Альманах - декабрь 2013 - январь 2014

Александр Терентьев-мл. Редактор отдела «Заграница» История продолжается

В 90-е годы американский политолог Фрэнсис Фукуяма провозгласил, что с крушением Советского Союза наступил «конец истории». Мол, Соединённые Штаты с их либеральными индивидуалистскими концепциями одержали триумфальную победу в холодной войне и никто уже не посмеет оспорить их идеологическую монополию.

Однако по законам истории в мире не может долгое время существовать один полюс. Неудивительно, что сейчас мы наблюдаем, как США, которые всё больше напоминают позднюю Римскую империю, пытаются отстоять своё "исключительное" положение, а их соперники разрабатывают свой - альтернативный американскому - проект мироустройства. История продолжается[?]

Поздняя американская империя

Если в эпоху Буша политологи сравнивали Соединённые Штаты с цезарианским Римом в период его расцвета, то с приходом к власти Барака Обамы они всё чаще стали проводить аналогии с поздней Римской империей. Действительно, варваризация, прославление гомосексуальной культуры и космополитичная идеология - всё это очень напоминает тот период в истории Pax Romana, когда варвары стояли у ворот Вечного города. После того как Верховный суд США уравнял в правах традиционные и однополые семьи, администрация Обамы праздновала победу. И многие вспоминали тезис известного историка античности Эдварда Гиббона о том, что причиной падения Римской империи стала "развращенность нравов и отмирание традиционной семьи".

Аналогии с поздним Римом навевает и либеральная иммиграционная политика, которая, по мнению оппонентов Обамы, может стоить США национальной идентичности. "Для американской империи, - пишет консервативный журнал The American Thinker, - роль варваров сыграют отнюдь не исламисты, с которыми США ведут далекие восточные войны, а мексиканцы и другие латинос, разрушающие страну изнутри".

После крушения Парфянского царства у Рима не было в мире достойных соперников, крах СССР превратил Америку в "одинокую сверхдержаву". Как и в поздней Римской империи, в США мы наблюдаем непомерный рост расходов на предвыборную агитацию (по некоторым данным, президентская гонка 2012 года обошлась стране в 3 млрд долларов). Верховный суд недавно отменил ограничения на финансирование партийных кампаний, позволив корпорациям и частным лицам выкладывать любые суммы на раскрутку своих фаворитов. "В итоге, - отмечают эксперты, - бизнесмены без труда смогут навязать стране свою волю. И Соединённые Штаты превратятся в олигархию или даже плутократию - государство, в котором крупные корпорации формируют социальную, политическую и правовую культуру. Вспомним, что то же самое происходило в Римской империи, когда сенаторы перестали думать о благе Рима, пытаясь угодить латифундистам и ростовщикам, открывшим им дорогу на Капитолийский холм".

По словам историков, политическая деятельность в позднем Риме в первую очередь воспринималась как путь к личному обогащению. В Америке политики никогда не бедствовали, но сейчас их доходы достигают астрономических показателей. Среди членов конгресса 250 миллионеров, 15% из них входят в число богатейших людей страны.

Во времена поздней империи всё большую роль в Риме играли лоббисты иностранных держав, оказывающие влияние на выбор внешнеполитических приоритетов. В современной Америке иностранные агенты и лоббисты также определяют повестку дня. "Рим ничего не производил, он только потреблял, - писал Лев Гумилёв о последних столетиях римской истории. - Не живые силы этноса, а общественная структура и государственная традиция держали в эту эпоху грандиозное здание Римской империи". Среди других черт, сближающих позднюю Римскую и позднюю Американскую империи, следует выделить декадентскую роскошь правящей элиты, непомерные долги, стремительное сокращение среднего класса и кардинальные изменения в психологии людей. Даже появление в Белом доме темнокожего президента вызывает аналогии с поздним Римом: при династии Северов империей правили африканцы.

"Прагматичная революция"

Как и поздняя Римская империя, Америка начала сдавать свои позиции на мировой арене. "Одна держава не может доминировать в мире, - заявил президент Обама ещё в 2009 году на заседании Генассамблеи ООН, - и те, кто раньше критиковал США за односторонний подход, должны преодолеть рефлекторный антиамериканизм, который слишком часто служил оправданием для коллективного бездействия". "Обама, - отмечал The American Spectator, - играет в те же игры, что и император Константин, который пошёл на уступки варварам и отказался от римской идентичности ради космополитических идеалов. Ему осталось только основать свой Обамаполь где-нибудь на Ближнем Востоке".

Нынешний президент - действительно первый космополит в Белом доме. "Это человек, который воспитывался не на гамбургерах и горизонты которого не ограничивались колосящимися полями кукурузы в штате Айдахо, - отметил в интервью "Однако" председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль. - Он носил в индонезийской школе саронг, у него шиитское имя Барак Хусейн, и он никак не привязан к американской почве". Философия Обамы изначально заключалась в том, что Соединённые Штаты могут и должны достучаться до национальных элит в тех странах, которые традиционно считались их геополитическими соперниками.

При этом демократическая администрация не моргнув глазом отрекалась от старых союзников, фактически поставив крест на "особых отношениях" с поляками, британцами, колумбийцами и израильтянами. "Команда Обамы отчаянно пытается завоевать новых друзей и при этом совершенно не дорожит старыми, - отмечал бывший посол США в ООН Джон Болтон. - Президент убеждён, что такое поведение, каким бы странным оно ни казалось американцам, демонстрирует миру беспристрастность его администрации и в конечном итоге усиливает дипломатическое влияние США. Однако, на мой взгляд, если публично критиковать союзников и славословить оппонентов, результат будет прямо противоположным. Друзья отвернутся от Америки, а её противники поднимут голову".

Республиканцы уверяют, что Обама с самого начала не верил в особую миссию США и разделял популярную в мире идею о закате американской империи. И вот когда, переизбравшись на второй срок, темнокожий президент, наконец, почувствовал свою силу, на ключевые посты он назначил чиновников себе под стать. Руководителем Госдепа в начале этого года стал Джон Керри, а главой Пентагона - Чак Хэйгел. Оба политика имеют репутацию прагматиков, которые предпочитают дипломатические методы решения проблем. Оба призывают Америку выстраивать реалистичные отношения с другими странами, выступают против рискованных авантюр и надеются сократить военное присутствие США в мире. По словам консервативного колумниста Чарльза Краутхаммера, "новые фигуры в администрации символизируют желание Обамы отказаться от активной внешней политики". "Приход двух ветеранов вьетнамской войны возрождает дух начала 70-х годов прошлого века, - вторит ему неоконсерватор Фуад Аджами, - периода, когда Америка была деморализована неудачами в Индокитае, а демократический кандидат в президенты Джордж Макговерн вёл кампанию под лозунгом "Америка, вернись домой!".

Правда, изоляционизм Обамы, как мы видим, не означает отказ от так называемой гражданской религии, власть которой чрезвычайно велика и принимается на уровне рефлексов (недаром президент США так рьяно отстаивал концепцию "американской исключительности" в споре с Путиным). Даже основатель "реалистической" школы международных отношений Ганс Моргентау неизменно называл Америку уникальной державой, у которой "трансцендентальное предназначение". И когда критики указывали, что держава эта постоянно своему предназначению изменяет, участвуя в подрывной деятельности, свергая избранные правительства, устанавливая жестокие диктатуры и отказываясь подписать ключевые международные соглашения, Моргентау говорил, что они совершают "ошибку атеизма, который отрицает истинность веры на том же основании". "Трансцендентальное предназначение" Америки - это реальность, - иронизирует профессор Ноам Хомский, - а исторические факты - это просто неправильное обращение с реальностью".

Ближневосточный пасьянс

С помощью "трансцендентального предназначения" можно оправдать любые повороты в американской внешней политике. И если ещё год назад уникальная нация уверяла, что её миссия состоит в том, чтобы избавить мир от иранской ядерной угрозы, сейчас она обещает установить стабильность на Ближнем Востоке, вступив в диалог с Тегераном. В действительности Америка, которая переживает сейчас сланцевую революцию, уже в ближайшее время преодолеет зависимость от ближневосточной нефти и потому готова переформатировать свою политику в регионе, признав, наконец, Иран ответственным игроком.

До этого администрация Обамы ставила в регионе на радикальных суннитов. Она без зазрения совести сдала таких верных союзников Вашингтона, как Хосни Мубарак в Египте и Бен Али в Тунисе, не возражала против того, чтобы к власти в Ливии пришло правительство, на добрую половину состоящее из членов "Аль-Каиды", и признала бывших террористов "умеренными светскими политиками". Однако в 2012 году выяснилось, что это не принесло Обаме дивидендов. Скорее, наоборот, в арабском мире темнокожего президента США стали воспринимать как слабака, который не способен отстаивать интересы своей державы и будет вечно заискивать перед "воинами Аллаха".

"Во время "арабской весны" за политикой США стояла Саудовская Аравия, - заявил "Однако" президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский. - Вспомним едкие комментарии в мировых СМИ по поводу эпизода, когда саудовский монарх вешал на шею американского президента тяжёлую золотую цепь с орденом, а тот склонился перед ним в полуприседании". Эксклюзивный статус Саудовской Аравии доказывало и заявление принца Турки о том, что саудовская атомная бомба появится на следующий день, после того как будет испытана иранская. Возникал логичный вопрос: почему американцы пропускают такие слова мимо ушей? Разве на Эр-Рияд не действует режим нераспространения?

Трения между Соединёнными Штатами и Саудовской Аравией начались после июльского переворота в Египте. Саудовцы решительно поддержали военное правительство во главе с генералом Абдельфаттахом аль-Сисси, американцы отнеслись к нему очень насторожённо. А когда США в последний момент пошли на попятный и отказались вмешиваться в сирийский конфликт, в Эр-Рияде началась настоящая паника. Cекретарь Совета безопасности саудовского королевства и начальник Управления общей разведки принц Бандар бен Султан, тот самый Бандар, которого Джордж Буш-старший называл своим сыном, пообещал радикально пересмотреть отношения с США, которые совершили, по его словам, ряд фатальных ошибок, не решившись бомбить Сирию и начав диалог с Ираном. "Вся эта клоунада с международным контролем над химическим арсеналом Асада, - отметил, выступая в Вашингтоне, принц Турки Бен Фейсал, создатель "Аль-Каиды", который считается саудовским серым кардиналом, - могла бы стать поводом для смеха, если бы не была столь откровенным предательством".

Саудовцы убеждены, что, "протянув руку шиитским еретикам", Америка сделала в регионе новые ставки. И, по мнению некоторых политологов, в этом есть доля истины. Ведь не исключено, что Соединённые Штаты готовят почву для возрождения альянса с Ираном. Как показал опыт войны с терроризмом, стратегические интересы двух стран во многом совпадают. Военные операции США в Афганистане и Ираке оказались на руку иранцам, поскольку в результате были уничтожены их главные соперники в регионе: Саддам Хусейн и "Талибан". Благодаря американским солдатам впервые с момента образования Иракского государства шиитское большинство, которое тяготеет к бывшей метрополии, оказалось у власти в Багдаде. Именно после этого возникла версия, что Соединённые Штаты втайне планируют заменить своих суннитских союзников шиитскими партнёрами. Как отмечал бывший агент ЦРУ на Ближнем Востоке Роберт Бэр, "Америка не должна мешать Ирану в его стремлении к господству в исламе. Два государства созрели для заключения альянса по образцу того, что создали в своё время Никсон и Мао".

"Как-то я разговаривал с четырёхзвёздным американским генералом Дейтоном, - рассказывает Евгений Сатановский, - профессионалом очень высокого уровня, который на Ближнем Востоке знает, что называется, каждую собаку. И, глянув на меня грустными глазами усталого лемура, этот человек сказал замечательную фразу: "Ты знаешь, на всякий случай мы за всё привыкли держаться двумя руками. И если вдруг то, за что мы держимся, начинает падать, мы судорожно хватаемся за что-то другое, лишь бы только двумя руками. Часто мы это делаем слишком рано и цепляемся за что-то не очень надёжное".

Латиноамериканский вызов

Многие восприняли "прагматичную революцию" во внешней политике и неопределённость американской стратегии на Ближнем Востоке как признаки слабости США. И неслучайно такие масштабы приобрёл скандал, связанный с электронным шпионажем АНБ. Глава Европейской комиссии Жозе Мануэл Баррозу обвинил Америку в "тоталитаризме", правозащитники вспомнили антиутопию Джорджа Оруэлла "1984", а президент Бразилии Дилма Руссефф призвала Обаму извиниться перед миром. И это притом что раньше американские спецслужбы играючи устраивали государственные перевороты, ликвидировали неугодных им иностранных лидеров - и никто не решался осудить их. Теперь же прослушка телефонных разговоров становится поводом для мощной волны антиамериканизма. И в результате сессия Генассамблеи ООН превращается, по словам комментатора The Weekly Standard Чарльза Краутхаммера, "в публичную порку Обамы". "Президент выглядел как побитая собака и постоянно оправдывался за действия США. А ведь если бы он вёл себя на мировой арене чуть более решительно, критики Америки вряд ли подняли бы голову", - отметил Краутхаммер.

Самыми непримиримыми критиками "империи гринго", как это ни странно, оказались латиноамериканцы. Именно они предлагали убежище экс-агенту АНБ Эдварду Сноудену и обвиняли США и их европейских союзников в нарушении норм международного права после эпизода с обыском самолёта боливийского президента Эво Моралеса. "Латинская Америка окончательно распоясалась, - отмечала The Washington Post, - и даже после смерти венесуэльского команданте Уго Чавеса продолжает свои нападки на Вашингтон".

Именно Чавес, который умер в этом году, по праву может быть назван отцом-основателем крупнейших интеграционных объединений в Латинской Америке. Он предложил новую общую идентичность, сумел увлечь и сплотить вокруг себя региональных лидеров в противостоянии США. Венесуэльский президент подчеркивал, что Латинская Америка не является "выкидышем Европы", что это самостоятельная цивилизация, развивающаяся по собственным законам, история которой началась отнюдь не с "великих географических открытий".

Идея континентального латиноамериканского союза - это уже не призрачная утопия, это - реальность, с которой в мире вынуждены считаться. Аргентинский философ Альберто Буэла рассматривает геополитическое пространство Латинской Америки как ромб, вершинами которого являются Аргентина, Бразилия, Венесуэла и Перу. "Именно от этих стран зависит ситуация на континенте, - отмечает он, - и для успешного продвижения интеграционных проектов необходим стратегический союз между Рио-де-Жанейро, Буэнос-Айресом, Лимой и Каракасом. Такой союз может привести к образованию единого экономического и политического пространства, и тогда Южная Америка станет независимым полюсом мира, суверенным игроком в международных отношениях". Несмотря даже на то, что этому противятся Соединённые Штаты, выступившие два века назад со знаменитой доктриной Монро, согласно которой всё Западное полушарие входит в сферу влияния Вашингтона.

Безусловно, Чавес был одним из самых ярких деятелей латиноамериканского ренессанса. Он задал мощный импульс, и хотя с его смертью лидером интеграции в регионе будет уже не Венесуэла - страна, зависимая от экспорта энергоносителей, - а такой экономический гигант, как Бразилия, "пылающий континент" вряд ли свернёт с намеченного пути.

Трансатлантическое "братство"

Европейский союз вступил в эпоху системного кризиса, выход из которого потребует фундаментальных преобразований самой модели интеграции. На первый план, естественно, выходит Германия, чья экономическая мощь воспринимается как единственная спасительная соломинка для тонущих южноевропейских государств. Однако на Юге опасаются создания четвёртого рейха, и Берлину выгодней проводить ярко выраженный атлантистский курс, чтобы избавиться от обвинений в том, что он диктует свои условия европейским партнерам.

В целом, в ЕС в последнее время наметился разрыв между внешнеполитическими представлениями элит и народов. Элиты демонстрируют, что для них нет ничего важнее трансатлантического "братства" (если так можно называть полное подчинение слабых сильному). Они фактически закрывают глаза на американскую систему тотальной слежки, готовы поддержать любую инициативу США, в том числе и военное вмешательство в Сирии. Европейское общество, напротив, относится к Вашингтону всё более скептически. "Дипломатическая победа России в сирийском вопросе, - заявила в интервью "Однако" лидер французского Национального фронта Марин Ле Пен, - заставила европейские народы, обманутые элитами, пробудиться от сна". Неслучайно более 60% европейцев поддержали предложение вручить Владимиру Путину Нобелевскую премию мира.

Обама vs Путин

Ещё в начале августа Обама съязвил, что на последних встречах мировых лидеров у Владимира Путина "был скучающий вид плохого ученика на задней парте". Через месяц ему пришлось прикусить язык и даже произнести слова благодарности в адрес российского президента. Обидчивый, самовлюблённый лидер США, который ненавидит, когда кто-то выставляет его безвольным слабаком, этот момент явно не забудет. И те два года, что ему ещё предстоит провести в Белом доме, посвятит сведению счётов с Путиным, который так легко и непринуждённо сумел переиграть его, временно заняв место главного действующего лица на мировой арене. Для страдающего звёздной болезнью Обамы - это настоящий удар. "Несмотря на то, что многие рассуждают сейчас о благополучном разрешении сирийского кризиса, в действительности ситуация только осложнилась, - пишет The American Thinker, - и главная проблема здесь даже не в геополитическом противостоянии "великих держав", а в психологии лидеров. Обама привык выступать в роли правителя "нового Рима" и не потерпит конкуренции. У него нарциссический тип личности. Вспомним его поджатые губы, скрещенные руки, обиженное капризное выражение лица. Американские президенты никогда так не выглядели - это больше напоминает упрямых юнцов и новоиспечённых провинциальных учителей. И, скорее всего, мы ещё увидим, как он будет распекать нерадивого ученика Путина, посмевшего бросить ему вызов".

О "перезагрузке" в отношениях США и России можно забыть. Лидеры вряд ли сумеют найти общий язык, ведь у них практически нет точек соприкосновения. Путин живёт в реальном мире, Обама - в идеалистическом. Путин отстаивает консервативные, по сути, ценности. Обама давно уже стал иконой постмодерна. Путин для Обамы - слишком резок и прямолинеен, Обама для Путина - чересчур легковесен, наивен и сосредоточен на мелких проблемах, которые представляются российскому президенту политической мишурой.

После того как Путин вернулся в президентское кресло, Россия дала понять, что не считает аксиомой тот вариант развития, который предлагает Запад, и намерена ориентироваться на собственные ценностные представления. Появилась и новая самоидентификация: дипломаты и политологи всё чаще апеллируют к опыту России XIX века - страны великой культуры, которой удалось добиться высоких темпов экономического роста. Любопытно, что к этому образу возвращаются и на Западе. Острое идеологическое противостояние второй половины XX века - в прошлом, современная Россия, как и романовская империя, считается реакционным соседом, с которым, увы, приходится иметь дело. Как и в XIX веке царящий на Западе культ личной свободы противопоставляется российским традициям, согласно которым государственные интересы превалируют над частными.

Петербургская система как альтернатива Бреттон-Вудской

И, по крайней мере, на данном этапе, после того как блестящая импровизация российских дипломатов позволила избежать эскалации сирийского конфликта, Москва будет восприниматься как неформальный лидер блока БРИКС. На саммите "двадцатки" в Петербурге, когда стало очевидно, что Америка утратила своё абсолютное превосходство в мировой политике, страны БРИКС ещё более настойчиво заговорили о необходимости альтернативной финансовой архитектуры. Существующей Бреттон-Вудской системе с её рыночным экстремизмом и неоколониальными принципами была противопоставлена система, которую условно можно назвать "петербургской". Государства БРИКС окончательно договорились о создании банка развития, стабилизационного фонда и механизма разрешения торговых споров, которые должны в итоге стать дублёрами существующих ныне прозападных финансовых институтов: Всемирного банка, МВФ и ВТО. Таким образом, они рассчитывают устранить перекосы в мировой экономике, вызванные политикой Федеральной резервной системы США. В отличие от Всемирного банка, который требует от получателей займов лояльности Западу, банк развития БРИКС сможет выдавать кредиты под высокий процент, но не обставлять их получение политическими условиями и не ограничивать сферу их применения. По расчётам экспертов, размер стабилизационного фонда, формируемого, разумеется, в валютах стран БРИКС, превысит 240 млрд долларов (совокупный ВВП приблизительно 150 стран). Причём в отличие от МВФ новый финансовый институт не будет предлагать своим клиентам ультрарыночные рецепты. "Речь идёт не о полной ликвидации старой Бреттон-Вудской финансовой архитектуры, а скорее о создании новой, параллельной прежней. В будущем страны смогут выбирать, какая архитектура лучше подходит для их собственных планов реконструкции и развития", - пишет американский экономист и бывший советник правительства КНР Лоуренс Брам.

Очевидно, что государства БРИКС стремятся стать менее зависимыми от американского доллара. Они уже установили цены на товары в смешанных валютных корзинах, что радикально изменило прежние представления о торговле. Следующий шаг - создание новой мировой резервной валюты. Что интересно, по мнению политологов, параллельная финансовая архитектура может быть привлекательна для многих стран благодаря концептуальным различиям, существующим между странами БРИКС и Западом. "Философские традиции государств БРИКС не имеют ничего общего с западными, - отмечает Брам. - Эти страны в большей степени ориентированы на сообщество. Глобализации они противопоставляют ценности семьи, коллективную и этническую принадлежность".

Многие эксперты заговорили о том, что ось Пекин - Москва - Нью-Дели, о формировании которой в 90-е годы мечтал российский премьер Евгений Примаков, спустя 15 лет вдруг стала реальностью. Индийский премьер Мангмохан Сингх, который в своё время объяснялся в любви Джорджу Бушу-младшему и уверял, что судьба его страны неразрывно связана с США, сейчас призывает к привилегированному стратегическому партнёрству с Россией и всерьёз размышляет о присоединении к Таможенному союзу. В области безопасности Москва становится ключевым партнером Нью-Дели (неслучайно она готова предоставить индийцам доступ к спутниковой системе навигации ГЛОНАСС). В Индии же правительство обвиняют в отходе от стратегии "сверхприсоединения", означающей развитие тесных связей со всеми мировыми и региональными державами.

Постепенно сглаживаются противоречия между Индией и Китаем. "Пограничные споры - это лишь верхушка айсберга, не столь уж важная часть китайско-индийских отношений, - говорится в редакционной статье China Daily. - Мы партнёры, а не соперники, и у нас намного больше точек соприкосновения, чем поводов для конфликта". Когда-то Генри Киссинджер обозначил главный принцип США на азиатском направлении: "Делать все возможное, чтобы американские связи с Индией и Китаем были более тесными, чем их двусторонние отношения". Сейчас, похоже, этот принцип может быть нарушен.

На Западе государства БРИКС упрекают в том, что они узурпируют право говорить от лица всех развивающихся стран. Создаётся также ощущение, что западные лидеры заинтересованы в том, чтобы главной движущей силой блока была не Россия, а Китайская республика. Ведь ещё в 2009 году Барак Обама предлагал КНР создать эксклюзивный альянс - так называемую "Большую двойку", разделив с Пекином ответственность за судьбы мира. Россия такой чести не удостоилась, её лишь некоторое время кормили баснями о "перезагрузке", а затем объявили защитницей диктаторов. Москва сама смогла выдвинуться на передний план, и американцы вынуждены мириться с новым раскладом сил. "Россия возвращается, - пишет американская газета The Huffington Post, - она уже не раз проходила этот цикл. Вспомним её более ранние реинкарнации - Киевскую Русь, романовскую Россию и Советский Союз. Она становится одним из главных действующих лиц на мировой арене, единственной державой, способной поддерживать статус-кво. Однако такая ситуация сохранится лишь до тех пор, пока Китай опасается открыто проявлять свои лидерские амбиции. Лет через десять он выйдет из-за спины России и возглавит лагерь стран, готовых бросить вызов США и противопоставить западному индивидуализму коллективистские ценности. В этом руководителям Поднебесной, безусловно, поможет конфуцианская этика".

Конечно, многое будет зависеть от России и её способности и в дальнейшем формировать идеологию зарождающегося мирового полюса, отстаивая принципы международного права и традиционные моральные ценности. Но готова ли Москва на протяжении длительного периода быть главным выразителем настроений стран Юга? Или всё-таки эта роль достанется Китаю, который окончательно порвёт с коммунистическими догмами.

Мир "китайской мечты"

Речь, разумеется, идёт не о второй перестройке. Ведь советская перестройка была синонимом вестернизации. В КНР на смену коммунистической идеологии приходят традиционные конфуцианские ценности. После падения империи Цин в 1911 году революционеры провозгласили конфуцианство "закостенелым учением, мешающим прогрессу". При Мао антиконфуцианская традиция сохранилась и дала страшный рецидив в годы культурной революции. Освоившись в роли нового Сына Неба, крестьянин из провинции Хунань повёл себя так же, как император Цинь Шихуанди - основатель первой китайской династии, устроивший гонения на последователей Конфуция и уничтоживший все записи его бесед. Кстати, Шихуанди, как и китайские коммунисты, создал сверхцентрализованное бюрократическое государство и прославился "большими стройками" (именно при нём была возведена Великая китайская стена).

После смерти Шихуанди Китай вернулся к Конфуцию. То же самое происходит и сейчас. Бывшие марксисты приходят к выводу, что только конфуцианство может стать основой для новой китайской идентичности. Ведь в нём хранится этическая матрица взаимоотношений родителей и детей, старших и младших, правителей и подданных. Уже Ху Цзиньтао включил в государственную идеологию концепцию "хэсе" ("гармонизация"), прямо заимствованную у Конфуция. В материалах VII пленума ЦК КПК, который предшествовал прошлогоднему съезду партии, впервые исчезли упоминания имён "учителей красного Китая" - Маркса, Энгельса и Ленина. В партийной прессе накануне съезда публиковались статьи учёных, рекомендовавших коммунистам из "партии революции" превратиться, наконец, в правящую партию, которая отражала бы интересы всего народа (даже в партийном уставе КПК называется теперь "авангардом китайской нации"). Китайские идеологи практически забыли о концепции классовой борьбы и полностью сосредоточились на конфуцианской теории "сяокан" ("малое благоденствие"). В Поднебесной активно пропагандируются идеи "учителя", на экраны вышел эпический фильм "Конфуций", по всему миру открываются институты Конфуция, основной задачей которых считается распространение китайских культурных ценностей.

Поворот китайской элиты к Конфуцию, безусловно, вызывает в мире интерес. Политологи уверяют, что КНР теперь может предложить миру собственную модель глобализации, в основе которой находятся конфуцианские идеи. Приоритет корпоративизма над индивидуализмом, почтительное отношение к власти и социальной иерархии; опора на личные связи и взаимные обязательства (а не на законодательные нормы) - вот что, по мнению экспертов, составляет суть "конфуцианской модели". "Развитие социальных коммуникаций и экономическая глобализация подготовили материальную основу для единства мира, его духовной основой же может стать конфуцианство, - отмечает австралийская китаистка Розита Делиос в докладе "Конфуцианская парадигма глобальной политики". - И не только потому, что последователи Конфуция признают различные идеи и культуры выражением единого принципа, но и потому, что в конфуцианстве разработана политическая технология достижения и поддержания мирового порядка". И неслучайно китайская элита всё чаще говорит о КНР как о "державе, ответственной перед мировым сообществом".

Ни у кого уже нет сомнений, что на смену Ху Цзиньтао пришёл куда более самоуверенный и амбициозный политик. И поэтому большинство экспертов предсказывают, что товарищ Си откажется от принципов Дэн Сяопина, призывавшего к сдержанности на международной арене.

Долгое время в Китае господствовала концепция "мирного роста", которая, по словам её автора - экс-министра пропаганды Чжен Бицзяна, позволяет укрепить позиции страны на мировой арене, не прибегая при этом к насилию. "Стратегия "победитель-победитель", когда обе сотрудничающие стороны оказываются в выигрыше, - писал Бицзян, - с одной стороны, поможет нам преодолеть замкнутость, возникшую в результате реформ Сяопина, а с другой - избежать конфликтов с великими державами". Несколько лет назад с критикой данной концепции выступили представители националистического направления, которых политологи по аналогии с американскими неоконами окрестили "неокоммами". Правда, корень "комм" здесь на самом деле неуместен. Ведь националисты из окружения нового лидера к марксистко-ленинским формулам относятся скептически.

"Политика ужесточается, меняется риторика и стиль поведения, - отмечает заместитель директора Института Дальнего Востока Сергей Лузянин, - Цзиньпин всё реже говорит о социализме и всё чаще вспоминает эпоху "опиумных войн", когда "Запад начал закабаление Китая". Новый китайский лидер заявляет, что западные державы "не имеют больше права навязывать всем свои ценности и на их основе пытаться перестроить мир". Он предлагает превратить Китай в альтернативный центр притяжения, и потому своей главной миссией называет "великое возрождение великой нации". "Мы должны воплотить в жизнь китайскую мечту", - с таким призывом обратился товарищ Си к депутатам Всекитайского собрания народных представителей после своего избрания на пост председателя КНР.

В начале года близкий нынешним китайским властям эксперт Фуданьского университета Ван Ивэй опубликовал в газете "Хуань-цю жибао" программную статью, в которой провозгласил, что главная задача правителей КНР - "сохранить Азию от вторжения западных стран" и "разрушить гегемонию общечеловеческих ценностей, которые на самом деле являются ценностями западной цивилизации". Он противопоставил Западу остальной мир, который должен стать "миром Мечты Китая" - универсальной мечты, основанной на конфуцианских ценностях. "В прошлом некоторые страны бесконтрольно ущемляли национальные интересы нашей страны, - отметил Ивэй, - теперь им надо твёрдо уяснить, где проходит черта, за которую заступать нельзя. Ни одна страна не должна рассчитывать на то, что мы будем торговать национальными интересами, и если кто-то будет мешать Китаю отстаивать свои законные права, это вынудит нас перейти к жёстким действиям". Политологи отмечают, кстати, что эти тезисы очень напоминают валдайскую речь Владимира Путина.

Советники Цзиньпина убеждены, что "только военная модернизация и укрепление Китая могут обеспечить стабильность и заставить США проявлять сдержанность". Они постоянно призывают "готовиться к войне", действовать в духе "активной обороны" и демонстрировать "устрашающую мощь" вооружённых сил.

"При Цзиньпине, - отмечает австралийский политолог Уоррен Сан, - Китай постепенно начнёт отказываться от оборонительной философии и, осознавая свою лидерскую роль, перейдёт к наступательным действиям". Неслучайно американцы сетуют сейчас, что даже такой дипломат, как Ян Цзечи, который в 1970 годы занимал пост китайского посла в Вашингтоне и заработал в США репутацию "мастера компромиссов", в последние годы превратился в откровенного ястреба. В Госдепе это объясняют желанием Цзечи подстроиться под идеологию нового лидера КНР, который назначил его своим главным советником по внешней политике. Как пишет американский ресурс The Huffington Post, "мессианизм Цзиньпина объясняется его тесными отношениями с военными. Ведь, что любопытно, ещё до того как товарищ Си был назначен генсеком, верные ему генералы-националисты заняли ведущие посты в китайских вооружённых силах".

Вопрос: выгоден ли для России поворот КНР от привычных марксистско-ленинских декораций к традициям докоммунистического Китая? После падения СССР в отношениях с Пекином Москва постоянно испытывала комплекс старшего брата, отказавшегося от семейных идеалов. Теперь же, когда представители китайской элиты обращаются к опыту династии Цин, Россия может чувствовать себя намного комфортнее. Вспомним, что в трудный для Цинской империи период, когда она была не в состоянии сдержать наступление англо-французских войск во время второй "опиумной войны", китайское правительство обратилось к Петербургу с просьбой о посредничестве. И выступив посредником, Россия фактически спасла от штурма столицу Китая. Можно вспомнить и ситуацию после поражения Цинской империи в войне с Японией в 1895 году, когда только вмешательство Петербурга заставило Токио отказаться от чрезмерных притязаний, в том числе на Южную Маньчжурию. Через год, как известно, был подписан русско-китайский Союзный договор, положивший начало строительству Китайской восточной железной дороги и позволивший России усилить позиции на Тихом океане. В общем, если династия Си и впрямь собирается обратиться к опыту династии Цин, наследники Российской империи будут восприниматься в Пекине как естественные и надёжные союзники.

справка

Поздняя Римская империя (III-V век н.э.) - эпоха, в которую империя распалась на две части: Западную и Восточную. Рим охватил духовный кризис, древние государственные традиции были забыты, всем заправляли латифундисты и ростовщики, проходила стремительная варваризация, силу набирали чуждые Риму восточные религии, в первую очередь христианство. В 410 году германское племя готов во главе с Аларихом захватывает Рим и беспощадно грабит его. В 476 году вождь германских наёмников Одоакр свергает последнего императора Западной Римской империи Ромула Августула, и империя перестаёт существовать даже формально.

Принц Бандар бен Султан - в течение двадцати пяти лет (с 1983 года по 2005 год) работал саудовским послом в Соединённых Штатах, координируя с американской администрацией и ЦРУ джихад против советских войск в Афганистане. За свою близость к семейству Бушей саудовский принц получил прозвище Бандар Буш. Он был тесно связан с американским истеблишментом, был акционером крупнейших компаний США и контролировал поставки вооружений в Эр-Рияд.

C 2005 года Бандар бен Султан - секретарь Совета безопасности Саудовского королевства, с 2012 года - начальник Управления общей разведки. Считается, что Бандар был одним из главных инициаторов агрессивной политики США на Ближнем Востоке.

Разумеется, в Вашингтоне Бандар всегда ставил на республиканцев, которые отражают интересы крупных нефтяных компаний. В частных разговорах он не раз обвинял Обаму в "слабости и неспособности к стратегическому мышлению". В последние годы Бандар развил бешеную активность: его личный самолёт, раскрашенный в цвета команды Dallas Cowboys, носился между мировыми столицами, и принц изо всех сил пытался сколотить антиасадовскую коалицию, которая нанесла бы удары по Дамаску. Когда стало очевидно, что усилия его оказались бесплодны, Бандар, восприняв это очень болезненно, заявил о "крутом повороте" в саудовской внешней политике.

Си Цзиньпин - нынешний председатель КНР. Принадлежит к так называемой "партии принцев" ("тайцзыдан") - политической фракции, которая состоит из отпрысков высокопоставленных китайских руководителей старшего поколения. В 1920 годы его отец Си Чжунсюнь участвовал в революционной борьбе, был одним из основателей КПК и сподвижником Мао. Однако в 1962 году старший Си, занимавший пост вице-премьера Госсовета КНР, был обвинён в антипартийном заговоре и помещён под домашний арест. Жизнь Цзиньпина тогда в корне поменялась - из элитной пекинской школы он был отправлен в глухую провинцию "учиться у крестьян" и испытал на себе все тяготы, которые могут выпасть на долю сына "врага народа". Неслучайно отец "сингапурского чуда" Ли Куан Ю после встречи с будущим китайским лидером заметил, что он производит впечатление "думающего человека, прошедшего через многие испытания и несчастья".

В период реформ Дэн Сяопина старший Си вернулся в большую политику и выступил одним из инициаторов создания свободных экономических зон. Его сын тут же ринулся работать в развивающиеся южные регионы КНР. Он зарекомендовал себя как сторонник радикальных экономических реформ и получил прозвище "финансовый бог". В мировых СМИ его называют родоначальником новой китайской династии, которая положила конец правлению "красных императоров".