Публикуя с сокращениями письма Э. Гольдернесса к той, кого он любил, я позволил себе дополнять их строками его стихов, его переводов старых и новых поэтов и подстрочников, которые он не успел облечь в стихи. (Прим. Евг. Богата).
Иногда в письмах к любимой Гольдернесс говорит о ней в третьем лице. (Евг. Б.).
Эти стихи, которые любил и не успел перевести Э. Гольдернесс, даются в переводе Н. Разговорова. (Евг. Б.).
Б. Ахмадулина. (Евг. Б.).
Это слово напомнило мне мое давнее-давнее «эйнштейновское» открытие, что 1 + 1 = 1. Я Вам сказал тогда это по телефону, и Вы рассмеялись. Хорошо рассмеялись!.. (Прим. Э. Гольдернесса).
В больнице Эдуард Гольдернесс был подвергнут сложной урологическрй операции для устранения тяжелого недуга, явившегося последствием неподвижности. (Евг. Б.).
Тогда-то на всю жизнь я и понял делительную силу легкого прикосновения человеческой руки. (Э.Г.).
До встречи с вами (Э.Г.).
Я чувствую в руке моей то самое золотое весло (Э.Г.).
Я надеюсь, Вы поняли, что сегодня с ясной головой, я более чем иронически отношусь к посетившей меня во время болезни «идее» самоубийства во имя утверждения великих ценностей и развенчанья низших, и если упомянул об этой «идее», то лишь для того, чтобы, «танцуя» от парадокса, уяснить для Вас некоторые действительно важные с идейной точки зрения вещи. А вообще мальчишество свойственно мне было почти до седых волос. (Э.Г.).
Тогда-то я и записал в дневнике: «Недели две назад (5.XI) я познакомился с изумительной девушкой. В ее лице отражаются одновременно весь трагизм XX века и вся его устремленность в будущее. А в душе — смятение, неверие в свои силы, в порядочность человечества и… некоторый недостаток знаний.
Я пока не знаю, не понимаю, на что я имею право рассчитывать с ее стороны, думаю, что не на все, — она достойна лучшего (хотя я, конечно, хорошо понимаю, что лучше меня на свете никого нет!). Но все равно — видеть ее, слышать, дышать одним воздухом с ней — это уже само по себе дар бесценный, хотя и жестокий по временам…» (Э.Г.).
Цикута — яд.
Выражение И. Эренбурга.