Академия бездарностей

Глава 3. От лекции до лекции

Серый свет лился в окна, когда я открыла глаза. И не поймешь, то ли светает, то ли уже давно наступило утро. Я поднялась и подошла к окошку. Да, давно рассвело, но в этих краях солнце казалось неярким, подернутым туманной дымкой. Может, конечно, это только сегодняшний день выдался таким пасмурным. А может, это в принципе особенности местной погоды. Часы показывали, что у меня есть сорок минут, чтобы собраться и позавтракать, поэтому я натянула домашнее платье и поспешила в душевую. Однако никак не ожидала, что все мои однокурсницы уже здесь и толпятся перед тремя кабинками, в которых кто-то есть.

– Лилиан, выходи! – стучала в одну из кабинок Эвелина.

– Мартина! – звала русоволосая девушка у другой.

– Идите к темным братьям! – раздалось из третьей кабинки.

Всем хотелось принять душ, и никто не собирался торопиться. Я подумала, подумала – и сбежала в столовую. Потом вернусь и вымоюсь, пока девушки будут завтракать. Правда, я рассчитывала, что в столовой и вовсе никого не будет, поэтому небрежно заколола волосы и переодеваться во что-то более приличное не стала. Платье-то было достойное, удобное, но не для выходов в свет. А за нашим столом сидели все десять парней-однокурсников и мирно жевали. Я уже готова была отступить, но потом плюнула на все и пошла к окошку раздачи.

– Доброе утро, – поприветствовала повариху.

– Доброе утро, деточка, – ответила та, выделяя мне порцию оладушек, блюдечко с джемом и чашку чая. – Что-то ваши опаздывают.

– Сражаются за воду в душе, – улыбнулась я, и повариха рассмеялась в ответ.

– Уверена, это будет достойный бой, – подмигнула она. – Присаживайся, милая. Приятного аппетита.

– Благодарю.

Я подхватила поднос и села за стол.

– А остальные что, не голодные? – тут же поинтересовался Клеменс.

– Здравствуйте, Мелани, – внезапно заговорил Рейн, и я чуть приборы не выронила. Уже привыкла, что он все время молчит.

– Здравствуйте, Рейн, – кивнула ему. – Всем приятного аппетита.

И впилась в оладушек. Кто-то любит много есть на ужин, я же всегда голодная с утра, поэтому быстро справилась с завтраком, и когда относила посуду, в столовую потянулись остальные девушки. Я же быстренько вернулась на наш этаж, влетела в душ и… Вода была прохладной, если не сказать – ледяной. Стуча зубами, быстро обмылась, прополоскала рот травяным отваром, заготовленным на полочке. Да чтоб им всем… Настроение, и без того пока не радужное, покатилось куда-то вниз. Я быстро натянула форму и поспешила в холл, отмечая, что одежда удобная и точно по размеру. И снова картина повторилась: десять парней и я одна. Видимо, дамы еще завтракали.

– О, и снова здравствуй, – помахал мне Клеменс. – Что-то мы слишком часто встречаемся этим утром, красавица.

Тоже мне, красавицу нашел! В синем наглухо застегнутом платье, с собранными в «улитку» волосами, потому что на скорую руку соорудить что-то более достойное я не могла. Надо завтра проснуться как можно раньше! Иначе так и буду ходить как пугало.

А куратор Ларден уже шел к нам. Окинул взглядом одиннадцать человек вместо двадцати, усмехнулся с легкой иронией и скомандовал:

– Отстающих не ждем, пусть добираются сами. За мной!

И широким шагом двинулся к лестнице. Мы поспешили за ним. В последнюю минуту нас догнали Эвелина и русоволосая девушка, имени которой я пока не знала.

– Татиана, – представилась та.

– Мелани, – ответила я.

На втором этаже мы свернули налево и остановились у одной из дверей. А я только сейчас задумалась о том, что столы второго и третьего курсов были пусты. У них завтрак состоится позднее? Или, наоборот, был раньше?

– Проходите, присаживайтесь, – скомандовал куратор, дождался, пока мы рассядемся на убегающих вверх рядах, и запер дверь. Ух ты!

– Не терплю опозданий, – прокомментировал он, поправляя и так идеальный костюм. – Что ж, леди и лорды, с сегодняшнего дня вы здесь просто студенты. Забудьте обо всем, что было до академии. Уверяю, вам не скоро понадобится вспомнить об этом.

Кто-то задергал ручку двери, раздались голоса, но куратор не отвлекался от своей речи.

– Я буду преподавать у вас такой, безусловно, нужный предмет, как теорию экономики, – продолжил он. – Зачем она вам? Вполне резонный вопрос. Я отвечу. У кого-то есть братья и сестры, у кого-то нет, и вы единственные наследники своих родителей. Как бы там ни было, после окончания академии вы вряд ли вернетесь под родительское крыло, и вам придется заново строить свою жизнь. Обустраивать свое имение. А без знания экономики вы этого сделать не сможете. Опять-таки, кто знает? Возможно, вы выберете для себя такую профессиональную сферу, как банковское дело. Оно как раз не требует магии. Но это уже будет отдельный курс, на который вы сможете записаться во втором семестре, а пока… Пишем!

Он так резко хлопнул в ладоши, что я даже вздрогнула. Дверь задергали сильнее, потом почему-то раздались еще более громкие голоса. Что происходит? Мне было любопытно, однако куратор диктовал так быстро, что я едва успевала писать, и о судьбе однокурсниц пришлось забыть. От определений мы перешли к истории экономики и людям, заложившим основы этой науки. Никто не болтал: времени на разговоры тоже не было, и в конце пары у меня болела рука – так много мы написали.

– Выучить до завтра, – скомандовал куратор, подошел к двери и наконец-то ее открыл.

Пунцовые девушки толпились в коридоре. Мы потянулись за куратором, и я разглядела на запястьях однокурсниц яркие красные кружочки – будто краской нанесенные.

– Взгляните, – сказал Ларден, указывая на руку одной из девушек. – Это знаки, говорящие о том, что вы где-то провинились. Соберете три печати – будете наказаны. Уверяю, наказание вам не понравится. После перерыва вас ожидают в аудитории двести три. Запомнили? Свободны.

И пошел прочь.

– Где вы были? – Мы тут же обступили девушек.

– У ректора. – Те едва не плакали. – Он сказал, что печати смоются только нашей кровью.

Да, очень в стиле дракона. Я взяла на заметку, что правила академии лучше выполнять неукоснительно, иначе быть беде. И, чтобы снова не опоздать, мы дружно потянулись в указанную аудиторию. Действительно, кроме нас, других студентов в коридоре не было. Значит, у них занятия еще не начались – или же проходят где-то еще.

В аудитории двести три тоже скрывался лекционный зал. Ряды маленьких парт на одного поднимались по ступенькам выше и выше. Я заняла место во втором ряду. Справа присела Эвелина, слева – Клеменс и Рейн. Все та же компания.

– От экономики у меня зубная боль, – пожаловался рыжеволосый.

– А у меня головная, – уныло пробормотала Эвелина. – Кстати, Клеменс…

– Можете звать Лем, как друзья, – улыбнулся тот. – Мне привычнее.

– Хорошо, Лем. Как ты думаешь, зачем нам основы психологии?

– Ну, сражаться магией мы не можем. – Лем и вовсе развеселился. – А так хоть зубы врагу заговорим!

Представила себе картину: неприятель с пульсарами на кончиках пальцев, а напротив – Лем, вещающий: «Вас что-то беспокоит? Давайте это обсудим!»

Уморительная картина! Я тоже заулыбалась. Но действительно, пока что набор предметов в академии удивлял. Я ожидала чего-то другого.

– Думаю, дело не в этом, – вмешался в нашу беседу молчун Рейн. – Мы не сможем прочитать кого-то магически, определить его намерения, тип силы, друг это или враг. Значит, надо учиться читать по лицу, жестам, поведению. И просчитывать, каким образом действовать нам самим.

– Все-то ты знаешь, друг мой. – Лем похлопал его по плечу. – Иногда это так скучно!

Рейн ничего не ответил. А вскоре переливы невидимых колокольчиков возвестили, что лекция начинается. В ту же секунду отворилась дверь и на пороге замерла леди примечательной наружности. На ней было укороченное платье, за которое в столице наградили бы не самыми лестными эпитетами, и высокие сапоги. Волосы ярко-рыжего цвета были собраны в хвост, в ушах покачивались круглые золотые серьги.

– Вот это да! – пробормотала Эвелина.

– Не «вот это да», а леди Шарлотта Дафнер, – обернулась к ней странная дама. – Профессор психологии. Многие из вас наверняка спрашивают себя, зачем вам эта, без сомнения, простая и бессмысленная наука.

Именно об этом мы и говорили, подумалось мне.

– Так вот… – Шарлотта обвела аудиторию тяжелым, совсем не женским взглядом. – Пока что мы будем говорить об азах, но, если вы выберете дополнительный курс, мы обсудим теорию конфликтов, умение читать по лицу, позе, жестам. Одним словом, любой человек станет для вас открытой книгой. Поэтому не советую пренебрегать моими лекциями и практикумами. А если у вас все-таки появится такое желание, помните, что сессия придет очень быстро и слушать ваш жалкий лепет я не собираюсь. Пишем!

И мы писали, пока не задымились ручки. Мне казалось, что чернила сейчас закипят, потому что Шарлотта диктовала, не останавливаясь. Она ни разу не взглянула в свои записи, чеканя основные этапы развития психологии в нашей стране. И, стоит признать, ее рассказ мне понравился. Я даже задумалась о том, чтобы записаться на дополнительный курс во втором семестре. Если, конечно, успешно сдам сессию. Хотя даже если провалюсь, вряд ли меня отправят домой. Скорее всего, буду сдавать, пока ноги держат и язык ворочается во рту.

После второй лекции был объявлен обеденный перерыв. Как-то само так сложилось, что мы с Эвелиной объединились с Рейном и Лемом. Наверное, так и рождается дружба, хотя в нашем случае даже о приятельских отношениях говорить рано. Вчетвером мы направились в столовую. Оттуда доносился умопомрачительный аромат супа с приправами. Я даже сглотнула слюну. Вообще, ко всему можно привыкнуть. И к этой академии тоже, пусть условия в ней и оставляли желать лучшего.

На этот раз в столовой не было пусто. Второй и третий курсы уже усиленно работали ложками. Мы удостоились нескольких любопытных взглядов, но никто с нами не заговаривал и ни о чем не спрашивал. Я разглядела только, что на синей форме старшекурсников приколот значок – золотой дракон, расправивший крылья. Интересно, нам выдадут такой же?

Однако тарелка наваристого супа и каша с мясом прервали мои размышления о драконах, вернув к вполне насущной проблеме – голоду. Я заметила, что Эвелина ест мало, как птичка. Так и положено изысканным леди. А я больше не чувствовала себя леди. Сказано, отбросить все предрассудки! Вот и отбросила, сначала проглотив суп, а затем кашу. Булочка, выданная к чаю, уже показалась лишней, и я забрала ее с собой.

– Боишься, что ужином нас не накормят? – усмехнулся Лем.

– Ужин, скорее всего, будет уже после праздничной церемонии, – ответила я. – А значит, до него еще очень и очень долго.

Лем подумал и тоже завернул булку в салфетку, а затем спрятал в сумку. Сумки нам, кстати, тоже выделили одинаковые – из мягкой коричневой кожи, достаточно вместительные и удобные.

– Эх, еще одна лекция! – потянулся Лем, когда мы поднялись из-за стола. – Ладно вам, дамы, а нам-то зачем домоводство?

– Думаю, на лекции тебе подробно ответят на этот вопрос, – рассмеялась я, представив Лема с вышивкой в руках. А лучше Рейна! К его мрачной физиономии – самое оно.

– Уже боюсь! – улыбнулся в ответ наш рыжеволосый товарищ. – Впрочем, настоящего мужчину трудности никогда не пугают. За мной, дружище Рейн! Покорим рубеж домоводства с гордо поднятыми головами!

И зашагал к последней на сегодня аудитории. Нам оставалось только поспешить за ним. Вообще, я быстро привыкла к своим новым товарищам: неугомонной Эвелине, порывистому Клеменсу и угрюмому Рейну. Рядом с ними было… спокойно. Именно так я себя давно уже не чувствовала в родном доме.

А третья аудитория отличалась от первых двух. Здесь не было длинных скамеек, а стояли столы. Вокруг каждого – по четыре стула. Мы тут же облюбовали себе место у окна, откуда было хорошо видно и аудиторию, и кафедру, пока что пустую.

Впрочем, пустовала она недолго, и по очередному сигналу появился наш профессор. Я ожидала увидеть девушку. Домоводство ассоциировалось у меня с нашей экономкой Мартиной. Она, казалось, умела все на свете: шить, вязать, вести хозяйство, командовать слугами. Даже готовила, хотя у нас и были кухарки. И я особенно любила стряпню Мартины. Но, вопреки моим ожиданиям, в аудиторию вошел коренастый мужчина лет сорока с густой бородой и усищами, насупленными бровями и с носом картошкой.

– Господин Фитц, – тут же отрекомендовался он. – И я буду преподавать вам основы домоводства. Так вот, цыплятки мои, я читаю в ваших глазах вопрос: зачем вам, деткам не самых бедных родителей, пусть и лишенным магии, умение вести хозяйство? А затем, чтобы… А! Не быть идиотами. Бэ! Не дать облапошить себя тем, у кого магия есть. Вэ! Вести свои дела самостоятельно, заботиться о семье, строить свою жизнь, не оглядываясь на слуг и помощников. В вашем положении доверять никому нельзя. Юношей и девушек без магии почему-то принято считать слабыми. Так вот! Ничего подобного. Нет в вас ни грамма слабости, и если не можете тренироваться магически, тренируйтесь физически и умственно. Поэтому отныне домоводство станет вашим любимым, обожаемым предметом. А вы, мои курочки, самыми прилежными студентами на свете. Потому что тем, кто будет хлопать ушами, не поздоровится. Моя супруга ведет тренировки по физической подготовке. Поверьте, вам не захочется с ней ссориться.

Я, откровенно признаться, ошалела от такого натиска. Поэтому первую лекцию конспектировала тщательнее некуда. Она действительно была интересной: профессор Фитц рассказывал, как управляли хозяйством сто, двести, триста лет назад. Что изменилось, а что, наоборот, осталось неизменным. В итоге я отложила ручку и просто слушала, едва ли не открыв рот. Наша группа притихла, притаилась, внимая каждому слову профессора Фитца. А он рассказывал самозабвенно, с примерами, документальными подтверждениями. Сразу было видно, что в домоводстве он как рыба в воде. Непередаваемо!

– Начинаю подумывать стать домохозяйкой, – подмигнул мне Лем.

Я улыбнулась, представив его в фартуке и чепце. Да уж, картина та еще! Однако и мне было интересно слушать. С последней лекции мы вышли под впечатлением. Кто-то посмеивался над предметом, который преподает грозный господин Фитц, но не наша четверка. Внешность обманчива. Я уже убедилась в этом на примере моего жениха Алдена, и профессор Фитц только подтвердил правило.

– Дамы, надеюсь, сегодня вечером вы составите нам пару? – поинтересовался Клеменс, когда мы уже добрались до «женского» этажа.

– С удовольствием, – ответила Эвелина.

Я тоже согласилась, хотя вроде бы являться парами никто не призывал. Однако почему нет? После двух лет почти полной изоляции мне хотелось общения. Хоть какой-то радости, поэтому я была только за.

– Тогда мы зайдем за вами в половине шестого, – поклонился нам Лем. – Чтобы у вас осталось еще хотя бы четверть часа припудрить носики, а то знаем мы вас!

Рейн стоял рядом молча, будто все, что говорил его друг, самого его нисколько не касалось, однако и не противоречил. Да, странная парочка друзей, что ни говори. Они такие разные!

– Мы будем готовы. – Эвелина задрала подбородок и распрямила плечи. – Ровно в половине шестого встречаемся на этом же месте.

И зашагала к своей комнате горделиво, как полководец, только что выигравший сражение. Я же наскоро попрощалась с парнями и поспешила к себе. У меня оставалось два часа на отдых, а впереди маячил главный вопрос: какое платье надеть? Потому что, как сказал куратор, в ближайшие месяцы нам положена только форма.