Аль! Пу-пух…

Аньгора

Ходят предания, что есть в мире Вальдиры один Великий град.

Особый град.

Город для мертвых, а не живых. Город, где живому не место, куда ему не попасть. Ведь жизни не место там, где правит смерть.

Хотя… не смерть.

Посмертие.

Ведь смерть уже случилась и ушла.

А посмертие длится вечно.

Град сей зовется Аньгорой.

И это не миф – Аньгора, Великий Город Мертвых, существует на самом деле.

Он шагал по Лестнице. Молча преодолевал ступень за ступенью, не пропуская ни одной. Ему некуда было торопиться. Он смотрел под ноги, но не из опасения споткнуться. Единственное, на что ему никогда не надоедало смотреть – сама Лестница.

Лестница Исхода кажется красивой закрученной свечой, пронзающей небеса. Когда идет дождь, она особенно красива – с нее срываются бесчисленные потоки воды, несущиеся к далекой земле. Страшно и представить, каково спускаться по Лестнице в непогоду – в то же дождливое ненастье, когда ступени скрыты бурлящей водой.

Но ступающим по волшебным ступеням нечего бояться – ведь они всего лишь души, лишенные тел. И плоть обретут, лишь миновав последнюю ступень, когда коснутся земли в долине Посмертных Цветов. Пока же они шагают по Лестнице Исхода, уводящей их от мира живых, им не страшны любые природные стихии.

Миновав последнюю ступень, путник остановился и поправил капюшон потрепанного плаща. Он не оглянулся на преодоленную им Лестницу. Не стал и осматривать окрестности – хотя здесь было на что взглянуть. Он вел себя так, будто не раз бывал здесь прежде. Полы стелющегося за спиной старого и уже порядком выцветшего плаща задевали бутоны ярких поющих цветов, растущих по краям тропинки. Далеко впереди вздымались величественные стены Великого града Аньгоры. Он направлялся именно туда.

Миновав несколько изгибов тропинки, привольно виляющей по цветочному лугу, оказался у небольшого озерца с заросшими осокой и камышом глинистыми берегами. На одном из берегов сидел старик с открытым и добрым лицом. Путник знал его, как и каждого здесь. Старик появился тут недавно. Старый рыбак, погибший от яда. Старый рыбак с настолько яркой веселой душой, мудростью и знаниями, что был удостоен вечного посмертия в Аньгоре, пройдя темными дорожками и спустившись по Лестнице Исхода. Даже здесь старик не оставил давних привычек и любви к рыбной ловле. Деятельная натура… Коротко глянув на рыбака, путник пошел дальше.

Старик Джогли коротко взмахнул удилищем. Свистнула леска. Перепуганно взвизгнул держащийся за крючок всеми десятью лапами жирный чепухрук. Плеснула полосатая желто-синяя вода.

– Это, конечно, не Элирна, но на хорошую наживку… – задумчиво изрек Джогли…

Не успел он закончить, как блесна бешено задрожала, поплавок резко ушел в воду.

– Эх!

Удилище выгнулось дугой, затрещало, под водной гладью сверкнула серебряная чешуя. Радостно вскрикнув, старик схватился за удочку обеими руками, потянул на себя.

Над озерцом и окружающим его цветочным лугом разнеслось азартное:

– Хор-р-р-роша! Эх!

Озерцо давно уж осталось позади, вдоль цветочной тропы бежал звенящий глубокий ручей, несущий в холодных водах рыбу, водоросли и бестелесных призраков. Медленно росла и приближалась опоясывающая город стена. Мерно шагал путник по все ширящейся тропе. Он не отрывал от нее глаз до тех пор, пока скромная тропа не уперлась в величественный вход в Город Мертвых, боязливо замерев у мрачной входной арки, пропитанной магией, исполосованной вязью старых и давно уж позабытых заклинаний.

Врата Смирения.

Главные врата Аньгоры.

Единственный путь в город для тех, кто впервые оказался здесь.

Пройдешь сквозь арку врат Смирения, и полыхающий в душе огонь притухнет. Успокоение снизойдет на мятущуюся душу.

Разбойник прекратит жаждать крови и поживы.

Истерзанная тоской и разлукой душа влюбленного познает немного покоя…

Аньгора – Город Мертвых.

Здесь не место для пылающих живых эмоций.

На улицах Аньгоры мирно разойдутся даже кровные непримиримые враги. Они сохранят вражду, не станут кидаться друг другу в объятия и прощать былые обиды. Но и за ножи хвататься не будут. Такова сила нерушимой магии, пропитывающей это место.

Путника в старом бордовом плаще никто не остановил. Он свободно миновал арку гигантских врат и ступил на мостовую Аньгоры. Заложив руки за спину, путник неторопливо шагал по зажатой домами улице. Никто не обращал на него внимания. А вот он подмечал многое. Цепкий взгляд задерживался на лицах, скользил по окнам, нырял в распахнутые двери трактиров. Так интересно наблюдать за мертвыми, играющими роль живых… Во всяком случае, это куда интересней, чем смотреть на давно опостылевшие изукрашенные фасады и статуи с телами и ликами, искаженными жуткой мукой.

Жители же… мертвецы пытаются жить по-старому, и порой это настолько забавно, что стоит обратить внимание. Вот один из недавно прибывших. Мрачный свирепый громила, легко дающий волю кулакам, могущий в одиночку опустошить целый бочонок с вином или пивом, обладатель хриплого голоса и неуживчивого нрава. Тут нет ничего удивительного – другими оборотни и не бывают.

Едва заметив его грозную звероватую фигуру, бессмертные жители тут же старались перейти улицу, чтобы не оказаться слишком близко.

Его боялись и не любили «там». Ничего не изменилось и здесь. Но самому виновнику чужих страхов, в прошлом натворившем немало ужасных дел, было не до них.

Сидя на заборе, почесывая заросшую грудь, он неотрывно смотрел на запертую дверь небольшого ладного домика.

– Пошел прочь, псина паршивая! – донесся из-за двери сердитый женский голос.

Обрадованно вздрогнув, он старательно заулыбался. Стал похож на лохматого преданного пса, завидевшего хозяина. Будь у него хвост – он бы молотил им что есть сил.

Хозяйка дома счастливой от столь бурного проявления радости не стала. В ее голосе прибавилось сердитости:

– Пошел прочь, я тебе сказала! Будет он мне тут клыки скалить!

Еще одна улыбка громилы показала – он никуда не уйдет, и он рад слышать сердитый женский голос. Пусть хозяйка домика говорит что хочет – он примет с благодарностью.

– Пошел вон!

Громила остался недвижим, улыбаясь при этом необычайно тепло. Да и выглядел он уже не таким взъерошенным и злобным. Скорее походил на приласканного пса с чуть приглаженной косматой шерстью. Пса, способного в мгновение ока порвать любого, кто осмелится бросить косой взгляд на его хозяйку.

Путник прошел в шаге от него.

Путник… путник… он сам себя давно уже так называет. Вечный Путник. Есть еще одно подходящее для него имя, но он избегает его. Узник… вечный узник Аньгоры…

Его ноги ступили на участок улицы, выложенный прозрачным камнем. Та же мостовая, но сквозь нее можно видеть происходящее под Городом Мертвых. Под подошвой сапога юркнула крохотная рыбешка, испуганная внезапной тенью.

Подводная часть Аньгоры не больше и не меньше надводной части.

Точная её копия.

Ахилотам привольно жить в толще полосатой воды, пронизанной солнечными лучами.

Тепло и мирно.

Спокойно и вечно.

Скользят неслышно рыбы. Ползут по дну гигантские крабы, несущие шары магических светильников. Причудливая игра света и тени убаюкивает.

Вечность пролетает незаметно.

Дремлет на троне старый король…

Король подводный свергнут был. Собственным сыном, что прибег к помощи и силе бессмертных чужеземцев, возглавил восстание и ворвался во дворец.

Король ту битву проиграл. И был не только свергнут, но и убит.

Таковы извечные законы смены королевской власти.

Что на суше, что под водой.

Старый убитый король сидит на троне смиренно.

Но он не смирился.

О нет!

Он не смирился!

Он ждет!

Что ж… не он один. Все они ждут…

Седовласый величественный волшебник медленно шагал по улице. Он глядел строго перед собой, лоб сморщен в глубоком раздумье.

Мастер-волшебник Иландорос. Каждый его шаг отдавался грозным гулом.

Маг Иландорос геройски погиб в одной из страшнейших битв в истории Вальдиры. Он пал в Первой Северной Кампании, успев истребить перед смертью множество тьмальдов.

В финале битвы, будучи смертельно раненым ледяной проклятой стрелой, он сумел дотянуться магией до стрелка, убившего его.

Стрелком, поразившим Иландороса, был никто иной, как сам Иглистый Кусака – лучший лучник тьмальдов.

В тот мрачный день они оба остались на поле битвы.

Так Вальдира лишилась разом двух Великих Мастеров – мастера-волшебника, грозного боевого мага, и мастера-лучника, способного на невероятное, попади в его руки лук.

Иглистый Кусака тоже здесь.

Не в Аньгоре.

Не в черте Города Мертвых.

Неподалеку.

В северной части долины, там, где зелень лугов и пестрота цветочных полян сменяются белоснежным снегом, а затем начинается ледяной склон горы Анькристо.

У самой вершины и обитает сейчас темная душа Иглистого Кусаки, денно и нощно стоящего на краю ледяного обрыва и смотрящего на Лестницу Исхода. Иглистый Кусака терпеливо ждет:

Это не ново.

Здесь все чего-то смутно ждут.

И многие смотрят на Лестницу Исхода. Но ее закрученные ступени пусты. А если и появится на них ненадолго очередная темная скорбная фигурка – она следует вниз, а не вверх. По приглашающе мерцающим ступеням не подняться. Коли однажды положение вещей и изменится – вряд ли это случится скоро.

Но ничего… ничего страшного. Ведь они бессмертны и могут потратить на ожидание целую вечность…

Не обращая особого внимания на подводную кутерьму под ногами, путник миновал прозрачный участок мостовой и круто свернул на перекрестке Смиренных Душ.

Над небольшим ухоженным двориком ненадолго посветлело небо. Озарила все вокруг яркая изумрудная вспышка. Над головой копающейся в крохотном садике старушки открылся переливающийся зеленым тоннель.

Миг… и уронившую лопаточку старушку засосало в тут же захлопнувшийся тоннель.

Прохожие продолжали спокойно идти мимо. Чего тут удивительного?

Просто кто-то из живых решил пообщаться с усопшей и по всем правилам провел сложный ритуал.

Путник в бордовом плаще шагал дальше, минуя улицу за улицей, меряя шагами Город Мертвых. Сколько уж раз он ходил этим путем? Не стоит и пытаться – не сосчитать…

Рокочущий шум не удивил его и не заставил замедлить шаг. У этого перекрестка не затихал особый тяжкий гул, исходящий из ворочающейся груды битого камня цвета запекшейся крови. Поверженный чужеземцами могучий Дун Гру, воплощенный в большом старинном здании, продолжал бороться и неустанно пытался отстроиться, возродиться. Но сил не хватало.

Каждую ночь медленно росли красивые башенки, вздымались стены, прорисовывались узкие высокие окна.

И каждый день все рушилось, снова обращаясь в щебень.

Мало. Слишком мало сил. Но злой дух Дун Гру не сдавался.

Продолжал бороться. Продолжал свирепо громыхать. Внимательно слушающий мог бы уловить в гуле обрывки яростных слов. Дун Гру неустанно проклинал чужеземный клан Неспящих, чьи воины разрушили его каменное тело и сломили его дух.

Неспящие! Будьте прокляты! Прокляты! Прокляты…

Медленно ползут кирпичи, зарастают разверстые раны стен… и снова рушатся толстые стены, перекашиваются дверные проемы, разлетаются сверкающими осколками окна.

Неспящие! Будьте прокляты! Прокляты навек!

Еще один строитель старался чуть дальше. Знаменитый архитектор, возведший немало замков и крепостей Вальдиры, зодчий от бога, погиб нелепой смертью во время путешествия по Дождливым джунглям. Его не смогли спасти воины клана Архитекторов, для которых он начертал план клановой цитадели. Сейчас мертвый архитектор Силлионис старательно и молча возводил башню, тянущуюся к подземным небесам. Он верил, что найдет там, в небесах, выход из царства Мертвых. Сильна вера его. Но башня растет медленно. Старик же упорно продолжает трудиться…

Спустя десяток шагов путник снова свернул. И чуть удивленно замедлил шаг – почему он свернул к тенистому старому парку? Что заставило его изменить такой привычный путь? Пройдя по алее, миновав овальный фонтан Трех Утопающих, путник в бордовом плаще остановился. Остановился впервые. По-прежнему держа руки за спиной, он неотрывно смотрел на сидящего на садовой скамейке мужчину. Элегантно одетый, тот сидел, небрежно закинув ногу на ногу, и радостно улыбался, глядя на проплывающие облака. Зеленый богатый камзол, травяного цвета штаны, длинный кинжал в изумрудных ножнах свисает с широкого ремня. В сверкающей усмешке нескрываемое ликование…

Путник хорошо знал сидящего. Ведь он знал каждого живущего в Аньгоре. Но он впервые видел, чтобы этот вечно мрачный малый улыбался.

Знаменитый в прошлом разбойник Изумрудный Лемросс никогда не улыбался.

Заметив путника, Лемросс встрепенулся, подался вперед и с твердой уверенностью заявил:

– Скоро все изменится!

Путник в бордовом плаще молчал. Но продолжал стоять. Словно ободренный неподвижностью слушателя Изумрудный Лемросс повысил голос:

– Я видел ЕГО! ЕГО самого, Хозяина! Он стоял предо мной и вопрошал! Я рассказал ему все что знаю. И он ответил мне! Ответил! Он сказал – Я ИДУ! ИДУ В АНЬГОРУ! Он обещал мне это! САМ БОГ! Скоро все изменится…

Мужчина в бордовом плаще внешне остался бесстрастен. Смерив ликующего разбойника долгим взглядом, он сдвинулся с места. Ему вслед понеслись громкие слова:

– Осталось недолго! Совсем недолго! Покой Аньгоры будет нарушен!

Не ответив, он молча шагал по улицам и переулкам, безошибочно находя путь в хитросплетениях городского лабиринта. Внезапно путник в бордовом плаще остановился. Поднял голову. И застыл, глядя на пронзающую небо черную резную колонну, царственно вздымающуюся над Аньгорой. Там, высоко-высоко, вершина колонны истончается и перерастает в величественный черно-зеленый трон с высокой спинкой.

Вся колонна и является троном с чрезмерно высоким основанием. Трон велик настолько, насколько велики амбиции его давным-давно пропавшего Хозяина. Широкие подлокотники трона давно уже не знали прикосновений его рук. Черная колонна давно уже спит в терпеливом ожидании…

Чуть постояв, путник в бордовом плаще спокойно двинулся дальше. Но тот, кто знал его привычки, мог бы сейчас заметить, что обычный и привычный путь был изменен. Он свернул. И двигался к центру Города Мертвых. Последняя улица привела его к мрачному безлюдному месту, что инстинктивно избегалось всеми обитателями Аньгоры без исключения. И немудрено – это место буквально давило источаемой могучей силой. Даже воздух вокруг величественной колонны дрожал и искажался от переполняющей его силы. Любой почувствует себя здесь неуверенно. Любой поймет – он здесь лишний. Надо уходить.

Но путник был исключением. Застыв изваянием, уставившись в небо, он глянул вверх и явственно вздрогнул, невольно пошатнувшись. Сколько раз он приходил сюда прежде… сколько раз он вглядывался… и вот теперь путник отчетливо видел то, чего не мог заметить ни один из жителей Аньгоры. Никто, кроме него. Над вершиной черной колонны, символом могущественной власти, едва заметно переливалось полярное сияние. Изумрудный Лемросс не солгал. Хозяин вернулся.

Он еще не здесь.

Но он уже близко.

Очень близко…

Хозяин…

Как много в этом слове…

Хозяин…

Он был когда-то в Мертвом Граде, и правил он железной рукой.

Однако изгнан однажды был он из Аньгоры и пропал навек…

Если однажды мрачный хозяин вернется…

Город Мертвых будут ждать великие потрясения.

Аньгора перестанет быть темной детской страшилкой из сказок. Пробужденное царство Мертвых тотчас заявит о себе так громко, что от ужаса содрогнется до основания весь мир Вальдиры.

И вот оно – предзнаменование.

Свершилось…

Великий Аньрулл, повелитель Королевства Мертвых, полновластный владыка… вернулся…

Круто повернувшись, путник пошел прочь. Ветер взметнул его потрепанный бордовый плащ, стало видно, что в некогда дорогой вещи не хватает нескольких солидных лоскутов. Но ему не было дела до плаща. Он просто шагал, смотря теперь только под ноги, лихорадочно сжимая и разжимая кулаки. Он просто шагал, с огромным трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.

К чему бежать? Ведь финал его путешествия неподалеку от резной царственной черной колонны, вздымающейся над Аньгорой.

Тень от трона Владыки Королевства Мертвых падает ровнехонько сюда – на уходящую в небеса скальную стену со врезанными в нее огромными вратами из странного металла, тяжелого и прочного даже на вид.

Вплотную к мрачным створкам прилепилась крохотная лачужка. Иначе эту косую постройку не назвать. Построена она из того, что обычно называют мусором. Старые доски, успевшие подгнить, а затем иссушенные ветрами, сколочены в щелястые стены. Вместо двери рваное одеяло. На крышу навалено все то, что оказалось под рукой и способно хоть немного защитить от дождя и снега…

Лачужка… пристанище, служащее ему верой и правдой уже очень долго.

Обитель бессменного привратника, прикованного к вратам незримой и нерушимой цепью…

Подняв голову, стоя пред огромными вратами, путник в бордовом плаще нарушил молчание. Его надтреснутый голос был преисполнен ликования:

– Грядет! Вы слышите?! Грядет! Они грядут! Я всегда знал это! Всегда! Я говорил – эти ненасытные до наживы и приключений чужеземцы рано или поздно обязательно явятся сюда! И откроют врата ада! Я говорил! Я верил! Я ждал! И подожду еще немного…

Сжав кулаки, он оскалился и повторил:

– Они явятся сюда! Откроют врата!

И еще более ликующе, более громко:

– Не явятся чужеземцы – сюда придет он! Владыка Королевства Мертвых, бог Смерти Аньрулл, тень чьего трона падает на Первые Врата Тантариалла! Аньрулл вернулся! И он рвется сюда – домой! В Аньгору! К своему царству! Времена покоя прошли! Вы слышите? Слышите меня?! Скоро все изменится! Врата будут открыты!

Воцарилась тишина. Тихо и насмешливо гудел ударяющий в стену стылый ветер.

На этом все?

Нет. Еще не все.

Спустя несколько биений сердца путник в рваном бордовом плаще тихо-тихо добавил:

– И я обрету свободу… и я обрету ее…