Allegro в четыре руки. Книга первая

Глава 43

Май, 2010 год, Киев.

Прошло пять месяцев – самых тяжёлых и бесконечно длинных пять месяцев моей жизни. Я стала совершенно другой, словно меня подменили. Уже подходила к концу весна, а я продолжала оставаться в холодном декабре, так и не сумев изгнать зиму из своего заледеневшего сердца. Зима стала отражаться в моих глазах безразличием, не свойственным мне до сих пор, она убила во мне жизнерадостность и отняла надежду. Зима отняла у меня любовь…

Я с головой погрузилась в работу, надеясь именно в ней найти лекарство от тоски дляьмоей искалеченной души. Работала день и ночь, нагружая себя на полную катушку, чтобы совсем не оставалось времени на то, чтобы думать об Алексее. Но что бы я ни делала, куда бы ни поехала, с кем бы ни была – мысли о нём ни на секунду не покидали меня. Я просыпалась с ним и засыпала с ним, в конце концов осознав, что Дёмин – это болезнь, от которой просто не существует лекарства.

В тот вечер, когда мы расстались с Алексеем, я написала песню, которая за короткий промежуток времени стала хитом. Она вернула мне прежнюю популярность, вдвое приумножив её. Однако песня эта стала последней, потому что в какой-то момент я с ужасом обнаружила, что больше не слышу музыку, и сколько я не пыталась садиться за рояль и импровизировать, ничего не получалось. Это стало для меня еще одним потрясением, хотя, казалось бы, ничего больнее той раны, которая уже была в моём сердце, быть не могло.

Доброе расположение коллег, прессы, музыкантов очень быстро ко мне вернулось, все двери шоу-бизнеса снова передо мной распахнулись, и я моментально наверстала упущенное, вместе с тем твердо усвоив полученный урок и не забыв, кто и как повёл себя в тяжёлый для меня момент. За это время я многое успела: выпустила долгожданный альбом, включив в него последнюю песню, организовала презентацию, сняла клип на новую композицию. Благодаря последним двум хитам, выходу видеоклипов и диска, популярность моя заметно взлетела, число поклонников выросло в десятки раз, и даже открылись фан-клубы в разных городах страны. Но самое важное событие было ещё впереди: сольный концерт на главной площадке страны, к которому мы усиленно готовились в жёстком режиме последние три месяца, должен был состояться через два дня.

И вот настал волнующий момент. Я стояла на огромной сцене перед переполненным залом, в свете софитов и прожекторов, облечённая в сногсшибательное дизайнерское платье и великолепные драгоценности, с замечательной причёской и неотразимым макияжем, в кругу музыкантов, танцоров и пришедших меня поддержать артистов, гордо подняв голову и с открытой душой глядя в зал. За моей спиной раскрывались потрясающие декорации, у ног лежал целый ковёр из цветов, а сверху сыпался разноцветный блеск и летели десятки воздушных шаров. Люди в зале аплодировали мне стоя. Они восхищались мной, посылая на сцену восторженные взгляды и улыбки, а я впитывала в себя всю эту положительную энергию, слушая, как быстро и волнительно бьётся моё сердце на фоне громких аплодисментов.

Это был момент осуществления мечты, момент славы и настоящего признания! И что я чувствовала в это, казалась бы самое счастливое мгновение своей жизни? Конечно, же, я была счастлива, но моё счастье, к сожалению было призрачным и неполным… Ведь в эти волнующие минуты рядом со мной не было его – моего любимого человека, с которым мне так хотелось разделить мою радость. Чего стоит весь этот успех, если я совершенно одинока, а на душе у меня одна пустота?..

Стоя так перед многотысячным залом, я думала именно об этом, и на глаза неожиданно навернулись слёзы. Все, конечно же, решили, что это слёзы счастья, и только я одна знала, что плачу от боли.

Концерт закончился. Все переживания были позади. Раздав автографы и покончив с интервью, я, наконец, добралась до своей гримёрной, у дверей которой меня снова ждала целая толпа людей. Я уделила всем им внимание и вошла в усыпанную цветами гримёрную, попросив охрану никого постороннего не впускать и сообщать, в случае необходимости, о важных визитах. Мне нужно было переодеться. Меня ожидало празднование в честь успешного проведения концерта в узком кругу друзей и команды музыкантов в одном из столичных клубов. Через несколько минут раздался стук в дверь.

– Госпожа Лебедева, к вам госпожа Дёмина. Пропустить?

– Да! Конечно! – обрадовалась я.

В следующее мгновенье в дверях показалась Катя с ярко упакованным подарком и очередным букетом цветов в руках.

– Здравствуй, милая! Ты молодец! – с восторгом воскликнула она, затем положила цветы и подарок на трюмо и крепко меня обняла. Увидев её, я так сильно расчувствовалась, что неожиданно для самой себя, расплакалась, как дитя.

– Поплачь, моя хорошая, поплачь… Тебе станет легче… – ещё сильнее прижала она меня к себе.

И я продолжала плакать, не в силах остановить этот неудержимый поток слёз, словно вся скопившаяся во мне боль только сейчас смогла выплеснуться наружу.

– Ты, всё-таки, приехала… – прошептала я.

– Конечно! Ты в этом сомневалась? Я не простила бы себе, если бы пропустила твой сольный концерт!

Катя взглянула на меня, бережно вытерла мне слёзы и подала салфетку.

– Не порть свой чудесный макияж – поклонники огорчатся, если заметят, что ты плакала… – улыбнулась она. – Какой же Алексей всё-таки козёл! Хоть он мне и брат, но всё равно козёл! Такой же деспот, как и наш отец! Мы с ним здорово поругались перед моим вылетом. Я высказала ему всё, что я о нём думаю!

– Он был против того, чтобы ты летела?.. – огорчённо взглянула я на неё.

– Я и не спрашивала его мнения по этому поводу! Вот ещё!

– А почему ты назвала вашего отца деспотом? – удивилась я.

– Потому что это правда, – с негодованием ответила Катя.

– Алексей рассказывал только хорошее о ваших родителях. Мне казалось, что он их боготворит. Он говорил, что мечтает создать такую же крепкую семью, как у них…

– Вот насмешила! – с сарказмом воскликнула она. – Какая ещё крепкая семья?.. Ему просто стыдно было рассказать тебе правду! Или же он говорил о семье, которую рисовал себе в своём воображении, как делает каждый страдающий ребёнок…

Катя немного побледнела, было заметно, что ей неприятно об этом вспоминать, тем не менее, она продолжила:

– Наш с Алексеем отец много пил, а когда напивался, то жестоко избивал и маму, и меня с братом! Причём, Алексею доставалось больше всех, потому что он всякий раз заступался за нас с мамой. Расти в такой семье было просто невыносимо! Бедная мама!

Зачем только она терпела отца всю жизнь?.. И сейчас продолжает терпеть… Правда теперь он её и пальцем не трогает: боится Алексея, да и пить давно бросил. А Алексей, хоть и говорит, что терпеть не может насилия, всё равно уподобляется "папочке" своим упрямством, властностью и неуступчивостью! Когда я говорю ему об этом, он страшно бесится. Тем не менее, каким бы вредным ни был мой братик, я уверена на всю тысячу процентов, что он никогда не опустится до того, чтобы ударить женщину…

Для меня было большой неожиданностью узнать такое об отце Алексея. Вместе с тем, теперь я многое поняла.

– Если бы ты только знала, как сильно мне его не хватает! – опустила я голову. – Порой кажется, что всё бы отдала, лишь бы ещё хоть раз обнять его …

– Милая моя, не надо так! Ты и сама не знаешь, какая ты счастливая! У тебя такой красивый голос! Ты – талант от Бога! Посмотри, сколько у тебя поклонников! Если ты пожелаешь, у тебя сто таких Дёминых будет! А он пусть кусает себе локти, раз такой дурак! Такую девушку упустить!..

– Я бы рада… Но мне никто, кроме него не нужен…

Катя покачала головой, глядя на меня. Я пригласила Катерину пойти с нами в клуб, и в течение получаса мы туда выехали.

В клубе меня встретили аплодисментами – это было очень трогательно. Здесь был Золтан, Ангелина, Катя, вся моя команда и даже Ленка приехала из Гренобля, чтобы побывать на моём концерте и за меня порадоваться, однако не было самых близких мне людей: ни моих родителей, ни Алексея...

В разгаре праздника ко мне подошла Ангелина. Она присела рядом и заглянула мне в глаза. За последние два месяца с ней явно произошло какое-то чудо: она значительно лучше выглядела, из-под глаз исчезли мешки, а лицо стало буквально излучать солнечный свет.

– Сегодня вы проделали огромную работу! Шоу, звук, свет – всё было на высоте! Это небывалый успех! Но ты всё равно, грустишь… Только не говори, что мне показалось, – сказала она.

– Я…

– Не нужно ничего объяснять, – заговорила Зотова, – я догадываюсь, в чём причин твоей грусти. И вот что хочу тебе сказать… Ты знаешь: я была на самом дне, и спокойно лежала там, не предпринимая никаких усилий, чтобы подняться: была уверена, что меня ничто уже не спасёт. Думая так, я сильно ошибалась, ибо спасение меня всё-таки нашло – и обрела я его в Боге… Я была потрясена! Никогда не думала, что услышу подобное от Ангелины.

– Я ездила в Иерусалим, ходила по святым местам, прошла по Крестному пути, все душой прося господа, чтобы мне помог преодолеть мой недуг, и это случилось, – рассказала она. – Ты не поверишь, но я не только покончила с наркотиками, а и пить бросила! Мой тебе совет: съезди туда! Возможно, твоя печаль тоже рассеется как утренний туман. А там, гляди, и солнышко выглянет…