Амирандареджаниани

Глава первая

Был в Индии царь Абесалом, премудрый и великий, и никакие заботы не обременяли его. Имел он сто ловчих барсов и пятьсот белых ястребов для охоты, а в подчинении своем – три тысячи вельмож. И был заведен им такой порядок: в первые три дня недели призывал он к себе по тысяче вельмож и одарял каждого по достоинствам, в полную меру, и сам пребывал в спокойствии и величии, в радости и веселии. На четвертый, пятый и шестой день царь развлекался охотой, в воскресенье садился решать дела своего царства, творить суд и вершить судьбы крепостей, городов и всей страны.

Однажды царь велел вельможам выехать на охоту. И поехали они с царем охотиться в прекрасной местности, где много дичи и зверья. Довольный вернулся царь во дворец, устроил пир большой и благодарил загонщиков за то, что доставили ему удовольствие в хорошем угодье поохотиться. Но тут же воскликнул царь Абесалом: "Жизнью моей заклинаю, идите и найдите мне дичь поблизости".

Отправились загонщики исполнить веление царя и столько дичи нашли, что не было ей счета. Увидели они также серну, у которой рога были золотые, глаза и копытца – черные, брюшко – белое, а спинка – красная, и поспешили во дворец. И вот рассказывает главный загонщик царю о творении необыкновенном. Несказанно обрадовался царь и молвил, обращаясь к вельможам: "Изумительную серну увидел этот человек, и мы обязательно должны посмотреть на нее, раз серна такая чудесная, то поймайте ее живой и невредимой".

Пир был прерван. Снарядились царь и его вельможи на охоту и взяли с собой того загонщика, что видел серну, Приехали они на поле, где спокойно паслась та серна, и велел царь: "Окружите ее скорей на конях, да только осторожно, чтобы не причинить ей вреда".

Припустили охотники коней, а серна метнулась от них прочь. Гнались всадники за ней на расстоянии одного дня пути и выбились из сил. Только царь и его трое вельмож продолжали погоню, и до вечера прошли путь семи дней. Не могли настичь серну неутомимую, но отстать от нее не хотели.

Когда попали они в скалистое ущелье, серна взметнулась со скалы и исчезла. Глядя вниз, удивлялись царь и его спутники, куда скрылась серна и что это за места такие – вдали ни города, ни деревни. Край был чужой, и охотники не знали, куда им дальше ехать. Оглянувшись, царь увидел в стороне одиноко стоящий каменный дом.

Он удивился и сказал: "Что это за дом в такой пустынной местности?" Переступив порог, путники остановились перед изображенными на стене тремя витязями женщиной редкой красоты. Поражал своим ростом и мужественным видом один из витязей в доспехах и с мечом в руках. И было там написано: "Я – Амиран, сын Дареджан, и вассал мой Саварсимисдзе, Бадри Иаманисдзе и вассал его Индо-Чабуки, Носар из Нисры и вассал его Али Дилам; истребив каджей и вызволив царевну морей, прибыли мы в эти места, и тогда вся Аравия выступила против нас, но мы сумели достойно показать себя в ратном деле".

Оглянулись – и на другой стене еще три витязя. Выйдя из покинутого дома, охотники заметили, что земля усеяна костьми людей и коней и обломками доспехов, подобных которым никто не видал.

Удивились царь и его вельможи и сказали: "Кто эти витязи, и в какие времена они жили? По всему видно, один из них над всеми остальными господином был…" Так рассуждали они, но ничего не могли узнать.

Долго искали путники дорогу и наконец вернулись к себе во дворец. Собрались тогда вельможи и заметили, что печален царь и чем-то сильно озабочен. А пребывал он в горе от того, что не знал ничего о случившемся с витязями. И больше не выезжал царь на охоту и не устраивал пиров.

Молва о том прошла по всей стране. Один другому передавал, что царь Абесалом видел дом какой-то и чем-то весьма опечален. При этом называли разные причины.

Тогда явился к царю старший везирь и смиренно молвил: "Живи, о царь, вечно! Знаю, что решаюсь на большую дерзость, но нет страха у меня! Даже если ты, о владыка владык, разгневаешься и велишь обезглавить меня, то и тем премного обрадуешь, ибо, умерев, я не буду больше зреть тебя таким печальным и грустным".

Велел ему царь: "Доложи, Джазир, мой старший везирь, чего ты хочешь?.. Ничего неуместного, я знаю, ты не скажешь". И тогда произнес старший везирь: "О царь царей, живи вечно! С того дня, когда ты велел изловить серну с золотыми рогами, мы видим тебя опечаленным и ты больше не выезжаешь на охоту и не задаешь пиров.

Вот почему скорби предался весь наш народ".

И ответил ему царь: "Я знаю, мой верный везирь, как скорбят мои подданные оттого, что печалюсь я по ничтожному поводу, но не могу совладать с горем моим". И поведал царь старшему везирю, как в погоне за серной чудесной очутился он в местах пустынных и увидел дом, покинутый людьми, а на стенах в том доме изображены шесть, витязей и женщина с ликом прекрасным, а один из витязей был по виду – повелитель. И так заключил царь Абесалом свой подробный рассказ: "Я хочу знать о них все! " Тогда дерзнул старший везирь Джазир обратиться к царю с такими словами: "Живи, о царь, вечно! Осмелюсь высказать свое недоумение и спросить, стоит ли тебе, о царь царей, так печалиться об этом? Что горестного в том, что, узрев лики каких-то неведомых тебе людей, ты ничего о них не узнал?! О царь, в пучину горя поверг ты свое царство. Так пощади своих подданных, прикажи снова выезжать всем на охоту и задавать пиры. Неужто тебе не под силу будет узнать всю правду о тех людях?" Понравился царю совет Джазира, и снова зазвучал рог на охоте и начались пиры, но вернуть радость сердцу своему царь все-таки не смог.

И снова прошла в народе молва, что царь Абесалом пребывает в безысходном горе.

Однажды вел царь со своими приближенными беседу все о том же чудесном изображении на стене, и не знал никто, что подсказать царю, что посоветовать. Но вот поднялся один из вельмож, по имени Абуласан, сын Абулкасима, и молвил так: "Живи, о царь, вечно! знаю я кое-что о том человеке, о котором ты изволишь печалиться.

Прикажи рассказать тебе все, что известно мне о нем". Обернулся царь к вельможе, произнесшему речь, и подал знак: говори, мол. И начал Абуласан свой рассказ:

"Живи, о царь, вечно! Я был еще юношей, когда отец мой однажды отправил свои товары с купцами в Багдад. Особенно богато снарядил он Абубакара – навьючил пятьсот верблюдов и столько же мулов. Прибыли купцы в Багдад. Пробыв там целый год, возвратились с большими барышами, что очень обрадовало моего отца. Веселый, он встретился с Абубакаром в нашем плодовом саду и повел с ним разговор о Персии.

Отец задавал вопросы, а собеседник отвечал. Я стоял неподалеку и слышал всю беседу. Вот что под конец рассказал Абубакар моему отцу:

"Я поведаю тебе еще одну чудесную историю. Мы уже собирались было в обратный путь, когда подошел к нам незнакомец и предупредил, что люди дурные, зарясь на наши богатства, собираются устроить нам в пути засаду. Готовые к отбытию, но встревоженные предупреждением, мы вынуждены были остаться, переждать в Багдаде целый месяц. И вот однажды подходит к нам другой незнакомец – араб – и говорит:

"Я знаю, вы боитесь разбойников. Обещайте мне достойное вознаграждение, и я проведу вас такой дорогой, на которой никто не причинит вам зла".

Заставив незнакомца поклясться в доброжелательности, мы щедро его вознаградили.

И посоветовал нам тот араб взять с собой побольше еды, а также корма для коней на целый месяц, ибо предстояло ехать степью, где нет ни воды, ни пастбищ. Мы последовали его совету и запаслись всем необходимым.

Пятнадцать дней шел наш караван по бесплодной местности. Потом вышли мы на широкое поле, усеянное, как снегом, белыми костьми сраженных людей и павших коней. Посреди поля возвышался каменный дом. Пораженный необычным зрелищем, я спросил проводника, что произошло здесь и что это за дом? Проводник ответил: "А разве вы не знаете, что дом этот принадлежал изображенному на стене прекрасному витязю, а витязь тот есть Амиран Дареджанисдзе?" Вошли мы в дом и увидели изображение витязя, действительно редкой красоты; был тот витязь в доспехах, с мечом в руках. И прочли мы надпись: "Я – Амиран, сын Дареджан, и вассал мой Саварсимисдзе, Бадри Иаманисдзе и вассал его Индо-Чабуки, Носар из Нисры и вассал его Али Дилам; истребив каджей и вызволив царевну морей, прибыли мы в эти места, и тогда вся Аравия выступила против нас, но мы сумели достойно показать себя в ратном деле".

Еще более пораженный виденным, я спросил: "Кто же эти витязи?" Проводник мне ответил: "Они те, которые всюду творят геройские дела". Тогда я снова задал ему вопрос: "А что они еще сделали?" На это последовал ответ: "Ничего другого не знаю, но следы их деяний можно найти повсюду…" Вот что рассказал моему отцу – Абулкаскму его верный слуга Абубакар".

Все это пересказал царю Абуласан, и тогда обратился к нему царь со словами: "Оттого печалюсь я, что были такие люди, а мы ничего не знаем о них". Еще пуще омрачилось чело царя Абесалома, и не пожелал он более утех, доставляемых охотой и пиршествами.

И тогда предстал перед ним его старший везирь и, низко склонившись, промолвил: "Живи, о царь, вечно! Чувствую, что и мною овладевает глубокая печаль. Горе нам, если мы ничего не узнаем о тех достойных витязях". И, боясь, что позже не осмелится сказать ни слова, предложил старший везирь: "Пошли, о царь, людей во все города Персии узнать, может быть, жив еще кто-нибудь из вассалов тех витязей, и тогда мы узнаем всю правду о них".

Царю понравился совет Джазира, и вскоре его люди отправились в Персию. Побывали они там во всех городах, долгое время оставаясь на чужбине. Двое из посланцев царя посетили Багдад, исходили его вдоль и поперек, но так и не узнали ничего.

Возвращаясь домой, они повстречали старика, который, остановив их, спросил: "Откуда идете, братья? Видать, чужестранцы вы". Те ответили старику: "Мы инды, выполняем повеление царя своего", – и рассказали, что привело их в чужую страну.

Выслушал старик путников и сказал им: "Если возблагодарите меня, укажу вам путь, который приведет к желанной цели".

Обрадовались посланцы царя Абесалома и одарили старика богатым одеянием индийским. И сказал тогда им незнакомец; "Есть в стране нашей город небольшой, основан он самим Дареджанисдзе. В городе том по сей день живет его вассал Саварсимисдзе, который с юных лет был свидетелем славных деяний своего повелителя и может многое о нем рассказать".

Поблагодарив, пошли посланцы царя по указанному стариком пути. Шли пять дней и пять ночей, пока не увидели в Балхети на берегу большой реки красивый город. На вратах того города изображен был на коне Амиран Дареджанисдзе. И воскликнули посланцы, глядя на это изображение: "Вот тот, о ком печалится наш царь Абесалом!" Вошедших в ворота путников встретили горожане и повели к себе. По обычаю, введенному самим Саварсимисдзе, каждому, кто посещал их, устраивали достойный прием, и никто не спрашивал гостя, кто он и откуда, и ему ничего не говорили о себе.

Три дня пробыли посланцы царя Абесалома в гостях, и каждый день их приглашали к столу, ни о чём при этом не спрашивая.

В том заветном городе возвышался большой дворец, а на фасаде его изображен был Амиран, сын Дареджан.

Вот вышел из дворца глубокий старец и принял участие в трапезе своих сограждан.

То был Саварсимисдзе. Когда ему подали первую чашу вина, он подозвал рабов, и они, поддерживая его с обеих сторон, помогли ему привстать для сотворения молитвы. Воздав благодарение всевышнему, старец взглянул на изображение Амирана Дареджанисдзе и, заплакав, промолвил: "Вот человек, подобного которому не было и нет на свете". Произнеся эти слова, он низко опустил голову, как бы кланяясь ему, а уже затем выпил вино.

Три дня наблюдали посланцы царя подобную картину и наконец встали, почтительно склонили головы перед старцем и сказали: "Мы посланы в этот город индийским царем Абесаломом и предстаем пред вами, рассчитывая на ваше благоволение", а затем рассказали обо всем подробно.

Заплакал, выслушав гостей, Саварсимисдзе и ответил им гневно: "Не будь вы посланцами великого государя, клянусь всевышним, приказал бы я отрубить вам головы за то, что осмелились предложить мне рассказать о жизни и деяниях повелителя моего".

Ни с чем вернулись посланцы на родину и так доложили царю Абесалому: "Живи, о царь, вечно! Нашли мы одного почтенного старца, вассала Амирана Дареджанисдзе, однако не пожелал он ничего нам рассказать".

Усмехнулся царь, выслушав эти слова, и сказал: "Слава богу, что не лишен я надежды узнать на своем веку кое-что, о славном витязе". И тогда подали царю его посланцы совет поспешить, ибо очень стар тот вассал и может умереть раньше, чем успеет его повидать венценосец.

Внял совету царь Абесалом и тотчас отправил людей своих к старцу с письмом, в котором говорилось: "К тебе, прославленному рыцарю Саварсимисдзе, обращается царь индийский Абесалом. Я очень рад и воздаю богу хвалу, что ты жив и здравствуешь. Так поспеши же, прочитав это послание к нам, порадуй нас посещением своим. С почетом встречу тебя, как отца родного, и насладишься ты здесь покоем и отдыхом, как воспитатель наш, и поведаешь нам о повелителе своем Амиране, сыне Дареджан, и тогда развеется печаль, которая тяготит наши сердца.

Так живи и здравствуй долгие лета!".

Доставили это послание старцу, прочитал он и написал царю такой ответ: "Живи, о царь, вечно! Я, Саварсимисдзе, прах твоих ног, почел за честь великую прочесть твое веление и, преисполненный радости, вознес к небу руки, благословил царствование твое за то, что осчастливил ты меня вниманием своим, о царь, и удостоил послания, которое обрадовало и утешило меня в старости, а также за то, что справляешься о воспитателе моем Амиране, сыне Дареджан, равного которому не было и, сдается мне, не будет и впредь на целом свете. Ты повелел мне предстать перед тобой и тем удостоил меня счастья узреть тебя, уподобленного всевышнему, однако путь дальний, и силы мои ослабшие не позволят мне исполнить веление твое.

Если же пожелаешь, о царь, узнать все, что хранит моя память о воспитателе моем, то пришли человека, которому смог бы я поведать, пока немощь старческая не лишила меня этой последней утехи". И хотел Саварсимисдзе тут же начать свой рассказ, но посланцы царя ответствовали, что велено им только послание передать.

И доставили они ответ старца царю своему.

Прочел то письмо царь Абесалом и велел двум вельможам снарядить паланкин на верблюдах и отправиться за старцем с посланием новым. А в послании том говорилось: "Ежели по воле всевышнего ты дожил до нынешнего дня, то не может случиться, чтобы не узрели тебя наши очи царские. Посылаю к тебе двух вельмож – Джаунара и Омара и с ними паланкин для того, чтобы ты не испытывал в пути никаких неудобств. И да будет тому свидетелем бог, что нет лучшего лекарства от старческих недугов, чем находиться в пути".

Доставили Саварсимисдзе Джаунар и Омар послание царя, подали паланкин и, усадив в него старца, повезли его в царство индийское.

Несказанно обрадовался царь Абесалом встрече с гостем знатным и воскликнул: "Большое счастье принес ты сердцу моему, Саварсимисдзе! Да возрадуется и твое сердце, ибо встречаем мы тебя, как родного отца, когда же пожелаешь вернуться к себе, проводим тебя с почестями и славой". Затем, обратившись к своим придворным, царь продолжал: "О господи! Ничего мудреного, что такой достойный человек творил добрые дела!" Ответили ему вельможи в один голос: "Живи, о царь, вечно! Никогда еще не видали глаза наши столь достойного человека, а каким же должен был быть его господин?! " Прослезился растроганный подобными речами Саварсимисдзе и молвил: "Ах, что сказал бы ты, о царь, узрев господина моего, если уж я, несчастный старец, удостоился таких похвал!" Много дней пробыл Саварсимисдзе во дворце, вкушая сладость покоя и почестей. Что ни день, то новыми подарками радовал его царь Абесалом. И однажды царь сказал своему гостю: "Я очень жажду услышать повесть о повелителе твоем и о вас, вассалах его, но до сих пор не решался о том сказать, видя тебя уставшим. Ныне же прошу, начни свой рассказ долгожданный".

Ответил царю Саварсимисдзе: "Живи, о царь, вечно! Я стар и не смогу говорить долго… – Помолчав немного, гость продолжал: – Повествование о деяниях повелителя моего и других рыцарей составит двенадцать глав и может продлиться целый год, но так долго я не смогу говорить". Потом добавил: "С самого отрочества я был свидетелем деяний Амирана Дареджанисдзе, и ныне прошу вас сказать о каком из его деяний рассказывать раньше? Начать ли с того дома с изображениями Амирана Дареджанисдзе и его вассалов Бадри Иаманисдзе и Носара из Нисры, что довелось вам увидеть в пустынном поле?" Царь молвил: "Поведай мне о деяниях трех этих героев". И ответил ему старец: "То, что желаешь ты услышать, о царь премудрый, – есть середина сказа, и с этого я начну…"