Алатарианская Империя

Фин шел за ним он много чего хотел расспросить, однако сейчас вертелась в голове одна мысль, и он спросил:

– Махбет, скажите, а почему дома в деревне выстроены из прочного материала, красиво и правильно сложены, а храм такой… – он сделал паузу, подумав, как бы помягче сказать слово «убогий» или «бедный», – не так раскошен, – сумел он подобрать слово, наконец.

– Все, что ты видишь в деревне, построено из материалов, привезенных из Алатарианской империи. Однако храм – священное место земель Имиль, посему он должен строится из материалов, которые принадлежат этим землям, – объяснил жрец.

– А что значат алтари-змеи в храме?

– В землях Имиль поклоняются богу воды Ракидару, а материальная его форма – это королевская змея.

Махбет остановился напротив глинобитного домика, с увесистой деревянной дверью, на которой была вырезана змея, раскрывающая пасть. Он толкнул дверь, та со скрипом открылась. Фин последовал за жрецом и оцепенел на месте. Пол украшали шкуры животных. Возле стены на всю ее длину расположились полки с множеством книг и свитков. В углу стоял дубовый стол со стульями. Дверь напротив открылась и из нее вышла женщина в синей накидке. А с ней вырвался и вкусный запах свежеприготовленной еды.

– Это моя жена Химла. А этот молодой человек с земель Алатарианской империи, наш дальний родственник, – представил их друг другу жрец.

– Очень рада знакомству, – широко улыбаясь и вытирая руки о тряпку, Химла подошла, взглянула в глаза Фину и обняла его.

– И мне очень приятно, – растерянно ответил парень, обнимая хозяйку дома.

– Я как раз приготовила лепешки с зеленью и бульон. Садитесь за стол, я сейчас все принесу, – сказала Химла и убежала в комнату, откуда исходил запах. По всей видимости, это была кухня.

Махбет жестом руки указал парню на место за столом, пропуская его вперед. Фин учтиво кивнул, прошелся по мягким напольным шкурам и сел на стул. Жрец сел напротив него. Не успели они расположиться, как Химла внесла яства на деревянном подносе. Две глиняные тарелки с бульоном и четыре лепешки с зеленью. Столовыми приборами тут было непринято пользоваться. Химла положила на трапезный стол стопку чистых кусков ткани на случай, если кому-то понадобится вытереть руки и снова удалилась. Фин молча сидел, положив руки на колени.

Увидев, что парень стесняется, жрец начал разговор первым.

– Как вы живете в Империи? – спросил он у Фина, сделав хороший глоток бульона.

–Мой отец, Нортон Ламби, и я живем в столице королевства Атуя и работаем в главной имперской лаборатории в области алхимии.

– Значит, вы ученые, – повторил Махбет слова парня. – Расскажи, что делают имперские ученые в лабораториях, мне очень интересно, – Махбет взял лепешку в руку.

В этот момент Химла вышла из кухни и присоединилась к ним за столом. Следующие несколько часов пролетели за душевной беседой. Фин рассказывал о столичной жизни в Империи. О работе в имперких лабораториях. Обо всем, что он знал о своем роде с того момента, как его прадед переехал в имперские земли. Махбет и Химла внимательно слушали, где-то округляя глаза, где-то морща лица, а где-то искренне смеясь и переспрашивая, не поверив в услышанное. Фин так же активно расспрашивал жреца, преимущественно о родственниках и традициях. Так он узнал, что у Махбета есть три сына и дочь, которые живут в другом поселении, в трех днях пути от него. А также о главной традиции земель Имиль – посвящение в мужчины. Мальчиков по исполнению семнадцати лет отправляли в место под названием Мид-иль. Это самое жаркое место в землях Имиль, кишащее королевскими змеями. Однако днем они крепко спят и разбудить их может лишь громкий звук или касание. Задача мальчиков проявить ловкость и смелость, пройти Мид-иль от начала до конца, не зацепив и не разбудив королевскую змею. После чего мальчик становится мужчиной, ему дается право заводить семью и покидать отцовский дом. Фин, открыв рот, внимательно слушал, заглядывая в глаза Махбету. За разговорами время летело незаметно. Когда солнце зашло, Химла предложила Фину остаться у них на ночь. Парень согласился.

На рассвете с первыми лучами солнца Фин поблагодарил Махбета и его жену за радушие. Химла его обняла и нежно поцеловала по-матерински. Махбет похлопал по спине парня и Фин ушел. Подойдя к повозкам, он увидел, что Хенк и Морис запрягли лошадей и приготовили все для отправления.

– Господин Фин, вы хорошо провели время? – спросил Хенк, увидев, как лицо парня светится от счастья.

– Да, Хенк, спасибо, даже очень хорошо, – ответил он и широко улыбнулся.

Наутро одиннадцатого дня пути по землям Имиль путешественники покинули деревню Радборинц. Следующие три дня путь проходил по пустыне. Песок переливался красками, становился то желтогорячим, то белым, то ярко-красным. Жара становилась все сильнее, взмыленные лошади тяжело дышали, пили много воды и больше обычного отдыхали. Запасов воды становилось все меньше. Однако Сейлай успокаивал путников, говорил, что скоро воды будет вдоволь. Днем жара испепеляла все живое, а ночью холод пробирал до костей. Через три дня пути от деревни Радборинц, заметно стало что природа понемногу возвращается. Сначала стали появляться мелкие колючие растения, низкие сухие деревья. Далее почва стала твердой и потрескавшейся, из трещин пробивались кустарники. Ехать по такой почве стало заметно проще, колеса повозок не грузли, лошади отталкивались от твердой поверхности. На пятый день пустыня закончилась и началась саванна. Воздух был не таким жарким и сухим, он заметно стал влажнее и прохладней. Путников окружало большое обилие мелких растений, зеленых разнолистных деревьев и кустов. Птицы летали над головой, вдали пробежала стая диких коз. Встречались и хищные животные, наблюдая за ними своими желтыми глазами и не решаясь подходить к людям.

К концу пятого дня следопыт нашел подходящее место для ночлега. Сейлай, Хенк, Морис и даже Фин решили заночевать под открытым небом, на мягкой высокой траве, что заполняла поверхность земли.

Неожиданно Сейлай замер и прислушался. Он приставил палец к губам, что значило «всем молчать». Следопыт, пригнувшись, быстро и бесшумно побежал в заросли высокой травы, раскинувшиеся неподалеку впереди. Через некое время он вернулся и жестом руки поманил мужчин за собой. Пробившись через траву, они легли на земле и всмотрелись вперед, оказалось, что они находились на возвышении, перед ними открылся великолепный пейзаж саванны на фоне заката. Но любоваться красотами было некогда, ведь в глаза сразу бросилось нечто куда более интересное и важное, внизу справа пробирался вперед сквозь заросли отряд воинов, а навстречу им слева двигался другой отряд, по численности вдвое больше. Скорее всего, противники еще не видели и не слышали друг друга, поскольку между ними было солидное расстояние. Однако путники неплохо могли разглядеть их сверху.

Воины с обеих сторон мало чем отличались друг от друга – темная кожа, черные просмоленные волосы, тонкие накидки до самой земли. Вооружены отряды были короткими мечами, копьями, некоторые пращами и духовыми трубками, из которых можно стрелять мелкими острыми снарядами.

Когда отряды стало разделять несколько сотен шагов, они каким-то образом почувствовали друг друга, возможно, расслышали, и тут же стали грозно кричать, пытаясь запугать противника, при этом не замедляя ход.

Воины с пращами, бежавшие в задних рядах, остановились и принялись метать в место предполагаемого расположения врага маленькие, но тяжелые круглые снаряды, которых у них было много припасено в наплечных и поясных сумках. Изредка снаряд попадал в голову одного из противников, и тот падал без сознания. Передние ряды с разбега столкнулись, началось жестокое кровавое сражение. Звон мечей, крики, стоны и вопли раздавались вокруг.

Меньший отряд, пришедший справа, похоже, состоял из более опытных бойцов. Они проигрывали в численности, но выигрывали тактически, обступая с флангов, отсекая небольшие группы противников от основной массы, и окружая их, дабы быстро заколоть. Дикие крики постепенно стихали. Спустя десять минут оставшаяся часть отряда, пришедшего слева, обратилась в бегство. Часть победителей пустилась их догонять. Участь поверженных, оставшихся на поле боя, была незавидной: тех, кто был ранен тяжелее, без раздумий убивали, а тех, кто мог быть пригоден для работы, тут же связывали, планируя, видимо, использовать в качестве рабов. Когда Сейлай, Фин, Морис и Хенк спустились с холма и вернулись к повозкам, солнце уже совсем зашло за горизонт. Эмилия, похоже, не на шутку испугалась, выйдя из фургона и увидев, что никого нету и услышав отдаленные звуки боя. Фин ее успокоил и рассказал об увиденном. Сейлай предложил в эту ночь обойтись без огня. Дежурили по очереди, первым вызвался Морис, после него Хенк и конец смены замкнул Сейлай. Если не обращать внимания на истошные крики ночных птиц, вой собакоподобных животных, ночь прошла тихо и спокойно.

Следующий день путники шли по зарослям травы, но вскоре вышли в район с открытой местностью, где флора была представлена в основном деревьями и кустами.

Следующие дни были похожи как один. Путешественники долго продолжали ехать по степной зоне и доехали до леса. Дальше маршрут вел вглубь чащи, но проблема этого леса заключалась в том, что растительность в нем росла необычайно плотно, кучно. Очень часто для продвижения вперед приходилось разрубать перед собой ветки кустов и деревьев.

Фактически лес имел структуру, напоминающую пчелиные соты, только роль ячеек в нем выполняли небольшие участки с низкими кустарниками, свободные от стволов деревьев,

а роль стенок – густая непроходимая растительность.

Буквально каждые десять-пятнадцать минут путники сталкивались с тем, что плотно сжатые лапы леса совершенно не пускают их дальше. При этом разрубленные ветви и стебли срастались обратно на глазах так, что плотная стена леса смыкалась за ними, не оставляя прохода. Было очевидно, что на обратном пути дорогу себе придется прорубать снова. Хенк, Морис и Сейлай рубили заросли специальными резаками, взятыми следопытом с Идонора, расчищая путь повозкам.

Удивительные свойства местной растительности сильно впечатлили Фина, поэтому он собрал в колбочки с десяток образцов фрагментов разных растений, чтобы по возвращении домой исследовать их в столичной алхимической лаборатории.

Лошади ржали, останавливались, мотали головой, отказывались идти дальше, вид зарослей их явно тревожил. Продвижение замедлилось, за день пути повозки прошли треть того, что должны. Руки Хенка, Мориса и Сейлая не слушались, мышцы горели, а ладони покрылись водяными мозолями. За ночь повозки обрастали зарослями настолько, что с рассветом их приходилось освобождать от крепких объятий природы. Так прошли следующие пять дней. Хенк чувствовал, что его руки стали чужими, они не слушались, отказывались выполнять задания. Резаки затупились и перестали рассекать породу, только глухо ударяя по стеблям и отскакивая назад. На пятый день к полудню Сейлай заметил за сплетенными зарослями просвет. Собрав оставшиеся силы, он наносил удары, яростно помогая себе голосом.

С каждым ударом ошметки растений разлетались в стороны, нехотя освобождая путь. Свет впереди становился ярче. Хенк и Морис, так же это заметив, прикладывали больше усилий. Под сильными ударами плотная стена разомкнулась, и перед путниками предстали стены Древней Академии.

* * *

Древняя Академия располагалась на поляне и состояла из четырех этажей. Стены ее потрескались, поросли травой, кустарником и мхом. Путники вышли на поляну и застыли на месте, брови ползли вверх, глаза округлялись. Сейлай приоткрыл рот, пытался что-то сказать, однако не мог выдавить и слова.

Эмилия и Фин, находившиеся в основном в повозке, подбежали к Сейлаю и стали возле него, глаза их светились, осматривая академию. Шестьдесят три дня понадобилось, дабы добраться до величественного строения. Путники между собой переглянулись, без слов договорились, что делать дальше. Взяв каждый по фонарю из грузовой повозки, они обогнули академию справа и нашли вход. Дверь на входе отсутствовала, ее явно вырвали давно. Внутри воняло плесенью и сыростью. По ветхим остаткам, раскиданным повсюду, можно распознать былую мебель, стулья, столы, книжные полки, шкафы. Подойдя в один из углов, Эмилия вскрикнула, прикрыла ладонью рот и отвернулась. Там находились человеческие останки.

– Похоже, здесь уже кто-то был до нас, – тихо сказал Сейлай, посмотрев на кости. —

И они унесли все ценное, что здесь имелось, – добавил он, осматриваясь вокруг. Лестница, ведущая на верхние этажи, была без трещин и сильных повреждений, похоже, она сохранилась хорошо. Лишь перила выгнили, и держаться было не за что. На втором и третьем этаже картина не менялась, повсюду разбитые колбы, глиняные емкости, раскиданные инструменты, покрытые толстым слоем пыли. Третий этаж, похоже, пауки сделали своим домом. Весь этаж был опутан тщательно сотканной паутиной. Пауки большие и маленькие, с длинными лапками и короткими, темные, желтые, в белую полоску, синеватым оттенком глазели на непрошеных гостей во все свои восемь глаз. Сейлаю пришлось разрубать паутину резаком. Однако и на этом этаже ничего не было. Видимо, все ценные вещи давно вынесли. Потеряв надежду, Эмилия и Фин, опустив глаза, поднимались на четвертый этаж. Однако путь им преградила дверь черного цвета. Эмилия, идущая впереди, подошла к двери. Она оказалась без ручки и замочной скважины. Девушка стерла с нее рукой толстый слой пыли. Вся дверь была в ссадинах, разрезах и царапинах, больших и маленьких вмятинах. Похоже, кто-то пытался открыть ее силой. Она постучала по двери, глухой звук отбился от нее и прокатился эхом вниз. Стало понятно, что дверь очень массивная, а значит, за ней спрятано что-то ценное. Мысли о том, что она недаром прошла такой долгий путь, вызвала на лице девушки искреннюю улыбку и теплоту в душе. Она стала ощупывать дверь, пытаясь найти потайной замок или подсказку.

– Госпожа Эмилия, отойдите, я попробую, – пробасил Хенк. Девушка скривилась, но отошла, давая путь. Хенк навалился на дверь, сцепив зубы, и зарычал. Морис и Сейлай поспешили ему на помощь и вот они втроем попытались сломить неподдающуюся дверь. Через несколько минут они отступили, поняв, что попытки тщетны. Хенк, тяжело дыша, еще раз рубанул дверь резаком, оставив лишь легкую вмятину. Отойдя от двери, Эмилия увидела надпись, она была спрятана под толстым слоем пыли, что мужчины стерли своими телами.

– Тут есть надпись! – воскликнула девушка, отталкивая Мориса, стоявшего на ее пути и пробиваясь к двери. – Надпись на древнем ранулском диалекте, – сделала заключение Фрост и прочла вслух: – «Молод был – молодцом глядел, под старость устал – меркнуть стал, новый родится – опять развеселится». Эта дверь открывается с помощью слов, мой наставник рассказывал мне о таких дверях, нужно разгадать загадку, громко и четко произнести ответ по буквам и дверь откроется.

Все принялись перебирать в голове загадку, подходя к двери и выговаривая, по их мнению, правильный ответ, однако дверь не открывалась. Так прошло несколько часов. Азарт потихоньку угас, Хенк и Морис уселись на ступени, наблюдая за Фином и Эмилией, бурно обсуждающих ответ. Время подходило к вечеру, в большую сквозную трещину в стене ворвался ветер, покружил, посвистел, прошелся легким холодком по телам путников.

Хенк всмотрелся в трещину и увидел, что снаружи солнце давно зашло. А значит, они здесь уже полдня.

– Госпожа Эмилия, может, продолжим завтра? – без особой надежды спросил он.

Девушка услышала, что он сказал, однако решила не подавать виду, продолжила обсуждения с Фином, по выражению лица которого было понятно, что он тоже устал.

– На улице солнце сменила луна, – вяло попытался привести аргументы Хенк.

– Что ты сказал? – резко обернувшись к нему, спросила девушка.

– Луна сменила солнце, – не спеша повторил он, поджав губы.

– Вот оно! Луна! – крикнула девушка и засияла улыбкой. Она стала напротив двери и четко по слогам произнесла слово «луна» на древнем ранулском диалекте, что примерно слышалось так «лунарис». В двери щёлкнул механизм, послышался стук и дверь открылась. Эмилия подскочила на месте, всплеснув руками и хлопая в ладоши от восторга. После чего, ухватившись за край двери, осторожно потянула ее на себя в страхе, что та снова захлопнется. В образовавшемся проеме перед путниками открылась просторная библиотека. Странно, однако, застоявшегося духа тлена, плесени и гнили, как на нижних этажах, здесь не было, а лишь едва уловимый запах дерева. Книжные полки, похоже, оставались в хорошем состоянии. Чего нельзя было сказать о книгах и свитках, некоторые из которых тут же рассыпались в руках, не давая себя прочесть. Однако большинство из них все же хранилось в деревянных футлярах, обтянутых кожей и не пропускавших внутрь воздух и влагу. Такие фолианты и рукописи сохранились идеально.

Эмилия, Фин и даже Хенк с Морисом и Сейлаем жадно хвАтуя футляры и, нетерпеливо раскрывая их, осторожно трогали пальцами шершавые кожаные страницы, вдыхая старинный запах чернил. Путники были так увлечены этим делом, что не заметили за колонной, подпиравшей потолок здания, скелет человека. Первым его обнаружил Сейлай и подозвал всех. Тот сидел на полу, его останки прикрывала давно истлевшая и потерявшая всякую форму и цвет одежда, а перед ним лежала книга и какой-то трезубый золотистый предмет. Высохшая кисть скелета покоилась прямо на книге.

– Фин, можешь подать книгу? – попросила девушка, не решаясь даже смотреть в ту сторону.

Фин согласно кивнул, медленно подошел, нагнулся, быстрым движением выхватил книгу и отдал девушке. Эмилия взяла ее в руки, как для книги та оказалась более чем увесистой. Обложка фолианта представляла собой деревянную крышку, обтянутую кожей. На ней была оттиснута надпись «Королевство Лузвинд», а под ней – рисунок в виде оленя, вставшего на дыбы. Она спешно раскрыла книгу, там та же надпись и тот же рисунок. Страницы были хорошо выжаты и сделаны из качественной белой кожи. Написана она была на том же ранулском диалекте. Сейчас Эмилию обуяла гордость, что она единственная, кто может прочесть, что там написано. Девушка отошла к столу, что будто специально для этого был сюда поставлен, поставила на него масляный фонарь и принялась читать.

Записи дневника «Падение королевства Лузвинд»

Повесть временных лет о судьбе королевства Лузвинд и правителе Эйдиссе Таррине, последнем из королей.

Эйдисс Таррин аккуратно встал у кромки берега на одно колено и, склонившись в предвкушении удовольствия над поверхностью воды, неспешно стал пить, с легкостью зачерпывая из озера пригоршнями кристально прозрачную влагу, что казалась на вкус слаще меда. Озеро Ливейли считалось самым чистым и прекрасным озером королевства. Эйдисс с детства любил прогулки в его окрестностях и не упускал случая утолить здесь жажду. Это место наполняло правителя жизненной энергией и очищало мысли.

Лучи солнца озаряли его лик, ласково играя темными густыми волосами. Правитель Эйдисс Таррин, человек невысокого роста, обладал развитой мускулатурой и мужественными чертами лица с высоким широким лбом, зелеными круглыми глазами, густыми бровями и волевым, чуть выдающимся вперед подбородком. Королевская зеленая мантия с вышитым гербом на груди в виде оленя, стоявшего на задних ногах, подчеркивала его статность. Мантия была сшита из уплотненной прочной ткани, специально для выездов на охоту. Сапоги и облегающие штаны носили такой же ярко-зеленый цвет. Охота, что проходила в королевском лесу Валлаби Вудс, была скорее ритуалом, чем необходимостью. На охоту король обычно выезжал вместе со всем двором, а само мероприятие становилось не столько увеселительной прогулкой, сколько политическим событием. Однако в этот раз Эйдисс Таррин решил превратить охоту по большей мере в прогулку, взяв з собой лишь личную охрану. В правление Эйдисса Таррина королевство Лузвинд стали называть «земля зеленых лугов и кристально чистых озер». Это были лучшие годы его рассвета, когда в нем многократно наращивалась военная мощь, налаживалась торговля как внутри королевства, так и за его пределами с другими землями и предоставлялось свободное обучение грамоте для всех слоев населения королевства. Эти три направления, ставших на тот период основными, дали неимоверный толчок к развитию Лузвинда. Народ неподдельно и искренне любил своего правителя.

Недалеко от спуска к озеру стояли солдаты личной охраны короля, наблюдая за правителем.

– Приведите мне моего жеребца! – приказал Эйдисс жестом поднятой руки.

Через несколько секунд конь с блестящей серебристой гривой, переливающейся на солнце всеми цветами радуги, стоял возле правителя.

– Поедем в объезд, остановку сделаем возле горы Визер, – командным голосом сказал правитель, взбираясь на коня.

– Как пожелаете, мой повелитель, – учтиво поклонился Алистер Ортс.

Алистер Ортс был главой охраны семьи короля. Годами чуть старше правителя и выше на полголовы, Алистер имел черные волосы, заплетенные в тугую короткую косу, пронзительные глаза цвета раскаленного песка и героически завоеванный глубокий шрам в форме полумесяца, украсивший некогда его левую щеку. Его тонкие губы были обычно решительно сомкнуты.

Эйдисс Таррин занял место в середине строя, по обе стороны от него расположились два солдата, впереди и сзади также по двое. Такой походный порядок обеспечивал максимально безопасный способ передвижения. Каждый из солдат был одет в кольчугу и шлем, имел копье и лук на вооружении. Один лишь Алистер Ортс обладал мечом и деревянным щитом с гербом королевства на нем. Король Эйдисс дал команду и свита двинулась вперед. Время перевалило за полдень, солнце стояло высоко и лучи его ласкали лица путников. Животные выглядывали из-за деревьев и, заметив приближение гостей, убегали не оглядываясь. Птицы пели, листья на деревьях шелестели в такт легкому ветерку. Треск веток и шелест травы под копытами разносился далеко по лесу. Запах зеленой травы приятно дразнил ноздри, заставляя их все сильнее раздуваться и с жадностью вдыхать этот аромат.

Эйдисс Таррин поднял руку вверх, сжатую в кулак, этот жест означал «остановиться».

– Алистер, ты это слышишь? – спросил король.

Ортс снял шлем, замер и прислушался. Тонкие, визгливые и сопящие звуки явно исходили из кустов, расположенных где-то неподалеку.

– Иди проверь, – скомандовал Таррин, кинув взгляд на одного из воинов.

Тот спешился, взяв копье двумя руками перед собой, и неспешно направился к источнику звука.

Через несколько минут солдат вышел из кустов.

– Мой повелитель, Вы должны это увидеть, – учтиво, с легкой улыбкой сказал он.

Эйдисс спешился, а за ним и все солдаты. Когда, подойдя к месту, Эйдисс заглянул в неглубокую широкую яму, лицо его расплылось в лучезарной улыбке. Там лежали щенки диких левитанских псов. В землях королевства эта порода считалась очень редкой и ценной. Выводок состоял из шести особей, что уже вызывало восторг, обычно у этой породы рождалось не больше одного, двух кутят. Серые, белые, темные комочки шерсти облепили белоснежную мать со всех сторон.

– Похоже, их мать мертва, – сделал заключение Алистер Ортс.

– Подожди, не спеши делать выводы, ты же знаешь, как хитры эти животные, оно вполне может притвориться мертвым, дабы напасть в удобный момент, – не согласился король.

Один из солдат взял копье, перевернул тупым концом и ткнул в животное. То не подало никаких признаков жизни.

– Похоже, ты прав, животное мертво, – сказал Таррин, посмотрев на Ортса.

– Что будем с ними делать? – спросил тот.

– По всей видимости, мы заберем их с собой.

Солдаты принялись вытягивать щенков из ямы. Те хвАтуя людей за кончики пальцев, причмокивая. Похоже, они достаточно изголодались.

– Вы, двое, – король повернулся к солдатам, стоявшим сзади и не участвующим в процессе изымания щенков из ямы, – будете отвечать за них головой.

Путь продолжился, и спустя два часа впереди показалась гора Визер. Самая высокая гора в королевстве Лузвинд, а может, и во всем мире. Вершину горы окутывали облака, нельзя было сказать, насколько еще она вытягивалась за ними.

– Эта гора спасла много жизней, – сказал король, подъехав к ней. Историю горы Визер знали, наверное, все жители Лузвинда. Во время великих войн, еще задолго до правления Эйдисса Таррина, женщины, дети и старики прятались в подземельях горы. Иногда это были месяцы, а иногда и годы. Король спешился и подошел к входу у подножья горы. Вход зарос кустарниками и невысокими с широкими листьями папоротниковыми деревьями.

– Расчистить вход, – приказал Таррин.

Солдаты вытянули специальные резаки для вырубки негрубых деревьев и кустарников и принялись очищать ход. Глухие звуки раздались вокруг, щепки полетели в стороны, запахло скошенной травой. Через некоторое время вход был очищен от насаждений. Солдаты вытирали пот со лбов, приводя дыхание в порядок. Проход оказался больше, чем на первый взгляд, в высоту он достигал два человеческих роста, а в ширину приблизительно пять шагов.

Коридор, ведущий далеко вперед, был настолько огромен, что мог вместить сразу тысячи человек одновременно. Стены, поросшие мхом, издавали сыроватый запах. По ним струилась вода и падала большими каплями, громко ударяясь о камень. Каменные стены были зеленоватого оттенка. Дальше король решил не идти, по его мнению, и этой проверки было достаточно.

– Возвращаемся домой, – скомандовал Эйдисс. К замку правителя ехать было где-то полдня. К закату должны были быть на месте. Путь проходил по папоротниковому лесу, низкие деревья с большими широкими листьями напоминали больше куст, чем дерево. Однако животные, птицы, насекомые, видимо, любили эти листы. Травоядные с аппетитом их поедали, насекомые жили на листах, облепив их со всех сторон, а птицы кушали этих самых насекомых. От папоротниковых деревьев исходил приятный мятный запах. А щедрое изобилие природных шумов успокаивало разум. Солнце закатывалось за горизонт, последние лучи исчезали в наступлении вечера.

Впереди над рекой возвышался живописный холм, увенчанный замком. Великолепный замок повторял контур горы и казался неотъемлемой частью пейзажа – настолько органично он в него вписывался.

Высоко в небо вознеслись зубцы башен и островерхие крыши замка, придавая крепости ощущение легкости и неповторимой изящности. Внутреннее убранство замка было так же прекрасно, как и его внешний вид. Здесь хранились произведения искусства и экспонаты, рассказывающие об истории Лузвинда. Деревянная облицовка стен, удивительная роспись потолков, массивные колонны из мрамора, разрисованные потолки и элегантная драпировка делали замок поистине жемчужиной Лузвинда.

– Открывайте ворота, король приехал! – закричал Алистер солдатам на посту.

Дозорный на воротах посмотрел на прибывающих и жестом руки распорядился пропустить короля и его свиту. Подъемный механизм натужно заскрипел, канаты натянулись и через доли секунд крепостные врата в город торжественно распахнулись, а мост пошел вниз, закрывая глубокий ров, являющийся единственным проходом в замок.

– Ваше Величество, что делать со щенками? – спросил солдат, который все это время вез их в кожаной сумке.

– Отдай придворному собаководу, пусть найдет им применение, – отмахнулся король.

Через несколько минут Эйдисс Таррин шагал по огромным коридорам замка, цоканье сапог эхом разносилось вокруг. Поднявшись по лестнице, он направился в семейную трапезную. Это, пожалуй, было единственное место, где вся семья Тарринов проводила время вместе. Трапезную украшала зеленая дверь с вытесненным рисунком приборов для принятия пищи. Король взялся за ручку и открыл дверь, та плавно, без скрипа распахнулась. Пряный, сладкий, жареный и кислый ароматы тут же окутали правителя. За длинным деревянным столом, украшенным живыми цветами, собралась вся семья. Жена Эймира Таррин сидела спиной к входу, нетерпеливо постукивая по столу своими тонкими, красивыми, унизанными перстнями пальцами. Пышные, длинные, каштановые волосы, ниспадающие на плечи, выгодно подчеркивали ее тонкую талию. Сбоку возле нее расположилась Нерейд Таррин – самая младшая из детей короля, несколько месяцев назад ей исполнилось девять лет, хотя выглядела она намного старше и по сообразительности также превосходила ровесников. А ее черные смоляные волосы и темные, как угольки, глаза на фоне белоснежной кожи делали ее настоящей красавицей. Возле Нерейд сидел ее брат, старший из трех сыновей и наследник престола – Адриан Таррин, в свои двадцать лет он выглядел намного младше, был невысок и не широкоплеч, с наивным детским лицом, его часто путали со средним сыном Эйдисса. Генри Таррином, который в свои шестнадцать лет был выше старшего брата, да и растительности на лице имел побольше. Он сидел с другой стороны от матери. А возле него сидел самый младший сын двенадцатилетний Эвард Таррин, несмотря на красивые черты лица, иссиня-черные рода Тарринов волосы, карие мамины глаза и две ямочки на щеках, Эвард всегда был надут, угрюм и недоволен. И, наконец, последний член семьи Тарринов, сидевший за столом, – это был дядя Эйдисса Таррина, Тарлон Таррин. Он был младшим братом отца Эйдисса. Когда отцу Эйдисса исполнилось двадцать лет, Тарлон только родился. Дядя Тарлон был еще не стар, однако россыпи седины разбавляли темные волосы. Вечно бурчащий, он не скрывал неприязнь к племяннику и его семье. Тарлон считал, что именно он должен стать королем после смерти брата, а не его сын.

Эйдисс Таррин поприветствовал все семейство и сел за стол. Вдоль стола были расставлены подсвечники, в каждом из которых находились по шесть белоснежных длинных свечей. Языки пламени вытанцовывали, освещая комнату и излучая приятный запах. Сегодня пятый день недели, а значит, на ужин мясо с овощами. Две запеченные птицы украшали центр стола и манили аппетитной золотистой корочкой. Эйдисс произнес благодарные слова богу природы Энту и жестом руки разрешил приступать к трапезе. Ужин прошел непривычно молча. После окончания принятия пищи королевская семья разошлась. Каждый вечер король Таррин записывал все, что с ним случилось за день. Это было больше хобби, нежели работа. Каждый прожитый им день переносился на белоснежную кожу и увековечивался навсегда. Несмотря на множество писарей и историков, что ходили за ним по пятам и описывали все, что происходит, король хотел записывать все, как он видит, – свои переживания, чувства, идеи. Он начал вести записи с того момента, как обучился грамоте. Для хранения записей было выделено специальное помещение и оборудовано под личную библиотеку короля,

с библиотекарем и круглосуточной охраной.

После ужина принцесса Нерейда обычно проводила время в «комнате рассказов», – это место, где собирались придворные дети, а человек по имени Тейдис Ховарг рассказывал им сказки, истории, легенды. Дети любили Тейдиса, каждый стремился устроиться у него на коленях или хотя бы просто потрогать его длинную, белоснежную бороду. Затем королевское потомство закрывалось в своих покоях и до утра их уже больше не интересовало ничего.

Королева же любила прихорашиваться и покупать либо заказывать новые наряды у придворных портних. А потому вечера Эймира, как правило, коротала в окружении своих фрейлин, которые помогали ей облачаться и примерять очередные затейливые многослойные одеяния.

Ночь пролетела незаметно, а наутро короля разбудил настойчивый стук в дверь.

– Кто стучит в такую рань? Что случилось?! – закричал сонный король, подскочив на постели.

– Прошу прощения, – раздался дрожащий голос часового из-за двери, – я бы никогда не стал будить Ваше Величество, однако пришел верховный ученый Академии, он требует немедленной аудиенции и утверждает, что дело важное и не терпит отлагательств.

– Передай ему, что я сейчас буду, – раздраженно ответил Эйдисс.

Он представления не имел, что такого могло случиться, чтобы верховный ученый сам приехал в замок в такую рань и настаивал на личной встрече с королем. Лихорадочно перебирая мысли в голове, король спешно оделся и вышел из покоев, направившись в тронный зал. Ожидавший там его человек с длинной седой бородой на лице, густо изборожденным морщинами и выбивающимися из-под синего конусообразного колпака жидкими волосами, одетый в темную мантию, при виде вошедшего правителя подбежал к нему и встал на колено:

– Приветствую, Ваше Величество, – его голос дрожал.

– И я вас приветствую, Альте Аспаранзе, поднимитесь и расскажите, что привело вас ко мне ни свет ни заря.

Ученый, опираясь на свой, с синим набалдашником посох, который он никогда не выпускал из рук, встал, оказавшись ростом чуть ниже короля.

– Мой король! Нам нужно срочно ехать… Вы должны поехать со мной… Мой король, Вы… – он затараторил, запинаясь и не в силах собрать слова воедино.

– Стой. Остановись. Я ничего не понимаю. Успокойся и внятно объясни, в чем дело, – твердо приказал король, схватив ученого за плечи и всматриваясь в его глаза.

Аспаранзе опустил голову и взялся нервно сглатывать слюну, по всей видимости, стараясь смочить пересохшее горло.

– Принесите воды, – махнул рукой слугам правитель.

– У нас нет времени, – лихорадочно продолжал говорить Альте. – Нам нужно ехать.

– Вы можете сказать наконец, что случилось?! – не выдержав, повысил голос Таррин. – И почему вы без сопровождения?

– Нашему королевству грозит очень большая опасность. Это нельзя объяснить, это можно увидеть и только ночью. Нам нужно к следующей ночи быть в Академии.

Эйдисс Таррин не мог узнать Альте Аспаранзе, которого знал с детства как уравновешенного и спокойного человека, а сейчас выглядевшего дерганным, испуганным и не способным связать и двух слов.

– Позовите сюда Алистера Ортса и готовьте моего коня! – крикнул король стражникам и, повернувшись к Альте, положил руку тому на плечо. – Я вижу, что дело серьезное, иначе бы вы не ехали сюда. Я соберу лучших воинов из своей личной охраны и можем отправляться в дорогу.

– Хорошо. То, что я хочу показать Вам, можно увидеть только ночью, – объяснил свое беспокойство Аспаранзе.

Эйдисс Таррин кивнул в знак согласия. В тронную залу вошел Алистер Ортс, а с ним четверо солдат.

– Приветствую вас, мой король, – почтительно встал он на колено.

– Немедленно выезжаем в Академию знаний, – повышенным тоном приказал Таррин.

Алистер и солдаты поспешили исполнить приказ и отправились на конюшню за лошадьми. Эйдисс вместе с Альте вышли во внутренний дворик, и уже через несколько минут небольшая кавалькада во главе с правителем тронулась в путь, им предстояло пересечь полкоролевства Лузвинд.

Академия знаний от замка находилась далеко, и ее окружали непроходимые растения, которые имели чудесное свойство регенерировать и после их сруба в считанные мгновения срастаться заново. Ходили слухи, что первый глава Академии знаний вылил на них некий эликсир и с того момента они растут с большей скоростью. Однако никто не знает, правда ли это или вымысел, записей об этом не сохранилось. Путь проходил через кристальные озера и негусто засаженные леса. Иногда попадались насаждения кустарников и папоротниковых деревьев. Ночь провели на берегу озера, спали шесть часов, а с первыми лучами солнца выступили в дорогу. Проезжая очередное озеро, путники имели возможность наблюдать, как на водопой пришли животные, мелкие и крупные, рогатые и безрогие, в перьях и в шерсти. Каждый хотел испить прохладной чистой воды.

Ровно через два дня пути под вечер, пробившись через гущу, отряд вышел к Академии знаний. Она величественно красовалась на равнине, окруженной природным щитом в виде деревьев, кустов и высокой шипастой травы. Строение в форме высокой круглой башни с конусообразной крышей пленило взор солдат, что, округлив глаза, рассматривали его с восхищением. Не каждому жителю Лузвинда доводилось видеть Академию, среди присутствующих таких было двое – это Эйдисс Таррин, который бывал здесь всего один раз после коронации и Алистер Ортс, что сопровождал правителя в тот день. Остальным же посчастливилось увидеть это произведение зодчества впервые. Возле Академии прибывших ожидали люди в темных мантиях, как у Альте Аспаранзе и колпаках разных цветов. Это ученые вышли поприветствовать правителя. Многие из них попадали сюда с малых лет и оставались здесь на всю жизнь. А посему, кроме людей, привозивших провизию, инструменты, одежду и все остальное, что служило для жизнеобеспечения Академии, ученые не видели больше никого. А здесь сам правитель пожаловал.

Альте Аспаранзе спешился и подошел к ученикам.

– Правитель Лузвинда король Эйдисс Таррин! – громко произнес он. Ученые засуетились, становясь на одно колено и склоняя головы. Солнце давно село, и темные мантии смешались в один силуэт.

Альте, подозвав к себе двух человек, распорядился:

– Позаботьтесь о лошадях, напоите их и накормите, – приказав другим двоим провести голодных и уставших солдат в трапезную, он повернулся к Эйдиссу. – Мой господин, сейчас как раз то время, когда можно наблюдать то, ради чего мы проделали путь.

– Веди, – коротко кивнул король.

Ученый направился к входу в Академию и широкая полукруглая дверь, состоящая из двух створок тёмно-синего цвета с вырезанными узорами, гостеприимно распахнулась. Изнутри обстановка отличалась, никаких узоров на стенах или потолках, пол был выложен неровными камнями желтоватого цвета. Несколько фонарей висело на кривых стенах, слабо освещая помещение, в потолке виднелись трещины. Впереди находилась лестница спиральной формы, ведущая наверх. Справа, по всей видимости, располагалась трапезная, длинный стол в центре и запах вареных овощей выдавали предназначение комнаты. Жители Лузвинда мало что знали об Академии, однако то, что там не едят мяса, знал, наверное, каждый. Если где-либо заходил разговор о ней, первое, что обсуждалось – это не кушанье мяса. На этом, пожалуй, все познания людей и заканчивались. Здание состояло из четырех этажей, на каждом из которых ученые занимались исследованиями в определенной области, цвет колпака на голове обозначал, к какому роду деятельности относится его носитель.

Альте и Эйдисс стали подыматься по лестнице вверх.

– Как вам здесь живется? – спросил король.

– Выполнение правил, установленных первыми мыслителями и учеными, дают возможность сохранять порядок и дисциплину, – зашел издалека Альте.

Поднимаясь по ступеням, верховный ученый рассказывал правителю о сотрудниках Академии и в целом. Так король узнал, что на первом этаже ученые в белых и желтых колпаках занимаются изучением небесных тел, солнца, луны, звезд. На втором этаже красные колпаки занимались изучением температуры и ее влияния на металлы. Зеленые и синие колпаки изучали воздух, воду, растения, землю. Альте рассказал, что также долгое время и сам провел на третьем этаже, пока его не выбрали наставником Академии. И сейчас его место на самом верхнем четвертом этаже.

Когда он закончил рассказывать, они как раз подошли к увесистой двери, закрывающей вход на этаж. В двери не наблюдалось ни ручки, ни замочной скважины. Аспаранзе встал перед дверью, выпрямился во весь рост и по слогам вымолвил слово «луна», в тот час механизмы защёлкали, закрутились и дверь приоткрылась. Эйдисс непроизвольно округлил глаза, даже в его замке не было таких дверей, он, несомненно, слышал о них, однако видел впервые. Четвертый этаж сложно было назвать «этажом», скорее комнатой больших размеров. Под стенами стояли стеллажи разных цветов: желтого, красного, зеленого, синего, белого. На полках хранились свитки с записями исследований. Посредине стоял небольшой столик с множеством свитков, разбросанных по нему в беспорядке.

В потолке имелось окно, большое и круглое, через которое можно было рассмотреть луну и звезды. Это, пожалуй, лучшее, что было в комнате. По всем остальным меркам комната выглядела бедно.

– Нам нужно вылезти на крышу именно через это окно, – сказал ученый, увидев, как правитель всмотрелся сквозь него в ночное небо.

Брови Эйдисса поползли вверх. Не успел он ничего сказать, как Альте встал под окном, дернул за веревку с железным набалдашником и откуда-то сверху, истошно скрипя, спустилась деревянная лестница.

– Прошу за мной, – учтиво попросил ученый и поставил ногу на первую ступеньку. Правитель последовал за ним. Альте открыл округлое окно и вылез на крышу Академии. Эйдисс повторил маневр Аспаранзе. На высоте ветер оказался холодным и пробирал до костей, звезды светили ярко и завораживали своим живописным видом. Верховный ученый подошел к предмету, стоявшему на крыше, что был похож на подзорную трубу очень больших размеров.

– Что это такое? – подходя ближе, спросил правитель.

– Этот предмет покажет вам то, зачем мы сюда приехали, – с поклоном проговорил Альте. – Я назвал его «увеличитель материй». В него можно рассматривать небесные тела на очень большом расстоянии. Шесть месяцев назад я заметил, что они стали падать, сначала маленькие камни доносились до земли, потом все больше и больше. За три месяца упало одиннадцать камней, каждый из которых был способен сравнять Академию с землей вместе со всей окружающей территорией. Мы научились вычислять вес и скорость падающего тела и, что самое главное, место падения. Все одиннадцать раз вычисления были правильными.

А два месяца назад я увидел это, – и Альте почтительным жестом предложил Эйдиссу Таррину самому взглянуть в окуляр, что тот и сделал не мешкая.

Когда Альте повернул ее в нужном направлении, король всмотрелся в звездное небо и увидел множество стремительно приближающихся горящих тел.

– Я вижу! – восхищенно воскликнул король, не отводя взгляда от окуляра.

– Эти мерцающие огоньки еще месяц назад были меленькими точками вдали, однако с каждой ночью они становились все больше и больше, пока не достигли размеров, позволяющих просчитать, когда они упадут, а самое главное – где.

Эйдисс оторвался от увеличителя и посмотрел на Альте. Тот опустил глаза и продолжил рассказывать:

– Три дня мы, не жалея сил, вычисляли траекторию падения и силу разрушения, все пересчитывали и проверяли по три раза, – он сделал паузу и вздохнул. – Двадцать одно небесное тело упадет на королевство Лузвинд через тридцать шесть дней и накроет всю его территорию, – обреченно выдавил из себя наставник Академии.

– И что это значит?! – вскрикнул слегка дрожащим голосом Эйдисс, не в силах поверить в услышанное.

– Через тридцать шесть дней королевство Лузвинд прекратит свое существование, – опустив глаза, упавшим голосом пробормотал ученый.

– Что ты такое говоришь? – схватив его за плечи, Таррин хорошенько встряхнул старика. – Проверьте еще раз! Вы наверняка ошиблись!

– Мы не ошиблись, – прошептал Аспаранзе.

Внутри у Эйдисса все оборвалось, колени его отказались слушаться и с застывшим выражением лица он уселся прямо на крышу, не в состоянии пошевелиться. Так он просидел около десяти минут. Ученый ничего не говорил, давая собраться королю с мыслями.

– Если это правда, тогда нужно уводить людей из королевства! – вскочив наконец на ноги, крикнул Таррин.

Не теряя времени, он стремглав пустился в обратный путь с четвертого этажа на первый. Альте отправился за ним. Проходя ступенями вниз, король всю дорогу повторял себе под нос: «Гора Визер, гора Визер, нужно в гору Визер, гора безопасна, гора».

Спустившись на первый этаж, он направился в трапезную, где солдаты пробовали местную еду.

– Прекращайте прием пищи! Собираемся в обратный путь, – скомандовал король, зрачки его расширились, голос был громким и резким. На лицах солдат застыл немой вопрос, почему сейчас, почему не утром, однако возражать королю никто не осмеливался.

– Ортс, за мной, – Таррин развернулся и покинул трапезную.

Алистер поспешил за ним. Когда он вышел и закрыл за собой дверь, король развернулся к нему, и только сейчас главе охраны стало заметно, что на том лица не было. Эйдисс Таррин рассказал ему все. Зрачки Алистера расширились, по спине прошел холодок. Он не знал, как реагировать на услышанное. Однако Эйдисс рассказал ему о его плане увести всех жителей Лузвинда подальше в подземелья горы Визер и переждать там некоторое время, а потом выйти и отстроить все заново. Алистер Ортс поддержал план короля. Таррин вздохнул с облегчением, он не верил, что хоть кто-то одобрит его идею, однако сейчас он полностью был уверен, что это единственно правильное решение.

Солдаты стояли в построении, готовые в обратный путь.

– Вы не затягивайте и присоединяйтесь к нам, – сказал правитель наставнику Академии.

– Академия знаний находится вдалеке от мест поражения, ее не зацепит, однако я отправлю к вам лучших ученых, они помогут выживать в недрах горы, – ответил Альте.

Путь назад казался дольше и мучительней, молчаливые всадники с хмурыми лицами двигались по своему прекрасному королевству, понимая, что скоро всему этому придет конец. Подъехав к замку, король долго не решался въезжать, он не понимал, как сказать страшную правду семье и подданным.

Все первые дни после объявления страшной новости люди, окружающие короля, его семья, придворные и слуги понуро и бесцельно бродили по дворцу с растерянными лицами. Правитель заперся у себя в кабинете, собрав всех советников и обговаривая планы. Все сводилось к одному – нужно уходить в горы. Другого выхода нет.

Правитель Лузвинда Эйдисс Таррин написал послания во все поселения Лузвинда. В них говорилось о том, чтобы люди собирали все свои ценные вещи, орудия труда, животных, библиотеки и записи, грузили все это на повозки, лошадей, мулов и направлялись к горе Визер. На сборы правитель отводил двадцать дней. Этого времени должно было вполне хватить на все про все.

Сам король, его семья, придворные, личная охрана и слуги прибыли к окрестностям горы через десять дней после отправки гонцов. Разбив лагерь, правитель стал ждать. Прошло еще десять дней и люди стали прибывать. Приезжали массово, большими группами и целыми поселениями, располагаясь, кто как мог. Кто спал на земле, кто в повозках, люди побогаче разворачивали палатки. Правитель Эйдисс отправил солдат во все без исключения поселения королевства для сопровождения людей. И пока все не соберутся, вхождение в гору не начнется. Прошло еще несколько дней и жители королевства Лузвинд заполнили все прилегающие к горе Визер окрестности. По расчетам до падения небесных тел оставалось еще шестнадцать дней. Правитель разослал гонцов по всем территориям, заполнившимся людьми, с тем, чтобы сворачиваться и собираться у королевского лагеря. Гонцам понадобилось полдня для извещения всех. Путь в гору начался на второй день. Король Эйдисс стоял у входа с одной стороны, Алистер Ортс с другой. Люди с угрюмыми лицами делали первые шаги в неизвестность. Некоторые не скрывали слез, другие же старались сохранять лицо, натягивая искусственную улыбку. Вхождение продолжалось целый день. Под вечер, когда солнце почти свалилось за горизонт, снаружи осталась лишь семья короля и его личная охрана. Остальных солдат правитель отправил внутрь для поддержания порядка. Люди были на грани и конфликты могли возникнуть на ровном месте.

Альте Аспаранзе подошел к правителю и поклонился:

– Я собрал все ценные рукописи в королевстве, Ваши личные дневники, а также записи писарей о Вас, Вашей жизни и правлении. Я забрал их собой. После того, как Вы войдете в гору Визер, я уеду в Академию и буду хранить записи там до Вашего возвращения.

– Благодарю тебя за службу, – ответил король, взяв его за плечо и взглянув в глаза.

Внезапно вдали он увидел скачущего под знаменами Лузвинда всадника, несущегося в их сторону бешеным галопом и приближающегося все ближе и ближе. Спешившись, тот тяжело дышал.

– Ваше Величество, земли Имиль собрали огромное войско и сейчас направляются сюда, – прерывисто проговорил солдат.

– Через сколько они будут здесь?

– Полдня максимум.

– Алистер Ортс, собери солдат, будем охранять вход, – приказал король.

Тот кивнул и скрылся в недрах горы. Знамена земель Имиль замаячили под утро, когда первые лучи солнца только тронули сумрачный небосвод. Солдаты во главе с Алистаром Ортсом были готовы давать отпор. Однако войска земель Имиль остановились в отдалении и дальше не пошли. Из их рядов выехал гонец с белым флагом. Он приблизился к Эйдиссу и спешился.

– Правитель королевства Лузвинд, король Малазей вызывает на переговоры Альте Аспаранзе.

– Альте Аспаранзе?! – Эйдисс округлил глаза и повернулся к стоявшему рядом ученому, выглядевшему не менее изумленным. – Что это вообще значит?! – он сгреб посыльного за отворот кольчуги.

– Я передал слова Его Величества вот и все, я больше ничего не знаю.

– Это очень странно, однако я пойду на переговоры, – поджав губы, сказал Аспаранзе.

Вскочив в седло, он в сопровождении гонца поскакал в сторону армии Имиль. С той стороны, отделившись от общей массы, тоже выехали двое всадников и направились им навстречу. Сблизившись лицом к лицу, Альте сразу узнал одного из них, это был Малос, его бывший ученик.

– Малос? – спросил Альте, пристально вглядываясь тому в глаза.

– Здравствуй, учитель, – уверенно поздоровался Малос, ничуть не смутившись.

– Я ничего не понимаю! – нахмурился Аспаранзе. – Ты перешел на сторону врага?

– После того, как вы меня выгнали, я нашел место, где мои таланты ценят, – напыщенно процедил тот.

– Ты использовал науку во вред, все твои изобретения были направлены на уничтожение человека, а мы в Академии занимаемся вещами, которые помогают людям! – повысив голос, сказал ученый, ноздри его раздулись.

Малос издевательски расхохотался.

– Видите повозку? – спросил Малос, указав себе за спину.

Альте посмотрел на стоящую в отдалении повозку, в которой лежало что-то внушительных размеров, накрытое плотной тканью и невозмутимо перевел взгляд на ученика. Малос кивнул и продолжил.

– Это мой механизм. Я назвал его Печатью Смерти. Когда все спрячутся внутри горы, я запечатаю проход. Его можно будет открыть только с этой стороны. А если кто-то попытается сделать это изнутри или хотя бы нанести повреждения, то эти маленькие колбочки, – он извлек из-под плаща один стеклянный пузырек с зеленой жидкостью, – разобьются и газ заполнит все в радиусе мили, ты же помнишь его, не так ли? – скривился он в подобии улыбки.

Конечно, Альте помнил, как Малос разработал этот газ, убивающий все живое и испробовал его недалеко от Академии в лесу. Тогда в муках погибло много животных и один ученик, после чего Малос и был изгнан.

– Вижу по лицу, что помнишь, тогда иди и скажи своему правителю, что у его народа есть два варианта смерти. Быстрый, если он выведет своих людей на бой и солдаты Имиль их перебьют или пусть укрываются в горе и тогда проживут немного дольше и умрут медленней, – на том он развернул своего коня и направился обратно. – Выбор за вами, – крикнул он напоследок.

Когда Альте рассказал все правителю, тот сразу без раздумий схватился за меч.

– Подождите, мой король, – ученый придержал его руку на ножнах, не давая обнажить оружие. – Он сказал, что печать можно открыть с этой стороны, я думаю, что смогу найти способ это сделать, не нужно умирать, Вас ждет народ, Вы им нужны.

Эйдисс Таррин взглянул в глаза ученого, что-то в его словах было правильным. Без особого желания правитель отдал приказ, и солдаты направились внутрь горы. Альте Аспаранзе отъехал от входа на безопасное расстояние и, заняв удобную позицию, смотрел, как безумный Малос с помощью механизма запечатывал вход в гору. Теперь его единственная миссия – открыть его.

Через шестнадцать дней, как и было предсказано, небесные тела упали на территорию королевства Лузвинд. В тот день оно прекратило свое существование.

«Я, Альте Аспаранзе, собрал сведения о повелителе Эйдиссе Таррине и описал в этой книге. А также то, как открыть Печать Смерти. Если кто-то это читает, тогда я не преуспел в этом деле и, скорее всего, меня уже нет в живых».

* * *

Дочитав до конца, Эмилия перевела дух и, тяжело дыша, посмотрела на обступивших ее мужчин. Ей очень сложно далось чтение, читать и сразу переводить с ранулского диалекта – задача не из легких.

– Выходит, это скелет Альте Аспаранзе, – сказала она, закрывая книгу. – Он спрятался здесь, защищая ее, – девушка потянула из нее лист желтой кожи, сложенный квадратом и развернула. – Это и есть инструкция по открытию печати, однако я не могу прочесть эти знаки, – она беспомощно пожала плечами.

– Дайте, я посмотрю, – протянул руку Сейлай.

Он взял письмо за его шероховатый конец, прищурился и всмотрелся в знаки:

– Я уже такое видел и знаю, кто сможет здесь помочь, – увидев вопросительный взгляд девушки, он продолжил. – Недалеко от болот Идонора живет человек по имени Адальстейн Вольбранд. К нему многие обращаются, однако он не всех принимает, его сложно заинтересовать. Я думаю, смогу с ним договориться. Этими руническими знаками он точно заинтересуется, – закончил Сейлай с легкой улыбкой.

– Тогда завтра отправимся в обратный путь и заедем к этому Вольбранду, – решительно посмотрела на него девушка.

Остаток ночи пролетел быстро. Эмилия спала с книгой в руках, а на столике лежал золотистый трезубец, изъятый у покойника. На следующее утро Эмилия проснулась раньше всех и находилась в приподнятом настроении. Фин и остальные проснулись позже и увидели, как девушка делает зарядку, раньше за ней такого не наблюдалось. Фин улыбнулся, а Сейлай сделал сложную мину. Когда все проснулись, Хенк по традиции приготовил сытный завтрак. Отзавтракав, Хенк и Морис принялись грузить ценное содержимое из Академии. Все, что было в хорошем состоянии и представляло ценность, грузилось в повозку, специально взятую для этой цели. Фин и Сейлай также им помогали. Эмилия взяла клочок пергамента и перо с чернилами, прихваченными из Империи, и принялась переписывать все, что грузилось в повозку. Особенную ценность для нее представляли книги и свитки, найденные на четвертом этаже. За полдня повозку набили до основания. Хенку, Морису и Сейлаю придется теперь спать в фургоне с Фином и Эмилией. Оставшиеся полдня Эмилия и Фин решили провести в исследовании Академии, а на утро отправиться в путь. Так и поступили. За этими хлопотами время пролетело незаметно и наступил вечер.

– Это был лучший день с того момента, как мы покинули Илатари, – легко вздохнув, сказала Эми. Фин улыбнулся и согласно кивнул.

На второй день повозки отправились в обратный путь. Дорога назад казалась быстрее и легче. Те же заросли, кустарники и деревья легко расходились и повозки проезжали без особых усилий, рубить и пробиваться с боем против природы не приходилось. Однако в одну из ночей путников ждал неприятный сюрприз.

Глубоко за полночь всех разбудил громкий звук боевого рога. И сразу же вокруг раздалось несколько сотен яростных криков. Неожиданно для себя путники обнаружили, что находятся в самом центре сражения. Их повозки, скрытые в зарослях кустарников, оставались незамеченными. Но было понятно, что это ненадолго. То и дело прямо в нескольких шагах от палаток с топотом и закрученными мечами пробегали вооруженные бойцы.

– Тихо, – прошептал Сейлай, поднося палец к губам. Руки Фина затряслись, он ему казалось, что вот-вот это сражение ворвется прямо к ним.

– Если бы нас обнаружили, они были бы уже здесь, – будто прочитав мысли парня, тихо сказал Сейлай. – Ждите, – сказал он и бесшумно выпрыгнул из повозки.

Выйдя и пригнувшись, следопыт пошел на звуки боя. Впереди он увидел воина на коленях, а вокруг него стояли трое противников, наставив копья ему в лицо. Сейлай упал и прижался к земле.

– Да это же… это сын вождя племени Зеквиль! Как его… Хормиус! – с усмешкой сказал один из троих. Следопыт отчетливо слышал весь разговор.

– Да, это я, – спокойно отвечал Хормиос, – и оттого, как вы будете обращаться со мной, зависит ваша участь. Кто знает, может быть, мой отец хорошо вас наградит. А может быть, вам отрежут головы и подадут их мне на праздничный ужин в честь победы моего племени…

Бойцы переглянулись и рассмеялись. Они понимали, что бравада их врага, оказавшегося в безвыходном положении, является проявлением отчаянья. Один из троих ударил Хормиуса ладонью по лицу, тот свалился на землю. Сейлай прислушался, однако звуков сражения не услышал, – или оно сместилось далеко от этого места, или закончилось. Следопыт положил руку на метательные ножи, спрятанные под зеленой мантией. Задумался, что делать: спасти пленника и рискнуть быть раскрытым, или ничего не делать и оставить человека на произвол судьбы. Подумав несколько минут, он вытянул три ножа и один за другим метнул во врагов. Клинки из особого сплава металла просвистели, рассекая воздух,

и вонзились каждый в свою цель. Одному противнику – в глаз, другому – в шею, третьему – в лоб. Воины повалились на землю почти беззвучно, так и не успев что-нибудь понять. Сейлай быстро выскочил из кустов и, подхватив копье у одного из троих, хотел добить, однако ножи настолько точно сделали свое дело, что необходимости в этом никакой уже не было.

Следопыт переступил обмякшие тела и подал руку лежавшему на земле человеку. Тот с опаской посмотрел на него, потом на лежавших врагов и протянул руку в ответ.

– Я следопыт Сейлай.

– А я Хормиус, сын истинного вождя земель Имиль, – хрипловато представился парень. – Я смогу провести вас мимо мест сражений, – добавил он.

Выглядел он лет на двадцать пять, невысокий, худой, темнокожий, с вытянутым лицом. Сейлай согласно кивнул и повел его к повозке. Когда они влезли внутрь, находившиеся там вздрогнули, однако следопыт всех успокоил и представил им сына вождя. Далее они пробирались, ведомые парнем, и хоть звуки боев, крики, возгласы, рев боевого рога, лязганье металла о металл и доносилось до них, но только лишь в отдалении.

По пути Хормиус рассказал своим спутникам о том, почему на землях Имиль идет война. На этой территории живет несколько десятков средних и мелких племен и два очень крупных – Зеквиль и Иквиль. Каждое племя обладает независимостью от остальных и управляется старейшиной. А есть вождь, которому подчиняются все. Вождь выбирается из двух старейшин, руководящих племенем Иквиль и Зеквиль. Его отца, старейшину племени Зеквиль, пять лун назад выбрали вождем. Однако претендент из племени Иквиль был не согласен с выбором. Он решил отобрать власть силой.

Хормиус сопроводил путников к границе и попрощался, поблагодарив за спасение. Путь, по которому он их вел, и правда оказался на несколько дней короче. Еще день пути понадобился, дабы добраться до обитания Адальстейна Вольбранда, читателя рун и древних языков, как его называл следопыт Сейлай.

* * *

Повозки неспешно подкатили к неказистому, заплесневелому, деревянному домику. Доски и бревна, из которых он аккуратно был собран, давно разбухли и растрескались от сырости, всего в тысяче шагов отсюда начинались болота. Хозяин сидел на крыльце и сосредоточенно выстругивал из деревяшки фигурку ножиком. Когда подъехали телеги, он даже головы не поднял. Это был худой человек с грязными, пепельными от седин густыми волосами и такой же бородой, покрывавшей практически все его лицо. Следопыт спрыгнул с телеги и подошел к нему.

– Чего тебе? – недружелюбно спросил Адальстейн, не поднимая глаз и продолжая заниматься своей поделкой. – Кого ты привел в этот раз?

– Эта работа тебя точно заинтересует, – уверенно ответил Сейлай, – у нас есть книга из Древней Академии.

– Чтооо?! – невозмутимость Вольбранда как рукой сняло, он резво вскочил на ноги, глаза его заблестели, а морщинистые руки затряслись. Бросив на землю фигурку, которую до этого так увлеченно вырезал, он взревел:

– Дайте мне ее! Сейчас же! И если окажется, что ты врешь, я не знаю, что с тобой сделаю!

Следопыт улыбнулся в ответ. Эмилия, стоявшая за его спиной, протянула ему книгу:

– Вот. Возьмите. Книга и зашифрованный текст. Раньше я никогда такого не видела.

Адальстейн, даже не взглянув на девушку, грубо вырвал книгу у нее из рук, молча развернулся и ушел в свой домик, хлопнув дверью. Компания услышала звук задвигаемого изнутри засова.

– Это надолго? – спросила Эмилия, нахмурившись.

– По-всякому бывает, – пожал плечами следопыт.

Через пару часов, когда солнце приблизилось к горизонту, засов отодвинулся, дверь открылась и на пороге появился Адальстейн. На его заросшем, грязном лице угадывалась улыбка, что было неожиданно.

– Если вы собираетесь открыть Печать, то я пойду с вами! – сказал он торжественно. – Это, может быть, самое важное дело в моей жизни.

– Что? Что вы там прочитали? Расскажите скорее! – нетерпеливо затараторила Эмилия.

– Здесь инструкция о том, как найти древнюю Печать, как ее открыть и где находятся ключи. Всего нужно три ключа. Они похожи на золотые трезубцы.

– Вот на такие? – Эмилия показала ему найденный ими трезубец.

Вольбранд пристально всмотрелся:

– Да, это похоже по описанию на ключ, на нем должна быть отметка, дай-ка сюда, – он взял предмет в руки покрутил его и нашел отметину возле зубцов в форме дерева. – Этот ключ принадлежал Малосу, – заключил он, – на двух других должны быть изображены месяц и луна. По записям они хранятся у правителей Имперских земель и земель Имиль.

* * *

Через двадцать дней они уже входили через ворота в столицу. Эмилия и Фин твердо решили, что должны сделать все возможное для открытия Печати, и следопыт вызвался им помочь. Хенк и Морис покинули компанию в городе. Они решили, что с них хватит приключений и пора хорошенько отдохнуть и потратить заработанные немалые деньги.

Сейлай и Адальстейн, которого перед тем, как брать с собой, заставили хорошенько вымыться на дорожку и одеться в приличную одежду, на всякий случай пошли снимать себе комнаты в одной из самых дешевых таверн, не зная, как долго еще придется оставаться в Илатари. А Эмилия и Фин сразу же отправились во дворец. Они отсутствовали в Империи ровно сто двадцать дней или четыре месяца. Отец Фина обрадовался, увидев сына, он обнял его со слезами на глазах. Когда парень рассказал обо всем, что он пережил и что еще собирается пережить, отец тут же добился немедленной аудиенции с императором.

В сопровождении стражников друзья вошли в огромный тронный зал. В самом конце помещения у стены, увешанной картинами и свечами в канделябрах, восседал Таггеранг. По обе стороны от него на небольших стульях сидели его ближайшие помощники.

Эмилия и Фин неуверенно подошли к трону до зеленой черты, которая была нарисована в пятнадцати шагах от трона, и преклонили перед императором колени, склонив головы. Всего таких линий было нарисовано пять – кроме зеленой, была еще белая, черная, красная и фиолетовая. К зеленой допускались подданные и гости, к которым правитель проявлял благосклонность и симпатию. А дальше разрешалось перешагнуть лишь тем, кому он доверял – близким помощникам, членам семьи, личной охране.