Андрей Тимофеевич Болотов – выдающийся деятель науки и культуры 1738—1833

Глава 8 Научное наследство. В памяти потомков (1834-1984)

7 октября 1838 г., Санкт-Петербург. Небо серыми тучами низко нависло над городом. Мелкий осенний дождь с унылым однообразием шел уже второй день, нагоняя тоску не только на людей, но, кажется, и на деревья, и на птиц, и даже на все неживое. Березы стояли, грустно опустив вниз свои ветви, и с них стекали капли, словно слезы. Неугомонные воробьи, обычно с шумным чириканьем носившиеся с места на место в поисках пищи, сейчас, нахохлившись, спрятались под карнизами в молчаливом ожидании, когда дождь утихомирится и можно будет снова начать хлопотливую, но веселую жизнь.

Красивые и оживленные в хорошую погоду улицы Санкт-Петербурга были пустынными. Лишь к одному из домов на углу Невского проспекта и Адмиралтейской площади время от времени подъезжали экипажи. Приехавшие в них стремились как можно быстрее преодолеть пространство от места остановки экипажа до дверей подъезда. Этот дом принадлежал Вольному экономическому обществу, и сегодня в нем должно было состояться общее собрание, посвященное юбилею одного из старейших и почетных его членов — А. Т. Болотова.

Секретарь Общества — Петр Григорьевич Соболевский — приехал задолго до собрания. Ему хотелось еще раз проверить, все ли и надлежащим ли образом подготовлено к проведению юбилея, а также лично встретить прибывающих гостей. Ненастная погода послужила поводом к тому, что приезд участников сильно растянулся. Одни, рассудив, что дождь может усилиться, приехали задолго до объявленного начала. Другие, в надежде, что дождь может прекратиться или ослабнуть, выжидали, и в результате приехали с опозданием. Учитывая это обстоятельство, президент Общества граф Н. С. Мордвинов и секретарь П. Г. Соболевский решили несколько задержать открытие собрания. Испросив на это согласие собравшихся, президент пригласил их занять время до начала осмотром выставки, игрой в бильярд и шахматы, посещением буфета и беседами.

Выставка, посвященная юбиляру, находилась в зале, где проходили собрания, и представляла собою в основном печатные труды А. Т. Болотова. Целую полку в книжном шкафу занимали 40 томов «Экономического магазина». Выстроившись в ряд и поблескивая золотым тиснением названий на корешках, книги производили внушительное впечатление. Петр Григорьевич Соболевский, доставая с полки некоторые из томов и показывая их гостям, рассказывал о гигантском научном подвиге Андрея Тимофеевича, который один писал и редактировал материал для журнала таким образом, что регулярно в течение 10 лет каждый квартал выходил том объемом 25—30 печатных листов. Лишь малолетний сын Павел оказывал помощь отцу, переписывая подготовленные им статьи.

На другой полке стояли экземпляры «Трудов» Вольного экономического общества, в которых были опубликованы статьи А. Т. Болотова. Этот журнал Общество начало издавать с первого года своего существования. И уже во второй части «Трудов» (1766) появилась статья Болотова «Описание свойств и доброты земель Каширского уезда». С тех пор он регулярно направлял свои статьи в «Труды». В этом журнале были опубликованы наиболее крупные и интересные работы А. Т. Болотова по сельскому хозяйству, работы теоретического характера, закладывающие научные основы сельскохозяйственного производства. Среди них такие, как «Примечание о хлебопашестве вообще» (1768), «Об удобрении земель» (1770).

Гости внимательно рассматривали книги и рукописи А. Т. Болотова. Как обычно бывает, человек в присутствии других, знакомых ему людей, редко может молча рассматривать что-нибудь, весьма интересующее его. Чаще всего люди тут же начинают обсуждать увиденное. Так было и здесь.

Некоторые удивлялись большому количеству статей, написанных Андреем Тимофеевичем. Им казалось невероятным, что один человек может проделать такую огромную работу. Другие пытались понять особенности жизни и творчества, позволившие ему осуществить этот титанический труд. Развернулась оживленная дискуссия. Попытку' одного из ее участников свести все дело к продолжительности жизни ученого большинство дружно отвергло: много людей жили раньше и живут теперь еще дольше, чем Болотов, но тем не менее не написали ни строчки. Предположений было высказано много: особая склонность к писательскому труду (с этой позицией согласились, но дополнили ее оговоркой: нужно хорошо знать то, о чем собираешься писать, только тогда написанное получит признание других); склонность к порядку, к систематическому труду (кто-то вспомнил о том, что Андрей Тимофеевич жил по твердо установленному режиму, который имел только два варианта: зимний и летний); большая наблюдательность, любовь к эксперименту, способность к обобщению (если бы не было фактического материала, не о чем было бы писать); систематическое и тщательное ведение дневников и журналов, в которых отмечалось все, что делал и видел в своих опытах Болотов, к каким выводам приходил, обдумывая результаты исследований (надеясь только на память, вряд ли сумел бы Андрей Тимофеевич совершить свой научный подвиг). Так объединенными усилиями присутствующие правильно определили главные условия плодотворной деятельности Болотова.

От выставки, посвященной трудам юбиляра, Соболевский провел участников в конец зала, где были размещены портреты и бюсты наиболее почетных деятелей Вольного экономического общества. В первую очередь Соболевский ознакомил с его членами-учредителями. На одной стороне зала висели портреты А. А. Нартова, А. В. Олсуфьева (первый президент Общества), Г. Г. Орлова, И. Г. Чернышева, А. И. Черкасова, на другой — И. И. Тауберта, Г. Н. Теплова, X. Пекетта, Ф. И. Петера, Г. Я. Эклебена.

Всего членов-учредителей было 15, но для пятерых из них (Р. И. Воронцова, Т. И. Клтшгштета, И. Г. Лемана, И. Г. Модели, В. Польмаиа) портретов ни найти, ни изготовить не удалось.

Затем Соболевский провел гостей мимо бюстов, установленных в зале в честь особых заслуг перед Обществом некоторых его деятелей: Ф. А. Ангальта (установлен в 1794 г.), А. А. Нартова (установлен еще при жизни, в 1811 г.), С. Сестренцевича-Богуша (в 1823 г.), С. В. Строгановой (в 1837 г.).

Собрание Общества открыл президент Н. С. Мордвинов. Несмотря на отвратительную погоду, зал был основательно заполнен публикой, почтить память Андрея Тимофеевича кроме членов Общества прибыло много лиц, не входивших в его круг. Приехали гости и из других городов. На передней стене висел портрет юбиляра, перед ним на специальной полке стояли вазы с зелеными растениями и цветами, олицетворяющими неугасавшую всю жизнь любовь Андрея Тимофеевича к растениям.

Президент поднялся за столом, и в зале воцарилась глубокая тишина. Николай Семенович оповестил собравшихся о цели собрания — почтить память почетного члена Общества — А. Т. Болотова в связи с исполнившимся столетием со дня его рождения, упомянув о том, что всего пяти лет не хватило почтенному старцу до своего славного юбилея.

Затем президент ознакомил участников собрания с жизнью и деятельностью юбиляра, подчеркнув, что, несмотря на многогранный талант Андрея Тимофеевича, все же главные его заслуги лежат в области науки, особенно сельскохозяйственной. Мордвинов кратко охарактеризовал основные труды Болотова по земледелию (трактаты «О хлебопашестве вообще», «Об удобрении», «О разделении полей»), по садоводству и др.

После доклада президента присутствующие стоя почтили память своего великого соотечественника. Собрание закрылось, но публика еще долго не расходилась, многие снова, теперь уже более внимательно, рассматривали экспонаты выставки — труды А. Т. Болотова.

Андрей Тимофеевич оставил после себя огромное литературное наследство. А. Блок в одной из своих статей писал: «А. Т. Болотов пережил восемь царствований от императрицы Анны до императора Николая [¹ Блок А. Сочинения. Л., 1934. Т. 11. С. 9.] и оказывается наиболее плодовитым русским писателем. Его сочинения, по соображению Венгерова, умещаются в 350 томах обыкновенного формата» *. Судьба трудов Андрея Тимофеевича различна. Часть из них была опубликована при его жизни. Ранее уже сообщалось об издании им собственных журналов: сначала двух томов «Сельского жителя» (1778—1779), а затем 40 томов «Экономического магазина» (1780—1789). Много статей опубликовал Болотов в «Трудах» Вольного экономического общества, часть в других журналах. При жизни был издан ряд книг философско-нравственного содержания и художественных произведений.

И тем не менее большая часть написанного А. Т. Болотовым осталась после его смерти в виде рукописей.

Даже в конце XIX в. журнал «Русская старина» обрисовал судьбу литературного наследия А. Т. Болотова следующим образом: «Сравнительно лишь весьма небольшая часть его рукописей была напечатана, большая же часть была развезена его внуками (он имел одного сына и 4 дочери) в разные концы России, куда только они разъехались, и многие из этих рукописей были утрачены» [² Рус. старина. 1889. Т. 62, кн. 6. С. 537.].

Какие удивительные истории происходили с рукописями Болотова, можно показать на примере, описанном известным библиографом Н. В. Губерти: «Несколько лет тому назад пишущему эти строки удалось отыскать на рынке, между разным книжным хламом, две рукописные, переплетенные и довольно объемистые книжки, написанные на довольно плотной синеватой бумаге, которые и были им приобретены за 50 коп. серебром. К великому удовольствию купившего, они оказались собственноручным подлинником Болотова; текст обеих частей украшен флеронами, довольно искусно рисованными пером, его работы; и заглавие обеих книжек следующее: „Современник, или Записки для потомства. А. Б., 1795, ч. I (416) и ч. II (414) нумерованных страниц"»[³ Библиограф. 1885. № 9. С. 34—35.]. Нетрудно представить, что, находясь в книжном хламе, рукописи Болотова вполне могли угодить и на растопку печей. Н. В. Губерти опубликовал часть материалов этой работы [⁴ Там же. 1885. № 9. С. 33—38; № 10. С. 49—52; 1880. № 1. С. 2-4; № 2. С. 25—28; 1890. № 2. С. 21-26; № 3/4. С. 41—45; № И. С. 125—138; № 12. С. 156—165.].

К счастью для нас, наряду с рассеиванием рукописных материалов А. Т. Болотова и их утратой шел и обратный процесс их сбора и надежного хранения в государственных учреждениях. Рукописи Болотова приобретались музеями, библиотеками, архивами. Некоторые родственники Андрея Тимофеевича, а также другие лица, располагавшие материалами, дарили их, с тем чтобы сделать достоянием более широкого круга читателей. В настоящее время наиболее значительными фондами (рукописи, рисунки, портреты), связанными с жизнью и творчеством А. Т. Болотова (персональные фонды), располагают Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, Библиотека Академии наук СССР, Институт русской литературы АН СССР (все г. Ленинград), Государственная библиотека СССР им. В. И. Ленина (Москва), Государственный Исторический музей СССР (Москва), Пермский областной архив.

В течение длительного срока существования эти материалы неоднократно переходили от одних наследников к другим, при этом рукописи делились и увозились в разные места. Для иллюстрации приведем два примера. Уже в XX в. В. И. Аничков, описывая помещичьи усадьбы Новгородской губернии, так рассказал о Горке — имении А. В. Болотова — праправнука Андрея Тимофеевича: «Горка — имение, находится в Новгородском уезде Любанской волости, в Любанско-Петропавловском погосте и принадлежит... А. В. Болотову, унаследовавшему имение от своего отца; приобретено дедом владельца генерал-майором Алексеем Болотовым... В 1830 г. усадьба принадлежала сенатору Баратынскому; старый дом перестроен дедом нынешнего владельца в 1850 г. ... В доме имеется библиотека в тысячу томов и есть несколько рукописных книг, между ними сочинения прапрадеда известного бытописателя Елизаветинской эпохи Андрея Ильича Болотова [ошибочно, вместо Тимофеевича]; в доме есть портрет масляными красками прапрадеда Андрея Ильича Болотова, прадеда Павла Андреевича Болотова и жены его Марии Федоровны, деда Алексея Павловича Болотова... а также портреты родителей владельца Владимира Алексеевича и Софьи Петровны Болотовых; ... есть еще акварельные рисунки с видами усадьбы Дворянинова в Тульской губернии 1787 г.»[⁵ Аничков В. И. Обзор помещичьих усадеб Новгородской губернии. Новгород, 1916. С. 25—26.]

Несмотря на то что А. В. Болотов значительную часть архива А. Т. Болотова подарил Публичной библиотеке, все же многое оставалось в Горке. И кроме всего прочего — фамильные портреты, судьбу которых еще предстоит выяснить.

Второй пример касается ветви Долинино-Иванских (по линии дочери правнука Андрея Тимофеевича — Михаила Павловича Болотова — Елены). В 1915 г. в Туле были опубликованы материалы из их семейного архива. Сказано об этом было следующее: «Извлечены из находящегося у Т. М. Долинино-Иванского переплетенного сборника, озаглавленного „Любопытная переписка между близкими родными. Ч. I, 1825 г.“, в коем находятся переписанные рукою А. Т. Болотова 43 письма к нему его сына П. А. Болотова и внука А. П. Болотова и письма А. П. Болотова к родителям и сестре Е. П. Болотовой за период времени с января по 23 августа 1825 г. на 409 с.» [⁶ Тр. Тульск. губерн. учен. арх. комиссии 1913—1914 гг. Тула, 1915. Кн. 1. С. 173.].

Как видите, рукописные материалы Андрея Тимофеевича наследовались не только по мужской, но и по женской линии. К сожалению, эта часть сборника не числится ни в одном из архивов страны (вторая часть находится в Институте русской литературы).

В результате рассеивания архива Болотовых по стране и последующего приобретения его в разное время разными государственными учреждениями сложилась ситуация, при которой части одного и того же документа оказались в различных архивах страны. Так первые семь томов рукописи «Изображения и описание разных пород яблок и груш...» сейчас хранятся в Библиотеке им. В. И. Ленина, а последний — восьмой том — в Библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Или, скажем, 1 — 11 тома «Собрания мелких сочинений в стихах и прозе» находятся в Библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, а 12-й том — в Библиотеке Академии наук СССР. Подобных примеров можно привести немало.

Для желающих ознакомиться с рукописями А. Т. Болотова такая разбросанность его архива создает значительные неудобства. По-видимому, было бы целесообразно объединить разрозненный материал там где это возможно (утерянное уже не восстановишь), Чтобы не ущемлять интересы владельцев архивов, можно организовать взаимовыгодный обмен. Зачем, например, Библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина иметь один том «Изображений и описаний ...», когда остальные семь в Библиотеке им. В. И. Ленина? В то же время Библиотека им. В. И. Ленина владеет двумя томами «Домашнего исторического журнала», тогда как подавляющее большинство томов этого документа находится в Библиотеке им. Салтыкова-Щедрина. Вот и обменяться бы им для общего блага.

Кроме персональных фондов А. Т. Болотова хранителями его рукописей (или материалов о нем) являются фонды других людей нашей страны. Так, в Центральном государственном архиве литературы и искусства СССР в фонде № 46 (Бартенева П. И.) имеется еще один сборник «Утренника» (1807), в фонде № 271 (А. А. Краевского) — рукопись его статьи о седьмой части «Записок» А. Т. Болотова, в фонде № 1268 (Нартова А. А.) — его письма к А. Т. Болотову (1773) и письма А. Т. Болотова к нему (1773— 1775).

В Библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в фонде № 358 (Быковых) хранится письмо Груздева (редактор журнала «Природа и люди») Быкову по поводу юбилея А. Т. Болотова, в Государственном Историческом музее в фонде Щукина хранится дневник П. А. Болотова, в Институте русской литературы АН СССР в фонде М. Н. Лонгинова — пять рукописных томов А. Т. Болотова «Записки садовые» 1804—1812 гг.

После смерти А. Т. Болотова вышли в свет два его сочинения: «Изображения и описание разных пород яблок и груш...» и автобиографические записки «Жизнь и приключения Андрея Болотова...».

Семь томов первой работы, написанных рукою Андрея Тимофеевича, были переданы в 1837 г. его сыном, Павлом Андреевичем, Российскому обществу любителей садоводства.

Совет Общества на собрании 8 марта 1837 г. принял решение: «... изъявить искреннейшую благодарность Общества П. А. Болотову, описания и рисунки, по рассмотрении оных, напечатать для общего сведения, исполнение чего поручить действительному члену И. А. Решетникову» [⁷ Бердышев А. П. А. Т. Болотов — первый русский ученый агроном. М.: Сельхозгиз, 1949. С. 144.].

Однако это решение оказалось невыполненным, и только в 1861 г. редактор «Журнала садоводства» А. К. Грелль начал печатать в редактируемом им журнале работу Болотова в сокращенном и переработанном виде под заглавием «Материалы для русской помологии».

В первом томе (1861) была помещена общая часть работы и описание с изображением 4 сортов русских яблонь, во втором (1862) — 17 сортов яблонь и в третьем (1863) —13 сортов яблонь и 3 сортов груш. Впрочем, следует заметить, что из 37 сортов, описанных в переработке Грелля, не все взяты из рукописей Болотова, некоторые были новыми и описаны Бехтеевым, Лодыгиным и самим Греллем (например, Антоновка, Черное дерево, Добрый крестьянин).

Грелль высоко оценивал труд Болотова, справедливо называя его отцом научной помологии. «Мы не можем брать на себя подробной оценки помологического труда А. Т. Болотова; скажем только, что мы находим общую часть его, т. е. то, что незабвенный автор называет краткими предварительными замечаниями, чуть ли не дельнее всего, что написано в этом роде по настоящее время учеными иностранными помологами. Не забудем, что Андрей Тимофеевич начал свой труд тогда, когда заграничная литература не представляла почти ничего письменного по этой части, ибо общепринятая система известного помолога Диля появилась в Германии только в 1799 г. Итак, в глухом уголке России, в деревне одного из малоизвестных уездов Тульской губернии жил в конце прошедшего столетия человек, который мог бы назваться отцом научной помологии и начертал свою собственную систему сортов яблоков и груш в то время, когда систем еще не существовало в остальной Европе» [⁸ Журн. садоводства. 1861. № 10. С. 212.].

Впоследствии А. К. Грелль еще раз напечатал «Материалы для русской помологии» без всякого изменения в газете «Русское садоводство» за 1884 г.

Позднее, в 1900 г., значительно более полное (по специальной части) извлечение из работы Болотова сделал А. С. Гребницкпй, напечатавший его в особом издании Департамента земледелия[⁹ Плодоводство в России. Материалы и исследования. 1900, Выл. 3. С. 1—10.] под тем названием, какое имела рукопись Андрея Тимофеевича.

И наконец, еще один раз помологическая работа А. Т. Болотова была напечатана уже в наше время издательством Московского общества испытателей природы [¹⁰ Болотов А. Т. Избр. соч. С. 241—277.]. В публикацию на этот раз вошли предисловие, общая часть и, в качестве образцов, шесть описаний сортов и два реестра.

Не менее интересна судьба автобиографических записок Андрея Тимофеевича. Они представляют собою повествование в виде писем Андрея Тимофеевича к читателю. Всего первоначально было обнаружено 300 писем, охватывавших период от рождения (и частично описание жизни предков) до 1795 г. и скомплектованных в 29 частей. Первая часть написана в 1789 г., последняя окончена в 1816 г.

Впервые небольшая часть записок была опубликована в журнале «Сын отечества» в 1839 г. (отрывок, описывающий открытие в 1762 г. Зимнего дворца, и отрывок, посвященный Эгерсдорфскому сражению) [¹¹ Сын отечества. 1839. Ч. 8. С. 61—69; Ч. 9. С. 1—58.].

Второй раз, уже более полное извлечение (6 частей из 29), но с большими изменениями по сравнению с оригиналом, напечатали «Отечественные записки». Журнал сопроводил материал примечанием: «Редактор „Отечественных записок^" получил эту статью при следующем письме: „М. г. После родного деда моего достался мне манускрипт под заглавием "Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные им самим для своих потомков" ...Записки эти заслуживают внимания не столько в отношении историческом, сколько по живому описанию нравов половины прошедшего столетия. Если вы разделяете это мнение, то для меня крайне приятно будет видеть их напечатанными в вашем журнале.

Примите уверения и прочее. Алексей Болотов"»[¹² Рус. старина. 1873. Т. 8. С. 748.].

Из полученных 9 частей журнал опубликовал лишь первые шесть [¹³ Отеч. зап., 1850. Т. 69, разд. 2. С. 101—130; Т. 70, разд. 2. С. 1—122; Т. 71, разд. 2. С. 1—32; Т. 72, разд. 2. С. 29—52, 65—122; Т. 74, разд. 2. С. 1—54, 33—144; Т. 75, разд. 2. С. 25—66; Т. 76, разд. 2. С. 1—52.]. Прекращение печатания «Записок» впоследствии другой журнал — «Библиотека для чтения» — объяснил следующим образом: «Печатание Записок в ,Отечественных записках" прекратилось в связи с отъездом А. П. Болотова за границу и скорой смертью его после возвращения» [¹⁴ Библиотека для чтения. 1858. Т. 148. № 3. С. 1.].

«Библиотека для чтения» сделала попытку продолжить публикацию Записок, но ей удалось напечатать лишь три части (7, 8 и 9-ю), причем сделано это было с большими сокращениями и изменением текста[15 Там же. Т. 148. № 3. С. 1-70; № 4. С. 71—108; Т. 150. № 7. С. 1—40; Т. 152. № И. С. 1—64; 1860. Т. 158. № 3. С. 1—28; № 4. С. 1—40.].

Нельзя не упомянуть здесь о том, что после выхода журнала с «Записками» Болотова на них сразу же откликнулся наш известный критик-публицист Д. И. Писарев. Вот его восторженный отзыв: «Громадный повествовательный талант во всей своей полноте развертывается в этой части записок... автор так хорошо умеет расположить читателя в пользу своей добродушной личности, что невольно интересуешься мельчайшими подробностями его жизни... они написаны таким живым, естественным, чисто разговорным языком, в них так метко схвачены личности людей, окружавших Болотова, в них местами так много неподдельного комизма, что почти трудно поверить, что они написаны в прошлом столетии (XVIII), когда на нашей письменности еще лежала тяжелая печать риторики» [¹⁶ Писарев Д. И. Сочинения. СПб., 1909. Т. 1. С. 55.].

И тут же характеристика автора «Записок»: «... его трудолюбие, светлый ум, благородная любознательность, кроткий нрав и добродушие, с которым он отзывается об окружающих его личностях,— все это располагает в его пользу и заставляет нас признать в нем одного из лучших людей своего времени» [¹⁷ Там же. С. 50.].

После смерти Алексея Павловича рукописи Андрея Тимофеевича, в том числе и автобиографические записки, перешли к его сыну Владимиру. В конце 1860-х годов он в свою очередь сделал новую попытку опубликовать «Жизнь и приключения...», предложив рукописи известному деятелю М. И. Семевскому. Тот сразу же правильно оценил огромное значение «Записок» и необходимость их публикации, но, не располагая издательской базой, попытался сделать это при помощи О. М. Бодянского, члена-корреспондента Академии наук, основателя отечественной славистики, который тогда редактировал журнал «Чтения в Московском обществе истории и древностей».

Бодянский сначала согласился, но в дальнейшем по ряду причин вынужден был отказаться: во-первых, из- за большого объема «Записок» печатание пришлось бы растянуть на весьма длительный срок или резко сократить публикацию других материалов Общества; во- вторых, из-за внутренних распрей тогда стоял вопрос о пребывании Бодянского в университете, и ему было не до редакторской деятельности.

Семевский предложил «Записки» Русскому историческому обществу. Однако его тогдашний ученый секретарь Половцев тоже отказался от публикации, сославшись на слишком большой объем материала.

А Михаил Иванович Семевский к тому времени уже основательно загорелся идеей издания «Записок». И вот, по его собственному выражению, он «решил рискнуть» и издать «Жизнь и приключения Андрея Болотова...» собственными силами и средствами. С этой целью предпринял издание нового журнала «Русская старина».

В нем-то в качестве приложения и были опубликованы знаменитые мемуары, прославившие имя Андрея Тимофеевича как литератора и талантливого бытописателя. Надо сказать, что М. И. Семевский очень внимательно и любовно отнесся к изданию «Записок». Впервые они были опубликованы полностью в 1870—1873 гг. в виде 29 частей, имевшихся к тому времени у наследников, причем без всяких изменений текста, в сопровождении собственноручных рисунков Андрея Тимофеевича и его портретов. Затем «Записки» вышли в виде отдельного четырехтомного издания [18 Болотов А. Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. СПб., 1871. Т. 1, ч. 1-7. 1017 стб.; 1872. Т. 2, ч. 8-14. 1120 стб.; 1873. Т. 3, ч. 15-21. 1244 сгб.; 1873. Т. 4, ч. 22-29. 1330 стб.+34 стб. указателя личных имен.]. Вскоре после начала публикации известный библиограф Н. С. Киселев прислал редактору протест в связи с тем, что якобы он купил у Болотовых рукописные материалы Андрея Тимофеевича и имеет единоличное право на издание его «Записок». В связи с этим журнал напечатал следующее объяснение правнука Владимира Алексеевича: «После смерти А. Т. Болотова в 1833 г. старшему внуку его, а моему отцу — Алексею Павловичу достались двадцать девять томиков записок его жизни, переписанные им самим [Андреем Тимофеевичем] набело.

Затем в 50-годах, при разборе его библиотеки, досталось младшему внуку его, т. е. моему дяде Михаилу Павловичу, несколько томиков трудов А. Т. с разными черновыми рукописными заметками и рассказами, которые по просьбе В. Ф. Самарина дядя мой продал г. Киселеву. Я же уступил вам для напечатания в издаваемом вами журнале „Русская старина" двадцать девять томиков — именно те, которые окончательно набело написаны моим прадедом... Владимир Болотов» [¹⁹ Рус. старина. 1889. Т. 62. С. 535—536.].

Подоплека претензии Н. С. Киселева заключалась в следующем. Андрей Тимофеевич в течение всей жизни вел дневники, на основе которых впоследствии и писал свои «Жизнь и приключения...». Вот эти дневники и были проданы внуком Михаилом Павловичем Киселеву. В свое время Киселев сообщил редакции «Русской старины» краткую опись купленных им 39 рукописных томиков сочинений А. Т. Болотова. Приводим ее в том виде, в каком она была опубликована в журнале: «1. Жизнь Андрея Болотова, ч. I. 2. Приключения А. Б. с 1752 до 1758 г. (частично в письмах, частью в связном рассказе; содержание этого томика есть сокращение частей II—V «Записок», за исключением 1751 I., которого у меня вовсе нет). 3—9. Жизнь и приключения Андрея Болотова с 1758 до 1769 г. (части VI—XII; частей XIII—XVI у меня вовсе нет).

10—13. Жизнь и приключения А. Б. с 1774 г. до 1780 г. (части XVII—XX). 14. Домашний исторический журнал 1766 г. (краткий ежедневник). 15. То же на 1772 г. 16. Продолжение записок, касающихся до моей жизни, 1773 г. (связный рассказ о первом полугодии этого года). 17. Дневник 1790 г. (подробный ежедневник). 18. Продолжение описания моей жизни, 1793—1794 гг. (краткий ежедневник). 19—21. Краткий ежедневник 1797—1802 гг. 22—24. Богородицкий вестник, или Историческое обозрение всего происходившего в свете в 1792 и 1793 гг. 25—26. «Памятник протекших времен» 1796 и 1797 гг. (26-й томик был напечатан в Р. А. Русский архив 1864 г., 25-й готовится к печати). 27—34. «Магазин достопамятных бумаг» 1812 и 1813 гг. 35—39. «Отечественник», содержащий в себе современные записки и замечания о происшествиях в России (писаны в 1814—1826 гг.). Между 38 и 39 томиками недостает одного, заключающего пятую часть Отечественника» [²⁰ Там же. 1873. Т. 8. С. 748.].

Из описи видно, что Н. С. Киселев располагал черновыми дневниками А. Т. Болотова, на основе которых формировались «Записки», за многие годы. Четыре томика из них он впоследствии передал редакции «Русской старины» (дневники 1793—1794, 1797—1798, 1799-1800 и 1801-1802 гг.).

Общее число рукописных экземпляров болотовских «Записок» определить весьма затруднительно. Дело в том, что, во-первых, Андрей Тимофеевич имел довольно неразборчивый почерк, особенно при работе над первоначальным черновым вариантом. Поэтому по обыкновению он переписывал сочиненное набело, не торопясь, более разборчиво. В этом ему часто помогали сын Павел и дочь Анастасия, имевшие хорошие почерки. В отношении «Записок» дело обстояло, скорее всего, так, что некоторые части совсем не переписывались (об этом, например, свидетельствует примечание М. И. Семевского к 22-й части), а некоторые переписывались неоднократно. Этим можно объяснить наличие томика «Записок» у Е. А. Болотовой.

Во-вторых, до опубликования «Записок» некоторые люди, интересовавшиеся стариной, получали во временное пользование томики Андрея Тимофеевича и поручали писарям переписывать их, чтобы иметь собственные экземпляры (такие писарские копии «Записок» имеются в рукописном отделе Государственной библиотеки им. В. И. Ленина, в отделе рукописей ИРЛИ).

Текст «Записок», опубликованных «Русской стариной», был сопровожден приложением: изображением А. Т. Болотова в его рабочем кабинете (рисунок сына Павла), портретом Андрея Тимофеевича, фотокопией двух страниц рукописи. Кроме того, в тексте имеется 31 виньетка, выполненная сыном (в третьем издании первого тома их 64), и три плана дома. Четвертый том «Записок» снабжен указателем личных имен.

Издание М. И. Семевского наиболее удачно, но, к сожалению, тираж его весьма незначителен (всего 600 оттисков), и больше оно не повторялось (если не считать переиздания первого тома в 1873 и 1875 гг.).

Вместе с тем следует отметить, что в публикации «Записок» в «Русской старине» есть некоторые неясности. Напечатав их в 1870—1873 гг. в виде 29 частей, содержащих 300 писем, редакция журнала в 1889 г. вновь вернулась к ним, поместив три письма со следующим предисловием: «Получив от В. А. и П. А. Болотовых первые 29 частей рукописи „Записок¹⁴ А. Т. Болотова, которые и напечатаны нами в 1870—1873 гг. в приложении к „Русской старине" тех годов, мы в 1886 г. получили найденные ими у родных еще пять книжечек второй обработанной А. Т. Болотовым редакции его „Записок", и именно части 35, 36, 37-ю, заключающие в себе его рассказ о 1799—1802 гг., затем особые томики, заключающие описание 1802 г. с 7 октября и 1805 г. жизни этого писателя; таким образом, между 1795-м годом, на котором прерываются записки Болотова, изданные при „Русской старине¹¹ 1870— 1873 гг., и текстом теперешнего продолжения описания жизни Андрея Болотова — пробел в четыре года; к нему относится имеющийся у нас от г. Киселева дневник Болотова» [²¹ Там же. 1889. Т. 62, кн. 6. С. 537.].

Два письма напечатаны в 62-м томе[²² Там же. С. 538—576.] и одно в 64-м[²³ Там же. Т. 64, кн. 10. С. 23—30.]. В отличие от прежних, эти письма без нумерации. Таким образом, из пяти полученных томиков редакция опубликовала лишь незначительную часть хроники.

И наконец, еще одна попытка продолжить публикацию «Записок» А. Т. Болотова была предпринята «Русской стариной» в 1895 г. В предисловии сообщалось: «Записки А. Т. Болотова печатались в „Русской старине^" с 1870—1873 гг. в „Приложении^" в объеме 34 частей; затем в 1886 г. редакция получила еще 35, 36, 37-ю части, заключающие в себе рассказ о времени с 1799 по 1802 г.; промежуток же времени между 1795 и 1799 годами остается незаполненным за утратою наследниками подлинной рукописи... Мы начинаем печатание с окончания 349-го письма, на котором остановилась прежняя редакция в октябре 1892 г.» [²⁴ Там же. 1895. Т. 84. № 8. С. 135.]

В этом предисловии имеются две неточности:

1) в 1870—1873 гг. были опубликованы не 34 части «Записок», а только 29;

2) прекратилось печатание «Записок» не в октябре 1892 г., а в октябре 1889 г.

В 1895 г. были опубликованы три письма под номерами 349—351 [²⁵ Там же. С. 135—155.]. Происхождение этой нумерации требует пояснения. Читатель, вероятно, помнит, что в 29 частях, опубликованных в 1870—1873 гг., было 300 писем, причем последние части содержали равно по 10 писем. Это весьма характерная деталь творчества Андрея Тимофеевича: он был весьма пунктуален, любил порядок и организованность, в том числе в своих письменных работах. Кто видел рукописи Болотова, не мог не обратить внимание на их внешний вид: все они в картонных переплетах, большинство имеет определенный объем (около 200 листов), с ровными полями, с одинаковым числом строк в листе.

Склонность Болотова к организованности позволяет нам думать, что между 29-й частью «Записок», где хроника заканчивается 1795 г. и 35-й частью, которая возобновляет ее с 1800 г., были еще 5 частей, охватывающих период примерно в 4—5 лет. Если Болотов писал их в таком же плане, как и предыдущие 29 частей, то они и были скомпонованы в те 48 писем, которые разделяют 29-ю и 35-ю части, а 30—34-я части, по-видимому, навсегда утрачены. Части 35, 36 и 37-я содержат соответственно 349—355, 356—364 и 365—378-е письма. Здесь уже нет той строгой выдержанности по размеру, как в предыдущих частях. В предисловии к 36-й части Андрей Тимофеевич писал: «...36-ю часть также было начал сочинять 22 марта помянутого [1822] года, но случилось так, что я не успел покончить 356-го листа, а стечение разных обстоятельств подало повод к пресечению тогдашнего труда моего и не принимался за сие дело даже до нынешнего 1825 года, а в сие время побудил меня сын мой к продлению описания моей жизни. Решившись на то, усмотрел я, что в течение того времени, в которое я не писал, душевные и телесные силы мои по причине глубокой старости моей претерпели значительный ущерб...» [²⁶ Продолжение описания жизни Андрея Болотова... 1825. Ч. 36. С. 1—2. Рукопись.]

Поскольку разрыв между годом написания и годами описываемых событий составлял тогда 25 лет, Павел Андреевич посоветовал отцу писать более сокращенно. Однако сил и здоровья Андрею Тимофеевичу для продолжения работы не хватило, и 37-й частью! «Записки» окончились.

В 1913 г. издательство «Молодые силы» в Казани решило повторить подвиг «Русской старины». В предисловии к пяти первым выпущенным частям сообщалось: «В настоящем, по счету, следовательно, втором, издании „Записки" печатаются в том же виде, как были изданы „Русской стариной", с незначительным лишь дополнением вновь найденными отрывками, какова например 35-я часть „Записок", охватывающая 1799 и 1800 годы» [²⁷ Болотов А. Т. «Жизнь и приключения...» Казань: Молодые силы, 1913. 192 с.].

Из этих слов вытекает, что издательство «Молодые силы» имело дело лишь с четырехтомным приложением и не знало о продолжении печатания «Записок» в «Русской старине». Впрочем, по каким-то причинам издание на выпуске пяти частей прекратилось, и рекорд по полноте изданий «Записок» А. Т. Болотова остался за М. И. Семевским.

В сокращенном виде «Записки» были изданы в 1930 г. издательством «Молодая гвардия», а в 1931 г. несколько более полно — издательством «Academia» в виде трех томиков небольшого формата. Все три томика были проиллюстрированы: в первом имеется портрет Андрея Тимофеевича художника В. С. Попова (оригинал хранится в Государственном Историческом музее); во втором — портрет Андрея Тимофеевича в рабочем кабинете, рисунок сына Павла, автограф начала 78-го письма, рисунки домов, в которых жил Андрей Тимофеевич в Киясовке; в третьем — портрет Андрея Тимофеевича с миниатюры на слоновой кости, а также изображения медалей, изготовленных по рисункам Болотова.

«Записки» А. Т. Болотова представляют собою богатейший мемуарный материал. Недаром к ним охотно обращаются все, кого интересуют жизнь и нравы русских помещиков и крестьян XVIII в. Известный русский историк С. М. Соловьев в своем многотомном труде по истории России неоднократно пользуется материалами «Записок». В. И. Семевский в статье «Казенные крестьяне при Екатерине II» также ссылается на Болотова [²⁸ Рус. старина. 1879. Т. 25, кн. 5. С. 47, 49.].

Вместе с тем тот факт, что «Записки» были опубликованы лишь в последней трети XIX в., не совсем благоприятно отразился на оценке личности Болотова в эти и последующие годы. Поскольку прошло уже более ста лет после его наиболее интенсивной деятельности и научные труды были основательно забыты, некоторые авторы стали судить о Болотове только по «Запискам», что привело к крайне одностороннему пониманию личности, а порой и ее несправедливой оценке.

В качестве примера приведем работу А. Алферова и А. Грузинского. Вот как они охарактеризовали в ней Андрея Тимофеевича: «Болотов не был человеком большой силы ума и дарований; значительно отличаясь от большинства провинциального дворянства умственными интересами и известной культурностью, он в то же время вовсе не был передовым человеком своей эпохи; в его привычках и понятиях навсегда осталась добрая доля старины и патриархальности; все оживление общества, все новые течения Екатерининского времени прошли в значительной степени мимо тульского дворянина, с 1762 г. прочно осевшего на земле. Да он, и оставшись в Петербурге, не мог бы примкнуть к передовым воззрениям по всему складу своей натуры, спокойной, уравновешенной... ограничивающейся... умственными интересами невысокого полета... Болотов интересен именно как представитель значительного в конце XVIII века полуневежественного слоя дворянства, который охотно ител за своим временем...» [²⁹ Алферов А. Д., Грузинский А. Е. Русская литература XVIII в. М.: Сотрудник школ, 1907. С. 158—169.]

Анализируя это высказывание, легко прийти к следующим выводам:

1) то, что авторы считают недостатками Болотова (прочное оседание на земле, спокойный, уравновешенный характер), в действительности позволило ему совершить настоящий научный подвиг;

2) только незнание научной стороны деятельности Болотова привело их к отрицанию у него ума и дарований, к обвинению в «полуневежестве».

Каково сейчас положение с памятными для русского человека местами, где жил и творил Андрей Тимофеевич Болотов?

Прежде всего о его Дворянинове, в котором он родился, провел многие годы детства, где начал свою замечательную деятельность на ниве науки, сделав огромной лабораторией поля и сады, леса и парки с их разнообразными растениями, дикорастущими и культурными; куда вернулся после двадцатилетнего пребывания в Богородицке и прожил еще почти сорок лет; где прах его предан земле, которой он беззаветно служил всю жизнь.

Уже говорилось о том, что под сенью деревьев русятинского кладбища на любовно ухоженной площадке стоит памятник Андрею Тимофеевичу, справа от него памятник его жене — Александре Михайловне, слева — надгробие на могиле тещи — Марии Абрамовны Кавериной.

Колхоз «Путь к коммунизму», расположенный на землях, где трудился Болотов, бережет территории его бывшей усадьбы. Правда, господский дом, в котором после революции 1917 г. размещалась кустарная артель, в начале 30-х годов сгорел. Но это, собственно, уже не был дом Болотовых. Еще в середине XIX в. внук Андрея Тимофеевича продал имение, затем оно неоднократно переходило от одного владельца к другому, дом перестраивался.

Тем не менее территория усадьбы свободна, сохранился фундамент дома, некоторые аллеи. Деревья, конечно, не те, что сажал Андрей Тимофеевич, но лиственные породы, как известно, могут размножаться корневой порослью, поэтому современные деревья сохраняют преемственность аллей, заложенных Болотовым, возобновляясь от них в течение нескольких поколений. Сохранилось несколько деревьев, посаженных Андреем Тимофеевичем, остатки «сажелок», где временно содержались рыбы, выловленные в теперь уже не сохранившихся прудах.

Таким образом, имеется полная возможность восстановить усадьбу с домом и садами в том виде, в каком они были при А. Т. Болотове. К сожалению, колхоз «Путь к коммунизму» — не такое уж крепкое хозяйство, чтобы самостоятельно решить эту задачу, по крайней мере сейчас.

Тем не менее энтузиасты колхоза не теряют надежды, что рано или поздно усадьба Андрея Тимофеевича будет восстановлена, на ее территории будет воздвигнут надлежащий памятник их великому земляку, а в доме создан музей. Материалы для этого музея кропотливо и настойчиво собирает один из почитателей ученого — Александр Иванович Трошин.

Более трагическая история с сохранением памятников, связанных с жизнью и творчеством А. Т. Болотова, произошла в Богородицке.

Фашистские варвары в период пребывания их в городе сильно повредили парк, заложенный Андреем Тимофеевичем, а при отходе под ударами частей Советской Армии взорвали дворец так, что он превратился в руины. Казалось, навсегда погибло чудо, созданное выдающимися деятелями XVIII в., изумительный дворцово-парковый ансамбль — детище Ивана Егоровича Старова и Андрея Тимофеевича Болотова.

В тяжелые послевоенные годы, когда нужно было заново поднимать разрушенное войной хозяйство, трудно было надеяться на то, что богородицкий ансамбль вновь будет красоваться на высоком берегу пруда.

И тем не менее это произошло. Любовь людей к прекрасному и великая сила их энтузиазма сделали невозможное. Немало горьких минут пришлось пережить людям, возглавившим борьбу за восстановление ансамбля.

Одним из первых поднял голос коренной житель города, преподаватель местной художественной школы, член союза художников РСФСР Петр Андреевич Новиков. В 1953 г. он обратился в «Литературную газету» с предложением о реставрации разрушенного дворца. Однако газета не сочла нужным включиться в решение вопроса непосредственно, а переслала материал в Тульский облисполком «для принятия мер». Что мог сделать тогда облисполком, если сама Тула нуждалась в великой помощи?

Однако неудача не поколебала решимости Петра Андреевича бороться за благородную идею, не мог он равнодушно видеть изуродованную красоту. В 1958 г. в районной газете «Заветы Ленина» появилась его статья о И. Е. Старове и А. Т. Болотове, об их замечательном творении с призывом восстановить ансамбль. В это же время инвалид Отечественной войны, житель Богородицка Алексей Федорович Лабутин обратился в профсоюзные органы с ходатайством о восстановлении в городе санатория (который до войны размещался во дворце). Ответ был коротким: «Не представляется возможным».

Вскоре гибель стала угрожать и развалинам дворца. Дело в том, что их облюбовали для своих игр мальчишки.

Лазая по стенам в погоне за «шпионом», один из них свалился со стены. К счастью, все обошлось благополучно. Поэтому местные органы власти во избежание дальнейших неприятностей решили взорвать развалины дворца.

Это не на шутку встревожило П. А. Кобякова и тех, кого он сумел привлечь к идее восстановления ансамбля. В июле 1965 г. (а время все шло и шло) вместе с жителем города Петром Сергеевичем Акольциным они направили письмо в газету «Советская Россия» с просьбой вмешаться и предотвратить готовящийся взрыв.

Не дождавшись ответа, Петр Андреевич написал в «Советскую культуру». И тут, наконец, лед тронулся. Под броским названием «Тревожный сигнал» письмо было опубликовано в августе 1965 г. Заканчивалось оно так: «Прошу вас довести мой сигнал до Министерства культуры. Надо спасать прекрасный памятник архитектуры».

Сигнал был услышан. Приехавшая из Министерства культуры СССР комиссия запретила взрыв. Поддела было сделано, по руины оставались руинами, а мечта — лишь мечтой. Однако недаром говорится: «Лиха беда — начало». Идея все больше завоевывала сердца людей. В 1966 г. в «Неделе» появилась статья еще одного богородичанина — Н. А. Малеванова — заместителя директора Центрального исторического архива г. Ленинграда. Называлась она «Пока не поздно» и призывала к одному: спасать уникальное творение!

Число сторонников восстановления ансамбля с каждым годом росло. Министерство культуры РСФСР выделило средства на консервационные работы. Но к тому времени в Богородицке оперативный штаб на общественных началах уже сумел воодушевить передовую часть населения города на благородное дело: собственными силами восстановить дворец и парк. Ядро штаба составили II. А. Кобяков, строитель-прораб С. А. Потапов и московский архитектор-искусствовед Л. В. Тыдман.

Большую поддержку штабу в течение всего периода работ оказывали руководители города: П. А. Бродовский, А. И. Филонов, Н. В. Ломакин.

Работа проводилась в специальные субботники и воскресники. В дневнике, который вел П. А. Кобяков, зарегистрированы 1683 человека, участвовавших бескорыстно в восстановлении дворца. Все делалось в основном вручную: разбирали завалы, очищали кирпич, возводили стены. Руководил строительными работами С. А. Потапов, аккуратно являвшийся в дни работы к 8 часам утра. Архитектурный надзор осуществлял Л. В. Тыдман, приезжавший ежемесячно. Проект дворца помогли разыскать в архивах ленинградские архитекторы. Среди рабочих особую самоотверженность проявили Н. Миронов, А. Хренов, Н. Старостин, муж и жена Назаровы, В. Токарев, А. Старцева, 3. Камаева и многие другие.

Помогала жителям города студенческая молодежь. В 1968 г. все лето работали студенты-филологи Московского государственного университета. Не оставила без внимания благородный почин горожан и печать всех уровней. В 1968 г. «Литературная газета» опубликовала статью «Богородицкие субботники», в «Комсомольской правде» журналист Павлова поместила серию статей. Много было написано о восстановлении ансамбля в областной и районной газетах.

На общественных же началах была возобновлена «Церернна роща», посаженная А. Т. Болотовым и вырубленная фашистами, подремонтированы аллеи в центральной части парка. Проект восстановления парка составил известный ландшафтный архитектор М. П. Коржев.

Сейчас во дворце размещается историко-художественный музей. Его директор С. А. Полищук и научный сотрудник Г. В. Глаголева много делают по сбору материалов, относящихся к жизни и творчеству А. Т. Болотова. В последующем намечается открыть в музее специальный мемориальный зал ученого.

В 1978 г. на родине ученого праздновали юбилей, посвященный 240-летию со дня его рождения.

Торжественная часть открылась собранием. После вступительного слова председателя Заокского райисполкома Н. Ф. Панова и моего доклада начались выступления. Их было много, и все они с разных сторон характеризовали деятельность А. Т. Болотова.

После торжественного собрания состоялась вторая часть празднования — возложение венков и цветов па могилу А. Т. Болотова. Пойти на кладбище пожелали все участники, и колонна получилась солидной.

Люди подходили и приносили на могилу все новые и новые цветы: розы, гладиолусы, флоксы. Особенно трогательно выглядели букетики из полевых цветов, собранных, по-видимому, школьниками.

В связи с 250-летием со дня рождения А. Т. Болотова предусмотрен ряд крупных мероприятий по увековечению памяти ученого, в том числе реставрация усадьбы с домом, парком и прудами на его родине, создание там мемориального музея. Будут изданы избранные научные труды А. Т. Болотова и книги о его жизни и творчестве.

Может быть, у кого-то из читателей этой книги возникнет необходимость узнать что-то об А. Т. Болотове дополнительно. Или наоборот — сообщить автору о чем-то упущенном им (он может этого и не знать). Автор охотно откликнется на письма читателей.