди часто находят сродство между собою в обоюдной любви к одной и той же книге.

Одностороннее самопожертвование — ненадежная основа семейной жизни, потому что оскорбляет другую сторону.

Любовь, которая боится препятствий — не любовь.

Любовь не знает каст.

Что мужчине нужна подруга, женщинам не понять,

А тех, кто с этим согласны, не принято в жёны брать.

Пусть торжествует красота

Над всем, что противостоит

Любви — будь это память, стыд

Иль угрызенье.

Когда уста к устам прильнут,

Все жажды утолятся тут.

Женщин, вызывавших страсть,

Пресытившись, отбрасывают в угол,

Как скорлупу разбитого ореха.

Если человек не влюблялся до сорока лет, то лучше ему не влюбляться и после.

Любовь слишком великое чувство, чтобы быть только личным, интимным делом каждого.

Испорченные люди — это те, у которых нет любви. Поэтому у них нет и стыда. Они способны просить любви, потому что они не нуждаются в ней, они способны предлагать её, потому что им нечего дать.

Когда наши родственники дома, нам приходится постоянно помнить об их хороших качествах — иначе их невозможно было бы выносить. Но когда их нет с нами, мы утешаем себя в разлуке тем, что вспоминаем их пороки.

Естественный срок привязанности человеческого животного к своему детёнышу — шесть лет.

Брак пользуется популярностью потому, что сочетает наибольшее искушение с максимальными возможностями.

Когда любишь кого-то, ты его любишь, и если ничего больше не можешь ему дать, ты всё-таки даешь ему любовь.

Я существую потому, что другие любили, и я люблю, чтобы существовали другие.

Никто не может по-настоящему знать другого человека. Можно только угадывать, если любишь.

Любовь — это самое интимное, самое индивидуальное чувство. Это все равно, что цветок, который в какое-то мгновение можно отдать только кому-нибудь одному. Когда любишь, нужно отдавать всего себя и чувствовать, что тебя принимают, а в любви принять все, может быть, еще труднее, чем все отдать. Мы знаем, что даем, но не знаем, что получим.

Влюбленный — самый целомудренный из мужчин: ему нужна только одна женщина.

Быть может, это благодатный дар свыше — способность влюбленных принимать себя всерьез, ибо никому другому этого и в голову не приходит.

У людей каждый день в году потенциально брачный.

Целомудрие — самое неестественное из всех сексуальных извращений.

Когда детей нет, отношения мужчин и женщин — это их личное дело, не касающееся ни государства, ни соседей.

Любви бояться — означает бояться жизни, а кто боится жизни, тот уже на три четверти мертв.

Мужьям небезопасно говорить правду об их женах. Забавно, но женам говорить правду о мужьях можно совершенно спокойно.

Влюбленный мужчина представляет из себя жалкое зрелище.

Я не знаю ненависти более сильной, чем ненависть мужчины, которого судьба заставила полюбить против собственной воли.

По-настоящему любит тот, кого меньше любят.

Ничто так не тяготит, как преданность.

Мужчин опасность подстерегает повсюду, а женщин главным образом в любви.

Любовь — это неотступная тревога и озабоченность, это чувство, будто все сокровища жизни собраны там, где она находится.

При всем своем уважении к дражайшей супруге, при всей любви и нежности, которыми она меня одаряет, я всё же должен сказать: «Есть нечто такое, что мужчине может дать только большой женский духовой оркестр».

Микроб любви проникнет в кровь — и глядь:

Объект любви, столь заурядный, вдруг Преобразился так, что не узнать.

Любовь глядит, не видя.

И растет Огонь любви, хоть разум этот пыл

Попридержать стремится в свой черед.

И тот же разум не жалеет сил,

Чтоб логикой мечтанья оправдать,

А без любви и свет ему не мил.

Когда томит любовный зуд

И воет пёс во мрак,

Тут выбирай одно из двух —

Кладбище иль кабак.

Раны от любви если не всегда убивают, то никогда не заживают.

Воруя сметану, кошка закрывает глаза.

Чистоплотность сродни праведности.

Признание — первый шаг к раскаянию.

Вакх утопил больше народу, чем Нептун.

С чистой совестью и в грозу спится.

Нечистой совести обвинитель не нужен.

Вор узнаёт вора так же, как волк узнаёт волка.

Чистую руку мыть не нужно.

За прекрасной внешностью порой кроется низкая душа.

Не жди добра, кто злое сотворил.

…Высокой добродетелью, по мненью

Людей ученых, надо счесть терпенье:

Оно сильнее строгости стократ.

Ах, плоть сильна и только пламень серный

Искоренит в нас любострастья грех.

Да, новизна так привлекает всех,

Что в добродетели и постоянстве,

Как в повседневном тягостном убранстве,

Никто из нас не может долго жить.

…Сновидения хмельных голов

Всегда бессмысленны и бестолковы.

Вино — плохой советчик: от него

Хорошего не ждите ничего.

Кто пьет вино, тот встал на путь разврата.

В обличье пьяном не узнаешь брата.

…Не безнаказан грех,

Но час небесной кары скрыт от всех.

Тебе неведомо, когда и как

Зашевелится совести червяк,

Хоть о твоем не знает преступленье

Никто, — лишь ты один и Провиденье

Обманщик будет в свой черед обманут,

И все над ним еще смеяться станут.

…Чтобы увлечь на путь порока,

Пригодны разнородные пути:

Любого можно лестью обойти,

Смирить ударами, склонить смиреньем.

…Праздностью рождается разврат,

Всех мерзостей источник преопасный.

Похищать чужое удовольствие, домогаясь своего, несправедливо.

Счастье заключается не во всяком удовольствии, а только в честном и благородном.

Нет добродетели, более присущей человеку и ему особенно свойственной, — чтобы один служил на благо и утешение другому.

…Лишь тот, кто подл и низок духом,

Не может выше лёта птиц подняться.

И добродетель стать пороком может,

Когда ее неправильно приложат.

Наоборот, деянием иным

Порок мы в добродетель обратим.

Да, совершенства в этом мире нет,

Во всём чистейшем есть нечистый след.

Таков уж от природы человек:

Потоком бедствий всяческих гонимый,

Не может быть он счастлив без того,

Чтоб к ближнему не проявить презренье.

Нет ничего прямого

В проклятых человеческих натурах,

За исключеньем подлости прямой…

Пусть благодарности слова — не плата,

Но сила этих слов ценнее злата.

Выходит, что осел отважней льва,

Преступник в кандалах — мудрей судьи,

Раз мудрость заключается в терпенье.

Не любят люди слушать о грехах,

Хотя грешат охотно.

Убийство и разврат — одно с другим

Так неразлучны, как огонь и дым.

…Кто щедр, тому

Все кажутся подобными ему.

Найдется ль человек неразвращенный

Или других людей не развративший.

С тех пор как человеческой душою

Бесчестье движет, только внешний облик

Является отличьем человека…

Притворное радушье, не успев

Ещё явить себя, уже жалеет,

Что проявиться следует ему.

Величайшая обида, которую можно причинить честному человеку, — это заподозрить его в нечестности.

Пороки… богами нам даны,

Чтоб сделать нас людьми, а не богами.

Чем бы ни были запятнаны руки, лицо-то у каждого человека невинно.

Потворство взращивает сорняки,

Пропалывает душу укоризна.

Ведь можно

И тайно тешить похоть, притворяясь

Холодным, чтобы обмануть людей.

Дело,

Противное природе, порождает

Расстройство в нас.

Кто начал злом, тот и погрязнет в нём.

Притворная печаль легко дается

Одним лжецам.

Урок кровавый падает обратно

На голову учителя.

Втройне стыдиться должен тот,

Кто ближнего пороки рвет,

Как сорную траву на поле,

А свой порок растит на воле.

Негодным не годится доброта.

А собственная грязь милей и ближе.

Да, у порока милость растяжима:

Он всем готов простить свой грех любимый.

Изведать искушение — одно,

Но пасть — другое.

…Каждый грех еще до совершенья

Уж осужден.

О, если б каждый свят был, как на вид,

А грех — обманом не был бы прикрыт.

Воистину, у порока семья большая: родичи есть в самых лучших домах.

…Власть красоты скорее преобразит добродетель из того, что она есть, в сводню, нежели сила добродетели превратит красоту в своё подобие…

…Быть честным при том, каков этот мир, — это значит быть человеком, выуженным из десятка тысяч.

Похоть всегда сама себя пожирает.

…Если хорошими качествами наделен человек дурной, то похвалы им связаны с сожалением; это добродетели, вводящие в обман.

…Обмануть того мы можем смело,

Кто сам решился на дурное дело.

Коль милое далёко, — с тем же пылом

Разврат способен тешиться немилым.

Ткань человеческой жизни сплетена из двух родов пряжи — хорошей и дурной. Наши добродетели преисполнили бы нас гордыней, если бы их не бичевали наши грехи; а наши пороки ввергли бы нас в отчаяние, если бы их не искупали наши достоинства.

…Зло переживает

Людей, добро же погребают с ними.

Добро прекрасно, а порок смазливый —

Бесовский плод, румяный, но червивый.

Всё, что поправлено, — только залатано: дырявая добродетель залатана грехом, а исправленный грех залатан добродетелью.

…Каждый порок казался чудовищным, пока не появлялся новый.

Я не стану бранить ни одно живое существо в мире, кроме себя самого, за которым знаю больше всего недостатков.

Изменники всегда святых невинней.

Измена нам в наследство не дается.

Дурное дело часто всем понятней,

Оно грубей, и вот провозглашают

Его благим деяньем.

Дела благие страха не внушают,

Продуманные тщательно к тому же.

Дела дурные мы чеканим в бронзе,

А добрые мы пишем на воде.

…Порок всегда бесстыден

И отрицает все свои грехи.

Счастлив тот, кто, услышав о своих недостатках, может исправиться.

Все дьяволы, внушители измен,

Преступные деянья прикрывают

Заплатами, являющими блеск

И образ добродетели прекрасной…

Придет пора, когда постыдный грех,

Созревший, как нарыв, прорвется бурно.

Нет явного порока, что б не принял

Личину добродетели наружно.

Кто с чертом свыкся, тем не страшен ад.

Пьянчужек любит тот, кто выпил сам.

Признанье — путь кратчайший к искупленью.

…Кто сеет плевел, ржи не жнет.

Весы судьбы точны и справедливы.

Изменника брак с потаскушкой ждёт:

Червонца не купить за грош фальшивый.

Гнусному и доброта и мудрость кажутся гнусными; грязи — только грязь по вкусу.

Непостоянство — всех грехов исток,

В нем, нерожденном, скрыт уже порок.

Кружится мир у пьяного в глазах.

Трудно запугать сердце, ничем не запятнанное.

Ничто не бывает постоянно одинаково хорошим, потому что и хорошее, делаясь чересчур уж полнокровным, умрёт от своего же переизбытка.

Есть ли что-нибудь чудовищнее неблагодарного человека?

Ни один порок не настолько прост, чтобы не принимать с внешней стороны вид добродетели.

Гнилое не терпит прикосновения.

Как далеко простираются лучи крохотной свечки!

Так же сияет и доброе дело в мире ненастья.

Безнравственностью не достигнешь большего, чем правдой.

Добродетель отважна, и добро никогда не испытывает страха.

Я никогда не пожалею о том, что совершил доброе дело.

Ничто не ободряет так порока, как излишняя снисходительность.

Ужели человек прямой не может

Спокойно жить, чтоб простотой его

Не пользовались плуты и пройдохи?

Так плох стал свет, что совы

Летают там, где места нет орлу.

И если будет ласков лев с ягненком,

Ягненок, верь, последует за ним.

Всегда в душе преступной — подозренья;

Вор принимает каждый куст за стражу.

О Боже! Сколько бед творят злодеи,

Погибель навлекая на себя!

Крепчайший панцирь — доблестное сердце,

И трижды тот вооружен, кто прав!

Но тот, чья совесть злом совращена,

Будь он закован в латы, всё же наг.

Возможность украсть создает вора.

Из всех добродетелей и достоинств души величайшее достоинство — доброта.

Манеры выказывают нравы подобно тому, как платье обнаруживает талию.

Краска стыда — ливрея добродетели.

В каждом человеке природа всходит либо злаками, либо сорной травою, пусть же он своевременно поливает первое и истребляет второе.

Чрезмерная жажда власти привела к падению ангелов; чрезмерная жажда знания приводит к падению человека; но милосердие не может быть чрезмерным и не причинит вреда ни ангелу, ни человеку.

В жизни — как в пути: самая короткая дорога обычно самая грязная, да и длинная немногим чище.

Никакие напасти и преступления не уничтожают столько народа и народного богатства, как пьянство.

Забота о людях, однажды вошедшая в сердце человека, превратится в настоящее сокровище, прежде чем обретет покой.

В чарке тоска ищет облегчения, малодушие — храбрости, нерешительность — уверенности, печаль — радости и находят лишь гибель.

Боязнь поступить позорно — мужество; таким же мужеством является и умение терпеливо переносить недостойные по отношению к нам поступки других.

Добрые люди подобны звездам, светилам того века, в котором они живут, озаряя свои времена.

Добрая слава лучше красивого лица.

Благодарность — самая малая из добродетелей, тогда как неблагодарность — самый худший из пороков.

Самая сильная ненависть — порождение самой сильной любви.

Хочешь быть счастливым всю жизнь — будь честным человеком.

Пригоршня добрых дел стоит больше бочки знания.

Я не могу похвалить слабую и робкую добродетель, непроворную и замкнувшуюся, которая не делает вылазок и не имеет врагов, а крадется по жизненному пути, вместо того чтобы по жаре и пыли бежать за венком бессмертия.

…Самый ничтожный добрый поступок многократно дороже, вынужденного воздержания от дурного.

Если строгость и приводит к исцелению от скверной наклонности, то этот результат часто достигается за счет насаждения другого, еще худшего и более опасного недуга — душевной пришибленности.

Нравственные правила нуждаются в доказательствах, следовательно, они не-врожденны.

Вежливость — первая и самая приятная добродетель.

Двадцать проступков можно простить скорее, чем одно нарушение правды.

Быть невинным — это значит не иметь вины, а быть добродетельным — значит преодолевать собственные дурные чувства и намерения.

Нескромный человек часто опаснее, чем злой, ибо последний нападает только на своих врагов, тогда как первый причиняет вред своим врагам и своим друзьям.

Титулы и слава предков придают блеск имени, носимому с достоинством, но делают еще более презренным опозоренное имя.

Скромность — это не только украшение, но и страж добродетели.

Что считается добродетелью в женщине, очень разнится с тем, что под этим подразумевается у мужчин. Очень хорошая женщина представляла бы собою очень жалкого мужчину.

Как мало по сравнению со злом

Полезного в грядущем и былом.

Нельзя простить бесстыдство никому —

Ни дурню, ни блестящему уму…

Тот всюду зрит разврат, кто в нем погряз,

Как желтым видит всё желтушный глаз.

Величайшее утешение во всех моих горестях в том и состоит, что никакие враги не властны отнять у меня совесть, а я никогда не стану таким врагом себе, что нанесу ей ущерб.

Ошибочное милосердие — не только слабость, но граничит с несправедливостью и весьма пагубно для общества, потому что поощряет порок.

Вежливость ничего не стоит, но приносит много.

Не верь человеку ни в чем, если он не проявляет совесть во всех случаях.

Сознание своего достоинства делает умного человека более скромным, но вместе с тем и более стойким.

Если кто уверяет, что выпил шесть или восемь бутылок вина за один присест, то из одного только милосердия я буду считать его лжецом, не то мне придется думать, что он — скотина.

Добродетель, которая требует постоянной охраны, едва ли заслуживает часового.

Печаль может быть устранена любыми средствами, кроме пьянства.

Благими намерениями дорога в ад вымощена.

Наше уважение к общим правилам нравственности и есть собственно чувство долга.

Умеренность в проявлении нрава — всегда добродетель.

Пьяный человек — не человек, ибо он потерял то, что отличает человека от скотины, — разум.

Слезу страданья осушить с любовью славнее, чем весь мир забрызгать кровью.

Всегда будь готов высказать, что у тебя на уме, и негодяй будет избегать тебя.

Для всей страны равно тлетворны

Публичный дом и дом игорный.

Самые лицемерные люди чаще других остаются в дураках.

Мы обладаем в душе ровно столькими достоинствами, сколько можем видеть в других людях.

Даже в пороке есть свое разделение труда. Одни предаются размышлениям, другие действуют.

Если человек в состоянии существовать без пугала, значит, он по-настоящему благовоспитан и умён.

В хороших делах мы раскаиваемся ничуть не реже, чем в дурных.

Если люди не научатся помогать друг другу, то род человеческий исчезнет с лица земли.

Дурные последствия преступлений живут дольше, чем сами преступления.

Только злые люди зла боятся.

Из всех пороков пьянство более других несовместимо с величием духа.

Алкоголь превращает человека в убийцу и вора.

Лучшая часть жизни праведного человека — это его небольшие, безымянные и всеми позабытые поступки, вызванные любовью и добротой.

Добродетели, утешающие, целящие и дарующие блаженство, стелются в ногах у человека, как цветы.

Прямая линия в морали, как и в математике, — это самый короткий путь.

Поступки людей подобны указателю в книге, они указывают на самое примечательное в них.

Крошечный добрый поступок лучше, чем самые торжественные обещания сделать невозможное.

Требовать от честного человека, чтобы он действовал по внушениям своей совести, было бы излишне, а требовать, чтобы он действовал вопреки совести, значило бы оскорблять его.

Из всех пороков, унижающих личность человека, себялюбие — самый гнусный и презренный.

Создатель объединил весь род человеческий цепью любви. Я часто думаю, что нет на свете такого человека, который никогда бы не испытывал к другому человеку добрые чувства и сам не пользовался чьей-то добротой, ибо все мы — единая семья, идущая от Адама.

Для пьянства есть две причины: первая — чтобы утолить жажду, вторая — чтобы предотвратить появление жажды.

В этом мире пользу приносит каждый, кто облегчает бремя другого человека.

Угрызения совести — это эхо утраченной добродетели.

Что прошло — то прошло. Будущее же принадлежит тем, кто достаточно добродетелен, чтобы раскаиваться, и тем, у кого достаточно сил, чтобы загладить свою вину.

Доброе сердце прекраснее, чем все разумы мира, вместе взятые.

Подобно тому как мы определяем свои поступки, так и наши поступки определяют нас.

Самая большая вина — не сознавать свою вину.

Любая реформа, кроме моральной, бесполезна.

Внушения совести в связи с раскаянием и чувством долга являются важнейшим различием между человеком и животным.

Самую сильную черту отличия человека от животных составляет нравственное чувство, или совесть. И господство его выражается в коротком, но могучем и крайне выразительном слове «должен».

Высочайшая возможная стадия нравственной культуры — когда мы понимаем, что способны контролировать свои мысли.

Обезьяна, однажды опьянев от бренди, больше никогда к нему не притронется, и в этом она значительно умнее большинства людей.

Законно молить Бога, чтобы он не дал нам впасть в искушение, но незаконно избегать тех искушений, которые нас посещают.

Если ваши нравственные устои вгоняют вас в тоску, знайте: ваши нравственные устои никуда не годятся.

Ни за что на свете я не захотел бы прибегнуть к алкоголю для возбуждения усталого, отупевшего мозга.

Алкоголизм делает больше опустошения, чем три исторических бича, вместе взятые: голод, чума и война.

Можно побороть все, кроме искушения.

Я не сторонник современной мании обращать людей во мгновение ока из дурных в хороших. Как кто посеял, так пусть и пожнет.

Жалеешь о потере даже худших привычек. Может быть, их-то и жалеешь больше всего. Они составляют некую необходимую часть нашей личности.

Когда человек дорос до того, чтобы совершать дурные поступки, он, казалось бы, достиг и необходимого возраста, чтобы поступать правильно.

Секрет жизни в том, чтобы никогда не иметь непристойного душевного порыва.

Я боюсь, что от нравственных людей на этом свете большой вред. Собственно, главный вред от них тот, что они придают такую чрезвычайную важность пороку.

Филантропы, увлекаясь благотворительностью, теряют всякое человеколюбие.

Большинство людей портит свою жизнь нездоровым, преувеличенным альтруизмом.

Умеренность — роковой принцип. Ничто не имеет такого успеха, как крайности.

В наше время утешает не раскаяние, а удовольствие. Раскаяние совсем отжило свой век.

Есть ужасные искушения; нужна сила, сила и мужество, чтобы им поддаться.

Мы не выносим людей с теми же недостатками, что у нас.

В нашей жизни не осталось ничего красочного, кроме порока.

Понятие добра и зла доступно лишь тем, кто лишен всех остальных понятий.

Если хочешь быть добродетельным, надо избрать добродетель своим ремеслом. Это одна из самых выгодных профессий на свете.

Если у нас есть добродетель, мы должны бы предупреждать о ней людей заранее.

Добродетель подобна городу, построенному на горе; ее нельзя спрятать. Мы можем скрыть наши пороки, если только захотим — на время, по крайней мере, — но добродетель проявится, во что бы то ни стало.

Нет ничего интереснее, как рассказывать хорошему мужчине или женщине о своем плохом поведении. Это интеллектуально обаятельно. Одно из главных наслаждений от греха именно в том, что он дает так много о чем рассказать безгрешным.

Совесть и трусость, по правде, одно и то же. Совесть — торговое имя фирмы; вот и все.

Самомнение — одна из величайших добродетелей. Однако как мало людей признают его целью, к которой следует стремиться и которой надо стараться достичь. Многие мужчины и женщины нашли спасенье в самомнении, но большинство людей, тем не менее, продолжает ползать на четвереньках, пресмыкаясь перед скромностью.

Люди с хорошими намерениями всегда поступают дурно. Они похожи на дам, носящих платья, которые им не впору, чтобы показать своё благочестие.

Я люблю людей больше принципов, а людей без принципов больше всего на свете.

Единственный способ отделаться от искушения — поддаться ему. Противьтесь ему, и ваша душа заноет от желания того, что она себе запретила.

Как люди носятся с верностью! Ведь даже в любви это чисто вопрос физиологии. Она вне всякой зависимости от нашей воли. Молодые люди хотят быть верными и не верны; старики хотят не быть верными и не могут — вот и все, что можно сказать.

Единственная разница между святым и грешником та, что у каждого святого есть прошлое, а у каждого грешника — будущее.

Грех пишется поперек лица человека. Его нельзя скрыть. Люди говорят иногда о тайных пороках. Их нет. Если у несчастного человека есть порок, он выказывается в линиях рта, в вырезе век, даже о форме его рук.

Совесть делает нас всех эгоистами.

Какой-то злой рок тяготеет над благими решениями. Они всегда принимаются слишком поздно.

Добрые намерения — бесполезные попытки вмешательства в научные законы. Их источник — одно тщеславие. Их результат — абсолютный нуль…

Аккуратность — вор времени.

Опасное занятие — исправлять людей.

Всегда можно быть добрым с людьми, которые вам безразличны.

Общие места в области мысли всегда интересны, но общие места в области нравственности ровно ничего не значат.

Мы вырождаемся в отвратительных кукол, преследуемых воспоминаниями о страстях, которых мы слишком боялись, и дивных искушениях, которым мы не имели смелости поддаться.

Одно ужасно на свете; это — скука. Вот единственный грех, за который нет прощения.

Все прелестные люди испорчены. В этом секрет их привлекательности.

Милосердие создает множество грехов.

Самые дурные поступки совершаются с лучшими намерениями.

Всякое сочувствие прекрасно, но сочувствие страданию — наименее прекрасный вид его.

Если вы стараетесь казаться добродетельным, мир думает, что вы искренни. Если вы представляетесь дурным, он вам не верит. Такова поразительная глупость оптимизма.

Нет ничего более похожего на невинность, чем нескромность.

Результаты наших дел оценят другие; старайтесь только о том, чтобы сердце ваше было честно и справедливо.

Доброе дело не может быть сделано из ненависти, тем более из корысти. Оно делается только из любви.

Делать добрые дела есть путь ко всякому величию; если же их не делаешь, то неизбежно придёт день, когда тебе придётся работать для зла вместо добра.

Никому не нужны прикрасы и украшения, а всем нужна честность. И все прекрасные изобретения, какие только можно себе представить, не искупают одной лжи. Пусть стены вашего жилища будут голы, как гладкие доски, пусть они будут воздвигнуты из обожжённой грязи с рубленой соломой, только не скрепляйте их ложью.

Дерзость — ублюдок невежества.

Правильное поведение от недостатка воли страдает больше, чем от недостатка знаний.

Распущенность в манерах всегда влечет за собой распущенность принципов.

Человек с характером добросовестен в каждом слове своём и в каждом поступке.

Человек без принципов и воли похож на корабль, у которого нет руля и компаса, он меняет свое направление с каждой переменой ветра.

Хотя гордость не является добродетелью, она мать многих добродетелей.

Честность — лучший и в то же время самый правильный образ действий.

Число людей, которые себя погубили, куда значительнее, нежели число погубленных другими.

Честность — лучший и в то же время самый правильный образ действий.

Нет никакой необходимости верить в сверхъестественный источник зла — люди и сами по себе способны на любое злодеяние.

Чистая совесть — превосходное снотворное.

Каждый в грехе, совершенном вдвоем, отвечает сам за себя.

Убивай для себя и семьи своей:

Если голоден, то — убей!

Но не смей убивать, чтобы злобу унять,

И — не смей убивать людей!

Смирись и следовать умей Законам Бога и людей.

Воры уважают собственность. Просто они желают, чтобы она принадлежала им, дабы они могли еще больше уважать ее.

В вежливости самое главное — намерение.

Если человек не может смотреть в лицо злу, не питая иллюзий, он никогда не узнает, что это на самом деле, и не сможет с этим бороться.

Я никогда не сопротивляюсь искушению, поскольку узнал: что мне не нравится, то меня не искушает.

Добродетель — это недостаточно сильное искушение.

Добродетель состоит не в том, чтобы удержаться от порока, а в том, чтобы не стремиться к нему.

Ампутация души — это, надо полагать, не просто хирургическая операция вроде удаления аппендикса. Такие раны имеют свойство гноиться.

В целом человеческие существа хотят быть хорошими, но… не слишком хорошими и не во всякое время.

Таких, как Яго, на свете нет. Люди запросто могут сделать всё, что сделал Яго; но они никогда не назовут себя негодяями. Они заменят реальный мир замечательной словесной конструкцией, на фоне которой все их негодяйские поступки будут выглядеть правильными и обоснованными.

Чтобы избежать угрызений совести, вовсе не нужно начинать новую жизнь — достаточно знать, почему ты ведешь себя неправильно или глупо.

У большинства людей не хватает ума, чтобы творить добро в иных масштабах, кроме самых крохотных.

Бить баклуши и прилично себя вести во многих случаях полезнее, чем активно пытаться воплотить в жизнь свои благие намерения.

Ты можешь иметь все добродетели — все, кроме двух, которые действительно что-то значат, то есть умения понимать и сострадать… — и быть при этом закоренелым негодяем.

…Зло остается злом, независимо от того, что о нём думают.

Поступив скверно, раскайся, загладь, насколько можешь, вину и нацель себя на то, чтобы в следующий раз поступить лучше. Ни в коем случае не предавайся нескончаемой скорби над своим грехом. Барахтанье в дерьме — не лучший способ очищения.

Я взял у алкоголя больше хорошего, чем алкоголь у меня.

Пунктуальность — это добродетель зануд.

Моральные правила не должны мешать инстинктивному счастью.

Зло, сделанное человеком, зачастую переживает его самого.

Распущенность в манерах всегда влечет за собой распущенность принципов.