Аманда. Энергия Кольца

ГЛАВА 14

— Аманда!!!

Я подскочила.

Жанна тормошила за плечо, испуг в глазах сменился облегчением, когда увидела, что я открыла глаза.

— За тобой пришли, — объяснила она.

— Что… такое? Почему я… спала?

— Не знаю, — пожала девушка плечами, — ты говорила со Стефаном, потом он ушёл, а ты уснула.

— О чём мы говорили? — вскочила я.

Тело дрожало от сильной слабости, почему-то сладко, истомно ныло, ноги подгибались. Но я НЕ ПОМНИЛА СОВСЕМ НИЧЕГО из разговора, совершенно ни слова.

Однако, ощущение было таким, словно мне словно приснился невероятно прекрасный сон…

— Я не знаю! — воскликнула Жанна, — пошли же! Мирабелла ждёт.

— Мирабелла — это заведующая Тёмным отделением, — пояснила Жанна на бегу.

Она была чем-то очень довольна, улыбалась загадочно. Чему — я поняла, когда мы покинули домик и выбрались на улицу. В круге из факелов, осветившем довольно большой пятачок, находилась высокая тёмноволосая женщина в длинном красном платье. Рядом с ней стояли Мишель и Вольдемар!

Мишель радостно улыбнулся мне, а когда я подбежала, обнял меня.

— Договор соблюдён, Мирабелла? — вопросительно произнёс он, слегка наклонив голову.

— Совершенно верно, — кивнула женщина, — каков же ваш вердикт?

— Думаю, всё понятно, — Мишель кивнул на Вольдемара, — мы возвращаем вам вашего Воина.

— Как раз, непонятно, — спокойно продолжала заведующая, — вы не подвергли его наказанию?

— Почему же? — Мишель просто светился, — самое страшное наказание: прощение.

Порой, оно даёт больше для души, чем порицание.

— Прописные светлые истины, — хмыкнула Мирабелла, — что ж, спасибо и на этом!

— Не за что, — твёрдо, словно на что-то намекая, ответил Мишель, — пожалуй, мы отправимся, да, Аманда?

Я кивнула с облегчением. Пребывание здесь ничуть не увеличило желания остаться ещё хоть на миг. Хотелось скорее вернуться в Светлый лес, к друзьям, забыть всё, как дурной сон.

— Виолетта, проводи! — позвала Мирабелла, не сводя с нас глаз.

Девушка шагнула вперёд, захватив факел, и позвала жестом следовать за ней. Я всё же оглянулась на Жанну и помахала на прощание. Мне показалось, что она тепло улыбнулась, но, возможно, лишь показалось. В таком-то освещении…

Когда мы уже покинули круг и вступили вглубь леса, ещё раз оглянулась и с удивлением заметила, что Вольдемар не спешит присоединиться к ребятам, а стоит и смотрит нам вслед.

— Как ты? Всё в порядке? — шепнул Мишель, пока мы в обнимку шагали за Виолеттой.

Я уже не обращала внимания на пугающие окружающие звуки. Мне даже показалось, что в них есть какая-то своя прелесть, мелодичность. А лес не такой уж тёмный, и вроде что-то можно разглядеть поглубже, не мешает даже тусклый красный свет впереди…

— Аманда! — легонько встряхнул меня Мишель, — о чём задумалась?

— А? Я… не знаю… — я засмеялась, — просто показалось, что целую вечность тут провела. Даже уже почти адаптировалась…

— Здесь невозможно адаптироваться, — серьёзно сказал Мишель, — всё было нормально? Ничего необычного не происходило, ну ты понимаешь…

— Нет, всё нормально. Разве что пообщались их Воины со мной на редкость спокойно и терпимо, чего не сказала бы при первой встрече.

Виолетта хмуро шла на некотором расстоянии, и я шёпотом рассказала Учителю почти на ушко о реакции ребят на моё пребывание. Про вино не стала упоминать, потому что толком не была уверена — правда ли это или, может, мне приснилось.

А когда Вилка, наконец, повернула назад, оставив нас одних добираться дальше, я попросила рассказать о Вольдемаре, особенно о том, что он раньше был Светлым.

Мишель ненадолго задумался, а потом вздохнул.

— Волька… Он стал Светлым Воином почти три года назад. Пришёл к нам, заменив Ивана.

— Иван погиб?

— Нет. Он просто отказался от миссии.

— Разве такое возможно? — удивилась я.

— Возможно, — кивнул Мишель, — парень в реальности попал в автокатастрофу, потерял память, а когда Целители нашли его, отдал им кольцо.

— Но почему? — я искренне недоумевала.

— В автокатастрофе погибла его девушка, она ждала ребёнка. Когда Целители вернули Ивану память и он осознал себя — не смог справиться с болью. Он кричал, что лучше бы не помнил ничего и, раз любимую не вернуть, он отказывается от миссии. Мы можем творить судьбу мира, но не можем оживить человека? Он просто жестоко разочаровался…

— Вы и вправду не можете оживлять? — полюбопытствовала я, — находясь здесь, можно поверить в любое чудо.

— Аманда, — Мишель, — важно не то, что мы можем или нет, важно то, что есть вещи, которые мы делать не вправе, понимаешь? Вещи, происходящие в своё время.

— Разве гибель молодой девушки, ожидающей ребёнка, может быть своевременной? — я была потрясена.

— Понимаю, трудно поверить, но — да!

Он замолчал. Я тоже. Вдруг поймала себя на том, что, как-то упустив нить разговора, просто любуюсь профилем Учителя на фоне ночного неба. Успела удивиться мысли: надо же, я прекрасно вижу в этой кромешной темноте! Но ещё больше следующей: такой благородный профиль… какой он красивый!..

— Вольдемар же, — продолжал Мишель, я встрепенулась и покраснела от своих мыслей, — стал Воином случайно. Здесь, в Светлом лесу, в Домике Целителей, учится его любимая девушка Саманта. В реальности она — студентка из Америки, с которой он познакомился в университете в Москве и к тому времени дружил уже почти год. Вместе с другими Саманта была в больнице у Ивана, именно она забрала кольцо, но не успела передать нам. В тот же вечер Вольдемар зашёл к ней в гости, увидел на полке и успел примерить (но слава Богу, что не активизировал!), прежде чем Саманта заметила… А это значит — получил право узнать о существовании Школы. Мы обязаны говорить правду человеку, одевшему кольцо и расспрашивающему о нём. И Волька чрезвычайно заинтересовался, захотел остаться — и получил кольцо в полноправное владение.

— Понятно… Почему же он перешёл на сторону Тёмных?

— Саманта прекратила их отношения, не захотела остаться, когда пришла пора возвращаться в Америку. Он очень нелегко переживал этот удар. Ещё и оттого, что здесь постоянно встречался с ней, особенно в моменты боёв. Он не выдержал: безответная любовь рвала душу парня на части.

— Учитель, разве нельзя было никак ему помочь? — осторожно спросила я, — смягчить душевную боль…

— Любовь — это ещё одна область, вмешательство посторонних лиц в которую недопустимо. Это дело двоих и больше никого. А расставание — всегда испытание силы духа человека. Воин Света имеет достаточную внутреннюю силу чтоб справиться с эмоциями, потому что ему доступно истинное понимание вещей. Но вот захочет ли?

Или поддастся отчаянью?

Я вспомнила о своей личной драме.

— Разве любовь не делает нас слабыми? Хотя бы перед любимым человеком? — мой голос дрогнул.

Мишель улыбнулся, и моё сердце странным образом бешено заколотилось.

— Наша любовь делает нас сильными, практически неуязвимыми!

— А как же её внезапный конец?

— «То, что нас не убивает — делает нас сильнее», помнишь?

— Кого-то всё же «убивает»… — пробормотала я, вспомнив своё состояние, когда Димка сообщил мне о разрыве.

— Того, кто сам хочет умереть. Кто не считает себя живым и достойным любви.

— Мишель, сколько тебе лет? — вдруг спросила я.

— Двадцать восемь, — ответил без обиняков, словно вопрос не был для него неожиданностью.

— Ты говоришь так, будто прожил жизнь, а за плечами огромный опыт и вообще…

Мы остановились, не дойдя до границы, хотя где-то там, впереди, уже забрезжил Светлый лес. Учитель взял мои руки в свои.

— Манюш, — очень тепло сказал Мишель, — научись доверять не мыслям, не житейскому опыту: своему и других людей, не рассудку. А сердцу. Просто голосу сердца. Когда ты сможешь слышать его отчётливо, не через призму ума — оно не обманет. Подарит тебе самое настоящее счастье и приведёт дорогой жизни к прекрасной любви.

— Ты так и делаешь? — голос дрогнул.

Я смотрела ему в глаза и чувствовала, как отступают на задний план все мысли, тревоги, волнения и переживания. Я как будто услышала, внезапно и довольно отчётливо, биение сердца Мишеля. А потом поняла, что это на самом деле бьётся моё — однако словно отражаясь от его груди.

— Да. Всегда.

И я окончательно осмелилась задать ещё один вопрос:

— Ты уже нашёл свою любимую?

На миг я испугалась своего порыва. Почему-то даже не подумала, что в реальности он может быть женат, например. От осознания этого тело бросило в жар и потом в холод, но слова уже были сказаны и оставалось ждать ответа.

— Да, я её нашёл.

В следующий миг всё закружилось у меня перед глазами. Словно земля стала вращаться в сотни раз быстрее и ушла из-под ног, охватило состояние неприятной невесомости. В памяти отчётливо всплыла картинка, как Мишель обнимает за плечи Милену, как что-то шепчет ей на ушко, как она смеётся счастливо… Господи, всё же ясно, как день. Но почему вдруг стало так тошно, будто я потеряла что-то очень важное, дорогое и необходимое душе, как воздух. Дыхание перехватило, но я сжала зубы, чтоб не дать навернувшимся слезам скатиться по щекам: это было бы нелепо и непонятно в первую очередь для меня самой.

С чего это вдруг такие эмоции, ощущение досады и разочарования? Глупо полагать, что я могла влюбиться в Мишеля. Да, он мне понравился больше, чем просто человек, да, что-то притягательное в нём несомненно есть, но… Он Учитель! Вправе ли я была рассчитывать на какие-то взаимоотношения вне Школы? И об этом, кстати, ни разу не задумывалась до сего момента.

Не знаю, заметил ли он минутное замешательство, но мне удалось справиться с чувствами. Учитель может по праву гордиться ученицей!

Я кивнула, аккуратно высвободившись, повернулась и побрела вперёд. Мишель не отставал, не проронив больше ни слова,

— Скоро закат в нашем лесу, — сказал чуть погодя, — невероятно красивое зрелище.

И ещё, Аманда… Если ты не очень торопишься встретиться с друзьями, хотел бы кое-что тебе показать.

Я снова кивнула, говорить ещё не могла. Комок досадного огорчения стоял в горле и безжалостно душил.

Мишель бодро схватил за руку, и мы вместе переступили грань и вступили на поляну. Но потом он вдруг свернул правее и повёл меня вдоль границы, в сторону опушки леса. В Светлом лесу мне как-то разом стало легче и спокойнее, словно спала пелена недосказанности, серого уныния. Душу наполнило умиротворение и я уже недоумевала: как вообще могла расстроиться и даже обидеться? Вот же он, милый и весёлый Мишель, идёт рядом и держит меня за руку. Это и есть счастье!

А Учитель смеялся, как мальчишка, и тянул за собой:

— Скорее, а то не успеем!

Невольно и я заразилась его игривым настроением. Куда так спешим и чего можем не успеть? Он разбудил во мне неудержимое любопытство. Пробежав до самой кромки, остановились, наконец, и торжественно ступили из объятий леса Леса на опушку.

Мишель неотрывно смотрел на небо, а я любовалась его вдохновенным, сияющим лицом. Через десяток шагов вдруг резко остановились и я, взглянув мимоходом под ноги, охнула: мы стояли в двух шагах от края обрыва. Там, внизу, расстилалась живописная изумрудная долина. Белоснежного замка отсюда не было видно, как и опушки, где Светлые Воины тренировались в бою. Совсем недалеко находилась граница с Тёмным лесом, но даже смотреть в его сторону больше не хотелось.

— Давай присядем! — Мишель потянул меня за собой и мы уселись на траву, — а теперь смотри вон туда! — он кивнул на горизонт, где заходившее солнце уже окрасилось в багрово-красный цвет и небо полыхало всеми оттенками огненного.

Я не знала, куда смотреть и на что надо обратить внимание, потому просто вперилась взглядом в небо.

Неожиданно небо, словно водная гладь, пошло рябью. Заколыхалось, как дымкой заволокло солнце. Оно стало нереально расплывчатым. Я потёрла глаза, но это не являлось игрой моего воображения.

— Смотри… — шепнул Мишель.

И в этот момент я увидела проявляющуюся на небе картинку. Сначала довольно туманную, но она всё больше и больше стремительно обретала чёткость. Словно в зеркале, я увидела нас с Мишелем, сидящих на краю обрыва. В тех самых позах, как, собственно, мы и находились здесь сейчас. Отличий от зеркального же в изображении было два: на небесной картинке мы сидели спиной к нам, хотя, по логике, в зеркале отражаются лицом; и масштаб был малость покрупнее. Я даже увидела на своей спине невесть как прилипшую к ней травинку. Машинально нащупала её и смахнула. Моё отражение повторило жест. Мишель улыбнулся, но молча продолжал наблюдать. И вдруг…

Наши образы вдруг повернулись друг к другу, потянулись, и… начали с наслаждением целоваться, при этом нежно обнимая друг друга.

У меня мгновенно пересохло в горле, а тело стало ватным. Я не могла отвести взгляда, а сердце колотилось в висках, стучало гулко, как огромный колокол.

— Что это… — еле-еле смогла произнести, мечтая под землю провалиться от стыда.

— Отражение наших желаний и мыслей, — тихо сказал Мишель, не глядя на меня.

А потом сердце ёкнуло: он вдруг начал поворачиваться ко мне. Не будучи уверена, что выдержу его взгляд, вскочила на ноги. Господи, вот же угораздило! Теперь он знает, о чём грезила недавно, я перед ним, словно открытая книга. Открытая на самой тайной странице. И просто не представляю, как всё объяснить.

— Учитель, я…

— Аманда! — Мишель встал и прикоснулся к моей руке, дёрнулась, как от тока, — это я должен объяснить. Извини меня, если смутил, понимаешь, это, — указал он на небо, куда я даже боялась теперь глянуть, чтоб не увидеть чего-либо ещё, — бывает только раз в год, сегодня именно тот закат. Волшебное Откровение, открывающееся тем, кто наблюдает, в нём каждый видит своё…

— Правда? — я ощутила хрупкую надежду, что наши видения остались тайной для другого.

— Да, — невозмутимо кивнул Мишель, — я просто не хотел упустить этой возможности. Ну и кое-что узнать для себя…

— Понятно, — осторожно ответила я, раздумывая, как бы невзначай выведать у него хоть намёк того, что же увидел он? — и узнал?

— Узнал, — улыбнулся он, — а ты? Что-нибудь для себя поняла?

Я почувствовала, как заливаюсь краской. Неопределённо пожав плечами, кивнула и развернулась.

— Пожалуй, пора идти.

— Конечно, — Мишель зашагал рядом, — ещё раз извиняюсь, что не предупредил заранее, просто времени не хватило.

Мы помолчали немного. А потом я решила сменить тему, потому что эта нам обоим не приносила удовольствия.

— Я тут заметила… в общем, Тёмные отличаются от Светлых особенно в одном: они придают значение внешнему имиджу, то есть тому, как они выглядят. Неужели, в реальности все они действительно так одеваются и красятся?

Мишель рассмеялся.

— Нет, конечно. Видишь ли, Манюш, тут можно очень просто изменить свою внешность, начиная с одежды и заканчивая физическими данными. Тёмные охотно используют эту возможность. Не кардинально, потому что на это требуется огромное количество энергии, но по мелочи…

— А почему Светлые не делают этого? Или делают? — я заинтересовалась не на шутку.

— Нет, и причина одна — приоритеты. Светлым и Тёмным изначально даются немного разные знания и возможности их использования. Если Светлые употребляют эти знания только на создание боевого образа, то Тёмные — в том числе и повседневной коррекции внешности в Школе.

— Ты сказал, что на это требуется энергия. А Алия говорила, что у Тёмных с этим сейчас проблемы. Не разумнее было бы высвободить это количество и пустить в дело, чем расходовать на поддержание внешнего имиджа? — недоумевала я.

— Не всё так просто. Смотри, в чём отличие: Светлые сначала не имеют нормальной возможности менять свой вид, потому что им изначально сложнее создавать боевой образ. Такова природа Светлых Воинов. А потом, когда определённые навыки приобретаются — им это уже становится не нужно. Меняется взгляд на вещи и приоритеты. А у Тёмных иначе: они сразу обретают возможность перемен и активно пользуются ею. Зато им и проще создавать имидж в бою.

— Но разве это справедливо? Что Тёмным проще.

— Они и тратят больше, потому что не ценят, — улыбнулся Мишель, — а потом, когда понимают ценность, уже не могут остановиться. Почти никто из носящих маски не в силах отказаться от сложившегося облика и стать самим собой, понимаешь?

— Да… Но, наверное, есть и среди Тёмных такие, для которых видимый облик — не главное?

— Есть, безусловно. Вольдемар — один из них. Кстати, у таких людей энергетический потенциал, как правило, на несколько порядков выше, чем у прочих, а выглядят они проще, непритязательнее. Стефан не дурак, он видит это и старается завербовать к себе побольше именно таких. Чтоб компенсировать прочую массу, что является для него просто пешками.

— Иногда и пешка побеждает короля, — усмехнулась я.

— Иногда, — согласился Мишель.

— Почему же он так запросто отдал Вольдемара, если парень представляет невероятную ценность?

— Смотри, Аманда, энергия — сила, так? А в бою не всегда сила определяет исход боя. Это аксиома. Если человек силён, но глуп — он может больше навредить, нежели помочь. А в ту ночь, когда Волька напал на наш Домик, он проявил глупость, поддался минутному порыву, эмоции возобладали над разумом, а для Тёмных это неприемлемо. В бою, для них по крайней мере, хитрость и холодный рассудок почти всегда — залог победы. А сила может черпаться откуда угодно. Даже из посторонних: тех, кто не участвует в самом процессе, а является неким аккумулятором, батарейкой. Стефан это всё понимает, как нельзя лучше. Но, конечно же, не только в этом причина…

— Есть что-то ещё?

— Да. И вот чтоб отвлечь наше внимание от чего-то ещё, Стефан и отдал нам Вольку.

К Домику мы подошли так внезапно, что не сразу заметили за разговором.

— Мишель, Аманда, скорее!! — помахала нам из двери Милена, — мы уже вас заждались!

— Идём, — засмеялись мы, поднимаясь по лестнице.

У двери Мишель остановился на секунду и шепнул:

— Сейчас тебя будут чествовать, крепись! — мы рассмеялись.

Ребята и вправду встретили меня, как героиню. Аж неловко стало. Словно вернулась из вражеских застенок. Конечно, истина в этом была немалая, но не настолько всё было страшно и мучительно, однако, разочаровывать их ожиданий я не стала. В красках живописала приём, оказанный мне Тёмными. Кто-то смеялся, кто-то поражался и даже возмущался, Тони обнимал за плечи и мне было тепло и надёжно. С жадностью ребята разузнавали подробности и детали устройства быта Тёмных. Дафна ахала, Шеннон хмурилась, Милена усмехалась, Остальные пожимали мне руки и выражали радость снова тут увидеть. Потом дружно ели горячие блины с клюквенным вареньем и необыкновенно душистым Бабушкиным чаем, а Мишель рассказал о том, что было здесь в моё отсутствие.

Когда они с Вольдемаром вернулись, Учитель просто оставил парня почти на весь день с ребятами. Все общались и вели себя с ним, как ни в чём не бывало: словно и не было вовсе его ухода, предательства, ночного нападения. Сначала парень в виде ответной реакции замкнулся в себе. Пару раз порывался, плюнув, вернуться в реальность, но сам же и останавливался в последний момент, видно было, как терзается. Но никто и виду не подал, что это так бросается в глаза. Далее Волька начал вести себя нарочно вызывающе, провоцируя других на конфликт. Опять же никто не отреагировал так, как ему хотелось. А на тренировке, наблюдая процесс ведения боя с Моделями, он вдруг не выдержал и опрометью кинулся в сторону.

Убежал недалеко, присел под деревом и, кажется, плакал. Потом вернулся, и опять никто не сказал ему о случившемся ни слова. Между собой ребята продолжали общаться с ним, как с действующим Светлым Воином. К вечеру Волька совсем притих, поник, однако, неловко улыбался временами и поддерживал разговоры на нейтральные темы, даже расспрашивал со скрытой жадностью о Карамуре. А Дафна заметила: всё было похоже на то, что Волька скучал по ним, по друзьям и обитателям Светлого Леса.

А вечером Мишель вернулся и с тёплым спокойствием сказал, что сейчас отправится за тобой, а от этих слов Волька заметно погрустнел, осознав, что ему предстоит уйти. Отчаянье промелькнуло на его лицо, однако он не возразил, только твёрдо спросил у Учителя, какой приговор ему вынесли? На что Мишель пожал плечами и ответил, что раз ребята к нему никаких претензий не имеют, то он тоже. А на «нет» и суда, как говорится, нет. На это Волька ничего не ответил, только хмуро посмотрел в сторону.

Ребята попрощались с бывшим соучеником тепло и легко, словно до завтра, что в конце концов болью отразилось в его глазах. Ожесточение же исчезло. Он ожидал чего угодно: враждебности, равнодушия, презрения, но только не тепла и радушия.

Для него это стало неслабым ударом, поколебавшим какую-то струнку окаменевшей души.

По дороге с Мишелем назад Вольдемар не обмолвился ни словом. Только уже подходя к Домикам Тёмных пробормотал, не глядя на Учителя:

— Спасибо. Простите меня.

— Никто и не сердится, — засмеялся Мишель, — считай, что мы просто приглашали тебя в гости.

Вольдемар молча кивнул, но всё так же, не поднимая головы. Потихоньку вокруг собрались ребята — Тёмные Воины, его новая семья. Ну, а потом появилась Мирабелла, затем привели меня, и дальше что было — я знаю.

Я помолчала. Стало грустно и искренне немного жаль парня. Не могу себе представить, что творилось в его душе, но думаю, что много чего…

— Ну хорошо, — сказал Мишель, кидая взгляд за окно, — уже совсем стемнело, пора расходиться по домам. О чём не успели — поговорите завтра, обменяетесь впечатлениями о Волшебном Откровении, которое каждый из вас наблюдал сегодня вместе с Алией… Аманде же нужно ещё подготовиться к переходу в свою реальность и к тем переменам, которые там её ждут.

Ребята не возражали, не стали задерживаться, мы быстро распрощались и через две минуты Домик опустел. Остались только я, Мишель и Костя, которого я сначала даже не заметила в пылу разговоров. Не успел Мишель начать пояснения о том, что будет происходить, как, тихонько приоткрыв дверь, в Домик проскользнули две девушки-близняшки, по возрасту — ровесницы моей Снежанки. Миловидные блондиночки с огромными, как небо голубыми, глазами, они держались застенчиво и даже немного робко. Мишель ободряюще улыбнулся им.

— Аманда, познакомься, это Рита и Света. Они Целительницы. Девочки — это Аманда.

Девчонки в унисон улыбнулись.

— Они очень одарённые девчонки, — продолжал Мишель. Рита и Света дружно покраснели. Забавно было наблюдать, я уверена, они со Снежей подружились бы, — и именно они помогут тебе сделать возвращение комфортным и безболезненным. Идёмте!

Мы все вслед за Учителем, вошли в нашу спаленку.

— Мань, ты не бойся и не волнуйся, — Костик взял меня за руку, — девочки помогут тебе поправиться в считанные дни. А я встречу тебя в больнице, как договаривались, хорошо?

Я кивнула.

— Послушай, Аманда, — официально-деловым тоном начал Мишель, а мне на ум внезапно пришли мысли об увиденной на небе картинке. Быстренько отогнала, — сейчас девочки начнут работать с тобой. Когда я подам знак, просто потри кольцо и возвращайся. Гарантирую: выздоровление для тебя будет абсолютно не представлять проблемы!

— Хорошо бы… — вздохнула я, — до ужаса не люблю боли…

— Её и не будет, — мелодично сказала Рита. Или Света?

— Ну, ты хоть иногда там перед врачами делай вид, что тебе больно, — хихикнул Костя, — а то как-то слишком нереальным будет выглядеть твоя поправка.

— Ничего, — сказал Мишель, — для Аманды сейчас главное — вернуться поскорее домой, верно? — он не удержался и подмигнул.

Я улыбнулась тепло и благодарно.

Потом они уложили меня на кровать и девчонки-Целительницы встали по обе стороны от неё. Одна положила руки мне на голову, другая — на живот.

— Закрой глаза, — шепнула Света. Или Рита? Господи, как они похожи!

Я послушалась. Тёплая волна энергии прокатилась по телу. Убаюкивающая и, одновременно, проясняющая мысли. И следующая, и ещё, и ещё… Тело словно начало вибрировать.

— Давай, Мань! — произнёс Мишель, — счастливого тебе возвращения и до встречи!

— Пока, — шепнула и потёрла кольцо…