Алчность

ГЛАВА 1

МАЙЯ

Я не знаю, зачем мне вообще что-то планировать, потому что все всегда идет к черту. Мой последний набор планов продлился всего около трех лет. Эти планы помогли мне выбраться из дома, в котором я сейчас нахожусь, и выйти самостоятельно. Эти планы также помогли мне впервые в жизни обрести уверенность в себе. Теперь из-за одного придурка я стою на последнем месте, где мне хотелось бы находиться. Антон Тирелли был воспоминанием, которое я была рада оставить позади, но теперь он был единственным человеком, который, как я знала, мог мне помочь.

— Он скоро будет с тобой. Ты уверена, что я ничего не могу тебе предложить?

— Нет, Мэрибет, я в порядке, спасибо, — домработница Антона в свое время была одной из моих любимых людей. Теперь она смотрела на меня с жалостью в глазах и грустной улыбкой на лице. Я наблюдала, как пожилая женщина вернулась на кухню, а я стояла в прихожей, ожидая Антона. Мне не хотелось идти дальше в дом. Это вызвало бы слишком много воспоминаний, с которыми я просто не могла справиться после той ночи. Это было полное дерьмо, и мое лицо все еще пульсировало от удара Эдди. Я не удивилась, что Мэрибет так на меня посмотрела. Не то чтобы я остановилась, чтобы посмотреться в зеркало, но я чувствовала, как кровь покрывала мою кожу коркой, и видела грязь под ногтями. Мои волосы, вероятно, были испорчены из-за того, что их чуть не вырвали из кожи головы, но единственное, о чем я беспокоилась в то время, — это выжить.

— Майя? — его голос был глубоким, и от него у меня по спине пробежал холодок. Тот же голос, который шептал мне поздно ночью и говорил, что он защитит меня любой ценой, был тем же голосом, который говорил мне оставить его и никогда не оглядываться назад. Я обернулась и увидела Антона, стоящего в коридоре, и, взглянув на меня, он бросился вперед, протянул руку и взял мое лицо в свои огромные руки, осматривая повреждения.

— Кто это с тобой сделал?

— Это не имеет значения, — сказала я, пытаясь оттолкнуть его. Его физическое прикосновение было невыносимо. Он отступил назад и опустил руки, сжав кулаки по бокам.

— Тогда почему ты здесь?

— Мне нужна твоя помощь.

— Конкретнее.

— Я не… блин… неважно, мне никогда не следовало приходить сюда, — я повернулась к двери и почувствовала, как его рука схватила меня за запястье и потянула назад.

— Майя, подожди. Мне жаль.

Я обернулась и увидела его внутреннюю борьбу. Черты его лица смягчились, когда он посмотрел на меня сверху вниз, но гнев все еще исходил от него. Я надеялась, что гнев был направлен на человека, который сделал это со мной, а не на меня. Учитывая то, как мы все оставили, это было трудно сказать. Я не лгала, когда говорила, что мне не следовало здесь появляться, но других вариантов у меня не было.

— Что тебе нужно? — спросил он, чувствуя, что я не решаюсь снова уйти.

— Я облажалась, и теперь мне нужна помощь, чтобы выбраться из этого.

— Давай садись. Я попрошу Мэрибет принести чего-нибудь выпить. Хочешь помыться?

— Нет, я не знаю, сколько у меня времени. Будет лучше, если я не останусь на одном месте надолго.

Антон слышал только то, что хотел услышать, и тот факт, что я сказала «нет», не был чем-то особенным. Он осторожно потянул меня за руку и велел сесть на большую секцию из мягкой кожи, за которой мы провели бесчисленные часы на протяжении многих лет.

— Сядь и расскажи мне, что произошло.

Я наблюдала, как он вынул телефон из кармана и отправил быстрое сообщение, а затем встал надо мной, как какой-то монстр, ожидающий возможности прыгнуть на свою жертву. Его тактика запугивания действовала на многих людей, но никогда не действовала на меня, и он это знал. Я понятия не имела, чего он пытался добиться, но это была пустая трата времени. Я не боялась Антона. Кошмары мне снились от других дьяволов в городе.

— Знаешь, ты можешь сесть.

— Я в порядке. От чего ты бежишь?

— Томми Маркони.

— Сутенёр?

— Люди больше не используют термин «сутенер».

— Если это выглядит как дерьмо и пахнет дерьмом, то это дерьмо. Зачем тебе бежать от Томми?

— Я убила одного из его клиентов.

— Ты что?

— Это было не специально. Парень был жестоким и неконтролируемым. Я не могла от него уйти и схватила единственное, до чего могла дотянуться.

— Что это было?

— Его нож.

— Я понял. Может быть, тебе стоит начать с самого начала, потому что я запутался. С какой стати ты оказалась в ситуации, когда не можешь уйти от одного из дерьма Томми?

— Я работаю на него с момента закрытия клуба.

Лицо Антона покраснело, и он выглядел так, будто вот-вот взорвется. Единственное, что помешало этому случиться, это то, что Мэрибет вошла в гостиную с подносом с напитками, закусками и аптечкой.

— Вот, дорогая, — сказала она, ставя передо мной поднос и садясь, чтобы открыть аптечку. Она вытащила из кармана влажную тряпку и осторожно повернула мое лицо к себе, вытирая немного запекшейся крови. Было чертовски больно, но я изо всех сил старалась не поморщиться.

Примерно через минуту, пока Антон ходил по комнате, а Мэрибет возилась с моими порезами и синяками, она повернулась к нему.

— Нам следует позвонить врачу.

— НЕТ! Нет я в порядке. Правда.

— Дай-ка я посмотрю, — сказал он, подходя ближе к нам. Он наклонился вперед, и я почувствовала его теплое, мятное дыхание на своей коже. Запах его одеколона вызвал массу воспоминаний, к которым я не была готова. Некоторые были хорошими, другие плохими, но никто из них этого не хотел. Я заставила себя подняться на ноги, заставив его отступить.

— Я в порядке. Пожалуйста. Мне просто… нужно, чтобы ты помог мне выбраться из города. Уехать из страны было бы лучше.

— Ты никуда не поедешь. Если тебе нужна моя помощь, то делай то, что я говорю. Мне нужна вся история, Майя, а не ее дерьмовая сокращенная версия. Ты хочешь сказать, что последние три года проделывала Томми трюки?

— Зарплата хорошая.

— Зарплата? Если тебе нужны были деньги, почему ты просто не вернулась домой? — крикнул он достаточно громко, чтобы заставить Мэрибет подпрыгнуть на сиденье.

— Домой? К тебе? Разве ты не помнишь, как вышвырнул меня отсюда? Или это был кто-то другой?

— Я не выгонял тебя отсюда! Ты ушла.

— У меня нет времени на это. Ты можешь мне помочь или нет?

Антон посмотрел на меня так, словно хотел задушить, и в этот момент я разделила это чувство. Я посмотрела на него, когда он покачал головой и повернулся к Мэрибет, полностью игнорируя меня.

— Мэрибет, можешь отвести Майю в ее комнату, чтобы она могла принять душ и переодеться?

— Конечно. Давай, милая, давай тебя почистим.

Когда он был в таком состоянии, до него было невозможно достучаться. Вопреки здравому смыслу я последовала за ней по длинным коридорам, в которых располагались наши с Антоном совместные спальни. Мне всегда хотелось иметь собственное пространство, но он не хотел, чтобы я находилась далеко от него. После примерно миллиона споров по этому поводу он нанял подрядчика, чтобы построить дверь между двумя спальнями. Дверь, которую я считала пустой тратой денег, но которая успокоила его. Он так гордился собой в тот день, когда я пришла домой с работы и закончил ремонт для меня комнаты с отдельным входом. Я улыбнулась этому воспоминанию, когда Мэрибет вытащила ключи, которые она держала на поясе, и открыла спальню, которую я не видела много лет.

— Он больше сюда не заходит. Я думаю, что это его сейчас слишком расстраивает.

— Почему ты так говоришь?

— Он очень скучает по тебе, Майя, хотя никогда в этом не признается. Я держу её в чистоте для тебя. Одежда, которую ты оставила, все еще висит в шкафу. Думаю, мы оба всегда надеялись, что ты найдешь дорогу домой.

Мои глаза наполнились слезами, и я отвела взгляд от доброй женщины, которая так давно стала для нас обоих материнской фигурой. Когда мать Антона умерла и его отец начал работать в семье Корсетти, Мэрибет стала единственной постоянной частью нашей жизни.

— Спасибо, Мэрибет. Я не займу много времени.

— Я буду ждать тебя в гостиной, на случай, если тебе что-нибудь понадобится.

Как только она вышла из комнаты, слезы, которые горели у меня на глазах, упали. Я бы отдала все, чтобы вернуть ту жизнь, которую мы все здесь вели, но столько всего пошло не так, что плохих воспоминаний было запятнано больше, чем хороших. Я пересекла комнату и положила сумочку на кровать, прежде чем снять грязную, окровавленную одежду. Их даже не стоило пытаться спасти, поэтому я бросила их в корзину для мусора в ванной и включила воду. Пока я ждала, пока она нагреется, я открыла ящик, в котором раньше хранилось все необходимое для ухода, и обнаружила в упаковке новую зубную щетку с небольшим тюбиком зубной пасты. Я почистила зубы, распустила волосы из хвоста и, наконец, рискнула посмотреть в зеркало.

Мэрибет была права. Наверное, мне сейчас следует быть в больнице. Мой глаз почти опух, а синяк на лице приобрел зловещий фиолетовый цвет. Моя бровь треснула, вызвав большую часть крови. Единственное, что болело сильнее головной боли, — это синяки вокруг ребер. Я осторожно коснулась своего бока и поморщилась от боли.

Удар в центр — это то, что я буду чувствовать еще долгое время. Дышать было трудно, так как адреналин улетучился, и теперь я знала почему. Томми будет в ярости, когда поймет, что я сбежала от его головорезов. Его жадная задница никогда не отпускала меня, как бы я ни просила.

Я шагнула под теплую воду и заскулила от боли. Даже ощущение мягких брызг причиняло боль. Мой скальп болел там, где на него попала вода, и после того, как я смыла запекшуюся кровь с лица, постоянная струя продолжала попадать мне в глаза. В любой другой день знакомый запах его мыла и шампуней мог бы меня успокоить, но сегодня вечером мне захотелось плакать еще сильнее. Я умылась и стояла там, пока слезы наконец не утихли. Я так устала быть крутой, так устала от того, что мне надрали задницу. Казалось, ничто из этого больше не стоило того. Когда я вышла и вытерлась, я нашла в своем шкафу все, что у меня осталось. В тот день, когда я собирала вещи, я разобрала это место на части, запихивая вещи в чемодан и не заботясь о беспорядке, который оставила после себя. Мэрибет, должно быть, все вычистила и перевесила мою одежду. Я взяла из ящика пару эластичных брюк и толстовку с полки. Я оделась и тщательно расчесала волосы, прежде чем отправиться обратно в дом, чтобы встретиться с гневом Антона.

Увидев его сегодня вечером после того, как я так долго избегала его, что-то треснуло в моем сердце. Этот маленький кусочек надежды на то, что, может быть, просто может быть, мы сможем вернуться туда, где были, прежде чем вся драма продолжала нарастать, и мой разум делал все возможное, чтобы защитить меня от него. Когда лучший друг детства становится твоим любовником, все становится сложнее. Мы слишком много знали друг о друге, и вместо того, чтобы позволить этому сделать нас сильнее, мы использовали это, чтобы разлучить друг друга. Когда плохое наконец перевесило хорошее, у меня не было другого выбора, кроме как уйти. Но теперь все было по-другому. Когда умер его отец, пошли слухи. Люди говорили, что он изменился. Он был другим. Слишком большая потеря могла убить человека, но Антон был самым сильным человеком, которого я знала.