ГЛАВА IV

У входа в сад рос большой розовый куст — розы на нем были белые, но возле стояли три садовника и усердно красили их в алый цвет. Алиса удивилась и подошла поближе, чтобы узнать, что там происходит. Подходя, она услышала, как один из садовников сказал другому:

— Поосторожней, Пятерка! Опять ты меня забрызгал!

— Я не виноват, — отвечал Пятерка хмуро. — Это Семерка толкнул меня под локоть!

Семерка поднял голову и сказал:

— Правильно, Пятерка! Всегда сваливай на другого!

— Ты бы лучше помалкивал, — сказал Пятерка. — Вчера я своими ушами слышал, как Королева сказала, что она подумывает отрубить тебе голову!

— За что? — спросил первый садовник.

— Тебя, Двойка, это не касается! — отрезал Семерка.

— Нет, касается, — возразил Пятерка. — И я ему скажу, за что. За то, что ты принес кухарке луковки тюльпанов вместо картошки!

Семерка швырнул кисть.

— Ну, знаете, такой несправедливости… — начал он, но тут взгляд его упал на Алису, и он смолк. Двое других оглянулись, и все трое сняли шапки и низко поклонились.

— Скажите, пожалуйста, — робко спросила Алиса, — зачем вы красите эти розы?

Пятерка с Семеркой посмотрели на Двойку, но ничего не сказали. Двойка тихо объяснил:

— Понимаете, барышня, нужно было посадить алые розы, а мы, дураки, посадили белые. Если Королева узнает, нам отрубят головы. Так что мы тут стараемся, пока она не пришла.

В эту минуту Пятерка (он все время вглядывался с тревогой в сад) крикнул:

— Королева! Королева!

Садовники пали ниц. Послышались шаги. Алиса обернулась — ей не терпелось увидеть Королеву.

Впереди выступали десять солдат с пиками в руках; они были очень похожи на садовников — такие же плоские и четырехугольные, с руками и ногами по углам. За ними шагали десять придворных; их одежды были расшиты крестами, а шли они так же по двое, как и солдаты. За придворными бежали королевские дети, на одеждах которых красовались вышитые червонным золотом сердечки; их было тоже десять; милые крошки держались парами за руки и весело подпрыгивали на ходу. За ними шествовали гости, все больше короли и королевы, среди которых был и Белый Кролик; он что-то быстро и нервно говорил и всем улыбался. Он прошел мимо Алисы и не заметил ее. За гостями шел Червонный Валет, который нес на малиновой подушке корону. А замыкали это великолепное шествие ЧЕРВОННЫЕ КОРОЛЬ и КОРОЛЕВА.

Когда шествие поравнялось с Алисой, все стали и уставились на нее, а Королева сурово спросила:

— Это еще кто?

Она обращалась к Валету, но тот лишь улыбнулся и поклонился в ответ.

— Глупец! — бросила Королева, задрав нос.

— Как тебя зовут, дитя? — спросила она Алису.

— Меня зовут Алисой, с позволения Вашего Величества, — ответила Алиса.

Про себя же она храбро подумала: «Да это всего-навсего колода карт! Чего же мне их бояться?»

— А это кто такие? — спросила Королева, указывая на повалившихся вокруг куста садовников. Они лежали лицом вниз, а так как рубашки у всех в колоде были одинаковые, она не могла разобрать, садовники это, придворные или собственные ее дети.

— Откуда мне знать, — ответила Алиса, удивляясь собственной смелости. — Меня это не касается.

Королева побагровела от ярости и, сверкнув на нее глазами, грозно закричала:

— Отрубить…

— Чепуха! — сказала Алиса очень громко и решительно.

Королева умолкла.

А Король положил ей руку на плечо и робко произнес:

— Подумай, дружок! Она ведь совсем ребенок!

Королева сердито отвернулась и приказала Валету:

— Переверни их!

Валет осторожно перевернул садовников носком сапога.

— Встать! — крикнула Королева громким пронзительным голосом.

Садовники вскочили и принялись кланяться Королеве, Королю, королевским детям и всем остальным.

— Сию же минуту перестаньте! — завопила Королева. — У меня от ваших поклонов голова закружилась.

И, взглянув на куст роз, прибавила:

— А что это вы тут делали?

— С позволения Вашего Величества, — смиренно начал Двойка, опускаясь на одно колено, — мы хотели…

— Все ясно! — произнесла Королева, которая меж тем внимательно разглядывала розы. — Отрубить им головы!

И шествие двинулось дальше, только три солдата задержались, чтобы привести приговор в исполнение. Несчастные садовники бросились к Алисе за помощью.

— Не бойтесь, — сказала Алиса. — Я вас в обиду не дам.

И сунула их в карман. Солдаты обошли ее кругом, поискали и зашагали прочь.

— Ну что, отрубили им головы? — крикнула Королева.

— Пропали их головы, Ваше Величество, — гаркнули солдаты.

— Отлично! — завопила Королева. — Сыграем в крокет?

Солдаты молча взглянули на Алису: видно, Королева обращалась к ней.

— Сыграем! — крикнула во весь голос Алиса.

— Пошли! — взревела Королева.

И Алиса вошла в толпу гостей, недоумевая, что же будет дальше.

— Какая… какая прекрасная сегодня погода, не правда ли? — робко произнес кто-то.

Она подняла глаза и увидела, что рядом идет Белый Кролик и беспокойно заглядывает ей в лицо.

— Да, погода чудесная, — согласилась Алиса. — А где же Маркиза?

— Ш-ш-ш, — зашипел Кролик. — Как бы она не услышала! Королева и есть Маркиза — ты разве не знала?

— Нет, — сказала Алиса. — Маркиза чего?

— Королева Червей, — зашептал ей Кролик прямо в ухо, — и Маркиза квази-черепах.

— Это что такое? — спросила Алиса, но Кролик не ответил, ибо они уже вышли на площадку, и игра тут же началась.

Алиса подумала, что в жизни не видала такой странной площадки для игры в крокет: сплошные рытвины и кочки; шарами служили ежи, молотками — страусы, а воротцами — солдаты, которые делали мостик — да так и стояли, пока шла игра.

Поначалу Алиса никак не могла справиться со своим страусом: только сунет его голову себе под мышку, отведет ему ноги назад, нацелится и соберется ударить им по ежу, как он изогнет шею и поглядит ей прямо в глаза, да так удивленно, что она начинает смеяться; а когда ей удавалось снова опустить его вниз головой, ежа уже не было: он развернулся и тихонько трусил себе прочь.

К тому же все ежи у нее попадали в рытвины или на кочки, а солдаты-воротца разгибались и уходили на другой конец площадки. Словом, Алиса скоро решила, что это очень трудная игра.

Игроки били все сразу, не дожидаясь своей очереди, и все время ссорились и кричали; через несколько минут Королева пришла в бешенство, топала ногами и то и дело кричала:

— Рубите ей голову! Голову ему долой!

Солдаты вставали с земли и брали несчастных под стражу, в результате чего воротцев становилось все меньше и меньше, и не прошло и получаса, как их и вовсе не осталось, а все игроки, за исключением Короля, Королевы и Алисы, с трепетом ждали казни.

Наконец Королева бросила игру и, переводя дыхание, спросила Алису:

— А видела ты Черепаху Квази?

— Нет, — отвечала Алиса. — Я даже не знаю, кто это такой.

— Тогда пошли, — распорядилась Королева. — Он сам тебе все расскажет.

И они пошли. Уходя, Алиса услышала, как Король тихо сказал, обращаясь к гостям:

— Мы всех вас прощаем.

«Вот хорошо!» — подумала Алиса. (Ей было грустно думать о назначенных казнях.)

Вскоре они увидели Грифона, крепко спящего на солнцепеке. (Если вы не знаете, как выглядит Грифон, посмотрите на картинку.)

— Вставай, бездельник, — сказала Королева, — и отведи эту барышню к Черепахе Квази. Пусть расскажет ей свою историю. А мне надо возвращаться, я там приказала кое-кого казнить, надо присмотреть, чтобы все было как следует.

И она ушла, оставив Алису с Грифоном. Алисе он не внушил особого доверия, но, подумав, что с ним, верно, все же спокойнее, чем с кровожадной Королевой, она осталась.

Грифон сел и протер глаза, потом проводил Королеву взглядом, потом усмехнулся.

— Смех — да и только! — пробормотал он не то про себя, не то обращаясь к Алисе.

— Смех? — переспросила Алиса растерянно.

— Ну да, — ответил Грифон. — Выдумает тоже! Казнить! У них такого отродясь не было. Ладно, пошли!

«Все здесь только и говорят, что „пошли!“ — подумала Алиса, покорно плетясь за Грифоном. — Никогда в жизни мною так не помыкали!»

Пройдя совсем немного, они увидели вдалеке Черепаху Квази; он лежал на скалистом уступе и вздыхал с такой тоской, словно сердце у него разрывалось. Алиса от души его пожалела.

— Почему он так грустит? — спросила она Грифона.

И он ответил ей почти теми же словами:

— Грустит! Выдумает тоже! Не о чем ему грустить. Ладно, пошли!

И они подошли к Черепахе Квази, который глянул на них большими, полными слез глазами, но ничего не сказал.

— Эта барышня, — начал Грифон, — хочет послушать твою историю. Вынь да положъ ей эту историю! Вот оно что!

— Что ж, я расскажу, — проговорил Квази глухим голосом. — Садитесь и ничего не говорите, пока я не кончу.

Грифон и Алиса уселись. Наступило молчание.

«Не знаю, как это он собирается кончить, если никак не может начать», — подумала Алиса.

Но делать было нечего — она терпеливо ждала.

— Однажды, — произнес наконец Черепаха Квази с глубоким вздохом, — я был настоящей Черепахой.

И снова воцарилось молчание — только Грифон изредка откашливался да Квази без конца вздыхал. Алиса совсем уже собралась подняться и сказать: «Благодарю вас, сэр, за увлекательный рассказ», но потом решила подождать: должен же он что-то еще рассказать.

Черепаха Квази немного успокоился и, всхлипывая, заговорил:

— Когда мы были маленькими, мы ходили в морскую школу. Учителем у нас был старик Черепаха. Мы звали его Спрутиком.

— Зачем же вы звали его Спрутиком, — спросила Алиса, — если а самом деле он был Черепахой?

— Мы его звали Спрутиком, потому что он всегда ходил с прутиком, — ответил сердито Черепаха Квази. — Ты не очень-то догадлива!

— Стыдилась бы о таких простых вещах спрашивать, — подхватил Грифон.

Оба замолчали и уставились на бедную Алису, которая готова была провалиться сквозь землю. Наконец Грифон повернулся к Черепахе Квази и сказал:

— Давай, старина, поторапливайся! Нельзя же весь день здесь сидеть…

И Квази заговорил:

— Ты, верно, не живала подолгу на дне морском…

— Не живала, — согласилась Алиса.

— И, должно быть, никогда не видала живого омара…

— Зато я его однажды пробова… — возразила было Алиса, но спохватилась и покачала головой. — Нет, не видала.

— Значит, ты не имеешь понятия, как приятно танцевать морскую кадриль с омарами.

— Нет, не имею, — вздохнула Алиса. — А что это такое?

— Как же, — сказал Грифон, — все выстраиваются в ряд на морском берегу…

— В два ряда! — закричал Черепаха Квази. — Тюлени, лососи, морские черепахи и все остальные. Делаешь сначала два прохода вперед…

— Взяв за ручку омара! — воскликнул Грифон.

— Конечно, — подтвердил Черепаха Квази. — Делаешь два прохода вперед, поворачиваешься к партнеру лицом, подпрыгиваешь на одной ноге, потом на другой…

— Меняешь омаров — и возвращаешься назад тем же порядком, — закончил Грифон.

— А потом, — продолжал Черепаха Квази, — швыряешь…

— Омаров! — крикнул Грифон, подпрыгивая в воздух.

— Подальше в море…

— Плывешь за ними! — ликовал Грифон.

— Кувыркаешься разок в море! — воскликнул Черепаха Квази и прошелся колесом по песку.

— Снова меняешь омаров! — вопил во весь голос Грифон.

— И все, — сказал Квази внезапно упавшим голосом.

И два друга, только что прыгавшие, как безумные, по песку, загрустили, тихо сели и с тоской взглянули на Алису.

— Это, должно быть, очень красивый танец, — робко заметила Алиса.

— Хочешь посмотреть? — спросил Черепаха Квази.

— Очень, — сказала Алиса.

— Вставай, — приказал Грифону Квази. — Покажем ей первую фигуру. Ничего, что тут нет омаров… Мы и без них обойдемся. Кто будет петь?

— Пой ты, — сказал Грифон. — Я не помню слов.

И они важно заплясали вокруг Алисы, размахивая в такт головами и не замечая, что то и дело наступают ей на ноги. Черепаха Квази затянул грустную песню:

А ну на дно со мной спеши —

Там так омары хороши

И спляшут с нами от души,

Треска, моя голубка!

И Грифон подхватил припев:

Треска и прямо, и бочком,

Мигни глазком, махни хвостом!

Есть много рыб — но нет милей

Трески, моей голубки!

— Спасибо, — сказала Алиса, радуясь, что первая фигура наконец подошла к концу.

— Хочешь, мы тебе станцуем вторую фигуру? — предложил Грифон. — Или пусть лучше Квази споет тебе песню?

— Ах, песню, пожалуйста, если можно, — отвечала Алиса с таким жаром, что Грифон только пожал плечами.

— О вкусах не спорят, — заметил он обиженно. — Спой ей «Еду вечернюю».

Черепаха Квази глубоко вздохнул и, всхлипывая, запел:

Еда вечерняя, любимый Суп морской!

Когда сияешь ты, зеленый и густой, —

Кто не вдохнет, кто не поймет тебя тогда,

Еда вечерняя, блаженная Еда!

Блаже-э-нная Е-да-а!

Блаже-э-нная Е-да-а!

Еда вече-э-рняя,

Блаженная, блаженная Еда!

— Повтори припев! — приказал Грифон.

Черепаха Квази открыл было рот, но в эту минуту вдалеке послышалось:

— Суд идет!

— Бежим! — крикнул Грифон, схватив Алису за руку, и потащил за собой, так и не дослушав до конца.

— А кого судят? — спросила, задыхаясь, Алиса.

Но Грифон только повторял:

— Бежим! Бежим! И прибавлял шагу.

А ветерок с моря доносил грустный напев:

Еда вече-э-рняя,

Блаженная, блаженная Еда!

Он звучал все тише и тише и, наконец, совсем смолк.

Червонные Король и Королева сидели на троне в окружении толпы народа, а перед ними стояли Валет в цепях и Белый Кролик — в одной руке он держал трубу, в другой — длинный пергаментный свиток.

— Глашатай, читай обвинение! — велел Король.

Белый Кролик трижды протрубил в трубу, развернул пергаментный свиток и прочитал:

Дама Червей напекла кренделей

В летний погожий денек.

Валет Червей был всех умней

И семь кренделей уволок.

— Теперь свидетельские показания, — сказал Король, — а потом приговор.

— Нет! — сказала Королева. — Сначала приговор, а потом показания!

— Чепуха! — крикнула Алиса, да так громко, что все подпрыгнули. — Подумать только, начинать с приговора!

— Попридержи язык! — приказала Королева.

— И не подумаю! — сказала Алиса. — Вы ведь всего-навсего колода карт! Кому вы страшны?

Тут все карты поднялись в воздух и полетели Алисе в лицо. Алиса испуганно вскрикнула… принялась от них отбиваться… и обнаружила, что лежит на берегу — голова ее покоится у сестры на коленях, а та тихо смахивает у нее с лица листья, упавшие с дерева.

— Алиса, милая, проснись! — сказала сестра. — Как долго ты спала!

— Какой мне странный сон приснился! — вскричала Алиса и рассказала сестре о своих удивительных Приключениях Под Землей, про которые вы прочитали.

А когда она кончила, сестра поцеловала ее и сказала:

— Правда, сон был очень странный! А теперь, милая, беги домой, не то опоздаешь к чаю!

И Алиса побежала домой, размышляя, как нетрудно понять, о том, что за чудесный сон ей приснился.

Но сестра ее осталась сидеть на берегу. Глядя на заходящее солнце, она думала о маленькой Алисе и ее Приключениях, пока не погрузилась в какую-то полудрему, и вот что ей привиделось.

Она увидела старый город и реку, плавно текущую по равнине неподалеку, и лодку, медленно скользящую вверх по течению, и веселую компанию детей в лодке… она слышала их смех и голоса, музыкой разносящиеся по воде… а среди них сидела еще одна маленькая Алиса, жадно слушавшая сказку… Она тоже прислушалась к сказке, и — ах! — это был сон ее маленькой сестрички! Летнее солнце сияло над их головами, лодка с веселыми пассажирами медленно плыла по воде под звуки их голосов и смеха, а потом скрылась за поворотом реки — и она ее больше не видела.

И тогда она представила себе (будто во сне внутри сна), как ее маленькая сестренка вырастет и, сохранив в свои зрелые годы простое и любящее детское сердце, станет собирать вокруг себя ребятишек, и как теперь уже их глаза заблестят от дивных сказок. Быть может, она поведает им и о тех приключениях, которые выпали на долю прежней маленькой Алисы, и, разделив с ними их нехитрые радости, вспомнит свое детство и счастливые летние дни.

Загрузка...