Ангелы во тьме (ЛП)

КЭМ ВЫХОДИТ НА ОХОТУ

Кэм прислонился к секвойе и вытащила сигарету из своего серебряного футляра. На краю леса он был вне поля зрения с палубы береговой линии, где нефилимы из нестандартного класса занимались еще одной из своих бессмысленных практик. Он мог следить отсюда. Он мог защитить ее, без ее ведома.

Позади него треснула ветка, и Кэм развернулась, кулаки сжались, сигарета все еще была зажата во рту. Интересно. Это была одна из Изгоев, одна. Она не ощущала его присутствие с другой стороны дерева. Ее серебряный лук даже не был натянут.

— Хочешь дать мне подкурить, изгой?

Девушка моргнула своими белыми глазами, из-за чего Кэм почувствовал тошноту и ему почти стало жаль ее. Почти.

— Изгои не играют с огнем, — сказала она пустым голосом, ее бледные пальцы двинулись к внутреннему карману ее темного пальто.

— Да, это всегда была проблема изгоев, не так ли? — Кам держался очень спокойно. Нет причин ее тревожить. Это приведет только к быстрой стрельбе. Он щелкнул пальцами, зажигая небольшое пламя и поднес его, чтоб подкурить сигарету.

— Ты шпионил за ней. — Девушка дернула своей светлой головой в сторону палубы, где Люсинда сидела на скамейке в ярком розовом свитере и с недавно высветленными волосами. Она разговаривала с каким-то другом нефилимом, разговаривала открыто и доверчиво, как она раньше разговаривала с Кэмом. Ее карие глаза были широко открыты, а губы поджаты от той старой печали в ее душе. Кэм мог смотреть на нее весь день.

Увы, он заставил себя вернуться к безжизненному существу, стоящему перед ним. — Я защищаю ее от подобных тебе, — сплюнул он. — Есть разница, детка, хотя не факт, что ты сможешь ее уловить.

Он снова взглянул на Люси. Она поднялась со скамейки. Ее глаза скользнули по лестнице на палубе, которая была слишком близко к укрытию Кэма. Что она делает? Он напрягся.

Она уходит?

Звездная стрела пронеслась по воздуху, когда Кэм меньше всего этого ожидал. Он почувствовал это на последней возможной секунде и уклонился вправо, царапаясь щекой об ствол дерева и хватая древко стрелы своей кожаной перчаткой. Он дрожал, но он не давал Изгою удовольствие узнать, как близко она подобралась. Он спрятал стрелу себе в карман.

— Я хотел бы использовать ее, чтобы убить тебя, — сказал он легкомысленным тоном, — но это была бы пустая трата хорошего оружия. Особенно, когда есть возможность развлечься, ведь это так весело избивать вас, изгои.

Прежде чем девушка успела вытащить еще одну стрелу, Кэм бросился на нее и схватил ее за волосы, собранные в тугой хвост. Он со всей силы пнул ее в живот, затем отдернул назад голову и ударил справа кулаком в лицо. Она закричала, и что-то треснуло, возможно, кость ее носа, но Кэм продолжал бить, даже когда кровь начала течь из ее носа по губам, попадая Кэму на кулаки. С того момента, как он начал избивать изгоя, он заставил себя абстрагироваться от ее девичьих всхлипов. В противном случае он не смог бы так продолжать. Изгои были бесполыми, безжизненными, бесполезными, но, несмотря на все это, они были угрозой всему, что имело значение для Кэм.

— Ты, — удар кулаком, — не, — удар коленом, — тронешь ее!

Изгой закашлялась и харкнула на футболку Кэма кровью с одним из ее выбитых зубов.

— Это говорит человек, у которого нет ни единого шанса.

Он ударил ее снова, прямо в глаза. — Я знаю это. Ты слышишь, изгой? Возможно, я и потерял все, но у меня был этот шанс.

Избиение изгоев было легким занятием. Это было ка бессмысленное упражнение, как старая видеоигра, которую вы прошли, но снова играли от скуки. Они быстро излечивались, как и все павшие, независимо от того, сколько им нанесли увечий.

Изгой хмыкнула, когда Кэм нанес ей в голову последний удар, который сбил ее с ног. Она упала лицом вниз в листья мульчи. После этого она уже не поднималась. Кэм пнул ее намекая, чтобы она поднималась на ноги и засунула свое окровавленное тело назад, откуда она пришла.

— Скажи своим друзьям, что тебе не рады в этом лесу! — Крикнул он ей вслед, наблюдая, как она вытащила вестника и тяжело провалилась внутрь.

Он облокотился об секвойю и медленно, успокаивающе потягивал сигарету, пока Люсинда спускалась по лестнице.