Академия мертвых душ

Глава 4

Мы шли в академию все по тому же бескрайнему полю. Сначала я крутила головой, пытаясь высмотреть хоть что-то похожее на здание. Ни-че-го! Ни домов, ни людей. Лишь синь неба над головой и колышущееся море травы до самого горизонта. Даже лес словно отодвинулся, темнел далеко-далеко длинными полосами, что справа, что слева. Интересно, и где же эта обитель магических знаний? Под землей? Иначе мы и к вечеру до нее не доберемся. Только я повернулась и открыла рот, чтобы спросить, как Эрмилина задумчиво сказала:

– А ты молодец, неплохо держишься!

В её взгляде скользнуло что-то похожее на уважение. А тон был настолько серьезным, что по спине пробежал холодок.

– Что ты имеешь в виду? – сглотнула я, немного притормозив.

Может, мне не стоит так уж торопиться в Академию? Может, разбор, о котором тут все говорят, это какое-то жуткое действо? Я невольно поёжилась, и тут же на себя рассердилась. Ну не на органы же они меня разбирать будут. Для этого можно было не выхаживать и не кормить, да и на вопросы отвечать необязательно.

– Совсем немного поплакала – и всё, бодрячком, – охотно пояснила Эрмилина. – А обычно ваши по несколько дней рыдают. И на разбор идут такие, что краше в гроб кладут.

Она тут же смутилась, прикрыв ладошкой рот. Ну да, выраженьице не слишком деликатное, особенно для того, кто только что умер. Я тихонько вздохнула.

«Бодрячком» я вовсе не из-за какой-то особенной силы духа. Не было её у меня никогда, чуть что – в слёзы. Просто кое-что изменилось в тот момент, когда Эрмилина лёгким движением руки растворила в воздухе поднос и сообщила, что в этом мире есть магия. Решение пришло само собой, сложилось буквально в одно мгновение. Тут есть магия, и меня будут учить ею пользоваться. Да я стану самой-самой прилежной ученицей, которую только видели стены Академии Мёртвых Душ, и обязательно постигну магическую науку! А потом найду способ вернуться домой. Значит, некогда рыдать, нужно действовать.

Но делиться этими мыслями с Эрмилиной я не стала. Думаю, ими здесь вообще ни с кем не стоит делиться. Пусть считают, что я смирилась, а я тем временем буду искать способы.

– А что это за разбор такой? – спросила я у Эрмилины, чтобы увести разговор от опасной темы.

Разбор, о котором говорила сначала целительница, а следом за ней и Эрмилина, оказался не чем иным, как распределением. Во время него многого от меня не потребуется, только возложить руки на специальный шар. А уж дальше все будет зависеть от того, как он засветится.

В Академии есть пять факультетов. И у каждого свой собственный цвет.

Те, под чьими руками шар загорается красным, примеряют на себя алые мантии и идут изучать суровую боевую науку, становясь студентами факультета Защиты.

Если шар засветится изумрудно-зеленым – учиться придется на Факультете Заботы, там готовят целителей.

Золотистым свечением отмечены те, кому прямая дорога на Факультет Ясности. Там готовят предсказателей. Впрочем, насколько я поняла, мне это вряд ли грозит. Эрмилина сказала, что иномирцы туда не попадают.

Серебристо-серый – цвет Факультета Справедливости. Это вроде нашего юридического.

Ярко-синий – Факультет Артефакторов. Туда, похоже, собрали сразу все естественные науки: биологию, географию, генеалогию и прочее, прочее. Его выпускники изготавливают всяческие амулеты. Все эти знания им ой как нужны. А ну как в важный артефакт не тот камень засунешь или шерсть не того зверя. Эффект может быть крайне разрушительным…

Выслушав этот небольшой перечень вариантов, я приуныла. Вряд ли умение ваять артефакты, знание местных законов или боевые приемчики помогут мне вернуться домой.

Ну что за невезение, а? Целых пять факультетов, и ни на одном не готовят, к примеру, открывателей порталов или специалистов, которые путешествуют по мирам!

Впрочем… Магии-то меня на любом научат. А дальше сама разберусь. Наверняка тут есть библиотека. А может, и факультативы имеются нужные…

Ладно. Пусть распределяют куда угодно. А дальше будет видно.

Я немного повеселела и покосилась на шагающую рядом Эрмилину. Та буквально сияла.

– Никогда не была на разборе у ваших, ну, у иномирцев! – восторженно выпалила она, перехватив мой взгляд. – Только слышала, что там обычно такая иллюминация, такое яркое свечение, просто красота красивущая!

Я понимающе кивнула. Ну, разумеется! Будь это иначе, разве бы стали они заморачиваться да тащить к себе мертвецов из параллельного мира? Точно бы не стали.

Еще шаг, и я вскрикнула от неожиданности: на расстоянии десятка метров стоял… замок! Секунду назад было ровное поле, а теперь возвышалась каменная громадина с узкими стрельчатыми окнами, несколькими башнями, острыми шпилями, воткнувшимися в небо и массивными двустворчатыми дверями единственного входа, к которому вели несколько широких и длинных ступеней. Прямо от стен начиналась вымощенная серыми плитами площадь, плавно переходящая в поле. Причем «плавно» – в буквальном смысле. Те плиты, по которым мы шли, были вполне нормальными. А вот чем дальше от нас, тем более прозрачными они становились, и тем сильнее сквозь них виднелась трава! Словно одно изображение наложили на другое, размыв по краям.

– Что-то случилось? – встревоженно спросила Эрмилина.

– Замок… – растерянно пробормотала я. – Он появился ниоткуда! Как такое вообще может быть?

Она с облегчением выдохнула и рассмеялась:

– Замок стоял тут всегда, просто ты его не видела. От непосвященных все скрывается. Вот после разбора рассмотришь…

– Но теперь я же его вижу, – перебила я. – А разбора еще не было…

– Это потому, что ты со мной… Чужак не увидит ни замка, ни домиков, ни площади с магазином. Была бы одна, так бы и промчалась сквозь замок, ничего не заметив.

– Э, нет, постой! В домик-то я вошла…

Хотя нет, не вошла. Бесславно развалилась на скамейке. Вихрастому блондину пришлось меня туда затаскивать. Эта мысль заставила меня покраснеть.

– Ты ведь тоже была не одна. Встречающий привел.

Мы поднялись по ступеням, немного неровным, стертым тысячами ног, Эрмилина потянула на себя тяжелую створку. Робея, я шагнула в обитель знаний и удивилась тому, как тут тихо. Студенты в разноцветных мантиях ходили туда-сюда, но либо молчали, либо переговаривались шепотом.

Да, совсем не похоже на гул и гомон в коридорах моего универа.

В своем саване и тапочках я смотрелась белой вороной в яркой радужной стае колибри. Но никто не таращился, не показывал пальцем и не посмеивался. Видимо, все новички так выглядят…

– Нам к ректору, – сказала Эрмилина и бодро потащила меня за руку вверх по широкой лестнице. – Его кабинет на втором этаже.

Но, оказавшись перед солидной деревянной дверью, она как-то разом сникла и съежилась.

– Что-то не так? – спросила я.

– Нет, все нормально. Просто ректор у нас… В общем, его тут все побаиваются, – пробормотала Эрмилина. И шепотом добавила: – И правильно делают…

Едва она подняла руку, чтобы постучать, как дверь распахнулась сама, и на пороге возник высокий крепкий старик с окладистой седой бородой, ни капли не поредевшей шевелюрой и кустистыми бровями. Он вовсе не выглядел устрашающе, наоборот, был похож на Деда Мороза в штатском, но по тому, как испуганно округлились глаза Эрмилины, я поняла: это и есть ректор, великий и ужасный.

– Здравствуйте, магистр Теркирет, – сказала она срывающимся от волнения голосом. – А я вот с новенькой. Мы на разбор.

Кустистые брови удивленно шевельнулись.

– Никаких новеньких и никаких разборов в моем расписании нет, – пророкотал магистр Теркирет низким, хорошо поставленным голосом.

– Ну как же? – пролепетала Эрмилина. – Вот же, прибыла три дня назад, сегодня вышла из спячки, – она посмотрела на меня так, словно уже и сама сомневалась, что я стою рядом. – И что теперь делать?

Ректор пожал плечами:

– Что делать, что делать. Раз пожаловала, будем распределять.

Он развернулся и шагнул обратно, мы потопали за ним. Я с любопытством огляделась. Массивный письменный стол, за ним кресло, у стены книжный шкаф, вверху дверцы со стеклом, внизу глухие. Ряд стульев вдоль второй стены, пара кресел у третьей. Обычный кабинет, ничего особенного. Разве что все большое, под стать хозяину. Ректор тем временем извлек из нижней части книжного шкафа слабо мерцающую сферу и водрузил на стол.

– Ну, проходите, абитуриентка, – сказал он, прямо взглянув на меня.

Я приблизилась, положила руки на сферу и напряженно вгляделась. Прошло несколько секунд, и сфера тускло, едва различимо засветилась алым.

Эрмилина ахнула, да и ректор выглядел удивленным.

– Вот это да! – нахмурился он. – Девушка на факультете защиты, боевой маг – это уже странно. Но отправить в боевые маги студента с таким низким магическим потенциалом – это и вовсе нонсенс. А если учесть, что тот самый низкий потенциал обнаруживается у иномирянки…

Он снова уставился на шар, словно надеясь, что тот передумает и на этот раз покажет что-нибудь другое. Но шар продолжал едва-едва мерцать алым.

Значит, я боевой маг… Эта новость меня расстроила. Я слабо себе представляла, чему учат боевых магов, и всё же могла догадаться: вряд ли они много времени уделяют тайнам вселенной и вопросам перемещения из мира в мир.

Ну научат меня сражаться. И что? Как это поможет мне вернуться домой? Разве что я смогу захватить короля в заложники и потребовать, чтобы лучшие маги мира решили эту задачу за меня. Да и с захватом я вряд ли справлюсь, раз уж магический потенциал у меня на уровне местной ящерки.

Я вздохнула. Впрочем, могло быть и хуже. Если бы меня распределило на юридический или целительский, это помогло бы мне ещё меньше. Ладно, я же уже решила, что главное – постигнуть основы, а остальное можно найти и в свободное от учёбы время, в старинных толстых колдовских книгах.

– И что теперь будет? – спросила я.

– То же, что и всегда, – буркнул ректор, – Завтра приступишь к обучению.

Из кабинета ректора мы вышли задумчивые и удручённые. Уж не знаю, кто больше – я или Эрмилина. Наверное, всё-таки я.

То, что произошло на разборе, мне совсем не понравилось.

Значит, всех «наших» сюда берут исключительно за магические способности, а у меня этих магических способностей – кот наплакал. Напрашивается неутешительный вывод: я здесь не очень-то и нужна. Но отправлять меня назад никто не собирается, видно, и впрямь считают это невозможным, а каким-то другим способом избавляться от «некондиции» тут не принято.

Впрочем, насколько я поняла из слов ректора, оказаться слабаком на факультете боевой магии – так себе развлечение. И если он все равно отправляет меня туда учиться, может быть, просто рассчитывает на то, что проблема решится сама собой: зацепит случайно шальное заклинание, и нет больше бесполезной студентки. Не дождетесь! Я буду просто предельно, предельно осторожна!

– А он совсем не выглядит пугающим… Ну, ректор, – сказала я, просто чтобы прервать затянувшееся молчание.

– Это только на первый взгляд. Ходят слухи… – Эрмилина наклонилась к самому моему уху, – что он знает о людях совершенно все. Вот так посмотрит на тебя, и уже в курсе даже самых тайных твоих помыслов. Поэтому никто особенно не стремится попадаться ему на глаза.

Я усмехнулась про себя… Вот значит как. Сходства с новогодним дедушкой у ректора, оказывается, еще больше, чем я поначалу подумала. Он тоже знает, кто из ребятишек себя плохо вел и кому вместо подарков положен уголь. Или это Санта-Клаус? Да какая разница…

– Куда мы теперь? – спросила я. – Возвращаемся в домик?

– Нет, конечно, – сказала Эрмилина. – У нас еще куча дел.

Ни о какой куче дел я не слышала. Меня вели на разбор. А он, благополучно или не очень, закончился.

– Сначала мы пойдём к Гариетте… к кастелянше, – поправилась Эрмилина в ответ на мой вопросительный взгляд, – и получим твою студенческую карту.

Студенческую карту? Это, видимо, что-то вроде нашей зачётки.

– Еще Гариетта снимет мерки для форменного платья и мантии, их выдадут завтра.

Отлично. Белый саван мне уже надоел.

– Ясно, – кивнула я. – А потом домой?

– Нет же. Потом хватаем в руки студенческую карту и по магазинам. У тебя ведь совсем ничего нет: ни платьев, ни обуви подходящей, ни гигиенических принадлежностей. Не говоря уже об учебниках и прочем!

Ага, значит, я ошиблась, и студенческая карта – это что-то вроде кредитки.

– Ну что ж, пойдём. – уже бодрее сказала я.

Небольшой шопинг – как раз то, что сейчас нужно моей израненной душе.

Кастелянша была похожа на сдобную булочку: такая же пухленькая, кругленькая, румяная и милая. Едва дверь хлопнула, она выскочила из-за громадного стеллажа и встретила меня так радостно, словно я была её любимой племянницей, вернувшейся из дальних странствий. Ловко орудуя портняжной лентой и делая пометки в блокноте, Гариетта шустро бегала вокруг меня и ни на секунду не закрывала рта. Она высказала мне свои соболезнования по поводу недавней кончины и выразила надежду, что здесь у меня всё сложится идеально.

В этом я очень сомневалась, и всё же слышать такое было приятно, особенно после более чем прохладного приёма ректора. Напоследок она вручила мне карту, действительно похожую на кредитку, подмигнула и сказала:

– Желаю вам хорошенько повеселиться!

– Это она о чём? – тихо спросила я, как только дверь за нами закрылась.

– Ну-у-у… – протянула Эрмилина, шагая к выходу, – у заморышей… то есть, прости, у иномирцев, довольно высокая стипендия. Так что ты много чего можешь себе позволить.

– Понятно, – кивнула я.

А про себя добавила: понятно, почему нас так не любят. Толкнув створку, я шагнула за дверь и ахнула.

Никакого поля больше не было. Передо мной жил своею жизнью настоящий студенческий городок!

От нижней ступени академии начиналась огромная площадь, от которой в разные стороны отходили небольшие улочки. Справа вдоль площади тянулись ряды лавок и магазинчиков, слева шумел тенистый парк с газонами, скамейками, лужайками, а впереди виднелись ровные ряды домиков, точь-в-точь похожих на мой. Вернее, на наш с Эрмилиной.

И везде, везде сновали студенты в алых, золотистых, серебристых, изумрудных и синих мантиях.

Интересно, это студенческая карта сделала меня посвящённой? Или сфера, за которую я подержалась? Впрочем, неважно. Главное, что я теперь все-все вижу!

– А за самой академией, с той стороны, тоже есть что-то? – с любопытством спросила я.

– Есть, и много чего, – отозвалась Эрмилина, косясь в сторону магазинов.

Ей явно не терпелось туда рвануть. Впрочем, мне тоже.

– Ну что, начнём с нарядов? – подмигнула я.

– Спрашиваешь! – просияла она.

И мы, сбежав по лестнице, свернули направо и прежде всего зашли в тот магазин, где в витринах стояли манекены, наряженные в невообразимые одежды.

– Добрый день, – дежурно улыбнулась продавец, а может, и хозяйка лавки, дама в возрасте, худая как жердь, с чрезмерно яркими красными губами на бледном лице. Она была одета в одно из вычурных платьев, но вряд ли это могло стать хорошей рекламой: платье плохо на ней сидело.

– Купим несколько платьев на каждый день, – перечисляла тем временем Эрмилина, шагая вглубь магазина, – три-четыре нарядных для особых торжественных случаев…

Продавец, доселе лениво перебиравшая какие-то бумажки за своим столом, мгновенно оказалась рядом и закружила, предвкушая солидную выручку.

– …и парочку для вечеринок.

– А что, у меня будет время на вечеринки?

Почему-то мне представлялось, что моя жизнь в академии будет наполнена зубрёжкой и оплеухами от более одарённых магически однокурсников.

– На вечеринки всегда есть время, – уверенно заявила Эрмилина.

Она разрумянилась и теперь буквально пожирала глазами наряды на манекенах. Я, конечно, совсем не разбиралась в местной моде, но её платье уж точно не было новым. Скорее старым, за которым очень хорошо ухаживали.

– Давай и тебе что-нибудь купим? Выбирай, что нравится!

– Что? – в смятении заговорила она. – Нет, я не могу… Это ведь…

– Это ведь карта, которая просто свалилась мне на голову, – подхватила я. – Послушай, ты же видела, мой магический резерв, прямо скажем, никакой. Может, меня вообще вот-вот отчислят. Так что будем пользоваться тем, что есть, пока оно есть.

Она немного помялась, но потом всё-таки кивнула на симпатичное голубое платьице, сшитое из невесомого шёлка.

– Отличный выбор! Берем! А еще это, и это. И это! – я показывала на те платья, на которых она подолгу задерживала взгляд.

Продавец мгновенно сдергивала их с манекенов, складывала в тележку. Горка там быстро росла.

Лицо Эрмилины переменилось. Она побледнела, глаза расширились, а потом наполнились слезами. Я даже испугалась, что сделала что-то не так, нарушила какие-нибудь неписаные правила этого мира, обидела её. Но Эрмилина шагнула ко мне и порывисто обняла.

– Ты… – бормотала она сквозь слёзы, – ты замечательная! Я даже не думала, что ваши могут быть такими… – она словно бы не могла подобрать слов.

– Да ну, о чём ты, ерунда, – бормотала я, не зная, куда деться от смущения.

– Нет-нет, совсем не ерунда, – горячо заговорила Эрмилина, разжав объятия и отстраняясь, – вот моя прежняя хозяйка была такая…

– Хозяйка? – переспросила я изумлённо.

Эрмилина резко замолчала. Глаза испуганно вильнули в сторону, рот округлился, она едва удержалась, чтобы не зажать его рукой, как человек, который понял, что сболтнул лишнего.

Я смотрела на неё выжидательно.

– Ну, возможно, я тебе не всё рассказала, – опустив голову, призналась она. – Задача помощников – не только рассказывать иномирцам, что тут к чему, но и выполнять их распоряжения.

Она вздохнула и добавила несчастным голосом:

– Любые распоряжения.

Эта новость меня потрясла. Так вот как тут всё устроено для «наших»! Персональные слуги из числа студентов? Ужас. Еще один веский повод, чтобы иномирцев уже не просто не любить, а ненавидеть. Неудивительно, что нам устраивают пакости и презрительно называют «заморышами».

– И что же твоя хозяйка? – спросила я.

– Она была капризной, надменной и злой. И уж точно не брала меня с собой гулять по магазинам.

Это я уже поняла. Меня интересовало другое:

– Куда она делась?

– Сбежала, – тихо проговорила Эрмилина. – Оставила записку, мол, не ищите, в гробу я видала вашу Академию…

– И что, её не искали?

– Искали, наверное, – ещё один тяжёлый вздох. – Да только мне не отчитывались. Я уже думала, последние деньки в Академии доживаю, раз не справилась, а тут появилась ты, и мне дали второй шанс.

Я приобняла её за плечи и шепнула на ухо:

– А я ни за что не сбегу, не надейся. И дурацких поручений давать не буду, вот даже не проси!

Эрмилина рассмеялась, и с этого момента наш шопинг пошёл куда веселее.

Оголив кучу манекенов, мы зашли в лавку «Всё для дома». Обстановочка в моей комнате была совсем унылая, и её следовало срочно исправить милыми взгляду безделушками. После лавки отправились в магазинчик с обувью и сумками.

Приятным обстоятельством было то, что таскать за собой кучи покупок не приходилось: Эрмилина их сразу отправляла домой.

– Круто! – восхищенно выдохнула я, как только очередной пакет растворился в воздухе. – А я тоже так когда-нибудь смогу?

Эрмилина расхохоталась:

– Ты уже так можешь.

Она сунула мне в руку коробку с чудесными бархатными туфельками:

– Держи. Представь себе, что эта коробка лежит в твоей комнате. Например, на лавке.

Я представила.

– А теперь скажи про себя любое слово, которое обозначает движение. Иди, беги, лети, отправляйся, ступай…

Она бы ещё долго перечисляла, но я её перебила:

– Лети!

Это мне нравилось больше.

И стоило слову сорваться с моих губ, как коробка исчезла!

– А она точно оказалась там? – недоверчиво спросила я. – Не в соседней комнате и не у кого-то другого?

– Там, там, – рассмеялась Эрмилина. – В соседнюю комнату ты не сможешь ничего отправить. Только хозяин.

– Ясно, – сказала я.

И вдруг мне в голову стукнула мысль, от которой по спине побежали мурашки. Чёрт! А ведь я только что совершила первое в своей жизни волшебство, самое настоящее! Но здесь, кажется, это было в порядке вещей.