Акцент судьбы

Глава 6 ПИРУЭТ СУДЬБЫ

Заседание совета прошло, как всегда, бурно, подходил срок выборов, и требовалось срочно принять дополнительные меры для укрепления позиций партии либералов. Аналитики сходились во мнении, что партия потихоньку теряет свои позиции, а происходило это, по их мнению, по причине частичной потери контроля над средствами массовой информации. Необходимо было каким-то образом вернуть хотя бы десятую часть этого контроля и тем самым блокировать формы скрытой рекламы других партий. Дивидендов на этом много не наживешь, но затормозить сползание в безвестность можно значительно.

— Что можно предложить по данному поводу нашим заказчикам? — спросил председательствующий у руководителя аналитической службы.

— В данном случае предложить что-либо существенное сложно. В прошлом году руководство партии претерпело серию скандалов, и теперь эти скандалы у всех на слуху, так что возможность воздействия на избирателей в нашем случае довольно сильно ограничена. Улучшением положения мог бы стать отвлекающий скандал с каким-нибудь из высокопоставленных членов конкурирующей партии, и в особенности партии единства — именно в их направлении происходит сдвиг симпатий электората.

— У вас есть какие-либо конкретные наработки в данном направлении?

— Серьезных наработок нет… — начал аналитик, но, заметив в глазах председательствующего надвигающуюся грозу, мгновенно переориентировался: — Но есть возможность создать условия для таких наработок, хотя и не очень надежные.

— Слушаю.

— В одной из частей технических служб флота проходит обучение некто Вилиан Кемпер, уроженец Квасси. В скором времени у него наступит время отпуска. В настоящее время его родные получили возможность поселиться в нашей системе, и поэтому он прибудет в отпуск именно к нам. Мать этого курсанта приходится родной сестрой министру по делам средств массовой информации Сангиру.

— Вот как? Это уже интересно. И как это можно хорошо обыграть? Боюсь, что данный факт, наоборот, может стать положительным в случае с министром: мол, не отрывается от народа, племянник служит на благо человечества. Может, поищем что-либо другое?

— Минутку. — Аналитик уже понял, что зацепил начальство за живое, и теперь можно было во всей красе продемонстрировать свою высокую квалификацию. — Все дело в том, что у него нет знакомых в этом городе, и он приедет сюда со своими друзьями по учебе, среди которых небезызвестный вам Олегов.

— Олегов? А каким образом он попал во флот — насколько я знаю, он должен отбывать длительный срок?

— Суд не принял часть доказательств его вины, дело вернули на доследование, но главный свидетель по этому делу не смог в дальнейшем использоваться следствием, так как сам был осужден и отправлен на каторжные работы. Учитывая молодость Олегова, а также поручительство за него нескольких влиятельных лиц, суд счел возможным применить к нему условную меру наказания. Впоследствии обнаружились новые обстоятельства дела, и Олегова хотели снова привлечь к ответственности, но тут вышел указ об амнистии поступившим на службу во флот.

— Понятно. Дружба с бывшим уголовником племянника министра пропаганды. Что-то слишком далекое, и привязать это будет очень трудно, тем более что не зря существует закон о публичном неразглашении обстоятельств дел бывших осужденных, а в этом случае Олегов даже не осужден и вина его не доказана.

— Все верно, но тут есть еще один момент. Мы имеем информацию о неком свидетеле, показания которого вполне могут переквалифицировать дело Олегова, и тогда он уже не сможет попасть под амнистию, следовательно, сполна свое получит.

— И все же этим мы не сможем зацепить министра.

— Этим нет. Но если его племянник сам попадет под действие закона, то это будет уже существенно.

— Вы хотите шантажировать Олегова и создать условия для совершения противоправных действий для Кемпера?

— Такой вариант тоже возможен.

— Да. Действительно, это было бы неплохо. Значит, у вас уже есть сценарий, и группа поддержки Олегова уже подобрана?

— Да. Мы уже прорабатывали этот вариант, — приврал аналитик. — В дальнейшем, даже если вина Кемпера не будет доказана, можно будет пустить слух о привлечении больших административных ресурсов со стороны министра, для того чтобы замять это дело. По расчетам это может снизить его популярность примерно процентов на двадцать, его положение станет неустойчивым, и он не сможет противодействовать многим инициативам либеральной партии.

— Это хороший момент, если учесть, что в его аппарате как раз присутствует член этой партии. Значит, так. Это предложение — в дальнейшую разработку. Вести этого Кемпера с самого начала, но осторожно. По возможности Олегова в этом деле не светить, иначе продаст, а это будет катастрофа, группу поддержки подобрать наиболее опытную, осечек быть не должно.

Командир учебного полка майор Федулов был вызван в штаб части, где ему дали ознакомиться с рапортом замначальника службы охраны порядка учебной части, являющейся подразделением службы безопасности.

Как и подозревал Федулов, ничего хорошего там не было. Двое курсантов, находясь в отпуске на родине, пытались продемонстрировать свою удаль в кругу сверстников: угнали прогулочный катер, а потом бросили его на мели в пределах города. Особого материального ущерба их действия не нанесли, но нарушение закона было налицо. Местные власти виновников задержать не смогли, а может, просто не захотели, но в военные инстанции обратились, далее запрос оперативно был разослан по учебным частям, и служба охраны порядка части, сопоставив список отпускников, легко вычислила нарушителей. Подозреваемых задержали без промедления и допросили; однако, несмотря на старания службы, они не признались в содеянном, хотя это и не помешало написать рапорт.

— Откуда вам известно, что это были они? — спросил Федулов у заместителя.

— Они были в отпуске в этом городе, и, кроме того, об этом нам сообщил один из курсантов, находившийся в том же месте.

— Я хочу посмотреть рапорт этого курсанта.

— Рапорта нет, сказано все было устно. Согласно правилам расследования нарушения гражданских законов военнослужащими, мы можем не оглашать имя курсанта.

— Я могу поговорить с задержанными?

— Они не задержаны, а арестованы.

— Если нет официальных доказательств вины, их не могли арестовать.

— Я действую в соответствии с пунктом правил.

— Как я понял, вы не назовете мне имя курсанта, который все видел?

— Нет.

— Ну это легко вычислить. Когда они были в отпуске?

— Господин майор, если я сообщу вам имя курсанта, то вы обязаны будете это потом держать в секрете.

— Хорошо. Говорите.

— Курсант третьего курса Томов.

— Томов? С чего бы это он вдруг проникся таким уважением к вашей службе? Вы ничего не напутали?

— Нет, не напутали.

«Что-то здесь не стыкуется», — подумал майор. Доказательством мог служить только рапорт курсанта-свидетеля, а его-то как раз и не было. Кроме того, он служил давно и знал: если была хоть малейшая зацепка невиновности военнослужащего, делалось все, чтобы защитить его от гражданских властей. Никому не нужно было такое позорное пятно, как нарушение гражданских законов. Пройдя к себе в кабинет, он достал список отпускников и принялся его изучать. После некоторого времени размышлений он, как ему показалось, нащупал причину таких действий заместителя начальника службы.

— Дежурный! Курсантов Томова и Олегова срочно ко мне.

Потом, подумав, послал вызов Волину — своему заместителю. «Ну что ж, надо принимать меры».

Федулов уже не раз встречался с подобными ситуациями, службой безопасности периодически проводились такие комбинации в учебных частях. С молодыми людьми возникали различного рода инциденты, и дело было здесь не только в их неуемной энергии. Проводя на родине отпуск, они, гордясь службой во флоте, почти всегда пытались показать свое превосходство над сверстниками. Именно это во многом создавало предпосылки к совершению противоправных действий. Но в большинстве случаев такие ситуации разрешались на уровне местных властей, авторитет флотских был очень высок, и поэтому на многие шалости, не приводящие к финансовым потерям, просто не обращали внимания. Но если там внимания могли и не обращать, то службы охраны порядка, как правило, такое внимание оказывали. Психика у курсантов была неустоявшейся, и они не могли правильно оценить ситуацию, чем сразу пользовались сотрудники службы, заставляя с помощью шантажа выполнять специфические поручения. Если курсант оказывался неуступчив или по каким-либо причинам требовалось прикрыть источник получения информации, проводилась комбинация с подставой строптивого курсанта. Сотрудники службы по своим каналам распространяли среди курсантов информацию о сотрудничестве такого курсанта со службой, и он сразу становился в своей среде изгоем. Именно таким образом и пытались поступить с Кимом.

— Курсант Томов, согласно поступившей информации, находясь в отпуске на родине, вы стали свидетелем преступления, о чем и доложили устно в службу безопасности. Соответствует ли это действительности?

У Кима от удивления округлились глаза:

— Я ничего не видел.

— Да или нет?

— Конечно нет!

— Подожди, не кипятись. Сядь. Если ты действительно ничего не видел и, надеюсь, ничего не говорил… — Федулов сделал небольшую паузу, чтобы Ким успел переварить эту новость, а потом продолжил: — Я прошу выслушать меня и подумать, а потом уже принимать решение. Как бы ты ни поступил, это будет твой выбор. А теперь слушай… — И майор подробно объяснил Киму возникшую ситуацию.

Ким озадаченно смотрел на майора:

— Но тогда зачем все это?

— Ну, во-первых, он наверняка доложил не по собственной воле, а в результате нажима на него службы охраны. Во-вторых, служба скрыла его причастность к данному происшествию, утверждая, что эти показания дал ты. В-третьих, если ты откажешься от данного утверждения, то тебе не поверят и все решат, что ты просто испугался. Потом начнется расследование, в результате которого наверняка будет доказана вина арестованных. В-четвертых, этим двоим курсантам, в отличие от тебя, недавно исполнилось восемнадцать лет, и они считаются полноценными военнослужащими. В этом случае им светит дисциплинарный батальон со всеми прелестями. Ну и, в-пятых, это пятно на весь наш учебный полк.

— Но вы же сами сказали, что независимо от моих действий будет расследование.

— Не совсем. Если ты напишешь рапорт, в котором не будешь отказываться от факта показаний, но укажешь, что эти факты не соответствуют действительности и ты всего лишь попытался проучить своих товарищей и не учел степень ответственности, то в этом случае следствия не будет. Применить к тебе суровое наказание также будет невозможно. Так как ты еще считаешься несовершеннолетним, наказание понесет твой командир. Ну вот, теперь все, как я сказал, выбор за тобой.

Это уже становилось интересно. Киму предлагали взять всю вину на себя, со всеми вытекающими отсюда последствиями, причем последствиями далекими от приятных.

— Но ведь меня могут отчислить.

— Безусловно. Да, ты хорошо учишься, и немногие могут похвастаться такими знаниями, как у тебя, но, если честно, независимо от того, как разрешится данная ситуация, ты уже не сможешь дальше находиться в нашей части. Разве о такой службе ты мечтал? Когда тебе исполнится восемнадцать лет, у тебя еще появится возможность выбрать специальность. Подумай, сейчас от тебя зависит, сломаем ли мы жизнь тем двоим.

Ким слегка задумался: с одной стороны, у него в гражданской жизни были довольно крепкие тылы, и отчисление не было бы столь катастрофичным, но, с другой стороны, в его личном деле, возможно, будет отображен сей «замечательный» факт биографии, от которого потом избавиться будет очень трудно. Перспектива сломать чью-то судьбу его тем более не вдохновляла, и в то же время ему ясно дали понять, что и в случае любого другого решения результат будет примерно таким же. А в роте ему после этого придется очень туго, никто не поверит, что это не он заложил ребят. Но если его положение сейчас именно такое, то ничего страшного не произойдет, если попытаться хотя бы немного использовать заинтересованных лиц в свою пользу.

— Господин майор, насколько я помню, один из них чей-то племянник. Неужели его дядя не имеет достаточно влияния, чтобы похоронить это дело?

— В политике, Ким, иногда невозможно воспользоваться своим влиянием относительно родственников.

— Тогда прошу учесть, что я как раз тот случай, когда не возбраняется проявлять свое влияние. Поэтому я бы хотел, чтобы меня направили проходить службу с чистой историей и куда подальше, например в восьмой сектор.

— Это по существу передовая, и не в наших возможностях удовлетворить эту просьбу. Ты пока еще несовершеннолетний.

— Но в этом деле есть заинтересованное лицо, которое в состоянии решить такой вопрос.

— Однако, курсант, ты проявляешь слишком большую прыть, — рассмеялся Федулов. — Хорошо, я с удовольствием передам твои условия. Надеюсь, это заинтересованное лицо найдет возможность удовлетворить их.

И Ким, вздохнув, подвинул к себе планшет.

— Нет, ты это видел? — удивленно протянул Волин, когда Ким ушел. — Да он только что нам нос утер по всем правилам.

— Потому что умный парень, и в обиду нам теперь давать его никак нельзя. Вот ведь что придумал заместитель начальника — одним выстрелом двух зайцев убить. Хитер. Ведь он знает, что Олегов давно рапорты его начальнику строчит, а тот его прикрывает. Что произойдет, если в результате расследования выяснится, что основной фигурант по этому делу — само доверенное лицо начальника службы охраны порядка? А если сейчас его не притормозить, он и займет освободившееся место? Нет уж, хоть старый начальник и не сахар, а все же лучше с ним. Ладно, давай диалоги налаживать, еще договориться надо, чтобы Томову худо не сделали. Ребят выпустили — мы их сами накажем, да и до этого Олегова надо добраться, хватит ему чудить.

Ким уже полностью собрался, когда поступил вызов в службу охраны, однако предписание было на руках, а в напутствии он был предупрежден, что не стоит дольше необходимого задерживаться в училище, и поэтому, послав предупреждение о задержке явки в связи с выполнением приказа командира роты, поспешил в ангар. Там он прошел на транспортный челнок и уже через двадцать минут был на орбите. Пока челнок выходил на стыковку с космолайнером, Ким смотрел в иллюминатор на красоту планеты, на которой провел два года. Теперь он отправлялся на станцию «Хитон» в учебную часть подготовки летного состава, но не в качестве курсанта, а в обслуживающее подразделение, отвечающее за техническое обеспечение учебного процесса. Обиды У него не было — командир сдержал обещание, в его сопроводительных документах нет ни слова о произошедшем инциденте. Более того, ему сверх положенных в таких случаях суточных выдали премию за хорошую учебу и объявили благодарность. В общем, как считал Ким, он получил хорошего отступного, тем более что формально его учеба считалась законченной и в документах он значился как техник авиационных систем начального уровня. Если у него будет все в порядке, то уже через год он получит третью категорию, а зарплата будет соответствовать зарплате второй категории на гражданской службе, где он достиг бы такого уровня лет через пять. Он уже посмотрел расписание лайнера и знал, что до места ему придется сделать две пересадки и одиннадцать прыжков. Служба охраны порядка части вряд ли доберется до него в ближайшее время — уж слишком далеко его спроваживали. На лайнере Ким прошел в каюту, которая была рассчитана на четверых и, не тратя времени, лег спать. В учебке всегда не хватало времени на сон, и поэтому у него, впрочем как и у других курсантов, выработалось правило: при первой же возможности отоспаться, все остальное потом.

Лайнер шел в сторону пограничных систем, и маршрут этот, прямо сказать, не пользовался популярностью, поэтому весь путь Ким проделал, наслаждаясь одиночеством. Впервые за три года он был предоставлен самому себе и только сейчас оценил, какое это блаженство. Целыми днями смотрел исторические фильмы, реконструированные под головидение, а в промежутках впитывал тишину и безмятежный покой. Когда путешествие подходило к концу, Ким почувствовал себя великолепно отдохнувшим, полным бодрости, и будущее ему теперь представлялось ясным и безоблачным.

Для Кима это была первая боевая станция, которую он смог увидеть. Размеры ее впечатляли даже с дальнего расстояния, прибывающие корабли смотрелись на ее фоне букашками, несмотря на то что маленькими они вовсе не были. Пилот транспортного бота, видимо, специально заходил со стороны звезды, чтобы можно было полнее передать красоту станции, и посмотреть было на что. На фоне холодного, бесконечного космоса она представлялась сверкающим оазисом, островом благополучия, и это впечатление усиливали скользящие вокруг нее корабли, которые как бы подчеркивали бурлящую там жизнь. По мере приближения становились различимы все новые подробности в ее конструкции, и от этого вновь невольно переосмысливались масштабы увиденного. Только перед самым входом в шлюз ощущение объема резко пропало, впереди были видны только провал шлюзовой камеры и подсвеченная посадочная дорожка, а стены, казалось, терялись в бесконечности.

На станции Ким доложил о своем прибытии, получил пропуск и отправился в хозчасть, где ему сразу определили каюту и выдали форму. Условия по сравнению с учебной ротой были шикарными, каюта была на одного, с полным набором удобств, большим гардеробом и терминалом, которому Ким обрадовался больше всего. Немного освоившись в каюте, Ким засел за терминал — надо было изучить станцию и его дальнейшие обязанности, — а в предписанное время прибыл в учебный ангар.

— Господин капитан, рядовой Томов прибыл для прохождения службы.

— Прекрасно.

Капитану на вид было лет семьдесят, и по всем меркам он должен был давно уйти в запас. Над правой бровью у него красовался глубокий шрам, и Ким знал, что некоторые вояки специально не проходили пластическую коррекцию, таким образом показывая, что они побывали во многих серьезных переделках. Среди военных шрамы, полученные в боевых стычках, считались некоторым признаком доблести, и далеко не каждый удостаивался чести сохранить эти знаки.

— Работать будешь с Алексеичем, он введет тебя в курс дела. На будущее запомни сразу: ты подчиняешься только мне. Никто, кроме вышестоящего надо мной начальства, не вправе тобой распоряжаться, но в любом случае я должен об этом знать. Все остальные для тебя — пустое место, и в первую очередь особый отдел. К тебе они начнут приставать сразу, угроз не бойся, в случае чего я им их длинные носы поотрываю. Если начнешь выполнять их поручения вышибу сразу. — И, повернувшись, крикнул: — Сергей Алексеевич! Принимай новобранца.

Алексеичем оказался невысокий человек примерно того же возраста, что и капитан, но солидности в нем было гораздо меньше, походка его была мелкой и шаркающей. Капитан, увидев изумление Кима, ухмыльнулся:

— Что, парень? Ты думаешь, везде только бравые солдаты? Бравые, они на передовой нужны, а здесь и такие сойдут. Главное — знаний у него вагон, а бегать ему не требуется. — И когда Алексеич подошел, продолжил: — В твоих обязанностях — подготовка симуляторов и тренажеров для летного состава, помощь инструкторам, и иногда, так как ты у нас самый молодой, будешь помогать в обслуживании учебных спарок. Понятно? Забирай его, Алексеич, через неделю он должен выйти на самостоятельную вахту. Выполнять.

Капитан размашистым шагом направился к выходу.

Алексеич посмотрел на Кима:

— С учебки? Техник?

— Учебная часть подготовки технического персонала по ремонту и обслуживанию авиационной техники.

— Ты по уставу тут не очень, оставь для других, а здесь надо попроще, мы почти гражданские, нам устав не по возрасту. Вон там терминал, будешь изучать устройство симулятора.

— Так чего его изучать, знакомая конструкция.

Алексеич прищурился:

— Ну если ты все знаешь, то вон четвертый барахлит, переодевайся — и вперед. Я у седьмого. Что будет непонятно — обращайся. — И он засеменил в глубь ангара.

С симулятором Ким разобрался быстро, прогнал пару тестов и нашел неисправный блок. После замены залез внутрь, загрузил программу симуляции штурмовика. Потом выполнил упражнение взлета по тревоге и экстренную посадку с разворота, проверил режимы гравитационной имитации, отключил и отправился к наставнику.

Алексеич вылез из-под приподнятой панели:

— Ну что, проблемы?

— Да нет, все в порядке, порт в блоке ориентации барахлил. Заменил — и тесты пошли.

Алексеич удивленно уставился на Кима:

— Это ты где так напрактиковался? Насколько мне известно, в учебке этому не учат. Ладно, здесь вторая обмотка на гравитаторе полетела, ты замени пока, а я пойду посмотрю на твою работу.

Обмотку Ким заменил быстро, благо она крепилась только фиксаторами. Потом загрузил программу сопряжения и стал формировать таблицу поправочных коэффициентов. Когда наставник вернулся, он уже почти закончил подгонку. Алексеич стоял радом и смотрел на его работу, а когда последний тест показал приемлемые параметры, снова уставился на Кима:

— Да ты, парень, молоток. Кто учил?

— У меня отец конструктор на фирме по моделированию, так иногда ходил к нему, смотрел, ну а потом просто интересно было разбираться.

— На сегодня все. Знакомься со станцией, походи везде, чтобы все дыры знал, куда нельзя, тебя все равно не пустят. После склянок давай в наш бар — он на шестой палубе, и подгребай ко мне, с остальными познакомлю.

— А склянки, это что?

— А еще на флоте служишь! У нас здесь старинная флотская традиция — вахты звуком колокола отмечать. Тут много традиций, потом про все узнаешь.

И Ким ушел в приподнятом настроении. Работу он знал, будущее было ясно, и пока все складывалось удачно.

Капитан заглянул в ангар ближе к концу вахты:

— Ну что новобранец? Выйдет из него толк?

— Так уже вышел. Два симулятора влет поднял. Настройку генератора как по учебнику прошел. Здесь его учить нечему. Завтра еще его погоняем — и можно в работу по полной.

— Хоть одна приятная новость на сегодня. Ты знаешь, его не по нашей линии сюда направили, мои запросы так и лежат без движения, я, грешным делом, подумал, что кто-то от дурака избавился.

— Если кто избавился, то сам дурак и есть. Представь себе, он таблицу поправок с одного раза прошел. Пока вгонишь генератор в режим, семь потов сойдет, а он — играючи, не задумываясь. Может, у него какие проблемы с психикой? Не могли покупатели с боевых частей мимо него пройти.

— Ему еще полгода до совершеннолетия. Хотя с учебки не должны были выпустить. Черт его знает! Ладно. Поживем — увидим.