Академия хаоса. Когда рушатся стены

Глава 7. Уроки

Мы вернулись к занятиям, и внешне казалось, что все как прежде, однако это было не так. Академия бурлила от новостей: все маги огня отправляются за Стену в ближайшую Охоту. Родерик постоянно ездил туда-сюда, и иногда я видела его лишь по ночам, но эти ночи были полны огня, как и прежде.

Я любила его, но он больше не заговаривал о женитьбе, и я была этому рада. Мне не понравился Адалхорт, я не хотела жить там с его матерью и не знала, как об этом сказать.

Впрочем, пока об этом думать рано. Может статься, что слова Рендона окажутся правдивыми. Меня отправят за Стену, совсем скоро. Там твари, королева, там хаос…

Иногда я просыпалась среди ночи и больше не могла уснуть. Я искала Айрис за ее порталом и высматривала в ночи отца, но путники больше не появлялись, не желая давать мне подсказок, так что я повторяла старый совет и поступала так, как подсказывало мне сердце.

На физической подготовке я подошла к Рурку и стала перед ним, ожидая, когда он обратит на меня внимание.

– Иди на площадку, Арнелла Алетт, возьми ракетки и мячики и вперед, – сказал он, глядя поверх моей головы на парней, которые сегодня разбились по парам и отрабатывали приемы рукопашного боя. – Джаф, полегче!

– Нет, – ответила я, упрямо задрав подбородок. – Я маг огня. Скоро меня отправят в патруль. Мне надоело играть в мяч.

Рурк перевел на меня взгляд, растянул губы в снисходительной улыбке и потрепал меня по макушке левой рукой. Правая, спрятанная в рукаве, стала заметно длиннее, и он частенько почесывал культю, когда думал, что этого никого не видит.

– Арнелла, – мягко произнес он. – Ты – девочка.

И умолк, как будто это все объясняло. Миранда подошла к нам, набивая ракеткой мяч.

– И? – не выдержала я. – Это все?

– Мое твердое личное убеждение состоит в том, что женщина не создана для войны, – терпеливо добавил он. – А патруль, хаос за Стеной – это именно что война.

– Но никто ведь не станет спрашивать моего мнения! – воскликнула я. – Меня отправят туда – хочу я этого или нет!

– Адалхард что-нибудь придумает, – заявил Рурк, и ярость сорвалась с моих пальцев огнем, брызнув под ноги. – Вот видишь, – укоризненно сказал он, притаптывая занявшуюся траву. – Какой тебе патруль? Можно бы состряпать справку о недостаточной устойчивости. Спорный метод, конечно. Как бы не навлечь запечатывание. Лучше подхалтурить с таблетками, которые выдают вам каждый год. А за Родериком не заржавеет.

Он хохотнул, весьма довольный собой.

– Нет, – повторила я. – Никаких фальшивых справок, таблеток и прочих махинаций. Женщины могут сражаться не хуже мужчин.

Рурк обхватил мое запястье двумя пальцами и демонстративно поднял мою руку.

– Женщины слабые, эмоционально возбудимые и неустойчивые, – припечатал он.

– Однако руку вам женщина отрезала, – бесцеремонно напомнила Миранда, подбив мяч и поймав его рукой.

– Вот именно! – рявкнул Рурк, поворачиваясь к ней. – Я ходил с Джеммой в патруль восемь раз, а потом вжик – и она превратилась в тварь хаоса! И теперь ты хочешь, чтобы я подготовил магичку огня и запустил ее за Стену? Да не бывать этому никогда!

– У вас явная психологическая травма, – с сочувствием произнесла Миранда. – Обратитесь к мастеру равновесия.

– Это к Моррену, что ли? – уточнил Рурк. – Так, обе, взяли ракетки и пошли. Джаф, ты что, покалечил Фирьена?

Финн приподнялся в пыли и простонал:

– Я в порядке. Лучше не бывает.

– Чего тебе? – буркнул Рурк Джафу, который подошел к нам и стал рядом.

Они с Мирандой по-прежнему были вместе, хотя она все чаще предпочитала ночевать в общежитие. Джаф закатывал сцены ревности, приставал к ней на каждом шагу, но иногда мне казалось, что Миранде это нравится, как бы она ни жаловалась на его ненасытность.

– Я прошел через Лабиринт благодаря им, – сказал Джаф. – Когда на нас напали снежные монстры, девушки смогли дать отпор. Я сражался с ними вместе.

Рурк побагровел и, набрав в грудь воздух, рявкнул:

– Тебя не спрашивали, Хогер!

– Так спросите, – невозмутимо пожал он плечами. – Мастер Адалхард сказал, что я тоже пойду в патруль на этой Охоте. Вместо вас. Мне важно, кто будет стоять за моей спиной. Из наших это будут Ник и Арнелла. Поэтому я бы хотел, мастер о’Хас, чтобы вы пересмотрели свое отношение к будущей патрульной и начали уже тренировать ее как надо.

– И меня тоже, – встряла Миранда. – Вдруг раскачаюсь до второго, – пояснила она.

Рурк пробормотал себе под нос какое-то ругательство и отошел к бочке с водой, а Джаф, посмотрев на меня, предложил:

– Мы сейчас отрабатываем бросок, я вроде понял, что к чему. Могу показать.

– Давай, – согласилась я. – Только я тебя даже с места не сдвину.

– Сдвинешь, – пообещал Джаф. – Главное правильно вес переносить. Показываю медленно. Хватаешь за запястье вот так…

– Все, иди отсюда, – не выдержал Рурк, вернувшись к нам. – Покалечишь мне девок, потом отчитывайся перед Адалхардом. Смотри, захват вот такой, – он взял мою ладонь, положил на руку Миранды, а затем сместил мои пальцы ниже по ее запястью. – Правая нога вперед, колени немного согнуты…

Я старательно выполняла все указания Рурка, поднырнула под Миранду, утягивая ее руку… Джаф поймал Миранду, не позволив ей упасть.

– В хаосе никто вам соломки не подстелет, – буркнул Рурк, глядя на нас с неодобрением. – Давай еще раз.

***

На боевой магии Родерик заставил нас с Ником повторить заклинание кокона не меньше сотни раз. Огонь укутывал меня сплошным одеялом, но через мгновение осыпался искрами к ногам.

– Держите свой огонь, Арнелла Алетт, – приказал Родерик. – Должен быть непрерывный поток.

Кокон Николаса выглядел куда лучше – без прорех и рваных краев.

– Как у тебя это получается? – тихо спросила я, когда Родерик отошел к другим студентам.

Вокруг Миранды вспыхнуло сиреневое свечение, напоминающее погребальный саван, и выглядела она в нем мертвенно бледной. Жутковато. Такой же, если не ярче, окружил Эретьена.

– Собираешь пальцы вот так… – с готовностью пояснил Ник.

– Да нет, я не про заклинание. Как тебе удается оставаться таким спокойным? Нас отправят в хаос уже в следующую охоту.

– А тебе разве не интересно? – спросил он, и в его глазах зажгись искры азарта. – Вдруг мы встретим королеву хаоса.

Вот уж чего не хотелось бы.

Я сложила пальцы в знак и, выдохнув, позвала огонь, но мой кокон осыпался уже через мгновение.

– В хаосе тебе лучше особо не высовываться, – с сочувствием заметил Ник. – Держись за мной, я прикрою.

– Серьезно? Ты такой же зародыш мага, как и я.

– Во-первых, я мужчина, – заявил Ник. От Рурка нахватался, что ли? – А во-вторых, у меня первый уровень. Может, я вообще тот самый избранный с огнем, который убьет королеву.

В Академии вовсю принимали ставки на избранного, и я, пусть и с огромным отрывом, шла сразу за мастером Адалхардом. Королева хаоса была огненной магичкой, как и я, так что многие ждали от меня подвигов и великих свершений, что пугало и смущало. Больше всего мне хотелось вовсе стереть свое имя с огромной старой доски, выставленной прямо в холле мужского общежития.

Меня туда Эммет притащил, заявив, что тоже поставил на меня, но только из родственной солидарности. Он все пытался вжиться в роль брата, но она была ему тесна точно одежда, которую он давно перерос.

Изергаст собственноручно вписал себя на доску, заявив, что избранный – это он, и сделал огромную ставку, благодаря которой вышел на третье место, но до Родерика ему было далеко. Джаф тоже поставил сам на себя, но лишь мелочь. Однако мастер о’Хас тоже выбрал его.

Я же с ностальгией вспоминала те времена, когда главной заботой был выбор платья для предстоящего бала.

– Устала? – тихо спросил Родерик, вновь оказавшись рядом.

Я упрямо мотнула головой, стараясь вызвать знак кокона и в сознании. Огонь вспыхнул куда ярче, и через пелену пламени я увидела одобрение в пепельных глазах мастера Адалхарда.

Он сказал, я не пойду далеко. Пару шагов за Стену – и назад, только чтобы выполнить приказ. Родерик будет рядом со мной. Все время.

Отчего тогда эти липкие сны не оставят меня в покое? В них я брела сквозь живой туман, и рядом не было никого. Я ведь могла стать путницей. Что, если мои сны вещие?

***

– Миранда Корвена? – в голосе Изергаста прозвучало неприкрытое удивление. – Что ты здесь делаешь?

Они с Эртом сидели над большой раскрытой книгой, от которой исходило слабое свечение, и на обоих были черные кожаные перчатки и темные очки.

– Почему меня вычеркнули из расписания по индивидуальным занятиям? – спросила Миранда, стараясь, чтобы голос не дрогнул от обиды.

– Потому что тебе вовсе не обязательно повышать уровень, – заявил Изергаст.

– А ему, значит, можно? – сердито кивнула она в сторону Эрта. – У меня третий уровень, как и у него!

– Однако между мной и белобрысым зародышем нет никакой неловкости и сексуального напряжения, как в нашем с тобой случае, – откровенно ответил Изергаст, и Эрт с готовностью закивал, подтверждая его слова.

Миранда сжала пальцы в кулаки, пытаясь подобрать слова, а Изергаст лениво поднялся с дивана и, сняв темные очки и подойдя ближе, посмотрел прямо ей в глаза.

– Или же ты пришла не ради занятий, а ради меня? – спросил он. – Тогда я мигом выставлю его вон.

– Я могу в гробу полежать, – с готовностью откликнулся Эрт. – Я к нему почти привык.

– Знаете, мастер Изергаст, вы должны быть в силах перебороть и напряжение, и всякую неловкость, – заявила Миранда, не отводя взгляд. – Ваши чувства, если они вообще есть, не должны мешать процессу обучения.

– Ты ведь знаешь, что все сложно, – мягко пояснил он. – Как твой наставник, я должен быть главным…

– Вот и будьте! – выпалила она. – В рамках обучения.

Его зеленые глаза ярко вспыхнули, но Изергаст быстро прикрыл ресницы и равнодушно произнес:

– Что ж, раз ты так хочешь…

Он неспешно стянул перчатки, щелкнул пальцами, и из тьмы с грохотом выехал гроб. Тяжелая крышка откинулась, и Эрт со вздохом поднялся с дивана.

– Нет, – остановил его Изергаст и подал руку Миранде. – Прошу.

– Я? – возмутилась она.

– Спорите с наставником, Миранда Корвена? – сокрушенно вздохнул Изергаст. – Боюсь, в таком случае ничего не выйдет.

Бросив на него уничижительный взгляд, она оперлась на протянутую руку, забралась в гроб и устроилась поудобнее, поправив под головой бархатную подушечку.

– Тут, кажется, крошки, – пожаловалась Миранда, но тяжелая крышка уже захлопнулась.

Звуки, свет, запахи – все исчезло, а вот назойливые мысли все так же лезли в голову.

Увидев, что индивидуальные занятия отменили, она испытала злость, досаду и отчаянное желание увидеть Изергаста снова. После того признания возле сердца Адалхорта он вел себя совершенно спокойно, отстраненно и ни разу не попытался ее соблазнить, будто ему и правда было достаточно того, что она счастлива, пусть и с другим.

Но счастлива ли она?

Миранда погладила кожу, где все еще ощущалось прикосновение Изергаста. Когда она положила руку на его ладонь, он едва ощутимо погладил ее большим пальцем.

Пристальный взгляд, чуть сбившееся дыхание…

В этом легком касании было больше секса чем в самых бесцеремонных приставаниях Джафа.

Миранда повернулась на бок, закрыла глаза, но сбежать от себя не получалось.

В воображении вновь появился Моррен Фергюс Изергаст, и вытравить его оттуда не получалось, хоть ты тресни. Он смотрел на нее, слегка склонив голову, и медленно снимал черные перчатки с белых ладоней.

Изергаст бы не спешил. Он бы знал, чего ей хочется. Он и сейчас это знает.

***

Миранда пошла штурмовать кабинет Изергаста, и я осталась одна. В моем расписании индивидуальных занятий стало гораздо меньше, и не потому, что я так уж научилась управлять своим огнем. Просто Родерик был слишком занят и уехал к Стене. Снова.

Я устроилась на берегу, скрестив ноги, и открыла учебник, который взяла с собой. Вместо Крекина пока что преподавала профессор Венивер, но она и сама путалась в гексаграммах, так что я решила подтянуть теорию. После императорского бала я прониклась к гексаграммам трепетным уважением и полюбила их строгую красоту.

Учебник был старым, и явно прошел не через одну пару рук. Кое-где на полях встречались заметки, сделанные строгим сухим почерком, и пухленькие сердечки – совсем другим. Влажный ветер трепал пожелтевшие страницы, а соленые брызги падали мне на лицо.

Странно, что я, магичка огня, так люблю море. Может, пытаюсь уравновесить свою суть другой стихией? Огонь-анимагия-путники – один треугольник, а воздух-вода-некромантия – другой. Может, и компания Миранды мне нравится потому, что мы дополняем друг друга. Вот в Родерике то же пламя, что и во мне, и иногда мне казалось, что я растворяюсь в нем полностью. Особенно в самые интимные моменты.

Я склонилась над гексаграммой воинской удачи, пытаясь сосредоточиться. Огонь, анимагия, смерть – луч некромантии штриховался от себя.

Интересно, что звезда всегда рисуется целиком. Потом какие-то лучи усиливаются, но все же… Было что-то цепляющее в этой мысли, что-то такое, над чем стоило бы подумать, но меня отвлек всплеск воды, и я подалась вперед, заметив дельфинов, подплывших совсем близко к берегу. Глянцевые спинки с острыми плавниками разрезали серую воду, то выныривая, то исчезая, а потом среди них мелькнули крепкие плечи и темная голова, пересеченная шрамом.

– Эммет? – ахнула я, вскакивая на ноги.

Он вынырнул среди дельфинов и вновь скрылся в серых волнах. Вода здесь была холоднющая, и море вгрызалось в скалы со свирепостью злобного пса, но Эммет был в своей стихии. Я услышала его смех, а потом он ушел в воду без всплеска, сверкнув голыми ягодицами, и я решила уйти. Подобрав оброненный учебник, я выпрямилась, и Эммет меня заметил.

– Арья, погоди! – выкрикнул он, махнув мне рукой.

Вода у берега вспенилась, поднялась, и его вынесло послушной волной прямо ко мне.

– Я слишком часто вижу тебя голым в последнее время, – заметила я, прикрыв лицо учебником по гексалогии.

– Хочешь поговорить об этом? – предложил он, опустив пальцем книжку и широко улыбаясь.

Капли падали с его волос на голые плечи, ручейки воды струились по гладкому телу, и весь он был словно воплощение свободы и молодости.

– Ты говоришь как Изергаст, – сказала я. – Может, его плащ на тебя дурно влияет?

– Угадала, – усмехнулся Эммет. – Кстати, Изергаст затащил меня сегодня в свой кабинет равновесия и с полчаса пытал всякими вопросами.

– Что же он хотел узнать?

– В основном, как я просочился в щель в полу твоей спальни, – хмыкнул Эммет. – Видите ли, это высшая степень владения магией – когда кто-то становится самой стихией. Хочет сделать из меня мастера хаоса.

– А ты?

Эммет помолчал, глядя на меня, а потом выпалил:

– А я хочу тебя.

И, быстро склонившись, сорвал поцелуй с моих губ.

– Эммет! – воскликнула я, отшатнувшись, и едва не свалилась с обрыва.

Нога соскользнула по траве, я взмахнула руками, роняя учебник, и почти успела представить, как лечу на острые скалы, но Эммет схватил меня за руку и подтянул к себе.

– Арья, не выходи за него, – быстро попросил он, обнимая меня и будто не понимая, как это выглядит со стороны. – Не делай этого.

Я хотела напомнить, что вообще-то тоже много раз просила не лезть ко мне с объятиями и поцелуями, оттолкнуть его, возмутиться, но вместо этого спросила:

– Почему? Только не говори, что он старый и все такое. Почему мне не надо выходить за Родерика?

– Потому что я люблю тебя, – произнес Эммет так, словно это какая-то очевидная истина.

Его руки погладили мою спину, бирюзовые глаза пытливо заглянули в мои.

– Это не любовь, – покачала я головой, отстраняясь. – Ты испытываешь ко мне симпатию, влечение, и ты тоже нравишься мне Эммет, но мы ведь договорились остаться друзьями.

– У меня не выходит, – произнес он почти жалобно. – Я люблю тебя, Арья. Потому что иначе не могу это назвать. Мне нравится смотреть на тебя, поддразнивать, трогать. Особенно трогать! И я просто с ума схожу, как хочу заняться с тобой любовью. Конечно, я себя контролирую, никакого срыва, не думай. Я бы мог оставаться где-то рядом, в тени, если бы видел, что ты счастлива с Адалхардом. Но я все думаю, что со мной тебе было бы лучше.

И я отчего-то вздрогнула от его слов и обхватила себя руками. Это так походило на речь Изергаста про настоящую любовь.

– Я люблю Родерика и очень счастлива с ним, – заявила я, вздернув подбородок и посмотрев Эммету прямо в глаза. – Знаешь, лучше нам вообще не общаться какое-то время, пока у тебя это не пройдет.

– Он водит тебя на свидания? – сердито спросил Эммет. – Проводит с тобой время помимо постели? Разговаривает? Спрашивает, как прошел твой день и что ты ела на обед? Он даже не соизволил поехать с тобой в Адалхорт!

– Ты прекрасно знаешь, что он ездил по дворец, и знаешь – почему. Мы убили императора, Эммет. Родерик защитил нас.

– И за это ему большое спасибо, – кивнул он. – Но почему ты сделала это со мной, а не с ним? Мне все не дает покоя этот вопрос. Ты рисковала жизнью, Арья, а он об этом даже не знал! Почему ты не обсудила с Адалхардом свои планы? Знает ли он вообще хоть что-нибудь о тебе?

– Уж побольше чем ты, – огрызнулась я.

– Ненамного, – ответил он, окинув меня потемневшим взглядом. – Дай мне с полчаса, и я все наверстаю.

– Знаешь, Эммет, я слишком долго щадила твои чувства, – выпалила я. – Но как выразиться еще яснее? Я люблю Родерика. Ты мне как брат.

– Я помню тот поцелуй на мой день рождения, – кивнул он. – Сестренка. Ты хоть сама понимаешь, что если бы не Адалхард, то ты была бы со мной?

– Я бы стала путницей, если бы не он, – возразила я. – Или запечаталась. О чем мы вообще спорим? Как будто сейчас на меня вдруг снизойдет озарение: ой, Эммет говорит, что Родерик мне не пара, а он ведь не может ошибаться…

– Могу, конечно, – сказал он спокойнее. – Но и ты можешь ошибаться, Арья. Ты не сказала ему про то, что хочешь убить императора. Почему?

– Может, как раз это и было моей ошибкой.

– А ты сказала, что тебе не понравился Адалхорт? – спросил Эммет, и я отвела взгляд. – Значит, нет. Это любовь, Арья? Он собирается засунуть тебя в черную башню на унылом острове, к озверевшей от тоски свекрови, злобному братцу и козам. И ты молчишь?

– Драконы там были ничего такие, – ляпнула я.

– Драконы зачетные, – согласился Эммет. – Со мной ты можешь обсудить все что угодно. Не боясь и не думая о том, что я могу что-то понять не так. Я открыт для общения, – он расставил руки в стороны, и я, фыркнув, отвернулась.

– Ты слишком открыт, Эммет. Надеюсь, в следующую нашу встречу ты для разнообразия будешь в трусах.

– Мои надежды кардинально противоположны, – нахально заявил Эммет, и я по голосу поняла, что он улыбается. – Впрочем, мы идем на свадьбу наших родителей, так что действительно лучше приодеться.

– Когда? – выпалила я, обернувшись. – Мама еще не писала мне.

– Значит, скоро напишет или явится лично. Свадьба через неделю, в Фургарте. В связи с трауром это будет скромная церемония для своих. Твоя мать, наверное, негодует, что император так некстати помер.

– Вряд ли, – засомневалась я.

– Искупаемся вместе? – предложил Эммет, как ни в чем ни бывало.

Как будто не было ни его признания, ни разговора, а когда я покачала головой, разбежался и прыгнул в море. Серая вода расступилась, принимая его в свои объятия, а потом сомкнулась.