Аквамариновое танго

Глава 3 Надпись помадой

– Мама, проснись!

Амалия открыла глаза. Встревоженная Ксения трясла ее за плечо.

– Мама, там тебя спрашивают… Срочно.

– Кто?

– Полиция.

– В чем дело? Чего они хотят?

– Это не связано с приютом для беженцев… Произошло еще одно убийство.

– Скажи, я спущусь через пять минут.

Амалия встала, оделась, наскоро причесалась и, подумав, сунула в карман сложенный газетный лист – фото обгоревшей стены «Лорьяна» с выведенным на нем номером два.

Внизу с отсутствующим видом сидел инспектор Лемье в мятом плаще и серой шляпе. Возле стены стоял мрачный блондин, казавшийся старше своих лет – Михаил.

Завидев Амалию, инспектор поднялся с места.

– Я хотел бы задать вам несколько вопросов, сударыня.

– Да, конечно… Вы можете снять плащ.

– Нет, благодарю вас.

Она покосилась на Михаила. Он понял и вышел. В гостиной остались только Анри и Амалия. Под глазами инспектора лежали темные круги. Шляпу он все-таки снял.

– В чем дело, инспектор?

– Вы не отрицаете, что это ваша карточка?

Он вытащил из кармана свернутый в некое подобие конверта листок бумаги и, повозившись, аккуратно раскрыл его. Внутри лежала визитная карточка баронессы Корф, разодранная на множество мелких кусков.

– Мы нашли ее в доме Рошаров, – пояснил инспектор, испытующе глядя на Амалию.

– Да, я заходила к мадам Рошар и оставила ей свою карточку.

– Зачем?

– Мне показалось, что я знаю, кто был номером вторым.

И Амалия, достав газету, предъявила ее полицейскому.

– Не понимаю, – пробормотал он.

– Взгляните на фото.

Инспектор Лемье увидел нарисованный мелом номер, и его брови поползли вверх.

– Однако… Но…

Больше он ничего не сумел сказать.

– Я подумала: каким образом Оноре Парни мог быть связан с Жозефом Рошаром? Проще всего было спросить об этом у жены убитого.

– И что она вам сказала?

– Она все отрицала. Однако я поняла, что она лжет. Она напряглась, услышав это имя. Видите, как она разорвала мою карточку? На множество мелких кусков, с большим ожесточением… Мой визит оказался для нее крайне неприятным, потому что я спросила ее о том, о чем она, скорее всего, не хотела вспоминать.

– Почему вы не обратились ко мне?

– А что именно я могла вам сказать? Я увидела фото в общедоступной газете, только и всего. Мадам Рошар все отрицала. Я ей не поверила, но какие доказательства у меня были? Выражение ее лица, интонации голоса? Это не улики.

В комнате наступило молчание.

– С ней что-то произошло? – наконец спросила Амалия.

– Да. Ей проломили голову. Тело нашла служанка и сразу же вызвала нас.

– Сюзанна?

– Вы даже имя ее запомнили? Да, это она.

И он добавил, поднимаясь с места:

– Я бы хотел, чтобы вы поехали со мной.

– Вы собираетесь меня задержать? – на всякий случай спросила Амалия.

– Нет. Я бы хотел, чтобы вы взглянули на место преступления. Вы там были вчера, может быть, вам удалось запомнить или заметить что-то ценное.

– Хорошо. У вас нет никаких соображений, какая связь была между Оноре Парни и Рошаром?

– Я только вчера вечером узнал о Парни. То есть…

Он покраснел, сердясь на себя.

– Кто-то подслушал мой разговор с вдовой, – заметила Амалия в пространство. – Так?

Инспектор исподлобья покосился на нее, изо всех сил стараясь сохранить достоинство, и неожиданно Амалии стало смешно.

– Скажите, Анри, только честно: сколько вам лет?

– Двадцать два.

– И сколько убийств вы уже расследовали?

– Дюжину, может, больше, – вздохнул молодой человек. – Но там все было более-менее ясно. А тут я ничего не понимаю.

– Вы на машине?

– Да.

– Тогда едем.

Через несколько минут они уже были возле «Плюща». Стоявший у дверей полицейский пропустил инспектора, с любопытством покосившись на Амалию.

– Сюда…

Кот сверкнул на лестнице желтыми глазами и пропал. Амалия и инспектор Лемье вошли в гостиную. Первое, что увидела Амалия, была надпись алыми буквами на зеркале:

«Номер четыре».

И более ничего. Осмотревшись, Амалия заметила, что дверь забрызгана кровью.

– Ее убили здесь?

– Да. Она пыталась отползти, в коридоре он настиг ее и ударил еще несколько раз.

– Он?

– Убийца.

– Орудие?

– Доктор сказал, скорее всего, кастет.

– Когда это случилось?

– Около пяти утра. Убийца выждал момент, разбил окно и забрался в дом. На жертве была ночная сорочка, предположительно мадам Рошар поднялась с постели, услышав шум. Он ударил ее здесь, потом настиг и ударил снова, на сей раз удар оказался смертельным.

– Свидетели есть?

– Старик Бельо говорит, что видел неподалеку какую-то машину.

– В пять утра?

– У него бессонница.

– Что еще он сказал?

– В машине был один человек.

– Мужчина?

– Он говорит, что да.

– Приметы?

– Он не обратил на него внимания. Кроме того, тот двигался, избегая освещенных мест, а на этой улице горят всего два фонаря…

– Понятно. А что с машиной?

– Темная машина, марку он не знает, номер не заметил. Она тоже стояла вдали от фонарей.

Амалия вздохнула и, подойдя к зеркалу, принялась рассматривать надпись.

– Похоже на помаду, – заметила она.

– Это и есть помада.

– Откуда?

– Простите? – удивился инспектор.

– Я хочу сказать, мадам Рошар была не той женщиной, которая станет использовать помаду такого цвета, – пояснила Амалия. – Так откуда эта помада?

Инспектор поглядел на Амалию, хмурясь, затем быстро вышел. Баронесса Корф еще раз поглядела на надпись и недовольно покачала головой.

Итак, номер один – неизвестен, номер два – Оноре Парни, номер три – Жозеф Рошар и четыре – его жена.

Кто же был номером первым? И главное, мрачно помыслила Амалия, кто станет пятым?

Анри Лемье вернулся и тщательно притворил за собой дверь.

– Я расспросил Сюзанну. Она приходящая прислуга, но держит в доме кое-что из мелких вещей. Так вот, таким цветом помады она не пользуется. Насчет хозяйки вы тоже оказались правы – она вообще не использовала косметику.

– Итак, мы имеем мужчину, приехавшего на автомобиле. Он старательно избегал освещенных мест, залез в окно и убил мадам Рошар – всего через день после того, как был застрелен Жозеф Рошар. Кстати, тот был убит на дороге.

– Я помню, – кивнул инспектор. – Похоже, наш автомобилист времени даром не теряет.

– Мало того, убийца не поленился принести с собой красную помаду и оставить на зеркале известную нам надпись.

– Сумасшедший? – без особого энтузиазма предположил Анри.

– Не думаю, – медленно ответила Амалия. – Между несчастным случаем номер два и убийством номер три прошел месяц. Третье и четвертое убийство сразу же следуют друг за другом…

– А не могла ли смерть Оноре Парни тоже быть убийством? – внезапно спросил инспектор.

– Не знаю. Теоретически – да, но, чтобы узнать это, надо ехать в Париж. Однако меня беспокоит быстрота, с которой были убиты друг за другом супруги Рошар. – Амалия поморщилась. – Скажите, кто еще, кроме вас, мог знать, о чем я говорила с вдовой?

– Думаете, ее убили из-за того, что она не пожелала вам сообщить?

– Я не исключаю, что кто-то узнал содержание нашей с ней беседы. Так как, инспектор?

– Мне сказал о Парни Габриэль Форе, – сдался Анри.

– Репортер? Кому еще он мог сказать об этом?

– Я полагаю, всей Ницце, – проворчал инспектор. – Любому, кто пожелал бы слушать. Хотя сам он, конечно, будет все отрицать.

– Не исключено, что это и было причиной смерти мадам Рошар, – сухо заметила Амалия. – Кстати, не забудьте занести в реестр примет убийцы, что он среднего роста. Где-нибудь 170 сантиметров.

– Потому что человек обычно пишет на уровне своих глаз? – улыбнулся инспектор. – Вы сделали этот вывод на основании высоты надписи?

– Вот видите, инспектор, – сказала Амалия. – Мы мыслим в одном и том же направлении. Рошары были богаты?

– По местным меркам – скорее да, чем нет.

– После них все унаследует сын?

– Полагаю, что да. Детали можно уточнить у нотариуса.

– Конечно, вряд ли это убийство из-за наследства, но лучше всегда все проверять… Сюзанна уже осмотрела вещи? Ничего не пропало?

– По ее словам, ничего.

Амалия огляделась. Взгляд ее упал на маленький столик.

– Вы что-то заметили?

– Когда я была здесь вчера, на углу стола лежало несколько писем. Теперь их нет.

Инспектор Лемье не стал тратить время на дискуссии о том, могут ли письма быть важными или нет, а просто вышел, чтобы поговорить с Сюзанной. Через минуту он вернулся вместе со служанкой. Та была бледна и избегала смотреть в ту сторону, где на двери застыли кровавые брызги.

– Повторите госпоже баронессе то, что вы мне только что сказали, Сюзанна.

– Ну, что… – пробормотала служанка. – Вчера мадам получила почту… Газета, четыре конверта… одно от сына, два от поставщиков…

– Откуда вы знаете?

– Так как же мне не знать почерк ее сына, – обиделась Сюзанна, – я же давно у нее работаю… А про поставщиков она мне сама сказала.

– А четвертое письмо?

Сюзанна боязливо взглянула на Амалию.

– Я не знаю, сударыня… Она как его прочитала, так переменилась в лице.

– Это было уже после моего ухода?

– Да… С утра ее вызвали в полицию, потом она стала искать себе черное платье… не до писем ей было. Потом она вспомнила о них…

– Нам нужно это письмо, Сюзанна, – вмешался Анри. – Где оно может быть?

– Кажется, она унесла все письма в спальню…

Инспектор, баронесса Корф и Сюзанна переместились в спальню. Машинально Амалия отметила, что здесь было куда меньше фотографий супругов и гораздо больше – карточек их сына. Однако, хотя Лемье и обыскал все самым тщательным образом, были найдены только три письма. Четвертое и самое важное из них как сквозь землю провалилось.

– Как оно выглядело, это письмо? – допытывалась баронесса.

– Мне сначала показалось, что оно тоже от поставщиков… Адрес был напечатан на машинке.

– А конверт?

– Обычный конверт, ничего особенного…

– Чья это пепельница? – внезапно спросила Амалия, кивая на пепельницу, стоявшую на столике возле изголовья.

– Месье Рошара…

– Вчера он курить не мог… В ней пепел, который образовался совсем недавно.

Анри с возгласом изумления повернулся к пепельнице.

– Как же я не подумал…

Он стал хлопать себя по карманам и наконец извлек откуда-то маленький пинцет.

– Что-нибудь сохранилось? – спросила Амалия, подходя ближе.

Анри, наморщив лоб, сосредоточенно ковырялся в пепле.

– Вот… Краешек конверта…

– А это, по-моему, уже не конверт…

Рассортировав пепел, Анри тщательно осмотрел те кусочки, которые пощадил огонь.

– Напечатано на машинке… «Скажите»… нет… «скажете…» «Лил» с большой буквы… «прис»… Больше ничего прочесть нельзя.

Амалия оглянулась на Сюзанну.

– Это вряд ли нам что-то даст… Скажите, Сюзанна, ваша хозяйка… как по-вашему, она сильно испугалась, прочитав это письмо?

– Я бы не сказала, что она испугалась, – ответила молодая женщина, подумав. – Мне показалось, что она была… поражена, что ли… Неприятно поражена. Словно получила письмо от призрака… или что-то вроде того.

– Скажите, вы давно знали Рошаров?

– Ну… прилично…

– Сколько лет вы у них работаете?

– С 1916-го… Шесть лет. А что?

– Они местные уроженцы?

– Нет. Они приехали откуда-то из Турени, кажется… Купили кафе…

– В 1916 году? Шла война, это не самое лучшее время для покупок. У них было много денег?

– Мне они не отчитывались, но, я так полагаю, достаточно.

Она оглянулась на молчащего инспектора, словно спрашивая его, имеет ли право посторонняя дама в его присутствии задавать ей вопросы. Но Анри Лемье держался так, словно все происходящее было в порядке вещей.

– Они не упоминали, откуда у них деньги?

– Конечно, упоминали… Мадам получила наследство после смерти своих родителей.

– А что с ними случилось?

– Что могло с ними случиться? Шла война, они погибли, наверное.

– То есть определенно вы ничего не знаете, – спокойно подытожила Амалия. – Можете идти, Сюзанна, если у инспектора больше нет к вам вопросов.

– У меня нет, – ответил Анри, и Сюзанна удалилась шаркающей походкой, всем своим видом выражая недовольство.

Когда она вышла, Лемье приотворил дверь и смотрел, как она удаляется. Затем он закрыл дверь и привалился к ней плечом.

– Вы когда-нибудь работали в полиции? – внезапно спросил он.

– Нет. Я, скажем так, дилетантка. Но кое-какой опыт у меня есть.

– Это я дилетант, – вздохнул инспектор. – Итак, во время войны Рошары появляются здесь с приличной суммой денег и покупают кафе. Через несколько лет мужа убивают, по почте приходит странное письмо, а затем убивают жену. Есть, кроме того, этот владелец мюзик-холла, который как-то был с ними связан и о котором мадам Рошар не пожелала говорить. Возможно, в прошлом существует некая тайна, которая связывала Рошаров с Парни. Не исключено, что благодаря этой тайне Жозеф и Савини сумели обзавестись деньгами, а разговоры о наследстве были только для отвода глаз. Я ничего не упустил?

– Ничего. Постарайтесь навести справки о Рошарах. Кем они были до 1916 года, где жили, откуда у них появились деньги, правда ли, что это наследство, или нет. Что могло их связывать с Оноре Парни, нет ли в смерти Парни чего-либо подозрительного, и так далее. Кроме того, желательно вычислить номер первый. Проверьте, не было ли в окружении Парни странных несчастных случаев или убийств. Один раз мне повезло, потому что в кадр попало то, что нам требуется, но не стоит ожидать, что так везти будет всегда. Вам придется серьезно поработать, инспектор Лемье, и, боюсь, это та область, где я уже никак не смогу вам помочь.

– Однако я буду держать вас в курсе расследования, – заметил молодой инспектор, и его глаза блеснули.

– Это сколько угодно, сударь, – ответила Амалия. – Тут я всегда к вашим услугам.

Четырнадцать человечков стояли на полке. В соседней комнате, разговаривая сам с собой, бродил, бормотал и жестикулировал человек. Странный, одержимый человек, который сотворил этих человечков – и, собственно говоря, заварил всю кашу.

Наконец он перешагнул порог, но споткнулся обо что-то и едва не упал.

– А, черт побери…

Он зажег свет и, дергая щекой, стал искать на полке человечка, на спине которого было написано: «Савини Рошар».

Страдальчески морщась, он отрезал человечку голову, бросил его в кучу казненных фигурок и оглядел оставшиеся.

– Было семнадцать, минус четыре, – хихикнул он. – Значит, тринадцать?

Лицо его передернула гримаса гнева.

– И кто же теперь покинет их первым, а?

Он обхватил ладонями виски, словно у него невыносимо болела голова, и, шатаясь, побрел прочь из комнаты.