Американский поцелуй

ДОННА И ЧЕКЕРС

Донне не хотелось встречаться с Чекерсом. Все складывалось как-то не так.

— Чекерс[1]? — произнесла она. — Какое странное имя для мужчины.

— Он и сам странный, — согласилась Ли.

Ли и Донна продавали недвижимость на Манхэттене. Обе они уже отметили свое тридцатилетие. Их офис располагался на Бликер-стрит.

— Чекерс, Чекерс, — произнесла несколько раз Донна, как бы пробуя имя на вкус.

— Он симпатичный, — продолжала Ли.

— Имя Чекерс больше подходит для собаки или бандита, — заметила Донна, просматривая прайс-лист на экране своего компьютера.

— Он странный, но в нем что-то есть, — отозвалась Ли.

— Бандит из кино, — на Донне был строгий костюм и туфли, — несправедливый и грубый, настоящий бандит.

— Это не кино, а реальность.

— Откуда ты его знаешь? — спросила Донна.

На часах было без десяти минут пять. Четверг. Офис Донны и Ли располагался на двадцать первом этаже. Из окна открывался потрясающий вид на Гудзон. Каждый вечер Донна и Ли любовались закатом. Ли, которая, кстати, была лесбиянкой, предпочитала вид на Ист-ривер. Донне нравился Гудзон.

— Не помню, — пожала плечами Ли, — он из тех мужчин, знакомство с которыми не запоминается.

Они окинули взглядом Нью-Йорк, который привыкли разрезать на куски, тасовать и продавать.

— Чекерс, а дальше? — спросила Донна.

— Что дальше?

— Какая у него фамилия? Ведь Чекерс — это имя?

Ли явно нервничала. У нее были длинные красивые пальцы и маленькие, как бусинки, глаза.

— Послушай, я его не знаю. Все, что мне известно, — это то, что его имя не имеет никакого отношения к игре в шашки. Это абсолютно точно.

— Хмм.

— Он довольно привлекательный, — продолжала Ли, — и ему нужна женщина.

Донна засмеялась.

— Даже не сомневаюсь.

Ли нахмурилась. Как и Донна, она была одинока.

— Он так и сказал. Это его собственные слова: «Ли, мне нужна женщина».

Донна предпочитала короткие стрижки. Она не носила длинные волосы с тех пор, как ей исполнилось шестнадцать.

— Когда он это сказал? Что ему нужна женщина?

Ли вздохнула.

— Прошлой ночью. В баре. Я рассказала ему про тебя.

Состояние Донны и Ли составляло три с половиной миллиона долларов.

— В каком баре? — спросила Донна.

— «Флэт Майклз».

Ресторан-бар «Флэт Майклз» находился в Ист-Виллидж, в нем не было ни капли романтики.

— Почему именно я? — поинтересовалась Донна. — Почему ты рассказала Чекерсу обо мне?

Ли посмотрела на Донну. О ком же еще, как не о ней, рассказывать мужчинам! Волосы у нее были как у средневековой крестьянской девушки. У нее была красивая грудь, стройная талия, и не было привычки облизывать губы.

— И чем же этот Чекерс так привлекателен?

— Он просто привлекательный, и все.

Донна закрыла глаза. Она представила себе этого мужчину, который мог оказаться и шпионом, и идиотом. Она думала о том, насколько волосатыми могут быть руки у человека по имени Чекерс.

— Ну, хорошо. Я с ним встречусь.

— Отлично. — Ли была довольна. — Он будет ждать тебя за столиком во «Флэт Майклз» завтра в восемь.

— Вы уже обо всем договорились? Он что, даже не позвонит мне?

Ли усмехнулась и покачала головой.

— Чекерс знал, что ты согласишься.

Донна фыркнула.

— Он чертовски самонадеян!

— Он просто Чекерс, — пожала плечами Ли.

— Не уверена, что мне понравится такой самоуверенный человек.

— Попробуй!

Донна родилась и выросла в Манхэттене. В детстве она брала уроки балета у мисс Вивиан в Аппер-Ист-Сайде. Мисс Вивиан пристально следила за физической подготовкой Донны, полагая, что у девочки есть талант. Она знала, что обещают стройные икры и грациозно изогнутые спины ее юных учениц. Поговаривали, что у нее в роду были цыгане, и она может предсказывать судьбу. Изабель Хатч росла вместе с Донной и семь лет ходила в школу балета. Однажды мисс Вивиан поймала ее в дверях и заявила:

— Ты астронавт.

Изабель захихикала. Ей недавно исполнилось двенадцать.

— Что? — переспросила она.

С абсолютно серьезным лицом мисс Вивиан изрекла:

— Ты астронавт. Ты полетишь на Луну. Это прославит тебя, а танцевать ты не будешь.

— Но… — от неожиданности Изабель лишилась дара речи.

Мисс Вивиан указала ей на дверь.

— Прощай.

Ученица в слезах убежала в объятия своей матери, Дженнифер Хатч. Та обозвала мисс Вивиан взбалмошной сучкой и увела дочь домой. На следующий день она рассказала Изабель, кто такой Эйнштейн, и начала обучать ее дифференциальному исчислению.

Донна продолжала заниматься балетом. На следующий день после того, как ей исполнилось шестнадцать, она выслушала приговор мисс Вивиан.

— Твое место возле мужчины.

Донна затаила дыхание. Три месяца назад она целовалась с жутко некрасивым мальчиком из Квинса. Его звали Гарольд.

— Твое тело создано, чтобы принадлежать мужчине. В этом твое предназначение.

Глаза Донны наполнились слезами.

— Гарольд — всего лишь друг, мисс Вивиан.

— Ты не будешь танцевать! — Преподавательница даже не взглянула на нее.

— Он… он даже не дотронулся до меня, — лепетала Донна.

— Прощай!

Донна искренне верила, что сможет доказать: ее учительница ошибалась. К концу обучения в Нью-Йоркском университете она переспала только с двумя мужчинами: один был очень застенчив, а другой ливиец по национальности. Но они не оставили следа в душе Донны. Когда ей исполнилось двадцать семь, она наладила бизнес с Ли и жила с парнем по имени Чарльз, который курил трубку и работал в книжном магазине «Стрэнд». Он был бы довольно милым парнем, если бы не его постоянная перхоть и страсть приковывать Донну наручниками к разной бытовой технике во время сексуальных игр. Устав от всего этого, Донна его бросила. С тех пор она жила одна, довольствуясь случайными партнерами.

К тридцати годам Донна начала испытывать жалость к мужчинам. У них всегда был голодный и измученный взгляд. Они зарабатывали деньги и считали обязательным для себя совершить головокружительный прыжок с небоскреба или восхождение на Эверест. Их мышцы и смех были бесподобны, но Донна заметила, что мужчина никогда не применяет к женщине всю свою силу. В этом она усматривала явную трусость. Донне хотелось такого мужчину, который полностью завладеет ею — физически, эмоционально, сексуально и навсегда, не спросив на это разрешения.

К тридцати годам Донна поняла, что ни один мужчина не способен произвести на нее впечатление. Она попробовала встречаться с женщиной. Опыт оказался совершенно ужасным. Ее новая подруга Максин держала дома тринадцать кошек и к Донне относилась как к четырнадцатой. Максин хотелось, чтобы Донна к ней ластилась, уютно свернувшись калачиком на коленях, или набрасывалась на нее, а потом исчезала в ночи. Через две недели Донна ее бросила.

Похоже, никому — ни мужчине, ни женщин — не удастся угодить Донне. Уверившись в этом, она стала иногда забираться на кровать и танцевать голышом. Ее танец не был похож на балетные па. В нем не было ни грации, ни системы. Донна просто позволяла своим волосам, рукам, груди раскачиваться в такт непонятной мелодии. Она брыкалась, топала ногами, стонала, при этом по ее бедрам стекали струйки пота. Иногда она рвала в клочья свое нижнее белье. В порыве ярости Донна пронзительно визжала и металась по комнате. В такие минуты ей хотелось, чтобы слова мисс Вивиан сбылись. Донна ждала мужчину, пусть с головой козла и раздвоенными копытами, но, способного ворваться в ее спальню и овладеть ею. Она хотела царапаться, сражаться с его мощью силой своего ума и тела. Она бы умоляла о пощаде, требовала независимости, но он безжалостно вошел бы в нее, и Донна задыхалась бы под его тяжестью, стонала, а потом улыбнулась.

В пятницу вечером Донна на метро отправилась во «Флэт Майклз». Ли предпочитала брать такси, но Донна боялась автомобилей. Хотя она и выросла в городе, у нее не было водительских прав. Донна немного комплексовала по этому поводу, но она была убеждена, что машины — это колесницы смерти. В фильмах в багажнике всегда оказывался труп, а автомобиль гангстеры безжалостно обстреливали. Повсюду швейцары усаживали женщин в такси, заговорщицки улыбаясь. Донну всегда мучил вопрос, кто же были эти женщины.

Подземка была безопасней. Она напоминала танцпол, наполненный незнакомцами. Собираясь на свидание с мужчиной по имени Чекерс, Донна долго выбирала духи и настроение. Она надела простое черное платье и туфли-лодочки.

— Ты сексуальна, — сказал Донне старик. Он сидел рядом с пожилой женщиной, видимо, своей женой, которая читала газету, не обращая на него внимания.

— О боже! — пробормотала Донна.

— Ты напоминаешь девушку из рекламы джинсов. — Старик смущенно улыбнулся.

Донна взглянула на газету, которую читала женщина.

— Боже, я знаю эту девушку! — воскликнула она.

Пожилая женщина непонимающе переводила взгляд с Донны на газету и обратно. На первой странице была фотография, сделанная на мысе Канаверал. Четыре мужчины и женщина в скафандрах.

Старик прочистил горло и сказал:

— Не из рекламы сигарет, а именно джинсовой одежды. Понимаешь?

— Это же Изабель Хатч, — воскликнула Донна. — Она из Джермантауна. Мы выросли вместе.

Женщина уставилась на фотографию.

— Изабель стала астронавтом. У нее получилось! — прошептала Донна.

Старик опять попытался вставить слово, на этот раз громче:

— Черт возьми, не вижу ничего сексуального в сигаретах.

Когда Донна вошла во «Флэт Майклз», там был только один мужчина, сидевший в одиночестве за столиком у окна. Из окна открывался вид на Четвертую улицу. На столе стояла свеча.

— Ты Чекерс? — Донна протянула руку. — Я Донна.

Чекерс поднялся. Он пожал ей руку, помог снять плащ и усадил за столик.

— Я думал, что ты черная, — сказал он.

Ему было тридцать три. У него были голубые глаза и темные волосы, доходившие до плеч. Он был ростом почти шесть футов и носил черный ирландский свитер, штаны, какие носят художники, и сандалии. Он заказал кружку темного фильтрованного пива.

— Прошу прощения? — не поняла Донна.

— Я думал, что ты черная, — повторил Чекерс. — Донна. Донна звучит как-то по-афроамерикански. — Он пожал плечами. — Я представлял тебя негритянкой.

Донна удивленно уставилась на него.

— Не бери в голову, — продолжил Чекерс, — ты великолепно выглядишь.

— Ли тебе обо мне ничего не рассказывала?

— Все, что она сказала, — что тебя зовут Донна и ты сногсшибательна. Она была права.

Донна внимательно рассматривала Чекерса. Он держал кружку с пивом и смотрел на Донну, как человек, которому нравится пить пиво и смотреть на женщину. В этом взгляде не было разврата — только наслаждение.

— Закажи что-нибудь выпить, — предложил Чекерс.

— Да, конечно.

— Наш официант из Эквадора. Его зовут Хуан. — Чекерс кивнул в сторону бара.

Низенький полный мужчина вышел из-за барной стойки и направился в их сторону. У него были довольно светлые кожа и глаза. Он весь светился улыбкой.

— Да, мадам, — он дотронулся до плеча Донны. — Ваш заказ, — он говорил с акцентом, — что-нибудь легкое? Для удовольствия. Я прав?

Донна заказала водку со льдом и лимоном. Хуан принес бокал и поставил его перед Донной.

— Для удовольствия, — повторил он и исчез.

— Здесь довольно оживленно, — заметила Донна, оглядываясь вокруг.

Она никогда не ужинала во «Флэт Майклз». Однажды она сидела здесь в баре, где не было телевизоров, только деревянная барная стойка и стулья. Все очень непритязательно. Владельцы «Флэт Майклз» сами варили пиво, поэтому выбор был невелик: «Лагер», «Пилснер», «Стаут». А происхождение других алкогольных напитков не афишировалось. На полках были выставлены бутыли с простыми надписями: «водка», «джин», «хлебная водка», «шардонне», «кьянти», «портвейн». Как правило, посетители не возражали против такого положения дел. Если кто-то требовал марочного шерри или шампанского урожая определенного года, его просили уйти.

Интерьер зала тоже поражал своей простотой. Деревянные стулья и столы с единственной зажженной белой свечой. Меню состояло всего из десяти блюд. Оно было написано на большой доске, причем цены и размер блюд указаны не были. Сегодня подавали: форель, язык, угря, телятину, баранину, мозги, дичь, лапшу, змею и мусаку.

— Да, народу действительно много, — согласился Чекерс.

Чекерс и Донна были правы. Посетителей во «Флэт Майклз» было достаточно. Большинство столиков занимали клиенты, которые оживляли неприглядный интерьер заведения. Через два столика от Чекерса и Донны сидела пара — мужчина в фетровой шляпе и женщина в шелковом платье, они громко обсуждали свою женитьбу, споря о привязанности и сексуальности. За соседним столом четыре скинхеда молча поглощали свой заказ: запеченные мозги и шнапс.

Постоянный клиент, молодой бухгалтер Джеймс Бранч в одиночестве сидел за столиком. У него были сонные голубые глаза и ровные зубы, он имел обыкновение тихо разговаривать с самим собой, шепча название заказанного блюда.

— Мусака, — шептал Джеймс. — Мусака, — бормотал Бранч, незаметно любуясь опаловыми сережками, лежащими на его ладони.

За столиком в углу сидела женщина в тонком вишневом платье. Она всегда ела только лапшу и пила воду, но, тем не менее, отличалась поразительной красотой. У нее было бледное печальное лицо, хрупкое болезненное горло. Ее обнаженные изящные лодыжки, казалось, вот-вот обратятся в пыль.

И среди этой разношерстной публики Чекерс и Донна встретились первый раз.

— Форель, — сделал заказ Чекерс, когда Хуан подошел к столику.

Донна заказала телятину.

— Приятного аппетита! — пожелал Хуан и отправился выполнять заказ.

Чекерс глотнул пива.

— Никогда не пробовал здесь телятину, — заметил он. — Надеюсь, тебе понравится.

Донна улыбнулась, впервые за вечер. «Надо дать ему шанс», — сказала она себе.

— Я тоже надеюсь.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты понесла утрату.

— Что ты сказал? — переспросила Донна.

Чекерс окинул взглядом зал.

— Манхэттен полон людей, — произнес он. — Людей, которые страдают, если им не нравится выбранное блюдо.

— Несут утрату, — заключила Донна.

— Не только в Манхэттене, во всем мире, — Чекерс облизал губы. — В мире много людей, переживающих утрату из-за неудачного заказа.

Донна задумалась.

— Может, лучше сказать, разочаровываются?

— Нет, — отозвался Чекерс, — именно несут утрату. Несомненно.

— Хмм.

Чекерс пристально посмотрел на Донну.

— Люди очень серьезно относятся к еде. Поразительно. А у тебя проницательные уши.

Донна потягивала свой коктейль. От неожиданности она закашлялась.

— Извини, что ты сказал?

Чекерс нахмурился.

— Перестань извиняться, когда я что-то говорю. У тебя проницательные уши, вот и все. Как у эльфа или выдры.

Донна переваривала полученную информацию: ее спутник считал, что она похожа на выдру.

— Ради бога, ты же понимаешь, о чем я! Разве нет?

— Конечно. — Донна заставила себя улыбнуться. В конце концов, Чекерсу шел этот свитер. Еще у него были длинные ноги. — Тебе нравятся эльфы и выдры?

Чекерс уставился на нее.

— Ты ведешь себя как на стандартном свидании.

— Прости, я не поняла…

— Прости, извини, — передразнил Чекерс.

— Мне жаль, я не должна была… — произнесла Донна. Ей хотелось забрать свои слова обратно.

— Обычное начало флирта, — продолжал Чекерс. — Я сказал, что у тебя проницательные уши, как у эльфа или выдры, и тебе тут же понадобилось спросить, нравятся ли мне эти зверюшки. Как будто эльфы и выдры обязательно привлекательные, и это подразумевало бы завуалированный комплимент. Не знаю, как насчет выдр, но я читал книжки, где эльфы были просто отвратительными. Понимаешь? Уродливые эльфы с кривыми ногами. Несмотря на это, я уже сказал, что ты потрясающе выглядишь. Что мне еще добавить?

Донна изумленно выгнула брови.

— Мне кажется, ты собирался сказать что-то еще.

Чекерс засмеялся.

— А ты умная!

Донна узнала несколько фактов. Чекерс родился в Германии, его родители были американскими военнослужащими. Он рос в Вашингтоне, Миннеаполисе, Сан-Диего и Уилинге в Западной Вирджинии. Он работал агентом по найму и ездил на шикарном «плимуте».

— В Манхэттене? — поинтересовалась Донна.

Чекерс заморгал. Он не отрываясь смотрел на шею и грудь Донны. Это был хороший знак. Но, с другой стороны, у него под челюстью был безобразный шрам, видимо от удара ножом.

— Ты допускаешь, — удивился Чекерс, — что «плимут-дастер» будет лучше смотреться на заднем дворе в захолустном городишке в Западной Вирджинии?

— Я не знаю, — смутилась Донна.

— Чего ты действительно не знаешь, это того, что мой «плимут» мурлычет, как котенок. У него восемь цилиндров, удобный салон, и не далее как на прошлой неделе очень важная клиентка сказала, что мой «плимут» — как глоток свежего воздуха среди всех этих лимузинов и кабриолетов. Именно так она и сказала. Глоток воздуха.

— Я не люблю машины, — ответила Донна.

— Я не вожу машину. Я управляю великолепным, скоростным глотком свежего воздуха.

Донна заинтересовалась. Чекерс откинулся на стуле. Их заказ еще не принесли.

— Спорю, что ты девушка совершенно определенного типа! — произнес Чекерс.

— Все мы относимся к какому-нибудь определенному типу, — заметила Донна.

— Спорим, что ты из тех девчонок, которые даже не улыбнутся, если рядом с ними затормозит навороченная тачка и мачо за рулем крикнет: «Эй, секси-мама!».

— Я действительно не улыбнусь.

— Даже если парень наберется смелости и предложит сходить куда-нибудь, ты не улыбнешься. Ты решишь, что он слишком прост для тебя.

— Ты опять угадал, — подтвердила Донна.

Чекерс ударил кулаком по столу. Он выглядел взбешенным.

— Черт возьми! — громко выругался он.

Донна удивилась. Ей казалось, они просто болтают.

— Черт возьми, — возмутился Чекерс, — какого черта вы, женщины, о себе возомнили?

Донна нахмурилась.

— Ты думаешь, любой мужчина размазня? Думаешь, он рад-радешенек разыгрывать с тобой сцену стандартного свидания: повести в ресторан и занимать пустыми разговорами? Боже!

Примадонна и скинхеды обернулись в их сторону.

— Неужели ты не понимаешь? — теперь Чекерс смотрел Донне прямо в глаза. — Неужели не понимаешь, как прекрасно, что парень может крикнуть: «Секси-мама!», потому что ему больше нечего сказать!

Донна во все глаза смотрела на Чекерса. Его лицо, которому так шла улыбка, посерело. Она растерялась и уже решилась уйти, но тут появился Хуан с подносом.

— Приятного аппетита! — улыбнулся он. — Ваш заказ.

— Откуда у тебя шрам на лице?

Чекерс ел форель быстро и сосредоточенно. Он орудовал ножом, как хирург.

— Драка на ножах, — ответил он. — С деревенщиной из Западной Вирджинии.

«Драка на ножах, — подумала Донна. — С этим парнем я домой не поеду».

— А твое имя? — спросила она. — Откуда оно?

Чекерс посмотрел на часы.

— Неплохо. Ты продержалась шестьдесят семь минут, прежде чем спросить.

— Прости, — пробормотала Донна. — Очень странное имя.

В зале играла музыка. Звучала бас-гитара без сопровождения.

— Меня зовут Чекерс, — сказал он, — ничего общего с игрой в шашки. Это имя мне дали родители.

— Они никогда не объясняли, почему? — поинтересовалась Донна.

— Они так захотели. Я не мог на это повлиять.

Донна ела телятину.

— Существуют вещи, которые я могу контролировать, — объяснил Чекерс.

— Например?

— Например, я хочу быть счастлив. Я не хочу понести тяжелую утрату. Я хочу женщину.

«Невероятно», — пронеслось в голове у Донны.

— Поэтому я хотел с тобой встретиться, — объяснил Чекерс, — Ли сказала, что ты красивая. «Отлично! — ответил я. — Женщина — это то, что мне нужно». Понимаешь?

— Ты всегда так разговариваешь? — спросила Донна.

— Ну, перестань! Я, конечно, могу вести себя как на обычном свидании, но, ради бога, посмотри на себя. Посмотри на свои губы и скулы.

— Чекерс, — начала Донна, — пожалуйста…

— Посмотри на эти крохотные морщинки в уголках рта.

Донна покраснела. Женщинам не полагается иметь морщины.

— Они почти невидимы, — продолжал Чекерс. — Они выглядят так… Я не знаю. Кротко, что ли?

— Это правда, — сказал один из скинхедов.

Донна опустила голову. Она отложила вилку с ножом в сторону.

— Пожалуйста, прекрати, — прошептала она, — перестань говорить… о моем лице.

Чекерс наклонил свою голову так, чтобы встретиться с глазами Донны.

— Тогда ты скажи что-нибудь. Такими губами, как у тебя, ты должна говорить прекрасные вещи.

Донна не поднимала головы.

— Мне надо выйти ненадолго.

В туалете Донна представила тех женщин, которые были у Чекерса. Официантки, русалки, доктора философии. Ей было интересно, каковы его губы на вкус, чувствуется ли на них привкус сигарет?

— Попробуй, — сказала она, глядя в зеркало. — Тебе еще только тридцать два. Ну же!

Когда ей было девятнадцать, она встречалась с парнем, которому было почти тридцать. Он обожал парашютный спорт. Донна была всерьез влюблена. Она не понимала его страсти к борьбе с гравитацией и не разделяла любовь к музыке кантри. Она полностью посвятила себя ему, а он дарил ей ирисы в первый день каждого месяца. Донна считала, что он и есть тот мужчина из пророчества мисс Вивиан — мужчина, которому она будет принадлежать. Но ее герой погиб у нее на глазах, погиб ужасно, во время прыжка. Он упал прямо перед Донной.

— Успокойся, — сказала Донна отражению в зеркале, — ему нравятся твои губы. Все хорошо, девочка.

Когда Донна вернулась за столик, оказалось, что она что-то пропустила. Чекерс смеялся. Он разговаривал с официантом Хуаном и безудержно смеялся.

— Что случилось? — спросила она.

— Послушай! — задыхаясь от смеха, сказал Чекерс. Он тяжело дышал. — Повтори, Хуан.

— Стучать по тоске, — сказал Хуан.

Чекерс разразился смехом.

— Точно, — повторил Хуан, — стучать по тоске.

Чекерс вытирал слезы.

— Стучать по доске. Он хочет сказать «стучать по доске», Донна.

— Да, — сказал Хуан, — стучать по тоске.

— Он не может выговорить слово, — хихикал Чекерс, — он все время говорит «тоска». Это из-за акцента.

Донна села за стол. Она хотела сконцентрироваться на Чекерсе, на свидании, попытаться улыбнуться ему. Но Чекерс был занят Хуаном.

— Попробуй еще раз, медленно, — произнес Чекерс. — Сосредоточься.

— Да, — согласился официант.

— Д-о-с-к-а. — Чекерс с ликованием поглядел на Хуана. — Д-о-с-к-а. Д-о-с-к-а.

— Тоска, — произнес Хуан.

— Хватит, Чекерс, — сказала Донна. Ей хотелось закричать.

— Д-о-с-к-а.

— Тоска.

Чекерс потерял самообладание. Он стучал по столу и хохотал. Его смех перешел в визг. Донна видела, как поднимается и опускается его грудная клетка. Люди оборачивались в их сторону.

— Расслабься, Чекерс, — попыталась успокоить его Донна.

— Доска, — обессилено произнес он.

— Тоска, — повторил официант.

Чекерс взвизгнул, его лицо светилось радостью. Он не мог взять себя в руки.

— Перестань, — попросила Донна. Она была напугана. Громкий хохот, как и машины, внушал ей страх.

— О боже, — перевел дух Чекерс.

— Прекрати! — Донна повысила голос. «Ты все разрушаешь, — хотелось ей сказать. — Остановись».

Хуан широко улыбнулся им обоим, очевидно готовый продолжать эту странную игру.

— О боже, — стонал Чекерс, отсылая официанта. — Боже.

Хуан ушел.

— Он не понимает, — глубоко дыша, сказал Чекерс. — «Доска» и «тоска». Он не слышит разницы.

— Это жестоко с твоей стороны — смеяться над ним, — заметила Донна.

Чекерс пришел в себя. Он допил пиво, вторую кружку. Тарелки уже унесли.

— Ты должна была это видеть с самого начала.

Но Донна не видела. Она смотрела на него с негодованием.

Чекерс попытался объяснить.

— Это такое…

Десерта не было. Свеча догорела до половины.

— О чем ты думаешь? — спросил Чекерс.

— Ни о чем.

Донна допила водку. Она думала о том, каково это — лежать под мужчиной, ощущать вес его тела. Она думала о Чарльзе, его книгах и наручниках. Она вспомнила своего парашютиста — как он висел на стропах.

— Ты думаешь, я веду себя странно? — нарушил молчание Чекерс. — Ты считаешь меня странным?

Донна кивнула.

— Ты больше не хочешь меня видеть?

Донна снова кивнула.

— Почему? Из-за того что я смеялся над Хуаном?

Женатая парочка, скинхеды и примадонна исчезли. Музыка стихла. Остался только молодой бухгалтер: он все так же смотрел на сережки в ладони. Снаружи, на Четвертой улице, начинался ноябрь.

— Дело не в этом, — произнесла Донна.

— А в чем тогда? Ты хочешь, чтобы я понес утрату? Ты сама хочешь причинить себе боль?

Донна тяжело вздохнула. В ее вздохе слышалась древняя тоска. «Мужчины, как двери, захлопываются у меня перед носом», — думала она.

— Просто… Не думаю, что я хорошая собеседница для тебя.

— Что с того? — Чекерс выглядел изумленным. — Я один могу поддерживать беседу.

— Извини, но я просто хочу домой.

Чекерс взглянул на Донну. «Флэт Майклз» опустел.

— Я агент по найму, — тихо сказал он. — Каждый день я устраиваю судьбы людей. Не думаешь же ты…

— Я не могу объяснить. — Донна пожала плечами. — Я хочу домой.

На улице было холодно. Листья и обрывки газет, поднятые ветром, кружились в воздухе. Чекерс и Донна шли рядом. Никто не проронил ни слова.

— Тебе не обязательно провожать меня, — сказала Донна.

Чекерс смотрел на небо. Он думал о том, что происходит ночью, когда он один в квартире. Видимо, он ворочался во сне, потому что каждый раз, просыпаясь, оказывался намертво спеленатым простыней.

— Вот станция метро, — указала Донна.

— Моя машина у следующей станции, — произнес он. — «Бродвей-Лафайетт». Пойдем. Пять лишних кварталов в твоей жизни. А потом я исчезну.

Они продолжали идти. Ободранный белый кот наблюдал за ними с карниза крыши. У стены прислонясь к двери, сидел долговязый черноглазый бродяга и настраивал гитару.

— Скоро праздники, — заметил Чекерс.

— Да.

Донна прислушивалась к стуку каблуков по асфальту. Станция метро скрылась из виду.

— Ну, — сказала она. — Спасибо за вечер.

Чекерс кивнул на восток:

— Я припарковался за углом.

Облачка пара поднимались изо рта во время разговора.

Донна протянула руку:

— Рада была познакомиться.

— Одну минуту, — сказал Чекерс. — Подожди всего минуту, не уходи.

В этот момент Донна чувствовала себя отвратительно.

— Чекерс, — остановила она его. — Уже поздно.

Чекерс бежал в сторону машины.

— Одну минуту, — крикнул он, оборачиваясь, и исчез за углом.

«Забудь», — подумала Донна.

Она направилась к подземке, но потом остановилась.

«Нечего и пытаться», — говорила она себе, но с места не трогалась. Она продолжала стоять и смотреть на звезды, которые были всего лишь тусклыми скоплениями газа.

«Изабель где-то там», — думала Донна. Изабель, с ее идеальными икрами, парила вокруг, как навязчивая идея.

«Я ненормальная, — подумала Донна, содрогаясь от холода. — Сумасшедшая без плаща».

— Выкинь это из головы, — произнесла она и направилась к лестнице в подземку.

Позади просигналила машина.

— Хей, детка! — прокричал голос.

Донна обернулась. Темно-синий «плимут-дастер» остановился у обочины в двадцати шагах от нее. Стекло со стороны пассажирского сиденья было опущено, и Донна увидела Чекерса, сидящего за рулем. Он смотрел на нее.

— Эй, секси-мама! — прокричал он.

— Я с тобой не поеду, — заявила Донна.

Чекерс опустил стекло со своей стороны, высунулся наружу и помахал пешеходам.

— Эй! — Чекерс указывал пальцем на Донну. — Кто-нибудь ее видит? Она с кем-то разговаривает?

— Перестань, Чекерс! — Донна сложила руки на груди.

— Она центр Вселенной? — продолжал выкрикивать Чекерс. — Она слово? Она движение?

Две машины остановились — они не могли проехать, так как Чекерс перегородил проезд. Такси и «хонда».

— Уберите его с дороги! — проорал таксист.

— Чекерс! — позвала Донна.

Чекерс снова обратил на нее внимание. Он удивленно раскрыл глаза и поднял брови, посигналил. Чекерс завел двигатель и, как мальчишка, издал боевой клич. Он высунулся в окно со стороны пассажирского сиденья.

— Скажи это, детка! — Чекерс высунул язык, как собака. — У тебя есть глаза и бедра. Понятно, что я хочу сказать, цыпочка?

Донна нахмурилась и показала ему средний палец.

— Уберите этого кретина! — орал таксист. Он сигналил не переставая.

Чекерс облизнулся, делая пригласительный жест.

— Иди сюда, женщина! — прокричал он. — Иди сюда, и давай займемся грязными делишками.

Донна протерла глаза, отбросила с лица волосы. Ее шея покрылась мурашками.

— Ну, давай же! — сказал Чекерс.

— Ты задерживаешь движение, — предупредила Донна.

Под землей послышалось громыхание приближающегося поезда. Чекерс ткнул пальцем себе в грудь.

— Иди к машине любви, — обратился он к Донне. — Папочка Чекерс сделает тебя женщиной.

— Ты болен, — отрезала Донна.

Водитель «хонды» вылез из машины. Он был разъярен. Это был бизнесмен в костюме с галстуком.

— В чем дело? — вмешался он.

— Папочка Чекерс задаст тебе жару! — прокричал Чекерс.

Донна вздохнула. Ей тридцать два, у нее узкое платье, мурашки по всему телу и дорогая помада. Она торговала недвижимостью, любила детей и голосовала на выборах.

— Иди скорее, — тихо произнес Чекерс, протягивая к ней руку. — Ты не слушаешься папочку? Сейчас же иди сюда, маленькая девочка!

Мужчина в галстуке заглянул в «плимут» со стороны водительского сиденья.

— В чем дело? — повторил он.

Чекерс как будто не заметил. Он протягивал руку к Донне.

— Скорее, — прошептал он.

Донна улыбнулась.