Акватория любви

Глава 4

Никос долго стоял под холодным душем.

Дженнифер на самом деле оказалась девственницей? Выходит, он на ее счет все время ошибался? Это открытие настолько его поразило, что он даже растерялся. И что теперь делать? Как с ней себя вести? Во-первых, нужно быть с ней до конца честным.

Но каким образом? Как сказать Дженнифер, что он подозревал ее в том, что она спит с Робертом Добсоном? Причем думал так до того самого момента, пока не затащил ее в постель. Никос поморщился. Нет, такая правда никому не нужна. Дженнифер придет в ужас и наверняка оскорбится. Разве можно дать ей понять, что он был о ней столь невысокого мнения? И что именно поэтому и переспал с ней? Ведь он был уверен, что она предала не только его доверие, но и доверие своей родной сестры!

А на самом деле Дженнифер была именно такой, какой показалась ему в первый день знакомства. Чистой и невинной. И когда говорила «может, мы все-таки останемся друзьями?», именно это и имела в виду. А вовсе не пыталась столь изощренным способом распалить его чувственность.

Никос застонал и, чертыхнувшись, пригладил ладонью густые мокрые волосы. А память услужливо подкидывала все новые и новые эпизоды того лета, и в каждом Дженнифер как назло была особенно милой, нежной… ну прямо-таки неземной доброты.

С какой трогательной заботой она относилась к племянницам! А как беспокоилась, что он тратит на нее слишком много денег, и все время устраивала пикники? А когда он рассказал ей, как у него в детстве умерла любимая собака, она даже заплакала.

Какой же он кретин! Так ошибаться! Окончательно продрогнув, Никос выключил воду, схватил полотенце и принялся растираться. Нет, быть с ней до конца честным он не может. Она его ни за что не простит. И будет права: ведь он подозревал ее во всех смертных грехах! Нет, пусть он циник, но он не может допустить, чтобы Дженнифер обо всем узнала!

Непонятно только, какого черта она делала тогда в отеле с Робертом Добсоном? И почему сказала ему неправду? И потом, с чего это вдруг она перестала быть такой нервной в его обществе? Как объяснить столь разительную перемену? Хватит подозрений! — предостерег его внутренний голос.

Никос вышел в гардеробную и достал свежую одежду. Дженнифер выглядит как ангел. Да она и есть ангел! Так что хватит искушать судьбу. Лучше скажи спасибо за то, что она послала тебе женщину, которой ты недостоин!

Дженнифер слушала, как в ванной шумит вода, и думала: надо встать и одеться. Внезапно она устыдилась своей наготы, а еще больше — глупой гордости за свою смелость. Нет, какая же она все-таки дура! Навыдумывала разных глупостей про любовь, размечталась… А теперь вот приходится расплачиваться за свою глупость. Пора посмотреть правде в глаза: Никос всегда хотел от нее только одного — секса. А теперь, получив желаемое, окончательно в ней разочаровался.

Впрочем, чему тут удивляться? Так или иначе она всегда его разочаровывала. И Дженнифер мысленно вернулась на три с лишним года назад, когда познакомилась с Никосом Костеасом. Вспомнила, как через два месяца после их встречи на пляже в Пафосе он явился в бар с роскошным букетом и, не тратя времени даром, прояснил свои намерения. Откинув со лба прядь непокорных волос, он буквально пригвоздил Дженнифер к месту своей чарующей улыбкой и, глядя в глаза, негромко сказал:

— Я же говорил, что Кипр маленький остров, и я непременно найду вас. Итак, я пришел сюда только из желания снова увидеть вас.

— Но я на работе…

— А я подожду, пока вы освободитесь.

Дженнифер заглянула ему в глаза и, утонув в их бархатной глубине, молча кивнула в знак согласия. Когда она обслуживала соседний с Никосом столик, какой-то подвыпивший хам погладил ее по заду и она шлепнула его по руке. Тот спросил, какого черта она о себе возомнила и, вообще, кто она такая, и тогда вмешался Никос.

— Она моя, — с невозмутимым видом произнес он. — Так что советую держать руки подальше.

Вечером он привез ее на такси в кампус, и ее соседка по квартире Аманда, проскользнув вслед за ней в спальню, прокомментировала:

— Воистину, в тихом омуте… Ловко же ты подцепила этого красавчика! Только имей в виду, такие, как он, не удовольствуются на прощание дружеским поцелуем. Так что потом не говори, что я тебя не предупреждала!

— О чем? — с невинным видом уточнила Дженнифер.

— Не строй из себя дурочку! Да у него на лице написано, что он тот еще кобель. Готова поспорить, больше ты его не увидишь! — предсказала Аманда. — Ведь ты не согласишься с ним переспать, да? Ну а он не станет попусту тратить на тебя время. Да и с какой стати? У таких парней от женщин отбою нет.

Никос отвез ее в роскошный ресторан, и они проговорили не один час. Вернее, по большей части говорил он, а Дженнифер слушала. В тот первый вечер, вопреки прогнозам Аманды, Никос даже не пытался ее поцеловать, но договорился с ней о встрече на целую неделю вперед.

Во второй раз Никос поцеловал ее в губы, но, поскольку это было на людях, поцелуй был почти дружеский. Однако Дженнифер сделала для себя открытие: целоваться ей понравилось. А в третий раз Никос пригласил ее к себе на квартиру, причем с таким видом, как будто переспать с мужчиной на третье свидание — самое обычное дело.

— Я не имею обыкновения проводить ночь с малознакомыми мужчинами, — пробормотала она.

— Да брось ты! — ухмыльнулся он. — К чему эти игры? Хочешь меня для начала как следует помучить? Да я уже и так весь измучился. Дженнифер, я от тебя без ума! С той самой минуты, как впервые увидел.

— У меня еще никогда не было мужчины, — вспыхнув до корней волос, наконец выдавила Дженнифер.

Последовала тягостная пауза, после чего Никос заглянул ей в глаза и тихо переспросил:

— Никогда? Не хочешь ли ты сказать, что ты все еще…

Дженнифер быстро кивнула.

— Должен сказать, что соблазнение девственниц не мой стиль, но, если честно, — Никос понизил голос, и его глаза заблестели от возбуждения, — такое у меня впервые, от одной мысли, что я у тебя первый, у меня сносит крышу!

Если честно, то Дженнифер рассчитывала на несколько иную реакцию, и, окончательно смутившись, она еле слышно промямлила:

— Но я не хочу близости до брака…

— А я не ищу себе жену. И вообще, вряд ли соберусь жениться, — спокойным тоном поведал Никос. — У нас в семье принято жениться очень рано, так что мне с восемнадцати лет приходится отбиваться от потенциальных невест. Я слишком ценю свободу. Так что, если ты рассчитываешь на большее, — увы! — я не тот тип.

Жаль, что он так прямо не сказал еще на первом свидании! А теперь Дженнифер уже не могла выбросить Никоса из своего сердца. Однако у нее хватило сил сказать, что больше она с ним встречаться не станет. Даже сейчас, вспоминая, как его красивое смуглое лицо потемнело от гнева, Дженнифер внутренне съежилась. Двое суток он не приходил и не звонил, а потом снова появился в баре — все такой же сердитый, хотя и старался не подавать виду, — и Дженнифер, стоило ей увидеть его, с пугающей ясностью осознала: даже если у их отношений нет будущего, Никос — ее судьба.

Они снова начали встречаться, и все шло хорошо, пока речь не заходила о сексе. Было три случая, когда Дженнифер решилась-таки отправиться к нему на квартиру. Первый раз он сказал «ты еще не готова», и так оно и было: стоило ему зайти дальше поцелуев, как она буквально обмирала от страха. В другой раз в надежде побороть все свои запреты Дженнифер перебрала спиртного и он отвез ее в кампус в задумчивом молчании. А на третий раз она призналась Никосу, что иногда он ее пугает, и он посмотрел на нее так, что она потом еще долго не могла оправиться от чувства вины: ведь проблема-то была у нее, а не у него!

Ну а потом, как это ни странно, Никос принял все, как есть, и стал с ней заботлив и нежен, ну а она привязалась к нему еще больше.

Тем не менее, когда Никос приехал летом по делам в Лондон и Роузмари попросила привезти его к ним домой, Дженнифер выдумывала все новые и новые отговорки. А в один прекрасный день, когда сестры не было дома, и Дженнифер готовила девочкам завтрак, к ней снова подкатился Роберт и с кривой ухмылкой заметил:

— Ну что, козочка, может, зароем топор войны?

— А я с тобой вовсе не ссорилась… — побледнев, пробормотала Дженнифер. — О чем это ты?

— А ты не знаешь? — Роберт прищурился и плотоядно облизнулся. — До чего же я люблю эту ангельскую мордашку! И не только мордашку, разумеется… — Он окинул ее сальными глазками. — Так бы и съел! А что, со своим Никосом Костеасом ты такая же скромница? — И он хохотнул.

— Не вижу ничего смешного! — дрожащим голосом ответила Дженнифер. — Что тебе от меня нужно?

— Ах какие мы строгие! А ты знаешь, что меня это еще больше возбуждает? — Роберт приблизился к ней, но в холле раздались голоса девочек, и он прошипел: — Ну ладно, потом до тебя доберусь… — Прислушался и, поняв, что дети где-то рядом, с недовольным видом пробурчал: — А теперь о деле.

— О каком еще деле? — насторожилась Дженнифер. — Что тебе от меня нужно?

— Роузмари спит и видит, как бы ей познакомиться с этим твоим крутым греком. Так что привози его к нам на выходные, а я даю слово вести себя как паинька.

— Да? Что-то не верится…

— Роузмари переживает, что ты так редко бываешь дома. А я-то как переживаю, словами и не выразишь! Вот если бы ты, крошка, пошла со мной в отель, я бы много чего тебе рассказал. И показал. — Он снова шагнул к ней и, когда она в страхе отшатнулась, радостно заржал. — Ну до чего же мы пугливые!..

На счастье Дженнифер, в кухню влетели племянницы, и Роберту пришлось от нее отстать.

К немалому изумлению Дженнифер, Никос проявил желание познакомиться с ее семьей и приехал к ним на выходные. Роузмари он почему-то сразу не понравился. Отец, по обыкновению, говорил исключительно о делах, Роберт усердно изображал из себя солидного бизнесмена и примерного семьянина, а Дженнифер была вся на нервах. Короче, выходные прошли ужасно.

Зато весьма результативно: именно тогда возникла идея совместного бизнеса. Зашла речь о перспективах развития «Кросби-тур». Роберт намекнул, что планирует открыть на Кипре офшорный бизнес, а Никос изъявил желание инвестировать строительство коттеджей. К тому времени Дженнифер уже неплохо разбиралась в бизнесе и, хотя была приятно удивлена его готовностью вложить деньги в «Кросби-тур», испытывала некоторые сомнения. Слишком уж стремительно развивались события.

В воскресенье, улучив момент, пока Роузмари занималась с детьми, а мужчины упоенно обсуждали бизнес, она позвонила тетке в Йорк.

— Тетя Энн, привет! Хочу поделиться новостью. Думаю, тебе как автору исторического романа будет интересно.

— Надеюсь, новость хорошая?

— Хорошая. А вообще-то, новостей две. Во-первых, вчера состоялось историческое событие. Я привозила Никоса к нам домой.

— Ну и как прошло знакомство?

— Более или менее… А во-вторых, они с отцом собираются заключить контракт.

— Какой еще контракт? Объясни толком.

— «Кросби-тур» открывает на Кипре офшорный бизнес, и Никос будет инвестировать строительство коттеджей для туристов. Неподалеку от Ларнаки.

— Узнаю Питера Кросби! — саркастически заметила тетка. — Вот уж точно: горбатого могила исправит… Младшая дочь привозит в дом молодого человека, а папаша тут как тут со своим обожаемым бизнесом…

— Вечно ты на него нападаешь! — засмеялась Дженнифер. — На этот раз выступил Роберт. Вообще-то, дело это выгодное…

— Детка, я в бизнесе мало что смыслю, ты уж просвети меня темную…

— Не прибедняйся! Впрочем, я счастлива в кои-то веки раз выступить в роли твоего просветителя. Дело тут вот в чем. Если зарубежная фирма, то бишь «Кросби-тур», имеет в качестве партнера киприота, то она имеет право легально осуществлять на Кипре любое строительство. Но только при одном условии. Все свои дела необходимо вести за пределами острова. Это и есть так называемый офшор.

— Да, детка, неплохо ты подковалась за год обучения на Кипре!.. — протянула тетка. — А при чем тут инвестиции твоего греческого возлюбленного?

— Как это при чем? Когда наш пансионат заработает на полную мощность, Никос станет получать со своих инвестиций определенные проценты. Кстати сказать, немалые.

— Интер-е-е-сно! Проценты, инвестиции… — задумчиво произнесла тетка и, выдержав паузу, добавила: — Знаешь, Дженнифер, у меня такое впечатление, что твой грек имеет на тебя виды.

— Ты так думаешь? — обрадовалась Дженнифер. — Мне тоже так кажется.

— Ну что ж, дай-то Бог! Ты его любишь?

— Очень!

— А он тебя?

— По-моему, да! Правда, он еще не признавался мне в любви. — Дженнифер вздохнула.

— Не переживай, детка! И не торопи события. Человек он солидный, ведь ему уже под тридцать?

— Двадцать девять.

— Ну вот. А ты, Дженнифер, у нас еще несовершеннолетняя. Думаю, он скоро с тобой обручится, ну а когда тебе стукнет двадцать один…

— Тетя Энн, если что, ты узнаешь обо всем первой! — пообещала Дженнифер. — А сейчас, извини, я тороплюсь. Мы с Никосом едем в ресторан на Пиккадилли.

— Счастливо, дорогая моя!

— Тетя, я позвоню тебе, когда провожу Никоса на Кипр. Думаю, до отъезда он непременно со мной объяснится. Целую тебя.

А через неделю они снова провели выходные у ее родных: ознакомиться со счетами «Кросби-тур» прилетел с Кипра коммерческий директор Никоса, после чего Никос и Питер Кросби подписали договор, подготовленный юристом Никоса в Лондоне. Но за эти двое суток все пошло наперекосяк…

До отъезда Никоса на Кипр оставалось совсем мало времени, и Дженнифер очень нервничала. Тут еще, как назло, серьезно заболела малышка Кэтти. Роузмари была сама не своя, и Дженнифер пришлось заменять ее в агентстве. Кэтти увезли в больницу, Роузмари никак не могла разыскать Роберта.

Стараясь задвинуть подальше неприятные воспоминания, Дженнифер припомнила, как в тот вечер провожала Никоса в аэропорт, и он так и не сказал ей, увидятся ли они снова, да и вообще ничего толком не сказал. И с тех пор она его больше не видела. И он ей даже не звонил. Как-то раз она набрала номер его телефона: ей хотелось хотя бы услышать его голос, но, когда он ответил, у нее не хватило духу заговорить с ним.

Когда она позвонила тетке, та сразу поняла по голосу, что с племянницей случилось что-то ужасное.

— Тетя Энн, он меня бросил.

— Как это бросил? — всполошилась тетка. — А что случилось?

— Ничего, — глотая слезы, выдавила Дженнифер. — Просто сел на самолет и улетел на Кипр.

— Дженнифер, но так не бывает. Объясни толком.

— А мне нечего объяснять. Все так и было. — И она всхлипнула. — Значит, я ему не нужна.

— Хватит плакать! А что он сказал?

— Ничего не сказал. Он со мной даже не попрощался!

— Не отчаивайся, дорогая моя! Кто знает, может, все к лучшему? — бодрым тоном утешала ее оптимистка-тетка. — Я тебе так скажу: если этому греку не нужна такая красавица и умница, как моя племянница, значит, и тебе он не нужен!

— Нет, тетя, я не могу без него! Даже не знаю, как мне теперь жить…

— Глупости! — перебила ее тетка. — У тебя вся жизнь впереди. Запомни: безвыходных положений не бывает. Это я тебе говорю. Хватит разводить сырость! Скажи лучше, что ты намерена предпринять?

— Для начала переведусь в Бирмингем, буду там учиться и стану бакалавром.

— Ну вот и умница! А говоришь, не знаешь, как дальше жить. Что гласит пословица? «Делай, что должен, и будь, что будет!» Кстати, что ты сейчас делаешь?

— Что делаю? — Дженнифер шумно вздохнула. — Держу в руке ту раковину, розовую с голубым, и плачу…

Когда Никос вернулся в спальню, Дженнифер вздрогнула и испуганно посмотрела на него: она так задумалась, что полностью потеряла счет времени. Вспомнив, что так и не оделась, молча нырнула под простыню и натянула ее на голову по самую макушку.

Такой поворот сюжета Никоса весьма обнадежил. Во-первых, раз она до сих пор не убежала, это уже хорошо. А во-вторых, раз она не успела одеться, ей придется его выслушать.

— Дженнифер…

— Уходи. Мне нужно одеться! — сказала Дженнифер из-под простыни, чувствуя себя полной идиоткой.

Никос присел на корточки у кровати и осторожно потянул простыню вниз, пока не встретил испуганный взгляд зеленых глаз.

— Можешь считать меня бесчувственным типом, но ты мне небезразлична.

— Ну так докажи это?! Уйди! — задыхаясь прокричала Дженнифер, думая о том, что Никос с ней хотя бы честен. Не сказал же «люблю», а «небезразлична». А что такое «небезразлична»? Так, пустой звук…

— Дженнифер, прости, если я тебя обидел… И дай мне объясниться! Даже преступникам дают сказать последнее слово.

Она чуть приободрилась: он говорит так искренне.

— Я тебя не понимаю… — начала она.

— А что тут удивительного? — с готовностью подхватил Никос. — Ведь я мужчина. Так и должно быть. Мы разные.

— Слишком разные, — тяжко вздохнула она. — Когда я с тобой, я с трудом понимаю, что делаю и где нахожусь.

— Ты у меня в постели под моей простыней, — невозмутимым тоном заметил он. — И если не вылезешь сама, я тебя вытащу силком.

— Только попробуй! — вскипела Дженнифер. — Я тебя ударю.

— Вот это да! — Никос округлил глаза. — Да я же пошутил…

Нет, он не пошутил! Она его достаточно хорошо изучила. Ему ничего не стоит сорвать с нее простыню — терпение не входит в число добродетелей Никоса.

Дженнифер молчала, судорожно соображая, как ей быть. Интуитивно она ощущала: в нем что-то изменилось. Он смотрел на нее с теплом и участием. Но почему?

Она перевела на него глаза, и в этом была ее ошибка: оторвать их она уже не смогла. Никос был как всегда неотразим — черные, влажные после душа волосы, пронзительный взгляд карих глаз… А в черных джинсах и яркой тенниске он выглядел не таким неприступным, как в деловом костюме.

Никос присел на край кровати и развел руками.

— Дженнифер, ты меня так удивила… То есть… ты говорила, что девственница, но я не верил.

— Не верил? — Она моргнула. — Никогда?

— Нет, я верил, — отведя глаза, буркнул он. — Только иногда сомневался, а вдруг это обычная женская уловка. Чтобы я на тебе женился.

Дженнифер заметно побледнела и, глядя ему в глаза, с обидой возразила:

— Ты сразу высказал свое отношение к браку. И я с самого начала прекрасно понимала, что у нас с тобой нет будущего.

Никос даже осунулся от гнева, но Дженнифер, не понимая, что его так разобидело, продолжила:

— Да, у нас нет будущего. Нет, и не может быть. Я живу в Англии. Ты на Кипре. А то, что между нами было, это так… проходная интрижка.

— Интрижка? — переспросил Никос с вызовом. — Я не занимаюсь интрижками.

— Не занимаешься? — Дженнифер выдержала его взгляд. — А что же тогда, по-твоему, сейчас здесь было? — спросила она, и у нее перехватило в горле. Обсуждать столь интимные вещи было нелегко, но она нашла в себе силы продолжить: — Не знаю, чего я ожидала, но только не того, как ты повел себя потом…

Никос наклонился и накрыл ее ладонь своей.

— Дженнифер, я же сказал тебе, просто я…

— Просто ты, по обыкновению, думал только о себе, — тихо договорила она за него.

— Нет, это не так! — возмутился он и сжал ее пальцы. — Дело в том, что я…

— Говоришь, я тебе небезразлична, — снова перебила его Дженнифер, — а сам даже не счел нужным скрыть, что во мне разочаровался.

— Разочаровался?! — эхом повторил Никос, словно не расслышал, а сам еще не мог оправиться от ее обвинения в эгоизме и, стараясь перевести разговор в менее опасное русло, уточнил: — А с чего это ты взяла, будто бы я в тебе разочаровался?

— Мне бы не хотелось обсуждать эту тему, — пробормотала Дженнифер и отвела глаза.

Никос запустил руку ей в волосы и, рывком притянув к себе, прижался губами к ее рту с такой страстью, что ее организм враз пришел в движение. Сердце пустилось вскачь, в глазах потемнело, а Никос, отпустив ее губы, выпрямился, стянул тенниску и расстегнул молнию на джинсах.

— Никос… — шепнула Дженнифер, глядя на него во все глаза.

А Никос уже стащил джинсы, швырнул их на пол, вслед за ними полетели трусы — и вот он стоит перед ней, прекрасный как античная статуя, только живой и в полной боевой готовности. Дженнифер густо покраснела, а внизу живота запульсировало желание.

— Ну что, Дженнифер, может, позволишь мне разочароваться еще разок? — спросил Никос хрипловатым голосом, не отрывая от нее глаз.

Вместо ответа Дженнифер соскользнула чуть ниже, устроилась поудобнее, и через миг они слились воедино. Если первый раз показался ей невероятным, второй она бы назвала неистовым. Потом она заснула у него в объятиях, а когда проснулась, «разочаровала» его еще раз.

Когда зазвонил телефон, Никос снова подивил Дженнифер своей неистощимой энергией. Сама она окончательно обессилела от его ласк, а он легко вскочил, ответил на звонок, оделся, сообщил, что заказал ужин на дом, а сейчас отлучится ненадолго по неотложному делу. Уже с порога обернулся, бросил на нее жадный взгляд, вернулся, поцеловал в губы и, оторвавшись, простонал:

— Потом…

Дженнифер встала принять душ, когда за ставнями солнце уже клонилось к закату. Ей казалось, будто она в эротическом сне. На душе было легко и беззаботно. Она чувствовала себя любимой. Но почему? Ведь это всего лишь плотская любовь. И она прекрасно это понимает. Не настолько же она наивна, чтобы поверить, будто бы Никос испытывает к ней нечто большее… Но ее тело помнило его ласки, а в ушах звенели его комплименты: «Ты такая изысканная… Ты как будто для меня создана… Ты такая соблазнительная».

Ну что ж, может, стоит довольствоваться моментом? И, вообще, почему бы не взглянуть на ситуацию трезво? Она любит мужчину, который никогда не будет относиться к ней серьезно и не скажет слов любви даже под пытками. И никогда не пообещает того, что не сможет дать.

Дженнифер вспомнила, с каким юмором Никос как-то раз живописал ей свою матриархальную бабушку и матушку, которые носились с возлюбленным чадом с детства и, едва ему исполнилось восемнадцать, стали зазывать в дом потенциальных невест. Видно, переусердствовали и напрочь отбили у него охоту связывать свою жизнь с еще одной особью женского пола.

Пока Дженнифер была в душе, в спальню принесли ее дорожную сумку. Она подивилась вышколенности и тактичности прислуги: у нее возникло ощущение, словно ее и вовсе в доме не было и багаж материализовался сам по себе. Дженнифер высушила феном волосы и хотела схватить их заколкой, но, вспомнив, что Никосу больше нравятся распущенные, передумала. Надела белую коттоновую юбку, бледно-зеленую блузку с короткими рукавами и, взглянув в зеркало, вспомнила, как в пятнадцать лет, наивно полагая, что Роберта привлекают именно ее волосы, в один прекрасный день отправилась в парикмахерскую и остриглась под мальчика. Роузмари пришла в ужас, а Роберт только посмеивался и продолжал исподтишка доставать ее своим вниманием. С тех пор Дженнифер не стригла волосы и только время от времени подравнивала, и они отросли ниже лопаток. Когда oнa вышла в гостиную, Никос одарил ее таким лучезарным взглядом, что у нее закружилась голова. А он быстро закончил разговор, обнял ее за плечи и с улыбкой вывел на веранду, где уже был накрыт стол.

— Копанисити… то бишь пикантный салат из сыра. А это гирос, жареное мясо в хлебе, — пояснял Никос с улыбкой. — Попробуй, надеюсь тебе понравится. А это долмадес, голубцы в виноградных листьях. На первое у нас авголемоно, суп с яйцом и лимоном, а на десерт — каридопита, ореховый пирог, и керасия, то есть черешня. Извини, если что не так, я заказал на свой вкус. В том числе вино. Местное, из Троодоса.

— А ты всегда так плотно ужинаешь? — спросила Дженнифер и подумала, как ему удается быть в такой прекрасной форме. Ни капли жира, сплошные мускулы…

— Нет, только в особых случаях. — Никос откинул голову и рассмеялся. — Когда у меня такие важные гости. Мы, греки, народ гостеприимный!

Во время ужина он расспрашивал Дженнифер о доме и родных, и она с удовольствием рассказывала про племянниц и их проделки. Время шло, и Дженнифер не могла не думать о том, что рано или поздно придется завести разговор о неприятном. Собравшись с духом, она пробормотала:

— Ну что, может, обсудим дела «Кросби-тур»?

— Радость моя, не надо меня торопить — сверкнув белозубой улыбкой, произнес Никос. — Всему свое время.

— Но разве ты не за этим меня сюда пригласил? — удивилась Дженнифер. — Ты же сам хотел, чтобы я тебе помогла.

— Это был всего лишь предлог, — признался он. — Я уже отправил запрос в Лондон. У меня есть кое-какие связи в головном, отделении банка, так что в ближайшее время вся конфиденциальная информация будет у меня в руках.

— Значит, моя помощь тебе не нужна? — округлив глаза, спросила она, еще не зная, как ей к этому отнестись: ей и во сне не могло присниться, что Никос пригласил ее к себе не по делу.

— Как это не нужна? — притворно возмутился он. — Я весь день доказывал тебе, как ты мне нужна, а ты задаешь мне такие вопросы! Обидно, ей-Богу! — И он ухмыльнулся, а Дженнифер вспыхнула. — Просто я не хотел, чтобы ты раньше времени мешала моему расследованию.

— Однако ловко же ты умеешь скрывать свои истинные намерения! — поджав губы, заметила Дженнифер.

— Пойми меня правильно. Согласись, ситуация изменилась. Каюсь, сначала я тебе не доверял, — невозмутимым тоном напомнил ей Никос. — Кроме того, у меня до сих пор нет железной улики, чтобы пригвоздить этого негодяя Добсона к стенке. Ты уж извини, но я это сделаю!

Дженнифер вздохнула.

— Да я и сама этого хочу. Вот только жаль отца с сестрой… Какой позор!

— Что это ты взялась их оплакивать?

— Как это что? На что же теперь жить? И потом, если будет суд, они тоже пострадают.

— Совсем необязательно. — Никос улыбнулся. — Я этого не допущу.

— Каким образом?

— Очень просто. Я снова профинансирую «Кросби-тур».

Услышав столь щедрое предложение, Дженнифер остолбенела от изумления. А потом в душу закралась гаденькая мысль: может, это предложение всего лишь результат ее нужности в постели? Опустив глаза, она пробормотала:

— Ни отец, ни Роузмари на это не пойдут. Ты потерял деньги, и мы потеряли деньги. Но «Кросби-тур» — это наш семейный бизнес, так что вся ответственность полностью лежит на нас. Тем более что Роберт бывший муж Роузмари.

— Не волнуйся, я сам со всем этим разберусь. — Никос протянул руку и накрыл своей ладонью ее чуть дрожащий кулачок. — Доверься мне.

Дженнифер высвободила руку и, встав из-за стола, нетвердым голосом произнесла:

— А если я пообещаю ни во что не вмешиваться, ты отвезешь меня в гостиницу?

Никос вскочил и, нахмурившись, спросил:

— А с какой это стати тебе возвращаться в гостиницу?

— А с такой, что после того, что случилось сегодня, все еще больше запуталось.

— Что «все»? — спросил Никос, преграждая ей путь. — Может, ты не хочешь, чтобы Роберт получил по заслугам?

— Хочу! — выпалила она, дрожа от возмущения. — Просто ты не понимаешь…

— Ну так объясни!

И Дженнифер рассказала обо всем, что довелось пережить их семье в последнее время: обострение болезни Кэтти, которое окончательно подкосило Роузмари, потерю дома в результате ее развода и тяжелую депрессию отца.

— Только все равно ни отец, ни Роузмари больше не примут от тебя ни пенса, — завершила скороговоркой Дженнифер. — А я и вовсе слышать об этом не хочу, потому что я… — Она осеклась и густо покраснела.

— Ну что ты?

— Потому что я переспала с тобой! — выпалила она, отведя глаза в сторону. — Неужели ты не понимаешь, что я теперь чувствую?

— Не понимаю. — Никос упрямо мотнул головой. — И не пойму. Зато понимаю другое. Ты — моя женщина, и мой долг тебе помочь. Какой же я мужчина, если в тяжелую минуту не помогу своей женщине? И я найду способ заставить твоих родных принять мою помощь. Если угодно, можешь считать, что мною движет чистый эгоизм. Разве я могу спокойно стоять в сторонке и смотреть, как ты изводишься?

В его голосе было столько искренности, что Дженнифер не могла не растрогаться.

— И ни в какую гостиницу ты не поедешь! — заявил он. — Даже не мечтай.

— Но так будет лучше… — попыталась возразить она.

— В определенной мере я тоже виновен в том, что Добсон обобрал вас до нитки.

— Почему? — удивилась Дженнифер.

— Хотя бы потому, что коммерческий директор был другом нашей семьи. Здоровье у Микиса начало сдавать, и он явно не тянул, но до последнего цеплялся за работу. — Никос вздохнул. — А мне надо было сразу же, при первом же проколе с выплатой по контракту, забить тревогу. Но я этого не сделал.

— Не надо во всем себя винить, — сказала Дженнифер, когда они вернулись в дом. — Просто…

— Просто с моей подачи этот негодяй Добсон уверовал в то, что ему все дозволено.

Дженнифер подавила зевок. Она так устала, что с трудом держалась на ногах. Слишком много всего произошло за последние двое суток.

— Ты совсем вымоталась! — Никос подхватил ее на руки и, внеся в спальню, осторожно положил на кровать.

Зазвонил телефон. Он поднял трубку: сообщали, что с ним хочет встретиться комиссар полиции. Никос задумался.