Академия Полуночи

Глава 13

Магистр молчал. Смотрел на меня, прищурившись, и будто силился понять, что же именно произошло. Ведьмин круг пустовал. Ивовые прутья в нем усохли и сжались, а клык рассыпался пеплом. Я знала, что грубое прерывание ритуала не пройдет бесследно, но не ожидала настолько мощного отката. Если бы он ударил не по элементам призыва, а по мне… Нет, даже думать об этом не хочу.

Тишина становилась удушливой. Мысли, словно напуганная стайка воронят, разлетелись в разные стороны, и лишь некоторые из них уронили черные перья страха и сомнений.

– Прискорбный результат, – наконец произнес магистр Торн. – В вашем возрасте столь простой ритуал не должен вызывать проблем. Однако, судя по всему, даже «ведьмино зрение» дается вам непросто. Прискорбно, – повторил он. – Остальным я даю выбор, лерната, но вам настоятельно советую не тратить время понапрасну – мои занятия не для вас. Ваш дар слишком слаб. Он не позволит вам постичь таинства ритуалов.

– Я… я понимаю, – произнесла, совладав с голосом. Расправила плечи и посмотрела на магистра с уважением, но без страха. – Благодарю, что дали шанс. Да будет Полуночная Матерь к вам великодушна, – я склонила голову, как следовало сэле перед артиэллом, потом выпрямилась. – Могу я идти?

– Идите. И, лерната, – окликнул Аларис Торн, когда я развернулась к двери, – советую вам посетить библиотеку. Выучите границы Лунной империи. С вашим уровнем дара знать их следует лучше, чем собственное имя.

– Благодарю за совет, магистр, – я снова сдержанно поклонилась и вышла.

Лишь закрыв за собой дверь, я позволила себе шумно выдохнуть и расслабить спину. Напряжение, словно невидимый штырь, прошило тело насквозь. Я чувствовала его каждым миллиметром кожи, ощущала на кончиках подрагивающих пальцев, слышала во взволнованном биении сердца.

Не попалась…

Осознание случившегося проникало в меня медленно. Просачивалось сквозь панцирь страха и неверия, отвоевывая место у роя сомнений. Губы медленно растянулись в улыбке. Сначала робкой, но с каждой секундой все более уверенной.

Не попалась.

Воздух стал казаться упоительно сладким. Душа пела, словно радующаяся солнцу птаха. И все во мне отзывалось ее пению, уносилось на волнах незнакомой мелодии. Незнакомой, но уже любимой.

Не попалась!

Оглядевшись и убедившись, что коридор пуст, я запрокинула голову и крутанулась вокруг себя. Мои руки – крылья. Взмахни я ими, и они унесут меня отсюда далеко-далеко. Дальше академии, дальше поместья Мак-Моров, дальше самой Лунной империи.

На несколько секунд я замерла, наслаждаясь ощущением легкости. Потом вернула на лицо маску воспитанной сдержанности, оправила платье и, послав мысленный приказ Путеводному свету, зашагала к библиотеке.

Нет, я не собиралась следовать совету Торна. Границы Лунной империи я выучила еще в восемь лет – когда осознала, что бегство в Солнечное царство станет для меня единственным спасением. Сейчас меня интересуют олеандровые ящерицы. Я хочу узнать об особенностях их содержания, кормления – обо всем. Пусть моя нежданная соседка по комнате оказалась разумной, но не стоит мучить нас обеих моим невежеством.

Библиотека, как и большинство помещений общего пользования, располагалась в Корпусе Ораха. Шагнув сквозь огромные, украшенные растительным орнаментом двери, я остановилась и огляделась.

На несколько этажей вверх убегали полки с книгами. Они были не прямыми, а закручивались на манер воронки, из-за чего долго смотреть на них оказалось невозможно – голова становилась тяжелой, а к горлу подкатывала тошнота. С потолка на длинных цепях свисали огромные люстры, чей мягкий свет укутывал помещение с такой любовью, словно мать – заснувшего малыша одеялом. Витые лестницы с отполированными перилами казались невесомыми – до того ажурно они выглядели. На столах из темного дерева замерли лампы. В воздухе пахло… светом. Удивительный запах, который едва ли можно описать в полной мере: теплый, располагающий, успокаивающий.

Здесь хотелось остаться. Если не навсегда, то хотя бы еще на один час.

– Первый халцедон в этом году, – раздалось сверху.

Я вскинула голову и уже без страха встретилась взглядом со спускающейся на тяжелых каменных крыльях горгульей. Она улыбалась щербатым ртом и с видимым любопытством меня разглядывала.

– Яркой вам луны, – отозвалась я с почтением, и, судя по довольному всхрапу, горгулье это понравилось.

– И тебе темноты. Зачем пожаловала?

– Мне бы про… ящериц, – в последний момент я проглотила слово «олеандровых».

– Ингредиент или маскота?

– Маскота. Пока думаю, – добавила я, заставляя голос звучать неуверенно.

– И правильно, – одобрила горгулья, поманив меня за собой. – Лучшие маскоты – это змеи. Пауки еще неплохи. Можно летучую мышь на крайний случай, хотя с ними мороки не меньше, чем с ящерицами. Но зато и поспокойнее, – добавила она назидательно.

Я послушно шла следом, углубляясь в лабиринт стеллажей. Потом так же безропотно поднялась по лестнице на пол-этажа вверх.

– Отсюда и во‐он до того выступа – все по ящерицам. Если надоест и решишь переключиться на пауков, они на два раздела правее. Вроде бы, – горгулья в задумчивости почесала макушку между витых рогов. – Да не, точно! На два раздела правее, – повторила уже уверенно. – Книги не слюнявить, страницы не рвать, не загибать, не… В общем, ты поняла меня.

Она взлетела выше и выразительно наклонилась так, чтобы смотреть на меня сверху вниз. Я кивнула. Тут с потолка посыпалась едва заметная золотая пыль, и горгулья встрепенулась.

– Новые посетители!

Не прощаясь, она спешно улетела. Я повернулась к полкам.

Информации оказалось много – даже больше, чем я могла представить. Но все же мне без труда удалось отыскать в одном из томов раздел, посвященный олеандровым ящерицам. Спускаться к столам не хотелось. Мне нравилось уединение между этажами на перешейке-балкончике, огражденном резной балюстрадой. Разумеется, то, что я собиралась сделать, не дозволялось ни одной артиэлле… но в Академии Полуночи я сэла. И если уж я приняла на себя все обязанности низкородных, то почему бы не воспользоваться послаблениями, которые даются их манерам?

Решив так, я опустилась на пол, скрестила ноги и углубилась в чтение. Строчки мелькали перед глазами, оставляя слепки на моей памяти. Взгляд скользил по изображениям олеандровых ящериц, совсем таких же, как моя Эвис.

Моя? Да, моя.

Взяв ответственность за жизнь доверившегося мне существа, я не собираюсь пасовать. Нет, я не соврала, сказав, что не подставлю собственную голову в попытке спасти ее. Но я сделаю все, чтобы этого и не потребовалось.

Снизу раздались приглушенные голоса – судя по всему, горгулья проводила к стеллажам пришедших лернат. Новый поток золотой пыли заставил хранителя библиотеки вновь поспешить ко входу. Девушки остались внизу, я – наверху, с тяжелым томом на коленях.

Тихий разговор лернат звучал словно бегущий со склона ручей – живо и быстро. Я не вслушивалась. Точнее, не вслушивалась лишь до тех пор, пока не услышала:

– Хэйден Морроубран? Тебе что, свет разум выжег?

Отложив увесистый фолиант в сторону, я едва ли не ползком подобралась к балюстраде и осторожно, стараясь не выдать собственного присутствия, глянула вниз. Там стояли три сапфировые лернаты. Статные, ухоженные; даже отсюда видно – артиэллы.

– Ты не сделаешь этого, Ламия!

– Уже сделала! – гордо отозвалась девушка, стоящая напротив двух других.

– Что? Но как? Это же Морроубран! Он не попадется так глупо.

– Я нашла способ, – хмыкнула сапфира, откидывая за спину собранные лентой темно-русые волосы. – Достаточно припугнуть мэлу из рабочих, что меняют нам постель, и наволочка нефрита окажется вымочена в нужном зелье.

– Не может быть! – качнула головой другая девушка. – Мэлы не смеют вредить лернатам и…

– А это и не вред, – возразила Ламия. – К тому же влиять на самих мэл запрета нет. Я не нарушила устав, так что даже если эта история всплывет, мне ничего не будет.

– И что теперь?

– Теперь осталось самое сладкое, – пухлые губы сапфиры растянулись в предвкушении. – Сегодня к обеду зелье должно подействовать. Поцелуй привяжет Хэйдена к той темной, что коснется его губ своими. И ею стану я. Вот увидите, к исходу дня наследник закрытого северного рода подарит мне свое сердце.

Тихо, почти не дыша, я отползла обратно к стеллажам. Прислонилась к ним спиной и запрокинула голову.

Проклятье!

По обрывкам услышанного нетрудно понять, что именно использовала Ламия – зелье лунного сердца. Оно единственное способно накапливать эффект, воздействуя на жертву через ткани. Но Полуночная Матерь свидетель, лучше бы Ламия прибегла к любому другому привороту!

Лунное сердце коварно – отличить рождаемые им чувства от настоящих практически невозможно. Однако главная опасность кроется в самой природе этих чувств. Наведенные, они не могут существовать без подпитки и постепенно начинают поглощать истинные эмоции. Замещать их, пока не вытеснят, словно птенцы кукушки – лежащие в гнезде яйца.

Если Ламия доведет начатое до конца, у Хэйдена останется всего два варианта: либо позволить лунному сердцу заменить настоящее и со временем превратиться в раба собственных чувств, либо провести долгий и болезненный обряд очищения. Но и после него часть сердца Хэйдена навсегда изменится – покроется невидимыми рытвинами, станет похожим на луну.

Пусть северянин был со мной груб, пусть я не понимаю мотивов его поступков, но он помог. Причем помог, ничего не требуя взамен. Теперь мой черед протянуть ему руку помощи.

Поднявшись, я вернула книгу на место. Тихо, стараясь двигаться на цыпочках, прокралась к другой лестнице, спустилась и покинула библиотеку. Но куда теперь? Прошлый опыт поисков Хэйдена был далеко не успешным, а новых идей за это время не возникло. Точнее, я даже не думала, что они могут понадобиться.

Взывать к Мойре бесполезно, идти на этаж к нефритам – опасно. Не смеют халцедоны соваться к истинным темным. Расписание каждому выдается вместе с лунным камнем в первый день прибытия в академию. Казалось, кто-то сознательно лишил нас возможности встретиться. Но только сдаваться я не собираюсь.

Ламия говорила, что в полную силу зелье войдет к обеду. Значит, и сама она поцелует Хэйдена где-то в это время. Подкараулить северянина на подходах к трапезной несложно, причем как Ламии, так и мне. И этим я собираюсь воспользоваться. А за оставшиеся часы надо приготовить блокиратор четвертого уровня. Слабый, он не остановит действия зелья, но собьет его в достаточной мере, чтобы после проведения обряда очищения Хэйден смог избавиться от навязанного чувства без последствий.

Мысли еще только выстраивали правильный порядок действий, а Путеводный свет уже вел меня к лабораториям. Эхо моих шагов звучало быстро, взволнованно. Пальцы, придерживающие юбку, дрожали.

Лестницы, коридоры, переходы, большой подземный зал, три ответвления и снова переходы. Наконец Путеводный свет затих, оставляя меня перед узкой дверью с витиеватой кованой отделкой. По ту сторону нашлось небольшое помещение с шестью столами. На каждом – котелок, темный от времени, пяток колб и пара лотков. У дальней стены – стеллаж с ящиками и жестяными банками.

Не тратя времени, я двинулась к ним. По дороге схватила плетеную чашу и принялась скидывать в нее ингредиенты. Четыре пальца болотной жабы, щепоть дайрийского пепла, иглы остролиста, шерсть черного пса, молодые стручки бамии, двенадцать сушеных сколопендр, ягоды бузины, три пера голубой сойки. Я не испытывала ни сомнений, ни неприязни, выхватывая из банок составляющие зелья. Сейчас единственно важным осталось желание приготовить блокиратор.

Хватило одного удара кремния, чтобы высечь искру и зажечь пламя под котелком. Пока вода закипала, я принялась перетирать сколопендр со стручками и жабьими пальцами.

Шесть поворотов серебряной ложкой по часовой стрелке, десять против. Направить поток ведьминой силы и изменить цвет огня с красного на синий. Добавить ягоды бузины, щепоть дайрийского пепла и три иглы остролиста…

Мысли летели так быстро, что я едва успевала осознавать их. Но руки работали медленно, выверенно. Каждый ингредиент должен быть тщательно отмерен и подготовлен – даже малейший просчет сделает зелье непригодным.