Акуна матата, Занзибар! Африканские приключения кота Сократа

Глава 2

Прошло ещё несколько дней с тех пор, как я обнаружил, что в доме Беллы никого нет. С утра до позднего вечера я торчал на подоконнике в комнате Димки, боясь прозевать момент её возвращения. Если вы читали мои предыдущие истории, наверняка помните: именно там находится мой наблюдательный пункт, откуда открывается вид на кухню дома, в котором живёт Белла. Короткими зимними днями, когда на улице холодно и особо не погуляешь, окна наших домов превращались в место свиданий. Чем не шоу «За стеклом»? Даже на расстоянии мы чувствовали и понимали друг друга по взглядам и жестам. Стоило мне показаться в окне, как спустя какое-то время появлялась моя Белоснежка. Правда, в тёплое время года всё было гораздо проще. Когда люди уже готовились ко сну, для нас наступало время свиданий. Мы встречались на заборе и ночи напролёт гуляли по крышам домов и сараев, любуясь звёздами до тех пор, пока рассвет не начинал гасить небесные светила. А потом мы расходились по домам и отсыпались до самого обеда.

Теперь я не покидал свой наблюдательный пункт ни на минуту. Последнее время я стал плохо есть и похудел так, что бока ввалились, даже густая шерсть не скрывала торчащих рёбер. Естественно, моё непривычное поведение не осталось незамеченным. Хозяйка беспокоилась и спрашивала: «Котейка, ты, часом, не заболел? Совсем ничего не ешь, с тобой такого никогда не было. Надо срочно везти тебя к ветеринару».

Да, я болен, но, к сожалению, этот недуг ветеринар не в силах вылечить. Да и о какой еде может идти речь, если я не знаю, что с моей ненаглядной. Тебе, дорогая Татьяна Михайловна, тоже кусок в горло не полезет в такой ситуации.

В один из вечеров, когда семья собралась за ужином, я тоже отправился на кухню. Если поесть не смогу, хотя бы с родственниками пообщаюсь да на какое-то время отвлекусь от горестных мыслей. Пуха лежала на своём положенном месте – на границе между кухней и прихожей. Это же надо так выдрессировать собаку! Она даже в мыслях себе не представляла, как можно нарушить границу без разрешения. Правда, так она вела себя исключительно в присутствии людей, а вот когда никого не было, втихаря пробиралась на кухню и обследовала все углы. Приспособленка ещё та. Говорю же, хитрая рыжая морда. Она приподняла голову, когда я проходил мимо, и проводила меня завистливым взглядом, при этом грустно вздохнув.

– Мой хороший, ты покушать пришёл? – радостно спросила Татьяна Михайловна, увидев меня в дверях. Она вскочила со стула и махнула рукой. – Иди скорей, я покормлю тебя.

Хозяйка заглянула в холодильник, хотела достать упаковку корма, но вдруг передумала и снова захлопнула продуктовый клондайк.

– Корм потом поешь, а сейчас я лучше курочкой тебя угощу.

Она отрезала кусок мяса от аппетитной, зажаристой птицы, которая возвышалась на обеденном столе, и положила в мою миску, а затем обратилась к родственникам:

– Не пойму: что с нашим котом случилось? Который день ходит по дому, как неприкаянный.

– Как это – что случилось? – хмыкнул Димка. – Ты думаешь, почему он целыми днями торчит у меня на окне?

– Наверное, Белоснежка опять куда-то укатила, – предположила Катя, с улыбкой посмотрев на меня. – Прямо не кошка, а лягушка-путешественница.

– И как я сразу не догадалась! – воскликнула хозяйка. – Я же встречала соседку в магазине. Пока стояли в очереди, она рассказывала, что собирается навестить внуков, и даже попросила меня почту забирать. Местная шпана оторвала крышку на её почтовом ящике. Говорит, если вовремя не вытащить газеты, они размокнут от снега. Если она уезжает надолго, всегда кошку с собой забирает. Не бросишь же её одну дома.

– А Сократ-то этого не знает, – усмехнулся Димка. – Небось, накрутил себя так, что даже аппетит пропал.

Люди дружно рассмеялись, а мне было совсем не до смеха. Неужели нельзя было хоть словом обмолвиться? Я с ума схожу, места себе не нахожу, а она знает и молчит. Эх, люди-люди, до чего же бессердечными вы порой бываете. А если бы из-за вашего бездушия я умер от голода, вас бы не мучила совесть?

Когда я узнал, что Белла жива, здорова и просто уехала с хозяйкой в гости, стало легче дышать, будто камень свалился с души. В тот момент я чуть не запрыгал от радости. В животе заурчало, я вспомнил, что не ел уже несколько дней, и почувствовал, насколько же я голоден. Этот смачный кусок курицы я слопал в три укуса, толком не почувствовав его.

– Добавочки? – спросила Татьяна Михайловна, глядя на меня.

Хм, что это с ней случилось? Неужели она и впрямь так переживала за меня и теперь не знает, как угодить?

– Мяу, – ответил я.

– Кушай, мой хороший. – Она положила ещё кусочек мяса и погладила меня по голове. – А то совсем исхудал от любви.

Второй кусок я ел степенно, смакуя вкус восхитительного деликатеса.

– Ты смотри, как проголодался, – усмехнулся Петрович. – Приятель, ты сильно не разгоняйся, а то такими темпами всю курицу слопаешь.

– Пусть кушает, – сказала хозяйка. – Он столько дней ничего не ел. Я уж было подумала, что кот наш заболел.

– Да что с ним будет? – хмыкнул Димка. – Он же живучий, как бактерия-терминатор. Её даже радиация не берёт. Кстати, учёные предполагают, что она к нам из космоса прилетела. Сократ, ты там, на МКС, случайно с ней не встречался?

Семья снова дружно рассмеялась, а я чуть курицей не подавился. Это же надо такое ляпнуть. С бактерией меня ещё никто не сравнивал. Над кем вы глумитесь? Над влюблённым котом. Устроили вечер юмора, понимаешь ли.

– Никакая он не бактерия, – тут же заступилась за меня Катя. – Это всё любовь, коварная злодейка, виновата. Видимо, котейка так переживал за свою кошечку, что не до еды ему было.

Хорошо хоть у меня такая заступница имеется. Она меня никогда в обиду не даёт.

– Сократ, не переживай, они скоро приедут, – успокоила Татьяна Михайловна и добавила, кивнув на сына: – У Димы, вон, тоже Настя уже два месяца на гастролях с оркестром – и ничего, он стойко переносит разлуку. Так что и ты держись, мужик ты или кто?

Я не понял: к чему сейчас был этот вопрос? Она что, сомневается во мне?

– Кот, только разлука научит тебя любить по-настоящему, – вставил свои пять копеек Петрович и продолжил уплетать ужин, аппетитно хрустя косточкой.

В этот момент я посмотрел на Пуху и заметил, как она судорожно сглатывала слюну, пристально наблюдая за хозяином. Думаю, она бы тоже не отказалась полакомиться косточкой. Слопав без остатка добавку, я довольно облизал усы. Если хозяйка расщедрится и положит ещё один кусок, его я вряд ли осилю. Придётся оставить Пухе, иначе она изойдёт слюной, пока ужин закончится.

– Пушик, не переживай, и тебя угощу курочкой, – словно услышав мои мысли, сказала Татьяна Михайловна. Она отщипнула кусочек от птицы и отнесла в её миску.

Да, на такую большую семью, как наша, одного жареного птеродактиля явно маловато.

Отойдя от миски, я уселся под батареей и принялся наводить красоту. Теперь нужно быть во всеоружии, ведь Белла может вернуться со дня на день. Если отбросить лишнюю скромность и сказать прямо – я всегда выгляжу хорошо. Конечно, в моей жизни бывали моменты, когда мне было не до красоты, особенно после столкновения с бродячими собаками[11]. Тогда я думал лишь о том, как бы выжить после бойни. До сих пор шрам на ухе остался, но я не переживаю насчёт него, он нисколько меня не портит. Тем более, говорят, шрамы украшают мужчин.

Пока я умывался, меня неожиданно посетила шальная мысль. Вы слышали, как Татьяна Михайловна со мной разговаривала, думая, что я болен? Увидев меня, вскочила со стула и чуть ли поклоны не начала отбивать.

Оказывается, всё гениальное просто. Если хочешь, чтобы родственники стояли перед тобой на задних лапках, хотя они всегда на них стоят, нужно прикинуться больным – и тогда тебя будут кормить самыми изысканными лакомствами. Кому, как не заслуженному акотёру, знать, что сыграть можно кого угодно, даже чёрта лысого. И как я раньше этого не понял? Я же видел, как Татьяна Михайловна бегает перед Петровичем, когда тот заболевает. Она старается угодить ему любыми способами – бульончик куриный сварит, чай с малинкой в постельку отнесёт, даже глаза на диету закроет и вареников с картошечкой налепит. Выходит, секрет хорошего отношения – в болезни? Хм, странно…

Однажды утром я стал невольным свидетелем странного разговора Татьяны Михайловны с Петровичем. В тот день хозяин проснулся позже обычного и спустился на кухню, когда дети уже разъехались по своим делам. Татьяна Михайловна убирала со стола тарелки и чашки, а я, позавтракав, растянулся под батареей и наблюдал за ней. Скажу честно, это было одно из моих самых любимых занятий. На то, как она кружится по кухне, словно балерина, я мог смотреть часами. Хозяйка помыла посуду и поставила её на сушилку, затем взяла с подоконника ярко-синюю лейку, набрала в неё воды и принялась поливать цветы. Хотя некоторые мне даже сложно было так назвать: какие-то колючки, торчащие в разные стороны. Одно из растений казалось мне очень симпатичным: на кончиках его стеблей непонятной формы распустились белоснежные бутоны. Как-то я запрыгнул на стул у подоконника и всего лишь хотел понюхать цветок, как вдруг услышал за спиной строгий голос хозяйки:

– Даже не думай! За декабриста сразу посажу в переноску, и будешь в ней жить.

Больно нужен мне твой цветок, чтобы из-за него лишиться свободы. Как и у всех котов, у меня есть переноска на случай, если нужно ехать к ветеринару или ещё куда-то. Правда, она ни разу не использовалась по своему прямому назначению, ведь я прекрасно вёл себя в машине и без неё. В основном переноской мне просто угрожали.

– Привет, дорогая, – сказал Петрович, войдя на кухню. Он кинул портфель на диван и, подойдя к хозяйке, поцеловал в щёку.

– Что-то ты сегодня припозднился? Ты не едешь на работу?

– Конечно еду! Только сегодня в офис не надо, поеду в область на строительный объект.

– Так это же далеко? – воскликнула Татьяна Михайловна. – Сколько ты будешь туда добираться?

– От нашего дома всего сто километров, это два часа езды, – улыбнулся хозяин, присаживаясь за стол. – Сейчас кофейку выпью – и в путь.

– Значит, ты сегодня поздно вернёшься?

– Не знаю, как получится. Зависит от того, как обстоят дела на объекте. Если там всё идёт по плану, то за пару – тройку часов уложусь и сразу рвану домой.

Татьяна Михайловна поставила на стол тарелку с дымящейся овсянкой и налила в прозрачную чашку из кофейника вонючий напиток.

– Молока добавить? – спросила она.

– Угу. – Он кивнул, пододвигая кружку ближе к ней.

Я смотрел, как хозяин поглощает отвратительное серое месиво, и мне стало его несказанно жаль. А ведь меня пыталась приучить есть эту гадость жена композитора Леонида Исаевича, когда я временно жил у них. Как вспомню, так вздрогну[12].

– Тань, у тебя ещё остались деньги на питание? – неожиданно спросил Петрович. – Что-то нам зарплату задерживают.

– На счету сущие копейки, – ответила хозяйка. – А когда должны выдать?

– Не знаю, каждый день кормят завтраками.

– Мне тоже никак гонорар не выплатят, уже три статьи написала, а денег всё нет, – вздохнула Татьяна Михайловна. – Может, занять у кого?

– Да у кого сейчас займёшь? – спросил Петрович. – Вся страна так живёт, от зарплаты до зарплаты. Сейчас у людей снега зимой не выпросишь, не то что денег.

– Значит, как-то будем перебиваться, затянем пояски потуже. Крупы есть, картошка есть, на хлеб и молоко наскребём. С голоду не помрём.

– Хорошо хоть Димка стипендию получает. Копейки, но на дорогу хватает – и то слава богу. Ладно, не переживай. Я что-нибудь придумаю.

Вот тебе раз. Никогда прежде я не слышал таких разговоров в нашей семье. Иногда я замечал, что холодильник становился непривычно пустым. Да и как я мог не обращать на это внимания, если моё место под батареей находится прямо напротив него? Когда кто-то из членов семьи его открывает, мой глаз волей-неволей смотрит туда. Видимо, моменты, когда заканчивались деньги, уже случались не раз. Тогда почему раньше я не слышал разговоров на эту тему? Возможно, хозяева не хотели поднимать её при детях и обсуждали дела насущные у себя в спальне, за закрытыми дверями и без свидетелей. В этот раз их тоже не было, меня можно не считать, ведь я нем как рыба. Какой из меня свидетель? Прежде, замечая опустевший холодильник, я не придавал этому значения и даже представить не мог, с чем это связано. Вот глупый кот, ты думал, продукты сами с неба залетают. Их нужно на что-то купить и положить в холодильник. Чувствую, тут без моей помощи людям не обойтись. Надо брать ситуацию в свои лапы!

Петрович допил остаток кофе и встал из-за стола.

– Танюш, всё будет хорошо. – Он обнял хозяйку, прижал её голову к своей груди и погладил. – Спасибо за завтрак. Овсянка была потрясающей.

Он серьёзно это сказал или пошутил? Как эта дрянь может быть потрясающей? Может, она в неё тушёнку подмешивает? Однажды она делала ему вермишель с мясом, тогда я думал, сойду с ума от умопомрачительного запаха. А может, овсянка на самом деле не так уж и плоха, и я просто ничего не понимаю?

Помню, как-то раз Димка предложил мне на пробу какую-то зелёную гадость, он положил её в мою миску и сказал:

– Сократ, а ну-ка зацени деликатес.

Я тогда валялся на полу посреди кухни, заставляя всех домочадцев обходить меня или перешагивать через меня. Увидев, как в мою посудину что-то упало, я подорвался с места и в три прыжка оказался рядом с ней. Я же не дурак – сразу набрасываться на еду. К тому же, когда я был молодым котом, Димка подшутил надо мной – и эта шутка отбила у меня всё желание пробовать без разбора. Он положил в мою миску лимон, а я, глупец, не понюхав, схватил его. Бр-р, после того случая три дня шерсть дыбом стояла. Так вот, прежде чем набрасываться на незнакомое блюдо, я понюхал его и невольно скривился. Что за гадость? Димка долго смеялся, а потом сказал:

– Сократ, нифига ты не разбираешься в колбасных обрезках.

Я тогда так и не понял, при чём здесь обрезки, если он предложил мне на пробу брокколи. Название этой дряни я узнал позже, когда Татьяна Михайловна пришла на кухню и, обнаружив её в моей миске, принялась ругать сына:

– Дима, ты почему не ешь капусту, она же очень полезная?

– Мамуль, я собирался её съесть, а потом увидел, как на меня смотрит Сократ, – невозмутимо солгал он, бросив на меня насмешливый взгляд. – Ты знаешь, я не смог ему отказать.

Вы слышали, что несёт этот молодой человек? Оказывается, я у него выпросил эту гадость. Это же надо так врать и при этом не краснеть! Видимо, сам терпеть не может капусту и, чтобы не получить от матери нагоняй, сбагрил её мне. Нет бы чем хорошим поделиться, так он всякую дрянь в мою миску кладёт!

Позже по телевизору я услышал про те самые обрезки. Оказывается, в далёкие-далёкие времена в колбасных лавках за небольшие деньги можно было купить ассорти для бедных: хвостики с верёвочками, заветрившийся кусок ветчины, бракованную сосиску или сардельку, которую ни за что не купит состоятельный человек. Если бедняк знал, где продаются хорошие обрезки, и разбирался в них, он считался экспертом и высоко ценился среди небогатых слоёв населения.

Посмотрев ту передачу, я вспомнил бомжа, с которым мы однажды застыли у витрины мясного магазина, чем привлекли внимание прохожих, и те принялись снимать нас на видео. История сыграла на руку хозяину лавки, потому как своим присутствием мы привлекли большое количество покупателей. До сих пор помню изумлённые глаза бомжа, когда его угостили настоящей, целой колбасой. Он смотрел на неё, как на волшебную палочку, неожиданно свалившуюся ему в руки. А мне от щедрого владельца перепал целый кусок умопомрачительного окорока[13].

От тех времён, когда существовало ассорти для бедных, и до наших дней прошло полтора столетия. Вы только вдумайтесь: не десять, не двадцать и даже не тридцать, а целых сто пятьдесят лет! Люди успели изобрести автомобили и самолёты, радио и телевидение, слетали в космос. А по сути в жизни ничего и не поменялось. Как были бедняки, так и остались. О каких современных технологиях может идти речь, если до сих пор на земле голодают люди?

Прости меня, дорогой читатель, опять я отвлёкся от сюжета. Моя неугомонная память снова унесла меня в упрямое прошлое, которое никак не хочет отпускать. Ты ведь знаешь, я ещё тот любитель пофилософствовать и порассуждать на тему нашего с вами бытия.

Часто слышал, люди говорят: забудь прошлое, не думай о будущем, живи настоящим. Но как я могу забыть тот день, когда впервые встретил свою любовь, или всех хороших и добрых людей, которых повидал на своём пути, или замечательные события, которые происходили в моей жизни, например, полёт в космос или игру в театре. Вот вы бы смогли? То-то и оно! А что касается будущего, здесь я абсолютно согласен. Мой Димка любит говорить: думай, не думай – королём не станешь. Тем более о дне завтрашнем есть кому позаботиться, и, что бы мы там себе ни запланировали, всё равно будет так, как решит Он.

Так вот, вернёмся к истории. Проводив Петровича до двери, я вернулся на кухню, сел в дверях и принялся звать хозяйку.

– Мяу, мяу, мяу!

– Сократ, ты на улицу хочешь? – спросила она и тут же начала меня отчитывать: – Ты разве не мог выйти с папой? Конечно, ты же у нас важный гусь, ходить в двери – не царское дело, тебе нужно непременно выпендриться и выйти через окно.

Не пойму, при чём здесь гусь и царь? Если на то пошло, какая разница, что открывать – дверь или окно. И вообще, я тебя не по этому поводу зову. Пока хозяева обсуждали семейные вопросы, я вспомнил о моей денежной заначке. Да-да, вы не ослышались. Есть у меня такая слабость – собирать монеты. Не знаю, как у вас, а у нас в доме полно мелочи, и она вечно где-то валяется.

В конце коридора на втором этаже у окна громоздится старое кресло. На вид ему лет двести, не меньше, на нём ещё Наполеон сидел, когда шёл на Москву. Сколько себя помню, оно всегда там стояло, по-моему, его даже ни разу не сдвигали с места. Я никогда не видел, чтобы в нём кто-то устроился, зато там постоянно что-то лежало. Например, с момента моего появления в доме на его спинке висит старая кофта Катерины, которую она носила, когда в памперсы писала, а на сиденье стоит коробка из-под обуви с кучей ключей, не знаю только, от каких они дверей. Может, Петрович раньше ключником работал? От времени ткань, обтягивающая заднюю поверхность кресла, истрепалась и порвалась. Каждый раз, находя монетку в доме, я хватаю её зубами и прячу под обивкой. Когда я последний раз относил туда мелочь, то сам обалдел от того, сколько её скопилось. Кстати, я таскал не только металлические деньги, но и бумажные, правда, их было немного.

– Ну, пойдём, выпущу тебя, – вздохнула Татьяна Михайловна, покачав головой, и направилась в прихожую.

Вместо того чтобы запрыгнуть на окно, я побежал в холл, постоянно оборачиваясь на ходу и призывая её следовать за мной.

– Сократ, ты издеваешься? – воскликнула хозяйка, уперев руки в бока.

– Мяу, мяу, мяу! – я продолжал настойчиво звать.

Я побежал по лестнице вверх, по-прежнему оборачиваясь, чтобы понять, идёт ли хозяйка следом.

– Куда ты меня ведёшь? – поинтересовалась она.

Не понимаю, зачем люди задают вопросы, на которые никогда не получат ответа. Или они это делают просто так, лишь бы поговорить. Женщина, просто доверься и иди за мной. Всё время, пока я поднимался по лестнице, я продолжал мяукать.

– Кот, ну хватит кричать, – попросила она. – Я и так поняла, что ты хочешь что-то показать.

Надо же, какая понятливая. Можно было догадаться об этом в тот момент, когда я побежал в холл.

Тем временем мы подошли к креслу.

– И зачем ты меня сюда привёл? – спросила Татьяна Михайловна, хмурая, словно серое утро.

Я забрался на спинку и, спрыгнув вниз, оказался между креслом и стеной. Задрав голову, снова позвал хозяйку. Она встала коленями на сиденье, упёрлась в спинку руками и посмотрела на меня.

– Ну и чего ты туда залез? – всё ещё не понимая, спросила хозяйка.

Я нырнул в дыру в обивке и принялся скрести когтями по деревянному основанию кресла.

– Ладно, давай глянем, что там у тебя. – Она встала с кресла и скомандовала: – Вылезай! Отодвину кресло.

Я сделал, как она велела, сел рядом и стал наблюдать, как, пыхтя и кряхтя, она еле-еле сдвинула с места эту рухлядь. Его уже давно пора выбросить на помойку, но люди всё держат его в доме. А может, это и правда раритет? Татьяна Михайловна зашла за кресло, опустившись на колени, раздвинула оборванную ткань и заглянула в дыру. Я последовал за ней, встал рядом и тоже посмотрел в отверстие.

– Мой же ты финансист! – воскликнула она, и радостная улыбка засияла на её лице. – Кот, да у тебя здесь целый клад! Надо во что-то переложить все эти деньги.

Она осмотрелась, ища глазами тару, в которую можно ссыпать монеты. Тут до неё дошло, что для этого подойдёт та самая обувная коробка, которая стояла на кресле. Она высыпала ключи на пол и стала пригоршнями черпать монеты.

– Котейка, ты хочешь сказать, что это всё ты насобирал? – Хозяйка удивлённо посмотрела на меня.

– Мяу, – подтвердил я.

– Спасибо тебе, мой хороший. – Татьяна Михайловна взяла меня на руки и крепко-крепко прижала к себе.

Женщина, полегче, так можно все ребра переломать. Потом придётся мою заначку не на еду тратить, а на моё лечение. Она опустила меня на пол, а сама принялась перебирать деньги в коробке.

– Сократ, да этих денег нам хватит на неделю! – воскликнула она. – Здесь даже двадцать евро есть. Где ты их взял?

Татьяна Михайловна смотрела на меня в полном недоумении, покачивая головой.

Вот так я спас с семью от голодной смерти. А вы говорите, коты – бесполезные животные.

Вечером, когда родня собралась за столом на кухне, хозяйка подозвала меня к себе, похлопав по ноге.

– Сократик, иди ко мне, мой хороший.

Я выполнил её просьбу, подошёл и потёрся о ногу. Она взяла меня на руки и усадила к себе на колени.

– Семья, у нас теперь есть свой Фрэнк Каупервуд, – сказала она, погладив меня по голове.

Что-то я не понял, это она меня так окрестила? При чём здесь я и какой-то Как-его-там? Я даже запомнить не смог! По-моему, родственники тоже не врубились, во всяком случае, дети: они переглянулись между собой и пожали плечами.

– Мам, а кто такой этот Фрэнк и при чём здесь наш кот? – спросил Димка.

– Сынок, ты не читал трилогию желаний Теодора Драйзера? «Финансист», «Титан», «Стоик»? – ответила хозяйка.

– Нет. – Он замотал головой. – Так при чём здесь наш Сократ?

– Как при чём? – хмыкнула Татьяна Михайловна. – При том, что Фрэнк Каупервуд, главный герой книги, – великий финансист, такой же, как и наш Сократ.

Она обвела всех взглядом, но на неё по-прежнему смотрели в полном недоумении. Хозяйка встала, меня оставила сидеть на стуле, а сама вышла из кухни. Буквально через несколько минут она вернулась с обувной коробкой и поставила её на стол.

– Тань, ты что, на паперти стояла? – с улыбкой спросил Петрович, заглядывая в коробку.

– Нет. – Хозяйка покачала головой и кивнула на меня. – Это алмазный фонд нашего Сократа.

Татьяна Михайловна рассказала, как я привёл её к своему тайнику и показал, где хранится клад.

– Я всегда знала, что наш котейка самый умный! – воскликнула Катя, дослушав историю.

– Кот, да ты смело можешь возглавить министерство финансов! Думаю, от тебя будет больше пользы, чем от ныне действующего чиновника, – заметил Петрович.

В тот вечер все разговоры за столом были обо мне. Вспоминали только о хорошем; всё плохое, что я когда-либо натворил, на время забыли. Пока родственники ужинали, я в приподнятом настроении помчался в комнату Димки – хотя бы одним глазком глянуть, не появился ли свет в доме напротив. И наконец свершилось чудо! Увидев Беллу в окне, я, как дикий лев, заметался по подоконнику. Она тоже заметила меня и легко и грациозно поднялась на задние лапы, поставив передние на стекло. Затаив дыхание, я наблюдал за ней. Все её движения говорили о том, что она, так же как и я, скучала. Я спрыгнул с окна и помчался вниз. Резко затормозив в дверном проёме кухни – в тот момент мне показалось, будто у меня из-под лап вырвался сизый дым, – я громко замяукал.

– Котейка, ты в туалет хочешь? – спросила Катя.

Девочка, если ты считаешь, что коты ходят на улицу только нужду справить, пусть будет по-твоему. Открывай уже, не тяни меня за хвост!

– Мяу, – ответил я.

До чего же дурная привычка у Кати снимать тапки, когда она садится есть. Не понимаю, зачем вообще их надевать, – ходила бы босиком. Пока Катерина шарила ногами под столом в поисках обуви, собака подняла голову и в недоумении посмотрела на меня.

– Сократ, и охота тебе переться на улицу в такой мороз? – сказала она. – У тебя же лоток есть.

– Да не в туалет мне надо, – сказал я. – Белла моя приехала.

– А-а-а, – протянула Пуха и грустно добавила: – Везёт тебе.

Едва Катя выпустила меня, как я сорвался с места и не запрыгнул, а взлетел на забор, почувствовав себя в тот момент горным орлом. Слава богу, ждать пришлось недолго. Спустя некоторое время скрипнула соседская дверь, и на пороге дома появилась моя ненаглядная. Мы со всей страстью обнюхивали друг друга, и это был наш первый поцелуй после долгой разлуки. А потом я предложил ей пойти ко мне в гости. А что, я такой же член семьи, как и все. Они приводят своих друзей, подруг, почему я не имею права? В конце концов, не мог же я держать даму на морозе!

– А меня не прогонят твои родственники? – испуганно спросила Белла.

– Конечно нет! Они у меня понятливые.

Мы перебрались через забор и направились к дому. Я оставил Беллу на крыльце и сказал ждать меня там, пока я попрошу родственников впустить нас. Хорошо, что семья ещё не разошлась после ужина. Я запрыгнул на кухонное окно и громко замяукал. Первой меня заметила Татьяна Михайловна и направилась в прихожую. Когда она отворила дверь, её глаза стали походить на чайные блюдца. Она всплеснула руками и с улыбкой спросила:

– Кот, ты нам невестку привёл?

Как истинный джентльмен, я пропустил Беллу вперёд и вошёл следом.

– Саша, дети, скорей идите сюда! – позвала родню хозяйка, заглянув на кухню. – Смотрите, кого нам Сократ привёл.

Через несколько секунд нас обступили родственники, рассматривая Беллу, точно полотно Пикассо в галерее искусств. Каждый не преминул отпустить в её адрес комплимент, а Катя бесцеремонно сгребла мою невесту в охапку и погладила по голове. По тому, как Белла потёрлась о её руку, я понял: мои любимые девочки нашли общий язык. Кто бы сомневался! Катерина даже с самым опасным диким зверем подружится без проблем.

Впервые в жизни я привёл девушку в дом и впервые в жизни уснул с ней на своём диване. Это был прекрасный момент, который потом я ещё не раз вспоминал с невероятной тоской.