Академия контролируемой магии

Глава 12

Первым вернулось зрение, и уже потом осознание, что я лежу на единственном подходящем для этого месте – маленьком диване у дальней стены.

Лежу.

Последний раз я теряла сознание в кабинете Присли, куда забралась, чтобы основательно подпортить ему накопители, ведь без них он не мог практически ничего. Хорошо, что меня нашла Грейс, успев переложить в кровать до прихода опекуна! Но план я всё же осуществила, хоть и на полгода позднее.

Но почему сейчас?

Осторожно покрутив головой, убедилась, что боли нет и смело села, спустив ноги. Подумать только, второй раз в жизни я потеряла сознание и из-за чего? Из-за дрянного артефакта, вздумавшего показать характер! И это мне! Магу, в клиентах которой значились даже несколько боевиков!

Шаргхова шкатулка! И я буду не я, если не смогу снять защиту безумного гения.

– Вы свободны, лиерра Грасс. Конечно, если пришли в себя, – глядя на то, как я встаю и надеваю туфли, сообщил стоящий напротив Оллэйстар. – У меня нет желания сводить вас в могилу.

Конечно, ему же потом отчитываться за самовольно преставившуюся студентку. Хотя, что уж теперь… стоило подумать об этом вчера, но не тогда, когда я с взглядом серийного маньяка прикидывала, как бы снова подступиться к артефакту.

– Извините, ректор Оллэйстар, но теперь это дело принципа.

– Насколько я помню, сохранение собственной жизни тоже один из ваших принципов. И он прямо противоречит вашему заявлению.

И кто меня за язык тянул!

– Случайный обморок не является угрозой для жизни. Я прошу вас разрешить мне продолжить работу…

– Не смешите, Аурелия, – ректор скрестил руки на груди, – вы к этому не привыкли и тратите слишком много не только магического резерва, но и собственных ресурсов.

Не помню, когда я просила последний раз, но ему на это явно наплевать – Оллэйстар принял решение. И не собирался его менять. А у меня осталась последняя возможность заставить его изменить мнение – низкая, откровенно подлая, но имеющая все шансы стать удачной. И либо всё обойдётся, либо завтра моя фамилия окажется первой в списке отчисленных.

Перспектива отдавала гнильцой, но при всём желании остановиться я уже не могла.

– Я расскажу Академическому совету, что это вы дали мне отмычки от библиотеки. – Очень хотелось зажмуриться, но я держалась и поэтому видела, как изменилось выражение его лица.

С ректора разом слетела маска сурового руководителя, и совершенно некстати мне подумалось, что он гораздо моложе, чем я думала. Вот только Оллэйстар – не студент, чтобы спускать такие выходки.

– Вы в своём уме, студентка? – тихо спросил он, но от этого тона мне стало гораздо страшнее, чем, если бы ректор просто на меня наорал. – И как вы планируете объяснять совету мои мотивы?

Молчи, молчи, молчи!

– Чтобы тайно там со мной встречаться.

Отчётливо понимая, что именно сказала, я всё-таки зажмурилась и втянула голову в плечи, осознав, что он не отчислит, нет. Оллэйстар меня просто прибьёт, тем более что магу его уровня нетрудно скрыть следы преступления, выбросив слишком наглый труп в лес.

Но прошла минута, потом другая, а ничего не происходило, и я решилась приоткрыть глаза – ректор Оллэйстар стоял в нескольких шагах от меня и, сложив руки на груди, мрачно изучал. Тоже меня. Похоже, что чувство вины в его присутствии становится моей привычкой.

– То есть вы пошли на шантаж только ради того, чтобы продолжить работу с артефактом?

– Простите, ректор Оллэйстар, – я закусила губу и сцепила руки перед собой, – я… ничего никому я не скажу, но мне правда очень хотелось бы вам помочь! – Честность – ещё одна моя большая проблема. – Если вы позволите, всю ответственность за свою жизнь я возьму на себя!

Особенно учитывая, что если я случайно самоубьюсь, Присли получит неограниченный доступ к моему наследству, и наверняка будет скакать от радости на моей могиле.

Оллэйстар молчал, глядя на меня тяжёлым взглядом, а я прикидывала, что проще – сбежать в соседнюю Миерию или вернуться в дом опекуна и подстроить тому несчастный случай. Потому что после таких взглядов отличные дипломы не получают.

– Хорошо, лиерра Грасс, – наконец ответил ректор, – я разрешу вам продолжить работу со шкатулкой.

Вот так просто? Без наказаний, чистки вольеров и другой высочайшей мести?

– Спасибо! – ещё не веря его словам, выдохнула я, чувствуя, как с души упал не просто камень, целый Норатайский хребет. – Поручение за свою жизнь я могу подписать хоть сейчас, – повторила я и снова поторопилась.

Хоть эта бумажка, где несовершеннолетний писал, что он, такой-то такой-то предупреждён и принимает на себя все последствия такого-то шага, и принималась судами, но за всю историю руководства Оллэйстара никто ни разу её ещё не подписывал. Даже если сильно хотел.

– Лиерра Грасс, – во взгляде ректора зажёгся недобрый огонь, – пока я ректор этой академии мне по силам сохранить вам жизнь и здоровье.

Не стоило мне влезать. Вот не стоило и всё. Где хладнокровие, которым я так гордилась? Да где хотя бы простейший инстинкт самосохранения? Всё-таки права была куратор – со мной точно что-то не так.

Без лишних слов подняв с пола сумку, я пошла к выходу, понимая, что сегодня никакой работы уже не будет.

Но это был ещё не конец…

Кто бы знал, насколько мне не хотелось проходить мимо однозначно раздражённого ректора, но в лабораториях даже окон не было, чтобы из них выпрыгнуть! Поэтому пришлось брать себя за ошмётки пошатнувшейся уверенности и стараться ступать как можно тише. Вот только, в отличие от главного академического зала, лаборатория занимала гораздо меньшую площадь, так что через два шага я всё же сравнялась с наблюдающим за мной ректором.

Как же… страшно? Нет, но неуютно. Настолько, что я застыла на мгновение, пытаясь справиться с волнением перед тем, как сделать последние несколько шагов, но…

Рывок, и вместо желанного выхода я вижу ворсинки на чёрном воротнике-стойке, а руки сведены в безболезненном, но сильном захвате за спиной.

– В следующий раз… – я попыталась дёрнуться, но куда там! – не угрожайте тем… – от сковавшего ужаса всё, что мне удавалось это, не дыша, смотреть в его очень медленно приближающиеся глаза, остановившиеся так близко, что следующие слова я ощутила дыханием на своих губах, – чего не сможете доказать!