Алиса и Бронтя

Глава первая Новости будущего века

Утром будильник становится на цыпочки, выглядывает в окно. Хоть он и помнит, какую обещали погоду, но проверить никогда не мешает. Если не учтешь погоду, можно ошибиться с пробуждением ребенка.

Будильник видит: за окном дует ветер, сгибаются березки, быстрые серые облака бегут по небу. Но дождя нет и не предвидится. Тогда будильник подключается к домашнему компьютеру и запрашивает следующие данные: какие уроки сегодня у Алисы в школе, причем очень важно узнать — какие из них Алиса любит, а какие только терпит? Что сегодня домработник приготовил на завтрак? Не поссорилась ли вчера Алиса с кем-нибудь из друзей?

Это все не пустые вопросы. Будильник должен знать: каким звуком ему сегодня будить свою хозяйку?

Наконец информация собрана. Оказывается, к пасмурной погоде Алиса относится терпимо, уроков на сегодня не задали, потому что начались летние каникулы, домработник приготовил геркулесовую кашу, которую Алиса не выносит, но с вишневым вареньем, которое Алиса обожает. Вчера Алиса ни с кем не ссорилась, если не считать чисто научного спора с Аркашей Сапожковым и беспокойства за Пашку Гераскина, который сразу после последнего урока умчался в Эквадор, потому что выменял в соседнем классе тайную карту клада, зарытого в 1560 году конкистадором Хуаном Монтанья, а вернулся домой, весь исцарапанный, искусанный москитами, только в одиннадцать часов вечера. И, разумеется, без клада.

Обдумав и взвесив всю информацию, будильник повернулся к Алисе и исполнил на кларнете старинный авиационный марш «Все выше, и выше, и выше, стремим мы полет наших птиц!», так как именно эта мелодия, и именно на кларнете, лучше всего подходила для того, чтобы разбудить Алису.

От звука марша Алиса открыла глаза, потянулась и подумала: «Почему же это у меня такое хорошее настроение?» Будильник почувствовал ее настроение и внутренне улыбнулся, потому что внешне улыбаться не умел.

Алиса вскочила, распахнула окно, сделала гимнастику и побежала в ванную. Будильник, довольный собой, заснул до следующего утра.

Марсианский богомол, который чуть ли не с незапамятных времен живет у Алисы под кроватью, услышал, что она поднялась, захрустел суставами и зашагал на кухню, где его уже ждала миска с сушеным горохом. Домработник захлопнул кляссер с марками, до которых был большой охотник, и включил плиту.

Так что когда Алиса, умывшись и одевшись, вернулась к себе в комнату, завтрак стоял на столе.

Первым делом Алиса покормила синиц, что прыгали по подоконнику, потом подошла к телевизору и попросила рассказать новости.

Телевизор в конце будущего века — не совсем то же самое, что телевизор конца двадцатого века.

Внешне он представляет собой плоский экран, прикрепленный к стене. Если приказать экрану включиться, он начнет двигаться по стене таким образом, чтобы замереть точно перед глазами зрителя.

Потом телевизор начнет показывать, что ему велят. Если ты хочешь услышать новости, начнутся новости, а если у тебя настроение послушать новую модную песню «Моя бабушка летала на Венеру», то телевизор покажет тебе концерт популярных песен. В двадцать первом веке не человек — раб телевизора, который что хочет, то и показывает, а телевизор — слуга человека, который показывает то, что ты желаешь видеть.

Алиса хотела узнать, что нового случилось в мире, пока она спала.

Экран сдвинулся ближе к столу, и в стене обнаружилось углубление — будто перед Алисиными глазами была дверь в другую комнату. Оттуда вышла дикторша Нина, села за стол напротив Алисы и сказала ей: «Доброе утро». Стена за ее спиной стала большим окном. Иногда, чтобы не мешать Алисе смотреть на экран, дикторша исчезала.

— Приближается лето, — начала дикторша. — На деревьях в Москве набухли почки, в лесах появились первые подснежники. Снег остался только в старых еловых лесах, а на полянах и в березняках он уже сошел.

Алиса смотрела на деревья, гнущиеся под ветром, и думала: «И зачем человеку идти в школу, когда можно вместо этого отправиться в лес за подснежниками? Эх, если бы не эта контрольная по географии, села бы во флаер и полетела в лес!»

— Ешь, Алиса, — сказал домработник, который стоял за спиной. — Многие великие люди ели геркулес.

— Напомни кто, — попросила Алиса.

Услышав, что Алиса разговаривает с роботом, дикторша Нина замолчала и ждала, пока Алиса не кончит разговор.

— Кто? — Робот немного подумал и заявил: — Александр Македонский — наверняка. Илья Муромец — ничего другого не ел.

— А Юлий Цезарь? — спросила Алиса. — По-моему, он не выносил геркулеса.

— Проверю, — осторожно ответил робот. — К обеду нужная информация будет в твоем распоряжении.

— Продолжай, Нина, — попросила Алиса.

— Новый рекорд установили вчера строители, — сказала Нина. За ее спиной появилось изображение громадного дома. — Вчера они вырастили двадцатиэтажный дом на триста квартир за два часа тридцать одну минуту. Этот рекорд официально зарегистрирован в Книге рекордов Гиннеса. При известии об этом рекорде… — Нина обернулась к стене, на ней возникло изображение веселого черноглазого скуластого человека в оранжевой строительной каске. — При известии об этом рекорде пекинский строитель Вей Цзиньсин решил сегодня же построить дом за полтора часа. В этом доме будет на двенадцать квартир больше. К вечеру будем ждать вестей из Пекина.

— Это несолидно, — сказал домработник. — Дом надо строить не спеша, может быть, два или три дня. Что за спешка! Им некогда подумать о красоте.

— А по-моему, красивый дом, — сказала Алиса.

В конце двадцать первого века дома будут строить совсем иначе, чем в двадцатом. Из пластиковых прутьев строители будут возводить «скелет» первого этажа. Потом посыпят основание будущей стены сухими спорами специальных быстрорастущих кораллов. Стоит после этого полить коралловые споры водой, как коралл начнет быстро расти, обволакивая прутья. Через несколько минут первый этаж готов. Туда могут идти отделочники. А строители уже вяжут из пластика следующий этаж…

— Вчера археологи завершили раскопки хранилища боевых роботов под развалинами замка Сан-Бонифацио, — сказала дикторша. — Роботы отправлены на переплавку.

— Боевой робот — это немыслимо! — воскликнул домработник. — Это все равно что стройный горбун или круглый кубик.

— С планеты Струкка в системе 45-Б только что вернулась экспедиция Сергеева-Шумского, — говорила между тем Нина. — Пролетая сквозь зеркальное облако в трех парсеках от Земли, корабль экспедиции подвергся действию неизвестных еще лучей, в результате чего все члены экипажа раздвоились. И на землю вернулось вдвое больше космонавтов, чем отправилось в путь. К сожалению, это привело к неприятностям.

Дикторша вздохнула. На экране появилось изображение космического корабля, из которого парами близнецов выходили смущенные космонавты.

Видно было, как по полю к ним бегут родственники: жены, дети, родители… И останавливаются в смущении.

— Раздвоившиеся космонавты, — продолжала дикторша, — не знают, кто из них настоящий, а кто — дубль. Мы надеемся, что их женам и матерям удастся решить эту проблему. В ином случае, как заявил нашему корреспонденту начальник космических перевозок, придется отправлять родственников в полет к зеркальному облаку, чтобы они тоже раздвоились.

— Чепуха, — сказал домработник. — Зачем терзаться? У тебя был один сын — стало два сына. Один папа — стало два папы. Один будет летать в космос, а второй останется дома и займется хозяйством.

— Нет, — возразила Алиса. — Ничего не получится. Мама еще переживет, дети еще переживут. А вот с женами плохо.

— Почему?

— А потому, что один из космонавтов захочет поцеловать свою жену, а второй скажет: «Какое ты имеешь право целовать мою жену?»

— Я порой не понимаю людей, — вздохнул робот.

— Как нам сообщили из порта Дарвин в Австралии, — продолжала дикторша, — сегодня дельфин спас девочку, которая пошла купаться в районе Большого рифа и чуть не утонула. Дельфин принес ее на спине. Когда взволнованные родители девочки стали благодарить дельфина, он ответил им по-английски: «Не стоит благодарности». Это первый в истории достоверный случай, когда дельфин говорит по-английски.

— Типичная телевизионная утка, — сказала Алиса, — к сожалению, дельфины не говорят. Хотя Берта думает иначе.

Улыбающаяся морда дельфина заняла весь экран. Дельфин молчал.

— Простите, — сказала Нина. — Срочное сообщение.

Перед ней загорелся экранчик. Нина прочла сообщение:

— Из кишиневского зоопарка сбежал дракон, привезенный три года назад экспедицией на корабле «Пегас» под руководством профессора Селезнева.

— Ой! — ахнула Алиса. — Кузя сбежал!

— Вопрос в том, куда сбежал, — сказал робот. — Если он сбежал к нам, то скажите, чем я буду его кормить? Совершенно не представляю, что жрут эти драконы. Может быть…

Робот посмотрел на марсианского богомола, и от его холодного взгляда перепуганный богомол спрятался под стол. Богомол тоже не знал, чем питаются драконы, но не исключал, что марсианскими богомолами.

— Передаем описание сбежавшего дракона, — продолжала Нина. — Длина — сорок пять метров. Цвет красный, переходящий в зеленый. Отзывается на кличку Кузя.

На экране возникло изображение дракона. Дракон казался очень страшным.

— Знающих о его местопребывании, — сказала Нина, — просят сообщить в общество охраны животных или в пожарную команду.

— Почему в пожарную? — спросил робот.

— Потому что он огнедышащий, — ответила Алиса, отодвигая тарелку с геркулесом и наливая себе чаю.

— Посмотрите теперь сюжет, — сказала Нина, — о соревнованиях рыболовов на реке Сырдарья.

На экране показалась полноводная широкая река, по берегам которой росли финиковые пальмы. Под пальмами сидели рыбаки. Вот они засуетились, начали перекликаться, сбежались к толстому мальчику, который тянул что-то очень большое и тяжелое. Общими усилиями рыбаки вытащили на берег двухметрового осетра.

— Ничего особенного, — сказал робот.

— Ты не знаешь, — возразила Алиса. — Сто лет назад этой реки почти не было — ее всю разобрали на орошение. А теперь есть река, и есть рыба. Разве плохо?

Тем временем дикторша продолжала рассказывать новости.

— В городе Вавилоне, — сказала она, — закончена реставрация Вавилонской башни. Несколько лет реставраторы из сорока стран по кирпичику сооружали это древнее здание. Несмотря на то, что они говорили на разных языках, им удалось найти общий язык — язык науки и искусства.

Роботу Вавилонская башня не понравилась. Он вообще был против увлечения людей древними постройками. Он был убежден, что хорошие вещи — это новые вещи. А старые никому не нужны. Но эта точка зрения характерна только для роботов.

Когда в Москве восстановили Сухаревскую башню, храм Христа Спасителя и стену Китай-города, он написал возмущенное письмо в газету и подписался «Доброжелатель», но газета письмо не напечатала, потому что нельзя печатать анонимки.

— Разгорелась жаркая дискуссия, — продолжала дикторша, — в среде биологов. Как известно, на ферме в Караваеве выведено стадо коров, которые дают сливки вместо молока. Тамошний зоотехник Ремеслин решил сделать шаг вперед — его любимая корова Зорька дает в день три килограмма сметаны. Многие ученые осуждают действия Ремеслина, потому что Зорька питается теперь только кислой капустой и солеными огурцами. Вот что сказал нашему корреспонденту профессор Редькин…

На экране появился худенький, лохматый профессор, который взмахнул руками и закричал:

— Ремеслин, остановись! Кислую капусту надо есть, как она есть! Соленые огурцы нужны человеку, а не корове! Что будет, если ты завтра изобретешь корову, которая вместо молока дает кефир? Ты оставишь народ без клюквы? Ты авантюрист, Ремеслин!

Профессор исчез с экрана, а дикторша сказала:

— Теперь о спорте.

На экране появился шахматный столик, за ним сидели два пожилых человека.

— Сегодня началась три тысячи восемьсот двадцатая партия в борьбе за шахматную корону между Анатолием Карповым и Гарри Каспаровым. В партии разыграна защита Грюнфельда. До сорокового хода партия повторила позицию, уже встречающуюся в четырнадцати предыдущих партиях. На сорок первом ходу партия отложена. Мы пользуемся случаем поздравить ветеранов шахмат со столетием начала их эпохального сражения.

— Ты за кого болеешь? — спросил домработник.

— Я, как и мой дедушка, — за Каспарова.

— А теперь о погоде, — сказала дикторша. — В Москве облачно, дует ветер. Эта погода заказана сельскохозяйственным управлением, которое считает, что посевы получили уже достаточно солнечного света и тепла. После обеда облака уйдут на Украину, где нужны дожди. Бюро прогнозов приносит извинения жителям села Хивино, на которое сегодня ночью выпал снег. Это произошло из-за того, что компьютер перепутал Хибины, где требовался снег для проведения лыжных соревнований, с Хивиным, где снег не требуется, потому что там уже посадили рассаду клубники.

— Эти компьютеры совершенно распустились, — проворчал домработник. — Делают, что хотят.

Алиса поднялась из-за стола. Начинался первый день каникул, и предстоял сложный день.

Глава вторая Берта и дельфины

Алиса прошла к отцу в кабинет.

На письменном столе лежал миелофон. Он был похож на небольшой фотоаппарат, в кожаном футляре, с ремешком.

Рядом с ним была записка, которую Алисин папа, профессор Селезнев, директор Космического зоопарка, оставил, словно догадался, что Алиса обязательно туда заглянет:

«Алиска, не уноси миелофон из дома! Это уникальный прибор! Отец».

Алиса вздохнула. Плохо не слушаться родителей. Но интересы науки важнее.

Дверь медленно отворилась, и в комнату втиснулся марсианский богомол. Богомол был совсем ручным и ласковым. Сначала, когда первых богомолов привезли с Марса, некоторые люди их боялись, но богомолы оказались послушными и полезными в домашнем хозяйстве. Например, они могли колоть орехи своими твердыми челюстями. А кроме того, богомолы любили жонглировать разными предметами и умели долго стоять на одной ноге.

— Ой, я даже испугалась! — сказала Алиса богомолу. — Разве можно входить без стука?

Богомол сложился, как складная линейка, и ушел под стол. Переживать. Он считал, что Алиса была неправа.

Алиса включила видеофон и позвонила Берте Максимовне. Та сидела в кресле и читала толстую книгу. На Берте был зеленый парик «северная русалка», зеленые чешуйчатые рейтузы и желтая распашонка.

— Здравствуй, коллега, — сказала Берта Алисе. — Что нового?

— У меня каникулы начались, — сказала Алиса. — Как себя чувствует Руслан?

— Лучше. Вчера прилетал врач из Черноморского центра и сказал, что к вечеру все будет в порядке. Он, наверно, объелся треской. Кстати, девочка моя, ты не говорила со своим отцом?

— Говорила. Но вы же знаете, Берта Максимовна, как он относится к нашей проблеме.

— Значит, они не дадут миелофон?

— Папа сказал, что Черноморский институт дельфиноведения получит аппарат, когда до него дойдет очередь.

Алису так и подмывало сказать, что аппарат у нее в руках. Но она отлично понимала, что Берта — человек ненадежный. Она раструбит на всю Москву, что заполучила миелофон, и, даже если ничего не получится, будет говорить, что получилось.

— Ну ладно, заходи ко мне, крошка, — сказала Берта. — Наши красавицы тебя с утра ждут не дождутся. Только не сейчас, а через часок, там чистят бассейн.

Алиса терпеть не могла, когда ее называли крошкой, малюткой, чижиком или цыпленком. Такое обращение можно еще понять, если ты дошкольница. Но Берта все равно бы не поняла, если ей сказать про это. Может быть, даже и засмеялась. И стала бы рассказывать общим знакомым: «Знаете, эта Алисочка просто прелесть. Я ее зову крошкой, а она дуется». И так далее.

Алиса взяла синюю сумку, спрятала туда миелофон, чтобы робот не стал задавать лишних вопросов, и пошла к Берте. По дороге она вела себя не лучшим образом. Во-первых, съехала с третьего этажа вниз по перилам; во-вторых, вызвала такси, хотя надо было пройти всего два квартала; в-третьих, пока ждала машину, съела две порции мороженого в автомате у подъезда.

Машина выскочила из-за угла, фыркнула, разгоняя воздушную подушку, и легла пузом на бетон. Алиса уселась на белое сиденье и, вместо того чтобы набрать адрес Берты, наиграла кнопками сложный и длинный маршрут с таким расчетом, чтобы проехать мимо бассейна у Института времени, заглянуть в Кунцевский ботанический сад и посмотреть, смонтировали ли уже в Филях экспериментальные дорожки. О них говорила вчера дикторша Нина.

Был уже одиннадцатый час, и улицы почти опустели. Москвичи разошлись кто в детский сад, кто в институт, кто на работу, только на бульварах сидели бабушки и роботы с детскими колясками.

У марсианского посольства остановился длинный автобус с герметическими дверями. Марсианские туристы в нем надевали дыхательные маски, собираясь выйти на улицу. Один марсианин в маске стоял на земле и ждал, когда можно будет открыть дверь. Само посольство было похоже на мяч, зарытый до половины в землю. Там, под куполом, у марсиан свой воздух и свои растения. Когда Алиса была на Марсе, она тоже ходила в маске. Только богомолам все равно, каким воздухом дышать.

Навстречу на четырех автомобилях ехал свадебный кортеж. Машины были украшены разноцветными лентами и ехали медленно, покачиваясь на воздушных подушках. Невеста была в длинном белом платье, и на голове у нее была фата. Наверно, невеста из тех, кто пишет в газетах статьи, что надо возрождать добрые традиции, подумала Алиса.

В бассейне, несмотря на предупреждение дикторши Нины, что купаться холодно, было довольно много народа. Алиса и сама подумала, не выкупаться ли, но машина уже повернула к мосту, к Ботаническому саду. У сада Алиса остановила машину и заглянула в киоск у входа. Робот в венке из одуванчиков дал ей букет сирени, и Алиса положила его рядом с собой на сиденье. Один цветок, пятилепестковый, Алиса оторвала и съела. На счастье.

Машина ехала по окружному шоссе, по обе стороны которого поднимался густой лес. Такси замедлило ход и потом совсем остановилось. Из леса вышло стадо маралов и, поцокав копытами по шершавой пластиковой поверхности дороги, перешло на другую сторону, к кедровой роще.

— Они в виноградники не забредут? — спросила Алиса у такси.

— Нет, — ответила машина. — Там барьер.

Маралы вдруг подняли головы, принюхались и мгновенно исчезли в чаще.

— Чего они испугались? — расстроилась Алиса. Ей хотелось еще посмотреть на оленей.

Такси не ответило, да и не надо было отвечать — по шоссе, пригнувшись к рулям, неслись велосипедисты. Они были в таких ярких разноцветных майках, что у маралов, наверно, в глазах пошли круги.

После того как машина проехала молодые посадки каучуковых деревьев, похожих на осины, Алиса попросила на минутку остановиться в роще финиковых пальм.

В роще было светло и спокойно. Только белки прыгали по земле, разыскивая меж мохнатых стволов завалявшиеся с осени финики. По краю рощи тянулся невысокий барьер сложенного пластикового купола, который автоматически накрывал рощу, как только погода портилась. Алиса села под пальмой и вообразила, что она в Африке, и что белки — вовсе не белки, а мартышки или даже павианы. Одна из белок подбежала к ней и встала на задние лапки.

— Не попрошайничай! — укоризненно сказала Алиса. — Ты дикое и вольное животное.

Белка ничего не поняла и постучала себя передними лапками по животу.

— Теперь в Филевский парк, — сказала Алиса.

Машина осторожно гуднула.

— Ты чего? — удивилась Алиса.

— Я подумало, что вы забыли о своих делах.

— У меня каникулы, — сказала Алиса. — И кроме того, с каких это пор машины указывают, как себя вести людям?

— Прошу прощения, — сказало такси, — но, во-первых, я не указывало, а напоминало, а во-вторых, насколько я могу судить, вы еще далеко не совершеннолетняя, потому в данном случае я выступаю и в качестве воспитателя. Если бы вы были дошкольницей, я бы вообще вас не повезло без разрешения или сопровождения родителей.

Произнеся такую длинную тираду, такси умолкло и больше до самого конца не сказало ни слова.

Машина въехала в жилой пояс. Когда-то здесь стояли довольно скучные пятиэтажные дома, потом их снесли и поставили вместо них восемнадцать игл-небоскребов, каждый из которых был не только жильем для нескольких тысяч человек, но и включал в себя несколько магазинов, мастерских, станций обслуживания, гаражей, посадочных площадок для флаеров, театр, бассейн, и клубы. Можно было прожить всю жизнь, не выходя из такого дома, хотя это, наверно, было бы очень неинтересно.

Небоскребы стояли на широких полянах и были окружены березовыми рощами, среди которых росло множество грибов подберезовиков, семена которых и грибницы привозили каждый год с севера, так что можно было собрать за день сто корзин, но на следующее утро грибы вырастали снова. Подберезовики были гордостью жителей этого района, но сами они грибами объелись уже давно и потому всегда приглашали знакомых собирать грибы вокруг своих домов и даже посмеивались над грибниками.

За небоскребами начинался Филевский парк.

На широкой поляне человек сто любопытных смотрели, как работает экспериментальная дорожка. Техник в синем комбинезоне стоял посреди серебряной ленты, которая изгибалась, направляясь в ту сторону, в которую техник велел ей направляться. На груди техника висел микрофон, и он объяснял любопытным, как дорожка работает:

— Если мне хочется, чтобы дорожка привела меня к тому вон большому кусту, я мысленно говорю ей: направо. И дорожка поворачивает направо.

Все засмеялись, потому что дорожка так резко повернулась, что техник не удержался и упал на траву. Дорожка пробежала вперед и замерла.

Алиса хотела было покататься на новой дорожке, но желающих было так много, что пришлось бы стоять в очереди полдня, прежде чем удалось бы покататься самой. Алиса решила лучше подождать, пока такие дорожки построят во всех парках.

На соседней полянке тренировались космонавты, вернее, юные космонавты из ДОСКОСа — Добровольного общества содействия космонавтике. Люк в учебную ракету был открыт, и ребята по очереди спускались из него на траву по тросу. Они, наверно, воображали, что динодуки с Юпитера сожрали их трап. Алиса вернулась к машине. Пора было ехать к Берте.

Некоторое время машина шла под трубой монорельса, потом повернула к набережной Москвы-реки и через старый Бородинский мост выехала на Смоленскую. Солнце спряталось за тучу; наверно, метеорологи опять ошиблись — даже в двадцать первом веке им верить нельзя. Под тучей висел воздушный велосипед регулировщика. Велосипед был синий, и регулировщик был в синем, и туча была синей. Алиса сразу придумала сказку о том, что регулировщик — сын тучи, и, если станет жарко, он превратится в дождь.

Вот и зеленые арбатские переулки. Алиса почти вернулась домой. Она оставила такси на стоянке, устланной разноцветными плитами, забрала букет сирени, проверила, на месте ли миелофон, и поднялась к Берте Максимовне.

— Чего же ты так долго? — удивилась Берта.

— Вы же сами сказали, чтобы через час.

— Ах да, я совсем забыла! Я думала, мне позвонят из Монтевидео. Там, знаешь, говорят, достигнут контакт. Видела последний номер нашего журнала?.. Спасибо за цветы.

Берта была немного сумасшедшая. Так думала Алиса, но, конечно, никому об этом не говорила, а перед ребятами даже иногда хвасталась немного своей дружбой с вице-председателем общества «Дельфины — наши братья». Берте уже лет пятьдесят, хотя она довольно молодая и носит парики «русалка» или «гавайский бриз». Она раньше была чемпионом Москвы по подводному плаванию, а потом вступила в общество «Дельфины — наши братья» и стала в нем вице-президентом. У нее во дворе дома большой дельфиний бассейн, и она все время старается найти с ними общий язык. Папа говорил Алисе, что Берта скоро разучится говорить с людьми и если достигнет взаимопонимания с дельфинами, то только потому, что будет обходиться без человеческого языка. Папа, конечно, шутил, но, по правде говоря, они с Бертой — научные противники. Папа — биолог и директор зоопарка, и он не верит в то, что дельфины — наши братья. А Алисе очень хотелось в это верить, и из-за этого у нее с папой были даже настоящие научные споры.

— Знаешь что, деточка? — сказала Берта, резким движением откидывая на плечо зеленый локон. — Ты иди к дельфинам, а я потом подойду. Может, все-таки позвонят из Монтевидео.

— Хорошо, — сказала Алиса.

Ей только этого и надо было. Она хотела испытать миелофон без Берты. А потом положить его на место, чтобы папа не узнал, что она пробовала его на дельфинах.

Папа принес миелофон вчера из зоопарка и объяснил, что миелофон экспериментальный. Он может читать мысли. Конечно, если эти мысли выражены словами. Папе дали аппарат для опытов с обезьянами, но сегодня он поехал не в зоопарк, а на совещание и оставил аппарат дома.

Вчера вечером они с папой испытывали аппарат друг на друге, и Алиса слышала собственные мысли. Это очень странно — слушать собственные мысли. Они звучат совсем не так, как кажется тому, кто их думает. Алиса брала в руки серую коробочку, вставляла в ухо маленький наушник и слушала, как довольно тоненький голос говорит быстро-быстро: «Не может быть, чтобы мои мысли… смотри-ка, я слышу собственный голос… Это мой голос? Я подумала про голос и точно то же самое слышу…»

Алиса с папой попробовали послушать домработника. У домработника мысли были короткие и не путались, как у Алисы. Домработник думал о том, что надо подмести под плитой, почистить медаль и (тут люди узнали его страшную тайну) подзарядить потихоньку аккумуляторы, чтобы ночью, когда все будут думать, что он спит, почитать при свете собственных глаз «Трех мушкетеров».

…Алиса подошла к бассейну. Оба дельфина, узнав ее, наперегонки поплыли к бетонной кромке. Они по пояс выпрыгивали из воды, чтобы показать, что они рады видеть гостью.

— Подождите, — сказала Алиса. — У меня для вас нет ничего вкусного. Берта мне не велела вас кормить — у Руслана живот болит. Ведь правда?

Один из дельфинов, которого звали Русланом, перевернулся на спину, чтобы показать Алисе, что живот у него уже совсем не болит, но Алису это не разжалобило.

— Не уплывайте далеко, — сказала Алиса. — Я хочу послушать, есть ли у вас мысли. Видите, я достаю миелофон. Вы такого аппарата еще никогда не видели. Он читает мысли. Его придумали врачи, чтобы лечить психических больных и вообще, чтобы ставить точный диагноз. Мне папа сказал. Понятно?

Но дельфины ничего не ответили. Они нырнули и поплыли наперегонки по кругу. Алиса достала из сумки аппарат и, вставив в ухо наушник, нажала черную кнопку приема. Сначала ничего не было слышно, но когда Алиса покрутила ручку настройки, то вдруг совершенно явственно услышала мысль одного из дельфинов:

«Смотри-ка, что она делает. Наверное, опыт ставит».

Алиса чуть не закричала «ура». Может, позвать Берту? Нет, надо проверить.

Один из дельфинов подплыл ближе. Он думал:

«А на вид просто девчонка. Что же это она делает?»

— Я читаю твои мысли, — тихо сказала Алиса дельфину. — Понял, глупый?

Дельфин перевернулся и нырнул. Но мысли его тем не менее были ясно слышны.

«Может, поговорить с ней? — думал дельфин. — А то она что-то задается…»

Перебивая первую мысль, появилась другая — кто-то еще, наверно, второй дельфин, подумал: «А я ее знаю, она из дома напротив, ее Алисой зовут».

«Вот молодец! — подумала Алиса. — Но откуда он знает, что я из дома напротив?»

И в тот же момент тот же голос, который звучал в миелофоне, сказал вслух, и довольно громко:

— Алиса-барбариса, машинку сломаешь, нас не поймаешь!

Голос раздался, как ни странно, не из бассейна, а сзади.

Алиса вскочила и обернулась.

За низенькой бетонной оградой стояли двое мальчишек лет по шести и корчили ей дурацкие рожи.

— А ну, уходите сейчас же! — рассердилась Алиса. — Вы мне весь опыт испортили!

— Так мы и ушли, дождешься! — сказали мальчишки.

Но Алиса сделала два шага в их сторону, и мальчишек словно ветром сдуло.

Алиса огорчилась и снова села на берег бассейна. Опыт провалился. Хорошо еще, что она не позвала Берту, чтобы рассказать о своем открытии. Ну ладно, время еще есть. Можно продолжить.

Алиса снова включила миелофон и, вытянув наружу усик-антенну, направила его в сторону дельфинов. В ушах потрескивало, и иногда раздавались какие-то хрюкающие звуки и взвизгивание. Они приближались, когда дельфины подплывали ближе, и почти совсем пропадали, когда дельфины ныряли или отплывали к дальней стенке бассейна.

Так Алиса просидела минут пять, но ничего не дождалась. Наверху открылось окно, и Берта, высунув зеленую модную голову, сказала:

— Алисочка, дружок, поднимись ко мне. Звонили из Монтевидео, отличные новости. И скажи роботу, чтобы он достал из холодильника рыбу.

— До свидания, — сказала Алиса дельфинам. — Я к вам еще приду.

Она осторожно, чтобы Берта из окна не увидела, спрятала миелофон и, сказав, что нужно, роботу, пошла к дому.

Когда она скрылась за углом, дельфин, по имени Руслан, высунул из воды курносое рыло и сказал негромко своему соседу на дельфиньем языке:

— Интересно, что случилось в Монтевидео?

— Не знаю, — ответил второй дельфин. — Жалко девочку, она так расстроилась. Может, стоило с ней поговорить?

— Рано еще, — ответил дельфин Руслан. — Люди не доросли до общения с нами. Они многого не поймут.

— К сожалению, ты прав, — сказал второй дельфин. — Взять хотя бы этих мальчишек. Крайне плохо воспитаны. Один даже кинул в меня палкой.

И дельфины, резвясь, поплыли вокруг бассейна.

Глава третья Туды-сюды дедушка

В первый день каникул человеку обычно нечего делать. Вернее, есть что делать, и дел даже очень много, но трудно придумать, какое из них самое главное, и человек теряется среди многочисленных возможностей и соблазнов.

Алиса попрощалась с Бертой Максимовной, вышла на улицу и посмотрела на воздушные часы, висящие в небе над городом. Часы показывали двенадцать. Впереди еще был целый день, а за ним пряталось множество совершенно свободных летних дней, обещанное папой подводное путешествие, экскурсия в Индию, экспедиция юннатов в пустыню и даже, если мама достанет билеты, поездка в Париж на трехсотлетие взятия Бастилии, которую парижане уже специально построили из легкого пластика. Жизнь обещала быть интересной, но все это относилось к завтрашним дням.

А пока Алиса отправилась на Гоголевский бульвар. Миелофон лежал в сумке, и Алиса время от времени похлопывала по сумке ладошкой, чтобы проверить, на месте ли аппарат. Вообще-то говоря, стоило зайти домой и положить его на место, но жалко было терять время. Зайдешь домой, робот заставит обедать и будет говорить, что ты опять похудела, и что я скажу маме, когда она вернется, и всякие другие жалкие слова. Марсианский богомол попросится гулять, а гулять с ним — одно мученье: он останавливается у каждого столба и обнюхивает каждую царапину на мостовой.

Так что понятно — Алиса домой заходить не стала, а отправилась на бульвар.

Гоголевский бульвар, широкий и тенистый — говорят, там как-то заблудилась целая детсадовская группа вместе с руководительницей, — тянется от Москвы-реки до Арбатской площади, и в него, как реки в длинное и широкое озеро, впадают зеленые улицы и переулки. Алиса по извилистой тропинке, мимо апельсиновых деревьев, которые очень красиво цвели, направилась прямо к старинному памятнику Гоголю. Это печальный памятник. Гоголь сидит, кутаясь в длинный плащ, — Гоголь хоть и писал веселые книги, сам был довольно грустным человеком. За памятником, на боковой аллее, должны расти ранние черешни. Они отцвели уже месяц назад. Вдруг ягоды уже поспели?

На лавочке сидел старичок с длинной седой бородой, в странной соломенной шляпе, надвинутой на кустистые брови. Старичок, казалось, дремал, но, когда Алиса проходила, вернее, пробегала мимо, он поднял голову и сказал:

— Куда ж ты, пигалица, несешься? Пыль поднимаешь, туды-сюды!

Алиса остановилась.

— Я не поднимаю пыли. Здесь же крупный песок, он не пылится.

— Вот те раз! — удивился старичок, и борода его поднялась и уставилась пегим концом в Алису. — Вот те раз! Возражаешь, значит? — Дедушка явно был не в духе.

И Алиса на всякий случай сказала:

— Простите, я не нарочно, — и хотела уже бежать дальше.

Но старичок не дал.

— Подь сюды, — сказал он. — Тебе говорят!

— Как так — подь сюды? — удивилась Алиса. — Как-то странно вы разговариваете.

— А ты поспорь, поспорь. Сейчас возьму хворостину и отстегаю тебя по мягкому месту!

Старичок был совсем необыкновенный. И говорил удивительно. Не то чтобы Алиса его испугалась, но все-таки ей стало немного не по себе. Больше никого на аллее не было, а если старик и в самом деле решит стегать ее хворостиной… «Нет, успею убежать», — подумала Алиса и подошла к старичку поближе.

— Что же это получается? — сказал старичок. — Оставили меня на этом проклятущем месте, а сами смылись! На что это похоже, я спрашиваю!

— Да, — согласилась Алиса.

— У тебя в сумке калачика не найдется? — спросил дед. — А то с утра маковой росинки во рту не держал.

— Нет, — сказала Алиса. — Но я могу проводить вас в кафе.

— В такое место мне нельзя. Я при исполнении, — сказал старичок.

Алиса засмеялась. Старичок был совсем не страшный и даже шутил. Она сказала:

— А на площади бутербродный автомат есть…

— Обойдусь, — сказал дед. — Без ваших советов обойдусь. Нет, ты скажи, пигалица, что такое деется?

«Вот это старик! — подумала Алиса. — Вот бы его нашим ребятам показать».

— Сколько вам лет, дедушка? — спросила она.

— Все мои годки при мне, я еще царя-батюшку Николая Александровича, царство ему небесное, помню. Вот так-то. И генерала Гурко на белом коне. А может, это Скобелев был…

— Долгожитель! — поняла Алиса. — Самый настоящий долгожитель. Вы из Абхазии?

— Это из какой такой Абхазии? Ты это что? Да я тебя!

Дедушка попытался вскочить со скамейки и погнаться за Алисой, но в последний момент передумал и вставать не стал. Алиса отбежала на несколько шагов и остановилась. Ей уже совсем не хотелось уходить от сказочного деда.

— Так вот, говорю я, — продолжал дед, будто забыл вспышку гнева. — Что же это вокруг деется? Совсем с ума поспятили, туды-сюды!

Если он помнит царя и древних генералов, то деду должно быть, по крайней мере, двести лет. Как же он законсервировался, и даже в газетах о нем и слова не было, и папа о нем не знает? Ведь если бы знал, то наверняка сказал бы Алисе.

— Ни те городового, ни те культурного обращения! Ходют туды-сюды голые люди, махают себе бесстыжими ногами. Ох, наплачетесь вы с ними, ох и наплачетесь!.. Не видать вам…

Дед всхлипнул и вдруг завопил яростно и тонко:

— Конец света! Светопреставление! Грядет антихрист наказать за грехи великие…

«Ой-ой-ой, позвать кого-нибудь, что ли? — забеспокоилась Алиса. — Наверно, у него мания. Больной человек».

— А ты чего в трусах бегаешь? — вдруг спросил дед негромко, но сердито. — Юбки, что ль, у мамки не нашлось? Небось загуляла мамка-то, а? Загуляла?.. Девки-то кто в штанах, кто в трусах…

— У меня мама архитектор, — сказала Алиса.

— То-то и говорю, — согласился дед. — Не те времена пошли. А то выйдешь спозаранку, наденешь лапти… Ты садись, девочка, на лавочку, сказку послушаешь… Буренка твоя уже копытом теребит. И поднимаемся мы вслед за генералом Гурко, царство ему небесное, туды, понимаешь, сюды, на высоту двенадцать-восемьдесят пять, а там уже турок позицию себе роет… И за царя…

Дед повторил несколько раз «за царя» и вдруг запел:

Алиса медленно отступала по дорожке, чтобы незаметно исчезнуть с глаз деда. Она думала, куда лучше бежать, чтобы скорее найти помощь.

И вдруг из-за поворота показалась девушка со свертком чертежей под мышкой, обычная девушка, наверно, студентка. Она была в шортах и безрукавке. Короткие светлые волосы падали челкой на загорелый лоб. Девушка услышала песню деда и остановилась.

— Ой! — обрадовалась Алиса.

Она подбежала к девушке и громко зашептала:

— Этот дед, наверно, сошел с ума. Он говорит странные вещи и совсем оторвался от действительности.

— Посмотрим, — сказала девушка.

Старичок заметил ее и очень рассердился.

— Час от часу не легче! — сказал он. — Еще одна бесстыдница, туды-сюды. Ты чего вырядилась?

— Здравствуйте, — сказала девушка. — Вы себя плохо чувствуете?

— Это еще почему? Это еще что за такие слова позволяешь? Я в своей жизни еще ничем не маялся, кроме как почечуем. Так-то.

— Странно он одет, — сказала девушка Алисе негромко.

И тут Алиса тоже заметила, что дед странно одет. Как только она раньше этого не видела?

На деде были серые короткие брюки, обвисшие понизу грязной бахромой, из-под брюк выглядывали шерстяные носки, обмотанные веревкой. Веревка спускалась к лодыжкам и была привязана к странным тапочкам, ужасно знакомым, но раньше Алиса их не встречала. Ах да, это же лапти, как на картинке в книжке сказок! Плечи деда накрывал серый пиджак с подложенными на плечах ватными подушками, чтобы плечи казались шире. И еще была соломенная шляпа, но ее Алиса заметила с самого начала.

— Он несовременный, — сказала Алиса тихо, и сама испугалась своего открытия. — Он проник из прошлого!

Конечно же, дед был несовременным. Он и говорил странно, и одет был необыкновенно.

— Погоди-ка, — сказала девушка. — Вы где живете? — спросила она у старика.

— Много будешь знать… — начал дед. Потом задумался и добавил: — Запамятовал.

— Может, вас проводить домой?

— Дом мой за высокими горами да за глубокими долами, — сказал дед уверенно, будто повторял знакомый всем адрес. — Ты мне лучше скажи, землю вы пашете?

— Пашем, — ответила девушка.

— И соха у вас есть?

— Сохи уже нет. Автоматы пашут и все остальное делают.

— То-то я думал. А год-то сейчас какой?

— Две тысячи восемьдесят девятый.

— Это от Рождества-то Христова?

— От нашей эры, — сказала девушка.

— А вы из какого года? — спросила Алиса. — Вы ведь путешественник во времени?

— Вот те туды-сюды! — сказал дед. — Путешественник, говоришь? А ты лучше мне скажи, как у вас с мясом? Мясо почем?

— Мясо? — Алиса не знала, что ответить.

Но ей на помощь пришла девушка.

— Мясо у нас, дедушка, бесплатное, — сказала она. — И все другие продукты тоже.

— Врешь, туды-сюды! Ктой-то запросто, так тебе теленка резать будет?

— Вы еще из Дореволюции? — настаивала Алиса. — А как вы попали сюда? На нашей машине времени?

— А вот скажи мне, — оживился дед, — кто у вас наиглавнейший генерал?

— Нет у нас генералов.

— Вот и врешь! Не может того быть, чтобы без генерала… Бог ты мой, кто идет!

По дорожке, припадая на суковатую палку, шел второй дед, точно такой же, как и первый, только шляпа у него была не соломенная, а суконная.

Алиса так удивилась, что спряталась за спину девушки. И тут же из-за поворота вышли еще три деда, двое с палками, один так, без палки; двое в соломенных шляпах, а один без шляпы совсем, и борода у последнего деда была подлиннее, чем у остальных.

Все деды не спеша направлялись к скамейке.

— Слава тебе Господи! — сказал первый дед. — А то, туды-сюды, ни одной живой души не найдешь!

— Это верно, — ответил один из новых дедов. — Это верно, что ни одной живой души, все какие-то фигли-мигли с квасом.

И он погрозил палкой девушке и Алисе. Это они и были фигли-мигли с квасом.

— У них здесь дырка в прошлое, — прошептала Алиса, — и они из нее вылезают. Надо остановить. Ведь, может, их сто тысяч.

— Этих-то проучить бы не мешало, палкой, палкой! — закричал старик.

— Это так, туды-сюды! — закричал другой дед.

— Сейчас мы их! — крикнул третий. — Я сам в городовых служил!

Сзади вышло еще три деда. Бежать было некуда. Деды, правда, их не трогали, но шумели изрядно. Алиса крепко уцепилась за руку девушки.

И в этот момент ударил гонг, и громкий голос сказал:

— А ну-ка, Глебушка, обесточь массовку. Такие не пойдут.

За кустами что-то зашипело, и деды замерли в тех позах, в которых их застал громкий голос.

Из кустов выскочили несколько молодых ребят. Потом вышел старый знакомый Алисиного папы, оператор Герман Шатров. Лоб Шатрова закрывал длинный зеленый козырек от солнца, и на груди у него висел микрофон.

Не замечая девушки с Алисой, Шатров напустился на своих помощников.

— Как могло получиться, — сердился он, — как могло получиться, что восемь роботов из массовки ушли со съемочной площадки? Кто за это в ответе? А вдруг один из них на машину бы налетел? Или ребенка бы до смерти испугал? Нет, я так не оставлю! Я сегодня же серьезно поговорю с конструкторами.

— Они же опытные, Герман, — сказал один из ассистентов. — Их только сейчас распаковали, даже проверить не успели. Вот они и расползлись по бульвару.

— Да разве это настоящие древнерусские крестьяне? На основе чего их программировали?

Из кустов вышел еще один человек. Был он толст и печален.

— Гера, — сказал он, — милый, мы же не сами придумали. Взяли дедов из романов позапрошлого века, туды-сюды.

— Что?

— Туды-сюды, говорю. Это я пока с ними возился, дедовских выражений нахватался. У них сто пятьдесят лет назад были обязательно любимые слова, необычные.

— Забирай своих стариков. Придумаем что-нибудь другое.

— А что же мне с ними делать? Они же никуда не годны.

— Поменяешь блоки памяти на стандартные, получатся неплохие роботы, сиделки. Ей-богу, даже интересно. С бородами и запасом сказок, туды-сюды.

Глава четвертая Чемодан Светланы Одинокой

— Ты что здесь делаешь? — спросил вдруг Герман, заметив Алису.

— Мы очень испугались, — ответила Алиса. Она хотела показать девушку, которая тоже испугалась, но девушка, оказывается, незаметно ушла.

— Вот, — расстроился Герман, — я же говорил, что детей типовыми стариками запугать можно!

— Я думала, что он из прошлого, на машине времени.

— Нет, не бойся, таких упрощенных дедов даже двести лет назад не было. Хотя я точно не знаю. У тебя что, каникулы уже?

— Каникулы. А вы картину снимаете?

— Симфонию сказок.

— С эффектом присутствия?

— И букетом запахов и термоэффектов.

— А сегодня будете снимать?

— Сегодня? Вот не знаю, что нам теперь делать с массовкой. Старики неудачные… Знаешь что? Сгоняем-ка мы на натуру. На Черное море. Хочешь с нами?

— Очень хочу! А как папа?

— С папой я свяжусь, — сказал Герман. — Надо только с режиссером поговорить. Володя! Володя, Чулюкин! Где ты?

— Ну что? — спросил голос из кустов, и тут же на дорожке показался режиссер, быстрый, невысокий, в очень модной мексиканской шляпе с бубенчиками.

Режиссер быстро передвигался и быстро говорил, но думал он, видно, еще быстрее, и часто фраза у него не договаривалась, потому что мысли заставляли, не кончив первую, начинать вторую.

— Что, у нас получилось несчастье? — спросил он. — Старики оплошали, и не только… А впрочем, у тебя есть соображения по части… Может, нам перейти в павильон?

— Володя, отпусти меня на побережье. Мне нужен закат, чтобы с фиолетовыми облаками. Все равно день пропал.

— А как же Мария Васильевна?

— Она обойдется.

— И все-таки… А впрочем, поезжай. Только чтобы к утру вернуться, а то Мария Васильевна…

Тут Чулюкин повернулся и исчез в кустах. Будто его и не было.

— Вот видишь, — сказал Герман. Он вынул из кармана видеофончик и набрал номер Алисиного отца.

— Слушай, Игорь, — сказал он, — я у тебя хочу дочку украсть на полдня. А к утру верну… Да нет, на Черное море, там тепло. Погоду я заказал… Вот и отлично!

Герман отключился и сказал Алисе:

— Твоего отца такой вариант вполне устраивает. Он все равно задержится до ночи. Крумся делятся у него. Что это такое, кстати?

— Какие-то звери с Сириуса. Я их никогда не видела. Но мне надо будет домой зайти.

— И не мечтай. Натура не ждет. Или мы летим сейчас, или ты остаешься в городе.

— Мне надо одну вещь домой занести.

— Завтра занесешь. По машинам!

Никаких машин не было, да им и нельзя заезжать на бульвар. Но при этих словах вдруг в кустах что-то загрохотало и зашуршало.

— Аппаратуру сворачивают, — сказал Герман. — Пошли.

Алисе пришлось пойти. Хоть она и жалела, что не смогла забежать домой и положить на место миелофон, который папа велел не трогать. Ведь невозможно же отказаться от такой поездки, не часто тебя зовут смотреть, как снимается настоящее кино.

Флаер ждал их на плоской крыше одного из домов на краю бульвара.

Флаером лететь в Крым дольше, чем на метро, но киношники, как они ни спешили, вынуждены были воспользоваться своей машиной, потому что у них было много оборудования — камер и осветительных приборов, — перегружать которое в вагоны метро было долго и трудно. Тем более что метро шло только от Москвы до Симферополя, а оттуда все равно на побережье надо лететь флаером или ехать на монорельсе.

Обычно же после работы тысячи московских флаеров и такси отправлялись в Фили-Мазилово, к серебряному куполу с большой красной буквой «М» над ним. Здесь — московская станция Крымского метрополитена. Несколько параллельных туннелей тонкими ниточками связывают Фили с Симферополем. Ниточки эти совершенно прямые, и это значит, что на середине пути туннель метро углубляется на несколько километров под землю. В свое время строительство первых междугородных подземных линий было очень трудным делом, пока строители не ввели в работу проходческий автомат, который под температурой в несколько тысяч градусов расплавлял породу, облицовывал ее тугоплавким пластиком и оставлял за собой блестящую, оплавленную, гладкую, как серединка керамического стакана, трубу.

Такие же линии метро соединяют Москву и с Петербургом, и с Киевом, и даже с Якутском. А к 2100 году будет закончена первая линия Варшава — Нью-Йорк. Ее строят уже третий год, потому что под океаном туннель проходит чуть ли не по центру Земли и потому работы там продвигаются медленно, и о них в двух словах не расскажешь.

А крымский туннель давно уже стал привычным и удобным — каждый москвич может после работы за сорок пять минут доехать в снаряде метровагона до Симферополя, а оттуда уже пятнадцать минут на флаере до любой точки побережья. К ночи можно вернуться в Москву загорелым и накупавшимся.

Герман с Алисой, три ассистента, два робота и пилот разместились в мосфильмовском флаере. Он бесшумно взвился с крыши и, набрав высоту, полетел на юг, к Черному морю.

Это было совсем неплохое начало для каникул.

Алиса осмотрелась, нашла ящик поудобнее, чтобы усесться на нем, и придвинула его к окну. За ее спиной кто-то закряхтел. Алиса обернулась, удивившись, как это человек мог уместиться в такой узкой щели.

Сзади, насупившись, сидел старик из массовки и жевал набалдашник своей толстой палки.

— Ой, — сказала Алиса, — старик!

— Это что такое? — удивился Герман. — Как он сюда пробрался?

— Чулюкин просил взять на всякий случай, — сказал один из ассистентов. — Может, пригодится для первого плана.

— Я пригожусь, я те пригожусь! — сурово сказал старик. — Я с генералом Гурко Шипку брал. Молокососы…

— Если ты, Алиса, боишься, то пересаживайся ко мне, — сказал Герман.

— Вот еще чего не хватало! — обиделась Алиса. — Чтобы я роботов боялась. Уж лучше я тут, у окошка.

Вообще-то она предпочла бы пересесть, но признаваться, что она испугалась, ей совсем не хотелось. Все равно лететь меньше двух часов.

И когда один из ассистентов раздал всем по галете и стакану сока, Алиса даже отломила половину галеты и протянула старику.

— Не стесняйтесь, — сказала она. — Берите. Мне все равно столько не съесть.

Но старик-робот покачал головой:

— Ешь сама, пигалица. Я с утра щец похлебал, вот и вся недолга.

Алиса поняла, что старик ее обманывает. Роботы не едят щей. Но, наверно, в нем такая заложена программа, что он думает о себе, что он вовсе не робот, а древний старик. Чтобы естественней изображать в кино.

Не успела Алиса дожевать галету, как флаер пошел на снижение. Он проскользнул между невысокими лесистыми горами и полетел прямо в синее, чуть светлее неба, море. Над самым берегом, между двух высоких серых скал, флаер замер на месте и мягко опустился на площадку, обрывающуюся прямо к воде.

— Ну вот, — сказал Герман. — Мы тут были на прошлой неделе. Чем не рай?

На бугорке стояла палатка — маленький купол из легкого пластика. Из палатки вышел почти черный человек в плавках. Оказалось, его зовут Васей, и он ассистент режиссера.

— Обследовал? — спросил Герман.

— Да, все точки выбраны. Хоть сейчас начинай.

— Ладно, покажешь. Но сначала всем купаться. Ты, Алиса, пойдешь со мной, и ни на шаг в сторону. Чтобы не утонуть.

— Как же я утону? Я даже под водой плаваю сколько хочешь.

— И тем не менее. Перед твоим отцом отвечаю я, а не ты. Ясно?

— Ясно.

— Сумку оставь здесь.

— Нет, я ее с собой возьму.

— Ну, как хочешь.

Вася повел киношников по тропинке к воде, а роботы занялись устройством временного лагеря. Вода была теплой и ласковой. Алиса даже пожалела, что отец не возит ее по воскресеньям на море.

Старик в лаптях спустился к морю за киношниками и уселся на берегу.

— Не жарко? — крикнула ему из воды Алиса.

— Ты далеко не плавай, пигалица, — сказал дед. — Рыба какая укусить может. Рыба кит.

Он уже привык к Алисе, да и Алиса к нему привыкла и совсем не боялась.

Дед подумал-подумал и принялся разувать лапти.

— Эй, старик, — сказал ему Герман, — и не думай. Перегреешь конечности, мастерской здесь нет.

Старик вздохнул и послушно надел лапоть обратно.

— Жалко его все-таки, — сказала Алиса.

— Жалко, конечно. Да что поделаешь, одежда для него — та же изоляция. А убедительно сделан?

— Убедительно, — согласилась Алиса и нырнула.

Под водой она открыла глаза и так испугалась, что открыла рот, наглоталась воды и пулей вылетела на поверхность. Она чуть было не ушла обратно под воду, но Герман подхватил ее и легонечко стукнул по спине, чтобы она откашлялась.

— Что там такого страшного? — спросил он.

— Морда, — сказала Алиса. — Такая страшная морда, что я просто не могу!

В этот момент вода перед ними расступилась, и на поверхности показалось смеющееся рыло дельфина.

— Пошел отсюда! — прикрикнул на него Герман. — Детей пугать вздумал!

— Он шутил, — сказала Алиса, которая уже опомнилась. — Это я виновата, что не узнала.

— Он у меня тут в друзьях числится, — сказал загорелый Вася.

— Привет от Руслана из Москвы! — крикнула Алиса вслед уплывающему дельфину.

— Итак, вылезаем — и за дело, — сказал Герман и поплыл к берегу.

— С легким паром! — сказал купальщикам старик.

— Спасибо, — ответила Алиса.

Герман прыгал на одной ноге, стараясь вытрясти из уха воду. Когда это ему удалось, он сказал Алисе:

— А ты пока свободна. Можешь погулять. Только умоляю, не потеряйся.

— Ходи по тропинкам, — сказал старик. — В лес не суйся. А то Баба Яга схватит, унесет за синие горы, посадит в котел и съест с маслом.

— С каким маслом? — заинтересовался Вася.

— С каким, с каким? С подсолнечным, вот с каким!

Море к вечеру стало совсем ровным и маслянистым. Только у самой кромки берега волны лениво шевелились, как край скатерти. Берег был покрыт крупным песком и мелкими ракушками, такими тонкими и хрупкими, что собирать их не было никакого смысла. Зато в воде и на полосе мокрого песка, зализанной волнами, блестели очень красивые камни. Некоторые были прозрачные и обкатанные водой, как бусины, а другие, разноцветные, хранили еще неправильность обломков настоящей скалы, только углы у них были сглажены. Еще на песке встречались, правда нечасто — таких больше на Кавказе, — плоские каменные лепешки, серые и бурые. Их очень удобно кидать по воде, так, чтобы они подпрыгивали по многу раз.

Когда Алиса набрала две горсти камней, ей это занятие надоело, и она выбрала несколько лепешек и принялась кидать их так, чтобы они прыгали до самого горизонта. Но лепешки были не самыми лучшими и после двух-трех прыжков тонули, поднимая столбик густой, глянцевой воды. Наконец Алисе удалось отыскать лепешку чуть толще бумаги и совсем круглую. Она должна была обязательно упрыгать до горизонта. Алиса прицелилась, кинула камень, и он послушно запрыгал по ровной воде. Раз-два-три-четыре-пять… На девятый раз он все-таки ушел под воду, и тотчас же в том месте из воды выпрыгнул дельфин. Он сейчас же нырнул обратно, но Алиса испугалась, что она его ушибла, и решила больше камней не бросать.

Она пошла дальше вдоль берега, чтобы найти самый красивый камень. Она шла довольно долго. Берег несколько раз изгибался бухтами, но камень все никак не попадался. Тогда Алиса решила подняться наверх.

Здесь, вдали от курортов и домов отдыха, было тихо. Иногда разноцветной мухой пролетит над головой флаер, в траве стрекочут кузнечики, из-под камня высунулся скорпион, увидел Алису и спрятался.

Алиса подошла к обрыву и посмотрела на море.

Море было гладким, словно не море, а голубое желе. Недалеко от берега был виден небольшой остров. Почти плоский, если не считать скалы, что пальцем поднималась у берега, да полуразрушенной хижины. Рядом со скалой в берег уткнулась баржа. Какие-то маленькие фигурки медленно двигались по берегу возле баржи. Движения их были странными, замедленными и какими-то нечеловеческими. Может, специальные роботы что-то там делают? Чистят дно? Строят причал?

Алиса пошла дальше по берегу. Она попала в посадки. Вокруг тянулись рядами сосенки ростом чуть повыше Алисы. Когда Алиса станет взрослой, они тоже вырастут и превратятся в могучие деревья. Надо будет обязательно вернуться сюда и поглядеть на этот лес…

Вдруг впереди Алиса услышала громкий, возбужденный голос.

Она сделала еще несколько шагов вперед и остановилась. Кто-то ссорился. Неловко как-то выскакивать из-за деревьев и мешать людям. И Алиса осторожно выглянула из-за сосны.

На поляне она увидела странное существо.

Это был человек. Но какой человек — мужчина или женщина, мальчик или старик — не догадаешься. Потому что существо было одето в меховую шубу до пят, на голове у него была меховая шапка с длинными ушами, а лицо прикрывали большие темные очки.

Существо сидело на чемодане, держало в руке видеорацию и говорило:

— Никитин, ты куда меня прислал? Нет, ты признайся, куда ты меня прислал?

— Я тебя никуда не присылал, — отвечал голос из видео. — Куда ты летела, там ты и есть.

— А куда я летела?

— Ты летела на Карское море, на остров Уединение.

— Значит, к Северному полюсу?

— Вот именно.

— А скажи, пожалуйста, то, что ты видишь вокруг, похоже на Северный полюс?

Существо в шубе подняло руку в варежке и обвело окрестности видеорацией, чтобы тот, кто разговаривал с ним, убедился, что окрестности и в самом деле не похожи на Северный полюс.

Ситуация была такая необычная, что Алиса еле удерживалась от смеха.

— Нет, это не похоже на Северный полюс, — послышался печальный голос из видеорации. — Как же это могло случиться?

— Я у тебя хотела спросить, — ответило существо. — Что мне теперь делать?

— Наверное, тебе придется сесть снова во флаер и выяснить, какая кнопка нажата на пульте.

— Все-таки мужчины — совершенно наивные люди! — воскликнуло существо в шубе. — Неужели непонятно, что я, как только прилетела, сразу поставила флаер на автоматику и отправила обратно.

— Грустно, — сказал голос из видеорации. — Придется мне прислать за тобой другой флаер.

— Гениально! — возмущенно воскликнуло существо в шубе. — Другого ответа я от тебя и не ждала. И скажи, пожалуйста, Никитин, куда ты намерен послать за мной флаер?

— Ну куда… где ты есть…

— А где я есть?

— Да, кстати, где ты?

— А я не имею представления! Может быть, я на Гавайских островах! Может, я в Тасмании! Может, я на необитаемом острове Тристан-да-Кунья и раньше чем через полгода сюда не придет ни один корабль!

— Не паникуй! — ответила видеорация. — Мы что-нибудь обязательно придумаем!

Тут уж Алиса не выдержала и рассмеялась вслух.

Существо в шубе услышало смех и быстро вскочило.

— Погоди! — воскликнуло оно. — Тут кто-то есть. Может быть, дикий зверь… кажется, гиена.

— Никакая я не гиена! — сказала Алиса.

И вышла из зарослей.

— Абориген! — закричало существо в шубе. — Никитин, жди связи. Я постараюсь найти с ним общий язык.

Существо подбежало к Алисе, крича по-английски, потом по-французски.

— Остановитесь, добрый человек! Я не причиню вам зла! Я потерялась! Скажите, как называется ваша страна!

— Да вы же в Крыму! — ответила Алиса.

— Ты говоришь по-русски! — удивилось существо.

— Конечно.

— Так чего же ты молчала?

— Я не молчала. Я хотела вам сказать, что вы на Карадаге, на Южном берегу Крыма.

— Ну вот, я так и знала, — сказало существо и сбросило мохнатую шапку. У существа обнаружились длинные темные волнистые волосы. Существо сняло очки, и под ними оказалось прелестное молодое лицо и громадные синие глаза. Существо вылезло из шубы и превратилось в стройную молодую женщину.

Женщина протянула Алисе руку и представилась:

— Светлана. Светлана Одинокая.

— Алиса Селезнева.

— Спасибо. Ты меня спасла. Без тебя я бы погибла.

— Здесь трудно погибнуть. На каждом шагу люди.

— Но нашла меня ты!

— У вас красивая фамилия, — сказала Алиса. — Вы, наверное, пишете стихи.

Почему-то это предположение вызвало у Светланы Одинокой бурю негодования.

— Как ты только могла такое заподозрить! — воскликнула она. — Пускай мужчины вздыхают по рассветам и закатам. Я — настоящий ученый. И сюда я прилетела не развлекаться, а проводить ответственные испытания уникального прибора, который именуется минимизатор-2. Два — это порядковый номер модели.

— А как же вы будете его испытывать? — спросила Алиса. Никакого прибора не было видно. Меховая шуба и шапка лежали на чемодане, в руке у Светланы была только выключенная видеорация.

— В экстремальных условиях Северного Ледовитого океана! — сказала Светлана.

— Но ведь вы промахнулись?

— Не важно! Сейчас ты проводишь меня до ближайшей станции флаеров, и я продолжу путешествие.

Светлана Алисе понравилась, и ей совсем не хотелось, чтобы она улетала на Северный полюс.

— А скажите, — спросила Алиса, — нельзя ли вам проводить испытания здесь?

— Здесь? В Крыму? Какие же здесь экстремальные условия? А впрочем…

Светлана включила видеорацию. На экранчике возникло лицо Никитина.

— Слушай, Никитин, — строго сказала Светлана. — Я получила предложение от аборигенов, — она показала на Алису, — провести серию испытаний здесь. Ты как к этому относишься?

— А ты выяснила, где находится это «здесь»?

— Неужели непонятно? Конечно же в Крыму, на Карадаге. Вместо того чтобы нажать на кнопку КАРское море, ты заставил меня нажать на кнопку КАРадаг!

— Светочка, ну как я мог тебя заставить, если ты сидела во флаере, а я был в институте?

— Никитин, ты жалкий трус! — воскликнула Светлана.

Она в гневе кинула в сторону видеорацию и заявила Алисе:

— Проводим испытания здесь! Мне нужна площадка!

— Здесь недалеко есть, — сказала Алиса. — Давайте я вас провожу.

Светлана подняла чемодан, накинула на плечи шубу. Алиса взяла ее шапку, очки и подобрала видеорацию. Экран видеорации не горел. Алиса заподозрила, что Светлана кинула ее слишком сильно.

Алиса шла впереди, Светлана на два шага сзади.

— А ты что здесь делаешь? — спросила Светлана. — Ты в самом деле абориген?

— Никакой я не абориген, — ответила Алиса. — Я в школе учусь, в Москве. А сюда я на один день приехала со знакомой киноэкспедицией, они будут снимать закат для фильма «Симфония сказок».

— Мужчины, наверное?

— Да, — сказала Алиса. — Все мужчины и даже один старичок-моховичок, который с Наполеоном воевал.

— Вот именно, — произнесла Светлана гневно. — Вот именно!

Она почему-то была очень недовольна мужчинами, хотя Никитин показался Алисе очень милым и воспитанным человеком.

— А почему вы так сердитесь на мужчин? — спросила Алиса.

— Мне страшно надоел Никитин, — сказала Светлана. — Он мой соавтор. Ужасно бестолковый. А рассеянный — ты не представляешь, до чего он рассеянный! Вчера зачем-то купил целый букет роз. Принес в лабораторию. И что же ты думаешь? Поставил по рассеянности на мой стол. Прямо на мои расчеты! Это же отвлекает! Они пахнут!

— А может быть, он специально поставил букет к вам на стол? — спросила Алиса.

— Тогда еще хуже! Значит, он надо мной издевается.

— А если не издевается? — спросила Алиса.

— Как так?

— А если вы ему нравитесь? — сказала Алиса. — И он хотел сделать вам приятное.

— Нет! Он знает, что если хочешь сделать мне приятное, почини компьютер!

Тут они вышли на небольшую площадку над самым морем. Внизу был невысокий обрыв, под ним шуршали волны, облизывая узкую полоску камней.

— Вот мы и пришли, — сказала Алиса.

— Ну что же, — сказала Светлана. — Если нет более экстремальных условий, будем ждать их здесь. Ведь здесь бывают штормы, ветры и землетрясения?

— Могут быть, — согласилась Алиса.

Она подошла к обрыву и посмотрела в море. Прямо перед ней был островок с баржей. Неловкие фигурки все бродили по берегу.

— Тебе сделать чаю? — спросила Светлана.

Алиса обернулась.

И чуть не упала от удивления. Светлана сидела в легком плетеном кресле, за столиком. На столе стояли чашки. Над столом был раскрыт большой полосатый зонт.

— Как так? — удивилась Алиса.

— Очень просто. — Светлана была довольна эффектом. Она показала на раскрытый чемодан. — Все это из минимизатора. Хочешь посмотреть?

Алиса подошла к чемодану и заглянула внутрь. В чемодане лежало множество игрушечек. Светлана присела на корточки возле чемодана, быстро опустила в него руку, и Алиса увидела, как ее рука уменьшается. Светлана выхватила из чемодана кусочек оранжевой резины и выбросила наружу. Рука тут же стала такой же, как раньше, а оранжевый комок превратился в надувную лодку, большую, на несколько человек. Следующим движением Светлана вынула из чемодана насос, подключила к лодке, и через несколько минут лодка была уже надута.

— Это вы изобрели? — в восторге спросила Алиса.

— Любой предмет, попадающий в наш минимизатор, — сказала Светлана, — уменьшается в сорок шесть раз. Причем не только в размере, но и по весу.

— Как замечательно!

— Наше изобретение — неоценимая подмога любой экспедиции, — не без гордости сказала Светлана. — Ты можешь взять с собой минимизатор, вместо того чтобы загружать целый вагон.

— А на дальних планетах! — сказала Алиса.

— А для туристов! — сказала Светлана.

— И для путешественников, и даже когда переезжаешь из дома в дом!

— Но испытания еще не закончены, — сказала Светлана. — Пока что минимизатор — очень дорогой, существует всего один экземпляр. А этот Никитин вместо Северного полюса отправил меня сюда!

— Я очень рада, что вы прилетели, — сказала Алиса. — И я рада, что мы с вами познакомились.

— Ты мне тоже понравилась, — сказала Светлана.

Алису так и подмывало признаться Светлане, что у нее тоже есть уникальный прибор — миелофон, который читает чужие мысли. Но тут она вспомнила, что взяла миелофон без спроса, и ей стало стыдно.

Тем временем Светлана достала термос, разлила по чашкам лимонный чай и спросила:

— А почему ты решила, что он не хотел меня обидеть?

— Кто?

— Ну конечно же Никитин! Я так на него рассердилась… Но если он не хотел меня обидеть, значит, я зря на него рассердилась?

— А вам он нравится? — спросила Алиса.

— Алиса! — возмутилась Светлана. — Ты еще не в том возрасте, когда можно говорить о таких вещах!

— Почему? Мне уже двенадцатый год, и я могу говорить абсолютно обо всех вещах.

Светлана пожала плечами, посмотрела на море, на вечереющее небо… Потом сказала:

— Честно говоря, он довольно хороший человек. И неплохой экспериментатор. У него есть положительные качества.

— Тогда вы зря на него сердитесь. Вот он сейчас сидит в Москве, беспокоится, как вы тут устроились, и ждет, что вы снова будете ругаться…

— И в самом деле! — сказала Светлана. — Я должна сообщить ему, что устроилась. Что эксперимент начался. И весьма удачно. Дай мне, пожалуйста, видеорацию.

— Я боюсь, что она сломалась, — сказала Алиса, протягивая видеорацию Светлане. — Вы так сильно ее швырнули.

— Это он меня довел, — сказала Светлана и принялась нажимать на кнопки, трясти и даже бить несчастный прибор. Но тот молчал.

— Ну вот, — сказала Светлана. — Такой простой вещи изобрести не могут! Легкий толчок — и нет прибора! Что же теперь делать? Как я сообщу Никитину, что эксперимент начался? Скажи, как?

— Наверное, вам надо спуститься в киногруппу, там есть своя рация. И вызвать Москву.

— Правильно. Умница.

— Я вас провожу, это недалеко, двести метров по тропинке.

— И не думай. Что я, сама не найду? Как зовут твоего режиссера?

— Герман. А я?

— А ты загорай, купайся. Ты же для этого сюда прилетела. И поглядывай одним глазом за моим оборудованием.

Алиса согласилась.

Светлана быстро пошла по тропинке.

Алиса посидела немного в кресле под зонтом. Потом выбралась на солнышко. Она вытянулась на траве у края площадки. Солнце грело мягко, по-вечернему. Светлана все не возвращалась. Было тихо-тихо, издалека с моря доносились тонкие, будто комариные, голоса…

И Алиса сама не заметила, как задремала.

Проснулась она оттого, что кто-то подошел к ней. Шаги были такими тяжелыми, что задрожала земля.

Алиса открыла глаза, но в этот момент твердая металлическая, пахнущая машинным маслом и ржавчиной, ручища опустилась на ее лицо. Алиса стала отбиваться, стараясь выбраться, но что-то прижало ее ноги к земле, а ее руки соскальзывали с металла.

— У тебя проволока есть? — послышался низкий скрипучий голос.

— Так точно, — ответил второй голос, такой же, может, чуть повыше.

— Скручивай ноги пленному.

Было очень больно. Алисины ноги обмотали проволокой, которая врезалась в лодыжки. Затем подошла очередь рук. И хоть железная рука, прижимавшая голову Алисы к земле, закрыла почти все лицо, Алисе удалось рассмотреть, что на нее напали два железных чудовища — наверное, роботы, но она никогда не видела таких ржавых, грубо сделанных и страшных роботов.

Железный палец затолкал ей в рот кляп — грязную тряпку.

Теперь Алиса могла сколько угодно дергаться и биться, но она была связана и бессильна что-либо сделать.

Алиса могла только повернуть голову и смотреть, как два робота бродят по площадке, разглядывая оставленные Светланой вещи.

Конечно, Алиса очень надеялась, что Светлана вернется и освободит ее. Но вдруг испугалась: ведь Светлана ничего не подозревает. Она может попасть в ловушку. Ведь это явно сумасшедшие роботы! Алиса никогда не слышала о таких, но другого объяснения она не могла отыскать.

— Прибор для сидения человека, — слышала она голос первого робота.

— Оставить, не пригодится.

— Одежда человека, сделанная из шкуры животного.

— Не нужно, — слышен ответ второго робота.

— Лодка! Надувная лодка. Транспортное средство!

— Взять! Нам нужно транспортное средство. Железная бочка — плохое десантное средство.

— Малое транспортное средство, — произнес первый робот.

Он поднял с земли чемодан.

— Взять, пригодится, — сказал второй робот.

Первый робот захлопнул чемодан. Кинул его в надувную лодку.

— Рейд закончен, — сказал он. — Можно возвращаться в расположение своих частей.

Он поволок лодку к обрыву, а второй направился к Алисе.

И вдруг от края площадки послышался пронзительный голос:

— Чего же это деется, а? Кто вас сюда пустил, оборванцы железные?

«Ну вот, еще этого не хватало, — подумала Алиса. — Сейчас они схватят старика-киноробота».

Но предупредить его она не могла.

— Стой! — приказал старику тот робот, что стоял возле Алисы. — Ни с места! Буду стрелять.

— Ты только попробуй! — старик, вместо того чтобы спасаться, замахнулся палкой и смело пошел на громадного робота.

— Отпусти дитё! — кричал он. — Я ж из тебя яичницу сделаю! Ты что, нехристь, не знаешь, как мы с генералом Гурко турок били? Забыл небось? Так я тебе сейчас покажу — солдатушки, братушки, вперед на смертный бой!

Робот от удивления попятился, но, видно, сообразил, что старик ему не чета. Остановился и двинулся навстречу кинороботу, который еле доставал ему до пояса. Второй же робот оставил лодку и направился к старику сбоку. Тот не видел второго врага и продолжал, размахивая палкой, наступать, думая, что идет в атаку на турецкие редуты.

Тяжелая рука второго робота поднялась, выхватила палку у старика. Вторая рука схватила старика за шею. Тот замахал руками, но вырваться не смог.

Видя, что маленький враг повержен, первый робот столкнул с обрыва лодку и потащил вниз Алису. Алиса стала биться, надеясь вырваться или порвать эту проклятую проволоку, которая вот-вот перережет лодыжки.

— Не сметь сопротивляться! — сказал робот. — Иначе я погружу тебя в воду с головой, и ты перестанешь получать кислород для дыхания.

Алиса на всякий случай перестала мотать головой. Если роботу могла прийти в его железную голову мысль напасть на человека, то он может и утопить. И Алиса пожалела, что в свое время мама не захотела сделать ей операцию по вживлению жабр. Некоторым детям такую операцию делают, особенно тем, кто живет у моря или на искусственных островах. С синтежабрами можно быть под водой сколько угодно. «Приеду домой, — решила Алиса, — обязательно уговорю маму согласиться на операцию. Она ведь безболезненная и ничем не грозит. Наверно, уже миллионов пять людей живут с жабрами. И хоть бы что».

Показался второй робот. Он шел медленно и важно, и последние лучи солнца играли на его теле. Он нес в руке палку и тыкал ею в спину старику — типовому деду, которого гнал перед собой. Руки деда были связаны за спиной, борода повисла на грудь, но рот был свободен. Старик что-то сердито бормотал.

«Робот робота ведет», — хотела сказать Алиса, но удержалась. Ведь старик был самым обыкновенным и хорошо сделанным роботом, хоть и с причудами, потому что был кинозвездой. Он, правда, грозил Алисе палкой на бульваре, но, как потом объяснил Герман, никогда бы ее не ударил. Просто у него была такая роль в кино — сердитый старик.

— Ох, грехи наши тяжкие! — бормотал старик, забираясь в лодку. — За что же это такая напасть — поймали меня железные люди-антихристы!

Тут он увидел Алису и совсем расстроился.

— Дитё-то за что? Это как же получается? Дитё-то малое…

— Молчать! — сказал робот. — Неповинующихся мы отправляем за борт.

— Ой-ой-ой! — сказал старик и умолк.

Робот включил двигатель, и лодка бесшумно прокралась к выходу из бухты. Роботы вели ее поближе к скалам — видно, боялись попасться на глаза киношникам. Только отойдя вдоль берега на большое расстояние, лодка повернула в открытое море. Роботы приказали пленникам лечь на дно, а сами достали из-под скамейки широкие мексиканские шляпы, надели их и издали стали похожи на отдыхающих.

Тихонько шипел двигатель, стучали волночки о пластиковый борт лодки, и Алисе показалось, что с берега кто-то кричит:

— Алиса-а!.. Где ты?

Но, может быть, ей это только показалось.

Глава пятая Хозяин пиратского острова

Остров, к которому причалила лодка с пленниками, был невелик, каменист, и, хоть лежал неподалеку от берега, к нему редко приставали лодки. Нечего тут было смотреть. Когда-то, лет двести-триста назад, на острове жили контрабандисты и соорудили здесь каменный дом, вернее, хижину. Крыша ее давно обвалилась, но в ней можно было укрыться от ветра. Недавно здесь работали археологи. Археологи ничего не нашли, но оставили после себя несколько ям и траншей, прорезавших центр острова.

На картах остров не значился — слишком он мал и незначителен, а для судоходства он никакой опасности не представлял — в этот пустынный уголок Крымского побережья редко заглядывали суда.

Всего этого Алиса, конечно, не знала. Для нее остров был большой скалой, вылезающей из воды, скалой пустынной, без единого деревца. Солнце уже зашло, и остров был сиреневым и мрачным. Баржа, приткнувшаяся к нему, казалась черной.

Когда лодка подошла к самому берегу, из развалин хижины вышел робот, такой же большой и ржавый, как те, что взяли в плен Алису, и спустился к воде.

— Добыча есть? — спросил он.

— Один большой человек и один маленький, — сказал робот.

— Для начала неплохо, — сказал новый робот. — Я доложу шефу.

Он повернулся, скрипнув суставами, и скрылся в развалинах — бывшем приюте контрабандистов.

Робот вывел Алису и старика на берег, отключил пульт управления. Другой развязал пленникам руки и вынул кляп изо рта Алисы.

— Хулиганы какие-то! — сказала Алиса, отдышавшись. — Со мной-то вы справились, а каково вам будет, когда люди возьмутся за вас всерьез!

Роботы как будто не слышали ее. Они стали по стойке «смирно», ожидая, когда снова вышедший из развалин робот подойдет к ним.

— Генерал благодарит за службу, — сказал он.

Роботы в ногу потоптались на месте и замерли.

— Генерал не может сейчас смотреть добычу. Он есть занят.

Роботы снова потоптались и снова замерли.

— Можете отдыхать, — сказал местный робот. — Но только знать меру. Ясно?

— Так точно! — сказали роботы хором, мигнули круглыми глазами и ушли, сразу забыв о пленниках.

Старик уселся на редкую желтую траву и сказал:

— Воистину хулиганы.

— Дедушка, — сказала ему Алиса, которая совсем забыла, что он сам робот, — дедушка, вы когда-нибудь видели металлических роботов?

— Чегой-то, туды их в качель?

— Да, вы же не знаете.

Алисе приходилось видеть многих роботов, но никогда — металлических. Делать робота из металла непроизводительно. Он получится тяжелым, дорогим и непрочным.

— Дедушка, надо дать знак на берег, — сказала Алиса. — Пусть приедут и нас выручат.

— Это дело, внучка, — сказал дед. — Наши завсегда не спят. Помню как сейчас, поднимаемся мы на сопку в Маньчжурии, впереди генерал Гурко на белом коне…

И старик пустился в бесполезные воспоминания о событиях, о которых он по причине того, что был изготовлен всего неделю назад, помнить ничего не мог.

— Дедушка, у вас огня нет?

— Чего?

— Огня. Зажигалки, фонарика…

— Кремень где-то был и огниво…

Старик покопался в карманах серого пиджака, но ничего в них не нашел.

— Видно, обронил.

На каменистой тропинке показались два робота. Они несли по большому камню.

— От кого это они фортификацию возводить задумали? — спросил старик. — Неужто опять турка грозит?

— Нет, они, наверно, людей с берега боятся.

— А ето, оно можно бы… — сказал старик.

— Что? — спросила Алиса.

— Забыл, туды-сюды, ранний склероз у меня, инсульта побаиваюсь, — грустно сказал старик. — Беречься надо, да все недосуг. Ага, вспомнил: можно ето… оно… то самое, чтобы дымовой сигнал подать, костер разложить.

— Да у вас же огня нет.

— Чего нету, того нету, — согласился дед.

Алиса с дедом медленно пошли по берегу. Вблизи было видно, что роботы немало потрудились на острове. К самой воде выходили неглубокие траншеи, снабженные брустверами, а в одном месте из-за бруствера повыше торчало бревно, грубо раскрашенное под старинную пушку. Бревно привело деда в состояние бурного восторга.

— Гляди-ка, — забормотал он, — гляди-ка, фузея, мортира дальнего боя! Из такой как шарахнем — ни одного басурмана на версту вокруг. Орудия, к бо-о-о-ю-у-у! Картечью справа!! Картечью слева!!

— Она ж деревянная, дедушка, — рассмеялась Алиса. — Это чтобы обманывать. Из нее же стрелять нельзя.

— Это верно, — согласился дед-киноробот. — Обмануть хотели. Кого?

— Вас, наверно. А может, других людей.

— Меня-то обмануть? Меня-то? Да я их насквозь вижу! От меня они никуда не скроются, туды-сюды!

Они присели на большой плоский камень.

— Красота-то какая! — вздохнул вдруг старик.

Алиса даже удивилась, что старик думает в такой момент о красоте, хотя он был прав.

С берега за серебряной полосой воды поднималась зубчатая стена Крымских гор. Небо над ними было зеленым и лиловым — солнце скатилось за горы, но не ушло еще далеко и доставало лучами до редких длинных облаков.

Первые огни загорелись золотыми точками под горными зубцами и у края воды, но никак нельзя было разобрать, какой из огоньков — лагерь киногруппы. Зато Алиса увидела, как в море неподалеку от острова ходят кругами дельфины.

— Эй, дельфины, — крикнула Алиса, — скажите нашим, что нас украли!

— Перестань кричать, а то в воду! — раздался голос сзади.

Алиса увидела, что сзади стоит ржавый робот.

— Сейчас я им покажу! — сказал он.

Робот ушел, но через минуту вернулся со странным сооружением в руках. Сооружение напоминало старинный лук. Робот положил на проволочную тетиву самодельную толстую стрелу и выстрелил. Лук был сделан кое-как, и потому стрела полетела вбок, совсем в сторону от дельфинов.

Тогда робот произвел поправку на неточность своего оружия и выстрелил не в дельфинов, а в сторону, только в другую. На этот раз стрела тяжело шлепнулась в воду, не долетев до дельфинов метров десять. Дельфины, видно, поняли, что на острове — их враги, и сразу исчезли в море, будто их и не было.

Робот гордо похлопал по луку железной ладонью и сказал:

— Даже с этим примитивным оружием мы разобьем любого врага. Главное не оружие, а вождь.

— А кто ваш вождь? — спросила Алиса.

— Ты, жалкая рабыня, — сказал робот, — даже не имеешь права упоминать его имя.

— Я ничья не рабыня. Рабов больше нет, — сказала Алиса. Она уже проходила древнюю историю и знала про рабов.

— Будут, — сказал робот, положил на тетиву еще одну стрелу и пустил ее в море, по направлению к полузатонувшему судну, напоровшемуся на камни у берега.

— Как вы сюда попали? — спросила Алиса. — Откуда вы такие странные?

— Мы приплыли на нем, — сказал робот, — на корабле, который я сейчас поразил моей точной стрелой, чтобы показать тебе неотразимость моего гнева.

— Ты прекрасно разговариваешь, — сказала Алиса.

— Я командир отделения, капрал. Другие так не умеют, они знают по сто слов. А я — целых триста.

Из развалин послышался звон, будто кто-то бил по железному листу палкой.

— Вечерняя поверка. — Робот вскинул лук на плечо, повернулся со страшным скрежетом и зашагал вверх.

— Может, нырнуть и доплыть до берега? — подумала вслух Алиса.

— И не думай, — сказал старик. — Я тя не пущу. Опасно для твоей молодой жизни. Не могу, туды-сюды, допустить твоей кончины в пучине морской.

Алиса подумала, что он и впрямь ее не пустит. Роботы обязаны помогать людям в момент опасности и скорее погибнут, чем подвергнут опасности человека. И даже если ты киноробот, все равно блок защиты людей в тебе существует.

— Пойдем тогда посмотрим на поверку. Ведь мы даже не знаем, сколько их там.

Солнце совсем спряталось, вода стала сизой, а на небе высветились крупные южные звезды. Высоко, среди звезд, прошел золотой полосой рейсовый корабль. «Нас, наверно, ищут, — подумала Алиса. Но как им догадаться, что мы на острове?»

На площадке выстроились в ряд девять железных роботов. У троих были в руках луки, у остальных — толстые железные палки. Роботы чернели на фоне синего неба и были настолько неподвижны, что казались статуями, установленными здесь много лет назад.

— Равняйсь! — сказал крайний робот. — Смирно!!

Команда была лишней, потому что роботы и так были подровнены и стояли совершенно смирно. Робот, который командовал, начал стучать себя по животу железными руками, и барабанная дробь поскакала блинчиками по тихому вечернему морю.

Распахнулась сооруженная из листа стали дверь в хижину контрабандистов, и на площадку вышел, еле переставляя ноги, еще один железный робот. Он был выше других ростом, на голове у него была надета ржавая каска, а грудь разукрашена грубо нарисованными крестами. Алиса поняла, что это и есть начальник роботов.

Генерал несколько раз медленно раскрыл рот, но долго не мог извлечь из себя никакого звука. Наконец он повертел головой, что-то щелкнуло, и из глубин его вырвался неожиданно тоненький и скрипучий голос.

— Здорово, молодцы! — сказал он.

— Здорово, шеф! — ответили хором роботы.

— Докладывай, — сказал генерал.

Крайний робот вышел вперед и сказал:

— Завершается строительство стены. Второй и третий номера совершили экспедицию на Большую землю. Захвачено два пленных. Оружия не нашли.

— Плохо, — сказал генерал, — мало. Недостаточно. Неучи. Бомбоубежище?

— Кончим завтра. В два наката.

— Благодарю за службу. Привести пленных ко мне. Установить стражу на ночь. Да здравствую я, ваш вождь!

— Ура! — сказали роботы.

— Ржавейте, но порох держите сухим.

Генерал повернулся, поднял ногу, но нога не опустилась. Он покачивался в неустойчивом равновесии и мог каждую минуту рухнуть на камни. Стена роботов стояла неподвижно.

— На помощь! — приказал генерал. — Опустите мне ногу. Скорее!

— Кому идти на помощь? — спросил крайний робот.

— Тебе.

Робот повиновался. Он всем своим весом нажал на поднятое к небу колено генерала, и нога со скрежетом опустилась на камни. Прихрамывая, генерал ушел к развалинам.

— Где пленные? — спросил робот, помогавший генералу.

— Да вот они. Слышали, что приказано?

Старик с Алисой поднялись к развалинам и вошли внутрь.

Внутри было почти совсем темно, и только сверху сквозь щели в полуобвалившемся потолке проникал неверный сумеречный свет.

Комната была завалена щебнем, трухой и старыми консервными банками. В углу стоял ящик, рядом с ним — грубо обтесанная глыба известняка. Робот-генерал сидел на глыбе рядом с ящиком и держал в руке большие ножницы. На ящике валялись куски консервных банок и коробок от концентратов. Видно, археологи и туристы, забредавшие на остров, почитали за лучшее не засорять отбросами море, а складывать их в развалинах. Генерал вырезал из крышки консервной банки сложную многолучевую звезду.

— Пришли? — спросил он, не выпуская из рук ножниц. — Стойте и ближе не подходите. Не выношу людей. И молчите. Я занят. Я делаю награду. Красиво? Почему не отвечаете? Правильно делаете, я сам не велел вам отвечать.

Наконец робот закончил свою работу, примерил жестянку на грудь и остался доволен.

— Красиво, — сказал он. — Начнем допрос. Ты, с бородой, первый. Как твое имя?

— Это к делу не касается, — сказал старик. — Чтоб я железному чудищу сообщения давал? Этому не бывать.

— Какого полка? — продолжал как ни в чем не бывало робот. — Сколько техники? Пушки? Танки? Ну, отвечай теперь.

— Сказал — не буду, туды-сюды. Когда генерал Гурко нас в бой посылал, он говаривал: «Не видать вам, солдатушки, вдов своих и сирот, если не возьмем мы штурмом Сапун-гору». Так-то.

— Запиши, — сказал робот-генерал своему помощнику. — Командир у него генерал Гурко.

— Нечем писать, шеф, — сказал робот.

— Ну, не пиши. И меня не обманывай. Ты же писать не умеешь. Мы никто писать не умеем. И это хорошо. Когда мы победим, никто не будет писать. А что мы будем делать? Ты скажи. А ты? А ты? Не знаете. Маршировать. Все. И работать. И чтобы порядок.

— Вот уж этого не будет, — сказала Алиса. — Вы, наверно, ничего не понимаете или сошли с ума. Вас пора отключить и выкинуть на свалку. Вы даже заржавели. Даже удивительно, что вы до сих пор не переплавлены.

— Молчать! — сказал робот. Что-то в нем закряхтело, забулькало, затрепетало, и он повторил: — Молчать… — Робот помотал головой, продул акустическую систему и продолжал: — Молчать! После допроса в карцер пойдешь. Понятно? Теперь говори, как зовут? Какого полка? Сколько пушек? Где расположено тактическое атомное оружие?

— Ничего не понимаю, — сказала Алиса. — Какое тактическое оружие? Какие пушки?

— Запирается, — сказал генерал. — Мы тебе всыплем. Мы тебя сгноим.

— Ты говори, да не заговаривайся! — рассердился старик. — Как это — сгноим? Ты с кем разговариваешь? Да я тебя сейчас…

— Держи его! — крикнул генерал своему помощнику. — Он нападает!

Робот обхватил старика сзади своими ручищами. У старика упала на землю шляпа, и жидкие синтетические волосы рассыпались во все стороны.

— Хорошо, — сказал генерал роботу. — Получишь орден. Победить меня он бы не смог, я — фаталист. Понятно? Ничего не боюсь и не опасаюсь. Мне не страшен даже пулеметный огонь. И прямое попадание фугаса.

Генерал-робот поднялся во весь рост, скрипнув суставами.

— Проклятая ржавчина! — сказал он. — Нет смазки. Завтра в походе захватите смазочного масла. Нет, я сам вас поведу, и сам захвачу смазочное масло. Пленных с утра заставить работать на строительстве укреплений. А днем расстрелять. Все. Я сказал. Приказал.

— Слушаюсь! — ответил робот.

— Возьми награду и приколи на грудь. Ты теперь награжден.

— Рад служить! — ответил робот и, прижимая к груди жестянку, чтобы не упала, вывел пленных наружу.

Оглянувшись, Алиса увидела, что генерал снова уселся перед ящиком и опять принялся вырезать.

— Стойте, — остановил их голос. — Совсем забыл. Ржавчина проклятая. Люди, хотите мне служить? Верно служить? Я награжу.

— Не хотим, — ответила за обоих Алиса. — Мы никому не служим и никого не боимся.

— Посмотрим, как завтра запоешь, — сказал генерал, — когда в твое мягкое человеческое сердце вонзится железная стрела. Идите.

Но не успели пленники с конвоиром пройти нескольких шагов, как скрипучий голос генерала-робота призвал их обратно. Пришлось возвращаться.

— Опять забыл, — сказал генерал. — До Москвы нам еще далеко?

— Далеко, — ответила Алиса, — никогда не дойти своим ходом. Отвезут вас туда на грузовом метро и сделают из вас подсвечники. Самые модные.

— Расстрелять немедленно! — сказал генерал.

— Никак нельзя, — сказал робот. — Темнеет. Можем промахнуться.

— Поднимите по тревоге всех, пусть включат фары в головах.

— Нельзя. Вы приказали экономить энергию, шеф.

— Тогда в карцер. В карцер!

— Да ты, я скажу, помолчал бы. Очень ты меня раздражаешь, туды тя в качель! — сказал старик. — Я сейчас сам тебя расстреляю из своей палки.

Старик поднял палку и прицелился из нее, как из старого ружья, в генерала-робота. То ли у старика от обиды померк его роботный разум, то ли он в самом деле не знал разницы между ружьем и палкой, то ли хотел просто припугнуть робота, но результат оказался для кино-старичка самым плачевным. Генерал-фаталист испугался и с грохотом рухнул на пол, а второй робот со всего размаху опустил на затылок старика свой железный кулак.

Голова старичка с треском разломилась, и из нее посыпались мелкие детали электронного мозга. Старичок зашатался, сделал несколько неуверенных шагов, но центр координации его уже был разрушен, и он упал на пол рядом с генералом-роботом.

Алиса замерла от страха и горя. Старик, хоть и не был человеком, оставался на этом диком острове ее единственным защитником, и она уже привыкла относиться к нему как к живому дедушке. И вот его убили. Причем роботы-то ведь думали, что он человек. А это значит, что случилось что-то совсем страшное. Роботы могут убивать людей…

Роботов Алиса знала отлично — они были частью мира, в котором она жила. Когда Алиса была совсем маленькой, у нее был робот-сиделка; он знал всякие сказки и умел менять и стирать пеленки. Во многих домах у людей были и роботы-домработники. Но больше всего роботов было занято в тех местах, где людям работать неинтересно. Промышленные роботы мало похожи на людей — это скорее разумные машины, которые прокладывают дороги, добывают руду, убирают улицы. Машина-такси — это тоже робот, потому что она умеет не нарушать правил уличного движения. За день до того, как Алиса улетела в Крым, она видела по телевизору робот — космический корабль. Он будет возить грузы на лунные станции, причем не только возить, но и грузить их в себя, садиться в той точке лунного космодрома, которую ему укажет диспетчер, и не отдавать лунным колонистам больше контейнеров, чем им положено.

Роботы появились давно, лет двести назад, но только за последние сто лет — это Алиса проходила еще в первом классе — они заняли такое большое место в жизни людей. Роботов не меньше, чем людей на Земле, но никогда не было случая, чтобы роботы восставали против людей. Это невозможно. Это все равно, как если бы кастрюля, самая обыкновенная кастрюля, отказалась варить суп и начала бы кидать своей крышкой в бабушку. Ведь роботов делают люди, а люди обязательно вкладывают в роботов специальный блок защиты человека. И какой бы ни был у робота большой электронный мозг, этот мозг не может придумать непослушание.

Значит, роботы на острове или все сразу сломались так, как не ломались никогда другие роботы, или — впрочем, это Алисе не пришло в голову — были построены людьми, которые почему-то решили, что роботы могут обойтись и без блока защиты людей.

Стало тихо. Генерал поднял голову и увидел, что рядом лежит разбитый старик. Генерал прибавил света в своей головной фаре и при свете ее разглядел, что старик сделан не из плоти и крови, а из электронных деталей.

— Предательство! — закричал он. — Нас предали! — Созывай всех. Совещание.

— А куда второго человека? Может, тоже…

— Пока в карцер. Некогда разбираться. Завтра придется допросить со всей строгостью. Ну…

Второй робот наклонил голову и, подтолкнув Алису к выходу, пошел вперед, уткнув ей в спину граненый палец.

Карцер оказался ямой с крутыми стенами. Робот просто столкнул Алису вниз, и она больно ушиблась о какой-то камень, но плакать не стала. То, что случилось с ней и со стариком-кинороботом, было настолько серьезным, что плакать было просто некогда.

Глава шестая В замке на мысе Сан-Бонифацио

Алиса никогда не слышала о мысе Сан-Бонифацио. Да и вряд ли кто-нибудь из читателей этой повести знает о мысе Сан-Бонифацио. Мыс Сан-Бонифацио акульим плавником поднимается над Средиземным морем, и окружающие его поля желты и неприветливы. Когда-то, лет шестьсот назад, в этом месте пиратская армада Хасан-бея, состоявшая из двадцати трех быстроходных галер, подстерегла и вдребезги разбила генуэзскую эскадру. Хасан-бей сам завязал петлю на шее генуэзского адмирала, перед тем как того вздернули на рее. По крайней мере, так пишет в своей трехтомной «Истории беззаконий в Средиземном море и Северной Атлантике» известный аргентинский пиратовед дон Луис де Диего.

С тех пор мыс Сан-Бонифацио в истории не значился.

Ведь нельзя же считать историческим событием постройку на краю мыса замка чудаковатого английского баронета. Баронет грезил собственным привидением. Но привидением можно было обзавестись, только построив соответствующий замок, хоть маленький. Конечно, лучше замок настоящий, но английский климат был вреден баронету, и он построил замок на Средиземном море, почти как настоящий, с подъемными воротами и неглубоким рвом, в котором водились лебеди. Баронет поселился в нем и стал ждать, пока в замке заведется привидение. Может быть, привидение и завелось бы, но еще раньше баронет простудился и умер. Замок остался без хозяина. Кому придет в голову селиться в этом пустынном уголке побережья?

Замок пустовал почти полсотни лет. Обветшал и покосился. Туристы, проезжавшие мимо в прогулочных катерах, уже верили словоохотливым гидам, когда те уверяли их, что замок построен королевой Беллой Благочестивой.

Во второй половине двадцатого века замок снова ожил. Новые его владельцы подновили и подкрасили стены, обнесли замок и мыс двумя рядами колючей проволоки и у единственного проезда поставили часовых. Иногда к замку подъезжали крытые грузовики, и тогда во дворе начиналась суета. Рабочие и люди неизвестной национальности и неизвестных занятий разгружали с грузовиков ящики и контейнеры и вносили их в обширные подвалы замка.

Крестьяне соседней деревни некоторое время судачили о новых обитателях замка, но понемногу разговоры смолкли, как огонь, который ничто не поддерживает. Как-то в небольшой газете была опубликована статья об одной тайной организации, готовящейся к войне, и в этой статье промелькнуло название замка у мыса Сан-Бонифацио как об одной из баз этой организации. Но лица, упомянутые в статье, привлекли газету к суду за клевету, и газете пришлось уплатить большой штраф, потому что она не могла представить суду никаких документов, а единственный ее свидетель был найден мертвым за день до процесса.

Прошло еще несколько десятков лет. Люди забыли уже и об организациях, которые готовили войну, и о самом замке. Замок, покинутый последними хозяевами, рассыпался, а колючую проволоку пастухи аккуратно собрали и свалили в выгребную яму.

Как видите, мыс Сан-Бонифацио пока не имеет ровным счетом никакого отношения к нашей повести, но случилось так, что дней за десять до того, как Алиса прилетела в Крым, Туристский центр Северного Средиземноморья решил построить возле мыса флаерную станцию и небольшую гостиницу для любителей подводного плавания.

Туристский центр — крупная организация, и он не любит терять время понапрасну. Утром было принято решение, днем три грузовых флаера привезли к мысу строительных роботов-стройботов и одного студента.

Стройботы выдвинули широкие лопаты и принялись расчищать строительную площадку от каменных груд, оставшихся от старого замка, а студент нашел одинокую смоковницу и присел в ее тени читать бессмертный труд Ахмедзянова «Выведение шестиногих кроликов в домашних условиях». Студент учился на роботоэлектронном факультете, но был неудовлетворен жизнью и решил с осени поступить также и на факультет генной технологии, факультет модный, куда попасть нелегко — конкурс восемьдесят человек и десять инопланетян на каждое место.

Стройботы разгребали мусор, студент упоенно листал Ахмедзянова, вокруг жужжали пчелы, и легкий ветерок перебирал листья смоковницы. И вдруг один из стройботов ухнул и провалился под землю. При этом он произвел такой шум, что студент оторвался от книги, пересчитал стройботов и сразу понял, что одного не хватает.

Студент подбежал к темному провалу в земле. Стройбот грозно шевелился в темноте, раздвигая какие-то гремящие и шуршащие предметы.

Студент велел стройботу включить лобные фары и при свете их спустился вниз. Оказывается, стройбот упал в подвал замка, заваленный вещами и документами, оставшимися от его последних владельцев. Студент очень удивился и, выбравшись на поверхность, немедленно связался с ближайшим городом, откуда через полчаса примчались на катере три историка.

Находка превзошла все ожидания. Последние владельцы замка и в самом деле, оказывается, готовились к войне. Этому были свидетельством ящики с документами, стрелковое оружие столетней давности, груды сухих батарей, патроны, мундиры несуществующих армий, консервы и даже разобранный на части танк с противоатомной защитой. В углу подвала стояли забытые роботы.

Это были удивительные роботы. Историкам был известен только один вконец проржавевший экземпляр подобного рода. Это были роботы-солдаты. Они умели подчиняться военным командам и, если слышали приказ «убей», могли убивать и людей. В этих роботах просто-напросто не было блока защиты человека. Роботы сильно запылились и кое-где заржавели, но когда одного из них вытащили на поверхность и включили, он медленно повернул голову, оглядел желтую долину, море и похожий на акулий плавник мыс Сан-Бонифацио и сказал скрипучим голосом:

— К боевым действиям готов. — Потом помолчал, сердито сверкая единственным глазом на пораженных историков, и добавил: — Где есть твой командир?

Робот говорил по-русски и был явно предназначен для действий на Восточном фронте.

Вызванный срочно из Антарктидбурга крупнейший специалист по истории роботики Синити Комацу обследовал роботов, задал им несколько наводящих вопросов и объявил, что использовать их уже не удастся. Они запрограммированы солдатами, и их куда проще переплавить, чем перестраивать и перевоспитывать.

Четырех роботов тут же поделили между собой музеи, им же достались оружие и документы, а остальных отправили на переплавку.

Воспользовались для этого катером, на котором приехали историки. К нему прицепили небольшую пластиковую баржу. В катер уселся студент, не расстававшийся с книгой, а на баржу погрузили роботов. Никто не заметил, что при погрузке один из роботов случайно включился.

Студент читал о шестиногих кроликах и так увлекся, что не услышал предупреждения о надвигающемся шторме. Небо неожиданно потемнело, подул резкий ветер, по морю пошли рядами белые, пенистые барашки. Студент и дальше не замечал бы ничего вокруг, но первая же большая волна ворвалась в распахнутую дверь каюты и смыла за борт книгу Ахмедзянова и еще несколько не менее интересных учебников.

Только тогда студент спохватился, дал сигнал SOS и осторожно выглянул наружу. Баржа с роботами моталась на конце троса, стараясь оторваться от катера, тянула его назад и вообще угрожала безопасности молодого человека. Он сразу сообщил об этом на берег и получил разрешение отрубить трос и идти обратно. Так он и сделал и благополучно вернулся домой.

А одному своему близкому приятелю он рассказал (правда, приятель ему не поверил), что когда он хотел обрезать трос, то увидел, что над баржей поднялась высокая фигура и оборвала трос с другой стороны. Больше того, студент уверял, что это был один из металлических роботов. Кроме своего приятеля, молодой человек никому об этом не сказал, опасаясь, что его могут заподозрить в трусости.

Все решили, что баржа утонула.

На самом же деле она не утонула. Несколько дней ее носили по Средиземному морю волны затянувшегося шторма, потом пронесли ее, полузатопленную, через Босфор и в конце концов выбросили на берег небольшого острова у Крымского побережья.

Роботы, проржавевшие за дни скитания по волнам, повредившие в качке некоторые ценные детали своих электронных мозгов, выбрались на берег и тут, просохнув, начали действовать. Один из десяти в свое время был запрограммирован как робот-шеф, способный принимать решения в присутствии противника и командовать другими.

Шеф-робот организовал свою команду на военный лад, и в его проржавевшем мозгу появилась мысль о том, что если уж он оказался на острове, то, значит, ожидавшаяся сто с лишним лет война все-таки началась и пора приступать к покорению противника. Себя он произвел в генералы.

В первый же день на острове роботы обнаружили среди камней большую железную бочку. И генерал-робот послал двоих своих солдат на берег, в разведку.

Они вернулись через несколько часов, не одни, с добычей — двумя пленными — Алисой и стариком-кинороботом.

Алиса об этом не знала, да и не могла предположить, что когда-то на земле люди, которые были настолько учеными, что умели делать говорящих роботов, могли готовить их для войны с другими людьми, например с Алисиным дедушкой или с прадедушкой.

Не подозревал об этом и Герман Шатров, который, как и вся киногруппа, и Светлана Одинокая, не ложился спать в ту ночь, а обшаривал с фонарями ближайшие скалы в поисках Алисы и старика. Не спали спасатели Крымской станции, флаеры которых, плохо оборудованные для ночных полетов, кружили над побережьем; не спали и туристы, лагерь которых — двадцать три палатки — лежал за горой. Туристы тоже искали девочку и старика…

Не подозревал об этом и Алисин отец, директор Московского зоопарка. Правда, он спал спокойно, зная, что Алиса в полной безопасности в Крыму, с его приятелем Германом Шатровым, — отцу пока ничего сообщать не стали.

…В половине первого ночи спасатель Соснин, пролетая на бреющем полете над одной незаметной бухточкой и осветив ее, увидел на песке несколько следов, превышающих размером человеческие. Следы вели наверх, по склону горы. Пролетев над цепочкой следов, он увидел в одном месте рассыпанные ракушки и камешки, которые переливчато заблестели под светом его фонаря.

Глава седьмая Падение ржавого фельдмаршала

Алисе было страшно. Алисе было жалко старика. Но еще Алисе очень хотелось пить и есть… Она сжалась в углу ямы и закрыла глаза. И сейчас же увидела большой, больше ее, бокал с лимонадом. Лимонад переливался через край, и шипучие брызги его прыгали по камням.

Алиса открыла глаза, чтобы отогнать наваждение. В яме было совсем темно, и только в неровном четырехугольнике неба горели звезды. Алисе пришла в голову мысль, что в сумке, о которой она совсем позабыла, может заваляться что-нибудь съестное. Это, конечно, была чепуха, и Алиса понимала, что это чепуха, но все-таки она расстегнула сумку и, замерев от возможности удачи, тихонько сунула туда руку. Но ничего не произошло. В сумке лежали аппарат миелофон, носовой платок и кляссер с менными марками. И еще несколько ракушек и камешков, найденных на берегу. С горя Алиса положила один из них в рот и стала сосать. Но пить все равно хотелось.

— Робот! — позвала Алиса. — Робот, я хочу пить!

Никто не отозвался.

Может, закричать громко, так громко, чтобы все эти роботы испугались и забегали? Но Алиса не решилась. Она видела, как погиб старик, и понимала, что роботы могут убить и ее, если подумают, что она выдаст своим криком их убежище.

А может, на островке и вообще нет воды? Роботам ведь она не нужна. Пить хотелось так, что горело во рту, и голова казалась большой и гулкой…

Алиса встала и обошла свою тюрьму, ощупывая стены руками. С одной стороны стена была покатой, и Алиса попробовала выкарабкаться, но утыканная камешками земля не удержала ее, и Алиса соскользнула вниз. Алиса испугалась, что роботы могут услышать, как она барахтается в яме. Она прислушалась. Вроде бы все тихо. Но ведь роботы не спят. Один из них мог притаиться у ямы, и, когда Алиса вылезет, он ударит ее. Постойте, ведь есть же миелофон!

Алиса достала его из сумки и вставила в ухо наушник. В аппарате что-то очень тихо потрескивало, но ни мыслей, ни голосов не было слышно. Алиса покрутила колесико миелофона, посылая его волны в разные стороны, но так ничего и не услышала. Значит, вблизи роботов нет.

Алиса выплюнула камешек и сделала еще одну попытку выкарабкаться из ямы. Она уминала ногами ступеньки в откосе и, прижимаясь животом к склону, медленно ползла вверх. Было темно, камешки и песчинки скатывались вниз, ноги скользили, и приходилось замирать, распластавшись, чтобы удержать равновесие. Путешествие наверх казалось Алисе бесконечным, и она уже начала думать, что никогда не выберется из этой ямы, как вдруг руки ее, протянутые вверх, вместо стены встретили пустоту…

Алиса выползла на поверхность островка и минуты две лежала, отдыхала и слушала, не идет ли кто-нибудь. Тихо. Теперь надо решить, в какой стороне может быть вода, если она есть на островке. Алиса решила, что если вода здесь есть, то она должна, в конце концов, стекать с острова в море, и поэтому лучше всего обойти остров вокруг. Она спустилась на четвереньках к морю и присела за камнем.

Взошла луна, и море было разрезано лунным светом на две половинки. Лунная дорожка убегала к далекому берегу и упиралась в черную полосу гор. Среди гор мерцали разноцветные огоньки домов и палаточных лагерей. В одном месте на берегу горел костер, и белый столбик дыма от него был ясно виден на черном теле горы.

«Поздно спать не ложатся», — подумала Алиса, не догадываясь, что костер горит в лагере туристов потому, что на костре висит котелок с черным кофе, — группы, возвращающиеся с поисков Алисы, пьют этот кофе, чтобы не заснуть.

С неба протянулась к кромке воды полоска прожектора с невидимого в темноте флаера. Лучик ощупывал бухточки. Это тоже искали Алису. А горстка огоньков напротив островка означала вовсе не освещенный домик и не карнавальное шествие — киношники и спасатели обшаривали берег бухточки, где были обнаружены полчаса назад следы роботов.

Алисе захотелось нырнуть в воду и поплыть к далеким огонькам, но она понимала, что утонет — она очень устала и ослабела без воды и пищи, переволновалась, и руки двигались еле-еле, не слушались.

И даже коленки дрожали.

Только Алиса решилась продолжить свое путешествие в поисках воды, как неподалеку раздались тяжелые редкие шаги. Один из роботов медленно спускался к морю. На мгновение его силуэт заслонил лунную дорожку, и Алиса узнала по каске генерала-робота. Он подошел к воде и остановился, с хрустом подняв железные руки и скрестив их на груди.

Теперь Алисе никак нельзя было вылезать из-за камня: робот обязательно услышал бы ее. А генерал все не уходил. Он стоял на берегу, смотрел на огоньки далекого берега и, наверно, думал. Может, стоит узнать его мысли? Алиса тихонько достала наушник из сумки. Повернула колесико на миелофоне, пока не настроилась на мысли робота. И вот они уже ясно слышны. Робот думал медленно и со скрипом. «Десант… Надо высадить десант затемно. Они не ждут нападения? Нет подкреплений. Нет связи с центром… Завтра будет связь… На острове в крепости оставим охранение… Человека маленького надо убрать. И в воду. Чтобы следов не осталось… в воду. Всегда надо концы в воду…»

— Я генерал, — сказал вдруг робот вслух. — Я произвожу себя в генерал-лейтенанты. Завтра произведу себя в фельдмаршалы.

И снова мысли:

«…Мы освободим всех пленных роботов, и армия моя несокрушима… пора поднимать по тревоге… Нет, сначала сам уберу маленького человека… Он слишком много знает…»

Робот перестал думать, опустил руки, ударив со звоном ладонями по бокам, и пошел наверх, к тюрьме, из которой Алиса так недавно выбралась.

Алиса поняла, что теперь не до воды. Надо спрятаться, пока ее не нашли. Она выскочила из-за камня и побежала вдоль берега, ища надежное укрытие. Но островок был гол, и обыскать его можно было в две минуты.

Меж камней темнело углубление. Алиса нырнула туда и замерла. Обеспокоенные роботы так топали по островку, что началось небольшое землетрясение.

Вот шаги робота все ближе и ближе… Топ-топ… Остановились у Алисиного убежища. Неужели она плохо спряталась?

Яркий свет ударил в глаза. Робот зажег фару на полную мощность и шарил ее лучом по камням.

— Здесь! — крикнул он. — Человек есть здесь!

Железная рука протянулась к Алисе, и она попыталась увернуться от нее, прижимаясь к стенке. Рука прошла в сантиметре от Алисиного лица и ударилась протянутыми вперед пальцами о камень. Алиса воспользовалась секундной заминкой и, оцарапав плечо о ржавую ногу, выбежала на берег.

И тут же ей в лицо ударил свет прожектора другого робота. Ее заметили. Алиса металась по берегу, увертываясь от протянутых рук, от камней, которые кидали в нее, правда, не очень метко, железные солдаты, но кольцо сдвигалось…

— Бери живой! — крикнул генерал-робот над самым ее ухом, и Алиса скорее почувствовала, чем увидела, руку, тянущуюся к ее голове. Алиса отпрыгнула, ударилась носом о что-то твердое, пробежала несколько шагов, остановилась и обернулась.

Генерал побежал за Алисой, но споткнулся и с грохотом покатился по камням.

Из воды, метрах в двадцати от берега, черным углом торчал нос полузатопленной баржи, на которой роботы приплыли на остров. Вот где можно спрятаться. Алиса вошла в воду, подняв высоко над головой сумку с миелофоном, и, как только вода достигла груди, поплыла, подгребая одной рукой и стараясь не производить никакого шума.

Сумка оказалась тяжелой, и очень хотелось бросить ее в воду, но Алиса знала, что миелофон — ценный аппарат, и надо его обязательно сберечь.

Плавала Алиса неплохо и даже сейчас, усталая и избитая, добралась до черного носа минуты за три, перебралась через борт и уселась на угол рубки, уходящей в воду.

Роботы перекликались, топали по острову, разыскивая ее. Вот один подбежал к самому берегу напротив баржи и осветил фарой песок, чтобы разыскать следы. Алисе было холодно и хотелось попрыгать, чтобы согреться, а приходилось сидеть и не двигаться.

Стрекотание флаера послышалось почти над головой. Флаер зажег прожектор и рыскал им по острову. Роботы замерли и замолчали. Луч скользнул по берегу, по барже, но Алиса не посмела пошевелиться и привлечь внимание летчика к себе. Вдруг тогда роботы догадаются, что она прячется так близко от них, и заберутся на баржу раньше, чем придет помощь!

Теперь Алиса не сомневалась, что флаер был послан ее друзьями. Ее разыскивают. И обязательно найдут. Но сейчас важнее было другое — надо предупредить людей на берегу, что роботы собираются вот-вот начать наступление. А ведь люди там, туристы и отдыхающие, даже не подозревают, что роботы могут нападать на людей. И роботы застанут их врасплох и могут кого-нибудь убить или ранить. Жалко, что не удалось найти, где у них спрятана лодка. Хотя лодку они, как сказал генерал, охраняют. «Придется, видно, плыть к берегу, — решила Алиса. — Может быть, я не утону и тогда успею раньше, чем роботы. Только надо это сделать незаметно. Подождать, пока они не прекратят поиски».

Флаер улетел, и роботы, включив прожекторы, шарили лучами по воде, думая, наверно, что Алиса попыталась уплыть с острова и не успела отплыть далеко.

— Человек мог спрятаться на барже, — сказал вдруг явственно скрипучий голос на берегу.

— Но мы теряем время. Пора в поход.

— Сначала убьем человека. Проверьте баржу.

Шаги робота удалились по берегу.

Алиса поняла, что больше ждать нельзя. Она спрятала сумку с миелофоном в углубление на палубе баржи, надеясь, что роботы в спешке не найдут аппарата. Потом она спустила ноги за борт, повисла на руках и, оторвавшись от борта, сразу ушла вглубь. Вынырнула и поплыла к берегу. Алиса еще не успела высохнуть, на ветру было холодно, и вода поэтому показалась ей в первый момент теплой, как будто ее специально нагрели.

Сколько до берега? Меньше километра. Теперь они ее никогда не найдут…

И в этот момент в лицо ей ударил яркий луч.

Алисе так хотелось надеяться, что это фонарь ее друзей, что она подняла руку над водой и крикнула:

— Я здесь! На помощь!

В ответ раздался скрипучий смех ржавого фельдмаршала.

Еще и еще фонари впивались в лицо Алисе.

Оказывается, роботы были не так уж глупы. Они успели спустить в воду надувную лодку и даже запустить ее беззвучный мотор — поэтому Алиса и не заметила их приближения.

Алиса пыталась нырнуть, но и тут роботы ее перехитрили.

Как только ее голова вновь показалась над водой — рука робота схватила ее за волосы и втащила в лодку.

Алиса пыталась отдышаться. Железная рука придавила ее грудь, и Алисе казалось, что сейчас робот раздавит ее. Дышать было очень трудно.

— Раз-два-три-четыре! — скомандовал робот.

Лодка закачалась, вокруг Алисы шла какая-то суетня.

Потом все стихло.

Фельдмаршал резким движением перехватил Алисину руку, посадил ее рядом с собой и сказал:

— Смотри и удивляйся, человеческий шпион!

Алиса посмотрела вокруг. И в самом деле было отчего удивляться. Лодка оказалась пустой.

Только она и робот-генерал с железным гарпуном в лапе.

— А где все остальные? — спросила Алиса.

Робот довольно захохотал. Хохот у него был такой, словно били колотушкой по бочке.

— А это видишь? — спросил он, показывая на минимизатор.

Чемодан стоял у его ног, закрытый, черный, мирный.

— Я не такой дурак, — сказал робот. — Я принес этот ящик к себе в штаб. Я стал смотреть внутрь. Я увидел — сколько в нем лежит маленьких вещей. Я их стал вынимать, и вещи стали большие. Это очень хитрое военное изобретение. Мне оно понравилось.

— Это совсем не военное изобретение, — сказала Алиса.

— Не возражать! Это универсальное десантное средство. Я все понял. За это я был награжден следующим чином. Можешь обращаться ко мне: господин фельдмаршал.

— Но зачем вам оно?

— Не притворяйся.

Не отпуская Алисиной руки, робот-фельдмаршал открыл минимизатор и позволил Алисе заглянуть внутрь. Сам же он направил в минимизатор свет своего налобного фонаря.

И Алиса с ужасом убедилась в том, что внутри минимизатора стоят рядами ржавые роботы — махонькие, как игрушки, каждый меньше мизинца.

Робот-фельдмаршал захлопнул минимизатор.

— Теперь вы будете побеждены, — сказал он. — И даже не сообразите, как это случилось.

— Но я вам зачем?

— Ты нам нужна, — сказал робот, — чтобы ввести в заблуждение охрану побережья.

Он поднял со дна лодки соломенную шляпу старика-киноробота и натянул ее на свою голову.

— Теперь мы с тобой мирные поселяне, которые катаются на лодочке. И если кто-то нас выслеживает, он никогда не догадается, что началось великое наступление. Если ты, человечий детеныш, будешь вести себя смирно и исполнять все мои указания, я тебя отпущу живой и, может, даже награжу медалью. Но если ты попытаешься меня обмануть, то ты не проживешь и секунды!

И тут Алиса в самом деле испугалась. Она понимала, что они с каждой минутой все ближе подплывают к берегу, на котором отдыхают тысячи людей. Люди сейчас собираются спать, ходят по берегу, любуются звездами, укачивают детей — и не подозревают, что к берегу приближаются настоящие безжалостные убийцы.

— Хорошо, — сказала Алиса, — я буду вам помогать. Только отпустите мою руку. Мне больно.

— Я этого не сделаю, — сказал робот, — я тебе не верю. Я никому не верю. Я даже себе самому не верю.

— Но куда я уплыву! — воскликнула Алиса. — Ведь ваша лодка плывет быстрее меня, вы же меня догоните!

— Ты так думаешь? — Хватка робота ослабла.

И тут Алиса увидела, что в воде недалеко от лодки скользит черная полоса.

Неужели дельфины?

Было почти совсем темно, и темные тени двигались быстро и беззвучно. Конечно же дельфины. Как жаль, что они все-таки не умеют говорить… Но, может, они поймут?

Если бы удалось схватиться за плавник дельфина — тогда бы лодка ее не догнала!

Рискнуть? А вдруг дельфины испугаются?

Но нельзя же сидеть так и ждать, пока военные роботы начнут топать по мирному берегу?

— Дельфины! — крикнула Алиса. — На помощь!

И, вырвав руку у робота, она кинулась в воду.

Вода сразу забурлила вокруг. Алиса вынырнула и поняла, что ни одного дельфина рядом нет.

А нос лодки разворачивался в ее сторону. Она увидела черный силуэт робота, который поднялся над лодкой и занес руку с железным гарпуном. Вспыхнул свет его фонаря…

Все погибло, подумала Алиса.

И в тот же момент упругое тело дельфина ударило снизу. Она инстинктивно схватилась за высокий скользкий плавник. Дельфин пошел в сторону, и Алиса не увидела, но почувствовала, как вонзился в воду железный гарпун.

Второй дельфин подплыл к Алисе. Вдвоем дельфины быстро понесли ее к берегу.

Рядом можно было разглядеть спины и смеющиеся рыла других дельфинов.

— Стой! — рычал робот, шаря лучом фонаря по воде.

Стрела шлепнулась о воду рядом с ними.

Вторая поразила одного из дельфинов.

Он застонал, как человек.

— Не смей! — крикнула Алиса, но, конечно, за плеском и шумом ее голос был не слышен.

Берег был уже совсем близко — его черный обрыв закрывал звездное небо. И над обрывом мелькали яркие огоньки.

— Плохие люди, — сказал дельфин. — Мы таких не знаем.

— Это не человек! — сказала Алиса, совсем не удивившись, что дельфины говорят — не до удивления было. — Это железные роботы. Это машины. Это злые машины.

Дельфины запищали, засвистели, видно, старались понять, что же произошло.

— Это не люди? — спросил снова дельфин, который помогал Алисе.

— Это враги людей.

Дельфин громко свистнул, и тут же черные спины других дельфинов ушли в сторону.

— Смотри, — сказал дельфин, разворачиваясь.

И Алиса увидела, как сразу несколько дельфинов ударили в борт надувной лодки, посреди которой стоял робот-фельдмаршал.

Лодка накренилась, зачерпнула воды, робот не удержал равновесия и рухнул в воду, подняв высокий фонтан брызг.

— Молодцы! — закричала Алиса. — Ура!

И тут же сообразила, что там, в лодке — минимизатор. Он тоже утонет!

— Лодка! — крикнула Алиса, глядя, как та раскачивается на волнах. — Мне надо в лодку!

Дельфин не стал ничего спрашивать. Он в несколько секунд доплыл до лодки и замер рядом.

Алиса перебралась в лодку.

Чемодан-минимизатор лежал на дне.

— Спасибо вам, дельфины! — крикнула Алиса.

— Пожалуйста, смелая девочка.

— У вас есть раненый, — сказала Алиса, направляя лодку к берегу. — Вам нужна помощь? Я вызову врача?

— Не надо, — ответил дельфин. — Рана не опасная.

И дельфины растворились в ночи.

Будто их и не было.

Стояла глубокая ночная тишина. С берега долетало пение цикад.

Лодка ткнулась носом в камни.

Алиса вытащила на берег минимизатор.

И тут услышала, как ее зовут.

— Алиса! — перекатывалось по обрыву. — Алиса? Ты где? Алисаааа!

— Я здесь! — крикнула Алиса. — Я здесь.

Через минуту она оказалась в центре толпы.

Кого здесь только не было! И спасатели, и Вася, и Герман, и конечно же Светлана Одинокая.

— Ты жива, ты не ранена? Тебе не больно? Где ты была? — слышалось со всех сторон.

— Я все расскажу, — ответила Алиса. — Но сначала я должна отдать Светлане минимизатор.

— Спасибо, Алиса, — сказала Светлана. — А я голову ломала, зачем ты его взяла?

— Нет, не я его взяла, — сказала Алиса, чувствуя, что у нее подгибаются ноги.

И тут она увидела, что Светлана, положив минимизатор на камни, открывает его.

— Осторожнее! Нельзя! — крикнула Алиса.

Но было уже поздно.

Светлана вскрикнула.

Все фонари были направлены на нее. Светлана прижала к щеке пальцы, и между ними текла тоненькая струйка крови.

— Что это? — Светлана вытащила из щеки вонзившуюся в нее булавку.

— Это боевая стрела, — сказала Алиса. — В минимизаторе сидят боевые роботы, которые хотят завоевать Землю.

И в самом деле, в следующее мгновение булавка превратилась в большую железную стрелу.

Поэтому минимизатор пришлось закрыть.

В следующий раз его открыли уже только на заводе по переплавке металла.

Утром, выспавшись, все рассказав, обклеенная пластырем и обмазанная лечебной мазью, Алиса вместе с киногруппой и журналистами поехала на пиратский остров. С ними была и Берта, которая примчалась из Москвы на метро. Она была одета в фиолетовый парик и живое платье из венерианских водорослей, которое все время меняло цвет и рисунок. Берта всю дорогу допрашивала Алису, не почудилось ли ей, что дельфины с ней разговаривали?

Остров был пустынен, в развалинах штаба робота-фельдмаршала гулял ветер. На ящике валялись большие ржавые ножницы и куски жести, из которой фельдмаршал вырезал награды для своих подчиненных.

Техник из киногруппы осторожно поднял тело старика-киноробота и отнес на катер, чтобы срочно починить.

Алиса показала журналистам яму, в которой она сидела. На ее стенке сохранились углубления-ступеньки, по которым Алиса выбралась из плена.

На обратном пути заглянули на полузатопленную баржу, и Алиса взяла сумку с миелофоном.

Остров постепенно уменьшался, уплывая в море. Катер возвращался к берегу. Приключение закончилось.

Светлана наклонилась к Алисе и прошептала:

— Я дозвонилась Никитину. Он попросил прощения.

— За что?

— За все, в чем был и не был виноват, — сказала Светлана. — Он совсем не такой плохой.

— Я тоже так думаю.

Совсем недалеко от берега катер догнала стая дельфинов. Они плыли некоторое время рядом, резвясь и ныряя. Потом повернули в открытое море. Один из них отстал, поглядел на катер и крикнул тонким голосом:

— Хорошо, Алиса!

— До свидания! Спасибо, дельфины! — ответила Алиса.

Берта сначала не поверила собственным ушам, а когда поверила, упала в обморок.