Алиби с гулькин нос

Глава 2

Следующее утро Лариса решила начать с посещения алкоголика Святского. В глубине души она надеялась, что, может быть, Виталий Георгиевич не только обнаружил тело Лели, но и, чем черт не шутит, являлся свидетелем произошедшей трагедии. И в силу каких-то причин, может, из-за боязни скорее всего, не сообщил об этом милиции. Это было, конечно же, только предположение, но версию следовало бы проверить.

Попутно Лариса начала работу и в другом направлении – с вечера она уже позвонила своему давнему другу, подполковнику Олегу Валерьяновичу Карташову, и попросила его выяснить все возможное о владельцах красных «Шевроле» с тонированными стеклами и с помятым крылом. Карташов скептически хмыкнул, выслушав этот набор данных, но помочь согласился, правда, без особого энтузиазма. Лариса и сама понимала, что по таким приметам вычислить нужный автомобиль крайне сложно, тем не менее не хотела упускать ни одной возможности.

Дворик, по меткому определению Тамары Константиновны, действительно был «итальянским»: после того как Ларисе пришлось оставить машину за закрытыми воротами и войти в маленькую калитку, она увидела три старых дома красного кирпича, стоящих буквой «п» и построенных, по преданию, еще на «яйцах». Дома были «украшены» всевозможными пристройками и кильдимчиками с далеко вперед выдающимися кровлями, так что над головой проходящего образовывалась некая общая крыша. Прямо посередине двора было развешено белье, здесь же слышался лай собак и громкая ругань двух соседок. Одним словом, обстановка являлась крайне живописной.

С трудом отбиваясь от какой-то агрессивной сучки неизвестной породы, Лариса нашла нужную дверь и позвонила. Долго не открывали, так что уже подумалось, что приехала напрасно. На всякий случай еще и постучала в запыленное окно, когда услышала позади себя окрик:

– Вы к кому это?

– Я к Святскому Виталию Георгиевичу, – ответила Лариса на вопрос одной из соседок, недавно выяснявших отношения во дворе.

– На что это он вам сдался? – подозрительно сощурилась женщина, окидывая взглядом Ларису. – Вы из милиции, что ль?

– Почему из милиции? – искренне удивилась Лариса.

– Потому что сколько жалоб на него написано. Устроил тут, понимаешь!

– А что? – заинтересовалась Лариса.

– Мало того, что пьет, так еще и бордель устраивает! Давно посадить нужно, паразита!

– Да уж никакого борделя-то и не было, – неожиданно вступилась за Святского вторая участница ссоры, слышавшая разговор Ларисы со своей соседкой и подошедшая ближе. – Это раньше, когда он с Зинкой жил. Зинка и устраивала.

– Ой, да ладно, а он прям святой! – отмахнулась первая.

– А кто такая Зинка? – уточнила Лариса.

– Жена его, – ответила вторая женщина.

– Никакая она ему не жена! – категорически восстановила статус-кво первая. – Жила у него просто и девок сюда таскала.

– Как это – девок таскала? – не поняла Лариса.

– Да публичный дом устраивала! – поведала женщина, которая первой обратилась к Ларисе. – Собирала проституток всяких, которых мужикам некуда вести, и сюда приводила. А деньги с мужиков брала себе, ну, и девкам этим платила, конечно, тоже. А потом выгнал он ее, когда мы все жалобу написали.

– Вон оно что, – задумчиво ответила Лариса. – А где теперь живет эта Зинка?

– Кто ж ее знает? – вздохнула вторая женщина. – Ушла отсюда, и слава богу, мы только обрадовались. А где она теперь, нам без надобности. Не дай бог еще вернется. Насмотрелись уж, хватит! Девки все размалеванные, страшные, прости господи! Пьяные вечно. А некоторые ведь молоденькие совсем, прямо девочки еще!

– Извините, – в голове Ларисы вдруг мелькнула невероятная мысль. – А вы никогда не видели здесь вот эту девочку?

Она достала из сумочки фотографию Лели и протянула женщинам.

– Ой, и не знаю! – сразу отмахнулась первая. – По мне они все на одно лицо, шалавы эти чертовы!

– Вроде бы как… лицо знакомое, – неуверенно сказала вторая, всматриваясь в черты лица Лели. – Только здесь она уж очень молоденькая.

– Эта фотография сделана год назад, – пояснила Лариса.

– Не знаю, не знаю, – озабоченно качала головой женщина. – Похожа вроде, да я не уверена…

– Да что тут думать-то! – не выдержала первая. – Вызвать нужно алкаша этого да хвост ему прижать! Вместе с Зинкой! Вам-то они все расскажут, они милиции страсть как боятся! Вызовите да пропесочьте как следует, а то, мол, выселим с квартиры к чертовой матери!

– Так сами видите, нет его дома, – показала Лариса на дверь квартиры Святского, решив не уточнять, что сама она вовсе не из милиции.

– К вечеру точно явится, – почесала затылок первая соседка. – Куда ж ему ночевать-то идти? Вот и берите его тепленького!

– Хорошо, спасибо, мы так и сделаем, – кивнула Лариса и пошла со двора.

Сзади до нее тут же донеслись звуки возобновившегося спора двух соседок по поводу того, на каких веревках каждая из них имеет право развешивать белье.

Сев в машину и выехав на проезжую часть, Лариса задумалась. Признаться, мысль о том, что Леля являлась посетительницей борделя, устроенного сожительницей Святского, ее ошеломила. Этот факт никак не вязался со сложившимся у нее образом девочки, особенно с ее внешностью. Не могла она представить себе Лелю в качестве малолетней проститутки, да еще такого низкого пошиба.

Неожиданно она почувствовала, как разволновалась. Семнадцатилетняя девочка – дешевая проститутка в этом убогом дворе! Девочка из вроде бы благополучной, пусть и неполной семьи. Что заставляет их выбирать такой путь? Мысли Ларисы обратились к собственной дочери. Нет, конечно, представить, чтобы Настя стала заниматься тем, чем Леля, она не могла, но тревога за дочь отчего-то неуклонно нарастала. Вдруг случайно попадет в какую-нибудь компанию? Вдруг так случится, что – опять же случайно, из любопытства – попробует наркотик… А к чему это может привести – об этом даже подумать страшно. Нет, о плохом лучше не думать, а просто поговорить с дочерью по душам. В конце концов, Настя не глупая девочка, не легкомысленная, самостоятельная, и Лариса всегда ей доверяла.

«Да, но Тамара Константиновна тоже считала свою дочь серьезной и самостоятельной, – отметила Лариса. – И разве она могла подумать о том, чем та занимается? И эта упаковка презервативов… Она может свидетельствовать совсем не о том, о чем думала мать Лели».

Взволнованно Лариса выдернула из пачки сигарету и закурила, выпуская дым в раскрытое окошко машины.

«Подожди, подожди, – начала она убеждать себя. – Еще ничего не известно. Не доказано даже, что это Леля. А если даже и она, то неизвестно, зачем она сюда приходила. Может быть, совсем по другому поводу. Да, но по какому?»

Ответы на эти вопросы могли дать только Святский и его сожительница, но они сейчас находились вне пределов досягаемости, и Ларисе оставалось одно – ждать вечера.

Она поехала к себе в ресторан, так как пока не могла дальше продвигаться в расследовании – нужно было ждать встречи со Святским и информации от Карташова. И Лариса очень надеялась, что она будет результативной.

Подойдя к ресторану, Котова крайне удивилась, обнаружив его закрытым. Закрытие ресторана посреди белого дня могло быть вызвано только какими-то чрезвычайными обстоятельствами, и Лариса сразу же почувствовала себя обеспокоенной. В голове тут же пронеслись всевозможные варианты, по причине которых это могло случиться. Она заглянула сначала в одно из окон, но опущенные жалюзи не позволили увидеть, что происходит внутри.

Лариса решительно достала из сумочки ключи, отперла дверь и вошла в помещение. Картина, которую она там увидела, потрясла ее: прямо посреди торгового зала собрался весь персонал. Лица у всех были хмурыми, растерянными, а у многих просто злыми. Что больше всего удивило Ларису, так это отсутствие на официантках фартуков и наколок, а также еще некоторых деталей одежды, которые бесформенной кучей были сложены на столе.

Главным затейником в этой толпе, как поняла Лариса, был Дмитрий Степанович Городов. Он бегал от одного сотрудника к другому, каждому тыкал крючковатым пальцем в лицо и так быстро сыпал фразами, что понять смысла их было невозможно. Кроме того, кричал он столь громко, что даже не услышал, как вошла Лариса. Некоторые присутствующие, правда, заметили появление своей начальницы, однако не решились перебить словесную диарею Степаныча. Лариса подошла ближе и таким образом наконец-то разобрала, что выкрикивает ее разошедшийся администратор, напоминавший Котовой в данную минуту ярко-красный игрушечный волчок.

– Я вас всех, всех здесь построю! – орал Городов, суетливо перебирая сваленную на столе одежду. – Тоже мне, взяли моду! Я вас отучу от воровства! Короче, сейчас кого возьму с поличным – будет год на ресторан бесплатно работать! И еще машину мне мыть!

Он подскочил к одной из официанток, с особой ненавистью смотревшей на Степаныча, и дернул ее за юбку. Та негодующе отстранилась и отбросила сухую руку администратора.

– Снимай сейчас же! – заорал Дмитрий Степанович.

– Что? – не поняла та.

– Юбку снимай! – еще пуще завопил администратор. – И кофту тоже – к чертовой матери! Раздевайся! И вы все тоже раздевайтесь! Сейчас сам лично обыскивать буду!

Он уже принялся сдергивать с ошалевшей официантки юбку, но тут в ситуацию решительно вторглась Лариса, сама сильно опешившая от увиденного.

– А ну прекратить немедленно! – невольно повторяя интонацию подполковника Карташова, воскликнула она. – Что здесь происходит?

Степаныч повернулся и наконец увидел Ларису, тут же поспешив к ней с объяснениями и оправданиями.

– Развели тут, понимаешь! – обводя жестом весь персонал, прокричал он. – Мало того, что все кобылы ленивые, так еще и воровать начали! Ладно раньше с кухни тащили, так теперь еще и у меня красть начали! Главное, не у кого-нибудь, а у меня!

– Да что у тебя пропало-то? – строго спросила Лариса. – Объясни толком!

– Вы представляете, оставил сегодня в кухне куртку… А в ней у меня деньги были. Е-мое, я же никогда, никогда не оставляю деньги в куртке, всегда ношу с собой! А сегодня прямо как бес попутал! И что вы думаете? Полез в карман, а деньги украли! Вы понимаете, Лариса Викторовна? У-кра-ли! Вы понимаете, что это означает?

– Сколько у тебя было денег? – не отвечая обокраденному администратору, уточнила Лариса.

– Пятнадцать рублей! – вытаращил глаза Степаныч. – Я даже помню, какими монетами! Два пятака, два двульника и рубль! И знаете, что они мне оставили? Рубль! Мало того, что обокрали, так еще и издеваются! Как мне теперь домой добираться? Главное, я специально не беру на работу много денег, чтобы избежать непредвиденных расходов, так они умудрились и на пятнадцать рублей посягнуть!

– И что ты намерен делать?

– Всех обыскать! – безапелляционно заявил Степаныч. – Всех, абсолютно всех! И у кого найду такие монеты, как были у меня… Я уже сказал, что с ним сделаю!

– Меня тоже обыскивать будешь? – холодно усмехнулась Лариса.

– Вас – нет, – великодушно сообщил Дмитрий Степанович. – Я лучше с вами после поговорю о том, как персонал воспитывать. А они пускай раздеваются. Все!

– Извращенец чертов! – дрожащим голосом в сторону проговорила одна из официанток.

– Правильно! – поддержала ее другая. – Как хотите, а я перед этим старым дураком обнажаться не стану! Лучше уволюсь!

– Е-мое, да на фиг мне надо на вас смотреть? – волчком завертелся Степаныч. – Обезьяны старые!

– Все, я увольняюсь! – решительно заявила официантка, срывая с груди бэйдж.

– Никто не будет ни обнажаться, ни увольняться! – решительно прекратила Лариса весь этот балаган. – Все надевают форму и расходятся по рабочим местам. Ресторан немедленно открыть. А ты, Дмитрий Степанович, пойдем ко мне в кабинет.

Степаныч, крайне недовольный тем, что ему не дали завершить начатый обыск, шумно вздохнул и замаршировал следом за Ларисой. Персонал, облегченно вздохнув, стал разбредаться по своим местам.

В кабинете Лариса открыла окно, села за стол и закурила, задумчиво глядя на своего администратора. Тот сидел, мрачно уставившись в стол и сопя себе под нос.

– Ты уверен, что деньги пропали у тебя из куртки? – наконец спросила Лариса.

– Я всегда знаю, где у меня лежат деньги и сколько, – отчеканил Степаныч.

– Что ж, это весьма прискорбно, если среди сотрудников ресторана завелся вор. Но это все-таки не повод, чтобы устраивать столь безобразные сцены, – укоризненно проговорила Лариса. – Да еще закрывать посреди дня ресторан по собственной прихоти.

– А что, мне при посетителях их обыскивать? – взвился Степаныч. – Позор на весь город!

– Я не о том, – поморщилась Лариса. – Ты прав в том, что дело серьезное. Но все же для решения этой проблемы следует использовать другие методы.

– Может быть, вы знаете, какие? – язвительно поинтересовался Городов. – Так поделитесь… Я лично не знаю, это вы у нас гениальный сыщик.

– А ты не задумывался, почему обе кражи касались именно тебя? Ведь оба раза, насколько я поняла, украли принадлежащее тебе?

– Вы что, хотите сказать, что вся эта сволочь нацелилась именно на меня? – поднял белесые брови Дмитрий Степанович.

– Пока получается так, – развела руками Лариса. – Подумай, кого ты в последнее время незаслуженно обидел.

– Я никогда никого не обижаю незаслуженно! – отрезал Степаныч, но все-таки наморщил лоб.

Судя по эмоциям, отразившимся на его лице, людей, которых он в последнее время обижал, было не счесть, так что определить, кто именно из них затаил на Городова зло, было затруднительно.

– Не знаю, – глядя в сторону, выдохнул Степаныч. – И полагаю, что лучше все-таки было бы их обыскать.

– Мы не имеем права это делать, – заметила Лариса.

– Е-мое, да как не имеем права? У меня воровать будут, а я не моги проверить, кто это? – разбушевался Дмитрий Степанович. – И главное, ведут себя так, словно я их оскорбляю! Обезьяны старые! Кобылы криворукие! Достали! Все! Достали! Еще теща эта… Приперлась сегодня деньги клянчить! Клянчит и клянчит, болеет все! Всю жизнь болеет – нас всех переживет, вот посмотрите!

– Хватит! – крикнула Лариса. – Ты лучше вспомни, не заходил ли кто из посторонних сегодня в ресторан? – перебила стандартный набор обзывательств своего администратора Лариса.

Степаныч яростно принялся скрести голову. Потом вдруг торжествующе воскликнул:

– Как же! Заходил… Вернее, заезжал. Ваш муж, Евгений Алексеич был-с. Откушал ухи из стерляди, вас дожидаючись, не дождался и отбыл, так сказать, восвояси… Он, кстати, и мог украсть, он меня терпеть не может, всем известно!

– Перестань ерунду городить! – рассердилась Лариса. – Сдались ему твои четырнадцать рублей!

– Вот он как раз и мог украсть не ради наживы, а чтобы мне гадость сделать, – гнул свое Степаныч.

– Подожди, – вдруг остановила его Лариса. – Ты сказал – заезжал. Он что, был на машине?

– Да, только не на своей, – с расстановкой произнес Дмитрий Степанович. – Я слышал, свою он успешно угробил. Но и новая его… машина, – Степаныч шумно вздохнул, – тоже уже побита. Крыло у нее, знаете ли, помято, Лариса Викторовна, крыло! Уже и крыло успел помять. Он и ее разобьет, чего от него еще ожидать! Не знаю уж, у какого идиота он ее взял… А может быть, он и ее украл, а? – неожиданно обрадовался Степаныч. – Тогда все сходится. Может быть, у вашего мужа обнаружилась на старости лет тайная страсть к воровству?

– Ступай на кухню, – холодно ответила Лариса, которую сообщение Степаныча повергло в некоторое замешательство.

– А как же мои деньги? – не спешил покидать кабинет Степаныч.

– Усиль охрану в ресторане, – посоветовала Лариса. – Пусть следят не только за порядком в зале, но и за перемещениями сотрудников. Только не болтай никому об этом! – прикрикнула она, зная патологическую страсть своего администратора к трепу. – Рано или поздно вор попадется, и тогда можешь делать с ним что хочешь. А пока оставь меня в покое, могу заявить, что я твои убытки покрывать не намерена!

Степаныч остался крайне недовольным таким резюме, однако понял, что начальница сейчас явно не в духе, и вышел-таки из кабинета, бросив с порога:

– Если это ваш супруг, я подам на него в суд.

Оставшись одна, Лариса задумалась. Итак, ее муженек раздобыл где-то машину. Слава богу, теперь от нее отстанет. А побитое крыло – это просто символ какой-то! Она ведь тоже ищет машину с побитым крылом… Интересно, а какой марки машину приобрел себе Котов? И у кого? Нужно выяснить у Степаныча хотя бы марку, чтобы сразу отбросить эту версию – вряд ли Котов был на «Шевроле».

Лариса вышла из кабинета для разговора со своим администратором. После некоторых поисков она нашла его в кухне. Дмитрий Степанович сидел на стуле и с аппетитом поедал жареную картошку с курицей, при этом он потрясал пальцем и приговаривал:

– Вот вы не понимаете! Не понимаете, как нужно правильно готовить курицу! Это же просто варварство – посыпать ее красным перцем да еще в таком количестве! А это еще что такое? – ковырнул он вилкой в тарелке, подцепив на нее какой-то листочек.

– Это базилик, Дмитрий Степанович, – услужливо подсказала ему повариха.

– Чего? – вытаращился Степаныч.

– Базилик, трава такая пряная, – пояснил шеф-повар снисходительно.

– Тьфу! – с отвращением отшвырнул тарелку Степаныч. – В родном ресторане каким-то дерьмом кормят! Так всех посетителей распугаем! Сами-то вы понимаете, что говорите? Нет, только вдумайтесь, вдумайтесь – базилик! – с гримасой презрения произнес он. – Название даже неприличное!

– Так посетители-то разные бывают, Дмитрий Степанович, – попробовала оправдаться повариха. – Многие любят кавказскую кухню. И Лариса Викторовна это блюдо настоятельно рекомендовала…

– Лариса Викторовна… – бешено вращая ноздрями, начал было Степаныч. – Уже окончательно…

Он не договорил фразу, но Лариса подумала, что, видимо, он хотел сказать, что Лариса Викторовна «уже окончательно стебанулась и ничего не понимает в этой жизни», но вовремя передумал. Директриса ресторана не дала ему продолжить мысль и громко произнесла:

– Дмитрий Степанович! Можно тебя на минутку? Выйди-ка из кухни.

– Сию минуту! – по-лакейски угодливо вскочил Городов со стула.

– Дмитрий Степанович, мы там для вас специально картошки в мундире отварили! – крикнул ему вслед шеф-повар.

– Отлично, – буркнул администратор, выходя из кухни.

– Скажи-ка мне, а на какой машине был Евгений Алексеевич? – небрежно спросила Лариса в коридоре.

– Да на красном «Шевроле», – почесав голову, ответил Степаныч. – Я еще подумал, кто ж ему такую машину доверил? Видимо, малознакомый с ним человек… Или он все же ее… того? – победоносно заявил Городов, переминаясь с пятки на носок.

– Так, твои домыслы меня не интересуют, – прикрикнула на администратора Лариса. – А что он говорил? Не сказал, куда поехал, когда будет?

– Нет, он вообще-то торопился… А мне набрался наглости заявить, что мне следует быть добрее к людям! Главное, я всегда более чем добр к людям, а они этого не ценят и мне же еще выговаривают! – возмущенно воскликнул Дмитрий Степанович.

– Ладно, все, я поняла, – отмахнулась от Степаныча Лариса, поняв, что разговаривать с ним дольше одной минуты совершенно невозможно, и возвратилась в свой кабинет.

Информация, которую она получила от своего администратора, ее озадачила и расстроила.

«Но почему, собственно, я должна расстраиваться? – спросила Лариса саму себя. – Ясно же, что не Котов виновник преступления. Зато им вполне может оказаться тот, у кого он одолжил машину. И этот факт пока можно расценивать как удачу. Нужно лишь как можно скорее поговорить с Евгением».

Окрыленная, Лариса тут же позвонила домой. Но трубку взяла Настя и сказала, что папы нет дома, но что он звонил и сообщил, что отправляется в срочную командировку, что вернется на днях, а перед этим постарается позвонить, если появится возможность.

«Да уж, позвонить ему будет крайне сложно, особенно имея мобильник», – усмехнулась про себя Лариса, а вслух попросила дочь, чтобы вечером она была дома. Наконец-то представляется случай серьезно поговорить с дочерью, уберечь от мнимых и реальных проблем свою девочку.

Подумав обо всем этом, Лариса никак не могла сосредоточиться на работе: мысли ее постоянно крутились вокруг Лели, а особенно вокруг красного «Шевроле» с помятым крылом, на которой приезжал Котов. Надо же, именно на этом, с помятым крылом! Если это совпадение, то просто невероятное. Черт, ну почему, когда у нее масса других проблем, так Евгений вечно путается под ногами без дела, а когда он срочно нужен, то его никогда нет?

Лариса вздохнула, сняла трубку телефона, как раз зазвонившего в этот момент, и услышала голос подполковника Карташова.

– Привет сыщикам-любителям! Что ж, могу сообщить, что я выполнил твою просьбу. Могу прямо сейчас продиктовать данные всех владельцев красных «Шевроле», зарегистрированных в нашем городе. Вот только что ты с этим списком делать будешь? Разве что солить эти машины… Их тут набралось одиннадцать.

– Давай всех! – коротко потребовала Лариса, у которой пока не было другого пути, кроме как проверить всех обладателей красных «Шевроле».

Она записала данные, продиктованные ей Карташовым, уже мысленно формулируя следующий вопрос. И, закончив запись, сказала:

– Я тебе очень благодарна, но ты прав – что с ними делать? Чтобы проверить всех, уйдет уйма времени… Поэтому наберусь наглости обратиться к тебе еще с одной просьбой. Нельзя ли выяснить, какие из этих машин в последнее время попадали в аварии? Меня интересует помятое крыло. Наверное, стоит начать с владельца именно битой машины.

– А ты знаешь, я предвидел этот твой вопрос, – лукаво произнес Олег Валерьянович, – понимая, как сложно тебе будет проверить все. И заранее подготовил ответ.

– Неужели? – воскликнула потрясенная и обрадованная Лариса. – Так говори же!

– Итак, за последний месяц две красных «Шевроле» попадали в ДТП. Одна «поцеловалась» с «тройкой» бежевого цвета с местными номерами два дня назад в восемнадцать сорок на углу Горького и Чапаева. Повреждения – у «Шевроле» помято крыло. Вторая тачка десять дней назад в двадцать четыре часа ровно задела правым крылом «ГАЗ-3110» белого цвета с воронежскими номерами на выезде из города. За последний месяц ДТП с красными «Шевроле» больше не зарегистрировано.

– Что ж, я могу только развести руками в ответ на твою проницательность, – улыбнулась Лариса, – и еще раз повторить, как я тебе благодарна.

– И каково реальное выражение твоей благодарности? – тут же спросил Карташов.

– Я всегда знала, что ты корыстен, – засмеялась Лариса. – Могу пригласить тебя на обед в «Чайку», только угощаться тебе придется, извини, без меня – времени, как понимаешь, совсем нет.

– Что ж мне там без тебя делать? – вздохнул подполковник.

– Ну, тебе может составить компанию, скажем, Степаныч, – стараясь не расхохотаться, предложила Лариса. – Правда, он в последнее время в дурном настроении. Ну, вот заодно и развеется. Если, конечно, захочет потратиться.

– Насколько я знаю твоего администратора, он всегда в плохом настроении, – заметил Карташов. – А уж чтобы он решил потратиться ради моей компании – это вообще нонсенс. Так что хватит шутить, давай лучше данные записывай на этих аварийщиков.

– Давай, – перестала смеяться Лариса.

– Итак, первый. Вернее, первая. Некто Галина Анатольевна Королева. Второй – Жакин Александр Владимирович, проживает по улице Некрасова, дом двадцать пять, квартира сто сорок. И телефончик запиши… 52-48-48. Больше ничего о нем сообщить не могу. Ты, как я полагаю, именно им и займешься вначале?

– Да, начать разумнее с него, – согласилась Лариса.

– Ну, желаю удачи. Если надумаешь пригласить в гости и составить мне компанию, рад буду слышать, – сказал Олег Валерьянович и повесил трубку.

Лариса закурила сигарету и подумала, что Карташов на этот раз вел себя просто сверхкорректно – мало того, что выполнил больше, чем она просила, но даже не стал наседать на нее и настаивать на совместном ужине при свечах в «Чайке». Видимо, подполковник уже и сам понимал, что время таких ужинов для них безвозвратно ушло…

Но сейчас времени на лирические размышления у Ларисы не оставалось. Сейчас нужно заниматься Жакиным, потому что пока он единственный, чья машина, описание которой полностью совпадает с той, которой испугалась Леля Величкина. Не считая, конечно, таинственного «Шевроле», на которой был Котов. А может быть, это как раз и есть жакинская машина? Хотя Лариса не помнила, чтобы у мужа был знакомый с такой фамилией. Да еще настолько знакомый, чтобы давать ему свою машину напрокат. Одним словом, все равно нужно было ехать к этому Жакину и все выяснять непосредственно у него.

Однако, позвонив предварительно ему домой, Лариса услышала детский голос, сообщивший, что папы нет дома. Ухватившись за то обстоятельство, что телефонную трубку снял ребенок, а не жена, Лариса попробовала выяснить, где работает папа, понимая, что от жены такой информации вряд ли добьешься.

– Папа работает в поликлинике, – простодушно ответил голосок. – Он врач главный…

– А в какой поликлинике? – с надеждой спросила Лариса.

– В девятой, это далеко, он на машине ездит, – поведало дитя.

В городе была только одна девятая поликлиника, без всякого уточнения, поэтому Лариса не стала выпытывать у ребенка дополнительных сведений, решив, что ей вполне хватит знания имени-отчества-фамилии интересующего ее человека, а также его должности.

Взяв свою сумочку, Лариса вышла из кабинета, заперла его и отправилась в девятую поликлинику. Находилась та и впрямь далековато, к тому же в довольно высоком горном районе, тем не менее Лариса была там уже через двадцать минут. Оставив машину во дворе, она прошла внутрь здания и сразу же направилась в регистратуру.

– Простите, а где я могу увидеть Александра Владимировича Жакина? – обратилась она к сидящей за стеклом девушке.

– Он должен быть в своем кабинете, на втором этаже, – пояснила та. – Сразу увидите табличку – главный врач.

Лариса поблагодарила и стала подниматься на второй этаж, радуясь тому, что в медицинских учреждениях практически не задают вопросов, по какому поводу нужен тот или иной врач – почти все принимают за само собой разумеющееся, что перед ними потенциальный пациент. Только вот как объяснять свой интерес к Жакину ему самому, она пока еще не знала и надеялась определить это в ходе беседы.

На втором этаже ее, однако, ждало разочарование – дверь с табличкой «Главный врач» оказалась заперта. Ларисе ничего не оставалось делать, как присесть на один из стульев у стены и ждать.

Она просидела минут двадцать; мимо нее туда-сюда проходили люди в белых халатах, однако мужчин среди них не было и никто не отпирал нужную дверь. Наконец она увидела приближавшуюся из другого конца коридора пару. Высокий, очень полный мужчина в очках, в белой шапочке на голове, идущий вперевалочку, что-то говорил идущей рядом с ним молодой девушке в голубом халате. Когда они приблизились, Ларису неприятно удивила сюсюкающая манера разговора мужчины:

– Людочка, приготовьте мне, пожалуйста, кофе. Только покрепче, хорошо?

– Хорошо, Александр Владимирович, – с готовностью ответила девушка и простучала каблуками в конец коридора.

Александр Владимирович принялся отпирать дверь кабинета, Лариса встала и подошла к нему.

– Вы ко мне? – отдуваясь, спросил он, пришлепывая пухлыми губами.

– Да, к вам, – кивнула Лариса.

– Через минуточку заходите, хорошо? – раздувая и без того пышные щеки, попросил главный врач и, неуклюже пятясь и поворачиваясь, чтобы протиснуться в дверь, скрылся в кабинете. Однако через минуточку в кабинет прошагала Людочка с чашкой горячего кофе. Александр Владимирович, конфузливо улыбаясь и шутливо разводя полными руками, попросил заглянувшую следом в кабинет Ларису подождать еще пяток минуточек. Когда они истекли, он наконец соблаговолил ее принять.

– Садитесь, пожалуйста, – сложив пухлые губки бантиком и сглатывая слюну, предложил он, показывая на стул напротив своего стола.

Стол у Александра Владимировича был очень массивным; кроме того, сам он сидел не на стуле, а в кресле, тоже довольно большом, но и оно, кажется, с трудом выдерживало крупные габариты доктора. У Жакина были маленькие, заплывшие жиром серые глазки, казавшиеся еще меньше из-за круглых очков, колпак свой он снял, обнажив редеющие каштановые волосы, давно не стриженные и в беспорядке торчавшие на голове. Присмотревшись, Лариса обнаружила, что лицо у него довольно молодое, седых волос абсолютно нет и что ему никак не больше тридцати восьми, хотя на первый взгляд можно дать и все пятьдесят. Такое впечатление возникало в первую очередь из-за его избыточного веса, в результате чего он страдал одышкой и обладал тяжелой переваливающейся походкой, что здорово его старило. Он выглядел образцом добродетели и нравственности. Мысль о том, что этот внешне добродушный и безобидный с виду гора-человек мог изнасиловать несовершеннолетнюю девочку, показалась Ларисе абсолютно нереальной, и она уже подумала, что зря сюда пришла. Но раз уж пришла, то нужно задать соответствующие вопросы хотя бы для очистки совести.

– Слушаю, слушаю, – говорил Александр Владимирович как-то печально, возясь в кресле и пытаясь усесться поудобнее.

– Александр Владимирович, какая у вас машина? – в лоб спросила Лариса.

Жакин удивленно захлопал ресничками, зашлепал губами и поднял на Ларису растерянный взгляд. Вид у него был как у ребенка, которому неожиданно, безо всякой на то причины сказали, что сейчас он пойдет в угол вместо того, чтобы смотреть телевизор.

– То есть как… То есть что значит какая… – закудахтал он.

– Ну, марка какая? И цвет? – продолжала уверенно спрашивать Лариса.

– Ну… «Шевроле», – пожав плечами, как-то обиженно ответил Жакин. – А что? Что-то случилось с моей машиной? Или вы по поводу той аварии? Так там же все… так сказать… улажено. И претензий никто не предъявляет, я, так сказать, конфликт этот сразу замял, так что…

Жакин говорил очень быстро, шепелявя и отдуваясь при этом, что очень плохо отражалось на его дикции. Кроме того, его присюсюкивающая манера, а также в изобилии выделяющаяся слюна делали речь совсем невнятной, и Ларисе приходилось очень напрягать слух, чтобы понять, что хочет сказать этот губошлеп.

– Вы сегодня на ней? – спросила она.

– Да… – вконец растерялся главный врач. – А что такое, что происходит? Вы уж объясните мне, пожалуйста, а то знаете, как-то… так сказать… неожиданно все.

«Значит, Котов взял машину не у него», – ответила на один из своих вопросов Лариса, а вслух сказала:

– Ничего страшного. Дело в том, что идет проверка людей, имеющих красный автомобиль «Шевроле». Вы просто один из этого списка, вот и все. Если вы не знаете за собой никаких грехов, бояться вам нечего. Верно?

– Простите, простите, – шепелявя, зачмокал губками Жакин. – А вы, собственно, кто? И что это, так сказать, за проверка, позвольте узнать? Вы из милиции?

– Нет, я из другого ведомства, – почти не соврала Лариса, думая, что, если Александр Владимирович потребует у нее документы, ей придется признаться, что она всего лишь частное лицо. А это значит, что он запросто может просто выставить ее из кабинета и отказаться отвечать на вопросы вообще. Такое с ней уже бывало. Но что еще можно было сделать в такой ситуации? Не пользоваться же липовыми документами сотрудника милиции!

– Вы простите, я всегда рад оказать… так сказать… содействие, но… Я не знаю, чем, собственно, я могу помочь? Я вам, кажется, уже ответил?

– Да, ответили на первый вопрос, – согласилась Лариса. – Но у меня тогда возникает следующий. Не можете ли вы припомнить, где были двадцать восьмого мая этого года?

Лариса заметила, как Жакин начал покрываться красными пятнами, пока постепенно не стал совсем пунцовым. Рот его стал еще более округлым и пухлым и горел на лице вишенкой.

– А что, собственно… А почему, собственно… – шлепанье губами стало совсем невнятным, а глазки виновато забегали из стороны в сторону.

«Неужели я на верном пути? – внутренне удивилась Лариса. – Неужели внешность может быть такой обманчивой? Почему он так нервничает, если ни при чем?»

– Александр Владимирович, я же говорю, что это обычная проверка, – постаралась подбодрить его Лариса и даже улыбнулась. – Скажите только, где вы были, и дело с концом! Я запишу эти сведения и отстану от вас.

– Но я, так сказать… Не помню совершенно, где я был, – заморгал глазками Жакин. – Это же было бог знает когда, разве я могу помнить…

На губах его пенкой выступили слюни.

– Ну, давайте попытаемся вместе, – пришла ему на помощь Лариса. – Это было воскресенье, вы наверняка не работали. Вспомните какую-нибудь запоминающуюся дату, ближайшую к этому дню, и попробуйте, отталкиваясь от нее, восстановить события.

Александр Владимирович раздул щеки, потом выдохнул воздух и сокрушенно покачал головой.

– Нет, не помню! – почти умоляюще проговорил он. – Ну, хоть убейте – не помню. Вы уж простите меня, – он снова начал широко улыбаться, видимо, успокаиваясь. – Что поделаешь, что поделаешь, столько времени прошло… Если я вдруг что-то вспомню, я, конечно же, сообщу, если, конечно же, вы мне оставите ваши, так сказать, координаты…

Лариса, поняв, что продолжать разговор не имеет смысла, поскольку Жакин в этом случае свернет его сам, вздохнула и поднялась, сказав на прощание главному врачу:

– Вам перезвонят. Или вызовут. А пока извините.

Ларисе не хотелось оставлять Жакину свой телефон, по номеру которого он мог легко вычислить, кто она такая, а ей это пока было совсем не на руку. Жакин произвел на нее двойственное впечатление. Одно было несомненно – он помнит, где был в конце мая, но почему-то скрывает это. Нужно выяснить, по крайней мере, ходил ли он в тот период на работу. Желательно бы пообщаться еще с кем-то из его окружения, но с кем?

Подумав немного, Котова пришла к выводу, что вряд ли кто-то из сотрудников поликлиники предоставит ей какую-то информацию насчет своего главного врача. Тем более вряд ли с ней захочет говорить жена Жакина, да и вообще кто-либо из его близких. А посему Ларисе ничего не оставалось делать, как вновь отправиться просить помощи у Карташова.

Олег Валерьянович, выслушав Ларису, на сей раз досадливо крякнул и почесал в затылке.

– Итак, ты предлагаешь мне заняться проверкой уважаемого человека, главного врача, лишь на том основании, что парализованная девушка – проститутка, заметим, – пардон, обоссалась при виде его машины. Причем даже неясно, при виде его ли машины она, еще раз пардон, обоссалась.

Подполковник Карташов нечасто имел основания насмехаться над Ларисой и уличать ее в неадекватности действий. Поэтому данный случай он решил использовать на полную катушку своего таланта сатирика.

– Но у его машины смято крыло! – попробовала убедить Карташова Лариса.

– Ну и что? – пожал плечами подполковник. – Она же испугалась машины, а не помятого крыла. И потом, где гарантия, что ее изуродовал кто-то на красной машине? Она могла испугаться и по другому поводу.

– Но что-то ведь нужно делать! – воскликнула Лариса. – Почему не постараться выяснить хотя бы, где он был в тот период, когда с Лелей все это случилось?

– А как ты будешь это выяснять? – хмыкнул Карташов. – Еще раз повторяю – на каком основании? Он же сам тебе сказал, что не помнит! И может твердить это сколько угодно, и никто не имеет права ему сказать – придется вспомнить. И даже я не имею.

– Хорошо, – сбавила тон Лариса. – Ты можешь хотя бы поручить кому-нибудь узнать, был ли в тот день Жакин на работе? Это, я думаю, совсем не будет сложно для сотрудников твоего ведомства. И нисколько не скомпрометирует этого добропорядочного толстяка.

Карташов задумчиво поскреб голову. Потом в глазах его Лариса заметила промелькнувшую искорку, что-то вроде хитринки.

– А ведь это мысль, – хохотнул он.

– Чего ты? – не поняла Лариса.

– Да есть у меня тут один молодой лейтенант, – поделился Олег Валерьянович. – Так и рвется в бой, как конь ретивый. Вот я ему и поручу, посмотрим, как справится. А то, если честно, он уже достал меня своей жаждой подвигов и славы. Сейчас я его вызову.

Явно повеселев, подполковник снял трубку телефона и, подмигнув Ларисе, серьезно сказал в нее:

– Гунина ко мне, срочно!

Буквально через минуту в кабинет порывисто зашел молодой, но уже лысоватый лейтенант с чрезвычайно серьезным выражением на лице.

– Слушаю, товарищ подполковник! – отчеканил он.

– В общем, так, Гунин, – небрежно бросил Карташов. – Есть тут один толстячок, главврач… Жакин его фамилия. Есть подозрение, что он извращенец и уродует молодых девушек. Надо его проверить, где он был в конце мая. А если выяснишь, где он был конкретно двадцать восьмого, вообще будешь молодец.

– Понял! – отрубил Гунин. – Разрешите идти?

– Подожди, – остановил его Карташов. – Куда ты пойдешь-то? Хоть данные запиши… Этот толстяк работает в девятой поликлинике, зовут его Жакин Александр Владимирович, у него красный «Шевроле». Он мнется, ничего не говорит, где был двадцать восьмого мая, хотя явно нервничает при этом. Есть подозрение, что что-то скрывает…

– Выясню, – с железобетонной уверенностью отрапортовал Гунин. – Разрешите идти?

– Иди, – махнул рукой Карташов.

Гунин щелкнул каблуками, и Лариса невольно представила, как он сейчас гаркнет во всю мощь «Служу России!». И еще она представила, с какой въедливой дотошностью и безапелляционностью Гунин будет давить на захлебывающегося в оправданиях несчастного слюнтяя Жакина.

Она поблагодарила Карташова за помощь и отправилась домой. Сегодняшний день ее оказался довольно насыщенным, и Лариса мечтала поскорее отдохнуть.