Анекдоты и предания о Петре Великом

XLV. Самъ Петръ беретъ взятки.

Въ одну изъ поѣздокъ Петра въ Москву дошли до него жалобы на нѣкоторыхъ судей во взяткахъ, крайне его раздражившія. Сопровождавшій Петра въ этой поѣздкѣ генералъ Ив. Ив. Бутурлинъ, видя его гнѣвъ, сказалъ ему:

— Пока самъ ты не перестанешь брать взятокъ, то не истребишь оныхъ и въ подданныхъ твоихъ; твой примѣръ сильнѣе всякаго указа дѣйствуетъ надъ сердцами ихъ.

Государь, еще болѣе раздраженный такими дерзкими словами, сказалъ:

— Какъ смѣешь ты сплесть на меня такую ложь?

— Не ложь, — возразилъ Бутурлинъ, — а правду. Въ проѣздъ нашъ черезъ Тверь имѣлъ я квартиру у тамошняго купца, бывшаго тогда въ отлучкѣ, а оставалась въ домѣ жена его съ дѣтьми. Въ тотъ день были ея именины и собрались на обѣдъ гости, на который былъ приглашенъ и я. Лишь только сѣли мы за столъ, пришелъ къ хозяйкѣ изъ магистрата[47] городской староста съ требованіемъ тотъ же часъ ста рублей, говоря, что магистратъ опредѣлилъ поднести поутру государю въ подарокъ довольно знатную по состоянію ихъ сумму денегъ и что на долю ихъ дома пало сто рублей. Встревоженная симъ именинница проситъ обождать ея мужа, который-де завтра возвратится; но староста отвѣчаетъ, что время не терпитъ. Она клянется, что у ней нѣтъ денегъ, но онъ говоритъ ей, что безъ денегъ не велѣно ему выходить ни изъ котораго дома, и что буде тотъ же часъ она не сыщетъ денегъ, то онъ долженъ будетъ взять ее подъ караулъ. Веселье превращается въ печаль, и хозяйка со слезами снимаетъ съ себя жемчужный уборъ и отдаетъ его старостѣ; но онъ не беретъ его, а требуетъ денегъ. Въ крайности сей именинница взвыла, а гости, изъ-за стола одинъ по другому съ сѣтованіемъ вставая, разошлись, дабы на тотъ же подарокъ припасти доставшіяся и на ихъ долю деньги. Я уговаривалъ старосту, чтобы онъ подождалъ до утра пріѣзда ея мужа: «вѣдь-де не такая бѣда, чтобы не можно обождать». Но староста и мнѣ сказалъ: «бояринъ! я человѣкъ подневольный, и мнѣ отсрочивать не велѣно ни до вечера». Смотря на хозяйку мою, жалость меня столько тронула, что я принужденъ былъ дать ей свои деньги, и она такъ обрадовалась, что, бросившись ко мнѣ въ ноги, произносила Богъ-знаетъ какую благодарность. Вотъ каковы добровольные-то, какъ говорятъ, тебѣ подарки! — заключилъ Бутурлинъ, — и ты, чаю, получая оные, не представляешь таковыхъ печальныхъ слѣдствій. Такъ разсуди же, можно ли требовать отъ подданныхъ, чтобъ они взятокъ не брали, когда видятъ, что и самъ ты берешь ихъ?

Великій государь, выслушавъ столь непріятную для него истину, обнялъ Бутурлина, благодарилъ, что онъ вразумилъ его, велѣлъ возвратить городамъ уже поднесенные ему въ ту поѣздку подарки и положилъ за правило впредь никогда не принимать таковыхъ.