Алиса и Вий

Глава 1

Знаете, как это бывает. Когда парень вроде нравится, глазами непроизвольно в толпе ищешь, и сердце замирает, стоит только голос услышать. И между вами искра, притяжение, настолько явное, что его замечают все вокруг, но при этом ты его ненавидишь. Люто, до зубовного скрежета. Потому что он, во-первых, придурок. Во-вторых, придурок. И, в-третьих, как вы уже догадались, тоже придурок. Хронический, неизлечимый.

Вот это как раз наш случай.

Мой и Витьки Степанова.

А точнее, Вия, как его зовут в универе. Почему? Да, потому, что однажды этот дурень, как в анекдоте, заснул на паре. А добрый преподаватель возьми и ляпни на всю аудиторию: "кто-нибудь, поднимите ему веки".

Шутка оказалась удачной, и кличка прилипла к нему намертво.

Вий.

Мое личное, персональное чудовище.

Наша первая осознанная встреча была просто инфернальной.

День группы. Общага. Двадцать буйных молодых студентов. Веселые напитки, песни под гитару, дурацкие игры.

Кто-то из ребят предложил сыграть в Камасутру. Если кто не знает в чем суть, поясняю. На бумажках пишутся части тела, складываются в шляпу, и парень с девушкой по очереди вытаскиваю их. Например, парень вытащил "рука", а девушка — "грудь". Значит, он кладет руку ей на грудь. Потом, не расцепляясь, тянут следующие бумажки. И так далее, пока есть возможность. Пошловатая, конечно, игра, но для пьяных студентов — самое то, весело. Ржали до икоты.

И вот, очередной жребий выпал на меня. И на Вия.

Я до этого не обращала на него внимания, а он игнорировал меня. Просто две непересекающиеся Вселенные. А тут на тебе, подарок судьбы. Делать нечего. Пожали плечами, вышли.

И началось.

Губы — шея, рука — ширинка, и так далее и тому подобное.

Три минуты — и мы с ним, как в самой настоящей Камасутре распластались в такой замысловатой позе, что на трезвую голову и распутаться бы не смогли.

И происходящее дальше вроде бы закономерно, но я засмущалась. Когда глаза в глаза, тело к телу, и кожей чувствуешь биение чужого сердца, сложно не завестись. Тем более, когда парень далеко не урод, спортивный, а еще охр*ненно пахнет.

В общем, душонка моя дрогнула и воспарила к небесам, сердечко застучало, щечки покраснели. А нас тут толпа. Шумно, весело, людно.

Чувствую, мальчик тоже задышал быстрее обычного, и блеск в глазах появился. Смотрит так, будто первый раз увидел.

Чтобы как-то скрыть свое смущение, выдаю гениальное:

— Слюни подбери, а то зальешь!

— Кто кого еще зальет, — парирует, не моргнув глазом, нависая надо мной.

Все ржут. Витька тоже улыбается, вернее ухмыляется. Нагло так, по-звериному, отчего внизу живота все в тугой угол скручивается:

— Ха, наивный, — хмыкаю, выскальзывая из-под крепкого тела, — посмотрел, пощупал и хватит с тебя.

— Думаешь?

— Уверена!

Глаза темнеют, в них вспыхивает охотничий азарт. Отлично! Этого только не хватало!

Вышла в коридор, чтобы воздуху глотнуть. А то в комнате толпа, душно, шумно. Да еще морда эта ухмыляющаяся, принявшая вызов.

Эх, зря я ему в лицо эти слова кинула. Очень зря. Нарвалась.

От мыслей отвлекают чьи-то руки, хватающие за плечи, резко разворачивающие и прижимающие к стене:

— Поиграть решила? — в карих глазах бесенята скачут.

— Угу, — киваю, пытаясь высвободится. Только он не отпускает, наваливаясь сверху. Прижимая так, что не вздохнуть.

— Думаешь, я не заметил, как ты там в процессе игры расплавилась?

— Тебе показалось! — отпихиваю от себя.

— Серьезно? — выгибает одну бровь, — давай-ка проверим.

Миг и его губы жадно накрывают мои. И вместо того, чтобы отталкивать, цепляюсь за плечи, зарываюсь руками в его волосы. Потому что в голове ни одной мысли, все мои желания сейчас связаны с этим парнем.

— Что и требовалось доказать, — хмыкает, отстранившись первым, а у меня внутри ураган, бешеный коктейль и хочется гораздо большего.

Но его слова отрезвляют, переводя выключатель с положения "нимфоманка" в положение "маленький злобный хорек".

— Сойдет для сельской местности, — демонстративно вытираю губы тыльной стороной ладони, хлопаю его по плечу и выскальзываю из захвата.

— Ты ведь понимаешь, что рано или поздно мы окажемся в одной постели? — веселый голос в спину.

— Мечтай больше, — фыркаю, а у самой крутит внутренности от неудовлетворенного желания.

— Сама придешь.

Глава 2

Именно на том дне группы мы и обратили внимание друг на друга. Да не просто обратили, а зацепились, переплелись, не в силах отступить.

Нет, не подумайте, что нас теплой волной накрыла романтика, прогулки под луной, восторженные серенады и прочие глупости.

Нет. Все абсолютно не так. Совершенно не так.

Не знаю, что каждый из нас хотел доказать, но на следующий же день между нами началось противостояние.

То он ко мне подкатывал, а я его динамила, заставляя беситься. То меня накрывал приступ нежности, а Вий обламывал в самый неподходящий момент.

Цеплялись друг к другу, прикалывались, подставляли. Иногда просто громко выясняли, кто есть кто.

Еще ревность между нами была. Дикая. Вот так странно. Отношений нет, а ревность есть.

Он уходил с одной, я в отместку соглашалась на свидание с другим. И весь вечер злилась, оттого что все мысли заняты тем, что этот поганец делает.

Или он видел меня с кем-то и был готов спалить все вокруг.

Срывали друг другу свидания, скандалили.

Еще поцелуи редкие были. Злые, отчаянные, так что искры во все стороны летели. Когда уже нет сил держаться, эмоции захлестывают. Срывались, сгорая, прикасались друг к другу, но тут же разлетались в сторону как одноименные заряды.

Детский сад, но иначе у нас не получалось. Как схлестнулись в первый раз, так дальше в том же русле и продолжали общаться.

Одногруппники, мои подруги, его друзья, да вообще все, без исключения, уже со стоном закатывали глаза и хором говорили: "Да когда ж вы наконец успокоитесь? Сойдетесь?".

И мы такие гордые, как два бойцовских петуха:

— Чтобы я с этим придурком?!

— Да нужна мне эта зараза!

И задрав нос, расходимся в разные стороны. В общем, все у нас весело.

За окном снег идет. Крупными тяжелыми хлопьями падая на землю. Середина декабря, две недели до Нового Года, настроение соответствующее. Хочется праздника, сказки, веселья, а приходится из последних сил заканчивать семестр. Голова под конец уже не варит, ничего нового в нее засунуть не получается, старое бы удержать. Как прилежный ботан пыхчу над учебниками, чтобы хоть как-то пережить нескончаемую череду семинаров, коллоквиумов, тестов. Радует одно — скоро заслуженный десятидневный отдых.

А еще радует, что сегодня пятница. Значит, можно выдохнуть и развеяться.

Собираемся с подругами (соседками по комнате) в клуб. Все как всегда: макияж поярче, платья покороче, шпильки повыше. Выдвигаемся.

Стипендия была недавно, значит, деньги есть. Шикуем, едем на такси. Гулять, так гулять. Тем более, вход в клуб сегодня для нас бесплатный — Оксанка флаеры раздобыла. Еще и коктейль в подарок. Красота.

Погружаемся в раскованную атмосферу веселья, танцев, непринужденного общения.

Рядом со мной крутится симпатичный парень. Играем с ним взглядами. Ловим мимолетные улыбки.

И на душе так легко, светло. А что? Я девушка свободная, на данный момент не обремененная отношениями (перепалки со зловредным Вием не в счет). Могу себе позволить ни к чему не обязывающий флирт.

Звучит медленная музыка и парень, наконец, приглашает меня на танец. Соглашаюсь.

Ведет за руку вглубь танцпола, а я, глупо улыбаясь, иду следом. В груди дрожь приятная. Как всегда бывает в такие моменты.

Он разворачивается ко мне лицом. Его руки перемешаются мне на талию, а мои — ему на плечи.

Медленно кружимся, ловя звуки музыки:

— Как тебя зовут? — спрашивает он, глядя в глаза.

— Алиса, — мурлыкаю в ответ.

— Красивое имя, — отвечает он, — а я Дима.

— А я Витя! — раздается наглый голос над самым ухом. От неожиданности теряю ритм, наступаю своему партнеру по танцу на ногу острой шпилькой. Он охает, отпускает меня, и начинает скакать, обхватив изувеченную конечность.

Разворачиваюсь в праведном гневе к нарушителю спокойствия. Стоит прямо за моей спиной, хмуро смотрит исподлобья:

— Что ты здесь делаешь? — шиплю на него.

— То же, что и ты, — разводит руками, ничуть не смущаясь.

— Я имею в виду, что ты делаешь конкретно здесь, рядом со мной, — указывая пальцем на танцпол, под ноги, обозначая свое место пребывания.

— А что, разве непонятно? — хмыкает и, бесцеремонно подхватив под локоть, тащит прочь.

Ошарашил своей наглостью так, что даже вначале и не сопротивлялась, позволив выволочь себя в тускло освещенный коридор.

Только тут прихожу в себя, начинаю вырываться, и в конечном итоге удается скинуть с себя его руку:

— Степанов! Ты что себе позволяешь? — толкаю его в грудь.

Глава 3

Утро. Сознание медленно проясняется.

В голове шумит. Похоже, последний коктейль вчера был совершенно лишним.

Мне жарко, потому что, во-первых, укутана по самые уши теплым одеялом, а, во-вторых, в постели со мной явно кто-то есть. И этот кто-то теплый, и живой, и почему-то закинул на меня свою ногу. Замечательно! Это кто такой наглый?

Приоткрываю один глаз и хмурюсь. Обстановка незнакомая. Явно наша общага, но чья эта комната — понятия не имею. Отлично гульнула! Просто отлично! Ну и что за счастливчик оказался сегодня ночью в моем распоряжении?

Хмурюсь еще сильнее, оттого что ничего не помню, и переворачиваюсь с живота на бок, украдкой поглядывая на своего партнера по ночной "зарядке".

Человек закутан с головой, даже носа не видно. Это подземный гном? Вампир, которому свет белый не мил? Или томный юноша прячется в домике от ночных чудовищ?

Со вздохом берусь за край одеяла и осторожно его приподнимаю:

— Эх ты ж, ё-мое! — громко, в голос и почему-то глубоким баритоном. Охрипла видать после вчерашнего.

Рядом со мной девица! Голая! Обалдеть! Ну, вот это ж ни хр*на себе!

Услыхав мой голос, она проснулась и расплылась в кошачьей улыбке:

— Привет.

Я, нервно сглотнув, пребывая в шоке от такого поворота событий, ляпаю первое, что пришло в голову:

— Кто ты, чудовище??? — нет, девочка очень даже симпатичная, с чудовищем ничего общего не имеет. Но делаем скидку на мое, мягко говоря, обалдевшее состояние.

Она моментально краснеет, резко садится, пронзая меня гневным взглядом. А потом случается то, от чего я вообще впадаю в ступор.

— Хамло! — громко, даже истерично заявляет это создание и со всей силы отвешивает звонкую пощечину.

Я в таком шоке, что могу только изумленно моргать, наблюдая за тем, как эта маленькая черноволосая фурия бегает по комнате, запаковывая себя в одежду, вслух ругаясь и награждая меня заковыристыми эпитетами.

Если честно, ничего из ее слов не поняла, так как мозг отказывался воспринимать ситуацию, а в голове еще звенело от удара. Уловила только общую суть. Я — свинья.

Кла-а-а-а-с!

Отличное начало дня! Проснулась не пойми где, да еще и с девушкой в постели (кому скажи — засмеют), получила первый раз в жизни по лицу (и надеюсь, что последний), выслушала поток брани в свой адрес.

По-моему, что-то где-то пошло не так.

Девица, стремительно одевшись, убегает, громко хлопая дверью, оставив меня в гордом одиночестве.

Зашибись! Думала, что нахожусь у нее в комнате, а оказывается нет.

Тогда где я?

Эх, и да! Эх, и вечерок вчера был! В памяти упрямо всплывают совершенно обычные моменты, ничего такого из ряда вон. С чего же меня так перекрутило-то?

Щека горит от пощечины, морщусь и тру ее ладонью.

Замираю как громом пораженная. Вместо привычной гладкой кожи, нащупываю что-то непонятное. Жесткое. Колючее.

Щетина???

Бред.

Или это какой-то гад надо мной пошутил, обмазав чем-то физиономию? Узнаю, что за сволочь — убью!

Взглядом ищу зеркало. В свободном доступе его не вижу, но вот в шкафу точно должно быть. Это же общага, здесь все стандартно.

Вскакиваю на ноги, прихватываю одеяло, чтоб прикрыть наготу и вприпрыжку, путаясь в ткани, добираюсь до шкафа. Рывком распахиваю дверцу. Так и есть! Зеркало!

Преисполненная самых дурных предчувствий заглядываю в него. Чего именно ожидала увидеть — точно не скажу. Может наклеенных усов, какой-нибудь затвердевший гель на морде, и еще Бог весть что, но только не то, что увидела.

На меня из зеркала смотрел Вий.

От неожиданности подскочила на месте и резко обернулась, ожидая, что он стоит за спиной.

Пусто. Я в комнате одна.

Что за...

Снова поворачиваюсь к зеркалу. Хмурюсь — Витька в зеркале тоже хмурится, тру щеку рукой — тот тоже трет. Приближаю свою подозрительную физиономию ближе к зеркальной поверхности — повторяет мои действия.

В полнейшем ступоре смотрю на свои руки. Явно не девчачьи. Мужской кулак, широкое запястье, татуировка на внутренней поверхности, чуть ниже локтя. Поднимаюсь взглядом выше. Здоровенный бицепс, мышцы так и бугрятся.

В горле пересыхает. Суть ситуации ускользает, остается где-то за пределами моего сознания. Чуть спускаю одеяло.

Мощная, покрытая умеренной растительностью грудь.

Ой, мама дорогая.

Я что... Мужик???

Это что вообще такое происходит?

Внезапно ощущаю себя крупной, тяжелой, высокой. В висках начинает пульсировать кровь, и ощущение будто ударили в солнечное сплетение.

Глава 4

Смотрим друг на друга минут пять. Не меньше.

Потом она, то есть я, с силой упирается мне в грудь и заталкивает внутрь комнаты, после чего торопливо прикрывает дверь, запирая ее на замок.

— Алис? — грозно спрашивает Алиса (черт, у меня мозг от происходящего треснет). Мрачно смотрит на меня, уперев руки в бока в какой-то совсем не женственной манере.

Вот это сон! Вот это да! Я в теле парня, ко мне прихожу Я и обращаюсь к самой себе по имени. Круто.

Интересно, что будет дальше.

Рассматриваю себя со стороны. Ничего так. Симпатичная. Только какая-то грубоватая, что ли, раньше не замечала за собой такого. Нервная, дерганая и смотрит на меня выжидающе, исподлобья.

— Алиса! — рявкает еще раз, подходя ближе.

— Что?

Закатив глаза, потирает шею и отходит к окну. Руками упирается в подоконник и, опустив голову, стоит несколько минут.

Я не знаю что говорить. Полный сюрреализм. И что-то мне этот сон нравится с каждой секундой все меньше и меньше.

— Алиса? — обращаюсь к самой себе.

— Ты прикалываешься? — через плечо бросает на меня раздраженный взгляд.

— Почему? — не понимаю, в чем прикол.

— Ты на себя в зеркало сегодня смотрела?

— Смотрела, — киваю чуть растерянно.

— И-и-и-и-и? — тянет она, выжидающе разводя руками.

— Лучше не вспоминать.

— Я сейчас тебя придушу!

Моргаю, не понимая, что происходит.

— Эх, Абрамова, ты и тугая! Я, — указывает на себя, — выгляжу как Алиса. Ты, —  указывает на меня, — выглядишь как Витька Степанов. А на самом деле ты — Алиса, а я, соответственно...

Замолкает, явно ожидая, что я продолжу его мысль.

Мысль оказалась верткой, и ухватить ее не удалось.

Алиса стояла напротив меня все так же с разведенными руками и ждала, когда я выдавлю что-то умное.

Умное не выдавливалось. Тогда она, растеряв остатки терпения, подскочила ко мне и встряхнула:

— Алис, не беси меня! Ты — это я, я — это ты, — и чувствуя, что по-прежнему торможу, встряхивает меня еще раз, — ну, не тупи же ты! Я — Вий. Ты в моем теле, я в твоем.

— Бред! — отвечаю рассеяно.

— Бред??? — тащит к зеркалу, — смотри. Вот ты, вот я... что тут, бл**, смешного?

— Вить, успокойся, — смеюсь, отстраняясь от него, или нее, — это все сон.

— Сон? — переспрашивает Алиса и на скулах желваки играть начинают, как-то совсем не по-девчачьи.

— Да, — убежденно киваю, — такой вот странный сон.

Бесцеремонно щиплет меня за кожу на руке. Больно.

Ойкаю и отскакиваю в сторону:

— Ты чего?!

— Помогаю проснуться!

Смотрю на нее (или все-таки на него), обиженно надув губы.

— Не смей так делать! — наезжает на меня.

— Как? — не пойму, чего он пристал ко мне.

— Вот так, — выпячивает вперед губы, — ты мужик! На тебе это выглядит... У меня нет цензурных слов, чтобы сказать, как это выглядит!

Постепенно мой мозг начинает избавляться от шоковой пелены и понимать, что вокруг творится нечто ужасное.

Я однозначно не сплю. Напротив меня стою Я, но это не Я, а Вий. Теперь уверена, что он. Потому что жесты его, интонация его, манера держаться — тоже его.

Сама же я нахожусь в его теле.

Мозг трещит, отказываясь воспринимать происходящее:

— Как? — шепчу, плотнее прижимая к себе одеяло, в которое я по-прежнему замотана.

— Ты у меня спрашиваешь? — вскинулся он, — проснулся, побрел в туалет, не разлепляя глаз. По привычке руку сунул штаны, а там нет ничего!

— Он у меня, — говорю шепотом, и зачем-то показываю пальцем в область своего паха. Можно подумать, Вий не знает, где и что у него растет.

— Правда?! — так же шепотом уточнил он, — а ты меня не обманываешь?

— Нет, — отвечаю, отчаянно засмущавшись.

— Ну, слава Богу, порадовала, а то уж думал все ... потерял. Стесал под корень в суете бегущих дней!

Издевается надо мной, а я краснею, все больше ужасаясь происходящему.

— Конечно он у тебя, как и все остальное! — Витька-Алиса тяжело опускается на одну из кроватей, — героя строить из себя не буду. Перепугался до невозможности сам, соседок твоих, кстати, тоже перепугал. Так что, если начнут косо смотреть, не удивляйся.  Они тебя теперь, по-моему, чокнутой считают. В голове сразу замкнуло, что если я в твоем теле, то ты в моем. Как в ср*ном кино. Ну и бегом сюда. Ты-то как?

Глава 5

Жду его на крыльце общаги, хмуро глядя на снегопад. Вчера он мне казался нежным, предвещающим праздник, а сегодня все очарование пропало.

Подняв повыше воротник чужой, непривычно пахнувшей куртки, поежилась. Холодно снаружи, холодно внутри. Мысли упрямо крутятся вокруг всей этой ситуации с обменом телами. Никак не могу поверить, что такое вообще возможно, да еще и происходит не с кем-то там, а именно со мной.

Мимо проходят какие-то веселые девчонки, здороваются, игриво подмигивают, вызывая глухое раздражение.

Я их не знаю, но, судя по всему, Вий с ними знаком довольно хорошо.

Тьфу. Ревную. Как всегда. В данной конкретной ситуации кажется как минимум нелепо, от этого раздражаюсь еще больше.

Где Степанов? Куда запропастился? Неужели так трудно быстро собраться и выйти?

Не успела о нем подумать, как дверь с грохотом распахнулась, и на крыльцо вывалилась "Алиса".

Вся взъерошенная, взлохмаченная, раздраженная.

— Зря ты сапоги эти надела, — киваю на высокие ботфорты на шпильках.

— Девки твои с расспросами прицепились: какой лак лучше. Я в душе не ведаю, какой! Мне вообще по барабану все эти лаки!!! Поэтому схватил первое, что под руку попалось, лишь бы свалить поскорее.

— Не дойдешь на них, — произношу, с сомнением поглядывая на товарища по несчастью.

— Дойду, — беспечно машет рукой.

Наивный тибетский юноша. На них умеючи-то долго не проходишь, а уж с непривычки...

Усмехаюсь, что же, раз так уверен, что дойдет — пусть пробует. Мое дело предупредить.

Спускаемся с крыльца и идем в сторону остановки.

Иду, закусив губу. Чтобы не заржать. Походка у Витьки просто атас.

Ноги вихляют, спотыкается. Вижу, что сердится, но упрямо идет вперед.

— Давай вернемся, — предлагаю, когда уже почти до остановки добрались, — ноги переломаешь, а они мне дороги.

— Ерунда, — машет рукой.

Упрямый. Ведь не рад своей затее, но ни за что в этом не признается.

— Вить...

Он одаривает раздраженным взглядом.

— Тьфу ты, блин, Алис, — торопливо поправляю сама себя, — заканчивай выпендриваться! Пойдем обратно, я тебе скажу, где у меня сапоги другие лежат, переобуешься.

— Отвали! — в этот момент каблуки едут на снегу. И если бы не я, он точно растянулся бы на земле.

Успеваю подхватить его под руку, и не могу сдержать глумливую усмешку, видя, как изумленно смотрит на меня, хлопая глазами:

— Как истинный джентльмен, не мог оставить хрупкую даму в беде. Сударыня, вы не ушиблись?

Степанов чуть ли дымиться не начинает, а меня смех душит. Пытается вырваться, но я лишь перехватываю его поудобнее и тащу вперед:

— Иди уж, не выкобенивайся, — усмехаюсь, не обращая внимания на тщетные попытки высвободиться, — не захотел... не захотела переобуваться, теперь терпи. А то пока ты тут ковыляешь, полгода пройдет.

Он выдохнул сквозь зубы, но сопротивляться перестал, наверное, сообразив, что все равно ничего не выйдет, ибо он теперь девочка нежная, слабая, а я — здоровенный бугай:

— Как вы вообще ходите на таких каблучищах? — ворчит себе под нос, добровольно беря меня под локоть.

— Дело привычки, — пожимаю плечами, — да и, как известно, красота требует жертв.

— Вот не наплевать ли? Так ноги себе выкручивать, чтобы мужикам нравится.

— Что поделать. Вы ж глазами любите.

Добираемся до остановки и встаем под крышу, потому что снег с каждой минутой валит все сильнее и сильнее.

В голову закрадывается мысль: а что, если все? Если навсегда так останемся? Как же друзья, близкие, родные? Как жить в таком случае? Ежусь, пытаясь отогнать от себя тяжкие думы, и вдруг слышу Алисин вопль:

— Вон он!

От удивления подскакиваю на месте:

— Кто?

— Мужик этот толстый! — машет рукой в сторону троллейбуса.

Резко оборачиваюсь и действительно вижу у окна вчерашнего толстяка. Непроизвольно думаю, а что если это бред, что если дядька не причем, а мы тут на него насядем с расспросами? Типа, зачем ты, дядя, переселение душ нам устроил? Заявит еще в полицию, что к нему сумасшедшие привязались. И увезут нас с Витюшкой в дурдом, в соседние палаты.

Хочу озвучить эти мысли Вию, но в этот момент Толстый смотрит прямо на меня. Насмешливо изгибая брови, машет ручкой. Словно льда за воротник насыпали. Аж передернуло.

Вспышкой пролетает мысль: точно он! Нет никакой ошибки!

Тащу спотыкающегося Вия к маршрутке. Знаю наверняка, что она идет тем же путем, что и троллейбус.

Глава 6

Подходим к столу.

Не знаю как Вий, а я точно весь боевой запал растеряла. С удовольствием бы спряталась за его широкую спину, но проблема в том, что теперь широкая спина у меня, а не у него.

— Здрасте! — бодро произносит Витька, подойдя к их столику, и бесцеремонно взяв печеньку из вазочки, стоящей в центре. Как всегда без тормозов.

— Здравствуйте, — раздается нестройный хор голосов.

Толстяки с интересом рассматривают нас, а потом один из них произносит:

— Ты все-таки поменял их?

Меня передергивает от этих слов.

"Наш" толстяк, усмехаясь, кивает.

— Не поверите, а мы как раз по этому вопросу, — нагло встревает Вий, — не знаю, что это за хр*нь, и как вы ее сотворили, но верните все наместо! Немедленно!

Прямо гений переговоров! Дипломат от Бога! Его только миротворцем назначать, чтоб конфликты мировые гасил ... человечество бы тогда давно вымерло.

— Боюсь, это невозможно, — пожимает плечами Толстый.

— Как так? Невозможно? — непроизвольно хватаюсь за сердце, — то есть мы так навсегда???

Интересно, если я заплачу от отчаяния, Витька поймет, или опять начнет орать, что я его позорю?

— Нет, конечно, — снисходительно смотрит в мою сторону, — я не могу вас поменять обратно, потому что это не в моих силах. Это очень старое заклятие.

Точно зареву! И пусть Вий потом сколько хочет, столько и дуется. Мне, в конце концов, страшно, и я, в конце концов, девочка, хоть и застряла в теле бугая.

Алиса выдает что-то нечленораздельное, по-видимому, тоже находясь в шоковом состоянии, хватает у них со стола стакан воды и жадно пьет.

— Я понял, — хмыкнул Вий, быстро взяв себя в руки, — нам надо сделать что-то такое эдакое, да? Спасти из горящего дома старушку, снять кошку с дерева, установить мир во всем мире, постичь дзен, и тогда все исправится? Правильно, да? Это квест такой идиотский?

Толстяк отрицательно качает головой:

— Никаких квестов. Заклинание сильное, но недолговременное. Оно само спадет.

— Когда? — требовательно спрашивается Витька.

— Думаю, через пару недель.

— Пару недель?! — переспрашиваем хором. Это уже ни в какие ворота не лезет!

— Мы не можем в таком виде провести пару недель, — взрывается Вий, указывая одной рукой на себя, второй на меня, — это ненормально! Противоестественно! Верните все немедленно.

— Увы, — Толстый лишь разводит руками.

— На хр*на вообще это надо было делать?

Он пожимает плечами и невозмутимо выдает:

— Просто так. Вы такая чудная пара.

— Мы не пара, — снова отвечаем хором, вызвав у него улыбку.

— Вы пара гораздо больше, чем вам это кажется, — Толстый игнорирует наш протест. — Воспринимайте все происходящее с вами, как шутку, розыгрыш, возможность посмотреть на мир с другой стороны.

— Шутку? — прошипел Вий в моем обличии, — знаете, что бывает за такие шутки?

— В моем случае совершенно ничего, — толстяк смотрит на нас абсолютно невозмутимо, и в его взгляде лично мне чудится предупреждение.

Вию точно ничего не кажется, и он продолжает кипятиться.

Я тащу его за рукав в сторону от их столика:

— Вить... Тьфу, Алис! Не нарывайся! Он сказал, что через пару недель все пройдет. Давай просто уйдем отсюда, пока не стало хуже. Я боюсь, что ты его разозлишь и все. Продлит заклятие на неопределенный срок. А так всего две недели. Мы справимся! Все, уймись, а то опять из-за тебя проблемы будут.

— Из-за меня? Опять?— хмурится, глядя в глаза.

— А из-за кого весь этот сыр-бор начался?

— Хочешь сказать, что из-за меня???

— Ну, а из-за кого еще? — всплеснула руками от досады,— кто ему вчера нахамил? Может, если бы ты умел вовремя затыкаться, то и не произошло бы ничего.

— Зашибись! То есть теперь я еще и виноват?!

— Кто еще? — тоже завожусь,— умел бы держать рот на замке, все бы обошлось! 

Ну вот. Опять ругаемся. Даже общие проблемы объединили нас всего на несколько часов. Вот какая из нас может быть пара, скажите на милость? Кошка с собакой и то дружнее живут.

Сверлим друг друга мрачными взглядами, а потом синхронно разворачиваемся к столику.

Пусто!

Там никого нет!

Ни нашего Толстяка, ни его пухлых друзей. Ушли!

Алиса подскакивает к официанту:

Глава 7

Весь день провожу в постели. Сначала просто думая о странных превратностях судьбы, а потом, когда парни-соседи возвращаются в комнату, активно имитируя сон.

Они попытались докапываться до меня с вопросами, но после того как были посланы далеко и надолго (кстати, получилось очень даже эффектно, вполне в духе Вити), оставили в покое. Ближе к вечеру эти черти свалили в тренажерный зал, оставив меня в гордом одиночестве.

Этим временем я воспользовалась, чтобы провести осмотр комнаты. Разобраться где что лежит, поесть, сходить в душ. Попробовала оттереть с себя всякие "ненужности" - бесполезно, как росли, так и растут на своих местах. Вернулась оттуда вся красная от смущения и расстроенная. После чего снова завалилась на кровать и быстренько заснула, в тайне надеясь, что утром весь этот бред все-таки окажется сном.

Моим надеждам не суждено было сбыться. Утром проснулась все в том же месте, в том же теле, да еще и с утренним приветом от молодого, полного сил и буйных гормонов мужского организма. Блеск!

Ладно, хоть в комнате никого не было. Витькины друзья свалили куда-то на ночь, так что хотя бы краснеть не пришлось перед посторонними.

День прошел в каком-то странном оцепенении. Мысли постоянно крутились только вокруг одного, и переключиться не получалось.

Интересно, чем там Вий занимается? Что-то он притих, ни слуху, ни духу от него. Тоже страдает от неизвестности? Или... Я даже представить не могла, что за "или" может быть в его случае.

Беру телефон и пишу ему сообщение в вайбере:

"Чем занимаешься?".

Минутная тишина, а потом ответ:

"Пью пиво с твоими соседками по комнате, рассказываю им матерные анекдоты. Они ржут как дурочки, ходят передо мной в одном белье, раскрывают все твои грязные тайны. Юлька еще ничего, а вот у Аньки целлюлит жуткий".

У меня аж руки от негодования затряслись. Скотина!!!! Я тут страдаю в гордом одиночестве, а он развлекается, да еще и девчонок расспрашивает, а они те еще болтушки, сейчас вывалят ему все, что его не касается!

"Я убью тебя!"

"Серьезно? Ботаны умеют убивать?"

"Я не ботан!"

"Угу. Я так и понял по горе учебников и стопке тетрадей! Бота-а-а-ан!"

"А ты тупорез!"

"Зато я знаю, где у тебя трусы хранятся".

Эта свинья копается в моих вещах!

"Трусы с крошкой енотом??? Серьезно?" — и десять ржущих смайликов.

"Не лапай мое белье своими грязными лапами!" — черт, это мои любимые трусики, миленькие такие, с енотиком! Я люблю енотов!!!

"Хм, это, вообще-то твои лапы. Я валя-я-я-юсь. Еще и волк из "Ну, погоди!". Тебе сколько лет-то? Десять?".

Издевается, гад! Хочу ответить, но не хватает цензурных слов. Одни матерные.

"Повседневный арсенал, конечно, так себе, вряд ли кого-то на великие свершения подвигнет. А вот красный комплект — очень даже ничего. Для кого покупала?"

"Уж точно не для тебя!"

Вскакиваю на ноги и начинаю метаться по комнате из стороны в сторону. Это уму непостижимо! Витька получил доступ к моим личным вещам, и теперь не стесняясь, этим пользуется. Ни стыда, ни совести у человека! Хотя о чем это я? Стыд и совесть? У Вия? Нонсенс! Мне, конечно, прятать нечего: нет ни дневника с тайными мыслями и душещипательными признаниями, ни коллекции плеток и резиновых членов с металлическими шипами, спрятанной под кроватью. Но все равно трясет так, будто он сейчас тайны мадридского двора выведывает у подруг.

Полчаса бешусь, чуть ли не брызгаю кипятком, с трудом преодолеваю желание спуститься к нему и устроить разнос. Останавливает только то, что соседки дома. Они явно не поймут, если на пороге нашей комнаты появится Вий, собственной персоной, и будет орать дурным голосом, чтобы не трогали его труселя. Вот засада!

Спустя некоторое время снова приходит сообщение:

"Так, я что-то не понял! Ты, когда успела с Мишкой из параллельного потока спеться??? Это что за сообщения я от него сейчас получаю? "Солнышко, привет, как дела? Не могу заснуть, думаю о тебе". Что за нежности? "

"Не твоего ума дело! И вообще это мне пишут, а не тебе!"

Отлично! Антонов выбрал самое неподходящее время, чтобы напомнить о своем существовании. У нас с ним ничего нет, просто оказывает знаки внимания, не особо рассчитывая на что-то большее. Но это опять-таки мое личное дело!

"Ты не ответила на мой вопрос!"

"Даже и не собиралась!"

"Алис, не беси меня! Давно ли ты для него Солнышко???"

"Тебя это не касается!"

Минута затишья, потом снова сообщение:

"В общем, я написал ему, что бы он отвалил и больше не писал, не звонил и близко не подходил".

Глава 8

На следующий же день моя решительность дала трещину. Это на словах все легко и просто, а на деле: надо собраться, дойти до универа, умудрившись еще по пути не проколоться с кем-нибудь из знакомых, встретится с группой, с друзьями-подругами. Контролировать каждое свое слово, каждый взгляд, каждое движение.

Ладно, будь что будет. Выдохнула, сжала кулаки, взяла со стола одну единственную Витькину тетрадь, в которой только даты были записаны, названия лекций (иногда) да каракули всякие на полях, и отправилась на занятия.

Дорога до универа показалась бесконечной. Шла нога за ногу, натянув на пол лица капюшон, словно это могло помочь мне спрятаться. Кто-то здоровался, кому-то жала руку.

Эх, и подставил нас этот толстый шутник! Как я этот день переживу? Понятия не имею!

Первая пара прошла словно в тумане. Чуть не села по инерции на первый ряд. Во время спохватилась и побрела назад к Вийкиным друзьям.

Эти товарищи активно что-то обсуждали, играли в морской бой, крестики нолики, балду. В общем, занимались чем угодно, но только не учебой. Соответственно и мне не давали. Стоило только сконцентрироваться на теме, как кто-нибудь выдавал очередную глупость. Нет, что уж притворяться, было смешно. Очень смешно. С каждой минутой все больше слушала этих дураков, и все труднее было переключиться на лектора.

Неудивительно, что Вий ни фига не учится. Как в таком окружении что-то услышать, или понять?

Кстати, а где сам Витя? Проспал или все-таки решил игнорировать универ? С одной стороны рада, что этого поганца нет в поле зрения, а с дугой - как-то не по себе. Где он? Что с ним?

Перерыв.

Уши медленно скручиваются в трубочку, когда слышу, как парни общаются между собой. Речь зашла о девушках и началось... У этой корма что надо, так бы и вдул, и губы такие, что только ртом работать. Дальше хуже - эта кривая, эта косая, у этой жопа большая, а у этой титьки маленькие. Капец! А сами просто все как один идеальные древнегреческие атлеты! Один рыжий, другой с ногами, как колесо, третий, как сушеный глист. Вий-то на их фоне просто Аполлон. Хотя если уж начистоту, он на любом фоне отлично выглядит.

Дебаты на тему девушек продолжаются. И мне все больше хочется спросить: ребят, а вы не охр*нели? Если такие все идеальные — любите друг друга, а мы посмотрим на вас! Порадуемся вашему счастью! Но молчу, потому что я, вроде как и не я. Я Вий! И все регулярно докапываются до моих век.

— Вить, — слышу оклик Дениса, — веко подними.

Черт, как же задолбала эта шутка! Я в его теле всего три дня, и уже слышать про эти веки не могу. Убила бы. Как только он сам терпит?

— Чего тебе? — недовольно смотрю в сторону своего как бы друга.

— Алиска ползет! — кивнул в сторону лестницы, — Ты смотри, как расфуфырилась!

Поворачиваюсь, как дракон, и тут же теряю дар речи.

Вий, сволочь!  Я убью тебя!!!

К нам иду я. Вернее Витька в моем обличии. Идет, задницей крутит. Морда накрашена, ресницы по километру, губы алые.

Предусмотрительно в обуви без каблуков, помнит, как прошлый раз ковылял на шпильках.

П**дюк!

Где мои длинные светлые волосы????? Что это за рыжее безобразие на голове??? Витя! Вий! С*чонок! Ты чего творишь???

Этот гад подходит к нам:

— Ребят, привет. Как вам мой новый образ? — кокетливо накручивает волосы на палец. Мои волосы! На мой наманикюренный палец! А сам смотрит на меня, невинно хлопая глазками, — Витюша, яхонтовый мой, ну как, нравится?

Я вдохнуть не могу от возмущения, через зубы втягиваю воздух в легкие:

— Не то слово! А что уж не побрилась налысо? — взглядом обещаю стереть с лица земли.

— Хотела, но передумала. Решила что скучно. Я еще дреды не попробовала, фиолетовый ирокез, бритые виски, — ехидно усмехается, и я понимаю, что эта скотина не остановится, — а потом уж и налысо можно.

— С чего такие перемены? — зверею, из последних сил держу себя в руках.

— Я тут подумала, что слишком парюсь из-за мнения окружающих, поэтому решила избавиться от условностей и поэкспериментировать. Что скажешь?

Урод! Уродище!!! Ненавижу!

В этот момент мне прилетает по плечу. Еле сдержалась, чтобы не завопить, и не начать тереть бедное плечико.

Что у парней за привычка, демонстрировать при встрече силу? То ли дело у нас девочек: чмок-чмок в щечку, красиво и не больно. А эти — как молодые бизоны. И чем круче ты себя считаешь, тем сильнее дубасишь.

Судя по тому, как ломит плечо, меня осчастливил своим вниманием кто-то с очень-очень высоким самомнением.

Обернувшись, обнаружила рядом с собой еще одну нашу универскую достопримечательность.

Зорин. Собственной персоной.

Стою, смотрю на него, улыбаюсь, как дура.

Это непроизвольная реакция. Знаете, есть такие люди, за которыми тянешься? Вот он один из них.

Глава 9

— Витюш, — мурлыкает "как бы Алиса", — а ты что какой сумрачный? Свидание сорвалось?

— У меня? — выгибаю бровь, — нет. Мы сегодня с Серафимой идем в кино.

Она, правда, еще не в курсе, но это мелочи.

— Чего? — удивляется Ден, — с Симкой? С кривозубым толстомясом?

Все парни смотрят на меня, открыв рты.

— А что? Может, она как человек хорошая, — уверенно выдаю, наслаждаясь вытянутым лицом Алисы.

— Гонишь?

— Не-а, — веселюсь, потому что Витька-Алиса надвигается на меня, сердито уперев руки в боки. Только он забыл, что теперь в моем теле, а я в его. И он у меня заканчивается где-то на уровне подмышки. Зато я на него могу смотреть свысока.

— Только попробуй, — грозно произносит он.

— Ревнуешь, детка? — глумлюсь, наслаждаясь его бессилием.

— Я? Ревную? — ухмыляется, и мне совсем не нравится выражение его глаз, — пойдем-ка, отойдем на минуточку!

Хватает под руку и тащит в сторону. Заскакиваем в первую попавшуюся аудиторию. Он с грохотом захлопывает дверь:

— Алиса, мать твою! Даже не думай!

— Какого хр*на ты меня перекрасил?! — хватаю прядь волос и трясу у него перед глазами.

— Так лучше!

— Это мои волосы! И я сама знаю, как лучше!

— Вот когда обратно вернемся, они станут твоими, а сейчас мои. Что хочу, то и делаю! — сложил руки на груди.

Боже, как чудно смотреть на себя со стороны, да еще и с мужскими повадками, замашками.

— Только посмей приблизиться к Федоровой! Только посмей! — хватает меня за футболку, пытаясь встряхнуть. Ага, сейчас пятьдесят килограмм блондинки против центнера мышц. Что, мальчик, не нравится?

— Что такого, Вить? Ты же не постеснялся мне имидж поменять! А я вот пойду с Федоровой пообщаюсь от твоего имени.

— Алиса! — рявкнул он.

— Я тебя внимательно слушаю.

Он только открыл рот, чтобы разразиться гневной речью, но распахнулась дверь, и в аудиторию зашел солидный преподаватель, а следом за ним гуськом вся наша группа.

— Потом поговорим, — многообещающе протянул он.

— Непременно!

Смерили друг друга убийственными взглядами и разошлись. Он по привычке пошел назад, а я вперед. На полпути остановились, синхронно ругнулись и пошли в обратную сторону, столкнувшись в проходе. Ни один уступать не собирался, поэтому разошлись с трудом.

Когда почтенный преподаватель с абсолютно непоколебимым лицом стоит перед аудиторией и рассказывает о спектроскопии, все сидят, растекаясь по партам, но упорно пытаются сделать вид, что слушают, записывают и даже что-то пытаются понять.

Препод солидный, поэтому наглеть и показывать, что изнываешь от скуки как-то неудобно. Даже не то, что неудобно. Страшно. Уж больно суров мужик. Один раз проколешься, потом фиг сдашь.

Держимся. Кто в кулак зевает. Кто делает вид, что пишет в тетради, а сам рисует картинки на полях. Кто стеклянным взором смотрит на профессора. Тишина. Никто и пикнуть не смеет.

В общем, терпим. Со скучающим видом рисую розу, и думаю, что же такого должно случиться, чтоб стало веселей.

И тут как по заказу:

— Как мы уже успели убедиться, электронные переходы в молекулах происходят значительно быстрее, чем движение ядер. Именно поэтому при таких переходах ни расстояние между ядрами, ни скорости их движения не успевают измениться. Данное явление носит название принципа Франка- Кондона.

Тишина, все переглядываются, пытаясь понять, показалось или нет. Потом быстрые взгляды в мою сторону. Ждут, что я что-то скажу. Вий бы точно что-нибудь ляпнул, а я молчу. Я же девочка воспитанная. Хоть и хочется хихикнуть.

И тут раздается бодрый шепот Алисы, который в тишине аудитории слышен каждому. Препод не исключение.

— Какого такого г**дона?

Вий! Дебил! Молчи!

Константин Дмитриевич медленно оборачивается и находит взглядом нарушителя тишины.

Витька замолкает, через плечо несмешливо смотрит на меня и подмигивает.

Скотина, молчи!

— Молодая, леди, — голос преподавателя не изменился ни на полтона, — то, что сказали вы, пишется вот так.

Неторопливо, ровным почерком выводит на доске название средств защиты,

— А фамилия ученого вот так, — чуть ниже пишет фамилию, — разница в одну букву, а смысл совсем иной.

Подчеркивает последние буквы на конце каждого слова.

По аудитории побежали смешки. Вий в моем обличии сидит, улыбается, а мне кажется, что я сейчас взорвусь.

Глава 10

Этой ночью мне снились эротические сны. В них участвовала я и Милеев, а Вий смотрел со стороны, давая советы и ценные указания.

 В результате проснулась в холодном поту и с непреодолимым желанием забраться в душ, и хорошенько помыться, а заодно и зубы почистить.

А еще в голове сидел маленький злобный гном и настойчиво рекомендовал сделать что-нибудь, чтобы остановить Вия, иначе может случиться нечто ужасное.

Весь день провела в размышлениях, что сделать и как.

Проще всего скрутить его в бараний рог, пользуясь тем, что сейчас сильнее. И никуда не пускать.

Но это временные меры. Стоит только слабить хватку, и он непременно что-нибудь учудит. Нет, нужно что-то другое. Вот только что?

Решение нашлось только под самый вечер. И удивительно, почему я не подумала об этом раньше.

Вий — это ходячий тестостерон. И то, что он сейчас в моем обличии, дела не меняет. Сознание-то его, как и характер, и жизненные принципы. Значит, на него можно повлиять, главное достучаться. И я знаю, как это сделать.

Торопливо собираюсь и чуть ли не бегом отправляюсь в кинотеатр, надеясь успеть на сеанс.

Покупаю билет и врываюсь в зал за полминуты до начала. Огни уже гаснут, когда я поднимаюсь на самый верхний ряд. Вижу Марка с Вием. Он меня тоже замечает и показывает язык. Ну-ну, веселись, пока можешь. Посмотрим еще кто кого!

Усаживаюсь. Свет меркнет, начинается фильм.  Но мне плевать. Достаю телефон и начинаю свое гадкое дело. Вернее миссию по спасению своей драгоценной тушки от рук недругов.

"Как фильм?" — Пишу Вию.

"Супер. А кавалер еще лучше".

И в конце смайлик как один колобок жарит другого. Пошляк.

"Нравится?"

"А то! Он так на тебя смотрит, разве что слюна струйкой не стекает".

"Класс!!!"

"Ты чего пришла-то? Советом помочь или свечку подержать?"

"Угу. Типа того. Просто не могла такое пропустить".

"Ну-ну смотри. Наслаждайся".

"Уже! Я вижу, он ближе к тебе подвигается!".

Опять гадкий смайлик.

Ну что ж, Витька, поехали.

"Витюш, а ты представь. Он подвигается еще ближе, закидывает как бы между делом, руку тебе на плечо. Нежно приобнимает, прижимая к своему пухлому тельцу, пахнущему потом и пирожками".

В ответ тишина. Глумлюсь дальше:

"Его коротенькие, толстенькие пальчики ложатся на твою коленку и начинают ее поглаживать, с каждым разом поднимаясь все выше и выше. Скользя по внутренней поверхности бедра, ныряет под юбку".

"Ты мешаешь смотреть фильм!"

Ничего страшного. Высунув язык от усердия, строчу дальше:

"Сгорая от нетерпения, вы досматриваете фильм и едете к нему, целуясь на заднем сиденье такси. Оказываетесь у него дома, начинаете торопливо раздеваться. Ты смотришь, как он, путаясь в штанинах, стягивает брюки, оставшись в растянутых семейниках и черных высоких носках. Почти гольфах. До самых колен. С дыркой на большом пальце. Солдат любви, бочонок сладострастья. Медленно, как заправский Мачо, он расстегивает рубашку и швыряет ее в сторону. Ты скользишь взглядом по его животу. И это не твой каменный пресс. Нет! Это бледная, покрытая жидкой рыженькой растительностью пузямба. Свисающая над резинкой трусов, и задорно подрагивающая при каждом шаге. А еще у него есть грудь, наверное, побольше чем у меня! На ней почти нет шерсти, но вокруг сосков растут гордые одинокие длинные волосиночки. Их всего несколько, и он их трепетно бережет, холит и лелеет. И, конечно же, он дал имена: Карл, Иоганн Себастьян Бах, Гендальф, Ниф-Ниф и Кудряшка Сью."

"Дура! Отвали!"

Как бы не так! Продолжим:

"И вот ты уже стоишь обнаженная и ждешь, когда он освободит своего богатыря из плена клетчатых семейников".

"Я тебя убью!"

"Его гордый нефритовый жезл устремляется ввысь, подрагивая и пульсируя от одного взгляда на тебя. И ты весь горишь, чувствуя, как низ живота тянет от предвкушения. Он подходит ближе, жадно облизываясь. Его маленькие глазки горят похотью и вожделением. И ты плавишься, отдаваясь его воле".

"Ну, все, Абрамова, тебе капец".

"Его жадные дрожащие суетливые ручки хватают тебя на задницу и подталкивают к кровати. Ты опускаешься на шелковые простыни, бесстыдно демонстрируя самое сокровенное, распаляя его еще больше. И у него больше нет сил держаться. Набрасывается на тебя, вдавливая в постель. Целует в губы. Мужским поцелуем. Потом спускается ниже, облизывает грудь, играет с сосками. Ты чувствуешь, как его пальцы прикасаются к тебе. Там. Гладят между ног, плавно погружаясь внутрь. Ты весь горишь, готов спались все вокруг, теряя голову от прикосновений этого мужлана".

"Алиса, твою мать, ты заткнешься???"