Александр I. Самый загадочный император России

9. ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ АЛЕКСАНДРА

В личной жизни Александра, как и в политике, не все складывалось просто. С одной стороны, имея практически неограниченные возможности, обладая прекрасной внешностью и манерами, он без особых усилий влюблял в себя многих дам (они, кстати, продолжали влюбляться в него даже тогда, когда ему было под пятьдесят). Недаром М.М. Сперанский как-то раз назвал его un vrai charmant (сущий прельститель). Этот талант он унаследовал от бабушки. С другой стороны, сам император чаще всего оставался к дамам безразличным, ограничивая свои контакты с представительницами противоположного пола улыбками и вежливым общением.

Некоторые биографы уверены: легко прельщая окружающих, сам Александр не был способен на глубокое чувство и личную симпатию к кому бы то ни было. Правда, бытовало мнение, что в юности он был тем еще повесой. Об этом, в частности, сохранились воспоминания генерала А.Я. Протасова, который писал, что замечал в Александре Павловиче "сильные физические желания как в разговорах, так и по сонным грезам, которые умножаются по мере частых бесед с хорошенькими женщинами".

Как мы уже говорили, в 1793 году Екатерина II женила Александра на юной принцессе Луизе-Марии-Августе, дочери маркграфа Карла-Людвига Баденского и Фридерики-Амалии Гессен-Дармштадтской[9] — умнице, красавице, очаровавшей, казалось, всех мужчин столицы. Впрочем, как отмечала княгиня Е.Р. Дашкова, ее красота "оказалась наименьшим из ее достоинств. Ум, образованность, скромность, изящество, приветливость и такт в сочетании с редкой для ее возраста осмотрительностью — все в ней привлекало".

Официальное бракосочетание состоялось 28 сентября (9 октября) 1793 года.

Свадебные торжества длились две недели. В них приняли участие 14 527 солдат и офицеров гвардии под командованием генерала И.П. Салтыкова — троюродного брата попечителя Александра. Пушки палили не переставая, а колокольный звон продолжался три дня.

Принцессе Баденской было четырнадцать лет, и она, приняв православие, была наречена в России Елизаветой Алексеевной. На следующий день после принятия православия прошла торжественная церемония обручения.

Ему было неполных шестнадцать. Они были очень красивой парой. Сначала Елизавета была безумно влюблена в своего молодого супруга, но с годами эта любовь ослабела. Скорее всего, оба они сначала по душевной и даже физической незрелости не смогли удовлетворить друг друга, а затем как следствие этого между ними возникла психологическая несовместимость, которая в конечном итоге привела к полному отчуждению.

Некоторые авторы уверены, что в молодости Александр обожал женщин. Например, А.И. Герцен писал, что Александр любил "всех женщин, кроме своей жены". Возможно, где-то в глубине души это так и было, но он всегда умел не поддаваться даже самым обольстительным любовным чарам. Во всяком случае, страсть, которую питала к нему прекраснейшая и умнейшая королева Луиза Прусская (супруга Фридриха-Вильгельма III), так и осталась, в конце концов, без ответа.

А ведь когда они впервые встретились в 1802 году в Мемеле (нынешняя Клайпеда), молодой русский император произвел на Луизу неизгладимое впечатление. В ее записях потом были обнаружены такие слова:

"Император — один из тех редких людей, которые соединяют в себе все самые любезные качества со всеми настоящими достоинствами <…>. Он великолепно сложен и имеет очень статный вид. Он выглядит, как молодой Геркулес".

Говорят, что и Александр тоже был очарован Луизой, но он не решился развивать эти отношения, не желая потерять независимость своей политики.

Другой весьма характерный пример — это отношения Александра с первой женой Наполеона Жозефиной, а также с ее дочерью от первого брака Гортензией де Богарне. Эта трагическая история достойна того, чтобы остановиться на ней поподробнее.

Они познакомились в сентябре 1808 года в немецком городе Эрфурте, куда Наполеон пригласил Александра на "дипломатическое совещание". Жозефина была женщиной опытной и знала толк в мужчинах, но Александр поразил ее с первого взгляда своей элегантностью. Но не это больше всего привлекло французскую императрицу, а та необыкновенная и весьма притягательная энергия, что исходила от тридцатилетнего русского царя, прекрасно говорившего по-французски.

Как-то после очередного бала, когда все шампанское было уже выпито, а утомленные гости начали расходиться, Александр предложил проводить Жозефину до спальни, находившейся на втором этаже правительственного дворца, выбранного для встречи двух императоров.

Перед самой дверью он взял ее руку и приложил к сердцу. Сквозь парадный мундир взволнованная Жозефина почувствовала учащенные удары. Словно завороженная, она толкнула дверь, и та неслышно отворилась…

Некоторые авторы утверждают, что русский царь пробыл у нее до полуночи. В это время Наполеон, уставший после напряженного дня, спокойно храпел в своей спальне на другом конце длинного коридора. Он и в Эрфурте не нарушал установленного им правила "раздельных спален".

По свидетельству камердинера Наполеона Констана, "после первой интимной встречи Александра и Жозефины русский царь каждое утро приходил в спальню к императрице, и они подолгу беседовали с ним наедине, как старые знакомые".

После подписания соглашения, 2 октября 1808 года, император Александр уехал из Эрфурта, попрощавшись с Жозефиной, казалось, навсегда…

Но вот 16 апреля 1814 года, когда русские войска уже занимали Париж, император Александр I в сопровождении князя А.И. Чернышева прибыл в Мальмезонский замок для встречи с бывшей женой теперь уже бывшего императора французов.

Он начал с того, что сказал:

— Я сгорал от нетерпения увидеть вас, мадам! С тех пор как я нахожусь во Франции, эта мысль не оставляла меня ни на минуту.

Жозефина встретила Александра в картинной галерее замка у камина. Она была очень взволнована, но, следуя правилам этикета, заявила, что считает для себя огромной честью этот визит главы величайшей из держав мира и вождя "бессмертной коалиции, стяжавшего славу умиротворителя вселенной".

— Я прибыл бы к вам раньше, — непринужденно пошутил Александр, — но меня задержала храбрость ваших солдат.

Жозефина рассмеялась. Она протянула ему руку он ее любезно поцеловал. Потом они прошли в гостиную, и там Жозефина предложила:

— Ваше Величество, я хотела бы представить вам мою дочь и внуков.

Жозефина была на четырнадцать лет старше Александра, и водоворот последних лет сделал ее не только бывшей женой, но и настоящей бабушкой. Два ее внука. Наполеон-Луи, которому было девять лет, и Шарль-Луи-Наполеон, которому 20 апреля должно было исполниться шесть, обожали бабушку, разрешавшую им все, что запрещала мать. Она кормила мальчишек сладостями, бегала с ними по аллеям парка, старательно выполняла упражнения с игрушечными ружьями.

Ее дочери Гортензии совсем недавно исполнился тридцать один год. Она была весьма привлекательна, но ее жизнь с Луи Бонапартом, младшим братом Наполеона, сложилась несчастливо, и это наложило отпечаток на ее характер.

Император Александр поздоровался со старшим мальчиком Гортензии и погладил по головке младшего. Мог ли тогда кто-нибудь из присутствовавших предположить, что этот ребенок через неполных сорок лет станет императором Франции Наполеоном III?

— Что бы вы хотели, чтобы я сделал для них? — спросил Александр у Гортензии.

— Благодарю, Ваше Величество, я очень тронута вашей заботой, но мне нечего пожелать для моих детей, — холодно ответила Гортензия.

Дочь Жозефины явно не желала показывать благожелательность по отношению к человеку, объявившему себя личным врагом Наполеона.

— Позвольте мне быть поверенным в их делах? — осторожно спросил император Александр, обращаясь уже к Жозефине.

После этого он вновь обратился к Гортензии:

— Я понимаю, мадам, что своим предложением я причиняю вам боль. Поверьте, в Париж я прибыл, враждебно настроенным к семье Бонапартов, но здесь, в Мальмезоне, я нашел нежность и мягкость. И теперь я искренне хочу отплатить за это добром.

Гортензия очень понравилась императору Александру, и ему действительно хотелось сделать что-нибудь доброе для нее и ее детей.

— Сегодня я должен был быть в Париже с другими монархами, — продолжил он, — а я здесь, в Мальмезоне, и ничуть об этом не жалею.

После этого Александр предложил обеим дамам прогуляться по парку, но наблюдательная Жозефина, сославшись на недомогание, которого конечно же не было и в помине, предусмотрительно осталась дома.

С каждой минутой разговор российского императора и Гортензии становился все более и более откровенным. Она призналась ему во всех своих несчастьях с Луи Бонапартом. После смерти первенца она все время живет в ожидании еще какой-то беды. Она так одинока.

— Но вы же еще так молоды, и у вас столько друзей! — воскликнул Александр. — Вы несправедливы к Провидению!

— А что, Провидение говорит с русским акцентом? — кокетливо спросила его Гортензия.

Александр тоже начал откровенничать с ней, а когда она спросила, почему он расстался с императрицей, ответ не оставил никаких сомнений:

— Ради бога, не говорите больше о ней. У моей жены нет лучше друга, чем я, но соединиться вновь мы не сможем никогда.

После такого ответа на месте Гортензии ее мать пошла бы дальше. Ковать железо, пока горячо, — это всегда было ее жизненным принципом. Но, в отличие от Жозефины, Гортензия была застенчивой и совсем не авантюристкой. Дальше аллей парка они не зашли, но русский император сделал выводы из этой прогулки.

При прощании с Александром в знак большой признательности Жозефина подарила ему великолепную камею, подарок от Папы Римского, преподнесенный ей в день коронования, а также великолепную чашу со своим миниатюрным портретом.

После этого визита, не оставшегося незамеченным, Мальме-зон приковал к себе внимание всех, и прежде всего Талейрана. озабоченного тем, как убедить русского царя-победителя вернуть на французский престол Бурбонов. Но Александру очень не нравилась эта идея. Ему, судя по некоторым признакам, хотелось бы посадить на французский престол трехлетнего сына Наполеона с регентством его матери Марии-Луизы, а предлагавшийся Людовик XVIII был русскому императору в высшей степени антипатичен.

— Как я могу быть уверен, — недоверчиво спросил он Талей-рана, — что французский народ желает именно Бурбонов?

Не моргнув глазом, тот ответил:

— На основании того решения, Ваше Величество, которое я берусь провести в сенате, и результаты которого Ваше Величество тотчас же увидит.

— Вы уверены в этом? — переспросил Александр.

— Я отвечаю за это, Ваше Величество.

Сказано — сделано. 2 апреля Талейран спешно созвал сенат, и уже вечером принес императору Александру решение, объявлявшее о низложении Наполеона и о восстановлении власти Бурбонов с конституционными гарантиями.

Казалось бы, дело сделано, и Талейран мог облегченно вздохнуть. Но тут вдруг произошел этот непредвиденный визит русского императора к Жозефине. И всем тут же стало понятно, что Александр благоволит к Жозефине и очень расположен к ее детям от первого брака — Гортензии и Эжену. Особенно ему нравилась Гортензия, и, влекомый одновременно матерью и дочерью, русский император, словно подтверждая это, зачастил в Мальмезонский замок. Там он часами о чем-то разговаривал с Жозефиной, гуляя с ней по аллеям парка или уединяясь в дворцовых покоях.

Неужели далекоидущие планы великого дипломата Талейрана по возведению на престол Людовика XVIII могли рухнуть? Неужели все могло сорваться из-за какой-то личной симпатии человека, от которого в тот момент зависело все?

И тут, словно по заказу, 10 мая 1814 года здоровье бывшей императрицы вдруг неожиданно испортилось. Произошло это как раз в тот момент, когда император Александр в очередной раз прибыл повидать Жозефину и отобедал с ней в Мальмезоне. Пересиливая страдания, она осталась в салоне для беседы. После обеда все стали бегать взапуски на прекрасном газоне, находившемся перед замком. Жозефина тоже попыталась принять участие в игре, но силы вдруг изменили ей, и она была вынуждена присесть. Изменение ее состояния не осталось незамеченным. Ей задали массу заинтересованных вопросов, на которые она старалась отвечать с улыбкой. Она уверяла, что немного отдыха пойдет ей на пользу, и все гости поспешно удалились, думая, что действительно назавтра она будет чувствовать себя лучше…

А потом Жозефине стало совсем плохо.

В ночь с 28 на 29 мая она впала в пятичасовой летаргический сон, а на следующий день умерла…

Уже потом пошли слухи о том, что Жозефина скончалась не от простуды, а была отравлена. Высказывались даже предположения, что ее отравили при помощи яда, помещенного в букет с цветами, который стоял у ее изголовья. Называлось даже имя человека, которому очень выгодна была эта такая быстрая и такая странная смерть…

Если предположить, что все это так, то нетрудно сделать вывод: Жозефина погибла потому, что слишком много знала и слишком много говорила, а еще потому, что русский император вдруг стал слишком часто приезжать к ней в столь ответственный для побежденной Франции период времени.

Как уже говорилось, между Александром I и его женой Елизаветой Алексеевной довольно быстро возникла психологическая несовместимость, которая в конечном итоге привела к большим проблемам. В связи с этим Александр вывел для себя следующее кредо:

"Я виноват, но не до такой степени, как можно подумать. Когда домашнее мое благополучие помутилось от несчастных обстоятельств, я привязался к другой женщине, вообразив (разумеется, ошибочно, что теперь ясно понимаю), что поскольку наш брак заключен по соображениям внешним, без нашего взаимного участия, то мы соединены лишь в глазах людей, а перед Богом свободны".

Отметим, что от своей супруги Александр официально имел двух дочерей, и обе они умерли в раннем детстве: Мария, родившаяся в 1799 году, умерла в 1800-м, а Елизавета, родившаяся в 1806 году, умерла в 1808-м.

Кстати сказать, отцовство обеих девочек среди придворных сплетников считалось сомнительным — первую называли дочерью поляка Адама Чарторыйского; отцом второй, вероятно, был молодой штабс-ротмистр Кавалергардского полка Алексей Яковлевич Охотников, ставший любовником Елизаветы Алексеевны примерно в 1803 году.

Елизавета Алексеевна, супруга Александра I. Неизвестный художник

Отметим, что вокруг Елизаветы Алексеевны с самого начала плелись различные сплетни, создавались всевозможные истории…

Например, последний фаворит стареющей Екатерины II князь Платон Зубов якобы без памяти был влюблен в жену Александра, но, получив нарекание от императрицы, оставил ее в покое. Казалось бы, и при чем тут Елизавета Алексеевна? Уж она-то точно не давала никакого повода для сплетен, но зато сам Зубов не считал необходимым скрывать свои чувства, и скоро про его "романтическое увлечение" стало известно всему Санкт-Петербургу.

А потом появился князь Адам Чарторыйский, один из ближайших друзей Александра. Сам он был красавец и, как утверждается, быстро попал под чары жены своего августейшего приятеля. Они виделись ежедневно, и скоро общественное мнение прочно связало их имена.

Графиня В.Н. Головина, ставшая близкой подругой Елизаветы Алексеевны, писала в своих "Мемуарах":

"Каждый день, казалось, влек за собой новые опасности, и я очень страдала из-за всего того, чему подвергалась великая княгиня. Помещаясь над ней, я видела, как она входила и выходила, так же как и великого князя, постоянно приводившего к ужину князя Чарторыйского".

Убедить кого-либо в невинности этих отношений было очень сложно…

В любом случае Чарторыйскому пришлось эмигрировать из России, и умер он в 1861 году под Парижем.

А вот Алексей Охотников вообще был убит в январе 1807 года из-за угла кинжалом, и никто так до сих пор и не знает имени его убийцы.

Императрица родила дочь Елизавету 3 (15) ноября 1806 года.

По этому поводу был издан соответствующий царский манифест, с Петропавловской крепости дали пушечный салют, но в императорской семье это событие было воспринято более чем прохладно. И к тому имелись причины. Сам Александр I не раз заявлял, что давно не имеет супружеских отношений с женой.

Говорят, дочь родилась от Алексея Яковлевича Охотникова. Если это так, то для императрицы это был некий способ самоутверждения. А вот кто такой был этот А.Я. Охотников?

Он происходил из рода богатых воронежских помещиков и родился в 1780 году. В двадцать один год, как и положено было русскому дворянину, он поступил на воинскую службу. Уже через четыре месяца его произвели в офицеры (в корнеты), спустя всего два года он уже был поручиком, а потом и штабс-ротмистром. Он был хорош собой, остроумен и имел успех у женщин.

Точную дату его знакомства с императрицей установить невозможно, потому что все дневники главных действующих лиц этой истории были потом сожжены Николаем I. Однако, по словам великого князя Николая Михайловича, тот имел неосторожность показать эти дневники своей жене — императрице Александре Федоровне, а та переписала кое-что в свой дневник, сохранившийся для потомства.

Великий князь Николай Михайлович пишет:

"Это кратковременное увлечение императрицы нисколько не умаляет ее симпатичного облика. Напротив того, увлечение это, столь страстное, более чем понятно. Ведь государыня была женщина и притом молодая, неопытная, выданная замуж четырнадцати лет от роду: жизни она не знала и знать не могла. Оставленная мужем, она наглядно, чуть не ежедневно видела его измену <…>. Было от чего впасть в отчаяние и раздражение. И, как часто бывает в таких случаях, в это самое время подвернулся молодой кавалергард, который влюбленно смотрел на Елизавету".

А вот выписка из дневников императрицы Александры Федоровны:

" Если бы я сама не читала это, возможно, у меня оставались бы какие-то сомнения. Но вчера ночью я прочитала эти письма, написанные Охотниковым, офицером-кавалергардом, своей возлюбленной, императрице Елизавете, в которых он называет ее "моя маленькая женушка, мой друг, мой Бог, моя Элиза, я обожаю тебя" и т. д. Из них видно, что каждую ночь, когда не светила луна, он взбирался в окно на Каменном острове или же в Таврическом дворце, и они проводили вместе два-три часа. С письмами находился его портрет, и все это хранилось в тайнике, в том самом шкафу, где лежали портрет и памятные вещи ее маленькой Елизы, — вероятно, как знак того, что он был отцом этого ребенка. Мне кровь бросилась в голову от стыда, что подобное могло происходить в нашей семье".

Нам остается только верить этим словам. Или не верить им. Тем более что Мария Федоровна явно не любила невестку и часто публично высказывала ей всякого рода замечания. Но в обоих случаях нам приходится лишь удивляться тому искусству, с которым молодым людям удавалось сохранить свою тайну от окружающих, ибо никто из придворных или сослуживцев Охотникова не догадывался об этих отношениях.

По мнению Николая Михайловича, определенно знал о любовной интриге императрицы младший брат Александра I — цесаревич Константин Павлович. И он, якобы желая оградить брата от оскорбительных слухов, решил положить конец этой истории…

Как бы то ни было, поздно вечером 4 октября 1806 года, когда Охотников выходил из театра после оперы Глюка "Ифигения в Тавриде", к нему подошел неизвестный и нанес удар кинжалом в грудь.

Князь С.А. Панчулидзев констатирует:

"Подозрение его падало на брата мужа любимой женщины. Последнее время тот неустанно следил за своей невесткой и, как думал Охотников, преследовал ее своей любовью. Если убийство и было делом его рук, то навряд ли мотивом была любовь к невестке, а напротив — его любовь и преданность к брату; если он и следил за своей невесткой, то именно из-за боязни за честь брата".

Рана оказалась тяжелой, а надежных методов лечения подобных ранений тогда не существовало. В результате проболев четыре месяца, 26-летний А.Я. Охотников скончался.

Елизавета Алексеевна была потрясена, и, как утверждается, она тайно приезжала в дом Охотникова, чтобы проститься с любимым человеком. Но и это тоже следует исключительно из "показаний" великого князя Николая Михайловича.

Естественно, никакого следствия по этому делу заведено не было…

Первая дочь Елизаветы Алексеевны умерла 27 июня 1800 года. После смерти Марии ее мать буквально окаменела от горя, но потом был убит император Павел, Александр взошел на престол, и в эти трагические дни, став императрицей, Елизавета Алексеевна пыталась оказать мужу всяческую нравственную поддержку.

Ее вторая дочь, названная Елизаветой, как уже говорилось, появилась на свет 3 (15) ноября 1806 года. Это долгожданное материнство на какое-то время вернуло императрице счастье, и весь следующий год прошел для нее в заботах о ребенке. Но, к сожалению, 30 апреля (12 мая) 1808 года умерла и вторая дочь: у нее очень трудно резались зубки, начались судороги, и никакие средства не смогли ее спасти…

Горе Елизаветы Алексеевны было безмерным. Четыре дня и четыре ночи она провела без сна у тела дочери.

Лейб-хирург Я.В. Виллие, утешая императора, сказал, что он и императрица еще молоды и у них еще могут быть дети.

— Нет, друг мой, — ответил Александр, — Господь не любит моих детей.

И эти его слова оказались пророческими: у супругов детей больше не было.

Следует отметить, что Елизавета Алексеевна быстро начала тяготиться постоянными балами, обедами и ужинами. Объясняется это просто: 16 декабря 1801 года скончался ее отец, Карл-Людвиг Баденский, и в течение всей зимы она из-за траура вообще практически не выезжала в свет. С другой стороны, по словам великого князя Николая Михайловича, она "ненавидела всякий этикет и церемонию; она любила жить просто и тогда получала полное удовлетворение".

А вот мнение фрейлины императрицы Софьи Александровны Саблуковой (в замужестве княгини Мадатовой):

"Вкусы императрицы были до крайности просты, она никогда не требовала даже самых пустячных вещей для убранства своих комнат, даже не приказывала никогда приносить цветы и растения; однако надобно заметить, что это делалось ею отнюдь не из равнодушия к этим предметам, а единственно из желания никого не беспокоить. Любимейшими ее удовольствиями были морские купания и верховая езда".

Примерно в это время как раз и началось увлечение Александра княжной Марией Антоновной Нарышкиной, красивой, но не слишком далекой светской дамой, и уже на исходе 1803 года в письмах Елизаветы Алексеевны стали звучать грустные нотки и жалобы на тягостные предчувствия. При этом отношения между ней и Александром становились все более и более прохладными.

Эта связь императора длилась в течение многих лет. Можно даже утверждать, что Александр имел с Нарышкиной практически вторую семью.

Мария Антоновна родилась в 1779 году и была полькой по происхождению (урожденной княжной Святополк-Четвертинской) и женой обер-егермейстера Дмитрия Львовича Нарышкина.

Французский биограф Александра Анри Валлоттон пишет, что у императора "было три страсти: парадомания, Мария Нарышкина и дипломатия. Полностью он преуспел лишь в третьей".

Дело в том, что и роман с Нарышкиной закончился для Александра расставанием, одной из главных причин которого была неверность любвеобильной княжны. И император потом не стремился сводить счеты ни с ней, ни с ее многочисленными поклонниками. Он лишь стал говорить:

— Я не верю никому. Я верю лишь в то, что все люди — мерзавцы.

Но до этого пока было далеко. Пока интимная связь царя и жены обер-егермейстера, длившаяся долгие годы и не скрывавшаяся при дворе, несомненно, оскорбляла чувства Елизаветы Алексеевны.

А Нарышкина беспечно хвасталась перед ней своей очередной беременностью.

В июне 1804 года императрица писала своей матери:

"Говорила ли я вам, любезная мама, что впервые она бессовестно сообщила мне о своей беременности, которая была еще столь ранней, что я при всем желании ничего бы не заметила. Я нахожу, что для этого нужно обладать невероятной наглостью. Это произошло на балу, и ее положение было не так заметно, как теперь. Я разговаривала с ней, как со всеми остальными, и осведомилась о ее здоровье. Она ответила, что чувствует себя не совсем хорошо: "Так как я, кажется, беременна" <…>. Она прекрасно знала, что мне небезызвестно, от кого она могла быть беременна. Не знаю, что будет дальше и чем все это кончится; знаю только, что я не стану убиваться из-за особы, которая того не стоит, ведь ежели я до сих пор не возненавидела людей и не превратилась в ипохондрика, то это просто везение".

В шестнадцать лет Мария Антоновна стала Нарышкиной после брака с 37-летним князем Д.Л. Нарышкиным. Это была блестящая партия. Ведь Нарышкины — это родственники императоров, а Наталья Кирилловна Нарышкина была второй женой царя Алексея Михайловича и матерью самого Петра I. И тут же она была пожалована во фрейлины. Зимой Нарышкины жили в своем доме на Фонтанке, а летом — на даче в Колтовской слободе. Жили они с чрезвычайной роскошью, очень открыто, принимали у себя весь город, давали блестящие праздники и балы. Красота Марии Антоновны была "до того совершенна", что, по словам не щедрого на похвалы Ф.Ф. Вигеля, "казалась невозможной, неестественной".

Историк Я.Н. Нерсесов называет ее "божественно красивой". Он пишет, что "при виде Нарышкиной все мужчины просто ахали и потом долго помнили первую встречу". А В.Н. Балязин утверждает, что она "была безоговорочно признана первой красавицей России".

И вот на эту красавицу обратил внимание Александр. И в скором времени их отношения вылились в подобие второй семьи. Хотя официально Александр и был женат, но его отношения с Нарышкиной длились, как утверждают, пятнадцать лет. И, по слухам, они нажили несколько детей, не доживших до зрелого возраста.

А потом Нарышкина, видимо, стала тяготиться своим положением и порождаемыми им кривотолками. Она, как утверждают некоторые очевидцы, "сама порвала ту связь, которую не умела ценить". То есть, по сути, эта экстравагантная дама не только изменила мужу с Александром, но и императору тоже! И до того конечно же дошли слухи, что она изменяет ему "то с князем Гагариным, высланным за это за границу, то с генерал-адъютантом графом Адамом Ожаровским, а потом и с множеством других ветреников и волокит".

М.А. Нарышкина. Неизвестный художник

Так ли это? Кто знает…

Во всяком случае, единственного сына Нарышкиной Эммануила, появившегося на свет в 1813 году, принято считать рожденным от связи с Г.И. Гагариным.

Всего же у нее было шестеро детей, из которых трое скончались в младенческом возрасте, все они официально считались детьми Д.Л. Нарышкина. При этом практически общепринятым является мнение, что отцом обеих Елизавет (первая умерла в 1803 году, а вторая — в 1804 году) и Зинаиды (она умерла в 1810 году) был император Александр. Его же считают и отцом Софьи, родившейся в 1808 году.

Кстати, Д.Л. Нарышкин называл своим ребенком лишь Марину, родившуюся в 1798 году.

После прекращения любовной связи с императором Мария Антоновна не потеряла его благосклонности, но уехала в 1813 году из России и проживала большей частью в Европе.

Ее дочь Софья отличалась слабым здоровьем, и по рекомендации врачей она жила на водах в Швейцарии и Германии, регулярно наведываясь в Париж и Лондон. Когда она умерла в 18-летнем возрасте от чахотки, несчастнее человека, чем Александр, казалось, не было во всей России.

А тем временем императрица Елизавета Алексеевна находила себе утешение в чтении книг, и постепенно ее кабинет превратился в серьезную библиотеку. Единственное, что ей оставалось, — это терпеть.

Великая княжна Екатерина Павловна. Художник Ф.-С. Штимбранд

Драматические события 1812 года вынудили ее отвлечься от личных переживаний, вызвали в ней небывалый подъем духа и подвигли ее к совершенно новой деятельности: она окончательно отказалась от внешних почестей и блеска, посвятив все свое время делам благотворительности.

Приближенная к императрице фрейлина С.А. Саблукова (Мадатова) потом вспоминала:

"Государыня отличалась замечательной самоотверженностью. Так, например, она постоянно отказывалась брать миллион дохода, который получают императрицы, довольствуясь 200 тысячами. Все 25 лет император уговаривал ее брать эти деньги, но она всегда отвечала, что Россия имеет много других расходов, и брала на туалет, приличный ее сану, всего 15 тысяч в год. Все остальное издерживалось ею исключительно на дела благотворительности в России и на учреждение воспитательных заведений".

В годы войны Елизавета Алексеевна мало виделась с императором Александром, потому что он почти постоянно находился при армии. При этом, по складу своего характера склонная к отрешению, она думала о том, чтобы закончить жизнь где-нибудь в тихом уединении, но обязательно в России.

Ее отчаяние усилилось вследствие нового постигшего ее несчастья. Маленькая Лиза Голицына, которую она воспитывала после смерти Н.Ф. Голицыной и которая неотлучно при ней находилась, заболела и в декабре 1816 года умерла. Это новое горе воскресило в ней воспоминания о собственных дочерях, и она, как принято сейчас говорить, "сломалась".

А потом Елизавета Алексеевна пережила еще несколько тяжелых потерь. Сначала, в 1819 году, умерла ее верная подруга графиня Варвара Николаевна Головина, племянница фаворита императрицы Елизаветы I И.И. Шувалова. Вслед за ней, 20 октября 1823 года, умерла сестра Каратина-Амалия-Кристиана-Луиза Баденская, которая приехала с Елизаветой Алексеевной в Россию еще в ту далекую пору, когда Екатерина II выбирала среди них невесту для любимого внука и наследника (она прожила при русском дворе до февраля 1814 года).

"Императрица Елизавета от горести похудела и не перестает плакать о сестре", — писал Н.М. Карамзин поэту Ивану Ивановичу Дмитриеву 27 ноября 1823 года.

В 1824 году Елизавете Алексеевне исполнилось 45 лет. Она все еще была стройна, хорошо сложена, но, как писала жена французского дипломата Софи Шуазель-Гуффье, "нежный цвет ее тонкого лица пострадал от сурового климата". Она же отмечала:

"Можно было представить себе, как очаровательна была государыня в весеннюю пору своей жизни. Ее разговор и приемы, в которых отражалась какая-то трогательная томность, и в то же время полный чувства взгляд, грустная улыбка, захватывающий душу мягкий звук голоса, наконец, что-то ангельское во всей ее личности — все как бы грустно говорило, что она не от мира сего, что все в этом ангельском существе принадлежит небу".

Что же касается мужа, то в одном из своих последних писем к матери императрица писала:

"Все земные узы порваны между нами! Те, которые образуются в вечности, будут уже другие, конечно, еще более приятные, но, пока я еще ношу эту грустную, бренную оболочку, больно говорить самой себе, что он уже не будет более причастен моей жизни здесь, на земле. Друзья с детства, мы шли вместе в течение тридцати двух лет. Мы вместе пережили все эпохи жизни. Часто отчужденные друг от друга, мы тем или другим образом снова сходились; очутившись наконец на истинном пути, мы испытывали лишь одну сладость нашего союза. В это-то время она была отнята от меня! Конечно, я заслуживала это, я недостаточно сознавала благодеяние Бога, быть может, еще слишком чувствовала маленькие шероховатости. Наконец, как бы то ни было, так было угодно Богу. Пусть он соблаговолит позволить, чтобы я не утратила плодов этого скорбного креста — он был ниспослан мне не без цели. Когда я думаю о своей судьбе, то во всем ходе ее я узнаю руку Божию".

Что еще можно сказать о личной жизни императора? Некоторые исследователи отмечают, что Александра с юности связывали тесные и весьма интимные отношения с его сестрой великой княгиней Екатериной Павловной, которая потом стала женой короля Вюртемберга.

Это была явно не "любовь брата". Например, в апреле 1811 года он написал ей в Тверь, где она жила с 1809 года, письмо следующего содержания:

"Я люблю вас до сумасшествия, до безумия, как маньяк! <…> Надеюсь насладиться отдыхом в ваших объятьях <…>. Увы, уже не могу воспользоваться моими прежними правами (речь идет о ваших ножках, вы понимаете?) и покрыть вас нежнейшими поцелуями в вашей спальне в Твери".

По словам историка Н.А. Троицкого, "все биографы Александра I, касавшиеся этого письма, были шокированы или, по меньшей мере, озадачены им. Они если и думали, то гнали от себя мысль о возможности кровосмесительной связи между царем и великой княгиней, а других объяснений не находили".

Биограф Александра К.В. Кудряшов пишет об этом так:

"Своей родной сестре Екатерине Павловне он слал столь нежные письма, что их тон и характер заставляют предполагать интимные отношения между братом и сестрой".

А вот великий князь Николай Михайлович в своей книге об Александре охарактеризовал их отношения двумя фразами:

"Александр попал всецело под влияние своей взбалмошной сестры Екатерины…" и "он относился к ней более любовно, чем к прочим сестрам".

Всего историки насчитывают одиннадцать внебрачных детей Александра I, в том числе от Марии Антоновны Нарышкиной, а также от Софьи Всеволожской, от Маргариты-Жозефины Веймер, от Вероники Раутенштраух, от Варвары Туркестановой и от Марии Катачаровой.

Про детей М.А. Нарышкиной мы уже рассказывали. А вот княгиня Софья Сергеевна Мещерская (урожденная Всеволожская), дочь генерал-поручика С.А. Всеволожского, в 1796 году, будучи девицей, стала матерью некоего Николая Евгеньевича Лукаша, которого принято считать первым внебрачным ребенком Александра.

Этот человек был в 1807 году записан в военную службу сержантом. В1812—1814 гг. он принимал активное участие в войне с Наполеоном и был награжден золотой шпагой с надписью "За храбрость". В 1817 году он был произведен в подполковники, в 1823 году — в полковники, а в 1836 году — в генерал-майоры. Потом он был военным губернатором Тифлисской губернии и сенатором, дослужился до генерал-лейтенанта. Он умер в 1868 году в Москве.

Но вот был ли он точно внебрачным сыном Александра L.

Или, например, Мария Ивановна Катачарова, сама родившаяся в 1796 году. Ее сыном был Николай Васильевич Исаков, родившийся в Москве в 1821 году и тоже дослужившийся до чина генерал-лейтенанта. Официально он появился на свет в семье придворного берейтора (специалиста по верховой езде) Василия Григорьевича Исакова, но почему-то считается, что мать родила его от Александра I.

Но так ли это…

Или, скажем, та же Вероника-Елена Раутенштраух (урожденная Дзержановская), жена генерала Иосифа-Генриха Раутенштрауха. Ее сыном был некий Густав Эренберг, родившийся в 1818 году Официально он считался сыном варшавского пекаря Эренберга, а вырос в доме царского дипломата барона Моренгейма. За революционную деятельность в Польше он был приговорен к смертной казни, но помилован Николаем 1 и сослан в Сибирь.

Якобы он родился через девять месяцев после пребывания Александра I в Варшаве, а свидетельством его высокого происхождения считается переписка между царем и его матерью Еленой Раутенштраух, а также субсидии, высылавшиеся из Санкт-Петербурга на обучение мальчика.

Но вот достаточно ли таких "доказательств"…

Еще смешнее и бездоказательнее выглядит история Маргариты-Жозефины Веймер — знаменитой актрисы "мадемуазель Жорж", бывшей в свое время любовницей Наполеона.

Она родилась в 1787 году в Байё, росла в бедности и нужде, а потом стала ведущей солисткой "Комеди Франсэз". В 1802 году она стала любовницей Наполеона — это факт. Но вот при чем тут император Александр?

В мае 1808 года мадемуазель Жорж тайно покинула Париж и отправилась в Россию. По одной из версий, по заданию Талейрана и с тайной миссией покорить русского царя. По другой версии, в Россию она ехала к своему любовнику, который, как считается, обещал жениться на ней. Это был граф Александр Христофорович Бенкендорф, брат первой русской женщины-дипломата княгини Дарьи Христофоровны Ливен, приехавший в Париж в свите посла графа П.А. Толстого. Теперь граф Бенкендорф уехал обратно, и к нему-то и собралась мадемуазель Жорж.

На самом деле, со стороны А.Х. Бенкендорфа это была целая интрига, главной задачей которой было отбить Александра I у его в высшей степени кокетливой фаворитки М.А. Нарышкиной. Предполагалось толкнуть царя на связь с французской актрисой — связь мимолетную, от которой его без труда можно было бы вернуть потом к императрице Елизавете Алексеевне. По словам Гертруды Кирхейзен, "мимолетная связь с бывшей возлюбленной Наполеона казалась обществу менее опасной".

Наверняка мадемуазель Жорж ничего не знала обо всех этих тайных планах, и в письмах к матери она распространялась о прелестях своего "доброго Бенкендорфа". И она действительно была представлена Александру I, который принял ее очень любезно, подарил ей драгоценную бриллиантовую застежку и один раз пригласил в Петергоф, но другого приглашения после этого не последовало.

Согласно одной из легенд, незадолго до войны 1812 года мадемуазель Жорж попросила у Александра разрешения вернуться в Париж. Вслед за этим якобы последовал такой диалог:

— Мадам, я начну войну против Наполеона, чтобы удержать вас.

— Но мое место не здесь, оно во Франции.

— Тогда располагайтесь в арьергарде моей армии, и я вас туда провожу.

— В таком случае я лучше подожду, пока французы сами не придут в Москву. В этом случае ждать придется не так долго…

Когда уже в 1812 году известия о несчастьях наполеоновской армии дошли до Санкт-Петербурга и когда, чтобы отпраздновать победу, все дома были украшены флагами и иллюминацией, ничто не могло заставить мадемуазель Жорж украсить так же и свой дом на Невском проспекте. Об этом ее упорстве донесли императору Александру, но он якобы ответил:

— Оставьте ее в покое… В чем тут преступление?… Она добрая француженка.

А кончилось все тем, что ей дали наконец разрешение уехать.

Интересно? Да. Но неужели этого достаточно, чтобы говорить о какой-то связи императора Александра с этой дамой? Что же касается детей, то их у Маргариты-Жозефины Веймер вообще никогда не было…

Княжна Варвара Ильинична Туркестанова, представительница знатного грузинского рода Туркистанишвили, была фрейлиной императрицы Марии Федоровны. Ее отец умер, когда ей исполнилось тринадцать, а еще через семь лет умерла и мать. После этого ее приютил у себя в доме родственник генерал-майор В.Д. Арсеньев. В 1808 году Варвара Ильинична была пожалована во фрейлины и сразу же стала украшением императорского двора. Потом на нее обратил внимание император Александр, а в 1818 году у нее начал развиваться роман с молодым князем В.С. Голицыным.

Варвара Ильинична влюбилась в него, но это ничем не закончилось. По одной версии, он заключил пари, что соблазнит Туркестанову, по другой — он хотел жениться на ней, но, застав у нее однажды ночью Александра, отказался от этой мысли. Как бы то ни было, она оказалась беременной и в апреле 1819 года родила дочь, названную Марией. После этого доведенная до отчаяния она приняла яд, но тот подействовал не сразу. Промучившись несколько недель, княжна Туркестанова умерла в мае 1819 года.

А.С. Пушкин по этому поводу написал в своем дневнике:

"Княжна Туркистанова, фрейлина, была в тайной связи с покойным государем и с князем Владимиром Голицыным, который ее обрюхатил. Княжна призналась государю. Приняты

были нужные меры, и она родила во дворце, так что никто и не подозревал. Императрица Мария Федоровна приходила к ней и читала ей Евангелие, в то время как она без памяти лежала в постели. Ее перевели в другие комнаты — и она умерла. Государыня сердилась, узнав обо всем…"

Официально при дворе было объявлено, что фрейлина В.И.Туркестанова умерла от холеры…

И последнее по данному вопросу. Несмотря на то что императору Александру приписывается такое большое количество внебрачных детей, тот факт, что его законная жена родила только двух девочек, причем обеих, как считается, от своих любовников, заставляет некоторых исследователей вообще поставить под сомнение способность Александра Павловича к производству потомства.