Акулья хватка

- Добро пожаловать на виллу "Оливье". Рад, что вы смогли найти дорогу и войти. Можно поинтересоваться, каким образом?

- Меня привез ваш шофер. Я уже давно вас поджидаю. Он ездил за вами?

Сью Трентон покачнулась и, схватив за руку Лобэра, захихикала.

- Нет, хотя мы его ждали. И он нам сейчас нужен, правда, Коко? Он должен отвезти нас в казино.

Она была пьяна. Вероятно, сюда они приехали на такси. Неожиданно произошло то, чего Худ до сих пор никогда не видел. К массивному лицу Лобэра прилила кровь, оно потемнело, как будто чьи-то невидимые руки сжали мощной хваткой его горло. Через все лицо проступила красная полоса, словно от удара плетью. Его тело содрогнулось. Длилось это всего одно мгновение. Никто не проронил ни слова. Приступ бешенства прошел также неожиданно, как и начался. Худ никогда не видел ничего подобного.

- Входите, - Лобэр свернул в гостиную. - Позвольте предложить вам выпить.

- Мне тоже хочется выпить, - протянула девушка.

- Жаль, что на вилле сейчас нет слуг, мистер Худ. Обычно здесь всегда находятся смотрители, но позавчера они попали в аварию. Люди так беззаботно гоняют на больших скоростях.

Он сделал многозначительную паузу, и тут заметил на стене мокрое пятно от разбитого стакана.

- Виски, мистер Худ?

Худ холодно взглянул на Лобэра.

- Я собирался выпить виски с содовой и со льдом, но передумал. Сейчас, с вами, я не прочь.

- Будем надеяться, что мой шофер не попал в аварию, - заметил Лобэр.

- Вы считаете, его можно назвать беспечным?

- Я уверен, вы назвали бы его осторожным. На него можно положиться. Он надежный и классный шофер. Вам покрепче, мистер Худ?

- Спасибо.

Лобэр протянул девушке маленький стакан, наполовину заполненный кубиками льда, а Худу - высокий, наполненный до краев. Себе он плеснул виски на пару пальцев.

- За вашу долгую жизнь, мистер Худ.

- За ваше здоровье, мистер Лобэр.

Похоже, Лобэр привез сюда Сюзи, чтобы переспать. Иначе с ним был бы телохранитель. Видимо, Лобэр ещё ничего не знал о шофере.

- Интересно, мистер Худ, вы видели Веласкеса? У меня две картины. Они...

- Тьфу, что за гадость, - прервала его Трентон. - Я ничего не хочу слышать про картины старых мастеров. Я хочу играть! Поехали в казино. Я весь вечер твержу про это. Я хочу сейчас.

Лобэр оскалился. Это никак нельзя было назвать улыбкой. Сюзи сидела рядом с Лобэром, крохотная на фоне его здоровенной фигуры, теребя пальчиками его плечо.

- Нет. Я считаю, не стоит, - произнес Лобэр. - никакого казино.

- Что? - с гримаской раздраженной подвыпившей барышни она демонстративно от него отодвинулась и повернулась к Худу.

- Мы поедем, не правда ли, мистер Худ?

- Замечательная идея, - ответил Худ. Лобэр в этот момент выглядел особенно отвратительно. Его изувеченный глаз налился кровью. Он, вероятно, пришел в ярость от перспективы провести вечер с испорченной и избалованной девицей. В интересах Худа было раздразнить его как можно сильнее.

Сейчас Худу предстояло раскалить Лобэра до бела, чтобы тот, раздраженный и взбешенный, совершил какой-нибудь опрометчивый шаг, и Худ смог бы сделать ответный ход, переиграть его и уничтожить. У него было сильное подозрение, что яхта "Тритон", несмотря на его лоск и роскошь, представляет собой нечто гораздо большее, чем воображают Кондор и его ведомство. Нужно вынудить Лобэра раскрыть свои карты.

Он допил виски.

- Ну что же, тогда пошли.

Девушка пьяно расхохоталась.

- Одну минуту, - сказал Лобэр. - Я схожу посмотрю, где шофер. Наливайте еще, мистер Худ. - Он вышел из комнаты.

- Налейте и малышке Сью стаканчик, ладно? - девушка пошатывалась рядом с Худом, придерживая его за руку. - Вы хороший парень, мистер Худ. Мистер как вас там? Почему я все время называю вас...? Эй, почему вы не нальете мне выпить?

Пытаясь понять, в какую сторону ушел Лобэр, Худ неслышно подкрался к двери. Момент был довольно щекотливый. Свет в коридоре у входа не горел. Перед ним простирался погруженный во тьму дом. Не доносилось ни звука. Лобэр куда-то исчез. Вполне возможно, он затаился где-нибудь всего в пяти футах отсюда. Интересно, он уже видел следы на бронированной двери? Худ услышал щелчок и чей-то металлический голос. По звукам это напоминало коротковолновой передатчик. Худ почувствовал, как над его головой сгущаются тучи.

Девушка сидела, зажав во рту сигарету, и пыталась найти в сумочке спички. Худ вернулся в комнату и смешал коктейль.

- Эй, а где моя выпивка? - она приблизилась и выпустила ему в лицо облачко дыма.

- Попозже, - улыбнулся Худ. - Кстати, а куда вы ездили с Лобэром?

Она вновь захохотала, откинув голову назад.

- Мы ездили в страну чудес, далекую и прекрасную. Мы взбирались к ней долго. Она высоко, высоко в горах, там ещё строят новый горнолыжный курорт. Лунные горы, сплошной восторг.

Краешком глаза Худ заметил какое-то стремительное движение за распахнутой дверью, а, может быть, ему это просто почудилось. Он страшно жалел, что у него не было при себе пистолета.

- Знаете, иногда вы становитесь каким-то странным, мистер - как вас, опять забыла.

- Чарльз. - До него внезапно дошло, что Лобэр вызывал подмогу. Сейчас он вернется и скажет что-нибудь вроде:" - Мне очень жаль, но шофера до сих пор не нашли. Я вызвал машину. Она приедет через пару минут".

Этот вариант был крайне нежелателен. Находясь в машине вместе с Лобэром и его головорезами. Худ легко мог стать жертвой несчастного случая, причем избавиться от его трупа не составит никакого труда. Это нельзя допустить. Конечно же, он мог бы ответить Лобэру: "- Шофер рассказывал мне, что ваша машина здесь. Можем воспользоваться ей".

Но Лобэр на это пожмет плечами.

"- Я не люблю водить. Кроме того, я уже вызвал машину. Кое-кто из моих друзей мне обязан и почтет за честь меня сопровождать."

Худ посмотрел на девушку.

- Пошли, Сью.

- Да? Мы идем? - Она просияла. - Здорово. Я буду играть по-крупному и намерена выиграть тысячи, понимаете, тысячи. - С пьяной развязностью она прошлась по комнате к тому месту, где валялась её сумочка и снова начала в ней рыться. Дым сигареты застилал глаза и она никак не могла найти то, что искала.

- Чарльз, дайте мне выпить - - Она повернулась к нему. - Почему вы не даете мне выпить?

- Мы закажем выпивку в казино. Идем. - Он подошел к ней и взял под локоть.

- Нет уж, подождите. - Она капризно смахнула его руку. Я хочу взглянуть в зеркало. Мне надо привести себя в порядок. - Она вытащила косметичку. В ней лежала коробочка с пудрой. Дунув на пуховку, Сью припудрила носик. Потом, не вынимая изо рта дымящуюся сигарету, стала мазать губы помадой.

Худ напрягся. В любое мгновение мог вернуться Лобэр.

- Сью, пойдемте.

- Хорошо.

Она не спешила. Закончив краситься, она бросила косметичку обратно в сумочку. Затем задрала юбку и начала подтягивать чулки, заправляя их потуже в резинки. Поймав взгляд Худа, стеснительно пожала плечико и отвернулась, не переставая возиться с резинкой.

Худ тревожно глянул на дверь. Нельзя было терять ни минуты. Сью все ещё деловито копошилась под юбкой.

- Девочка, милая, сейчас не время заниматься пустяками.

Он подбежал к ней, легко приподнял и бросился к двери.

- Эй, постойте! - Она хихикала и протестующе дрыгала ногами. - А как же Коко? ... Мы должны подождать Коко. - Они уже спустились вниз и приближались к выходу.

- Коко, он меня уносит...

- Замолчи! - Худ зажал рот свободной рукой. Она начала извиваться. Они уже выходили через парадный выход. Она давилась смехом и одновременно закашлялась. Худ забросил её на плечо, как ковер, и побежал к дорожке перед гаражом.

"Линкольн" стоял на прежнем месте. Он рванул дверцу, сбросил Сью на переднее сиденье, с силой оттолкнул её подальше и сам уселся за руль. Внезапно он увидел, что внешние ворота виллы открыты. Он включил фары. В пучках света стал виден стоящий в воротах Лобэр. Очевидно, он кого-то поджидал. Тот резко дернулся и прикрыл глаза от слепящего света фар. Он отступил немного назад, и в этот момент в проеме ворот появился красный "мерседес". Худу хватило времени заметить в машине четверых или пятерых громил. У сидящего за рулем был перебит нос. Ошибки быть не могло. Прибыли ребята Лобэра.

Он резко воткнул скорость, нажал на газ, машина, сорвавшись с места, рванулась впереди и вовремя - "мерседес" остановился, дверцы приоткрылись. Худ все поставил на карту. Огромный "линкольн" едва не врезался в "мерседес". Их разделяли какие-то три дюйма, не больше. Худ бешено вывернул руль и через мгновение "линкольн" вылетел за ворота, стремительно удаляясь вниз, к городу.

- Эй, а где же стрельба? - девушка опустила окно.

Худ промолчал. Глаза его метались с дороги в зеркала заднего вида и обратно. Через секунду на дороге должен был появиться преследующий их "мерседес"

Дорога вилась змейкой по темному склону. Они достигли первого поворота. Погони ещё не было. Машина Худа неслась на максимальной скорости. Он объехал Болье и вырулил на дорогу, которая петляла по направлению к капелле Сент-Мишель. В конце длинного прямого участка он оглянулся назад. На дороге позади никого не было. "Мерседес" их не преследовал.

Он откинулся на сиденье и закурил.

Итак, он попал в западню. И эта западня - Сью Трентон.

17

Было два часа ночи. Акустика огромных игровых залов казино с их устремленными ввысь потолками и позолоченной лепниной напоминала залы ожидания на железнодорожных вокзалах. На потолке красовалась фреска, изображавшая то ли святого Панкратия, то ли святого Лазаря.

Сью Трентон удалилась в туалетную комнату. Они успели сыграть в рулетку по маленькой. До сих пор ничего не произошло. Но Худ был уверен, что произойдет, и очень скоро.

Он прогуливался по залам. Это место всегда поражало его своей холодностью, хотя внешне её проявление было незаметным в окружающих лоске и роскоши. У поколений англичан захватывало дух, когда воображение переносило их в сказочный мир, где за одну ночь можно было поймать птицу счастья, выиграв баснословное состояние. При слове "казино" в сознании мгновенно вспыхивали громадные выигрыши, романы под пальмами и корзины шампанского, эдакие копи царя Соломона. В былые времена, по рассказам старожилов, казино в самом деле знавало золотые деньки. Однако Худ с трудом представлял себе то казино времен расцвета, когда залы заполняли куртизанки и благородные джентльмены со всей Европы. Разве что тогда позолота амуров блестела поярче, да игроки блефовали при романтических бликах газовых рожков.

Худ смутно сознавал, что казино строилось не для человека, а ради иллюзорной идеи всесилия Денег, Славы и Власти. Ему доводилось бывать в казино в разные времена и наблюдать его жизнь с разных сторон. По утрам в нем царила атмосфера апатии, когда игроки, ищущие и пытающиеся выстроить свою собственную систему игры, отрывали утомленные глаза от гроссбухов, блокнотов и таблиц. Оставалось только поражаться, как каждый из них был одержим идеей рациональной системы игры, считая всех остальных просто идиотами. И все вместе они верили в то, что такая система существует, причем одна - единственная.

Дневное время принадлежало экскурсантам, обнимающимся парочкам, заезжим обывателям и их женам. Они одевались в шорты цвета хаки, сандалии, цветастые летние рубахи или футболки, а в воздухе витал дух пренебрежения к святыне. Экскурсанты мельком окидывали взглядом интерьер казино, нимало не интересуясь теми страстями, которые кипели здесь во время игры. Но самым впечатляющим в распорядке дня казино были вечера в приватных залах.

Прохаживаясь и наблюдая постоянных игроков, холодных дам с резкими чертами лица и иссохших бледных мужчин, Худ думал о том, как уныла и безрадостна, нет, даже кошмарна их жизнь. Стареющие актрисы с крашеными волосами, руками в браслетах, набеленными лицами, несущими на себе печать смерти, сидели бок о бок с чопорными дамами, унизанными драгоценностями, в мехах и в платьях на шнуровках, которые наверняка вошли в моду на каком-то давно позабытом балу в честь именитого иностранного гостя.

В воздухе висел какой-то бальзамический дух. Перед глазами Худа мелькали запутанные миры отдельных личностей, их дни, проведенные в крошечных задних комнатах, их отвратительная еда, множество сигарет, их сознание, распаленное наркотиком азарта. Изредка по залам ковыляли реликтовые посланники прежних дней, оглядывавшие слезящимися глазами публику, но никогда не делая ставок, и Худ тщетно гадал, кем они были в прошлом. Среди толпы встрепались старики - англичане, бледные и нуждающиеся, но до сих пор не сломленные и неистребимо живучие. Они с легкостью делились своими проблемами с соседями по залу, и от них можно было услышать истории о том, как, к примеру, получая из дома свое месячное содержание, они проигрывали его в первый же вечер, а все оставшиеся дни месяца проводили объединенные общим несчастьем.

Худ усмехнулся и закурил. И тут увидел Лобэра. Тот только что вошел в зал в белом смокинге и с сигарой. Не глядя по сторонам, он неторопливо направился к большому игровому столу, за которым играли в "баккара", и сел на стул. Крупье как раз сдавал. Лобэр взял свои карты, глянул на них, поднял глаза и увидел Худа. В его глазах мелькнула тень удивления. Он слегка поклонился Худу, буркнул: - Карта! - и принял выпавшую ему карту от крупье.

Худ обвел глазами игроков за столом. Слева от Лобэра сидели двое из красного "мерседеса", внимательно следя за ходом игры. Итак, план сработал. Лобэр притащился сюда вслед за ним и оказался вовлечен в действие.

В зал из вестибюля вошла Сью Трентон. Быстрая езда подействовала на неё отрезвляюще. Худ понимал, что вряд ли она была сильно пьяна. Но если она действительно притворялась, то делала это мастерски.

- Я проиграла, - заявила она.

- Что вы имеете в виду? Я считал, что вы были в...

- Я и была. Но там стоит "Однорукий бандит".

- О, Господи!

Ее глаза скользнули мимо, и она увидела Лобэра. Но по её взгляду Худ ничего не мог прочесть.

- Нужно отметить наш совместный вечер, - сказал Худ.

Она смотрела на него немножко виновато.

- Я бы не отказалась от апельсинового сока.

- В такое время не пьют апельсиновый сок, дитя мое. Лучше выпьем по бокалу шампанского.

Они пересекли зал и, сев за столик, заказали официанту бутылку шампанского. Оба громилы, сидевшие рядом с Лобэром, уже заметили Худа. Прикрывая рукой рот, Лобэр что-то прошептал одному из них, и пара удалилась, держа Худа в поле зрения.

- Давно знакомы с Лобэром? - спросил Худ.

- Вы собираетесь меня предупредить, что с ним нужно быть настороже? улыбнулась она. Она и вправду хорошенькая, отметил про себя Худ.

- Вы так говорите, словно знаете, что именно это я и хотел сказать.

- Он незаурядный человек, вам не кажется?

- Даже слишком незаурядный, чтобы чувствовать себя рядом с ним в безопасности.

- О, мистер Худ, разве вы не знаете, что у каждой девушки есть скрытые резервы самозащиты?

Рассмеявшись, она принялась за шампанское.

Он ощущал, что в происшедших с ней резких переменах было что-то подозрительное, немного неестественное. Хотя никаких доказательств, что её просто подставили, у Худа не было. Возможно, его первое впечатление о глупенькой простушке было верным. Кто знает.

Затянувшись сигаретой, она выпустила облачко дыма и сказала:

- Ой, смотрите, вон тот смешной человечек, забыла, как его зовут.

Худ проследил за её взглядом.

За ближайшим игровым столом, где крутилась рулетка, склонился Эндрюс, лихорадочно расставляя фишки. В его глазах был тот же самый блеск, с которым он смотрел стриптиз.

- Ставки сделаны, - пропел крупье и вбросил костяной шарик. Эндрюс ерзал, как на иголках, сгорая от нетерпения. Он не мог стоять спокойно.

- Выиграло пять, красное, нечет, - провозгласил крупье. Эндрюс просиял - значит, выиграл. Он пробрался среди игроков и занял стул, с которого встала проигравшая женщина

- Странный тип, правда? - заметил Худ.

- Вы видели как он имитирует разных людей? Просто чудо!

- Да.

- Ему так здорово удалось разыграть швейцара в дверях.

Худ рассеянно кивнул. Он только что заметил, что к двум людям Лобэра присоединились ещё трое. Они рассеялись по всему залу. Новая пара, также мощного сложения, стояла в дальнем углу зала, не спуская с него глаз. Третий находился в одиночестве, праздно чистя спичкой ноготь большого пальца.

Пока Худ осматривался, у стола, за которым играл Эндрюс, возникла какая-то суматоха. Двое из громил Лобэра, которых Худ видел в "мерседесе" обступив Эндрюса с обеих сторон, пытались вывести его из зала. Эндрюс, вскочив на ноги, сопротивлялся. Присутствующие за столом стали протестовать. Громилы принялись действовать настойчивее. Эндрюс силился освободиться от их хватки и сгрести свой выигрыш.

Распорядитель, наблюдавший за ходом игры, немедленно ринулся к ним. Они начали что-то приглушенно обсуждать, удаляясь от игрового стола. Худ видел, как Эндрюс продолжал протестовать, но его быстро тащили к выходу. Вдруг у стола, за которым играли в "баккара", Эндрюс остановился. Его невозможно было сдвинуть с места. В зале находилось множество людей, одни играли, другие наблюдали, третьи переходили от стола к столу, примериваясь и присматриваясь. Худу показалось, что сейчас что-то произойдет. Эндрюс выглядел очень рассерженным, из-за того, что ему испортили чудесный вечер. Теперь становилось понятно, отчего он приходил клянчить деньги в "Ле Нища". Он был игрок, и игрок азартный.

Худ окинул взглядом остальную троицу. Те были наготове. Из-за стола поднялась массивная фигура Лобэра. Он небрежно направился к Эндрюсу и державшим его людям. Ему некуда было спешить, шел он неторопливо. При приближении Лобэра его люди попятились. Отступив, они смешались с толпой, словно выполнили порученное им дело, и все прочее их больше не касалось.

Эндрюс увидел Лобэра и нервно оглянулся по сторонам, не в силах пошевелиться. Лобэр подошел к нему вплотную и начал что-то говорить. Затем внезапно лицо его исказилось яростью. Такую резкую перемену Худ уже наблюдал на вилле "Оливье". Лицо и шея побагровели от прилива крови, ярко заалел рубец на шее. Лобэра била мелкая дрожь. Картина выглядела зловеще. Казалось, Эндрюс весь усох и сморщился под взглядом Лобэра, краска сошла с его лица и оно стало мертвенно-бледным. Он не поднимал глаз. Через секунду Лобэр оправился и пришел в себя.

Эндрюс незаметно отодвинулся. Лобэр невозмутимо обвел глазами присутствующих. Все были увлечены своими делами и заражены вирусом азарта. Никто не обращал на них ни малейшего внимания. Лобэр вернулся к столу и сел на место.

Почему он взбеленился? Худ ломал голову, не в силах найти причину. Покосился на Сью Трентон. Та держала бокал у рта, но не смаковала шампанское. Он видел, что начни он обсуждать с ней увиденное, Сью сделает вид, что ничего не заметила.

- Так, - сказала она, - настало время отыграться. Спасибо за шампанское.

- Надеюсь, вы сорвете банк, - заметил Худ.

Он видел, как она пересекла зал и села за стол "баккара" около Лобэра. Худ очень хотел проследить за Эндрюсом. Тот мог ещё быть неподалеку. Он кинулся к дверям. Краем глаза Худ заметил, что сидящий отдельно мужчина встал и пошел следом. Остановившись у стола, за которым играли в покер, он стал незаметно продвигаться вперед, огибая стол и прячась за спинами игроков. Но шедший за ним не отставал. Худ вернулся назад и тихонько шепнул ему:

- Почему бы тебе не прикупить немного фишек и не отыграться, Мак?

Мужчина смерил его взглядом, не проронил ни слова и отправился на свое место за игровым столом.

Худ шел к дверям. Дальний стол, за которым играли в рулетку, окружала толпа игроков и зевак. Когда он подошел поближе, двое из тех, под чьим неусыпным взглядом пребывал Худ, выступили из толпы, преграждая ему дорогу. Это были крепкие ребята, у одного заячья губа, обнажала зубы и десны. Мерзкий тип, с таким не поспоришь.

Оба молчали. Сбоку к Худу подступил третий.

На пути стояла группа игроков. Худ не мог пробраться между ними. Внезапно от этой группы, окружающей игровой стол, отделился ещё один, четвертый, которого Худ раньше не заметил. Он отличался от остальных: худой, лысый, с тонкой щелью губ и в очках. Все они потихоньку стягивались к нему, обступая его со всех сторон. В какой-то момент человек с заячьей губой наступил на ногу Худу, и тут же очкастый подозрительно сунул руку за борт пиджака. Худ мимолетно увидел, как у него что-то блеснуло за отворотом. Это был шприц иньекций. Худ стремительно соображал. Толпа была великолепным прикрытием для подобного рода экспериментов, проводимых скрытно и молниеносно, особенно, когда все вокруг были всецело поглощены игрой. Худ знал об одном таком убийстве, знаменитом в среде контрразведчиков, хотя и выдаваемом за случай естественной смерти. Его произвели с помощью маленького шприца в баре лондонского театра во время антракта, при большом скоплении народа.

Возникнет неразбериха, замешательство, на которое никто не обратит ни малейшего внимания, только через некоторое время послышится возглас удивления, когда кто-нибудь заметит его лежащим на полу. Чьи-то заботливые руки поднимут его, посадят не стул, принесут стакан воды и так далее. Не пройдет и минуты, как они поймут, что он мертв. Затем кто-нибудь грустно промолвит "- Вот черт! Не иначе выиграл крупную сумму и от счастья сыграл в ящик."

И в толпе понесется торопливый шепот:

- Надо пересесть, Рауль. Говорят, чтобы тебе повезло, нужно сменить место, когда увидишь мертвеца.

Только через несколько часов, а возможно, и дней, пронесется слух, что смерть наступила не от инфаркта, если, конечно, этому вообще придадут значение.

- Господа, ставки сделаны. Тишина.

Худ отступил и прислушался к движениям на игровом столе. Он почувствовал, как кто-то взял его за руку. Он слышал легкое жужжание вертящегося костяного шарика, подброшенного крупье, и дребезжание вращающегося колеса рулетки. Затем пощелкивающие звуки, когда шарик скачет по ячейкам. Худ вырвал руку и освободился, но его окружала плотная стена громил.

Очкастый достал шприц.

- Тридцать, красный, четный, - провозгласил крупье.

- Мой номер! - выкрикнул Худ. - Пропустите, мне нужно забрать выигрыш - С этими словами, мощно орудуя локтями, он вырвался из кольца и начал пробираться вперед. Протискиваясь среди игроков, он добрался до стола, и начал собирать фишки и жетоны. Он ещё не успел выпрямиться, как послышались громкие крики негодования и возмущения.

- Эй, мсье...!

- Это моя фишка!

- Да как вы смеете! Это моя.

- Мсье крупье!

- В чем дело? Что происходит?

- Это мои фишки!

- Ваши, мадам? Я положил их сам. - Худ вел себя возмутительно. В мгновение ока его окружили игроки.

- Отдайте!

- Как вы смеете, мадам?

- Она моя жена!

Разразился настоящий скандал.

Худ стоял, отбиваюсь одновременно от крупье, помощника крупье, пяти игроков и распорядителя, наблюдающего за игрой.

- Вы лжец, мсье!

- Что! Боже праведный...

- Это неслыханно.

- А вы, мсье, вы меня оскорбили. Я требую проводить меня к директору! Я требую...

Они яростно спорили, пререкались и перебивали друг друга. Худ старался изо всех сил, провоцируя их и играя на тонких струнах.

- Самое главное, я вам доложу, мсье распорядитель, что эти люди сообщники. Вот эти двое или трое. Я за ними наблюдал. Они профессиональные шулеры.

Игроки, на которых указывал Худ, вытаращили глаза и посинели от праведного гнева. Единственный путь, который, по мнению Худа, мог разрешить спор и показать всем, кто есть кто - это встреча с директором. Худ на этом настаивал. Послали курьера. Началась беготня вверх и вниз. Бледный от бешенства распорядитель бросил:

- Следуйте за мной!

- Непременно! - ответил доблестный Худ.

Он возглавлял процессию, не отступая ни на шаг от распорядителя. Удрученные игроки, крупье и дюжина зевак шествовали сзади. Они прошли через весь зал, провожаемые удивленным взглядами присутствующих. На другом конце зала находилась дверь с табличкой "Посторонним вход воспрещен". Распорядитель повернулся лицом к маленькому отряду борцов за справедливость и поднял руку.

- Прошу вас, по очереди. Не все сразу. Это невозможно!

Раздался ропот и протестующие возгласы.

- Нет, нет! Я не могу просить мсье Казимира, такого занятого человека и высокопоставленного руководителя... Сначала со мной пройдет этот мсье, он коснулся рукой Худа и, приоткрыв дверь, кивком пригласил пройти его и крупье. Когда Худ входил в дверь, один из людей Лобэра, проталкиваясь среди стоящих, вырвался вперед.

- Я партнер этого мсье, - сказал он, и, не дожидаясь реакции инспектора, который не успел его удержать, ворвался внутрь. Это был очкастый. Инспектор пропустил крупье, хлопнул дверью перед носом остальных и запер её на ключ.

Они оказались в коридоре, который вывел в мраморный холл. Вверх вилась винтовая лестница. Распорядитель шел впереди. Очкастый немедленно ухитрился пристроиться к Худу. Шествие замыкал крупье. Когда они подошли к лестнице, очкастый начал теснить Худа сзади. Худ метнулся вперед, пытаясь придерживаться середины ступеней.

Распорядитель яростно мчался вперед - Худ пытался не отставать от него ни на шаг. Он мог бы справиться с пистолетом, приставленным к спине. Но при мысли о том, что в любой момент его может уколоть смертоносная игла, он панически содрогался.

Когда они приближались к верхней площадке, он услышал, что человек Лобэра прибавил шагу. Он почти нагнал Худа. Существовал только один шанс рвануться в рукопашную, моля Бога, чтобы не оступиться. Худ прыгнул вперед и стремительно развернулся. Его локоть, зайдя сбоку, с размаху врезал по руке очкастого. Тот отлетел назад, хватаясь свободной рукой за перила. В другой он держал шприц.

Худ понимал, что это мгновение решало все. У него было одно преимущество: он стоял на одну ступеньку выше. Отступив немного назад, он размахнулся, оттопырив перпендикулярно большой палец, напряг все мышцы руки так, что на ней выступили бугры, и ударил очкастого по гортани, сразив его наповал. Худ не вкладывал в удар всю свою силу, иначе тот оказался бы смертельным. О подобных приемах было известно по нашумевшим делам об убийстве.

Глаза очкастого закатились, голова дернулась и он сорвался вниз. Шприц просвистел в воздухе. Падая, очкастый рухнул на крупье, и они вместе покатились вниз, пересчитывая головой ступеньки. Худ помчался следом за ними. Инспектор громко закричал.

Сбежав вниз по лестнице, Худ переступил через два распростертых тела и ринулся по коридору, прочь от игровых залов, наткнулся на какую-то дверь, рванул её на себя и попал в следующий коридор. Одолев его, он почувствовал запахи кухни. На его пути снова возник проем распахнутой двери. Он влетел туда, не раздумывая.

Вероятно, это было служебное крыло казино, где размещались подсобные помещения и кухня с грязноватым залом и неистребимым запахом. Тянулись ряды печей, длинные прилавки и стойки, ещё погруженные в полумрак. Возле холодильника стояли шеф-повар и несколько официантов.

Справа была служебная раздевалка со шкафчиками. Проскочив её, Худ через дверной проем увидел, что в следующем помещении находилась табельная, где дремал над газетой вахтер. Он закурил, не спеша приблизился к табельным часам, взял карточку, пробил на ней время и положил обратно в ячейку.

Затем повернулся к выходу.

- До свидания.

- А? До свидания, Филипп, - зашелестела газета.

Захлопнув за собой дверь, Худ обернулся и через стекло поймал на себе удивленный, немного подозрительный взгляд поверх полуопущенной газеты. Затем табельщик пожал плечами и вернулся к газете.

Худ выскользнул из здания, поспешно огляделся, но вокруг не было ни души. Он перешел на бег и буквально скатился по склону к набережной. Около Морского музея Худ приостановился, и, сделав огромный крюк, вновь вернулся в верхнюю часть города. Начинало светать.

Улицы были пустынны. Все ночные такси наверняка дежурили возле казино. Он проходил мимо какого-то отеля. Внутри за стойкой дремал ночной портье. Войдя внутрь, Худ попросил его вызвать такси. Подъехал старенький "рено".

- Куда поедете? - спросил портье. - Какой адрес назвать таксисту?

- В Ниццу. - Худ сунул ему в руку десять франков и сел в такси.

- Спасибо, сэр, - поблагодарил портье. Едва такси успело тронуться, Худ узнал шофера. Этот человек сидел за рулем "мерседеса", на котором приехали бандиты Лобэра.

18

Автомобиль мгновенно набрал скорость. Послышались несколько резких щелчков. Худ наклонился вперед, чтобы опустить стекло, отделяющее его от передней половины салона, где сидел водитель. Однако стекло было прочно закреплено и не сдвигалось.

Он дернул ручку дверцы вверх, потом вниз. Безрезультатно. Двери оказались запертыми. Впереди водитель настраивал коротковолновой передатчик, вмонтированный в переднюю панель - Худ видел, как он что-то говорил в микрофон, но не удавалось разобрать ни слова. Затем шофер переключился на прием. Наступила пауза, послышался треск и вдруг раздался голос Лобэра.

- Добрый вечер, мистер Худ. Или мне стоит пожелать вам приятного возвращения? Надеюсь, вы простите тягостную и некомфортную поездку в такси. К сожалению, оттуда вам не выйти. Едете вы вовсе не туда, куда хотите, но есть и приятные моменты. Вам не придется давать на чай шоферу. В Министерстве финансов оценят эту небольшую экономию. Мне бы хотелось, чтобы мое гостеприимство оказалось более щедрым. Но должен с грустью констатировать, что сегодня мы весьма ограничены во времени и потому вынуждены импровизировать. Не сомневаюсь, вы проявите понимание и будете к нам снисходительны.

Голос стих, послышались щелчки и треск.

Машина мчалась на огромной скорости, визжали тормоза на поворотах, перекрестки пролетали на красный свет.

Худ откинулся на спинку сиденья и бешено ударил ногой по стеклу, разделяющему салон. Сжавшись, как струна, он вцепился в металлические поручни наверху и, повиснув на руках, всю силу вложил в новый удар обеими ногами по стеклянной панели. Стекло треснуло и вылетело крепление. Худ отпрянул назад и вновь ударил ногами по панели.

Водитель неотступно следил за его действиями в зеркало заднего вида. Худ опять сделал мощный выпад ногами. Стекло раскололось. Водитель попытался уберечь себя, съехав вперед на самый край сиденья, но ногу с педали газа не убрал. Правая нога Худа прошла насквозь в образовавшуюся щель. Он в ярости рванул её назад. Тело покрылось испариной. Он подобрал колени и ударил по стеклянной панели каблуками. посыпался град мелких осколков и его нога больно ударилась о спинку водительского сиденья. Такси вильнуло. Худ подпрыгнул и, просунув локти через рваные края разбитого стекла, изо всех сил потянулся вперед и ухватился за руль. Водитель оттолкнул его локтем и вновь завладел рулем. Такси на сумасшедшей скорости петляло по дороге.

Худ боролся с шофером, налегая плечом на выпирающий нижний срез стекла, пытаясь его выдавить. Неожиданно машину вывернуло вбок, и, скрипя тормозами, они по бешеной дуге понеслись по полосе встречного движения. Худ нанес увесистый удар кулаком в лицо шофера и судорожно вцепился в руль. Водитель изо всех сил пытался оттолкнуть от себя Худа, и выпустил руль. Послышался душераздирающий скрежет, их тряхнуло, подбросило и на полном ходу машина слетела в кювет.

Худ перелетел через своею часть салона и на миг потерял сознание. Придя в себя, он выбрался из-под обломков, сел и потрогал голову. Боли не было, но он никак не мог сориентироваться. Секунду спустя он сообразил, что такси лежит на боку, и тут же заметил в свете включенных фар чью-то мелькнувшую перед машиной фигуру. Шофера, очевидно, выбросило из такси, и, не оправившись от удара головой, он пошатывался и страдальчески мычал.

Худ ударил дверцу головой. Она все ещё была заперта. Другая дверь находилась под его ногами. Снаружи в отдаление светили голубоватые огоньки. Авария произошла рядом со станцией техобслуживания, тускло освещенной фонарями. Худ успел заметить, что шофер перебежал через дорогу и скрылся за одним из строений. Почти мгновенно из мрака вынырнул другой человек и стал вглядываться во тьму, туда, где лежало разбитое такси.

Худ нутром почуял опасность. Нужно как можно скорее выбираться из автомобиля. Его окружали люди Лобэра.

Пробившись к сиденью водителя, он развернулся, чтобы спрыгнуть вниз на землю. И внезапно ощутил нестерпимую боль, будто его пырнули ножом. Худ резко отпрянул назад. Такси попало в самую гущу серовато - зеленых зарослей агавы с мечеобразными листьями. С дороги донесся топот. Худ быстро обернулся. К нему бежал вооруженный человек. Времени на колебания не оставалось. Худ стиснул зубы и прыгнул в заросли. Зазубренные края листьев, подобно стальным когтям, разрывали его тело, вгрызались в кожу до крови. На миг он почувствовал, что больше не может терпеть эту адскую боль и замер, в отчаянии вздрагивая всем телом. Затем превозмог секундную слабость и заставил себя снова двигаться вперед. Вскоре заросли кончились и он вырвался на свободу. Шаги преследователя слышались совсем рядом.

Он пригнулся к земле. На краю дороги возникла фигура. Худ узнал человека с заячьей губой, которого видел в Казино, мощного и свирепого гиганта. Ползком пробираясь по земле. Худ наткнулся рукой на что-то острое. Страшная боль заставила его не только отдернуть руку, но и инстинктивно отпрянуть всем телом. Это была верхушка листа агавы, срубленная корпусом такси при падении, дюймов шести длиной. Она заканчивалась черным смертоносным шипом. Худ мысленно поблагодарил провидение, пославшее ему это оружие.

Сжимая его, словно кинжал, он медленно продвигался в сторону противника. В последний момент тот его заметил и вынес вперед руку с пистолетом. Худ молниеносно прыгнул на него, ткнув шипом прямо в глаз. Страшное оружие врезалось в плоть. Бандит взвыл и обмяк. Худ обхватил пальцами курок, пытаясь помешать выстрелу, а сам вновь вонзил шип в лицо соперника и рванул изо всех сил вниз, безжалостно вспарывая кожу на лице бандита. Они оба рухнули на землю. Падая, противник извернулся, вырвался и попытался откатиться в сторону. Пистолет выпал из его рук. Он хрипло дышал. Худ вскочил, оседлал его спину и заломил голову что было мочи назад. Понимая, что обречен, гигант даже не пытался вырваться, и только выл. Худ свирепо оттягивал его голову все сильней и сильней, пока не раздался хруст шейных позвонков. Гигант плюхнувшись лбом оземь, дважды дернулся в предсмертных судорогах и затих.

Худ поднялся на ноги, пытаясь перевести дух. Его мучила боль от уколов шипами. Пиджак и брюки были изорваны. Он нагнулся в поисках пистолета, но в темноте никак не мог его найти. Торопливо обшарив карманы бандита, он обнаружил кошелек с деньгами и карточкой, на которой было что-то нацарапано, но что именно - не сумел разобрать и сунул карточку в карман, понимая, что нельзя терять ни минуты.

Кругом стояла мертвая тишина. Он окинул взглядом станцию техобслуживания на другой стороне дороги - она казалась пустынной и заброшенной. Среди глухой ночной тьмы в каком-то из строений светила одинокая лампа.

Худ под покровом темноты перебежал дорогу, остановился в тени одного из строений, затаил дыхание и осмотрелся. Казалось, все спокойно. Куда же делся шофер? До него донесся какой-то слабый отзвук, напоминавший приглушенный и искаженный человеческий голос. Прямо перед ним стояла бетонированная арка для въезда автомобилей. Напротив неё находилось рабочее крыло станции. Он осторожно заглянул за угол.

Немного поодаль в дощатом сарае горела лампа. Внутри стояла машина, в ней сидели двое: водитель и ещё кто-то. век. Они говорили по радио, до Худа доносился чей-то еле слышный голос, странно звучавший в этой глухой тишине. Еще не успев сосредоточиться, чтобы понять, о чем идет речь, он вдруг увидел во тьме третьего человека. Хул мгновенно отпрянул назад, но у него возникло ощущение, что человек его заметил. На несколько секунд он вжался в стену. Затем услышал, как щелкнул затвор автомата. Стараясь не дышать, Худ неслышно отступал в темноту. Вытянув руку назад, он нащупал раму дверного проема, ведущего в мастерскую, и нырнул в спасительную тьму. Через мгновение снаружи послышались шаги. Человек приближался.

В полнейшем мраке Худ принялся лихорадочно шарить вокруг в поисках какого-нибудь оружия. Вслепую его рука наткнулась на верстак, на нем нащупала предмет цилиндрической формы. Это была тавотница. Отблеск света проник в гараж в тот самый момент, когда он схватил насос в руки. Отскочив в угол у двери. Худ решил воспользоваться преимуществом внезапной и молниеносной атаки. Сильный удар тавотницей выбил автомат из рук человека и тот шумно ударился об пол. Не давая противнику опомниться. Худ нанес ему удар в солнечное сплетение, затем ещё два удара кулаком и наконец соплом тавотницы в помутневшее лицо. Человек повис на Худе, судорожно цепляясь за него и пытаясь увлечь за собой вниз. Худ не смог удержать в руках тавотницу. Человек тыкал кастетом ему в лицо, пытаясь ударить по глазам, и тщетно силился позвать на помощь.

Худ прекрасно понимал, что нельзя позволить противнику крикнуть, иначе сбегутся остальные и ему конец. Но с каким-то паническим неистовством тот пытался выдавить из себя крик или стон, только бы дать сигнал своим сообщникам. Худ затыкал ему рот, обхватив бычью шею руками, но человек, крутясь и извиваясь, все время вырывался. На какой-то момент он захрипел и широко раскрыл рот, пытаясь набрать в легкие побольше воздуха. Худ зажал ему нос и вдруг вспомнил о тавотнице, валявшемся под ногами. Подняв её, он сел на противника верхом и, удерживая двумя руками, вставил её сопло в разинутый рот своей жертвы.

Человек замолчал. Худ всунул сопло ему в глотку и пустил струю. Человек забился, глаза его полезли на лоб. Потекла густая желтая маслянистая жидкость. Выгибая спину, он попытался схватить тавотницу, но Худ крепко удерживал его в глотке своей жертвы и вновь выпустил мощную струю. Его противник ослабел, закашлялся, в горле его заклокотало. Лицо бандита посинело, он уронил руки, дернулся и остался недвижим.

Худ поднялся, тяжело дыша. Клубы воздуха выбивались из легких бандита, неся с собой тошнотворный запах машинного масла. Затем изо рта забил омерзительный желтый фонтан. Худ отвернулся, пытаясь прийти в себя и собраться с мыслями. Потом осторожно выглянул за дверь.

Радио до сих пор потрескивало и хрипело. Неожиданно со стороны дороги послышался шум приближающейся машины. Худ метнулся в темный угол станции и, едва спев спрятаться, увидел черный "ситроен" с тремя пассажирами, вкатившийся под бетонированную арку станции. Худ свернул за ближайший угол. Вроде бы никого. Пробежав вперед пятьдесят ярдов, он остановился и прислушался. Погони не было. Он пересек дорогу, пробежал по обочине немного вперед и начал дергать все подряд ручки стоящих машин. Две из них были не заперты, но он никак не мог их завести. Затем он обнаружил незакрытую "симку 1000", к которой не требовались ключи зажигания. Отъезжая, Худ глянул назад. На углу кто-то стоял.

Уже светало, когда Худ добрался до Ниццы. Оставив "симку" на Променад дез Англэз, он перешел через улицу и вошел в отель "Николеску". Номер он снял на имя Синглтон Рут.

- Будьте добры, зарегистрируйтесь, сэр, - с улыбкой обратился к нему служащий, протягивая регистрационную карту.

- С удовольствием.

Первым в графе стояла фамилия. Худ написал Рут. Имя - Синглтон Керью. Отвечая на остальные вопросы анкеты, он убавил себе пару лет, причислил себя к профессиональной гильдии садоводов, добавил несуществующие паспортные данные, сочинил адрес в Турции и поставил подпись "Стайнберг". Худа всегда развлекали эти анкеты. Они предназначались для полиции. Почему-то считалось, что на мошенников эти белые листы должны действовать пугающе, и они не обманут, водя дрожащими преступными ручонками по официальным бланкам.

- Благодарю вас, мистер Рут. Комната четыре-двенадцать, мистер Рут.

- Ой, подождите минуточку! - сказал Худ и быстро взял анкету назад. Пол. Мужской, я чуть не забыл.

Служащий улыбнулся.

- Проводите мистера Худа в его номер. Войдя в номер.

Худ сразу стал наполнять ванну водой, вызвал прислугу, и, указав на дырки в пиджаке и брюках, попросил срочно привести костюм в порядок, почистить и отгладить. Затем заказал двойной скотч. На завтрак в восемь утра он велел подать фруктовый сок, омлет с тостами и чай с гренками и мармеладом.

Когда ему принесли выпить, он сидел, завернувшись в полотенце, и рассматривал восковой оттиск ключа. Спичечный коробок слегка помялся в кармане, однако оттиск почти не пострадал.

Худ сбросил полотенце и отправился в ванную, прихватив с собой оставшийся скотч. Стоя перед зеркалом, он внимательно разглядывал свое лицо. Учитывая все обстоятельства, приходилось признать, что оно не слишком пострадало. Ему было не привыкать к шрамам на лице, которые он получал на боксерском ринге или в автогонках. Но сейчас ему досаждали рассеченная губа, обещавший почернеть сильный кровоподтек на челюсти и синяк под левым глазом.

Он содрогнулся, вспомнив сцену, когда противник захлебывался машинным маслом, громко выругался, допил скотч и лег отмокать.

Утром, как следует позавтракав и приведя себя в порядок, Худ в безупречно отутюженном костюме выбрался из отеля на Променад дез Англэз. На его руке красовался аккуратный пластырь.

Утро выдалось славным. Над Средиземноморьем ярко сияло солнце. Носители ангин, тромбозов и артритов куда-то исчезли. Полотнища желтых и синих тентов трепетали под теплым бризом. Под пальмами зеленела влажная от росы трава. На нарукавной повязке американского моряка значилась надпись "Спрингфилд". "- Так оно и есть, чем не весенняя поляна", - думал Худ. Вдоль по улице, крутя педали, проехала девушка в узеньких розовых брючках, подняв над седлом маленький задик. Уличный фотограф успел щелкнуть её сзади - для себя.

Худ свернул к центру, зашел в канцелярский магазин и накупил ручек, запасных перьев и чернила. Затем нашел следующий магазин и приобрел там ещё несколько бутылок чернил. Возвращаясь в отель, он взял в киоске свежую газету. Ни слова о том, что на пляже найден труп шофера. Наверное, ещё слишком рано.

Вернувшись в номер, он сел за стол у залитого солнцем окна и достал свой паспорт вкупе с международными водительскими правами. Открыв паспорт на той страничке, где стояли его имя и фамилия, он подложил под него чистый лист почтовой бумаги и начал пробовать разные перья и ручки, меняя цвет чернил. Замысел был прост: подобрать цвет, соответствующий цвету чернил, какими были записаны его имя и фамилия в паспорте. Когда нужный цвет был, наконец, подобран, он начал практиковаться, стараясь добиться идентичности своего почерка с почерком, которым была составлена запись паспорте. Пододвинув паспорт к себе поближе, на строчке, следовавшей после записи "Чарльз Килдар Худ", он написал: "профессиональный псевдоним Артур Тейт". То же самое он сделал и с водительскими правами (настоящими, а не с обезьяной).

Паспорт немного изменился, но не очень. Он и раньше пользовался подобными уловками. Обычно никто никогда на смотрел в конец паспорта, чтобы убедиться в наличии штампа "Добавлен псевдоним...". С водительскими правами вообще не возникало никаких проблем.

Сунув оба документа в карман, он спустился вниз. В парочка арабов в белоснежных рубашках разговаривала с девушкой-француженкой в обтягивающей юбочке. Худ пристально окинул взглядом присутствующих. Все выглядели довольно благопристойно. Интересно, сколько времени понадобится Лобэру, чтобы выйти на него? Водитель такси слышал, как он говорил портье, что хочет попасть в Ниццу. Вполне может быть, что псы Лобэра уже рыщут по городу.

Сидевшая за окошком "До востребования" хрупкая служащая походила на птичку в очках. Ее волосы были собраны в пучок. Худ льстиво улыбнулся.

- Что-нибудь для Артура Тейта?

- Документы, - сказала она.

Он протянул права. Она внимательно их изучила, время от времени бросая на Худа пристальный взгляд, потом отошла от стойки к какому-то мужчине, вероятно, начальнику, сидящему за столом в глубине. Тот нахмурился при виде водительских прав и они перекинулись парой фраз. Мужчина поднял глаза на Худа. Худ размышлял. Если мужчина встанет, ему придется молниеносно ретироваться. Начальник вернул служащей права и, когда она возвращалась обратно к стойке, поднял трубку телефона.

Худ уже хотел развернуться и поспешить к двери. Но что-то в манере начальника его остановило, вряд ли тот бы действовал подобным образом. Худ выругался про себя. Это был один из тех моментов, когда нужно было полагаться на волю случая и рисковать. Времени на раздумье не оставалось. Женщина вернула ему права со словами:

- Не пойдет.

Худ облегченно перевел дыхание, изобразил крайнее удивление, прикинувшись, что захвачен врасплох. Быстро пошарив в карманах, он вынул паспорт и, открыв на страничке с именем, протянул его служащей. Она положила бумаги на стойку, проверяя данные паспорта и сравнивая фотографию с оригиналом. Затем она улыбнулась, вернула назад паспорт, и, поискав глазами, вынула из-под стойки маленькую посылку, завернутую в коричневую бумагу.

Худ вышел, держа посылку, словно бомбу.

Остановившись на мгновение в двери, он внимательно огляделся по сторонам. Казалось, на улице все было спокойно. Решив не возвращаться в отель, он зашагал в сторону старого города. Там он знал одно маленькое кафе, в котором можно было посидеть, не опасаясь быть застигнутым врасплох людьми Лобэра. На бульваре Жана Жореса свернул направо и попал в паутину узких улочек и переулков. В этот район Ниццы редко заглядывали туристы. В глубоких расщелинах улочек было прохладно. Солнце проникало в эти колодцы только в полдень. Дома с обеих сторон почти касались друг друга. Он проходил мимо каменных порталов с высеченными на них инициалами давно ушедших в мир иной прежних владельцев домов: Н. 0. 1649, И. С. 1668. Белье, сохнущее на разных этажах, полоскалось на ветру, как реющие стяги. Крошечные окошки со спущенными жалюзи и двери с металлическими решетками. В этом районе было множество церквей и лавчонок с занавесками при входе из деревянных бусин.

Худ миновал рю де ля Олль оз'Эрб, пересек Сен-Ренар и устремился в сторону дю Макона. Постепенно асфальт перешел в каменные ступеньки, поднимавшиеся мимо ряда колонок с водой, превращенных в общественную прачечную. Рядом с колонками валялась куча грязного белья. Журчала струя мыльной воды, стекая по металлическому желобу. Эта улица могла с успехом находиться в любом бедном квартале Алжира или Туниса. Впереди появился вход в кафе. Он зашел внутрь. В крошечном пустующем зале царил полумрак. Хозяин приветливо кивнул Худу. Тот присел за столик в углу.

- Кофе.

Хозяин снова молча кивнул, любовно и умело сварил кофе и поставил на столик. Худ вскрыл посылку.

В ней оказались две коробки. В одной лежал фотоаппарат без фирменной марки, вероятно, сделанный по спецзаказу. Там же находился маленький футляр с набором насадочных линз и специальным блокнотиком, в котором место бумажных листов занимали листики специальной ткани для протирания оптики. Худ уже собирался положить блокнот на место, когда заметила нем торчащий краешек пленки. Среди "листиков" блокнота затерялись несколько негативов, которые Тейт, очевидно, не заметил.

Худ поднес их к глазам. Они были маленькими, детали не различить. Похоже на снимки, сделанные второпях уличным фотографом. На них был изображен один и тот же человек. На двух снимках он был снят спереди, а на одном - со спины. Худ почувствовал что-то неуловимо знакомое в этом человеке. Невысокого роста, тот стоял, как будто не догадываясь, что его снимают, и вовсе не позировал. Вполне возможно, что он только что выбрался из машины. Худ сунул негативы к себе в бумажник и открыл другую коробку. Там оказался миниатюрный магнитофон с бобиной. Ни провода, ни штепсельной вилки он не нашел.

Спрятав фотоаппарат в карман, Худ завернул линзы и магнитофон в бумагу от посылки и вышел из кафе. Спустившись в центр, он отыскал магазинчик, специализирующийся на продаже магнитофонов и лент. Продавец подобрал к магнитофону Худа нужный провод с разъемом и вилкой.

- Вы не позволите прослушать одну ленту прямо сейчас? - спросил Худ. Мне нужно кое-что проверить.

- К вашим услугам, мсье - - Продавец отвел Худа в кабинку, включил магнитофон в розетку и ушел. Худ запер дверь и пустил ленту с записью. Мужской голос говорил по-английски.

- Я полагаю, что все здесь присутствующие согласятся: военное командование должно быть освобождено от нашей мелочной политической опеки. И я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы дать им право принятия самостоятельных решений по вопросам применения, э-э, ядерного оружия в ответ на ядерную атаку противника, - твердо установленную ядерную атаку. Политическое руководство, как мне кажется, необходимо осуществлять тогда, когда есть предпосылки к тому, чтобы воспользоваться ядерным тактическим оружием в ответ на предпринятую противником атаку обычными видами вооружения, которую, э-э, невозможно успешно отразить такими же обычными видами вооружения. Я считаю, что в подобных обстоятельствах у нас будет достаточно времени, чтобы принять взвешенное и продуманное решение...

Худ прищелкнул пальцами. Голос принадлежал Ричарду Кэлверту! Ошибки быть не могло. Слышались какие-то шумы: неожиданное покашливание, позвякивание вилок и звон фужеров, стук тарелок, быстрый шепоток, эхо огромного зала. Казалось, запись была сделана во время какого-то официального приема или банкета. Лента была не очень длинной. Она продолжала крутиться, послышались аплодисменты и звук исчез. Худ дал ей возможность немного промотаться в тишине и уже собрался выключить магнитофон, как снова раздался тот же голос.

- Я полагаю, что все здесь присутствующие согласятся: военное командование должно быть освобождено от нашей мелочной политической опеки. И я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы дать им право принятия самостоятельных решений...

Это были те же самые слова. Но никаких посторонних звуков слышно не было. Фразы произносились в полной тишине. Глаза Худа сузились. В этом было что-то подозрительное. Возможно, Дик Кэлверт репетировал дома свою речь, хотя, в таком случае непонятно, почему репетиция записана после выступления, второй на ленте. Это определенно голос Дика... Внезапно голос что-то забормотал на непонятном языке, изменился и стал... чьим, чьим же?

Худ что-то смутно улавливал, у него крутилось в голове ощущение чего-то знакомого, но ниточка все время ускользала. Он перекрутил ленту назад, снова запустил и нагнулся вперед, напряженно вслушиваясь. Вдруг он вспомнил. Это был голос Эндрюса, который имитировал Кэлверта. Худ вытащил из бумажника негативы и поднес их к глазам. На них был снят Ричард Кэлверт, не оставалось никаких сомнений. Очевидно, Дика снимали и записывали для того, чтобы Эндрюс мог совершенствовать свою имитацию. Возможно, существовал ещё ряд записей и фотографий Дика. Эндрюсу достаточно было увидеть снимки и прослушать пару записей голоса Кэлверта, чтобы превратиться в британского полномочного представителя в НАТО. По комплекции и росту он вполне подходил.

Худ перевел дыхание. В крошечной кабинке он не мог сделать и двух шагов, поэтому поворачивался взад-вперед, озабоченно и напряженно размышляя. Неужели это возможно? Неужели их планы могут осуществиться? Зная Лобэра и стоящую за ним организацию, в это можно было поверить. Вероятно, они ждут какого-то запланированного мероприятия, и довольно крупного. Ему вспомнился голос Лобэра в такси: "Сегодня мы весьма ограничены во времени..." и ещё раньше слова Ричарда Кэлверта: "- Последует целая серия встреч и совещаний на высшем уровне. Меня только что вызвали в Лондон..."

Во время пребывания в Лондоне Худа держали в курсе дела. Ему дозволялось знакомиться с некоторыми телеграммами Министерства иностранных дел. Так, к примеру, он знал, что на предстоящей сессии Совета НАТО предполагается принять новую программу по созданию ультрасовременной западной оборонительной системы, ту самую программу, внедрение которой откладывалось многие годы из-за её непомерной стоимости и колоссального вовлечения ресурсов военно-промышленного комплекса.

Топот Худа сотрясал кабинку сверху донизу. Поскрипывал дощатый пол.

Теперь, кажется, все стало на свои места. Они собирались подменить Ричарда Кэлверта Эндрюсом на одном или нескольких рабочих совещаниях, когда будет проводиться голосование по принятию и утверждению новой программы. Они улучат подходящий момент, когда осуществление подмены потребует минимальных технических затрат. Наверняка у них есть специалист, который подстрахует Эндрюса на тот случай, если тот "поплывет" при обсуждении какого-нибудь вопроса. Как бы там ни было, в иностранных посольствах в Париже хватает специалистов, чтобы проинструктировать и ввести его в курс дела по всем вопросам, о которых они получают регулярную информацию. У них в руках соберется вся секретная документация, о которой только можно мечтать. Если они даже не получат ничего больше, и придется ограничиться материалами, добытыми на сессии, то и тогда это окажется колоссальным успехом. И тогда произойдет катастрофа. Худ поежился при мысли о потоке встречных взаимных упреков между ЦРУ, британскими и французскими разведслужбами, а также прочими органами, призванными не допускать и предотвращать подобные утечки информации.

Значит они собираются убить Кэлверта. Иначе тот впоследствии выступил бы с открытым заявлением и раскрыл обман. Скорее всего, он попадет в аварию, или с ним произойдет несчастный случай, короче, что-нибудь довольно заурядное, так, что не возникнет ни тени подозрения, что с его смертью что-то неладно. Новую программу, разрабатываемую в течение долгих месяцев, если не лет, плод совместной работы экспертов по военной технике, наземных служб, военно-морскому обеспечению и противовоздушной обороне, придется выбросить за ненадобностью. Перестав быть секретной, она автоматически потеряет смысл.

Если это произойдет, возникнет невообразимая путаница. Задача планирования и разработки новой системы обороны станет невероятно трудной. Если в этой холодной войне сопернику удастся претворить в жизнь задуманное, то он получат в руки ключ к оборонительной системе Запада, которая сейчас только задумывается и будет построена через годы.

Худ со свистом выдохнул. Возможно ли такое? Кто знает. Как можно это проверить? Тут он вспомнил о номере, записанном на карточке, найденной в кармане бандита с заячьей губой. "Опера+4003". Не может ли это быть тот самый адрес, по которому привозили Тейта?

Он лихорадочно соображал, что делать.

- Работает, мсье? - продавец заглянул в кабинку.

- Что? Да, благодарю, - Худ собрал свои вещи, расплатился и вышел.

У обочины притормозило такси, вышла женщина и рассчиталась с водителем.

- Такси, мсье?

Худ сделал вид, что не слышит. Он говорил себе, что это абсурд, не могла же половина таксистов Ниццы работать на Лобэра. Но рисковать ему тоже не хотелось. Он был погружен в тягостные раздумья в связи со своим открытием.

Такси медленно проехало мимо него и остановилось у обочины чуть впереди. Худ свернул направо и вошел в большой универмаг. Он проталкивался сквозь толпы покупательниц, намереваясь пересечь огромное здание и выйти через боковую дверь. Проходя мимо шляпного отдела, Худ бросил взгляд в зеркало. Сквозь толпу позади него продирался таксист.

Худ метнулся вверх по ступенькам. Поворачивая на площадку второго этажа, он заметил, что таксист уже шагнул на нижную ступеньку лестницы. На пролет выше Худ увидел дверь. "За Королеву и Англию", - пробормотал он про себя и вошел. Позади него хлопнула дверь с застенчивой надписью "Дамский туалет".

Две женщины любовались на себя в зеркало, висевшее над умывальниками. Еще одна поправляла что-то интимное под юбкой. Худ приподнял плечо и отважно нырнул в одну из кабинок. Запершись, он услышал, как одна из женщин сказала спутнице по-английски:

- Агнес, ты видела...?

Послышался шепот, затем:

- Нет! ... Ты думаешь... должно быть, ты ошиблась.

- Да клянусь тебе! Так и есть. И самое главное, он напоминает... - она что-то стала шептать.

- Уолтер, Уолтер! У тебя только и в голове, что Уолтер. Я конечно, знаю, дорогая, что он очень ревнив, но не до такой же степени, чтобы подозревать, что ты удовлетворяешь свою страсть с сама знаешь кем - в женском туалете, нет, ну правда.

- Это происходило в разных местах, ты же понимаешь... Они вышли. Но тут же ввалился очередной отряд дам. Они сновали взад-вперед, переговариваясь друг с другом, шумела сливные бачки, поднимались и опускались задвижки на дверях, били струйки воды в умывальниках. Худ присмирел и отчаяно жаждал воли. Наконец, такая возможность представилась. Послышалось клацание ручки на двери и последняя дама с чувством выполненного долга проследовала на выход. Худ сбросил крючок и выскочил из кабинки. Потянув на себя наружную дверь, он лицом к лицу столкнулся с орлиным носом какой-то величественной престарелой дамы, неописуемо торжественно шествовавшей в направлении клозета. На секунду Худа сковал парализующий страх.

Он сглотнул, затем поежился под ледяным взглядом.

- Я...это..., кажется. я заблудился. - благочестиво скрестил руки Худ. - Отдел мужских носков - туда?

Орлиный нос ещё не успел поморщиться, как он сбежал по лестнице и пробрался к боковому выходу. Выглянув наружу, он не увидел такси. Времени оставалось в обрез, и Худ бодро зашагал по улице.

19

В телефонном справочнике значились девять фирм, в которых можно было арендовать машину. Худ выбрал черный "Ситроен DS", машину быструю и примелькавшуюся, не привлекающую внимания.

Он поехал в британское консульство. Обычно Худ всеми силами избегал таких контактов. Во-первых, это рискованно. Во-вторых, не входит в обязанности консула. В-третьих, консула не полагается вмешивать в тайные операции - он не должен себя ничем скомпрометировать. Да и вообще он очень занятой человек. Но сейчас особый случай и выбора не было.

Обменявшись приветствиями и парой ничего не значащих фраз, Худ упомянул имя одного доверенного лица из британского посольства в Париже, который может за него поручиться.

- Мне очень неловко беспокоить вас по такому поводу, мистер Парди. Я хочу попросить отнестись очень внимательно к вашим средствам связи. Утечки информации быть не должно. Вы меня понимаете?

Парди страшно заинтересовался. Его распирало от гордости, что ему доверят тайну. Возможность поиграть в секретность преисполнила его энтузиазма.

- Да, разумеется. Чем могу служить?

- Прежде всего, необходимо отправить две срочные телеграммы. Я составлю текст прямо сейчас.

Заинтригованный Парди придвинул ему блокнот. Худ написал:

"РЕЗЕРФОРД АД 461В МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ХУД ДЛЯ "ИМПЕРИАЛ ВАТЧ КОМПАНИ" ТЧК СРОЧНО ОБЕСПЕЧИТЬ ЛИЧНУЮ БЕЗОПАСНОСТЬ И ЗАЩИТУ СЭРА РИЧАРДА КЭЛВЕРТА НАТО КРУГЛОСУТОЧНО ТЧК"

"Империал Ватч Компани" было кодовым обозначением британской военной разведки, но Худ не счел нужным посвящать Парди в эти тонкости. Вторая телеграмма также адресовалась Резерфорду от имени Худа.

"ИМПЕРИАЛ ВАТЧ КОМПАНИ ТРАНСОКЕАНСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ПО ВОПРОСАМ СБЫТА ТЧК ВСЯ ИНФОРМАЦИЯ О ЗАРУБИНЕ ИЛИ ЭНДРЮСЕ ФОТОГРАФИЯ ПРИЛАГАЕТСЯ ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ПРИБАЛТИЕЦ ТЧК ОДАРЕННЫЙ ИМИТАТОР КОРСЕТНЫЙ ФЕТИШИСТ ТЧК ЖДУ СРОЧНЫЙ ОТВЕТ НА ИМЯ КОНСУЛА ПАРДИ НИЦЦА ЛИЧНО ТЧК"

Трансокеанское отделение по вопросам сбыта было ни чем иным, как специальной картотекой в ведомстве Кондора, однако никакого смысла разъяснять это Парди, Худ не видел.

- Будьте добры, перешлите это в виде шифровки, мистер Парди.

Парди понизил голос.

- У нас здесь нет шифровальщика. Этим занимаются в Марселе. Видите ли, наше консульство в Ницце всего лишь филиал.

- Тогда закодируйте. Это возможно? Парди прочитал обе телеграммы. Он весь был окутан дымкой конспирации. Когда он добрался до слов "корсетный фетишист", его брови поползли вверх и он тихонько присвистнул. Худ вытащил из бумажника фотографию стриптиза и Эндрюса.

- Я прошу, чтобы это было отправлено в Лондон самым срочным образом, он вручил фотографию Парди.

Челюсть Парди отвисла. Он всматривался в фотографию так пристально, будто хотел разглядеть складки внутри пупка исполнительницы. Затем поднял глаза и беспомощно развел руками.

- Не представляю, каким образом...

Неожиданно в его тоне пробилось сожаление, мол, это было бы чересчур здорово, чтобы оказаться правдой.

- Послушайте, старина, а вы с вашим приятелем Резерфордом не того...

- Если бы... К сожалению, я не могу предоставить вам никаких доказательств противного, разве что друга моего Резерфорда в природе не существует и это имя служит кодовым сигналом в одном из каналов связи. Вы можете выяснить это для себя, сделав запрос в Париж, правда, должен вас огорчить, сам канал вы обнаружить не сможете. Мне очень жаль, что я не могу высказаться более подробно, но, как я уже говорил, не я устанавливаю правила в этой игре.

- Что вы, что вы! Конечно. Я все понимаю. - Парди понизил голос до шепота. - Во время войны я и сам служил в Джи2. - Он снова глянул на фотографию. Худ видел, что его прямо-таки распирало от любопытства.

- Вы сможете переслать это с надежным курьером?

Парди прищурился.

- Я прослежу за этим. На следующей неделе пойдет?

- Фотография должна быть там сегодня, в крайнем случае, завтра утром.

Парди присвистнул.

- Вот что я вам скажу. Мы можем отвезти её в аэропорт и дать летчику из британской авиакомпании. Обязательно следует предупредить его, насколько это секретно. Фотографию нужно положить в почтовый конверт и надписать "Пресс-фото".

- Мистер Парди, это сработает только в том случае, если в аэропорт отправитесь вы лично или пошлете своего помощника в качестве курьера срочной правительственной почты. Но это нужно сделать немедленно.

- Правда? - глаза Парди загорелись. Он покосился на дверь, словно боясь, что кто-нибудь может подслушивать.

- Мой помощник сейчас в отъезде. Я доложу консулу в Марселе, что выполняю тайную операцию. Мне нужно обязательно с ним связаться. Но вовсе не обязательно посвящать его в детали. Зачем ему знать, что это дело, которым занимается разведка. Я просто скажу, что должен кое-кому помочь. Полагаю, мне лучше захватить с собой оружие?

- Вы можете позвонить ему сейчас? Очень лаконично?

- Конечно, что за вопрос. Вы говорили об осторожности. Если нас будут подслушивать, никто ничего не поймет. Я буду говорить невнятно. Хотя, подождите-ка минуточку. А ведь его сегодня нет. У них возникли какие-то неприятности с фрахтовщиком в порту Вендрис. Грязное дело, доложу я вам. В истории замешана женщина. Она утверждает, что шеф...

Худ его перебил.

- Ладно, забудьте про фотографию. Я как-нибудь сам справлюсь.

Парди казался разочарованным.

- Но консул Бликерслоу, завтра, возможно, появится.

- Если вы будете любезны отправить эти телеграммы, то в шесть вечера, с вашего позволения, я вернусь за ответом. Проведите их по самому высокому рангу кодировки. Это строго секретная информация.

Парди кивнул.

- Как только я отошлю телеграммы, оригиналы будут немедленно сожжены.

Худ вытащил оттиск ключа.

- Не могли бы вы сделать заказ на срочное изготовление ключа по этому слепку?

- У меня есть надежный человек. Его не нужно призывать хранить тайну. Я просто скажу, чтобы он держал язык за зубами.

Худ выругался про себя.

- Совсем не обязательно. Это ключ от моего гаража, я просто хочу иметь на руках дубликат.

- А-а...

Худ передал ему фотоаппарат и магнитофон.

- Вот это куда важнее. Буду вам очень обязан, если вы запрете все в своем сейфе.

- Да, да, конечно. - Парии бережно взял их в руки, как будто это были бриллианты короны.

- И последнее, - Худ вытащил карточку, которую нашел в кармане Заячьей Губы. - Если вы сможете выяснить, по какому адресу в Париже находится телефон с номером "Опера+4003", буду премного благодарен.

- Если кто-нибудь начнет наводить обо мне справки, вы меня не знаете.

- Даже никогда не слышал о вашем существовании!

Парди пылал от возбуждения.

- Жаль, что вы не можете выйти отсюда черным ходом - здесь его нет. А я всегда говорил, что следовало бы иметь такой на всякий случай.

- Не беспокойтесь.

Они попрощались, Парди свистящим шепотом пожелал "ни пуха, ни пера". Худ, насмешливо ухмыляясь, спустился к машине.

Стоял жаркий безветреный день. Безжизненно повисли пальмовые листья. Проезжающие машины поднимали на дорогах пыль. Худ страшно хотел есть. Он приехал в "Чико", занял столик, стоявший в тени дерева, растущего из кадки, и заказал мясное ассорти, омара, хорошее шампанское и "Шабли" 1952 года. Официант принес ему целую корзинку живых омаров, и Худ выбрал себе экземпляры одинакового размера.

Он смотрел вниз на зеленоватую воду, омывающую камни на берегу.

"- Все было бы прекрасно, - думал он во время этого коротенького перерыва, когда он отвлекся от преступных и страшных вещей, которыми занимался, - все было бы прекрасно, составь мне компанию милая и веселая девушка."

И тут он вспомнил. Китти, конечно же!

Он прошел к телефону. Но "Ле Ниша" не отвечало. Длинные гудки чередой сменяли друг друга. Худу казалось, что он слышит гулкое эхо пустоты. У него упало настроение. Не стоило ему звонить. Неожиданно на том конце провода сняли трубку.

- Алло? - произнес сонный голос.

- Можно пригласить к телефону Китти?

- А кто её спрашивает?

- Это вы, мадам Баттерфляй? С вами говорит лейтенант Пинкертон. Не откажетесь пообедать со мной?

- Кто? У нас закрыто. Открываемся вечером в десять.

Она говорила медленно и как будто с похмелья. У него упало сердце. Какой же он идиот! Вообразил, что она его помнит.

- Погодите, как вы сказали? Кто вы? - Ее голос понизился до шепота. Неужели это вы, нет, неужели и в самом деле это вы? Моряк, вы откуда?

- Из-за океана.

- Но я думала, что вы уехали. Вы что, хотите сказать, что уже вернулись?

- Я плыл на самом быстром пароходе. Китти, что случилось?

- Ничего, ничего. Все в порядке. Боже, а я всего-то и поцеловала вас пару раз. Как вы обращаетесь с девушкой, моряк?

- Я не могу как следует обращаться с девушкой по телефону.

- Вообще-то я спала. Надеюсь, не обязана докладывать вам, с кем.

- Китти, прости, конечно, я об этом не подумал. Когда закрылся клуб? Ты, должно быть, валишься с ног.

- Утром, в восемь. Но если вы считаете, что я слишком устала, чтобы прибежать к вам, то глубоко ошибаетесь.

- Тут поблизости омар, готовый умереть ради тебя.

- Где вы?

- В "Чико".

- Я буду через полчаса.

- Мы с омаром ждем. Слушай, Китти, сделай одолжение. Не говори никому, ни Жожо, ни мадам, что я звонил.

- Они об этом догадаются по моим сияющим глазам.

- Тогда надень темные очки, малышка. Ну давай, вперед.

- Хорошо... Ох, моряк.

- Что?

- Я вас люблю. - Она положила трубку.

Худ попросил отсрочки для омара, потом выбрал экземпляр побольше.

- Подождите пару минут. Ко мне присоединится подруга. Сейчас принесите коктейль с шампанским, а когда придет дама - ещё два.

- Слушаюсь, сэр.

Худ покачивался на волнах нечаянной радости и счастья, которые вдруг ощутил после разговора с Кит. Это женщина создана для больших страстей. Такие женщины рано или поздно добиваются своего.

Она вошла, невозмутимая и прекрасная. До сих пор он не замечал, какие синие и красивые у неё глаза.

- Ты выглядишь так, словно последние десять часов отсыпалась.

- Надеюсь, у вас продолжительный отпуск, лейтенант.

Все произошло так, как ему хотелось. Она была удивительна и маняща. Еда была отменной. Худ почувствовал в себе вдохновение и наплыв свежих сил. Лобэр, опасность, все темное и страшное отступило куда-то далеко.

Выяснилось, что она работает в "Ле Ниша" уже три года, с тех пор, как рассталась с мужем. Работа в клубе стала её прибежищем. И вообще, у неё возник своего рода иммунитет в смысле чувств. Полетт и Жожо очень к ней добры и она вполне довольна работой. Серьезно ли насчет иммунитета? Пожалуй, да. Была пара поклонников, но так, ерунда, ничего серьезного.

За кофе Худ её спросил:

- Кит, ты случайно не знаешь какого-нибудь газетчика, которому можно доверять? Мне бы хотелось переслать фототелеграфом снимок, который ты мне давала.

- Газетчика? ... Да, есть такой. Его зовут Жорж Ларю или просто Бейли. Он лучше всех. Работает в редакции "Орла". - Она посмотрела на Худа. - Кому нужно переслать эту фотографию?

- Одному приятелю для его знакомого. Тот коллекционирует подобные фото.

Она мешала ложечкой кофе, опустив глаза, и молчала. Она была умницей, и Худ чувствовал - Китти понимает, что за его просьбой стоит нечто большее.

- Ты просил никому не говорить, что я иду на встречу с тобой...

- Китти, - он взял её за руку, пытаясь сгладить разочарование. - Я очень хотел тебя видеть.

- Мне просто интересно...

- Преступник я или нет? Что тебе сказать, на прошлой неделе меня приговорили к пожизненному заключению, но я сумел вырваться из тюрьмы. Ты же меня не бросишь, правда?

- Ладно, я ничего не буду спрашивать. - Она печально улыбнулась. - Да и какая, собственно, мне разница?

- У тебя умопомрачительные глаза.

Немного погодя он вновь заговорил о Жорже Ларю.

- Насколько хорошо ты его знаешь?

- Он мой старинный приятель. Когда-то хотел на мне жениться, и хочет до сих пор. Он сделает все, что я попрошу.

- Когда ты позвонишь ему, предупреди, что я к нему хочу зайти как можно скорее и попроси оказать мне содействие. Это будет очень мило с твоей стороны.

Она улыбнулась.

- Договорились.

- И никому ни слова про этот снимок. Доверь это мне. Раз уж мы ввязались в это дело, лучше о нем не болтать, а тем более упоминать, что я приходил в клуб.

- Разве мы не станем заниматься любовью, моряк?

- Китти, милая, я не могу. В такие моменты я чувствую себя идиотом. Поверь мне, рядом с тобой сидит нормальный полноценный мужчина, но мне предстоит дождаться другого случая. Ты славная, и я хочу тебя не меньше. Но не сейчас...

Она погладила его руку и кивнула.

- Я тебя дождусь.

- Сможешь позвонить Ларю прямо сейчас? Чтобы мы встретились немедленно.

- Попробую. - Она взяла сумочку и встала.

Худ закурил. Он чувствовал себя неуютно. Они засиделись в ресторане и были последними клиентами. Он огляделся. Вместо стен вдоль зала с двух сторон тянулись огромные застекленные окна с видом на скалы, и если люди Лобэра шныряли поблизости, то наверняка его уже засекли. Что же, сам виноват. Сюда его никто не заманивал. Единственное, чего он страстно желал, это не впутывать в свои дела Китти. Худ начал даже подумывать, не сбежать ли ему потихоньку, пока она не вернулась. Но было слишком поздно. Она уже вошла в зал.

- Он тебя ждет. Здание редакции вместе с типографией - на бульваре Гамбетта. Пошли?

Он заставил её постоять в холле ресторана, пока сам не сел в машину и не завел мотор. Слежки как будто не было. По дороге он сказал:

- Китти, не могла бы ты выйти пораньше, не доезжая до клуба пару кварталов? Я немного беспокоюсь.

- Нет проблем. Высади меня на следующем углу.

- И ты дойдешь сама?

Она наклонилась к нему и поцеловала. На перекрестке он открыл ей дверцу.

- Спасибо, Китти. Я тебя найду.

- До скорого, моряк, - ответила она. - Будь осторожен.

Она вышла, хлопнув дверцей, и пошла вперед, а Худ уже мчался на бульвар Гамбетта.

Это была одна из главных улиц, оживленная и переполненная машинами. Он кое-как нашел свободное место и вошел в здание. Остановившись перед стендом с газетой, он наблюдал за людьми, которые входили в дверь следом за ним. как будто чисто.

Жорж Ларю оказался здоровенным парнем, обаятельным и сердечным. Он сразу понравился Худу. При виде фотографии Ларю заржал.

- Вы хотите сказать, что англичане собираются публиковать такое фото?

- Как вам сказать, это для частного издания. То, что англичане называют "клубничкой". Читается только профессионалами, вы понимаете.

Очередной взрыв смеха.

- Хотите, чтобы я предал фото по "Белино"?

- Это возможно?

- Почему бы нет?

- Мне бы хотелось узнать, дошла ли фотография, если вы не возражаете.

- Конечно. Хотя, минуточку. Ваш журнал должен иметь "Белино" - связь с лондонским почтамтом. Иначе ничего не выйдет.

- У них есть эта связь. Вы соединяетесь с почтовым отделением 1234 и сообщаете, что это для "Империал ватч компани". Это владельцы журнала.

Ларю с Худом пошли по коридорам и кабинетам, минуя замотанных сотрудников, оживленно снующих взад-вперед по зданию. Эта редакция как две капли воды походила на любую другую, которые были разбросаны по всему миру, с присущими им беспорядком, нервозностью и спешкой. В фототелеграфной царила такая же суматоха и неразбериха. Ларю передал фотографию двоим усталым сотрудникам в длинных серых халатах. Они стали звонить в Лондон. Когда телефонная связь установилась, фотографию разместили на барабане факсимильного аппарата, и начали передавать её изображение, синхронизировав фазу развертки. Процесс передачи изображения занял гораздо больше времени, чем ожидал Худ. Наконец передача закончилась и Ларю вернул ему фотографию.

Когда Худ потянулся к бумажнику, чтобы расплатиться. Ларю отмахнулся.

- Счет представит почтовое отделение. Если хотите, я сообщу Китти.

- Огромное спасибо, - Худ пожал Ларю руку.

Сев в машину, он вдруг подумал, где сейчас Эндрюс? Откуда-то из глубин сознания до него вдруг дошла странная фраза, которую обронила прошлой ночью в казино Сью Трентон. Как она сказала? Эндрюс разыграл швейцара? Что бы это могло значить?

Худ был заинтригован той сценой, когда произошла между Лобэром и Эндрюсом. Мистика какая-то. Ему захотелось вернуться и попытаться выяснить, что же, собственно говоря, происходит.

Промчавшись по бульвару Гамбетта, он свернул на рю дю Маршал Жоффр и в киоске на углу купил газету. На страничке местных новостей ни слова об инциденте в казино. Естественно, о том, что происходит за столами, никто а прессу не передает, но про драку?

Он отложил газету и свернул к морю. У него есть было в запасе время, чтобы успеть вернуться к Парди. Худ миновал порт и черед полчаса приехал к Казино.

Разношерстная толпа бурлила на ступеньках. Дневные игры уже почти закончились, а для вечерних было слишком рано. Худ поднялся по ступенькам и вошел в огромный холл казино.

Он вел себя осмотрительно. В маленьком зале позади фойе работали игровые автоматы. Седовласые дамы возились с "однорукими бандитами", методично дергая за ручку, и меланхолически взирая на череду вращающихся дисков. Но Худ ни разу не услышал звона падающих монет, означающего выигрыш. Большинство женщин действовали довольно механически и уныло, как будто заранее знали, что им не светит ничего хорошего в поединке с машиной.

Ничего подозрительного он не заметил.

Он повернул по коридору и медленно толкнул дверь в приватные салоны. Там, как всегда, пребывали толпы зевак. Никто из них не проявил к нему никакого интереса. Худ приблизился к служащему казино в клубном пиджаке и спросил директора.

- Какого директора, монсеньер?

- Самого главного, мсье Казимира.

После длинного обсуждения и расплывчатого представления - Худ выступал в роли Синглтона Рута - его вновь вели по той же лестнице, на которой он прошлой ночью сражался не на жизнь, а на смерть.

Наверху находился элегантный кабинет.

Мсье Казимир поднялся из-за стола. Это был высокий, худощавый, смуглый человек с тяжелым взглядом полуприкрытых глаз. Он был изысканно одет и от него слегка пахло духами. Его редкие волосы с серебристой проседью были начесаны с боков на лысину, венчавшую голову, и от этого голова запоминало яйцо, завернутое в фольгу.

- Добрый вечер. Я не вполне понимаю, чем обязан...

Глядя в его печальные глаза, казалось, что он только что проиграл миллионы. Директор указал рукой на стул.

- Вчера ночью со мной произошла небольшая неприятность на лестнице, ведущей к вашему кабинету. Возможно, вы наслышаны об этом происшествии.

- Что? Так это были вы? - Мсье Казимир потянулся к телефону.

- На вашем месте я бы этого не делал, - остановил его Худ. - Мне очень жаль, что я причинил столько неприятностей, ни ничего не поделаешь.

- Но ведь погиб человек! Вы его убили. Наш сотрудник видел, как вы его ударили. Вы убили его, сломали ему шею...

За спиной Худа открылась дверь. Он оглянулся - в кабинет вошли два громилы. Видимо, Казимир все-таки поднял тревогу. Худ вскочил, смерил обоих вошедших цепким взглядом и предупредил:

- На вашем месте я бы не вмешивался.

Вошедшие неуверенно переглянулись. Худ вновь повернулся к Казимиру.

- А что случилось с телом?

- Разумеется, за ним явилась полиция. Поскольку вы в розыске, я обязан задержать вас и передать в руки полиции.

Казимир пытался совладать со своими нервами. Его измученные глаза сверкнули, громилы приблизились на один шаг.

- Подождите минутку. - Худ собирался сам управлять событиями. - Вы говорите, что за телом пришла полиция и забрала его с собой. О чем они вас спрашивали?

- Зачем им меня спрашивать?

- Когда происходит убийство, полиция проводит опрос свидетелей, верно? - щелкнул пальцами Худ. - Полицейские интересуются, как все произошло, кто при этом присутствовал, в котором часу это случилось и выясняют массу прочих подробностей. Они фотографируют, записываю фамилии свидетелей и так далее. Вы видели, чтобы они занимались чем-либо подобным?

По лицу Казимира было заметно, что его раньше волновал этот вопрос.

- Они очень спешили. У них была масса других вызовов. Они заявили, что расследование проведут позже.

- Но не провели?

- Нет, но меня это не касается. Я им сейчас позвоню.

Он потянулся к телефону. Худ, положил руку на рычаг.

- Если вы это сделаете, мсье Казимир, то навлечете на свою голову огромные неприятности. Вы обнаружите, что полиция абсолютно не в курсе дела. Но ей станет очень интересно и она захочет узнать многое. К примеру, где тело? Давайте начистоту, Казимир, вы избавились от тела, чтобы избежать скандала, и состряпали всю эту сказочку про полицию. Так?

- Да как вы смеете! - лицо мсье Казимира приобрело землистый оттенок. Он отдернул руку от телефона.

- Прекрасно. Итак, где тело? - У Худа был суровый начальственный голос. - Вы были последним, кто его видел.

- Тело в полиции.

- Попытайтесь заставить их в это поверить. Почему в газетах не появилось ни слова? Почему сюда не набежали репортеры?

Казимир впал в депрессию.

- Сколько было полицейских?

- Двое.

- В форме?

- Да.

- Без экспертов?

Казимир отрицательно мотнул головой.

- Ваши детективы, которые работают в залах, знают этих людей?

- Нет. Они их почти не видели.

- Однако ваши люди наверняка были бы в курсе, попади тело действительно в руки полиции?

- Это... Это мне тоже непонятно.

- Мсье Казимир, вы не находите, что история весьма загадочна? И за ней кроется большее, чем вы думаете?

Удрученностью мсье Казимира усиливались. Он на мгновение заколебался, затем дал знак громилам покинуть кабинет. Те молча вышли. Худ слегка смягчил тон, но продолжал атаку.

- Мне кажется, лучше всего вам забыть про это убийство. Если вас кто-нибудь спросит, вы честно ответите, что тело увезла полиция. Но смею вас заверить, это дело никогда не всплывет. И, скорее всего, труп не обнаружат. Вы вряд ли когда-нибудь снова о нем услышите.

- Но... но...

- Случилось так, что мне пришлось обороняться. У того, кто собирался меня убить, был шприц, который ваши люди не могли не заметить возле тела. Но я вовсе не собирался его убивать. Я уверен, он просто сломал себе шею, когда летел вниз головой, пересчитывая ступени. Не сбрось я его с лестницы, он без колебаний убил бы меня на месте, вколов смертельную дозу яда. Кого мне действительно жаль, так это крупье. Он сильно пострадал?

- У него сломана нога. Сейчас он в больнице.

- Я сочту своим долгом оплатить его лечение. И позабочусь о выплате компенсации и ему, и тем игрокам, которым нанес моральный ущерб за игровым столом.

Казимир махнул рукой.

- Мы все уже устроили.

Худ почувствовал, что настал подходящий момент.

- Причина моего визита к вам, мсье Казимир, состоит в том, что я пришел просить вас мне помочь.

Не давая директору опомниться, Худ протянул ему фотографию Эндрюса.

- Вам знакомо это лицо? Не девушки, прошу прощения, а сидящего сбоку мужчины?

- Лицо? - Казимир понуро пожал плечами. - Разве можно сказать? Я не в состоянии...Вам надо поговорить с физиономистом. Он...

- Точно! Именно то, что нужно. - Худа осенило. - Человек, умеющий читать по лицам!

Казимир кивнул.

- Он не позволяет войти в Казино нежелательным посетителям?

- Он стоит на дверях и рассматривает каждого входящего. При виде нежелательного посетителя подает знак и мы выводим такого субъекта. Его зовут мсье Эрне. Он работает с нами уже тридцать три года и знает в лицо любого из меченых в нашем бизнесе: шулеров, фальшивомонетчиков, аферистов, торговцев наркотиками и прочих. - Мсье Казимир с трудом заставлял себя упоминать об этой грязной стороне игры.

- И так же прекрасно он знает лица знаменитостей, известных всему миру. Я прав?

- Разумеется.

- Он хорошо работает?

- Феноменально.

- Можно пригласить его подняться к нам? Я хочу задать пару вопросов.

Казимир испытывал страшную неловкость, распространяясь о профессиональных тайнах. Впрочем, ему вообще было не по себе от происходящего.

Но Худ продолжал нажим.

- Вам что, нужны неприятности, Казимир?

- Ради Бога,.. - Директор позвонил и велел пригласить к нему мсье Эрне.

Мсье Эрне вошел в кабинет с приветливой улыбкой. Это был юркий усатый мужчина со щечками как наливные яблочки. На нем ладно сидела синяя ливрея швейцара. Худ спросил:

- Мсье Эрне, когда в последний раз видели здесь сэра Ричарда Кэлверта?

- Он приходил вчера, - ни минуты не колеблясь сообщил мсье Эрне.

- Вы это утверждаете?

- Ну... Мне кажется.

- Что! Мсье Эрне! - Казимир был потрясен неуверенностью в его голосе.

- Вы сомневаетесь, было это вчера или был ли то сэр Ричард? невозмутимо допрашивал Худ.

Эрне поправил фуражку.

- Понимаете, так получилось, что меня ввел в заблуждение один мсье, весьма напоминающий сэра Ричарда. Одинаковый рост, комплекция, походка и внешность. Вплоть до того, что у него, как и у сэра Ричарда, одно плечо чуть выше. Обычно при подобном сходстве всегда есть ряд мелких деталей, которые позволяют различить людей. Скажем, жемчужная булавка в галстуке, покрой воротничка или форма бутоньерки. Но эти двое были одеты совершенно одинаково, или по крайней мере, почти одинаково. Но теперь, когда вы меня спрашиваете, я понимаю, что прошлой ночью здесь был не сэр Ричард.

Худ показал фотографию, прикрывая девицу на первом плане.

- Кто это, по вашему? Сэр Ричард или тот, второй?

Эрне тщательно всмотрелся.

- Ну, я полагаю, это тот, другой.

- Тот самый, о котором вы говорили?

- О, да. Но я уверен, что и сэр Ричард заходил к нам на прошлой неделе. Никаких сомнений. Я его приветствовал: "Добрый вечер, мистер Ричард" и он с улыбкой мне ответил: "Добрый вечер".

- Вы знаете мсье Лобэра?

- Ну разумеется! - засмеялся мсье Эрне. - Его ни с кем не спутаешь!

- Он был здесь вместе с сэром Ричардом? Я имею в виду, вдвоем?

Мсье Эрне задумался.

- В первый вечер, когда нас посетил сэр Ричард - это было примерно с неделю назад - они пришли почти одновременно. Хотя, возможно, не вместе. Постойте, я вспомнил. Точно, сэр Ричард явился первым, я с ним поздоровался: "- Добрый вечер, сэр Ричард! Много воды утекло с тех пор, как мы имел удовольствие видеть вас в нашем заведении". Он мне тогда ответил: "- Да, Эрне, ты прав. Надеюсь, у тебя все в порядке?". Я ответил, что да, все отлично. Он стал расспрашивать о моей дочери и мы проболтали с ним минут пять. Он всегда очень доброжелателен. И вообще, любезный человек. Затем он проследовал дальше и сразу после этого вошел мсье Лобэр. Он, как правило, неразговорчив. Я только поздоровался с ним, и все.

- Вы уверены, что в тот вечер вы беседовали именно с сэром Ричардом?

- Абсолютно.

- Благодарю вас, мсье Эрне.

Теперь ему стала очевидна вся дерзость задуманного плана. Эндрюс был подвергнут самому суровому испытанию. которое только могло прийти в голову Лобэру. Он выдал себя за сэра Ричарда Кэлверта перед профессионалом-физиономистом, знатоком причуд и манер, перед тем, кто тридцать три года зарабатывал себе на хлеб, наблюдая за тончайшими нюансами во внешности и поведении людей. И Эндрюс триумфально прошел эту проверку. Он не стал торопливо проскакивать мимо Эрне. Он стоял и беседовал с ним, а Лобэр за ним приглядывал. Если Эндрюс успешно справился перед Эрне, он, безусловно, добьется этого и перед сотрудниками Кэлверта. Трюк был задуман гениально.

Теперь Худ понимал, отчего Лобэр пришел в бешенство, неожиданно обнаружив в казино присутствие Эндрюса, притащившегося туда поиграть в своем собственном облике. Непростительная глупость ставила на карту успех всей виртуозно задуманной комбинации.

Казимир поднялся и проводил Эрне до двери, при этом он что-то тихонько ему шепча. Вернувшись, он бросил Худу через плечо:

- Прошу прощения, окажите любезность подождать меня минуту?

Он вышел вместе с Эрне и захлопнул за собой дверь. Худ вскочил. Конечно, это только уловка. Казимир ему не доверяет. Он только сделал вид, что принял подозрительное объяснение насчет полиции. Дверь заперта! Он в западне. Худ расхохотался. Надо же было оказаться таким болваном!

Он бросился к окну. Там оказался узенький балкончик. Длинная каменная терраса тянулась слишком далеко внизу, чтобы на неё можно было спрыгнуть.

Худ отступил в глубь кабинета и огляделся. Кроме окна выхода не было. Ну что же, Казимир, тем хуже для тебя. Худ ухватился за шелковые шторы, повис на них всем телом и сумел сорвать вместе с карнизом. Ткань была прочная и длинная. Связав пару штор, он привязал конец к опоре балкона, перепрыгнул через перила и скользнул вниз. Это оказалось нетрудно. А прыгать на террасу пришлось всего с трех футов.

На террасу выходили окна танцевального зала. Он ударил ногой по раме, запертой изнутри на задвижку, и забрался внутрь. Пустой огромный зал с натертым до блеска полом в одном конце украшал рядом кадок с пальмами. Прячась за них, Худ пробрался к двери. Слева был гардероб и стеклянные двери парадного входа в Казино. Направо уходил устланный коврами коридор. Входные двери были заперты.

Он побежал по коридору, прислушиваясь к топоту над головой. Слева находился пустой бар. Влетев туда, он подскочил к окну. Оно выходило на каменный балкон, заканчивавшийся крутыми ступенями. За ними зеленел газон, пальмы, размеченная флажками дорожка. Едва он добрался до ступеней, как в баре появились люди. Худ прибавил ходу. За его спиной послышались крики. Дорожка огибала здание. Совсем рядом он увидел ещё одну лестницу и огромную запертую дверь.

"- Ничего хорошего", - подумал он и неожиданно заметил тачку на узкой тропинке, уходившей в сторону от главной дорожки.

Он поспешно нырнул в кусты. Тропинка привела его к домику садовника, расположенному почти у самых ворот. На ходу Худ заметил открытый замок, висящий на одной из петель. Сорвав его с петли, он перемахнул через забор, и защелкнул замком снаружи.

Устремляясь вниз по бульвару, он заметил, как из казино торопливо выскочила группа людей. Заметив его, они закричали. И тут прямо перед собой Худу увидел машину полицейского патруля. Он на мгновение заколебался между погоней и патрулем у тротуара стояла машина. Мельком он углядел в ней двух монашек.

Худ рванул на себя дверцу и спросил с очаровательной улыбкой:

- Не подвезете?

Два мужеподобных лица как по команде повернулись в его сторону и улыбнулись. Руки потянулись, чтобы помочь ему влезть внутрь. За его спиной захлопнулась дверь, машина тронулась. Худ получил сокрушительный удар по голове и потерял сознание.

20

Солнечный луч проникал в прорезь ставня в форме трефового туза. Ничего другого Худ не видел. Туго спеленутый по рукам и ногам, он лежал на доске, к которой его привязали веревками.

Должно быть, около шести утра. Он пришел в себя довольно скоро после того, как его сюда бросили. Голова раскалывалась, томила жажда. Он не имел ни малейшего понятия, где находится. Оставалось лежать и разглядывать трефовый туз.

Дверь открылась и вошли трое не по-французски широколицых здоровяков. Приблизившись к Худу, они молча его рассматривали. Время от времени они обходили его со всех сторон и пристально вглядывались ему в лицо, не проронив при этом ни звука. Затем двое из них отвязали его и подняли.

Руки и ноги Худа по-прежнему были связаны. Поддерживая его под руки, незнакомцы потащили его к дверям. Он споткнулся и рухнул на пол. Один из сопровождающих тут же пнул его ногой в живот. На мгновение Худу показалось, что он теряет сознание. Поставив на ноги, его поволокли в соседнее помещение.

Там находились четверо мужчин, праздно развалившихся в креслах или шатающихся без дела по комнате. Все они были в черном, на голове двоих высились черные цилиндры. Голова Худа то и дело заваливалась на грудь, но он пытался осмотреться. Судя по виду, это была приемная похоронного бюро. Повсюду стояли друг на друге гробы, серебряные канделябры, таблички с выгравированными скорбными текстами, урны для праха, висели фото катафалков на траурных процессиях. Один из гробов стоял отдельно на помосте и был открыт. Его обрамляла куча венков и цветов с траурными лентами и золотыми по черному надписями. Мужчины с бесстрастными лицами рассматривали Худа. Он понял, зачем его сюда привели. Вокруг стояли полицейские кордоны. Лобэр выбрал самое безопасное транспортное средство, дававшее известный шанс на безопасное передвижение.

Один из мужчин отделился от конторки и подошел к Худу. Не проронил ни звука, он молниеносно нанес удар правой в челюсть Худа, но тот успел отдернуть подбородок и уклониться. Удар не достиг цели. Когда рука ещё свистела над плечом Худа, тот изо всех сил боднул обидчика головой в подбородок. Клацнула челюсть и человек упал. Двое других прыгнули на Худа. От удара по голове он снова потерял сознание.

Придя в себя, Худ ощутил, что его тело слегка подпрыгивает и подрагивает. Над головой светилось круглое отверстие с теннисный мяч. Все остальное скрывала тьма.

Он лежал на спине. И ясно, что в гробу. На миг Худ запаниковал, вообразив, что погребен заживо и находится в могиле. Потом услышал автомобильный гудок, который донесся странно приглушенно, откуда-то издалека, и ощутил инерцию торможения. Должно быть, он все ещё в катафалке. Светлое пятнышко над головой, конечно, означает, что его намерены оставить в живых как можно дольше. Или просто приберегают для пыток.

Руки и колени Худа были связаны, но лодыжки оставалась свободны. У него было чувство, что его бросили в гроб немедленно после удара в голову. Интересно, как долго он сможет протянуть, если гроб все же спустят в могилу? Наверное, в обычной могиле - не больше нескольких минут, за которые он использует весь кислород в гробу и попросту лишится чувств. Это будут долгие минуты! И страшным покажется глухой звук от падения комьев земли на крышку. Если же его замуруют в склепе, то можно продержаться с неделю, или даже дольше.

Катафалк периодически тормозил и вновь набирал ход. Худ услышал приглушенный рев проехавшего мимо грузовика. Вероятно, они ехали по запруженной дороге с оживленным движением. Он попытался приподнять руки. Яростно опираясь локтями в бока, изловчился, и сумел связанными руками надавить снизу на крышку гроба. Ему удалось немного приподнять верхнюю половину туловища, чтобы усилить давление на крышку, когда вдруг даже передернуло от внезапной резкой боли. Осторожно ощупывая пальцами деревянную поверхность над лицом, он обнаружил острие гвоздя, торчащего из-под крышки примерно на дюйм. Явно вместо того, чтобы закрепить крышку шурупами, её в спешке забили гвоздями.

Худ прижал кисти к острию гвоздя и стал перетирать стягивающую их веревку. Опираясь суставами пальцев о дерево, он методично пытался подсунуть веревку под гвоздь и двигать сжатыми запястьями, стремясь перетереть пряди. Каждый раз, когда удавалось зацепиться за гвоздь веревкой, он больше всего боялся его погнуть. И тем не менее чувствовал, как одно за другим слабели волокна веревки.

Это был очень медленный процесс. Монотонно нащупывая подушечкой большого пальца острый металлический кончик гвоздя, он пытался направлять к этому месту веревку. И каждый раз после судорожного спазма боли, когда гвоздь вонзался в одно и тоже место на запястьях, отдергивал руки.

Потом все начиналось сначала. Он перетер одну веревку из трех. Из запястий струилась кровь. Со второй пришлось возиться настолько долго, что он уже и не надеялся на успех. Когда же наконец и с ней было покончено, Худ почувствовал, что оставшаяся третья висит свободно.

Опустив руки, он дал себе время расслабиться. Катафалк все ещё подпрыгивал раскачивался. Медленно подтянув колени вверх, он уперся руками в дно и изо всех сил налег на крышку. Дерево громко заскрипело, крышка слегка поддалась и Худ увидел тонкую щель.

Оказывается, в коленях человека скрыта огромная сила. Ограниченное пространство гроба весьма способствовало тому, чтобы сосредоточить все усилия на крышке. Худ отталкивался от дна, помогая себе напряжением бедер. Через пару минут он сумел приподнять крышку на пару дюймов и развязать веревки, впивавшиеся в его ноги сразу под коленями. Через щель виднелись цветы и венки, прислоненные к гробу снаружи. За окнами катафалка мелькали придорожные откосы.

Он сильнее толкнул крышку и свернул её набок. Два огромных овальных венка с вплетенными лентами почти напрочь перекрывали обзор задней части катафалка. Однако ему удаюсь увидеть в просвете черный "ситроен DS", медленно тащившийся позади. Вероятно, внутри, горестно понурившись, сидел вооруженный отряд "скорбящих" головорезов. Худ улыбнулся, мысленно представив, какого рода надписи золотились на траурных лентах. В кабине катафалка сидели водитель и ещё один человек. Худ знал, что смог бы выскочить из гроба. Но следовавшая позади "группа сопровождения" его непременно заметит и навряд ли позволит дорогому "покойничку" ускользнуть.

Он осматривался вокруг, пытаясь сориентироваться. Катафалк миновал две автозаправки, потом ряд домов. Судя по всему, они въезжали в Вилльфранш. Если так, вероятно, ночью его везли довольно долго.

Катафалк затормозил и остановился.

Вопрос "почему" Худа не волновал. Его взгляд сфокусировался на мотоциклисте, остановившемся сбоку. Худ узнал в нем того самого активного парня, который на стоянке в Ницце заметил в машине Худа труп Тейта и поднял на ноги всю окрестную полицию.

Опираясь на локоть. Худ высунул из гроба свободную руку. К счастью, это движение было замаскировано в ворохе венков, которые перекрывали обзор ехавшим сзади. Худ боялся постучать в окно - стук бы непременно услышали сидящие впереди. Стеклянные бока катафалка обрамлял серебряный ажур решетчатой подпорки, и, вставленная непрочно в её пазы, стеклянная панель то и дело проскальзывала, приоткрывая поверхность решетки.

Худ сорвал с ближайшего венка крошечный бутон и незаметно швырнул в приоткрывшееся пространство между стеклом и решеткой. Тот упал на дорогу рядом с мотоциклом. Но парень его не заметил. Худ повторил бросок и на этот раз бутон ударился в переднее колесо мотоцикла, но внимание парня было всецело приковано к девушке, проходившей по тротуару. Вскоре они снова тронулись под контролем полиции, на этом участке дороги встречный транспорт продвигался попеременно по одной из двух полос движения. На другой полосе шли дорожные работы. Мотоциклист отстал, Худ в отчаянии выругался.

Дорога тянулась вдоль берега. Катафалк тащился еле - еле, видимо, чтобы не вызывать подозрений. Худ мысленно проигрывал ситуацию, когда за ним придут. Он не сомневался, что сумеет выпрыгнуть из гроба и даже, возможно, разбить боковое стекло. Но на этом месте его фантазия иссякала. Что могло произойти дальше - ведал один Господь.

Когда катафалк притормозил в следующий раз, мотоциклист снова появился рядом, нетерпеливо газуя в типично французской манере. Целых тридцать миль от тащился за катафалком, не имея возможности вырваться вперед.

Огромный грузовик перекрыл все движение на дороге, пытаясь въехать задним ходом на стройплощадку. Мотоциклист спустил ногу на землю и прикуривал. Худ метнул очередной бутон, потом ещё один. Ничего не вышло. Парень затянулся, выпустил дымок и прокатил мотоцикл на пару шагов вперед, чтобы лучше разглядеть маневры гигантского грузовика.

Двигатель грузовика ревел так, что не имело никакого смысла стучать в окно! Худ махнул из - под венка рукой, хотя понимал, что это тоже бесполезно.

Наконец, грузовик вывернул колеса достаточно, чтобы вписаться задним ходом во двор. Через минуту катафалк и мотоциклист возобновят движение. В отчаянии Худ рванул из венка целую кучу лепестков и просунул их через решетку. Те медленно и плавно оседали на землю.

Парень краем глаза уловил какое-то движение, удивленно глянул вниз, затем поднял голову и увидел Худа. У него озадаченно округлились глаза и поглупело лицо. Однако, оправившись через мгновение от неожиданности, он принял невозмутимый вид, словно такие штуки с гробами ему приходилось частенько наблюдать и раньше. Его глаза сузились. Подав мотоцикл поближе, он всматривался, пытаясь разглядеть детали.

- Молодец, старик! - просиял Худ.

Шофер "ситроена" немедленно начал сигналить, то ли чтобы мотоциклист отодвинулся, то ли чтобы заставить тронуться катафалк. Однако мотоциклист уже узнал Худа и его не нужно было подгонять. Он бросил мотоцикл в сторону, дал газ и рванул вперед.

Водитель катафалка услышал сигнал, поданный "ситроеном" и попытался прорваться следом, но впереди, насколько видел глаз, движение застопорилось. Машины стояли, томительно дожидаясь, пока проедет поток встречных автомобилей. Вереница машин растянулась в длинной очереди. Водитель катафалка несколько раз пытался выбраться вперед и проскочить перед чьим-нибудь носом, но каждый раз был вынужден нырять назад, прячась в свой ряд.

Когда они приблизилась к горам, Худ увидел мотоциклиста, торопливо объясняющегося с двумя полицейскими из черно-белого патрульного "Рено", указывая на проезжающий катафалк. Это было мимолетное видение, потому что в следующий миг венки и проезжающие машины полностью перекрыли Худу видимость. Однако ему показалось, что полицейские препирались с мотоциклистом, не слишком доверяя его рассказу.

Катафалк снова тронулся. Поток машин начинал растягиваться. Худ потер разбитые костяшки пальцев. Ну что же, будь что будет. Неожиданно "ситроен" начал подавать беспрерывные гудки. Катафалк прибавил ход. "Ситроен" быстро его догнал и теперь шел вровень. До Худа донесся вой сирены. В тот же миг послышался звон разбитого стекла - в боковое окно катафалка влетела пуля. Видимо, до скорбящих кое-что дошло.

Худ поднатужился, и, приподняв повыше крышку гроба, вылез наружу, прижимаясь к постаменту и стараясь остаться незамеченным. Спрятавшись под прикрытием венков, он увидел нос маленького тупорылого "Рено". Далеко сзади ехал мотоциклист, торопясь не упустить свой шанс. "Ситроен" пропал из поля зрения. Катафалк мчался на всех парах. Он вырулил на боковую дорогу, влетел на склон, круто поднимавшийся вверх между виллами, затем свернул ещё на одну из боковых дорог. Вероятно, ему удалось оторваться от полиции. Но вскоре Худ снова увидел "Рено", который все ещё не сдавался.

Катафалк мчался все быстрей. В какой-то момент он очутился на раскопанной вдоль и поперек грязной проселочной дороге, огороженной по бокам насыпями. Должно быть, водитель не сразу понял, что произошло. Он безуспешно попытался притормозить, стремясь обойти рытвины и ухабы. Катафалк бросало из стороны в сторону, а скорость его все не падала. Водитель не справлялся с управлением, внутри что-то громыхало и лязгало. Гроб вместе в венками перекатывался по углам. Вдруг катафалк резко занесло и со страшным скрежетом сбросило в канаву. Худ рванул на себя заднюю дверь и распластался в грязи. Приподняв голову, он увидел, как водитель и его спутник помчались к ближайшей оливковой роще. Вскочив на ноги и пригибаясь к земле, Худ побежал по канаве в противоположном направлении. Вскоре заревел мотор "Рено". Рухнув ничком на землю, он переждал, пока проехала полиция, и вновь помчался вперед.

У ближайшего поворота Худ выпрыгнул из канавы, перебежал на другую сторону и понесся вниз по склону в сторону вилл и потока машин. Добравшись до торгового центра, он увидел на гараже табличку "Машины напрокат". Оказалось, что свободных машин нет, однако хозяин вызвался подбросить Худа в Ниццу, где в гараже его зятя можно было сразу нанять машину.

- Отлично. Поехали.

При въезде в Ниццу за ними пристроился черный "Ситроен DS". Худ предложил:

- Может, пропустите его вперед?

Водитель принял вправо, притормозил и дал сигнал следовавшей сзади машине проехать вперед. На какой-то момент "Ситроен" замер, затем медленно тронулся и проехал мимо. За рулем "Ситроена" сидела блондинка. Она кивнула Худу, дескать, следуйте за мной, и улыбнулась. Худ перевел дух и широко улыбнулся ей в ответ: "- Не сейчас, Жозефина, чуть позже".

- Да, сэр, - заметил хозяин гаража. - Сейчас эти городские барышни все на колесах. Разъездились...

21

Пышущий энтузиазмом Парди предложил Худу присесть:

- Что у вас с рукой?

- Царапина.

- Пришел ответ на вашу телеграмму. Я лично её раскодировал. Рассчитывал, что вы зайдете ещё вчера, и прождал вас до десяти.

Худ закурил.

- Меня чуть было не похоронили заживо.

- Как это?

- О, всего-навсего под кипой бумаг.

Парди мгновенно попытался найти в его словах тайный смысл или намек, глаза его горели любопытством. Он отпер сейф, вытащил из него сообщение и передал Худу.

"ХУД КОНСУЛЬСТВО НИЦЦА ОТ "ИМПЕРИАЛ ВАТЧ КОМПАНИ" ТЧК ДОСТОВЕРНО УСТАНОВЛЕНО ФОТОГРАФИЯ ИГОРЯ ЗАРУБИНА СОРОКА ДЕВЯТИ ЛЕТ УРОЖЕНЦА ГОРОДА ЧИТЫ ЖЕНАТ АННЕ ХУ ОНГ СЧИТАЮЩЕЙСЯ УМЕРШЕЙ 1938 ГОДУ ТЧК В ПРОШЛОМ ЗАРУБИН МУЗЫКАНТ ЦИРКОВОЙ АКТЕР ЗВЕЗДА КИЕВСКОГО ЦИРКА ИЗВЕСТЕН КАК ГЕНИАЛЬНЫЙ МИМ. ТЧК ПОСЛЕДНИЙ РАЗ О НЕМ СЛЫШАЛИ СЕНТЯБРЕ 1939 ГОДА ВЛАДИВОСТОКЕ ТЧК ВЕРОЯТНОЕ НЫНЕШНЕЕ МЕСТОПРЕБЫВАНИЕ ШАНХАЙ ТЧК ТРЕБУЙТЕ КОНСУЛА ПАРДИ СОБЛЮДЕНИЯ СТРОЖАЙШЕЙ СЕКРЕТНОСТИ ТЧК"

Гениальный мим! Эндрюсу вполне подходил этот эпитет. Худ вспомнил, как неловок и неуклюж показался ему Эндрюс в роли лакея на борту "Тритона", как неопрятно он выглядел на фоне вышколенных стюардов. Сейчас становилось ясным, что это была просто маска, нечто вроде прикрытия.

Парди приоткрыл ящик письменного стола.

- Ваш ключ готов. Не беспокойтесь по поводу последней фразы в телеграмме, вы понимаете, о чем я говорю. Я глух и нем, - он отдал Худу ключ.

- Ну и прекрасно, - Худ сунул ключ в карман. Он подумал о картинах Гейнсборо и Сикерта, которые так любезно предоставили ему из музейных фондов по распоряжению министерства финансов. Теперь эти картины остались на "Тритоне". Впрочем, как и прочие картины Лобэра. Странная комбинация красоты и дьявольской мерзости в их сильнейшем воплощении. Хотя, по своему опыту Худ знал, что этот случай не единственный.

Было около одиннадцати часов. Худ понимал, что ему нужно разыскать Эндрюса. Лобэр уже вполне мог приступить к выполнению своего зловещего плана и запустить механизм в действие. Тут Худ заметил, что вот уже несколько минут он сидит молча, погруженный в размышления.

- Задумался о другом, - усмехнулся он Парди. - Кстати, вы случайно не знаете дату открытия очередной сессии Совета НАТО в Париже?

- НАТО? Это выходит за рамки моих полномочий, - отозвался Парди. Впрочем, могу узнать. - Он снял телефонную трубку и переговорил с кем-то из сотрудников в приемной. Пришлось немного подождать, пока там выясняли.

- Завтра? Заседание Комитета военного планирования? А Совет НАТО послезавтра? Спасибо.

Послезавтра! Худа словно обожгло. Необходимо принимать срочные меры. Господи!

Парди снова полез в ящик стола.

- Чуть не забыл. Я выяснил насчет адреса по номеру телефона. Улица Дюбош, 14.

Худ запомнил адрес и поблагодарил мистера Парди.

- Последняя просьба. Не могли бы вы одолжить мне свой пистолет, если таковой имеется?

Парди прямо-таки расцвел, порозовев от удовольствия, и весь напыжился.

- У меня есть пистолет, который всегда здесь хранится. На всякий случай, знаете ли. Но им никогда не пользовались. Надеюсь, вы не собираетесь...

- Если мне все же придется, я дам вам отчет о расходе боеприпасов, если хотите.

Парди подошел к сейфу и достал "уэбли" 45 калибра с обоймой.

- Вот, держите.

- Ну и ну! - Пистолет был чересчур тяжелый и громоздкий для Худа, но все равно лучше, чем ничего.

Парди и слышать не хотел о том, чтобы давать пистолет под расписку. Когда Худ собирался уходить, он схватил его за плечо.

- Вы уверены, что не понадобится помощь, старина?

- Надеюсь, что справлюсь. Но все равно, спасибо за предложение.

Парди раскрыл перед ним дверь, и проскользнув вперед, все ещё розовый от возбуждения, конспиративным кивком пожелал доброго пути.

"Пежо 404", нанятый Худом, стоял на обочине. Он сел в машину, зарядил "уэбли" и сунул его за пояс. Так или иначе, но ему снова нужно пробраться на "Тритон", попасть в каюту Эндрюса, а потом... Одному Богу известно, что потом. Время действовать неумолимо приближалось.

Боковыми дорогами он выбрался в Болье, оставил машину у гостиницы и прошелся доль прибрежных скал к Сент-Жану.

Там Худ направился в сторону порта. Повсюду маячили рыбаки с удочками, кое-где попадались туристы. Неожиданно за одним из столиков кафе "Маскотт", расставленных на улице под зонтиками, он увидел Сью Трентон. Та сидела в одиночестве, потягивая "кока-колу". Он усомнился, подходить ли к ней, однако она его уже заметила.

- Так - так... - протянула она. - Последний раз, когда я вас видела, у вас были крупные неприятности. Вчера ночью вы всех сбили с толку, молниеносно ретировавшись и никого не предупредив о своем позорном бегстве.

- И надо вам заметить, что больше всех с толку был сбит я сам.

Она пригласила сесть, Худ приглашение принял и заказал себе "кампари" с содовой.

- Интересно, как прореагировал Лобэр, когда с его очкастым приятелем случилась неприятность?

Она покосилась на него и пожала плечами.

- Ничего про это не слышала. Я ведь играла в "баккара".

- Ну и как? - Худ внимательно наблюдал за девушкой. Неужели она действительно так глупа, как хочет казаться? С другой стороны, он никак не мог поверить, что она так искусно притворяется.

- Я выиграла. Было очень весело.

- А Лобэр проиграл?

- Как вы догадались?

Худ только усмехнулся.

- А что у вас с рукой? - Она заметила страшные ссадины. В голосе и взгляде чувствовалось непритворное сострадание. - Ой, даже с обеими!

- Это после встречи с дружками Лобэра. Веселая была вечеринка. Правда, время выбрали неудачное - раннее утро.

- Зря вы ничем не обработали руки. Идемте со мной. Здесь неподалеку есть аптека. Ваше "кампари" никуда не денется.

- Мы сейчас вернемся, - поставила она в известность гарсона.

Худ позволил привести себя в аптеку, где ему обработали ранки антисептиком и залепили пластырем. Они вернулись к столику. Казалось, такое проявление заботы их сблизило. Неожиданно Сью Трентон поинтересовалась:

- С вами все в порядке? Я чувствую, что что-то происходит, но пытаюсь закрывать на все глаза. Но сейчас мне кажется, случится нечто ужасное... Она странно хихикнула, ей было явно не по себе.

Худ закурил. Можно ли ей довериться?

- Вы знаете, где сейчас Лобэр?

- На вилле. На пляже обнаружили труп, и его вызвали на виллу для опознания, похоже, это тело его шофера.

- Вы его ждете?

- Нет.

- Сью, позвольте мне вас так называть? Мне кажется, не слишком умно мозолить всем глаза, рассиживал здесь. Нас могут увидеть. Может, пройдем в мою машину?

Она кивнула и поднялась. Они перешли в машину.

- Вы хорошо знаете Лобэра? - спросил он.

- Не слишком.

Глаза их встретились. Она отрицательно качнула головой в ответ на его незаданный вопрос. Она с ним не спала.

- Он очень опасный человек. С ним нельзя шутить.

- Да? - В её смехе чувствовалась самонадеянность молодости. Правда, слышалось и сомнение.

- Как бы там ни было, сегодня я вернусь на яхту, чтобы забрать свои вещи. И скажу, что уезжаю. Мне все равно пора домой. О, Господи, назад к соляным копям!

Худу показалось, что она пытаться скрыть свою грусть. Он решил воспользоваться шансом. Придется ей довериться.

- А вы не знаете, Эндрюс, тот коротышка-лакей, на борту яхты или нет?

- Вчера днем был. С тех пор я там не появлялась.

- Тогда, вероятно, он по-прежнему там, раз Лобэр занят на вилле. Сью, слушайте меня внимательно. Необходимо, чтобы Эндрюс сегодня вечером был на берегу. Я умоляю вас помочь мне в этом. Смогли бы вы что-нибудь придумать, чтобы завлечь его сюда до возвращения Лобэра?

- Зачем?

- Это длинная и очень запутанная история. Я бы очень хотел посвятить вас в детали, но, к сожалению, не имею права. Вам придется поверить мне на слово. Даю слово, что вы не окажетесь втянуты в преступление, даже наоборот. Я буду с вами вполне откровенен. Есть доля риска. Возможно, не большего, чем вообще связаться с Лобэром. Я не могу вам гарантировать достойное вознаграждение, если вы справитесь с задачей. Но обещаю, что если вы сделаете то, о чем я прошу, я устрою в вашу честь фантастический вечер, будь то Париже или Лондоне, когда эта история закончится.

Она долго смотрела ему в глаза.

- Риск меня не пугает.

Худ взял её за руку.

- Умница. А как вы собираетесь попасть на яхту?

- В час дня обычно посылают катер.

- Не знаете, Лобэр тоже собирается на яхту?

Она неуверенно пожала плечами.

- Думаю, это зависит от полиции, хотя, по-моему, он не планировал. Я слышала, как говорили о поездке в Ниццу.

- Ясно. Теперь к делу, Сью. Когда вы попадете на яхту, найдите предлог поболтать с Эндрюсом. И как бы между прочим заметьте, что вечером вы отправляетесь смотреть новое шоу в каком-нибудь из кабаре Ниццы, или Антиба, или где угодно. Добавьте, что это интимное шоу, в новом, только что открытом заведении, и что реклама очень многообещающа. Будет страшно интересно. Если вы при этом поведете себя непринужденно, многозначительно и сексуально, все получится! Скажите, что в изобилии будут представлены девушки в корсетах.

- В чем?

- В корсетах. Ну, знаете, лифы, корсажи, пояса, трусики, подвязки, в общем все те прелести, которыми заманивают нашего брата. Нет, правда, я вполне серьезно. Эндрюс - страстный коллекционер корсетов, знаток, если так можно выразиться. Если он узнает, что есть реальный шанс пополнить коллекцию, то неминуемо клюнет. И кинется выспрашивать, где это заведение, в котором часу состоится шоу-программа и так далее. Вы должны продумать все детали заранее, чтобы отвечать без колебаний. Придумывать подробности вы просто не сможете. Он ни в чем не должен усомниться. Ему наверняка захочется пойти, и все, что от вас нужно - это предложить ему пойти вместе с вами. Короче, ваша миссия - любой ценой уговорить его отправиться на берег. Говорите что угодно - что без вас не попадет, что зрелище только для избранных, что вы туда вхожи через друзей. Все что угодно, но добейтесь, чтобы он поехал с вами. Надеюсь, вы можете попросить катер, чтобы отправиться на берег, когда вам вздумается?