АНАФЕМА: Свобода Воли. ТОМ 1 и ТОМ 2. (ЧАСТИ VIII и IX) (СИ)

Вскоре автомобиль тронулся, какое-то время покружил по парковке, перевалился через лежачего полицейского на выезде на дорогу, и уже через минуту мчался куда-то на север…

Том 2

Глава 5

Меня усыпили. Несмотря на все предпринятые усилия, это молодое тело всё же погрузилось в глубокий медикаментозный сон на какое-то время. И я не рискнул прибегать к кардинальным мерам для своего пробуждения по нескольким важным причинам. Во-первых, чтобы банально не спугнуть свои цели неадекватной реакцией на анестезию. Было бы очень обидно всё просрать из-за такой мелочи. А во-вторых, чтобы сэкономить силы и не навредить внутренним органам своего тела. Ведь душа моя благодаря накопленной энергии продолжила бодрствовать, видя и слыша всё, что происходит в моём ближайшем окружении. А значит в случае чего я мог вмешаться в окружающую реальность даже сейчас.

Видел я недалеко, и не так чётко, как пребывая в сознании. Но мне этого бы хватило.

Сколько я так провёл? По моим ощущениям прошло часа четыре, может даже пять — точнее сказать невозможно. И пусть видел я вокруг себя в ограниченном радиусе, однако ощутить чужие смерти и притянуть к себе освободившиеся от плена смертной плоти души мне не составило особого труда.

Всего какой-то час спустя после моего прибытия местные мрази уже начали свои гнилые развлечения, мучая и убивая людей. Мы же с Альбиной пребывали в беспамятстве, где-то в стороне от этого действа, явно оставленные на сладкое.

Было ли мне жаль неизвестных? Глупый вопрос. Даже для обычного человека сочувствовать незнакомцам, на которых ему плевать, очень непросто. Для меня же это в принципе не было возможным — слишком обширным жизненным опытом я обладал. Я видел несколько разных планет, десятки городов, сотни народов и тысячи разных людей, побывав наверное в самых разнообразных ситуациях за свои десять жизней. Я был презираем и превозносим, меня обожали и проклинали, я видел подлость одних и беспредельный героизм других! Отчего прекрасно осознавал, что для человечества в целом существуют вещи куда более важные, чем отдельно взятая человеческая жизнь.

А тот, кто говорит, что это не так, и каждая жизнь одинакова ценна, настоящей жизни-то и не видел на самом деле! А потому не знает, к чему может привести подобное чистоплюйство…

«Убить тысячу чтобы спасти миллион!»

В этот принцип я верил давно и бесповоротно. Этим принципом руководствовался и сейчас. Вот почему прекрасно осознавал опасности, что подстерегали меня на этом пути! И самая главная из них — это опасность окончательно потерять свою человечность и ощущение причастности к простым обывателям.

Чего я, конечно же, всеми силами пытался избежать по понятным причинам. Превратившись в равнодушную нелюдь я и сам стану угрозой выживания человечества! И это было для меня неприемлемо. Парадокс? Как сказать. Поняв в один момент, что жизни людей стоят сами по себе не очень дорого, и разные люди имеют совершенно разную ценность для общества, я в итоге понял, что дальнейшее развитие этой философии убьёт во мне всякий смысл защищать эти самые жизни…

Это как в науке: «Чем больше ты узнаёшь, тем больше понимаешь, что на самом деле не знаешь ничего» — наверное как-то так. Отчего я и пытался постоянно балансировать на грани двух этих крайностей: человеческого сострадания и равнодушия холодного механизма.

Так что нет, смерти неведомых слуг или жертв этих нелюдей меня совершенно не трогали. Я не знал их и не мог быть уверен в их невиновности, а значит и жалеть их не было у меня ни одной причины. Покуда человек не докажет, что он достоин моего сострадания, я даже не почешусь ради его благополучия! У меня и без этого дел было невпроворот.

Всех подряд путь святые жалеют — на то они и святые.

Так что сейчас я старался извлечь из чужих злодеяний, творившихся здесь с попустительства той же общественности Земли, пользу для своего дела, ибо зачем пропадать чужим душам зазря? Всё одно растворятся в потоках высших энергий, питающих эту вселенную. А значит нет никакой разницы, уйдут они туда со всем своим энергетическим багажом, или серьёзно похудеют в процессе.

Я ведь не изверг, личностные матрицы не трогал и отпускал души после выжимки обратно в круговорот переплетений! А значит и естественному ходу вещей не препятствовал.

Очень скоро мой резерв снова был полон, и я даже начал вкладываться в своё дальнейшее развитие, бережно растрачивая энергию на расширение её же запасов. Но халявный приток материала длился недолго — максимум часа три. К исходу пятого часа моего здесь пребывания всё окончательно затихло и я принялся ждать дальнейших шагов своих похитителей.

Нас как минимум должны были разбудить перед началом!..

Так и случилось.

Вскоре помпа, дозировавшая внутривенный ввод лекарств остановилась, и в нас начали закачивать другое лекарство, сводившее на нет последствия недавней анестезии. А раз процесс пошёл, то и мне отсиживаться больше не было никакого резона. Подстегнув свой организм силой души, я открыл глаза уже спустя всего тридцать секунд!

Осмотрелся. Раскинул своё сознание на максимальную территорию и начал детально изучать незнакомое окружение. Следовало подготовиться к побегу и ликвидации местной кодлы садистов в кратчайшие сроки!

Моя местная мама, Колбина Альбина Владимировна, лежала при этом рядом со мной на соседнем столе. Я сразу заметил её близкое присутствие, ещё когда был без сознания, и только потому особо не дёргался. Повода для беспокойств не было.

Альбина была жива, здорова и даже немного помолодела, потеряв на вид десяток лет и килограмм восемь жировых отложений. Лицо её разгладилось, стало светлее и ярче, а тело вновь приняло более упругую форму, вернувшись к состоянию чуть ли не тридцатипятилетнего возраста. Было очевидно, что тот урод, что устроил сегодняшний шабаш, постарался на славу, подготавливая жертву к веселью!

Эстет, с-сука…

Как и я, она была привязана кожаными ремнями к железному столу, а рядом с нами пылали четыре большие жаровни, заполненные древесным углём, обогревая своим жаром наши обнажённые тела. При этом из этих стальных чаш на высоких треногах торчали десятки стальных инструментов на любой садистский вкус: тавро, пруты, клинки и даже клещи. И вся эта смертоносная инсталляция располагалась ни много ни мало в центре искусственного водоёма. Почему? Очевидно для повышения противопожарной безопасности — ведь вся округа была буквально забита зелёной растительностью!

Своим расширенным восприятием я легко определил границы купола, под которым росло всё это великолепие и располагался небольшой мраморный дворец, где и протекало основное веселье.

Многообразие флоры и фауны впечатляло!

Мой проснувшийся нос легко опознал хвою и смолы, ароматы листьев дуба и берёзы, лёгкую примесь цветочных запахов и неповторимую свежесть озона. Уши моментально потонули в звуках различных птиц, пчёл, ос и других насекомых, что ошивались в округе, и даже тихое, но звонкое журчание ручейков, с вкраплениями всплесков ленивых рыб где-то рядом…

Все мы, по сути, оказались внутри облагороженного кусочка дикой природы!

«А красиво, зараза… Уверен эти твари просто обожают природу и высокое искусство! Всё как всегда — чем утончённее образ, тем кровожаднее суть… Впрочем, я тоже не кисейная барышня».

Быстро осмотрев прилегающие территории, решил сконцентрироваться на объектах ликвидации. При этом я не только старался оценить характер и возраст людей, но и придумать достойную кару для каждого из этих ублюдков! Кару креативную, способную не только запутать следы, но и нагнать ужаса на местные власти.

Я может и не был сентиментальным настолько, чтобы без разбора всем подряд причинять добро и наносить милосердие. Но и терпеть подобное поведение у себя под боком тоже был не намерен!

— Но, моя лошадка! Скачи быстрее ветра! — по небольшой лужайке в нашем направлении скакало два всадника в белых тогах, похожих на римские, и в золотых карнавальных масках на лицах. В качестве ездовых животных у них были люди невнятной половой принадлежности, с хвостами, торчащими из задниц, со сбруей, надетой на лысую голову и вставленным в рот конским железом. Пленники были явно избиты: изобиловали кровоподтёками, синими отметинами на теле, да и вообще не впечатляли своим здоровьем. Отчего шагали они на четвереньках очень медленно, но это всадников ничуть не смущало, лишь давая новые поводы хлестать свои жертвы по голым ляшкам.

Оба определённо были под кайфом, потому что ржали и сами аки кони, при чём даже над совершенно не смешными вещами вроде пролетевшей мимо птицы.

Чуть дальше часть гостей уже сгрудилась на небольшой площадке вроде нашей с Альбиной, только построенной на гигантском поддоне с песком, где были вкопаны позорные столбы, в которых томились две ещё весьма молодых девушки.

Отчего-то они мне показались знакомыми, хотя я точно ни одной из них не знал лично. Видел где-то? Не суть…

По спинам их уже охаживали плетьми, азартно делая ставки, на каком ударе кто отключится, а на каком взмахе и вовсе умрёт. Словнона ипподром пришли или на собачьи бои… Мрази.

Третья площадка была ещё хуже — над ёмкостью с кислотой висел в цепях какой-то субтильный мужчина с сиськами, и его уже начало медленно погружать внутрь. При этом на теле его были начерчены отметки с цифрами и здешние зрители также делали ставки, как долго тот сможет остаться в живых. Сучья смерть… заживо в кислоте раствориться.

Но отвлекаться на него было некогда — скоро и до нас с Альбиной дело дойдёт! Пора было действовать, а я ещё даже до помещений дворца не добрался своим всевидящим оком.

Наконец и до него руки дошли. Двухэтажный особняк тысячи на три квадратов был построен словно из цельного мрамора, но не это привлекло моё пристальное внимание — архитектуру я оценю после. Больше всего меня заинтересовали живые люди, что там находились. И если парочка пидоров, что сплелись в позе 69 в одной из спален огромного дома, меня ничуть не интересовала, то трое, сидевших в креслах где-то на третьем этаже, — напротив.

Решил их послушать!

Создал точку считывания звука, после чего включил разговор фоном, продолжая шариться своим сознанием по помещениям дома. И не зря! Даже здесь нашлось несколько сейфов с деньгами и информацией в зашифрованных накопителях.

— И всё же, вы уверены что эта новая… кх… технология безопасна? Мне так и не удалось получить внятных объяснений, на каком принципе всё это работает, — говорил один из мужчин в белой тоге и всё той же золотой маске. Имён они даже здесь не называли, обращаясь друг к другу нейтрально.

— Объяснений не ждите — они и сами с трудом понимают что к чему. Но то, что результат на практике стопроцентный, уже не раз было доказано. В среднем, старение тканей замедлялось в пять и три десятых раза — результат варьируется индивидуально и пока закономерность не найдена. В остальном, обостряется эмпатия, ускоряется мыслительная деятельность, и даже серьёзно поднимается уровень IQ,что раньше казалось трудновыполнимым.

— Какое-то сверх-лекарство прямо… — заметил скептически второй собеседник, разговаривая на фарси. Также бывший в глухой маске и в белой римской тоге.

Как я понял, их элитные нейросети переводили разговоры налету с любых наречий и знать язык собеседника для современной элиты было вообще необязательно.

— Что-то вроде того, — судя по прозвучавшей интонации, улыбнулся в ответ первый, — Приём обязателен хотя бы раз в три года, но лучше каждый год. Одна доза стоит десять миллионов, что не очень обременительно, как по мне. Прожить четыре-пять сотен лет вместо ста за такую малость как обычные деньги, это же крайне выгодная сделка!

— Наша корпорация почти завершила создание бессмертных клонов. Перенос сознания в новое тело также почти отработан. Не думаю, что нам потребуются подобные препараты, — заметил третий мужчина, сидевший всё это время молча.

— Никто не умоляет успехов ваших генетиков, дорогой друг, но согласитесь, иметь подстраховку хорошее решение. Тем более никто не мешает усилить клоны ещё и нашими препаратами! Не хотел сперва говорить, но… — тут же сделал он многозначительную паузу, — Одним из эффектов нашего решения является появление паранормальных способностей у пациента. К примеру!

Тотчас над столом взлетел стакан с каким-то алкоголем, плавно проследовав в руку говорившего.

— Телекинез…

— Неожиданно, — согласился второй, потирая подбородок. — Правда не особо полезно, как по мне.

— А способность читать мысли? Или чувствовать ложь? — отсалютовал бокалом первый.

— Это… интереснее, — осторожно заметил второй.

— Значит вы способны читать наши мысли? — осторожно заметил третий, напрягшись.

— К сожалению, нет. Мой дар — телекинез. Даётся он случайным образом каждому человеку, и изменить его нельзя. Но чем больше принимаешь препарат, тем сильнее становится дар! И даже если приём прекратить, он больше не пропадает.

— Хм… — похоже третий не особо поверил ответу, но сделал вид, что удовлетворён.

— Начал я этот разговор не просто так, а потому что уполномочен передать вашему отцу ценный подарок, — из его тоги вынырнула рука, сжимавшая в руках нечто вроде тубуса или пинала, сверкавшего отполированным металлом. Сплавом титана с вольфрамом, судя по виду и цвету.

— Так-так, почему же только ему? Мой глава был бы польщён получить нечто похожее, — встрепенулся тот, что говорил на фарси.

— К сожалению, я не знал, что вы будете на этом мероприятии. Завтра я обязательно посещу вас, прихватив подарок! Надеюсь, вы простите моё упущение?

— Это приемлемо, — кивнул мужчина, откинувшись обратно на спинку кресла.

Третий мужчина в это время осторожно принял подарок, и также осторожно вытянул внутреннюю часть пинала. Там, закреплённые в особых гнёздах, находились два шприца, заполненных прозрачной жидкостью. Внутри, словно эфемерная взвесь, сверкали едва заметные фиолетовые искорки очищенной маны смерти. Единственного варианта применения некромантии для живых напрямую — этакий допинг, применяемый магами мёртвого мира как катализатор врождённых свойств самого мага.

Увидеть нечто такое, о чём раньше только читал в архивах последнего города живых, да ещё здесь на Земле, было для меня неожиданностью. Особенно в свете того, что материалов из библиотек мёртвого мира у местных спецов быть никак не могло! А значит дошли они до всего сами… с помощью технологий.

«Надо же, похоже я недооценил местных. Моё упущение… Значит тем более пора заканчивать этот фарс!» — я не собирался дать ни единой возможности кому-то из них сбежать. Да и образцы этого препарата виделись для меня весьма ценным материалом! Так что не стал больше слушать их болтовню, решив, что залезть им в головы будет куда быстрее и эффективнее. Да и особняк можно будет дообследовать чуть позже уже лично присутствуя внутри него.

Волна моей воли прошлась по всей территории купола, и находившиеся в его границах люди мгновенно застыли на месте! Прямо как тогда, в лагере банды, но в куда большем масштабе. Это не было стазисом или остановкой времени — просто мозг людей полностью утратил ощущение времени, а их тела застыли в статическом положении. Так что стоило мне этого недорого — всего половину резерва.

Снова открыв глаза, я обратил кожаные путы на своих конечностях в прах, после чего спокойно встал со своего стального стола, подойдя к столу Альбины. Окинул её обнажённое тело внимательным взором и на всякий случай проверил состояние внутренних органов. На первый взгляд всё было в порядке, даже переохлаждения не было из-за лежания на железе, однако яичники и её маточные трубы были всё ещё серьёзно повреждены. Во всяком случае осталась от них едва ли треть живой массы, да и та потеряла форму словно состарившись… Кто бы ни лечил мою мать, справиться с этим недугом они не сумели.

— А ведь она говорила, что детей иметь не может давно… — пробормотав это себе под нос, усилием воли привёл состояние её половых органов в полное соответствие с генетикой, затратив на это почти четверть резерва. Создавать плоть из ничего всегда было затратно по высшим энергиям! — Даже если потеряю место главы компании после «воскрешения» Альбины — оно того стоило. Сам-то я теперь справлюсь и в одиночку, без её поддержки, а за хорошее отношение этой женщины мне отплатить больше нечем.

Подхватив на руки её стройное тело, ставшее для меня нынешнего уже не таким неподъёмным, спрыгнул с подтопленной платформы в искусственный прудик. К берегу пришлось идти уже по пояс в воде. Благо та была не такой уж холодной!

Оставлять здесь Альбину было бы совсем неэтично. Да и стол был, чего уж, жутко холодным! Того и гляди в итоге застудится баба.

Жаровни, конечно, спасали, но ненадолго…

На берегу нас уже ждала та самая парочка «всадников», уже намеревавшаяся слезать со своих стрёмных «лошадей». Люди, запряжённые в конскую сбрую, выглядели измождёнными, с кровавыми подтёками не только на руках и ногах, но и во рту, куда была вставлена узда, совершенно не предназначенная для человеческой челюсти.

Положив Альбину на мягкую травку, я ненадолго задумался, что же делать с местными пленными. С одной стороны, свидетели мне были ни к чему. С другой же, уподобляться местным отморозкам и убивать всех без разбору также казалось излишним. Тем более что Альбина точно не одобрила бы мою тотальную зачистку ради её спасения.

Я уже кое-что понял о её характере, и знал, что человеколюбие было в этой женщине не последней чертой. Ну и сам я старался не перегибать…

— Так и быть, проведу отсев, — вздохнув, начал сдёргивать с одного из всадников белую тогу с редкими пятнами крови, чтобы прикрыть тело моей пусть и формальной, но единственной матери. Как ни странно, но родных из прошлых жизней и я не помнил совсем. Знал, что они были, но кто, откуда и как звали — увы… Я даже не помнил, как выглядели родители тех людей, чьи души стали частью меня! Так что Альбина со всех сторон была в жизни «Азраила — пешки богов» единственной матерью, пусть и чисто формально. Даже с точки зрения генетики она была для меня скорее дочерью, чем матерью — такой вот странный выверт судьбы.

Со всадниками и другими садистами было всё ясно заранее — только жестокая кровавая смерть без исключений. А вот их жертвы могли ещё остаться в живых. С первым, как ни странно, не повезло. Его аура изобиловала следами жестокости и чужой боли, так что умер он быстро и безболезненно. Вторая лошадка была чуть почище, но тоже наделала много плохого другим разумным, так что последовала туда же без каких-либо сомнений с моей стороны. Лёгкая смерть была для них уже достаточным послаблением!

Души их привычно были взяты в оборот, выжаты досуха, пополнив мой опустевший запас, и отправлены обратно создателю, на его энергетический план.

Пусть сам с этим говном разбирается.

А вот с наездниками хотелось расправиться как-то по-особенному, креативненько…

— Хмм… — прищурившись, оценил полянку рядом с нашим прудиком и растущие вокруг молодые берёзки, — А что, можно попробовать.

Удивившись своей собственной кровожадности, вывел из стазиса парочку мразей перед собой, сразу начав готовить их казнь.

— А⁈ Что за?… Эй! Ты какого хера отвязался, а⁈ Кто посмел? Кто выпустил⁈ Я купил ваши туши на эти два часа! — естественно, один из них сразу стал громко возмущаться, угрожающе наступая на меня.

— Оё-ёй, а где твоя тога, лапусик? Солнышко, ты же совсем голый, ха-ха-ха! — вторил его компаньон… ка? Хотя нет, судя по рукам и горлу, это был очередной оборотень, притворяющийся женщиной. Несмотря на длинный хер под тогой, сиськи были в наличии, если судить по геометрии фигуры.

Я же в полемику вступать не собирался в принципе. Так что неудивительно, что не успели они и шагу ступить, как молодые берёзки, что стояли вокруг, с проворностью хищника бросились в атаку, оплетая молодыми ветвями их ноги.

— Кья! Что за чёрт⁈ Спасите! Убиваю-ют! — транс в тоге верещал словно резаный, размахивая руками, покуда четырёхметровая берёзка, чей ствол был толщиной чуть больше моего предплечья, не подняла его на самый верх. А там его осмысленные слова моментально сменились диким воем, в силу проникновения в его задний проход вершины берёзы и части её веток. Быстро насадив на себя жертву, берёзка начала остервенело рвать его тело изнутри, выталкивая ветки из разных частей его организма одну за одной. Не прошло и минуты, как школьный учитель, садист и просто любитель собачьих членов в своём заднем проходе, оказался нанизан на дерево словно осиное гнездо. Ветви без листьев торчали теперь отовсюду: изо рта, из глазниц, из ушей, и даже прошли через спину, брюхо и грудь.

Композиция вышла, стоило признать, угрожающая!

К слову, учителем это существо работало в том же учреждении, где прошлому хозяину моего тела промыли мозги на тему транс-перехода. И да, меня он узнал, чему не особо удивился. Как и узнал Альбину, предвкушая, как будет нас пытать раскалённым железом… Ублюдок, сука!

Второй, у которого я тогу упёр, был также надет на соседнее дерево, только с другого конца. Проникнув через его ротовое отверстие, дерево живописно вышло из его задницы, живота и других частей тела, порвав все внутренние органы напрочь. Чем дополнило и разнообразило предыдущую композицию.

Жалеть это существо мне тоже ничуть не хотелось. Отпрыск влиятельной семьи, сорок лет. Любитель маленьких девочек и связанных женщин. Наклонности к садизму, жестокости и медицинскому каннибализму в комплекте. Кто вообще в здравом уме будет есть яички подростков, проходящих половое созревание, ради повышения своей потенции⁈ Только полный псих с больной головой.

А ведь такие средства, судя по воспоминаниям приговорённого, во многих городах продают почти официально и даже иногда в сыром виде! Как и женские части тел. Мерзость какая…

Что-то большее из этих голов вытаскивать вообще не хотелось — мне и того, что успел узнать, хватило. Тем более никаких высоких постов эти твари не занимали, а значит и сведений важных иметь не могли.

— Не мир я принёс вам, но меч… — окинув взглядом напоследок корчившиеся на вершинах деревьев тела, я подхватил Альбину на руки, — Ну что, мама, хорошего понемножку… идём-ка отсюда.

Уже начав двигаться в сторону особняка я отстранённо отметил смерть обоих извращенцев, поделившихся со мной напоследок своей энергией.

«Господин! Позвольте мне помочь Вам» — но почти сразу в голове моей ожил ещё и голос Зуриэль.

— Ну помоги, — ответил я вслух, — Понесёшь тогда маму.

— Я буду осторожна, — тотчас материализовавшись рядом, двухметровая демоница приняла на свои когтистые руки тело Альбины, — Странно, что вы называете её матерью. Она ведь вам не родная.

— А родной у меня никогда и не было. Да вообще никакой не было, если подумать, — эта первая, и надеюсь единственная. Не хотелось бы снова менять тело, мир и начинать всё заново, так что… почему бы и не она? Уж на роль мачехи-то она прекрасно подходит, а хорошую мачеху не грех и мамой назвать.

— Понимаю, — глухо ответила Зуриэль, пристроившись мне в кильватер. Руки её были сжаты в кулаки, спрятав внутри себя когти, чтобы не дай боги не повредить нежному телу Альбины.

Следующим нашим пунктом остановки была та самая песчаная площадка, где были закопаны позорные столбы. Те самые штуки для БДСМ игр, куда можно было закрыть голову и руки жертвы, поставив её раком. Правда в этот раз игрушки были совсем не безобидными, и несли они двум запертым девушкам сплошную кровь, смерть и дикую боль. Пятёрка развлекавшихся здесь ублюдков так и застыла в разных позициях: двое на отдыхе, один у стеллажей с плётками, а двое во время широких замахов, намереваясь вот-вот опустить на исполосованные спины жертв новые удары кожаных инструментов.

— Хм… — поглядев на эту композицию, первым делом оценил ауру жертв. Не зря же я поднял восприятие своей души достаточно, чтобы можно было легко читать отметины, оставленные на людях в течение их жизни.

Аура человека прекрасно показывала, кто и как жил всё это время: врал ли, причинял ли окружающим боль, убивал ли кого-то, и если да, то как медленно и жестоко, проявлял ли сострадание к ближнему и как часто терпел унижения от других. Аура словно отпечаток ладони, хранила в себе множество информации, если ты умеешь её читать… Ведь те, кто рядом с тобой, своей аурой влияют и на твою, оставляя на ней отпечаток своих чувств и даже проклятий. И мало кто способен отгородиться от такого влияния!

— Странно. Не ожидал, — ауры этих двоих мне, как ни странно, нравились. Чистые, ровные, не испорченные алчностью и нарциссизмом. Ауры простых по сути людей, разве что нёсшие на себе множество следов животного ужаса, ненависти и похоти к противоположному полу. Но ни пережитый ужас ни ненависть к кому-то, ни тем более девичья похоть, не были теми видами грехов, за которые я был готов нещадно карать молодых девушек. Ну нимфоманки они, ну любят когда их ебут, что же их, убивать за это⁈ Этак всех блядей в мире придётся передавить… А и кому от этого станет лучше? Мужики так точно меня проклянут за такое. Да и не мешают распутные женщины нормальному существованию человечества… они его естественная часть как ни странно. Слова про древнейшую профессию не с пустого места придумали.

Опять же и следов подлости, равнодушия или садистских наклонностей я в этих двоих не наблюдал совершенно, а значит и вести они себя должны были более-менее адекватно. А похоть можно легко утолить и естественным путём…

В общем, подумав, в итоге решил их спасти.

А попытавшись рассмотреть прикованных девушек поближе, я странным образом поймал себя на мысли, что пленницы выглядели как-то знакомо. И только когда присел у самых их голов, как следует разглядев лица, я понял, где видел этих двоих. В том самом клипе, что показывали по телевизору в комнате Степана! Здесь, в этом самом месте, собирались забить насмерть самых настоящих эстрадных звёзд!

— Ну ни хера себе… — почесав затылок, принялся освобождать обеих из плена позорных столбов. Спины и белой и чёрной были рассечены почти до костей, откуда сочилась безостановочно ярко красная кровь. А сами девицы уже давно потеряли сознание от нестерпимой боли, повиснув на своих путах. Благо всех людей под куполом я заставил замереть в моменте, вовремя остановив данное непотребство. И лишь это спасло девушкам жизнь!

Ещё бы немного, и беленькая точно загнулась…

— Ну-ка, аккуратненько… — достав из захвата и положив чуть в стороне прямо на песочек выведенного явно по особому заказу беловолосого клона, я первым делом зарастил её спину, за пару секунд вернув коже первозданную мягкость и красоту. Сходил за второй, проделав все те же процедуры, после чего потащил к месту казни одного из ублюдков в белой тоге — из тех, что стояли и отдыхали чуть в стороне. Закинул в колодки, опустил вторую часть механизма, и намертво запер ублюдка внутри. Второй отдыхавший отправился следом, на соседнее место!

Тоже мне перетрудились, бедняжки, стоят, с-суки, отдыхают от трудов праведных… Пущай попробуют жизнь по ту сторону плётки, глядишь перед смертью немного одумаются!

— Хотя вряд ли… — сам себе ответил я на свои мысли, приступив к выносу нового мусора.

Первым делом вернул подвижность тому, что выбирал себе подходящий инструмент у стеллажей. Он тотчас зашевелился, начал взмахивать отполированной рукояткой, как делал до этого, пробуя баланс инструмента. Вот только плотный пучок обработанной кожи не последовал законам инерции, а словно живая змея взвился вверх, начав оплетать его руку.

— А! Фак! Фак! Что за ерунда⁈ Что за говно происходит⁈ А-а-а-а-!! — руку бойко ругавшегося на английском товарища стремительно обвило чёрное тело ожившей плети, резко сжало, и выломило против сустава, загнув локоть в неестественном положении. Визжал он дико!

Вскоре со стеллажа на жертву ринулись новые «змеи» стремительно обхватив всё его тело, продолжая стягивать и сжимать, покуда кости не начали ломаться, а кожа лопаться, орошая его одежду кровью. Когда ноги мужчины были неестественно прижаты к грудной клетке, а руки сплелись за спиной словно стебли юных побегов, и спина его с хрустом выгнулась в обратную сторону чуть ли не под прямым углом, он наконец-то умер…

Тело, переставшее походить на человека даже отдалённо, так и осталось лежать на песке, стянутое в бесформенную кучу мяса и костей десятком кожаных плёток. Словно какой-то окорок, подготовленный для копчения.

— Жил как говно, и умер также, — плюнув в сторону трупа местного чиновника средней руки, занимавшегося логистикой и контрабандой младенцев для более высоких чиновников из их узкого круга, я забыл о нём окончательно.

Даже выяснять не хотелось, зачем этим мразям понадобились дети, рождённые в бедных кварталах пригородов… Как бы мне ни хотелось, а я это в ближайшие недели и так узнаю. И боюсь аппетит эта информация мне отобьёт на долгие часы…

В то же самое время ожила и та четвёрка, что находилась у позорных столбов. Замершая во время прошлого замахапервая пара стремительно завершила свои удары, опустив их на спины запертых в ловушке жертв! Тонкие полосы обработанной плетёной кожи обрушились на их белые тоги словно гильотина, рассекая ткань вместе с поверхностью спины.

В воздух тотчас взлетел ошарашенный вой, вперемежку с недоуменными ругательствами. Первые пытались понять, что происходит, почему на месте похищенных знаменитостей оказались товарищи по кровавым играм, а также почему, дьявол их побери, они не могут остановиться⁈

Вторые, понятное дело, пытались вырваться из плена позорных столбов, также задаваясь вопросами, как они попали сюда. Ведь они только что стояли далеко в стороне!

С каждым ударом интенсивность воплей росла, а разговоров соответственно падала. И даже сами экзекуторы чувствовали себя всё хуже и хуже, пусть и не переставая хлестать друзей по несчастью со всё тем же задором и силой. Я не стал мудрить и тупо привязал их жизни друг к другу. Умрут жертвы — умрут и их мучители. Никого из этих уёбков оставлять в живых я был не намерен!

— А что с этими делать? Убивать не будем? — подала голос Зуриэль, стоя рядом с клонами-близняшками.

— Эти не виновны. Их даже наказать не за что, а просто так забить… нет у меня на это веской причины.

— Если оставим здесь, всё одно они умрут как свидетели. А если возьмём с собой, они могут вас выдать, находясь рядом. Если кто-то узнает, что они здесь были, и поймёт, что они оказались после у вас, — это будет косвенным доказательством того, что вы причастны к произошедшим убийствам.

— И я это прекрасно осознаю, милая. Вот почему придётся не только сменить им внешность, но и приставить к какому-то делу, изолировав от внешнего мира. Не готов я убивать невиновных просто ради собственного спокойствия. Особенно если могу избежать подобного исхода, немного поработав головой…

— Я же вас не отговариваю! — улыбнулась хитро Зуриэль, — Господин, если вы желаете обладать этими самками, так и скажите. После того, как вытащите их из этого места, вы имеете полное право распоряжаться жизнями девушек — ни к чему придумывать высокодуховные оправдания. Иначе зачем вообще самцу нужна сила и власть⁈… К тому же, имея рядом не особо ценных смертных, всегда можно восполнить часть ваших сил, если возникнет угроза вашей жизни. К сожалению, я не всесильна, хоть и крайне сильна. Пусть хотя бы этим они окупят ваши усилия и доброту.

— Экая ты жестокая сучность… — криво ухмыльнувшись, оглядел довольную мордочку демоницы, решив, что в чём-то она конечно права. Если выбирать умереть или убить кого-то рядом, я естественно выберу второе. Не хотелось бы гневить Бога своим провалом… И две этих девицы ни чем не лучше и не хуже, к примеру, случайных прохожих, или кого-то из наёмных работников! Тем более есть смысл их оставить рядом, ведь я могу быть на сто процентов уверен, что их ко мне не подослали, чтобы шпионить. К тому же, и сами они будут мне сильно обязаны, вырвавшись из этого места!

Может сделать из них кого-то вроде почётных эскортниц? С дополнительной функцией охранительниц. Здоровье у них великолепное, внешность тоже на уровне, а силу и знания легко компенсируют технологии прошлого мира и Гильгамеш! Останется только Мегора разбудить и оснастить девчонок по последнему слову техники. В конце концов, в деловых поездках удобно иметь своих любовниц, чтобы чужих не подкладывали. Ибо бурлящий в моей крови тестостерон, начавший наконец-то брать своё, будет требовать от меня ежедневного выхода напряжения и потому сторониться красивых женщин не будет никакого резона!

Да и чего душой кривить, любил я женщин и их нежную красоту. Грешен, что поделать…

Пока мы с Зуриэль разговаривали под свист плетей и стоны смертников, а сам я размышлял о сложившейся ситуации, двух мразей в колодках наконец-то запороли насмерть. Оценив изящество рухнувших трупов с плётками в руках, я быстро выжал все четыре души и отправился дальше, продолжая прикидывать, что и как буду делать в последствии.

Пребывая в подобной задумчивости с кислотным бассейном и тамошними зрителями я расправился как-то на автомате, накачав их той самой кислотой до отвала. Стоило им отмереть и ощутить весь спектр ощущений от концентрированной соляной кислоты в желудке, как почти десяток человек взвыли на все голоса, попадав на землю.

Их жертва, почти растворённая в этой же кислоте (а человек оказался под стать своим мучителям — той ещё дрянью), даже ненадолго затихла, наблюдая, как его убийц разъедает изнутри. Рот, часть лица и даже руки этих людей уже попрощались с кожным покровом, а что происходило внутри и вовсе было подумать страшно. Но даже в таком состоянии многие из этих нелюдей пытались ещё спастись, стараясьвызвать рвотный рефлекс. Который приходить, разумеется, не спешил, сколько бы пальцев они не засунули в горло!

В планы мои их выживание не входило — а это считай приговор. Так что очень скоро один за другим воющие жертвы моей креативной казни затихли, свернувшись калачиком, а сквозь их вздувшиеся от газов животы через какое-то время начало просачиваться кроваво-кислотное месиво, выбиваясь словно гейзеры небольшими фонтанами.

В особняк я входил уже пополнившись материалами для развития с девяти человеческих душ. Даже резерв восстановил свой более чем на половину!

Среди казнённых, к сожалению, допрашивать было некого — сплошь чиновники и сотрудники корпорация средней руки, вряд ли допущенных до святая святых. Только и особенностей — что специфические садистские наклонности да психические расстройства. Уверен, самые ценные кадры остались сидеть внутри гигантского дома. Вот их-то я и приберёг на самое сладкое!

— Зуриэль, найди, куда положить маму и тех девиц — их, кстати, тоже нужно принести сюда внутрь. И побудь пока со спасёнными на всякий случай — работы впереди у меня много, на пару часов можем зависнуть, — осматривая гостиную первого этажа, я внимательно изучил интерьер и строение здания своими обострившимися чувствами. Ещё раз оценил защиту подземного хода, что шёл из гаражного комплекса, и прочие моменты, связанные с безопасностью и защитой особняка.

— Как прикажете, господин, — безропотно подчинившись, Зуриэль моментально нашла подходящие диваны, на один положила Альбину, второй через половину гостиной подтащила не особо церемонясь с напольным покрытием, после чего стремительно удалилась за спасёнными близняшками.

— Развлекаешься? — услышал вдруг я такой неприятный, но знакомый до зубовного скрежета голос местного Бога. Никогда не забуду его наглую ухмылочку, когда он издевательски шантажировал меня моими родными!

— Солерод… — обернувшись, я увидел всё то же солнышко с чёрной улыбкой, болтавшееся в воздухе словно в космосе. Но на этот раз размером он был едва ли с крупный грейпфрут, — Зачем ты здесь? Я о нашей сделке помню и ничего не нарушил.

— Верю-верю! — ещё шире растянул Солерод свою чёртову ухмылку, закружившись вокруг меня в странном полёте. Он всегда смотрел прямо на меня, какой бы ни была его траектория, словно Луна, что всегда смотрит на Землю кружа по кругу… И почему-то меня это жутко бесило! — Но я здесь не за этим — мне до одури скучно. А тут, как я гляжу, такое замечательное совпадение вероятностей наклёвывается, что грех не подправить его чуть-чуть.

— Вам же запрещено вмешиваться в мировые процессы.

— Ой, не делайте мне голову, молодой человек! Я просто со своей пешкой по душам разговариваю — это любая проверка на раз подтвердит. А правилами такое не запрещено ни разу! Спросите на привозе любого — он за бедного Солерода легко подтвердит.

— Всё паясничаешь? Разве боги не должны быть образцом величия и пафоса?

— Пф-ф! Тоже мне знаток тонкой божественной организации нашёлся. Это может в первый миллион лет было так, но чем дальше, тем больше нашим братом тоска овладевает. Ты даже представить себе не можешь, насколько это скучно быть всемогущим и бессмертным! Только игра и спасает с её правилами — это хоть какой-то азарт создает среди богов. Даже интриги какие-никакие плетём… Иначе давно бы все с ума посходили, за миллиарды игривых циклов. Так я чего пришёл-то? Насчёт тех девок, что спас, мыслишь ты правильно — использовать их стоит по полной. И как сотрудниц, и как карманных шлюх. Ой не морщись, то же мне ханжа нашёлся! Ей-ей ревнитель целибата! Я, по твоему, зачем всех этих самок создавал?

— Я людей за мясо не считаю, — спокойно парировал я наезд Бога, — Мне приятнее, когда подо мной стонет не безликое нечто, а хоть какая-то личность с индивидуальными особенностями.

— Кто бы сомневался! Власть над неодушевлённым предметом никакого удовольствия принести не может априори. Но я не об этом. Используй на них концентрат маны, и вспомни практики кнотов-природников. Больше, прости, подсказать не могу — правила. Удачи тебе, Азраил, — и Солерод исчез, будто его и не было! А в следующее мгновение через входную дверь, открыв ту жёстким пинком, вплыла Зуриэль, нёсшая на себе сразу обеих девушек-клонов. Присутствие Бога она, разумеется, не заметила.

Пока Зуриэль укладывала их на диван, я внимательно рассматривал лица и тело, прокручивая недавний разговор с Богом.

— Господин?

— А?

Демоница смотрела на меня встревоженно, пытаясь понять, что со мной.

— Всё хорошо? Проблемы?

— Как сказать… как сказать. Не переживай — просто вспомнил кое-что важное. Пригляди здесь…

После чего я разверзнулся не дожидаясь её ответа, и пошёл к широкой мраморной лестнице, что располагалась в соседнем помещении. Она как раз и вела на два верхних этажа, где остались последние живые участники местного шабаша.

Но даже поднимаясь по ней я всё ещё продолжал вспоминать то, что мог знать о магах-природниках, существовавших среди инопланетян прошлого мира — этаком аналоге друидов с Земли, что сроднились с природой планеты. Эти засранцы были закрытой кастой магов и ни в какую не соглашались интегрироваться в новую систему правления моей империи. Отчего мне пришлось брать вопрос под личный контроль — иначе противостояние аристократии кнотов с природниками могло вылиться в жуткие неурожаи, болезни и иные проблемы.

Так ничего и не вспомнив сходу, направился в ту самую спальню, где развлекалась парочка геев. Оценив их жизненный путь по аурным отпечаткам, даже не заходя внутрь спальни, приговорил в итоге обоих. Педофилы у меня проходили по расстрельной статье, какими бы замечательными специалистами или деятелями культуры они ни были! Педофилия — не ориентация. Педофилия — психическая болезнь, вызванная зачастую врождёнными патологиями в мозгу! И жалеть опасных для общества психов я считал неприемлемой и очень опасной тенденцией.

Наблюдая своим духовным восприятием как первого, присевшего после жаркого секса на толчок, со страшной силой засасывает в унитаз, ломая и сминая его толстые кости, а второго, подвешенного под потолком в соседней спальне, разрывают на части ожившие простыни и одеяла, я беззастенчиво улыбался. Особенно слушая их вопли и крики, пробивавшиеся даже сквозь стены.

Я не был садистом, и чужая боль не доставляла мне удовольствия. Нет.

Но зато меня несказанно радовало ощущение хорошо сделанной работы по выносу мусора! Будучи отцом восьмерых детей (пусть и оставшихся в другом мире), я теперь был крайне болезненно настроен ко всему, что было связано с детством. Вот почему убивал я этих тварей с БО-ОЛЬШИМ удовольствием!

Но всё хорошее когда-то кончается. Сдохли и эти двое. Один закончил свой путь в канализационной трубе (только ноги и голова из унитаза торчали), а второй был разорван на части, лишившись всех четырёх конечностей. Торс его лежал на постели, пропитав ту кровью насквозь, но зато его руки и ноги теперь красиво болтались под потолком.

Уверен, следователи лазарей охереют, увидев эту картину!

— Ну а теперь, десерт!

Отлипнув от стены и зачистив все следы своего пребывания (волосы, жировые отпечатки, и даже отпечатки ауры) я отправился на третий этаж. Дезактивировав всю систему безопасности в доме, добраться до кабинета труда не составило! Ни датчики, ни мины, ни герметичные бронедвери, ни даже турели не помешали мне пройти туда, куда я хотел. Так что очень скоро я уже стоял перед той самой троицей, что обсуждала новые препараты.

Сейчас, увидев воочию в руках одного из троицы очищенную ману смерти, каким-то образом добытую учёными Земли, я уже не сомневался, что проблема, угрожавшая нашей Земле, была где-то в подземельях Москвы. Если местные учёные сумели выделить даже такой непростой препарат, только боги ведают, до чего додумался их сумрачный гений! С них станется и всё живое на планете в жертву какому-нибудь ритуалу принести! Судя по всему, психов в этой эпохе полно на всех уровнях власти…

Аккуратно забрав из рук людей ценный объект, упаковал всё в пинал. Даже если не слушаться местного бога и действовать на своё усмотрение, этот магический концентрат был ценным сырьём сам по себе!

— Ну что, начнём благословясь?

В головах этих троих я был намерен покопаться всерьёз! Судя по ауре, были они людьми непростыми…

Том 2

Глава 6

«Дом Колбиных. Время 5:43 утра»

«День 15-й»

Кесси проснулась с неохотой, но переполненный мочевой пузырь заставил девушку встать ни свет ни заря. Слишком уж много она выпила прошлым вечером. Покачиваясь, Кесси дошла до ближайшей ванной неустойчивой сонной походкой, пытаясь вспомнить произошедшие вчера события. Щурясь в полумраке заспанными глазами, она с трудом нашла выключатель в ванную. Очень девушка не любила, когда кто-то из домашних видел её возвращения с вечеринок, и от того привычка не использовать голосовые команды в итоге намертво въелась в её характер.

Щёлкнув пластиковой кнопкой, Кесси зажмурилась от нестерпимой рези в глазах, после чего какое-то время привыкала к новому яркому освещению, наконец-то приземлившись на вожделенный фаянс.

Облегчившись, со всем старанием подмылась (чистоту своего тела она блюла неукоснительно, ибо оно было самым важным её активом!) после чего помыла руки, умыла заспанное лицо и наконец-то немного пришла в себя.

Спать совсем не хотелось — наоборот. Кесси чувствовала, что переспала. Во сколько она вырубилась? Часов в семь вечера? В восемь?

И вот тут-то её нагнали воспоминания вчерашних событий! Отчего едва поднявшееся после туалета настроение снова рухнуло куда-то в бездну…

Что же произошло вчера?

Многое. Но сперва для неё всё начиналось крайне обыденно…

Получив несколько дней назад возможность ночевать в доме Владимира на правах его ближайшего помощника, Кесси начинала воспринимать этот дом как некое убежище от семейных проблем. Только здесь никому не было дела до её репутации, до отношений с бабушкой, родителями, и прочих связей, доставшихся по праву рождения! Отчего была она здесь чаще, чем дома, и поэтому с молодым начальником пересекалась как нельзя часто.

При этом Владимир Колбин не просто не пытался как-то использовать её родственные связи или подобраться к секретам семьи, но даже к ней самой относился предельно корректно, совершенно не пытаясь приставать! Что Кесси по первой даже выбило из колеи.

Совсем не к таким отношениям с молодыми мужчинами она успела привыкнуть за эти два года.

Владимир же напротив, постоянно проявлял к ней знаки вежливого внимания, бывшие в ходу, наверное, века полтора назад: помогал выйти из машины или даже сесть в неё, придерживал двери (даже снабжённые автоматикой — чтобы они не закрылись прямо перед её носом) когда они куда-то приезжали, и всегда помогал что-то донести, даже если это была небольшая коробка с её личными вещами или сумка с одеждой.

Всегда вежливо здоровался и прощался с Кесси, завуалированно отвешивая в её сторону приятные комплименты. И при том без каких-либо пошлостей!

А ещё никогда не отпускал её домой на ночь глядя, когда она из-за работы задерживалась. Но не с целью соблазнить и отыметь где-то в отеле — а наоборот, чтобы её половой неприкосновенности ничего не угрожало на улицах ночного Лазбурга. Для чего молодой генеральный директор в итоге и выделил ей целую комнату для проживания, дверь в которой, к тому же, запиралась изнутри на древние механические замки!

Но зачем? Она же была не против быть соблазнённой — у неё наоборот было такое задание. И Кесси, действуя в его парадигме, всегда старалась показать свою заинтересованность в горизонтальном общении!

Вот только всё было зря.

Сперва Кесси восприняла такое его поведение как пренебрежение, потом наоборот, как личные знаки внимания, спряжённые с чем-то большим, чем просто похотью, и даже рассказала на радостях бабушке, но та только посмеялась на эти её предположения. После чего объяснила что всё, что она перечислила — это не более чем мужская вежливость, положенная ей как девушке. Да собственно, любой девушке или женщине, что будет работать с Владимиром. И никакого личного расположения к ней у Колбина нет.

Просто так он воспитан.

А дистанцию сохраняет, не спеша спать с ней, из очевидности её действий. Владимир знает, что Кесси была приставлена к нему для пригляда, отчего и не даёт поводов для каких-либо претензий с их стороны.

Сперва Кесси стало обидно, ведь раз он всё знает, то все её уловки были для него словно открытая книга. Но тогда зачем она там⁈ К чему бабушке этот спектакль?

Вот только после этого их разговора тема ушла на совсем серьёзную колею, и девушке стало не до подобных мелочных переживаний. У неё появились проблемы намного серьёзнее…

— Старое воспитание… Неожиданно, — начала тогда её бабушка, ненадолго задумавшись. — Ты сама-то что думаешь делать дальше со своей жизнью? Семейные дела тебе не перешли бы и раньше — не с твоим отношением. Твоя мать давно передаёт все свои связи Марии, а отец постепенно подключает к управлению бизнесом твоих старших братьев. Выйти замуж за наследника крупной корпорации тебе теперь тоже не светит — репутацию ты свою серьёзно испортила загулами и беспорядочными связями со всяким отребьем.

— Я, ну… даже не знаю… Я пока просто делаю то, что ты скажешь. У меня и выхода-то другого всё одно нет, сама понимаешь, — Кесси тогда сильно удивилась этому разговору с бабушкой. Её же послали шпионить? Или она чего-то не понимает?

— Колбин странный. Очень. А ещё, судя по его действиям, совсем не дурак — ты уже в курсе, что он начал реконструкцию своих заводов?

— Ну в курсе. А это тут при чём?

— А при том, что судя по анализу моих людей, он погасит половину долгов своей компании только с продажи участка в центре и ненужного оборудования, а в чистый плюс выйдет уже через три года работы своего завода, что станет полностью автономным. Миллионов на пятьдесят в год минимум, с перспективой роста прибыли вдвое! И это без учёта строительства новых заводов по сжиганию мусора. А ведь ему всего девятнадцать, Кесси… При этом твои перспективы в нашей семье я уже описала — они нулевые. Да, удачное замужество уже лет сто не считается чем-то обязательным для женщины, но в твоей ситуации это было бы идеальным выходом. Будь у нас время, я могла бы что-то ещё придумать, вот только времени этого у нас больше нет… Грядут серьёзные перемены в городе и мире в целом, и я опасаюсь, что ты их банально не переживёшь, оставшись здесь. И даже я скоро не смогу прикрывать твою мягкую задницу от амбиций братьев или интриг твоей старшей сестры.

— А Колбин как будто сможет!.. — фыркнула она легкомысленно. Мысль о том, что этот смазливый юнец как-то сумеет её защитить от врагов семьи или коварной Марии, девушке казалась бредовой.

— Он сможет. На правах супруга он может вообще запретить нашей семье к тебе подходить! При этом твоя сестра потеряет возможность влиять на твою жизнь так кардинально, как сейчас. Тебя ведь с её подачи даже слуги наши не уважают. Кесси, вдумайся только, простые слуги! При этом она действует столь осторожно, что доказать что-либо на её счёт попросту невозможно. Я знаю, что она виновата во многих проступках, вот только доказать этого не смогу, а значит и вмешаться у меня повода нет… Надеюсь, не нужно объяснять, что пока находишься в семье, ты для неё прямая конкурентка? И я более чем уверена, что она решила от тебя избавиться при случае.

— Не нужно доказательств… Мне последние пару лет кажется, когда я её вижу, что Мария меня вот-вот прирежет где-нибудь в углу. Под свою неизменную фальшивую улыбочку! Сука лицемерная…

— Выйдешь замуж — уйдёшь в новую семью, в новый бизнес. Ей тебя достать станет в разы сложнее.

— Если выйду вообще. Ба, он меня даже не хочет! Как я заставлю его жениться на себе, если даже в постель затащить не могу? А что если у меня совсем ничего не получится? Я же тогда… совсем одна останусь, — на глазах Кесси вновь начали набухать слёзы.

— В этом случае придётся работать не жалея сил. Если ты сохранишь своё положение его личного секретаря, то выживешь. Личный секретарь — это ключевой пост в компании и на него распространяется статус неприкосновенности. А потому убивать тебя станут только вместе с Колбиным, что сделать будет очень и очень непросто. Не стоит недооценивать негласные правила корпоративного мира, Кесси! Но я считаю, что карьера — это не твоё. Ты уж прости старуху за её жестокое суждение. Чем ближе ты будешь к Колбину, тем лучше! Так что постарайся хотя бы в его любовницы пролезть, если женить на себе не сумеешь.

— Не понимаю я… он же пацан ещё, бабушка, что он может? С Марией даже мама уже не связывается, только папа и умеет эту сучку приструнить! Мне вообще кажется, что ты его излишне переоцениваешь.

— Внученька, милая… Я живу больше века и людей разных повидала десятки тысяч, — спокойно ответила тогда её бабушка, — И могу сказать на его счёт с полной уверенностью только одно: станешь ему верной супругой или хотя бы любовницей, готовой поступиться всем ради его целей, — он весь город спалит! Нас сотрёт в порошок! Но тебя сбережёт обязательно… — искусственный указательный палец нацелился в лицо Кесси, угрожающе нависнув над столешницей, — Даже я вряд ли сумею выжить в прямом с ним столкновении. Не спрашивай почему — этого тебе знать пока нельзя, — тотчас прервала бабушка её возмущённое восклицание, — Ты главное поверь, я знаю о чём говорю. Но ради этого тебе придётся все фишки поставить на него уже сейчас, и решить, хочешь ли ты оставаться в нашей семье, рискуя скоропостижно скончаться сразу после моей смерти! Поверь, я умирать не хочу, но буря заваривается такая, что и я и мой начальник можем сгинуть в её пучине… Вот почему чтобы выжить, тебе придётся сменить сторону уже сейчас, порвав с нами все отношения. Естественно, всё что я тебе дала, придётся вернуть, но получить защиту Владимира Колбина того стоит.

— Бабушка?… То есть как… ты меня изгоняешь? — в голове Кесси в тот момент был такой шторм из эмоций, что девушке было сложно сконцентрироваться на словах бабушки полностью. Умей она владеть собой лучше, и вся эта куча информации не проскочила бы мимо её ушек так легко. Но Мария Шульц успела достаточно постараться, чтобы превратить свою младшую сестру в похотливый сгусток эмоций, начисто лишённый хладнокровия и рассудительности.

— И это всё, что ты поняла из сказанного? Кесси, Кесси… какая же ты у меня глупенькая. Грядёт передел власти! Понимаешь ты или нет, что от тебя избавятся твои же братья или сестра в итоге⁈ Заняв чью-то сторону они начнут подгребать под себя всю возможную власть в нашей семье, дабы обеспечить победу своему покровителю, и даже такая непутёвая наследница будет им помехой в личном возвышении! По сути выживет из них кто-то один — и именно он поведёт семью Шульц в будущее! Вот почему я не стану пресекать их действия силой — выжить обязан достойнейший, иначе всю нашу семью в будущем ждёт забвение.

— Понимаю. Звучит это просто кошмарно, но я поняла, правда. Просто… как же это всё неожиданно… Даже ты сейчас говоришь так, словно умирать собралась уже завтра. Но с чего вдруг такие резкие перемены? Ещё почти неделю назад ты меня шантажом в шпионки затолкала, а теперь вдруг всё поменялось? Так же не бывает! — Кесси в тот момент стало по-настоящему страшно. Не за себя — за бабушку, за родителей. Какие бы у них ни были разногласия, для неё они всё же были семьёй, в отличие от братьев и сестры, с которыми она последние лет семь была в вооружённом нейтралитете. Или скорей в состоянии холодной войны. Попасть в жёрнова клановых переделов внутри мега-корпы для такой семьи как их было смертельно опасным. И если для сохранения положения Шульцев той же Марии придётся кого-то убить, пусть даже братьев и глупую сестру, она пойдёт на это не задумываясь!

— Ты хоть дурочка у меня, но очень добрая, Кесси, — выдохнув, её бабушка вдруг сняла лицевую пластину шлема, обнажив сморщенное старческое лицо — единственную часть её тела, что осталась почти не тронутой кибер-имплантами. Только глаза Оливии были заменены на электронные органы, однако они были полной копией оригинальных. Отчего всё лицо старухи выглядело очень натурально, — Послушай меня внимательно, — взгляд Оливии прижал Кесси к стулу, — Я никогда в этом не признавалась, но тебя я люблю больше всех из моих внуков. Ты хоть и легкомысленная девчонка, но очень добрая и заботливая, при том совершенно лишённая нездоровых политических амбиций остальных. И я не хочу, чтобы семья Шульц погубила тебя из-за своих высоких игр! Политика — это совсем не твоё, солнышко… Я умоляю тебя, просто соблазни Владимира, выйди за него замуж и живи под его защитой так счастливо, как сумеешь. Здесь я даже помочь тебе не смогу в силу обстоятельств — моё слово после моей смерти не будет стоить ровным счётом ничего! А делать ставку на лучший исход будет с нашей стороны глупо — всегда следует готовиться к худшему варианту событий. Вот почему в худшем случае он твой единственный шанс остаться живой, здоровой и даже счастливой… С твоим улучшенным телом ты подаришь ему множество прекрасных ночей и нескольких здоровых детей, а что ещё нужно, чтобы сделать мужчину старой огранки счастливым? Надеюсь, когда меня не станет, ты с моими правнуками хоть иногда будешь приходить на мой мемориал… вспоминать добрым словом ту самую жуткую Лотос.

— Бабушка Оливия…

— Тебе уже семнадцать. Не реви! — жёстко прервала она её начавшийся всхлип, — Нельзя всю жизнь оставаться ребёнком, Кесси. Жизнь взрослых рано или поздно доберётся до тебя, хочешь ты того или нет. Итак, каков твой ответ?

— Я не знаю… наверно… я согласна, — утерев слёзы, Кесси постаралась взять себя в руки. Владимир Колбин не вызывал в ней негативных чувств и даже был во многом приятен, так что согласие легко сорвалось с её пухленьких губ… Почему-то она была уверена, что говорит с бабушкой в последний раз, и спорить Кесси с ней совсем не хотелось. Всю свою жизнь она воспринимала её как нечто вечное, незыблемое как скала, стараясь не замечать тех кровавых событий, что происходили вокруг их семьи и внутри неё. И как младшей дочери ей это несомненно удавалось очень долгое время. Но как ты ни старайся закрывать глаза, реальность от этого вокруг тебя не изменится… Раз бабушка Оливия опасается за её жизнь до такой степени, что готова демонстративно выгнать из семьи, значит всякие шутки кончились!

— Ты же моя умница!.. — улыбнувшись по-доброму, Оливия снова закрыла своё лицо броневой панелью, — В таком случае сейчас я выгоню тебя отсюда со скандалом — чтобы все видели и слышали. Ночью ты получишь оповещение о твоей эмансипации и отсечении от семьи. Как только ты станешь полностью совершеннолетней, я лишу тебя всяких прав на наследство, чтобы никто из твоих братьев и сестёр даже не думал избавиться от тебя! Поэтому будет лучше, если ты сейчас же уедешь к Колбину, причём на такси — не бери с собой ничего кроме одежды… вот, — на стол перед Кесси легли четыре пухлые пачки пластиковых купюр номиналом в пять тысяч долларов, — Здесь немного, всего два миллиона, но больше давать просто опасно. Они могут подумать, что ты затаилась, чтобы вернуться после…

Поднявшись из-за стола и подождав, покуда Кесси затолкает деньги в маленькую сумочку, её бабушка мягко обняла девушку напоследок.

— Держись за него что есть сил(!) — он твой единственный шанс… и прости, что так вышло! — отстранившись, Оливия ещё раз осмотрела заплаканную внучку, — И напоследок. Никто из влиятельных семей не согласился рассматривать тебя как невесту для своих сыновей и дочерей — мне пришёл сегодня последний отказ. Так что если кто-то из сильных семей будет обещать золотые горы, родство и защиту, — не верь! Тебя будут использовать! А Колбин, хоть и не обладает никаким влиянием в городе, достаточно опасен, чтобы выступить твоим щитом. А теперь приготовься и не держи на меня зла…

И после началось! Это был самый страшный разнос для Кесси, какой она помнила. Бабушка орала на неё как никогда, крыла матом, обзывала шалавой и позором семьи. И делала она это до того натурально, что когда девушку вынесло из её кабинета под шум скандала, на самой Кесси буквально лица не было. Она не видела себя со стороны, но подозревала, что выглядела в тот момент не лучше бледной смерти! Да ещё и вся зарёванная, наверняка с жуткими красными глазами и потёкшей тушью. А уж чувствовала себя Кесси столь паршиво от озвученных свидетельств её никчёмности, что не знай она о бабушкином спектакле, наверное руки бы на себя наложила от позора и обиды.

Как она добралась вчера до дома Колбиных, Кесси не помнила. Но зато она на всю жизнь запомнила обжигающие презрением и жалостью взгляды слуг, охраны и неизменную фальшивую улыбку старшей сестры, провожавшую её насмешливым взглядом из окна третьего этажа.

Взгляд Марии словно прицел снайпера жёг спину Кесси, заставляя желать только одного: скорей покинуть ставший в одночасье чужим огромный дом! Хотя, может быть она никогда и не была здесь своей?…

Кроме бабушки Оливии хоть кто-то интересовался её жизнью последние пять лет? Кесси не вспомнила в тот момент никого. Даже родителей. Наоборот, это она раз за разом пыталась сблизиться с ними, но постоянно получала в ответ претензии на низкие результаты в учёбе и тренировках.

Даже родители любили не её, а её достижения…

Вот почему когда она, наконец-то, приехала в дом к Владимиру, ей до такой степени захотелось напиться, что она не стала откладывать это желание на потом, припахав за компанию и Киску.

И вот, хмельной туман отступил, и она снова оказалась в жестокой реальности…

— Доброе утро! — на выходе из комнаты её встретил до отвращения лучезарный голос живой секс-игрушки, служащей её шефу. Киска несмотря на раннее утро уже во всю хозяйничала, протирая от пыли всевозможные поверхности, встречавшиеся ей на пути.

— Угу… доброе, — Кесси уже хотела отвернуться, чтобы отправиться на кухню охотиться за свежей водичкой и лекарствами, когда заметила одну странность. Даже не сразу поняла, за что же такое важное зацепился её взгляд, что даже похмельный разум посчитал это важным. А когда поняла, её словно встряхнуло: у Киски были на месте оба её розовых глаза! Причём от ещё вчера алевшей под левым глазом раны ни следа не осталось!

— Кис…

— Да, госпожа Кесси? — ничуть не удивилась такому обращению мелкая. Этим смешным словом девушка ещё вчера начала её называть, и Киске оно очень понравилось.

— А что с твоим глазом? — прищурилась Кесси.

— А что с ним? — прикрыв левый глаз, та потрогала мягкое веко пальчиком, — Вроде на месте.

— Вот именно на месте. А вчера он даже не открывался! И даже следы ранения вокруг него исчезли!

— А я не знаю, — жизнерадостно ответила Киска, улыбнувшись, — Вы спросите у Хозяина — он наверняка знает.

— Вот как?… Понятно…

Направляясь вниз по лестнице, девушка вдруг вспомнила те самые слова бабушки Оливии о Владимире Колбине, что тот мол куда опаснее, чем ей кажется со стороны. И похоже, она впервые воочию увидела косвенное доказательство этой теории…

Может и она всё же была права?

Но это воспоминание очень скоро вытеснили остальные тревожные впечатления Кесси! Так что, достав из аптечки на кухне какой-то препарат от головной боли, она теперь так и сидела перед стаканом с водой и таблеткой, лежавшей на столе, тупо пялясь куда-то перед собой. В голове её была туманная пустота, а сердце неприятно сжималось от осознания всего произошедшего.

До девушки только сейчас начало доходить, что она вдруг осталась совсем одна…

* * *

А тем временем сама Лотос, покуда её любимая внучка отходила от пережитых потрясений, уже в который раз через виртуальную симуляцию просматривала записанный бой. Вшитая в один из трёх экзоскелетов одноразовая программная закладка отработала на все сто, скопировав на её личный сервер запись всей телеметрии Владимира Колбина за последние пятнадцать часов его путешествия. Все те события, что произошли в северном лесу, от выхода их из броневика, до момента извлечения сейфов и схронов банды. Бой Владимира с ходячими мертвецами и ликвидацию Крокодила, — всё это Оливия пересматривала уже наверное в сотый раз!

Жаль, что такой финт незаметно провернуть можно было только единожды. Потому что сама закладка после копирования подчищала все хвосты своих действий, в том числе и себя саму. При этом такого червя далеко не каждая нейросеть-программатор найдёт, не то что просто человек! Причём сама его активация произошла уже после того, как Владимир Колбин снял с себя экзоскелет, а значит юноша заметить её работу никак не мог. Да и нет у него пока специалиста по цифровой безопасности, что мог бы отследить движение трафика!

Но и того, что достать удалось, Лотос в итоге хватило.

— Кто же ты такой?… Разбираешься в нежити, хотя и слышать-то о ней не должен был, от чужих смертей растёшь в силе… Даже способен становиться незаметным для других. Очень… очень интересный молодой человек.

Именно эти свидетельства силы Владимира и стали тем последним аргументом в пользу недавнего изгнания Кесси. Другого способа сохранить жизнь этой глупой девчонке Оливия не смогла придумать за те несколько дней, что у неё были. Потому что ещё два-три дня и в их роду полыхнёт!..

Почему она спасала только Кесси? Потому что остальные её внуки и внучка уже по горло замазались в политике, дав обещания крайне могущественным людям через их представителей. И потому никакое вмешательство Лотос исправить ситуацию уже не могло — не того уровня она птица, чтобы влиять на ТАКИЕ события. Лишь Кесси ещё была достаточно удалена от интриг в силу своей безответственности и легкомысленности, чтобы грядущий шторм очередного корпоративного передела не размолол её в пыль.

Впрочем, Шульцы были не единственной семьёй в подобной ситуации, так что в других семьях Лазбурга наверняка шли похожие телодвижения.

И теперь не только её внукам, чтобы выжить, придётся выбрать сторону победителей, но и другим… Даже если сама Лотос окажется на стороне проигравшего!

Тут вдруг раздался звонкий сигнал корпоративного вызова, отвлёкший Лотос от её чёрных мыслей. Убедившись, что звонит ей непосредственный начальник, она удалила с сервера все записи о Владимире Колбине, запустив на том накопителе глубокое форматирование. Никто не должен знать настоящей причины изгнания Кесси! Ей же эти записи более не были нужны — изучить их детальнее было попросту некуда. А продавать кому-то выглядело и вовсе бессмысленной глупостью.

— Да, Элай, что случилось?

С голограммы на киборга смотрело угрюмое лицо заместителя начальника СБ города, Элая Тросмана, — второго брата главы той самой еврейской семьи, что правила Лазбургом последние несколько десятилетий.

(Напоминание: Именно Элай подарил Владимиру покалеченную Киску)

— Лотос, у нас ЧП. Я уже подлетаю к четвёртой площадке. Жду тебя немедленно, — и сразу же отключился.

Было очевидно, что случилось нечто из ряда вон! Что-то такое, что заставило Элая оставить свой прекрасно охраняемый особняк несмотря на витавшие вокруг признаки скорого покушения.

Покинув кабинет, Оливия бегом отправилась на место посадки!

* * *

«За 3 часа до этого»

Я стоял с задумчивым видом во всё том же кабинете, но уже над едва шевелящимися телами тех троих. Отпрыски влиятельных семей, прямо или опосредованно связанные с элитой мира, они выглядели теперь не столь презентабельно, валяясь перед своими креслами на полу — сползли потихоньку.

Потрошить их память не ломая сознание оказалось не то чтобы сложно — скорее муторно. Но я сознательно пошёл на этот шаг чтобы не лишать этих трёх господ тех впечатлений, что ожидали их под конец бессмысленной жизни. Пусть даже времени это заняло больше необходимого — ночь была длинной и я пока никуда не опаздывал.

Знали эти три чёрта не так чтобы дохрена, но их знания удивительным образом дополняли друг друга, отчего мне даже удалось собрать миленький кусочек мозаики.

Во-первых, судя по всему, нежитью владел и занимался «Мировой Торговый Альянс» — он же «WTA», что растянул свои сети на всю планету, заняв крупнейшие столицы мира. Владея не только мировыми торговыми путями, но и львиной долей финансовых рынков, эта мега-корпа была едва ли не самой могущественной организацией мира! Отставая от своих конкурентов разве что в технологиях и военной силе. У той же РусАтомКорп были крайне продвинутые атомные и ракетные технологии, что ставило её при своих небольших территориях и крайне ограниченных ресурсах на одну ступень с крупнейшими игроками мира. «ITH» владела гигантскими мощностями производства электроники, софта и почти всеми квантовыми супер компьютерами, производимыми в мире! Да, на Земле они уже были, хотя и делались совсем по другим принципам, нежели мой Гильгамеш. Более простым, или даже примитивным. Теория кубита (квантовый бит) была известна на земле ещё в двадцать первом веке и к нынешним временам, похоже, получила достойное развитие на прикладном уровне! Неплохо. Весьма неплохо.

Но недостаточно.

И даже так не меньшим влиянием чем «ITH» обладала наша любимая корпорация «Лазарь», ибо она подмяла под себя всю передовую медицину в мире, владея ключами к здоровью и долголетию людей. А жить долго и быть здоровыми хотят абсолютно все! В том числе владельцы самых могущественных корпораций мира.

Вот и получалось так, что со всеми этими силами торгашам и банкирам приходилось в итоге считаться.

Казалось бы все пироги поделены и новых преимуществ взять неоткуда. Хрупкое равновесие продолжается десятилетиями, и хер ты что с этим сделаешь. И тут бац!

Под Москвой находят нежить. Находит именно «WTA», что прибрала к рукам всю Москву и Московскую область, вместе с большей частью побережий Балтийского и Чёрного морей. Так что ничего удивительного, что имея в своём распоряжении бесчисленные финансовые и людские ресурсы, WTA в итоге начали изучать этих немёртвых существ, получив в свои руки уникальные технологии. Почти двадцать лет изучали, судя по воспоминаниям одного из тяжело дышащих информаторов.

И теперь, используя свои новые уникальные технологии, эта мега-корпа похоже начала свою экспансию на территорию конкурентов!

Как? Яснее некуда — всегда можно найти недовольных, согласных сместить своих сородичей с пьедестала. Типичный дворцовый переворот! В итоге торгаши за обещания власти и денег нужным людям смогут не только выбить из будущих владельцев уступки в политике и торговле, но и под шумок самой смуты наделают делов в стане врага.

Бам! Двоих лосей одним бампером!

Но это лишь то, что плавало на поверхности. По сути маленький кусочек картины целого, что я сумел собрать из осколков воспоминаний этой мелкой челяди. Вот только я буквально печёнкой чуял: здесь было что-то большее, чем простой передел территорий и ресурсов!

Но чего-то большего выудить я просто не смог. И не потому что не хватило сил или навыков, а потому что нельзя достать из головы то, чего там никогда не было. Мне почти сразу стало очевидно, что даже эти близкие родственники правящих семей не знали всего! И это показывало, насколько на самом деле серьёзные могли здесь творить дела.

Вдруг нашу милую компанию отвлёк от размышлений зуммер входящего вызова, верещавшего на столе кабинета. Похоже, кто-то настойчиво рвался узнать у местных обмороков, всё ли у тех хорошо. Плановый вызов? Предосторожность? Неважно. Вряд ли кто-то просто соскучился и спешил пообщаться на отстранённые темы с местным хозяином именно в этот момент!

Наверное заметили, что система безопасности после моего вмешательства лежит в коме. Эх, как же мне не хватает Гильгамеша! Он бы весь город под себя за сутки подмял и никто бы этого даже не заметил!

— Пора уходить, — сам себе скомандовал я, начав тотчас действовать.

Так как эти любители истории всё ещё были в образе сенаторов Древнего Рима, я решил подыграть им и казнить таким же символическим с исторической точки зрения способом. Понятно, что на воинов они не тянули и не были достойны столь возвышенной казни, но разве это могло меня остановить? Пф-ф-ф! Конечно же нет!

Первым делом я вывел их из бессознательного состояния, заблокировав двигательные и речевые центры мозга всем троим. Все трое мгновенно оживились, начав вращать ошалевшими глазами, видимо в бессильной ярости осознав, что не могут не то что встать, но даже говорить или пошевелить языком.

Я мог бы задвинуть им какую-нибудь высокопарную речь о том, какие они отбросы общества и просто больные на голову ублюдки, нагнать ужаса, обвинить во всех смертных грехах… Но зачем? Терять время на тех, кто не проживёт и пары минут в моей ситуации — это несусветная глупость.

Так что я просто приступил к основному процессу прямо под звук несмолкающего зуммера, минуя всю эту мишуру.

— Орёл Кровавый! Как много в этом звуке для сердца викинга сплелось, как много в нём отозвалось! — продекларировал я всё же переделанные строчки бессмертного поэта, устав молчать. Аж язык неметь начал.

Казнь, какой были достойны только самые храбрые воины древности, представляла собой вскрытие грудной клетки по центру, и выворачивание рёбер наружу, отчего их окровавленные части становились похожими на крылья орла. Потому и называлась она «Кровавый орёл». Делалось это, как правило, топором или секирой, но мне эти костыли были без надобности.

Подчиняясь моей воле по грудным клеткам всех троих пробежал жуткий хруст, заставивший нелюдей затрястись мелкой дрожью несмотря на их обездвиженное состояние. При этом по белым тогам в области груди начали набухать ярко красные линии, расползаясь по всему телу широкими кляксами!

Ещё один хруст, треск ткани, и грудные клетки всех троих выворачивает в стороны, обнажая внутреннее содержимое их тел. Бьющиеся сердца, судорожно работающие лёгкие и прочие красоты их внутреннего мира. Наблюдая за проходящим процессом, я не испытывал вообще никаких эмоций. Ни брезгливости, ни удовлетворения, — словно рыбу разделывал перед приготовлением. Хотя даже там эмоций получалось бы куда больше — её хоть можно вкусно приготовить и ты обычно ждёшь скорой трапезы. А здесь? А здесь просто три куска мяса пришлось порезать да оставить медленно подыхать.

Хотя нет, ждать не вариант — «время — деньги!». Проследив, чтобы все трое пережили самые яркие части аттракциона исторической реконструкции, я наконец прекратил их бессмысленные мучения, поглотив высвободившуюся из душ энергию. После чего направился к первому сейфу, что располагался в этом же кабинете.

Скоро охрана начнёт действовать, а значит пора было валить отсюда!

Стоило мне только пожелать, как кусок фальш панели, замаскированной под стену, бесшумно отъехал в сторону, а бронированная дверь сейфа, что прятался за ним, щёлкнула, открывшись без всяких ключей.

— Привет-привет, красавицы!

Из недр стального хранилища на меня глядели пачки купюр, слитки палладия, платины и иридия. Сорок шесть миллионов одной только наличности и девятнадцать килограмм ценнейших металлов! Львиная доля сбережения Дария Тросмана.

Сдёрнув с какой-то статуи кожаный чехол, я начал сгребать в него всё, что было внутри.

Справился я быстро, всего за минуту. После чего сразу отправился вниз.

На втором этаже заскочил ещё в одну спальню и другой маленький кабинет, видимо принадлежавший кому-то из членов этой семейки пониже статусом. Где также выгреб немного наличности, и несколько накопителей информации, о чьём содержимом я знал только примерно по памяти жертвы.

Естественно, все следы своего пребывания вслед за собой я уничтожал, сейфы запирал обратно, оставляя их без следов взлома, а датчики и маячки, что попадались в куклах, замаскированных под пачки наличных и самих флешках, нещадно курочил, делая их не опаснее кусочков бесполезного пластика. Лишь один маячок, созданный на основе какого-то радиоактивного изотопа, пришлось оставить в сейфе, чтобы не мудохаться с его обезвреживанием.

В остальном ничего сложного.

Так что уже через десять минут я был рядом с Альбиной и Зуриэль. Мешок мой был набит под завязку и весил теперь почти сорок килограмм! Так что пришло время нам отсюда валить и как можно незаметнее.

— Хватай сперва маму. За мной!

— Господин, может вам всё же сперва одеться?

Точно! Я ведь так и щеголял голой жопой, напрочь позабыв о своём внешнем облике.

— Наплевать — пока вообще не до этого. Сюда! В подвале как раз есть машина с глухой тонировкой.

Выбирая только мне известный путь, я очень скоро оказался с Зуриэль на первом подвальном этаже, обставленном ничуть не хуже остальных помещений особняка. А миновав несколько поворотов коридора, мы вышли в то помещение, что на первых порах меня совершенно не заинтересовало. Просто потому, что искал я вполне конкретные вещи: живых людей, полости внутри стен в форме сейфов, и дорогу к подземному эвакуационному тоннелю, замеченному мной в первую очередь. Вот почему огромная обеденная зала с накрытым столом, где не было ничего из всего перечисленного, мной была просмотрена мельком.

Но теперь, проходя по ней лично, я имел совсем иное впечатление от увиденного…

Нет, стол, стулья и приборы были вполне обычными, неинтересные мне даже своей вычурной позолотой. А вот несколько больших тарелок из костяного фарфора, где явно лежало главное блюдо банкета, заставили меня сбиться с шага и даже медленно подойти к самому столу, чтобы убедиться в увиденном.

— Жуть какая… — раздался за спиной голос моей Зуриэль. От басовитого рыка этой двухметровой демоницы, способной порвать танк голыми руками, впервые за годы нашего знакомства веяло лёгким ужасом, — Господин, вы ведь убьёте их всех?… Скажите, что вы убьёте всех этих тварей!

— Мы всех убьём, Зуриэль. Мы вместе сотрём их с лица планеты, — обернувшись, я взглянул в глаза без сомнения рассерженной женщины, пусть и очень рогатой.

— Я верю в вас, господин. Эти существа не должны ходить среди живых!

По центру огромного стола, на больших вытянутых блюдах лежали запечённые в духовках младенцы… Маленькие, сильно изменившиеся внешне из-за специй и гарнира, уже частично объеденные, но прекрасно узнаваемые своей геометрией!..

Вот я и узнал, зачем нужна была тайная контрабанда детей из пригородов. И как я и думал, мне это знание совсем не понравилось!

Как мы дошли до кухни я запомнил плохо — все силы пришлось пустить на борьбу с разгоравшейся в груди ненавистью, замешанной с омерзением. И даже так сориентировался я на кухне без всяких проблем, словно на автопилоте, попав в итоге на склад. Завернув за одним из штабелей с коробками, нащупал нужную плитку на стене, отжал её особым образом и наконец-то смог активировать тайный ход из под купола — система здесь была весьма хитрая, так что даже мне «костыли» пригодились. Часть кафельных плиток почти бесшумно утонула в стене, отъехав в сторону, и нас встретил небольшой лифт, тускло освещённый светодиодами.

— Неси остальных, — перехватив Альбину с рук фамильяра, я привалил её к мешку с деньгами, стараясь выкроить место и для двух певичек тоже. Может я зря их вообще спасал?… Нет, нельзя их бросать здесь! Если я могу спасти жизни тех, кто этого хоть немного достоин, я должен это сделать, иначе из человека окончательно превращусь в непонятное нечто! В безвольную функцию! А я этого совсем не хотел.

— Хорошо, что мама была без сознания… — порадовался я своей предусмотрительности, присев рядом с мешком. Было сложно представить, что бы было с этой бедной женщиной, увидь она то же, что мы с Зуриэль…

— Я здесь! — очень скоро снова появился мой фамильяр, нёсшая на себе обеих девушек-певичек. Вот тоже проблема на мою голову! Ещё и с ними что-то делать придётся, как-то устраивая спасённые жизни этих двух девушек.

Ну да ладно, я ведь знал, что добрые дела не остаются без наказания, так что хватит уже нытьём себя изводить.

— Господин… — снова заговорила со мной Зуриэль, но уже изнутри моей головы, когда я в компании трёх женщин уже спускался на лифте. Стена при этом за нами закрылась также, как была раньше, что позволяло немного расслабиться — охрана особняка и купола не знала об этом тоннеле! Тем более, что все следы нашего пребывания в этом доме я зачистил со всем своим старанием.

— Что случилось?

— Кто готовил тот кошмарный ужин? Мы ведь не встретили здесь ни одного повара. Да и кухня, что мы проходили, не выглядела полностью автоматической.

— Имеешь в виду, что поваров тоже стоит найти и посадить на кол?

— Насчёт способа казни я пока не уверена, но да. Нам нужно найти их всех!

— Согласен, — двери передо мной открылись, и по ту сторону створок тотчас материализовалась Зуриэль, подхватывая на руки спасённых девиц одну за другой. Я же сперва выставил мешок с деньгами наружу, после чего поднял на руки бессознательное тело Альбины.

Пройдя чуть дальше, мы остановились уже перед замершим в ожидании своих первых и единственных пассажиров неприметном пикапе синего цвета. Стёкла его были полностью чёрными, а интеграция в цифровую среду отсутствовала как явление, чтобы машину было невозможно отследить штатными методами, и даже управление предполагалось только ручками. Но зато ни одной записи об этом старом говне в корпорации Лазарь не было! Это я знал наверняка из головы Дария Тросмана. Что теоретически позволяло без всяких опасений присвоить машину себе.

Хотя я этого, разумеется, делать не стал бы ни под каким соусом — палевно слишком.

— Поваров мы найдём, обещаю, — сразу начал сажать маму в машину на одно из задних сидений, — А после ты убьёшь их самым унизительным и жутким способом, на какой будешь способна! Считай это моим подарком тебе.

— Благодарю вас, господин!.. Вы не думайте, я не кровожадное чудовище, просто ни одна самка из наших не вынесет вида поедаемых детёнышей, даже если они совсем из другого разумного вида. И я просто обязана убить кого-то из причастных к подобному зверству, чтобы утолить свою ненависть! Как ваши сородичи вообще дошли до такой мерзости, в моей рогатой голове до сих пор не укладывается.

— В моей тоже, Зуриэль… в моей тоже.

Загрузив в машину всех пассажиров и денежный груз, я тотчас прыгнул за руль. Завёл транспорт нажатием кнопки, и, переключив автоматическую коробку в режим движения, начал выруливать к воротам, ведущим в самый дальний транспортный тоннель Лазбурга.

Как всегда все запоры открывались и закрывались моей волей без всяких условий, так что исчезли мы без шума и пыли!

И даже как охрана наверху прорезала заблокированные створки бронированных ворот и как ворвалась на территорию парка под куполом, я уже не видел, находясь в тот момент на въезде в городскую среду за десяток километров от этого проклятого всеми богами места…

Том 2

Глава 7

«Оливия Шульц, 6:32 утра»

Они прибыли на место минут пятнадцать назад сходу включившись в работу целой армии следователей. Казалось, здесь были вообще все, кто хоть что-то значил в Лазбурге: корп-полиция, прокуроры и силовики СБ Лазбурга, разведка и контрразведка СБ корпорации Лазарь и даже кое-кто из прикормленных политиков давно мёртвой страны, отвечавших за город и городскую среду.

Особняк самого младшего наследника семьи Тросман был похож сейчас на растревоженный улей, наполненный жуткой суетой и тошнотворным запахом крови, внутренностей и человеческих испражнений! Хорошо, что её органы обоняния уже давно были заменены электронными анализаторами воздуха, а само дыхание было переведено на искусственные рельсы — благо для питания мозга и позвоночного столба много кислорода не требовалось.

Но ладно кровь и трупы — этого добра и в пригороде было всегда навалом. Дело было совсем не в этом… Впечатляло людей, и Лотос естественно тоже, не сам факт убийства. О нет! Трупы в Лазбурге были делом обычным. В шок их повергли те способы умерщвления, которые применял неизвестный убийца к жертвам. Они были попросту невозможными!..

— Госпожа Шульц, может, хоть вы что-то понимаете? Это вообще как?.. Как это возможно в принципе⁈ — рядом с ней стоял уже начавший седеть мужчина, одетый в потёртый комбинезон судмедэксперта. Но никто из знающих людей не посмел бы подтрунивать над неряшливостью этого лысого полноватого человека. Лучший криминалист города был в почёте несмотря ни на что! Тем более, что в политику он никогда не лез, а просто делал свою работу, что ценилось любой властью и во все времена.

Но даже у такого опытного профессионала вид надетых на деревья трупов вызывал лишь недоумение и шок! И ладно они были бы насажены на очищенные стволы, словно на колья, — это хоть как-то можно объяснить. Но ветки и кроны берёз выглядели так, словно проросли сквозь тела убитых, разорвав их фактически изнутри! Они торчали из глазниц, из живота, протиснулись сквозь рёбра и спину, а после того, как оказались снаружи, продолжили шевелить зелёными листьями на ветру как ни в чём не бывало!

Жуткое, но притягательное зрелище…

— Вы переоцениваете мои аналитически способности, Эдуард Анжеликович, — помотала она головой, признавая свою беспомощность. Невиданное доселе дело! — Я понятия не имею, что здесь произошло. Но именно поэтому мы и прибыли — разобраться во всём.

— Вы правы, фрау Оливия, вы абсолютно правы, — закивал он, — Не знаешь, за что браться? Начинай с азов! На том и стоим…

И вот, закипела работа.

* * *

«Примерно час назад»

Рулить транспортом вручную оказалось не особо сложно — скорей просто непривычно и напряжно. Двигаешься ты почти без остановок, ибо филигранно переходящие из потока в поток дроны заставляли всех пилотов держаться их общего темпа, отчего постоянно приходилось пребывать в жутком напряжении внимания. Плюс к этому требовалось постоянно следить, чтобы системы наблюдения города теряли нас из виду заблаговременно, не попадаясь на глаза камерам и датчикам, отчего к концу поездки я был выжат словно половая тряпка не только морально и физически, но и силы моей души тоже были почти на исходе.

Так что, въехав в гаражный комплекс, находившийся на задворках Лазбурга на северо-западе, я наконец-то перевёл дух.

— Всё… на сегодня хватит приключений.

Вышел наружу, сверкая своим голым задом и звеня мудями, (благо в 5 утра людей на улице ещё не было!) подошёл к стене, освещённой только светом фар угнанной машины, и ввёл код, открывающий доступ к двойному гаражному боксу.

И да, по сути это был мой гараж!

Снял я его в аренду на полгода за наличные, используя связи Волка. А уже он мне выписал доверенность на использование гаражной коробки, включив в число доверенных лиц. Так что я, вроде как, и не владел им, но это всё-таки был мой гараж!

Тем более что располагался он в районе бывших посёлков, поглощённых разраставшимся городом. Кажется, где-то недалеко даже была психиатрическая больница? Так себе район, но как раз для меня!

Я наконец-то дождался, пока ворота поднимутся под потолок, после чего медленно въехал внутрь. Здесь нас всех ждали еда, сменная одежда и лекарства на всякий пожарный случай — всё для того, чтобы переждать этот день подальше от озверевших корпоратов.

Обо всём этом я позаботился заранее!

Ибо в том, что они озвереют и начнут плотные поиски после обнаружения трупов, я нисколько не сомневался. И теперь уже всерьёз предвкушал спокойный отдых с питательным перекусом, стараясь забыть увиденные в том особняке ужасы.

Виды обеденного стола меня всё ещё преследовали словно кошмар…

— Всё. Прибыли. Станция «вылезай», — заглушив двигатель, вышел из салона, мягко опустившись босыми ступнями на покрытый пластиком бетон гаражной коробки, чтобы в следующее мгновение резко присесть, пропуская над собой летящую со свистом чью-то ногу!

Тут же поднырнул под задранное бедро напавшего, с силой оттолкнув того от себя. Что-то серьёзнее сделать просто не было возможности — между стеной и машиной банально не хватало места. И как он только ногу задрал вверх?

— Вы ещё кто, сука, такие⁈ — быстро глянул на место удара — в металле была ощутимая вмятина. Неожиданно.

Как они попали сюда, стало понятно сразу — под воротами торчал кусок стеклопластика, удержавший ролл ворота от закрытия. И да, их было трое…

Приглядевшись внимательней, понял, что имею дело с тремя девками лет двадцати — точнее было не определить. Низенькие, ростом метр шестьдесят или даже меньше, но поджарые и быстрые! В чём я тотчас убедился, схлопотав по касательной в ухо. Еле увернулся! Прямой, ещё прямой! Локтем сверху вниз и удар по ногам.

Потирая ушибленные руки, разорвал дистанцию в последний момент. Девки явно не с улицы пришли — чувствовалась школа и основательный подход к тренировкам. Но как? Я думал единоборства в городе вне закона!

— Что там⁈ — неожиданно донеслось из под глухой маски той, что связала меня боем. При этом говорила она явно на тайском!

— Три голых девушки внутри! Это точно он! — донеслось с той стороны пикапа также на тайском языке. Ко мне заходили в спину? Неприятно. Да ещё и за кого-то другого, похоже, приняли!

«Господин? Мне вмешаться?» — тут же оживилась Зуриэль в моей голове.

«Не надо. Я сам. Твоя внешность пока слишком приметна для этого мира».

К сожалению, сил у меня осталось недостаточно, чтобы мягко вырубить всех троих. Да и то, со второй я скорей всего уже кровью истеку — выдохся сегодня до предела. Мне бы отдохнуть часок… но, видимо, не судьба.

Оставалось только одно — работать ручками. Благо снять физические ограничения тела на время было не так и сложно. А уж потом я себя подлатаю!

Девка впереди бросается на меня, пытаясь пробить прямым ударом ноги в грудь, и в то же мгновение мир вокруг меня заостряется. Становится чётче! Я вижу, слышу, обоняю и осязаю его многократно сильнее, так что даже становится неприятно!

Отклоняюсь с траектории удара вбок, буквально сделав лёгкий полушаг, после чего бью навстречу правой раскрытой ладонью. Попадаю промежутком между большим и указательным пальцем по горлу девушки! Хотел бы убить — бил бы согнутыми костяшками, а так ей обеспечено море дискомфорта и никакой сломанной трахеи. Мне их ещё опрашивать…

Среагировать она не успела, а потому хрипя себе под нос что-то матерное, летит на пол, а я уже разворачиваюсь для встречи нового противника.

И вовремя! Мне в голову уже летела арматура, прихваченная девкой где-то здесь в гараже. Они явно были злы на того, с кем меня спутали, намереваясь забить его до смерти! Из-за чего среагировал я буквально на инстинктах, не думая.

Жёсткий блок под углом по всем правилам каратэ-до, и в предплечье правой руки бьёт сталь! Треск кости я не услышал — скорее почувствовал. Настолько сильный был удар — девчонок кто-то явно готовил к самозащите и мышцы их были не просто для красоты.

Ответил я, не мешкая — боль также была во мне притуплена, позволяя не замедляться из-за повреждений. Так что мой удар растопыренными пальцами левой руки по глазам заставляет нападавшую отшатнуться, зажмурившись на мгновение, чем я и воспользовался. Шагаю к ней вплотную, обхватываю руку девушки с арматурой своей правой подмышкой, и с размаху бью лбом в область её переносицы — благо маска на ней была мягкой, из какого-то пластика, после чего наступаю на одну её ступню, с силой отталкивая противницу от себя! Потеряв от всего произошедшего ориентацию в пространстве, она падает, выпустив из рук арматуру, и почти сразу визжит от боли — нога её, придавленная моим весом, осталась на месте и связки стопы теперь были либо растянуты, либо вообще порвались…

Неприятный приём.

— Убью, тварь! — визжит на тайском языке третья, бросаясь ко мне через капот машины, и пытаясь в моменте врезать коленом в глаз. Отскакиваю назад, и тотчас попадаю в захват первой, что уже успела подняться. Подпрыгнув, бью обеими ногами в напавшую спереди — девка ставит блок, но отлетает от удара назад — после чего подгибаю ноги, падая вниз и увлекая за собой ту, что схватила меня со спины. Отталкиваюсь ногами опять, но уже от пола, направляя удар в сторону машины. Впечатало девку в бок пикапа так, что кузов заскрипел! Руки её чуть ослабевают, я отстраняюсь и бью в развороте локтем, попав в её челюсти. Сломать не сломал, но девчонке от этого было не легче — тело её обмякло, лишившись сознания. Точно будет сотряс!

Итак, первая в отрубе, вторая воет тихонько, отползая в сторону и пытаясь встать на здоровую ногу. Третья, видя всю эту картину, не спешит нападать в узком месте, где ей не развернуться со своим стилем муай-тай. Не узнать боевое искусство далёкой родины я просто не мог!

— Иди сюда, мразь! Ну же, давай один на один сойдёмся, — наконец она принимает решение и выходит на пустой участок гаража, покрытый ковролином. На этот раз говорила она на английском, хоть и с заметным акцентом.

Я лишь усмехнулся, глядя на её потуги. Но подыграл — мне не сложно. Да и затягивать вопрос было для меня чревато — правая рука уже начала опухать… Трещина оказалась весьма ощутима и вот-вот могла перерасти в полноценный перелом! О мягких тканях вообще молчу — рассекло их естественно до крови.

Я шагнул вперёд, обогнув бампер пикапа, встав в классическую стойку из своей прошлой жизни. Когда-то, когда я жил отшельником в Таиланде, я каждый день тренировался, оттачивая своё мастерство просто чтобы не сойти с ума от горя и одиночества. И теперь эти навыки всплывали во мне сами собой даже спустя десятилетия чужого опыта!

У меня так давно не было противников из числа далёких соотечественников, что я непроизвольно сложил пальцы ладоней перед лицом, как делал сотни раз, читая мантры перед боем. Но опомнившись, почти сразу встал в боевую стойку.

Но это моё движение не осталось незамеченным, заставив мою противницу явно удивиться. Уверен, начни я танцевать сейчас Вай Крю (ритуальный танец бойцов муай-тай) они бы и вовсе потеряли дар речи!

И всё же, бой есть бой.

Пара секунд тяжёлого молчания, и с глубоким выдохом, сопровождающимся криком для большей эффективности, девушка рванулась вперёд, вскидывая для удара правое колено. Успеваю отскочить пируэтом, и удар приходится в морду пикапа, проломив радиаторную решётку из углепластика! Неплохо, чёрт возьми…

Движения девушки быстрые и чёткие. Удары локтем, кулаком или коленом сыплются на меня с огромной скоростью, но я успеваю за счёт снятых ограничений все их принять на мягкий блок или уйти с траектории, танцуя с ней странный танец, и двигаясь, словно по кругу.

Наконец я выбираю момент и бью двумя пальцами здоровой руки в основание её шеи, используя свои знания акупунктуры. И девчонка, наконец, замирает, странно дёргаясь…

Успеваю её подхватить той же левой рукой, когда она падает без сознания, и мягко опускаю на ковролиновое покрытие. После чего осматриваюсь.

— Что ты с ней сделал⁈ — как ни странно, та, что с повреждённым голеностопным суставом, никуда не делась. Наоборот, она с ужасом смотрит на свою подругу, переводя взгляд с неё на меня голого и обратно. В руках девушки разводной гаечный ключ, мало изменившийся за десятилетия, а сама она стоит на здоровой ноге, опёршись спиной на верстак. Правая её нога ощутимо опухла — связкам точно пизда.

Ах да, теперь говорила она на английском, да при том с ужасным акцентом!

— Можешь не напрягаться, — отвечаю я на тайском без акцента — всё же это один из моих родных языков, — Твой английский ужасен. Ничего с ней не случилось — просто потеряла сознание. Через час очнётся, может чуть позже.

— Что?.. Ты кто такой? Откуда ты знаешь наш язык⁈

— Об этом нужно было спрашивать до того, как напали на меня, на моей же территории. Зачем кстати? — пока говорил, я сходил до ворот, выдернув подставленный блок. Из-за чего ворота наконец опустились вниз, с хрустом защёлкнувшись на автоматические замки. Теперь без введённого кода её не открыть ни изнутри, ни снаружи!

— Мы… Почему у тебя в машине лежат голые девушки? И какого демона ты сам ходишь, в чём мать родила⁈

— Это к делу разве относится?

— Ещё как относится! Кто-то… В общем кто-то насилует и убивает молодых девочек из нашей общины, — смутилась она, то ли из-за того, что так легко ответила, то ли из-за того, что я подошёл к ней поближе. Всё же было заметно, что девушки привыкли сражаться с кем-то своего роста и массы, и к противостоянию с мужчинами не были привычны. А значит, и мой голый вид мог быть для них в диковинку. Во всяком случае, конкретно эта девица была смущена моим внешним видом.

Неужели девственница? Или просто стеснительная натура?

— И вы решили, что это я!.. Ну… наверное логично. Но вообще, так получилось, что я приехал сюда именно за одеждой — это мой гараж. А в машине лежат мои мама и спасённые мной две незнакомки. Об остальном я говорить тебе не обязан. Если на этом всё, то с твоего позволения я пойду, оденусь, после чего займусь уже моими подопечными. Ах да, если хочешь, сперва перенесу тебя на кресло, чтобы на одной ноге не скакать, — кивнул я на стоявший в углу предмет мебели.

— Нет! — странно вскинулась она, выставив вперёд своё оружие, направив его прямо мне в лицо, — Не смей, я сама!

— Ну, сама, так сама, — не стал я спорить.

Вместо этого сходил за той первой девкой, что вырубил ударом в челюсть, чтобы перенести её на ковролин рядом с третьей. А то ещё на холодном бетонном полу простудится — детей иметь не сможет. Пол хоть и был покрыт пластиком, но всё равно был жутко холодным!

— Эй! Я не давала разрешения нам помогать! — прилетела в меня странная претензия второй девушки.

— А я его и не спрашивал, — парировал я. После чего пошёл в соседнее помещение, переоборудованное из второго гаража в жилую комнату, где и находились все нужные мне вещи.

Быстро вытер кровь с тела салфетками — благо регенерация модифицированного тела уже остановила кровотечение — проклеил рваную рану перевязочным материалом, после чего облачился в один из тех армейских комбезов, что купил ранее. Достал сумку с мамиными вещами, высыпав их на стоявшую в одном из углов гаража кровать, после чего пошёл и за самой Альбиной, всё ещё лежавшей в глубоком медицинском сне в машине.

— Тс… — шипела тем времени тайская девушка, медленно перемещаясь вдоль стенки к тому самому креслу, что я предлагал ей ранее. Ключа в её руках уже не было — видимо поняла, что он им троим мало поможет. Или поверила, наконец, что я не тот самый убийца-маньяк, которого они искали. А может просто тот мешался сильно — это не важно.

Получалось идти у неё плохо, потому что нога её теперь опухла ещё сильнее, и каждое, даже самое мелкое, движение девушки отдавалось в ней резкой болью. Наверное, и правда, я ей связки порвал!.. Перестарался.

Передумав пока брать Альбину, быстро подлетел к миниатюрной девушке сзади, подхватив на руки. Нагрузка сразу отдалась тупой болью в правом предплечье, но кости пока держались.

— Кья! Ты что делаешь, гад⁈ Не трогай меня! — только и успела она прощебетать своим звонким голосом, как уже оказалась сидящей в кресле. А я, ни слова не ответив, вернулся к своим делам, подхватив на руки уже маму.

Хер его знает, что им в головы вбили такого, что теперь они боятся чужую помощь принять даже когда очень надо. Да и нет у меня желания эти шарады разгадывать!

Проходя мимо мельком глянул: сидит, злобно зыркает на меня исподлобья, но молчит. Ногу гладит…

Ну и ладно, лишь бы без истерик.

В комнате положил Альбину на кровать, закинув её голое тело одеялом. После чего, наконец-то, принялся её будить.

— Ма-ам… просыпайся, — гладя её по голове, мягко снял своё воздействие, позволив, наконец, подействовать тому лекарству, что вводилось в её кровь ещё под куполом.

— М-м-м… что такое, сынок?.. Уже утро? — заворочалась она почти сразу, смешно сморщив помолодевшее лицо.

— Утро, да… Что последнее ты помнишь?

— Последнее? — наконец открыла она глаза, сонно поглядев на меня, не до конца понимая, где находится, — Я не совсем понимаю, Вова… мы были в торговом центре. Там был теракт, море крови. Смерти. А потом мы вернулись домой… Что было после я почему-то не могу вспомнить, — в её взгляде впервые проявилась тревога, — Где мы?

— С того вечера прошло уже девять дней, мама. Наши турели взломали удалённо, и они начали стрелять сквозь стену сразу, как ты открыла входную дверь. Тебя ранило. Сильно. Но ты выжила, и тебя забрали в госпиталь на машине скорой. Вот только в больнице тебя отравили люди, которых нанял твой бывший брат — так называемая тётя Маргарет. И так совпало, что люди Дария Тросмана спасли тебя, признав в итоге мёртвой, чтобы замести следы твоего похищения. Я получил вести о твоей смерти и срочной кремации восемь дней назад. Так что Альбина Колбина по документам уже какое-то время мертва…

— Ты это всё сейчас серьёзно?.. — сказать, что Альбина удивилась, значит, ничего не сказать. Благо в её крови было ещё достаточно лекарств, чтобы не дать организму пойти вразнос — потому и я решил вывалить на неё всё сразу. Чтобы она переварила новости под хорошими успокоительными.

— Серьёзнее некуда! Я уже больше недели генеральный директор Плазмотроники и последний официальный представитель Колбиных. С такими вещами не шутят.

— Но… зачем⁈

— Зачем Дарий тебя похитил? Чтобы порезать нас с тобой на куски в паре — видать фетиш у него такой. Этой ночью у него в особняке была вечеринка с извращенцами, и мы оба были приглашены на неё как жертвы. О том, что ты жива, я узнал от твоего бывшего брата. Он же и выдал планы своего нанимателя, позволив мне подготовиться к твоему спасению заранее.

— Зачем⁈ Ну, зачем ты полез туда⁈ — схватила она вдруг меня за руку, сжав кисть со всей силы. На глазах Альбины наворачивались слёзы, — Они же будут нас искать! Вова, ты идиот, нужно было меня бросить и жить спокойно! Ты же обещал мне сохранить семью!!

— Я теперь глава семьи и я решаю, что для нас лучше, мама! Да и некому нас искать. Все они теперь мертвы. Все, кто был в особняке. И твой бывший брат тоже, — я хоть и не видел тела «Тёти Маргарет», но его смерть почуял сразу — всё же часть контроля над своими марионетками оставлял даже на большом удалении. Произошло это ещё в тот момент, как я ехал в багажнике, так что поймать и переработать его душу не смог, а труп искать по подвалам проклятого дворца ни времени, ни желания у меня уже не было.

— Ты… ты! — глаза её расширились, а слезы, наконец, побежали по щекам.

— Его убил не я, мама, — это сделал сам Тросман раньше, чем я успел до него добраться. Остальных гостей этого еврея-извращенца и его самого, да. Я убил сам! После чего зачистил все следы нашего там пребывания и вывез нас тайным ходом. Никто не знает, что мы там были и не найдёт наших следов на месте преступления. Поверь, я знаю, о чём говорю!

— Вова… — руки Альбины оплели мою ладонь и женщина начала понемногу успокаиваться.

Тут за дверью в соседний гараж что-то упало, и сразу послышалась возня.

— Мы здесь не одни⁈ — испуганно вжалась в кровать Альбина.

— Нет. Странная история, на самом деле. Меня приняли за маньяка и попытались убить три тайские девушки.

— Тайки⁈ Эти психопатки⁈ Божечки, скажи, что ты хотя бы их не убил!..

— Нет конечно, я что, и правда маньяк по-твоему? Ты пока одевайся, а я пойду, посмотрю, что там происходит.

Я попытался встать, но неожиданно сильная рука мамы удержала меня у кровати.

— Рука. Ты ранен!

— Ерунда — просто ушиб. К вечеру уже заживёт, — в ответ я просто мягко улыбнулся и аккуратно высвободился из захвата, — Я взял для тебя одежду на первое время. Оденься пока — мне ещё двух спасённых нужно сюда положить.

После чего вышел, плотно прикрыв дверь.

Как я и думал, первая напавшая на меня девица, та, что была вырублена ударом в челюсть, очнулась, и теперь пыталась что-то придумать с воротами. А её пособница с повреждённой ногой болела за неё морально, сидя всё в том же кресле. На моё появление она ответила напряжённым молчанием, не решившись предупредить подругу.

— Бесполезно. Там электронный замок и магнитные запоры — никакой отмычкой не открыть. Только электронный взлом, — мой голос заставил девушку у ворот дёрнуться и резко обернуться, отчего её повело в сторону. Борясь с приступом тошноты и головокружения, она с трудом нашла опору, сорвав с себя одновременно маску. Склонилась… Но нет, удержала желудок.

— Опасно вставать с сотрясением — можно на всю жизнь остаться инвалидом. Неужели мастер тебя не учил? Посттравматичная энцефалопатия — та ещё дрянь! Шаркающая походка, заторможённая речь и движения, психические отклонения. Оно тебе надо? И ведь эта херня не лечится, переходя в хроническую стадию.

— Тебе-то что? Решил убить — убей! Зачем издеваешься⁈

— Вот же дура. С чего ты взяла, что я вас убить хотел? Это вы на меня накинулись не разобравшись. По всем признакам самозащита!

— А голые девушки в машине сами собой появились? Ещё и без сознания! — насела на меня вторая, та, что сидела в кресле.

— Я их спас. От смерти, — жёстко парировал я, глядя на обеих «мстительниц» по очереди, — Забрал у психа, что любит людей на куски резать и детей ест на ужин! И мне не нужно одобрение трёх отбитых на голову неумёх, чтобы сделать доброе дело!

— Как у вас здесь громко… Всё ругаетесь? — несмотря на то, что разговор шёл на тайском, Альбина легко поняла суть беседы по интонациям. Вышла она из-за дверей уже одетая в повседневное платье и обутая в светлые босоножки. Вкупе с новой внешностью впечатление она производила прекрасное!

— Познакомьтесь. Моя мама — Колбина Альбина Владимировна, — представил я вошедшую женщину, — Одна из тех самых «жертв маньяка» перед вами, — сделал я жест кавычек пальцами. — Соответственно я — её сын, Колбин Владимир Владимирович. Отчество взял по дедушке, если что.

Обе тайки сидели какое-то время притихшие, поглядывая то на маму, то на меня. Безусловно, они заметили наше внешнее сходство, отчего обеим пришлось в итоге смириться с тем, что ошиблись.

— Вот же!.. — наконец та, что стояла у ворот, медленно осела на пол, закрыв глаза. Держать вертикальное положение в её состоянии уже было подвигом.

— Да уж, облажались по полной программе! Ох и влетит нам от бабушки…

Собственно, на этом наш неожиданный конфликт и был исчерпан. А дальше было просто дело техники — перенести двух певичек на кровать, помочь девчонке с сотрясением улечься поудобнее на полу в соседней комнате, обеспечив её холодным компрессом на лоб, после чего забрать из машины мешок с деньгами.

И всё это время я медленно восстанавливал свой резерв, аккуратно влияя на мнение девушек о себе и обо всём между нами произошедшем. Так что спустя пару часов, когда последняя из них пришла в себя, первые две уже не относились ко мне столь настороженно и враждебно — скорее нейтрально, с крохотной долей уважения и чувством своей вины.

Но даже это было хоть что-то! Ибо, судя по словам Альбины, местная тайская община была крайне закрытой, поголовно женской и абсолютно агрессивной по отношению к мужчинам.

Почему? Пока было совершенно непонятно.

— И как же вас всех зовут? Судя по лицам, вы — тройняшки?

На нас с мамой теперь смотрели три одинаково красивых лица, с чуть смуглой кожей, азиатским разрезом глаз и слегка приплюснутым маленьким носиком. Все трое были на одно лицо, хотя и с нюансами, не лишёнными индивидуальности.

— Я — Йонг, — представилась сперва та, что была с повреждённой ногой, — Это значит…

— Вечная и смелая, — закончил я за неё объяснение.

— Да…

— А ты? — посмотрел я на девушку, что получила от меня удар в челюсть и теперь лежала на полу, покрытом толстым ковролином. С компрессом на голове.

— Ваан, — с неохотой и каким-то смущением ответила она, пусть и не сразу.

— Сладкая, — улыбнулся я на такое поведение, — Хорошее имя. Ну а ты?

— А я не обязана тебе отвечать! — третья смотрела на меня куда злее, чем её сёстры. Оно и понятно — отношение этой бедолаги к себе я подкорректировать не успел, — Что с вами двумя⁈ Какого демона вы с ним любезничаете тут⁈ Это же самец! Мерзкий вонючий самец, злые духи его побери!!

— Анчара, хватит! Мы на него напали, ложно обвинив. А я ещё и руку ему сломала. Ты забыла, чему нас учила бабушка? Всегда действовать по справедливости. Где же здесь справедливость⁈ — неожиданно на мою сторону вставала Йонг, хотя ей досталось от меня больше всего. Порванные связки это тебе не сотрясение! Тут просто постельным режимом не отделаешься.

— Анчара, значит? Пока что ты совсем не похожа на милого ангела.

— Пошёл ты! — встав с пола, Анчара отошла в дальний угол, принявшись разглядывать скудный интерьер, просто чтобы чем-то быть занятой и не участвовать в разговоре. В драку не лезла и на том спасибо.

— Похоже, разговор у вас не клеится? — всё это время Альбина молчала и просто наблюдала за нашей непонятной для неё перепалкой. Участвовать она всё равно не могла — не знала тайского.

— Да нет, нормально всё. Глупо ожидать другого отношения от тех, кто вырос в подобной среде. Сама ведь знаешь: с волками жить — по-волчьи выть. Это с мамой мне, считай, повезло!

— Ой, скажешь тоже! — рассмеялась она, отмахнувшись, — А надолго они здесь? Да и мы тоже… Домой хочу.

— Мы завтра домой — утром за нами Лунь приехать должен. А девушки где-то до вечера посидят. Я восстановлю силы и прослежу, чтобы им глупые мысли в голову не приходили. После чего просто отпущу. Тогда же и с теми двумя разберёмся, — кивнул я на кровать, где лежали две певицы, спасённые из особняка. Как это ни странно, но ни мама, ни сёстры-тайки не узнали этих двоих. Хотя внешностью они обладали поистине запоминающейся! И с этим тоже предстояло что-то делать.

— Эх… как скажешь, сынок. Значит, будем ждать. Может, тогда перекусим? Я видела ты много всего припас, — подошла Альбина к двухдверному холодильнику, начав там что-то шаманить. Был в этом гараже даже маленький уголок с подобием кухни — очень удобная холостяцкая конура.

И мой ответ её, похоже, не очень интересовал — всё равно накормит. Впрочем, как и девчонок тоже! Мама — есть мама. Пусть даже и не родная.

Я и правда, уговорил девушек посидеть здесь до вечера — в основном из-за Ваан, получившей сотрясение мозга и вынужденной пока лежать. Естественно, за такой короткий срок подобные травмы пройти не могут — это был просто предлог. Но зато я успею полностью восстановить силы души, после чего смогу повернуть эту странную ситуацию к своей выгоде. А это было для меня главным!

Всё-таки связи с закрытой общиной, имеющей привилегии в городе, — это было немало. Особенно, если учесть, что у них явно есть места для серьёзных тренировок, о чём я в своей ситуации мог только мечтать. Так почему бы и не воспользоваться ими? Впрочем, я не совсем уж наглая скотина и люблю делать людям добро в ответ на хорошее их ко мне отношение — так мне становится спокойнее. Не чувствую себя должным.

— Йонг, а расскажи о том маньяке. Я может и не из вашей общины, но тоже терпеть не могу ублюдков, что убивают детей. Вдруг чем-то смогу помочь? — снова перешёл я на тайский язык, обратившись к пока самой дружелюбной из трёх близняшек.

— Тебе-то какая разница⁈ — опять огрызнулась на меня Анчара, — Это касается только нашей общины и никого больше!

— Что с тобой не так? Месячные? Тяжёлое детство?

— Да ты!.. Ты! — кулаки её сжались, а глаза сузились в совсем уж незаметную щёлочку.

— Хватит сестра, ты и правда ведёшь себя излишне агрессивно, — отчётливо устало вздохнула Йонг, — И вы Вла-ди-мир… — с запинкой произнесла она моё полное имя.

— Можно просто Вова.

— И вы Вова, тоже воздержитесь от секситских шуточек. У нас этого не любят.

— Ваши ожидания — это ваши проблемы, мисс Йонг. Я никого не заставляю меня любить. А помощь предлагаю от чистого сердца — потому что я сам так хочу! — мой взгляд упёрся в глаза Анчары, — Чем быстрее найдётся настоящий виновник, тем реже ко мне будут вламываться агрессивные незнакомки с мышцами вместо мозгов.

Та с честью выдержала мой взгляд, а когда я отвёл его по собственной инициативе, лишь хмыкнула, снова отвернувшись.

Ути-бозе-мой, какие мы обидчивые!

— Давайте расскажем. Хуже всё равно не будет. Уже две недели ловим эту мразь, а всё без толку… Если так пойдёт дальше, ещё кто-нибудь из девочек умрёт из-за нашей гордыни, — но вот снова заговорила Ваан и вопрос наконец-то решился. Похоже, положение каждой из них было не совсем равным, раз эта девушка могла принимать решения за двух других своих сестёр…