Amore mio, Юля Котова

Глава 3. Венецианский мавр

Позитивная динамика была налицо. Этим утром благодаря исключительной дотошности Тихомировой, которая принялась названивать, не обнаружив меня в условленное время в условленном месте, я восстала в семь тридцать. А в семь сорок пять, задыхаясь от спринта в тяжёлых ботинках, уже влетала в школьную калитку. Что я успела за пятнадцать минут? Уже по традиции – ни хрена. Зубы почистила, лицо умыла, хаер пригладила, и в качестве бонуса отчитала деда за то, что тот снова не додумался меня разбудить, взяв с себя слово сегодня лечь не позже полуночи. Хотя кого я обманывала? Ведь нельзя просто взять и лечь спать, когда до финала сериала оставалось несчастных полсезона. Просто День сурка какой-то!

В потоковую аудиторию я влетела после звонка, но на две секунды раньше препода, имени которого не знала и про себя тут же окрестила его Доцентом Доцентычем. Растерянно покрутила головой и, заметив в галдящей толпе студентов размахивающую руками Тихомирову и Лейсан по соседству, поспешила к ним присоединиться.

– Котова, ты повторяешься, – прокомментировала подруга мое очередное опоздание. – Что ты делаешь по ночам?

– Отмываю деньги сицилийской мафии, – пожала плечами. Натаха и Лейсан, выпучив глаза, уставились на меня. Поэтому, чтобы не вводить подруг в заблуждение, я добавила: – Расслабьтесь, девочки. Это шутка.

Доцент Доцентыч времени даром не терял. Этот невысокий упитанный мужчина средних лет, который был ниспослан сюда с целью чтения курса философии, представился как Лев Андреевич, доктор бла-бла-бла… доцент трали-вали… и ничтоже сумняшеся приступил к делу.

Я так и не дописала, что же там являлось объектом изучения философии, почувствовав, как в мою спину чём-то ткнули, и оглянулась. Позади нас этажом выше сидели парни с параллельного потока и, переглядываясь между собой, беззвучно ржали.

– Что? – наморщив лоб, прошипела я.

Один из парней, сидевший прямо за моей спиной, улыбаясь, пальцем ткнул себе за шиворот, и меня осенило. Во второй раз.

Это финиш, Котова.

Приняв независимый и гордый вид, я дернула подбородком и отвернулась, а затем неторопливо сняла с себя жакет и изо всех сил рванула чертов ценник. После чего, словив удивлённые взгляды подруг, нарисовала на тыльной стороне ладони жирную галочку, обязав себя наведаться в аптеку и прикупить чего-нибудь для улучшения памяти и скорости мышления.

Но через несколько минут стало понятно, что кроме препаратов для повышения мозговой активности мне понадобятся успокоительные. Когда в самый разгар унылой лекции в аудиторию вошел смутно знакомый парень, кажется, четверокурсник и, извинившись перед Доцентычем, спросил:

– Котова Юлия, есть тут такая?

Его голос прозвучал подозрительно зловеще, и я невольно вжала голову в плечи, демонстрируя тем самым, что я в домике. Но Тихомирова тут же толкнула меня локтем в бок и заявила во всеуслышание:

– Я за нее. Что-то случилось?

– Если увидишь, передай, что ей нужно подойти в деканат. Это очень срочно, – ответил парень.

Гонец покинул аудиторию, а девчонки вопросительно смотрели на меня. Я лишь пожала плечами. Очевидных причин, по которым меня страстно желали видеть в родном деканате, я не знала. Разве что… Да ну нет. Два опоздания на пары за два дня – это же не повод для встречи с деканом? Или повод?..

До конца лекции я гадала, чем же могла заинтересовать нашего декана или секретаря, потому со звонком сразу же рванула на третий этаж.

– Котова?

Наша работница делопроизводства Ольга Борисовна, молодая женщина лет тридцати вальяжно сидела в своем кресле, положив ногу на ногу, и загадочно мне улыбалась.

– Я, – промямлила в ответ.

– Поздравляю, – заявила она неопределенный тоном: то ли в шутку, то ли с издёвкой, то ли угрожая.

– С чем? – спросила я.

– Ты в прошлом году в «круглом столе» с президентом Болонского университета участвовала?

WTF?!.. Ну все. Так и знала, что мне влетит за это рано или поздно! Допрыгалась, Котова. Вот же злопамятный народ – эти итальянцы!

Картина того, что произошло в конференц-зале универа в конце апреля этого года немедленно всплыла в моей девичьей памяти… На самом деле, виновата в этом была не только я. Это Жанна Бернардовна меня туда сосватала за компанию с одной пятикурсницей, а я, наивная, повелась на волшебное слово «автомат». Но все бы ничего, если бы не… Бредин. Этот балабол тоже участвовал в мероприятии, призванном упрочить партнёрские отношения двух вузов – самого старейшего в Европе и самого востребованного на Южном Урале. Началось все с безобидной пресс-конференции. Профессор и ректор Болонского университета Умберто Франко с помощью переводчика, роль которого выполняла Жанна Бернардовна, отвечал на вопросы наших студентов и преподавателей. И ничто не предвещало беды, пока очередь не дошла до меня…

Демократия в нашем универе, как и в целом в стране, превыше всего, поэтому мой вопрос был согласован и утвержден деканом еще за неделю до знаменитой лекции синьора Франко и «круглого стола» с его участием. Ведь я всего-то просила назвать главные, на его взгляд, проблемы современной молодежи. Итальянский ректор благосклонно воспринял мой вопрос и несколько минут вещал на итальянском. Я так заслушалась переливами итальянской речи, что незаметно вынула наушник, в который Жанна Бернардовна дублировала основные тезисы, и в тот момент поняла, что вместо немецкого в качестве второго языка хочу изучать итальянский. Хочу, и все тут! Большая часть ответа гостя для меня осталась за кадром, но моя судьба была предопределена. Всю малину испортил Бредин. За каким-то хреном он поднял руку после ответа Франко и тоже задал свой вопрос, но не итальянцу, а мне, с ехидным прищуром поинтересовавшись, что думаю я о проблемах современной молодежи. Короче говоря, слово за слово, и солидное мероприятия превратилось в напряженный диалог двух зарвавшихся студентов. О том, что наша привычная с Брединым «милая» беседа проходит в присутствии двух ректоров, чужого и родного, куратора и пары десятков студентов и преподов до меня дошло, когда Маша, та самая пятикурсница, самолично впихнула мне в ухо наушник, из которого на русском коротко и ясно донеслось: «Закругляйся, Котова!»

Никогда не забуду взгляд, которым смотрел на меня в то мгновение тот престарелый итальянец. Уверена, он точно решил, что главная проблема современной молодежи – отсутствие элементарного воспитания и завышенная самооценка. Хотя… вряд ли можно сваливать вину за наше воспитание на нас самих…

– Ты меня слышишь? – голос секретаря помешал мне устроить диспут с самой собой.

А так хотелось… Блин, что ж теперь будет?

– Да, слышу, – неуверенно ответила, все еще не понимая, какова цель моего визита в деканат.

– Тогда танцуй, ты едешь в Италию! – сказала Ольга Борисовна, и я тут же заподозрила ее в употреблении допинга на рабочем месте. – У нас с ними на этот семестр договор на двух аспирантов был, но пришли еще два приглашения от их ректора, именные. И речь идёт о тебе, Котова. – Ольга Борисовна многозначительно кивнула, а я с сочувствием и опаской смотрела на нее.

Такая молодая, симпатичная… и больная на всю голову. Что она мелет? Надо рвать когти. Вдруг она буйная!

– Ты куда? – спросила Ольга Борисовна, заметив, что я начала медленно пятиться к двери. – Вот, – она постучала пальцем по листу бумаги, лежащему на краю стола, и взяла его, – здесь все, что тебе нужно принести. Представление мы тебе напишем, от тебя требуется загранпаспорт, виза, медицинская страховка, согласие на…

По мере того, как она зачитывала список, до меня стало доходить, что Ольга Борисовна вполне вменяема, и мне стоит попытаться вникнуть в смысл ее слов.

– Ты меня слышишь, Котова? – она с сомнением смотрела на меня.

Новость оказалась настолько ошеломительной, что меня переклинило, и я лишилась возможности изъясняться современным русским литературным языком и промычала:

– Угу, – несколько раз кивнула в ответ для надежности.

И через минуту, в который раз переспросив, а не шутка ли вся эта история с моим обучением в Болонском универе, я вышла за дверь деканата, с трепетом прижимая к груди листок с инструкциями от секретаря.

Рехнуться можно! Я еду в Италию! Это же… просто… охрениссимо!

– Обалдеть! – в один голос протянули подруги, услышав мою новость.

– Мне самой не верится, ущипните меня, что ли! – потребовала я, но тут же пожалела об этом, когда Тихомирова, не жалея сил, ущипнула за предплечье, – Натахин, больно же!

– Я тоже хочу в Италию, – разочаровано простонала Лейсан. – Где этот универ?

– Болонский? Есть подозрение, что в Болонье, – ответила я.

– На сколько едешь? Когда? – продолжила она сыпать вопросы.

– Со мной еще два аспиранта едут. Они – на семестр, а я – на месяц, через три недели, – пояснила, все ещё не веря в происходящее.

Все мои знакомые и семейство Котовых этим вечером пребывали в приятном шоке, узнав о моем предстоящем внеплановом путешествие в цитадель вина, макарон и пресловутого южного темперамента. Все. За исключением деда. И на то были свои причины…

«Трактор» в первой игре сезона два периода проигрывал «Северстали» и только к концу третьего кое-как сравнял счёт. Овертайм пока порадовал лишь тем, что наш вратарь, словно услышав хриплый вопль деда на русском непечатном, в последний момент бросился грудью на шайбу.

– Ну! Давай! Пас! Го-о-о-ол! – завопил дед, перекрикивая дверной звонок.

Дед и ухом не повел, сосредоточенно уставившись в экран, все ещё пребывая в эйфории. Нехотя отложив в кресло планшет, в котором с упоением рассматривала фотографии Болоньи и читала отзывы соотечественников, я поплелась на зов звонка, в полной уверенности, что пришел Вет. Но я ошибалась.

Вот тебе обязательно нужно было припереться и испортить такой вечер!

– Привет, – Бредин стоял передо мной в черной футболке и джинсах, упираясь рукой в стену, и нахально скалился, – как… дела?

– Чего надо? – не оценив его любезности, спросила я.

– Как можно быть такой красивой и грубой одновременно? – он покачал головой, демонстрируя свое замешательство.

– Бредин, не трать мое время. Говори, что хотел, и проваливай.

Вскинув подбородок, сразу решила дать понять, что думаю о его противоречивых комплиментах.

– Я правда могу сказать, что хотел?

Этот беспринципный тип только и ждал моего ответа, чтобы придраться к словам. Качая головой, он провел зубами по нижней губе и смерил меня бесстыжим откровенным взглядом.

– Оставь свои пошлые намеки для других. Понял? – поморщившись, прокомментировала его выходку. – Все, аривидерчи! – и отступила, закрывая дверь.

– Эй, подожди! – подставив ногу, Бредин не дал мне захлопнуть дверь перед его носом, как я того страстно желала, – а как же твоя стирка?

– А-а-а, – более миролюбиво протянула я, – так бы сразу и сказал! Сейчас принесу.

Я прикрыла дверь, вернулась в квартиру и направилась в свою комнату, с улыбкой думая о том, что у этого вечера были все шансы, чтобы стать идеальным.

– Спасибо, – пальцы Бредина торчали из дыры в толстовке.

– Не благодари, – махнув рукой ответила, не в силах сдержать смешок. – Маникюрные ножницы, немного терпения – и пятна как ни бывало. Учись, студент.

– Знаешь, а ты меня совсем не удивила, Котова, – Бредин, к моему сожалению, тоже улыбался. – Я рассчитывал на что-то более… оригинальное.

– Ты – псих, Бредин! Зачем ты вообще мне ее дал?!

– Ну… благодаря этому, – он пошевелил пальцами сквозь дыру в толстовке, – у меня появился лишний повод пообщаться с тобой… в неформальной обстановке. Должен же я понимать, на что способен человек, с которым мне, возможно, предстоит лететь в одном самолёте через пол материка, – его улыбка стала шире, в то время, как моя, совсем потухла.

– Что ты несёшь? – спросила я, надеясь, что этот намек – его очередная тупая шутка.

Кто-то вызвал лифт, и подъезд снова наполнился гулкими звуками металлического дребезжания.

– Оу, – протянул Бредин, – кажется, ты не в курсе, Юля? Я тоже лечу в Италию. Говорят, синьор Франко высоко оценил мои тезисы.

Вот тебе бабушка и Юрьев день… То есть как ТОЖЕ?!

Что там говорила секретарь? Два аспиранта и… два приглашения от итальянского ректора. Значит, Бредин оказался вторым счастливчиком. Что вполне логично. Ведь это он был моим оппонентом в том десятиминутном интеллектуальном непотребстве. Могла бы и сама догадаться!

– Котова? – Бредин вмешался в работу моей ненадежной дедукции. – Ты умеешь шить?

Я подняла взгляд и непонимающе смотрела на него.

Что он несёт?

– Шить? – наморщив лоб, спросила его, все ещё обрабатывая информацию.

– Ну, да, – кивнул он. – Иголка, нитка…

– Я в курсе, что это значит, – перебила парня.

– Отлично. Видишь ли, – Бредин снова продемонстрировал дыру в своей толстовке, – у меня возникла небольшая проблемка и снова по твоей вине.

Он всучил мне толстовку в тот самый момент, когда лифт остановился на нашем этаже. Двери распахнулись, мы оба повернулись на звук и уставились в недра лифта.

– Привет, – произнес Вет, оказавшись снаружи.

– Э-э-э, привет, – промямлила я в ответ, сжимая в руках брединскую тряпку.

Бредин бросил на Вета холодный цепкий взгляд и сжал губы, отчего линия подбородка и скулы стали более выражены. Вет тоже не выглядел довольным. Посматривал то на меня, то на Бредина, и я почти услышала, как закрутились в его мозгу колесики, когда он пытался понять, что здесь происходит.

Рядом с парнями я ощутила себя настоящей коротышкой. Они были почти одного роста и телосложения, только вместо темной густой шевелюры Вет был обладателем светло-русых волос, носил стильные очки в черной оправе и, в отличие от меня и моего надоедливого соседа, уже учился в магистратуре.

– Позаботься об этом. Я очень надеюсь на тебя, – произнёс Бредин, первым нарушив молчание, и на мгновение коснулся запястья руки, в которой я удерживала ненавистную толстовку.

Бредин скрылся за своей дверью, а я пригласила Вета войти.

– Снова этот парень? – спросил Вет, усевшись в кресло за моим письменным столом, и развернулся на нем, пронзив пристальным взглядом. – Ты же говорила, что вы не ладите?

Прислушавшись к звукам орущего на всю квартиру ящика, я на, всякий случай, закрыла дверь и прижалась к ней спиной.

– Не ладите, – передразнила парня. – Это мягко сказано. Я его терпеть не могу с самого детства.

– Тогда почему он дал тебе это? – Вет дёрнул подбородком и указал взглядом на толстовку, которая все еще была в моей руке.

– Вот, блин! – раздраженно воскликнула и швырнула ее на пол, раздумывая над тем, где лучше всего устроить небольшой пионерский костер. – Не обращай внимания, я избавлюсь от этого, – убедительно добавила. – У Бредина очередной заскок. Это не лечится.

– Значит, мне не о чем беспокоиться? – сузив глаза, Вет внимательно меня разглядывал.

– Ну… в мире столько проблем. Голод, войны, экологические катастрофы… там… природные бедствия. Думаю, нам всегда есть, о чем беспокоиться. Не так ли? – тоже прищурившись, спросила его.

– Ты поняла, что я имел ввиду, Юля, – изогнув бровь, он выглядел как-то уж слишком серьезно. – Меня беспокоит твой сосед.

– Так мы пойдём в кино, или ты предпочитаешь сидеть здесь и беспокоиться о Бредине?

– Нет, – он покачал головой. – Точно нет. Просто… мне показалось странным видеть вас… вместе после того, что ты о нем говорила.

– Ты что ревнуешь?! – сквозь смех произнесла я. – К нему?!

Вет откашлялся и криво улыбнулся.

– Ты мне нравишься… думаю, это нормально? – спросил он.

– Вет, я тебя умоляю! – простонала в ответ. – Только не к Бредину! Он – последний парень на планете, к которому меня стоит ревновать! – настойчиво добавила.

Вет поднялся и подошёл ко мне.

– Ладно, как скажешь, – он взял меня за руку и погладил большим пальцем внутреннюю сторону ладони. Во взгляде парня промелькнуло сомнение, и Вет тут же состряпал беззаботную улыбку.

Я кивнула, улыбнувшись в ответ, и неожиданно пришла к мысли, что ему совсем не стоит знать о том, что Бредин получил возможность отправиться на родину пармезана и Челентано вместе со мной. Меньше знает – крепче спит. Ох, Виталик – Виталик… Вот же мавр венецианский! И кто бы мог подумать, что этот фанат макроэкономики может оказаться таким ревнивцем?!