Английский язык с Шерлоком Холмсом. Второй сборник рассказов

The Second Stain

(второе пятно)

I had intended “The Adventure of the Abbey Grange” to be the last of those exploits of my friend, Mr. Sherlock Holmes (я решил, что «Дело аббатства Грейндж» будет последним из тех подвигов моего друга, мистера Шерлока Холмса; to intend — намереваться, предполагать; планировать; adventure — приключение; история), which I should ever communicate to the public (о которых я поведаю общественности; to communicate — говорить, сообщать/ся/). This resolution of mine was not due to any lack of material (это мое решение связано не с недостатком материала; resolution — решительность, решимость; /твердое/ решение, намерение; due to — благодаря; вследствие; в результате; из-за), since I have notes of many hundreds of cases (поскольку у меня есть записи о /многих/ сотнях случаев) to which I have never alluded (которые я никогда раньше не упоминал; to allude to — упоминать; ссылаться на /что-либо/), nor was it caused by any waning interest on the part of my readers (также оно не было вызвано ослабевающим интересом /со стороны/ моих читателей; to wane — идти на убыль, падать; уменьшаться; ослабевать) in the singular personality and unique methods of this remarkable man (к своеобразной личности и уникальным = необыкновенным методам этого замечательного человека).

The real reason lay in the reluctance (истинная причина заключается в нежелании; to lie in — заключаться в /чем-либо/: «лежать в») which Mr. Holmes has shown to the continued publication of his experiences (которое мистер Холмс проявил = в нежелании Холмса, чтобы его приключения продолжали появляться в печати; to continue — продолжать/ся/; publication — издание, публикация /книги, статьи и т. д./; оглашение; experience — /жизненный/ опыт; случай, приключение). So long as he was in actual professional practice (пока он занимался профессиональной практикой = пока он не отошел от дел; actual — фактический, действующий; текущий) the records of his successes were of some practical value to him (отчеты о его успехах представляли для него практическую ценность), but since he has definitely retired from London (но когда он окончательно покинул Лондон; definitely — определенно, точно; окончательно) and betaken himself to study and bee-farming on the Sussex Downs (и посвятил себя изучению и разведению пчел на холмах /графства/ Суссекс; to betake — обращаться, прибегать; вверять, поручать; to betake oneself to the studies — посвятить себя занятиям; bee-farming — пчеловодство; bee — пчела; farm — ферма, крестьянское хозяйство; the Downs — Даунс /меловые холмы в юго-восточной Англии, особенно в графстве Суссекс/), notoriety has become hateful to him (известность стала ему ненавистна; hate — ненависть), and he has peremptorily requested (и он настоятельно потребовал; peremptory — безапелляционный, не допускающий возражения; безоговорочный) that his wishes in this matter should be strictly observed (чтобы его пожелания по этому вопросу строго соблюдались; wish — просьба; /по/желание; to observe — наблюдать, замечать; соблюдать /законы, правила, обычаи/; твердо придерживаться).

resolution [ˌrezǝˈlu:ʃ(ǝ)n], unique [ju:ˈni:k], reluctance [rɪˈlʌktǝns], notoriety [ˌnǝutǝˈraɪǝtɪ], peremptorily [pǝˈrempt(ǝ)rɪ]

I had intended “The Adventure of the Abbey Grange” to be the last of those exploits of my friend, Mr. Sherlock Holmes, which I should ever communicate to the public. This resolution of mine was not due to any lack of material, since I have notes of many hundreds of cases to which I have never alluded, nor was it caused by any waning interest on the part of my readers in the singular personality and unique methods of this remarkable man.

The real reason lay in the reluctance which Mr. Holmes has shown to the continued publication of his experiences. So long as he was in actual professional practice the records of his successes were of some practical value to him, but since he has definitely retired from London and betaken himself to study and bee-farming on the Sussex Downs, notoriety has become hateful to him, and he has peremptorily requested that his wishes in this matter should be strictly observed.

It was only upon my representing to him (только когда я объяснил ему; to represent — представлять; излагать, объяснять) that I had given a promise that “The Adventure of the Second Stain” should be published (что дал обещание, что /рассказ/ «История о втором пятне» будет опубликован) when the times were ripe (когда придет время; ripe — зрелый, созревший, спелый /о фруктах, зерне и т. п./; подошедший, пришедший /о времени/), and pointing out to him that it is only appropriate (и доказал ему, что будет очень уместно; to point out — обращать внимание, указывать; appropriate — подходящий; уместный) that this long series of episodes should culminate in the most important international case (если эта длинная серия эпизодов = цикл рассказов завершится самым важным международным делом) which he has ever been called upon to handle (каким ему когда-либо приходилось заниматься; to call upon — призывать, обращаться к кому-либо /за помощью/; to handle — обходиться, обращаться; справляться /с кем-либо, чем-либо/), that I at last succeeded in obtaining his consent (я наконец-то сумел получить его согласие) that a carefully guarded account of the incident should at last be laid before the public (что тщательно оберегаемый отчет об этом случае должен наконец стать известным публике = на опубликование этой истории, тщательно хранимой в тайне; to lay before smb. — представлять кому-либо, выносить на чье-либо рассмотрение). If in telling the story I seem to be somewhat vague in certain details (если во время рассказа я покажусь довольно неопределенным в некоторых деталях), the public will readily understand (читатели легко поймут; public — публика; общественность; определенный круг людей) that there is an excellent reason for my reticence (что существует веская причина для моей сдержанности; excellent — отличный, превосходный; reticence — молчаливость; сдержанность; скрытность).

It was, then, in a year, and even in a decade, that shall be nameless (в году и даже в десятилетии, которые будут неизвестными = год и даже десятилетие не могут быть указаны), that upon one Tuesday morning in autumn (однажды во вторник утром, осенью) we found two visitors of European fame (мы приняли двух посетителей, /пользующихся/ европейской известностью) within the walls of our humble room in Baker Street (в стенах нашей скромной комнаты на Бейкер-стрит). The one, austere (один /из них/, строгий), high-nosed (надменный: «с поднятым носом»), eagle-eyed (с орлиным взором), and dominant (властный; dominant — господствующий; главный, преобладающий; наиболее влиятельный), was none other than the illustrious Lord Bellinger (был не кто иной, как знаменитый лорд Беллинджер), twice Premier of Britain (дважды /занимавший пост/ премьер-министра Великобритании). The other, dark (второй, темный), clear-cut (с правильными чертами лица; clear-cut — ясно очерченный; четкий, ясный: «ясно вырезанный, скроенный»), and elegant, hardly yet of middle age (элегантный, едва ли достигший среднего возраста), and endowed with every beauty of body and of mind (одаренный красотой тела и /тонкостью/ ума; to endow — завещать; одарять, наделять), was the Right Honourable Trelawney Hope (был достопочтенный Трелони Хоуп; Right Honourable — достопочтенный /титулование пэров, министров, лордов и т.д./), Secretary for European Affairs (министр по европейским делам), and the most rising statesman in the country (самый многообещающий государственный деятель в стране; rising — возрастающий, увеличивающийся; приобретающий вес, влияние в обществе /о людях/).

episode [ˈepɪsǝud], consent [kǝnˈsent], vague [veɪɡ], reticence [ˈretɪs(ǝ)ns], decade [ˈdekeɪd], autumn [ˈɔ:tǝm], austere [ɔ:ˈstɪǝ], endowed [ɪnˈdaud], beauty [ˈbju:tɪ]

It was only upon my representing to him that I had given a promise that “The Adventure of the Second Stain” should be published when the times were ripe, and pointing out to him that it is only appropriate that this long series of episodes should culminate in the most important international case which he has ever been called upon to handle, that I at last succeeded in obtaining his consent that a carefully guarded account of the incident should at last be laid before the public. If in telling the story I seem to be somewhat vague in certain details, the public will readily understand that there is an excellent reason for my reticence.

It was, then, in a year, and even in a decade, that shall be nameless, that upon one Tuesday morning in autumn we found two visitors of European fame within the walls of our humble room in Baker Street. The one, austere, high-nosed, eagle-eyed, and dominant, was none other than the illustrious Lord Bellinger, twice Premier of Britain. The other, dark, clear-cut, and elegant, hardly yet of middle age, and endowed with every beauty of body and of mind, was the Right Honourable Trelawney Hope, Secretary for European Affairs, and the most rising statesman in the country.

They sat side by side upon our paper-littered settee (они сели рядом: «бок о бок» на заваленный бумагами диван; litter — разбросанные вещи, беспорядок; сор, мусор), and it was easy to see from their worn and anxious faces (и по их утомленным и взволнованным лицам легко было понять; worn — потрепанный, поношенный; изнуренный) that it was business of the most pressing importance which had brought them (что срочное дело чрезвычайной важности привело их /сюда/; pressing — неотложный, спешный, срочный; to press — давить, нажимать; торопить, требовать немедленных действий). The Premier’s thin, blue-veined hands (худые, с просвечивающими венами: «с голубыми венами» руки премьер-министра) were clasped tightly over the ivory head of his umbrella (крепко сжимали костяной наконечник его зонта; ivory — слоновая кость; цвета слоновой кости; сделанный из слоновой кости), and his gaunt, ascetic face looked gloomily from Holmes to me (а его худое, аскетическое = строгое лицо мрачно смотрело то на Холмса, то на меня). The European Secretary pulled nervously at his moustache (министр по европейским делам нервно теребил усы) and fidgeted with the seals of his watch-chain (и перебирал брелоки на цепочке часов; to fidget with — играть /чем-либо/; нервно перебирать руками; seal — печать; знак; seals — брелоки).

“When I discovered my loss, Mr. Holmes (когда я обнаружил пропажу, мистер Холмс), which was at eight o’clock this morning (это произошло в восемь часов этим утром), I at once informed the Prime Minister (я сразу же известил премьер-министра). It was at his suggestion that we have both come to you (это он предложил, чтобы мы оба пришли к вам).”

“Have you informed the police (вы известили полицию)?”

settee [seˈti:], umbrella [ʌmˈbrelǝ], ascetic [ǝˈsetɪk], European [ˌju(ǝ)rǝˈpɪǝn], moustache [mǝˈstɑ:ʃ], eight [eɪt]

They sat side by side upon our paper-littered settee, and it was easy to see from their worn and anxious faces that it was business of the most pressing importance which had brought them. The Premier’s thin, blue-veined hands were clasped tightly over the ivory head of his umbrella, and his gaunt, ascetic face looked gloomily from Holmes to me. The European Secretary pulled nervously at his moustache and fidgeted with the seals of his watch-chain.

“When I discovered my loss, Mr. Holmes, which was at eight o’clock this morning, I at once informed the Prime Minister. It was at his suggestion that we have both come to you.”

“Have you informed the police?”

“No, sir (нет, сэр),” said the Prime Minister, with the quick, decisive manner (сказал премьер-министр в быстрой и решительной манере) for which he was famous (которой он славился = со своими известными быстротой и решительностью). “We have not done so (мы этого не сделали), nor is it possible that we should do so (да это и невозможно). To inform the police must, in the long run, mean to inform the public (известить полицию — значит, в конечном счете, известить общественность; in the long run — в конце концов; в конце концов /первоначально употреблялось на бегах в значении «при приближении к финишу»/; long run — продолжительная работа; длительный период времени). This is what we particularly desire to avoid (а этого мы очень хотим избежать; particularly — особенно, особым образом; очень, чрезвычайно; в высокой степени).”

“And why, sir (но почему, сэр)?”

“Because the document in question is of such immense importance (потому что документ, о котором идет речь, настолько важен: «такой огромной важности») that its publication might very easily (что его обнародование может очень легко) — I might almost say probably (я /почти/ могу, пожалуй, сказать) — lead to European complications of the utmost moment (приведет к европейским осложнениям в самое ближайшее время; utmost — самое большое; крайний, предельный). It is not too much to say (можно без преувеличения сказать: «не слишком много сказать») that peace or war may hang upon the issue (что /вопросы/ мира и войны могут зависеть от него; issue — вопрос, дело, проблема). Unless its recovery can be attended with the utmost secrecy (если возвращение документа не может сопровождаться полной секретностью = проходить в совершенной тайне), then it may as well not be recovered at all (то лучше его вообще не возвращать), for all that is aimed at by those who have taken it (поскольку те, кто его похитили, имеют своей целью; aim — намерение, цель) is that its contents should be generally known (сделать его содержание общеизвестным).”

“I understand (понимаю). Now, Mr. Trelawney Hope, I should be much obliged (а теперь, мистер Трелони Хоуп, я буду вам весьма признателен) if you would tell me exactly the circumstances (если вы расскажете мне подробно об обстоятельствах; exactly — в точности, полностью) under which this document disappeared (при которых этот документ исчез).”

almost [ˈɔ:lmǝust], recovery [rɪˈkʌv(ǝ)rɪ], secrecy [ˈsi:krɪsɪ]

“No, sir,” said the Prime Minister, with the quick, decisive manner for which he was famous. “We have not done so, nor is it possible that we should do so. To inform the police must, in the long run, mean to inform the public. This is what we particularly desire to avoid.”

“And why, sir?”

“Because the document in question is of such immense importance that its publication might very easily — I might almost say probably — lead to European complications of the utmost moment. It is not too much to say that peace or war may hang upon the issue. Unless its recovery can be attended with the utmost secrecy, then it may as well not be recovered at all, for all that is aimed at by those who have taken it is that its contents should be generally known.”

“I understand. Now, Mr. Trelawney Hope, I should be much obliged if you would tell me exactly the circumstances under which this document disappeared.”

“That can be done in a very few words, Mr. Holmes (это можно сделать в нескольких словах, мистер Холмс). The letter — for it was a letter from a foreign potentate (письмо — а это было письмо от одного иностранного монарха; potentate — монарх; властитель) — was received six days ago (было получено шесть дней назад). It was of such importance that I have never left it in my safe (оно имело такое большое значение, что я не оставлял его в сейфе), but have taken it across each evening to my house in Whitehall Terrace (а уносил с собой каждый вечер домой, на Уайтхолл-Террас; Whitehall — Уайтхолл /улица в Лондоне, на которой расположены правительственные учреждения/), and kept it in my bedroom in a locked despatch-box (и хранил в спальне, в запертом чемоданчике для официальных бумаг; dispatch-box — вализа для официальных бумаг; чемоданчик для секретных правительственных документов /пересылается со специальным курьером/; dispatch — отправка, депеша; /дипломатическая/ депеша; официальное послание, донесение; box — коробка, ящик; шкатулка). It was there last night (письмо было там вчера вечером). Of that I am certain (я уверен в этом). I actually opened the box while I was dressing for dinner (я открыл чемоданчик, когда одевался к обеду) and saw the document inside (и видел, что документ там: «внутри»). This morning it was gone (а сегодня утром он пропал). The despatch-box had stood beside the glass upon my dressing-table all night (чемоданчик стоял около зеркала на моем туалетном столике всю ночь; to stand; glass — стекло; зеркало). I am a light sleeper (я сплю чутко; light sleep — чуткий, некрепкий сон), and so is my wife (моя жена тоже). We are both prepared to swear (мы оба готовы поклясться) that no one could have entered the room during the night (что никто не входил в комнату ночью). And yet I repeat that the paper is gone (однако, повторяю, документ пропал).”

foreign [ˈfɔrɪn], potentate [ˈpǝut(ǝ)nteɪt], document [ˈdɔkjumǝnt], glass [ɡlɑ:s]

“That can be done in a very few words, Mr. Holmes. The letter — for it was a letter from a foreign potentate — was received six days ago. It was of such importance that I have never left it in my safe, but have taken it across each evening to my house in Whitehall Terrace, and kept it in my bedroom in a locked despatch-box. It was there last night. Of that I am certain. I actually opened the box while I was dressing for dinner and saw the document inside. This morning it was gone. The despatch-box had stood beside the glass upon my dressing‑table all night. I am a light sleeper, and so is my wife. We are both prepared to swear that no one could have entered the room during the night. And yet I repeat that the paper is gone.”

“What time did you dine (в котором часу вы обедали)?”

“Half-past seven (в половине восьмого).”

“How long was it before you went to bed (сколько прошло времени, прежде чем = когда вы легли спать)?”

“My wife had gone to the theatre (моя жена ушла в театр). I waited up for her (я дожидался ее; to wait up — не ложиться спать /до чьего-либо прихода/). It was half-past eleven before we went to our room (мы ушли в спальню в половине двенадцатого).”

“Then for four hours the despatch-box had lain unguarded (значит, четыре часа чемоданчик лежал неохраняемый; guard — охрана, защита)?”

“No one is ever permitted to enter that room (никому не позволено входить в эту комнату) save the house-maid in the morning (кроме горничной утром), and my valet, or my wife’s maid (и моего камердинера или камеристки моей жены), during the rest of the day (в течение остальной части). They are both trusty servants who have been with us for some time (эти двое — верные/надежные слуги, которые служат у нас некоторое время = уже давно). Besides, neither of them could possibly have known (кроме того, ни один из них не мог знать) that there was anything more valuable (что что-то более ценное) than the ordinary departmental papers in my despatch-box (чем обычные служебные бумаги, находится в моем чемоданчике; departmental — ведомственный; относящийся к деятельности отдела, департамента, правительственного учреждения).”

theatre [ˈƟɪǝtǝ], unguarded [ʌnˈɡɑ:dɪd], neither [ˈnaɪðǝ], departmental [ˌdi:pɑ:tˈmentl]

“What time did you dine?”

“Half-past seven.”

“How long was it before you went to bed?”

“My wife had gone to the theatre. I waited up for her. It was half-past eleven before we went to our room.”

“Then for four hours the despatch-box had lain unguarded?”

“No one is ever permitted to enter that room save the house-maid in the morning, and my valet, or my wife’s maid, during the rest of the day. They are both trusty servants who have been with us for some time. Besides, neither of them could possibly have known that there was anything more valuable than the ordinary departmental papers in my despatch-box.”

“Who did know of the existence of that letter (кто знал о существовании этого письма)?”

“No one in the house (никто в доме).”

“Surely your wife knew (конечно, ваша жена знала)?”

“No, sir (нет, сэр). I had said nothing to my wife until I missed the paper this morning (я ничего не говорил жене, пока не обнаружил этим утром, что письмо пропало).”

The Premier nodded approvingly (премьер одобрительно кивнул).

“I have long known, sir (я всегда знал, сэр), how high is your sense of public duty (как велико у вас чувство общественного долга),” said he. “I am convinced that in the case of a secret of this importance (я уверен, что в таком секретном и важном деле) it would rise superior to the most intimate domestic ties (оно оказалось бы выше/сильнее самых тесных семейных уз; superior — старший /по рангу, званию и т. д./; лучший, превосходящий; intimate — внутренний; глубоко личный, интимный, сокровенный).”

The European Secretary bowed (министр по европейским делам поклонился).

“You do me no more than justice, sir (вы отдаете мне не более, чем должное, сэр = совершенно верно, сэр). Until this morning I have never breathed one word to my wife upon this matter (до сегодняшнего утра я ни словом не обмолвился жене об этом; to breathe — дышать; тихо говорить; выболтать).”

“Could she have guessed (она могла /сама/ догадаться)?”

approvingly [ǝˈpru:vɪŋlɪ], duty [ˈdju:tɪ], intimate [ˈɪntɪmǝt], breathe [bri:ð]

“Who did know of the existence of that letter?”

“No one in the house.”

“Surely your wife knew?”

“No, sir. I had said nothing to my wife until I missed the paper this morning.”

The Premier nodded approvingly.

“I have long known, sir, how high is your sense of public duty,” said he. “I am convinced that in the case of a secret of this importance it would rise superior to the most intimate domestic ties.”

The European Secretary bowed.

“You do me no more than justice, sir. Until this morning I have never breathed one word to my wife upon this matter.”

“Could she have guessed?”

“No, Mr. Holmes, she could not have guessed (нет, мистер Холмс, она не могла догадаться) — nor could anyone have guessed (никто не мог).”

“Have you lost any documents before (вы теряли документы раньше)?”

“No, sir.”

“Who is there in England who did know of the existence of this letter (кто в Англии знал о существовании этого письма)?”

“Each member of the Cabinet was informed of it yesterday (все члены кабинета были извещены о письме вчера), but the pledge of secrecy which attends every Cabinet meeting (но обязательство хранить тайну, которое сопровождает каждое заседание кабинета; pledge — залог; заклад; обет, обещание) was increased by the solemn warning (было подкреплено официальным предупреждением; to increase — увеличивать/ся/, усиливать/ся/; solemn — торжественный; серьезный; официальный) which was given by the Prime Minister (сделанным премьер-министром). Good heavens, to think (Боже мой, подумать только) that within a few hours I should myself have lost it (что через несколько часов я сам потерял его)!”

His handsome face was distorted with a spasm of despair (его красивое лицо исказилось отчаянием; spasm — спазм, судорога; припадок, приступ), and his hands tore at his hair (а руками он схватил себя за волосы; to tear at — тащить, тянуть с силой). For a moment we caught a glimpse of the natural man (на мгновение мы увидели настоящего человека), impulsive (импульсивного), ardent (горячего), keenly sensitive (очень впечатлительного; keenly — сильно, горячо, страстно). The next the aristocratic mask was replaced (но тут аристократическая маска вернулась на место), and the gentle voice had returned (и спокойный голос ответил; to return — возвращать/ся/; возражать, отвечать).

“Besides the members of the Cabinet (кроме членов кабинета) there are two, or possibly three, departmental officials who know of the letter (два или, возможно, три чиновника департамента знают об этом письме). No one else in England, Mr. Holmes, I assure you (и больше никто в Англии, мистер Холмс, уверяю вас).”

solemn [ˈsɔlǝm], warning [ˈwɔ:nɪŋ], ardent [ˈɑ:d(ǝ)nt], gentle [ʤentl]

“No, Mr. Holmes, she could not have guessed — nor could anyone have guessed.”

“Have you lost any documents before?”

“No, sir.”

“Who is there in England who did know of the existence of this letter?”

“Each member of the Cabinet was informed of it yesterday, but the pledge of secrecy which attends every Cabinet meeting was increased by the solemn warning which was given by the Prime Minister. Good heavens, to think that within a few hours I should myself have lost it!”

His handsome face was distorted with a spasm of despair, and his hands tore at his hair. For a moment we caught a glimpse of the natural man, impulsive, ardent, keenly sensitive. The next the aristocratic mask was replaced, and the gentle voice had returned.

“Besides the members of the Cabinet there are two, or possibly three, departmental officials who know of the letter. No one else in England, Mr. Holmes, I assure you.”

“But abroad (а за границей)?”

“I believe that no one abroad has seen it (полагаю, никто за границей не видел письма) save the man who wrote it (кроме человека, написавшего его). I am well convinced that his Ministers (я твердо убежден, что его министры) — that the usual official channels have not been employed (что обычные официальные каналы не были использованы).”

Holmes considered for some little time (Холмс задумался на короткое время).

“Now, sir, I must ask you more particularly what this document is (а теперь, сэр, я должен расспросить вас более подробно, что это за документ), and why its disappearance should have such momentous consequences (и почему его исчезновение будет иметь столь серьезные последствия; momentous — важный, имеющий большое значение)?”

The two statesmen exchanged a quick glance (два государственных деятеля обменялись быстрым взглядом) and the Premier’s shaggy eyebrows gathered in a frown (и косматые брови премьера нахмурились; frown — сдвинутые брови; хмурый взгляд; насупленность).

“Mr. Holmes, the envelope is a long (мистер Холмс, конверт /письма/ длинный), thin one of pale blue colour (тонкий, бледно-голубого цвета). There is a seal of red wax stamped with a crouching lion (на печати из красного сургуча изображен припавший к земле лев; wax — воск; сургуч; to stamp — штамповать, ставить печать; отпечатывать, оттискивать). It is addressed in large, bold handwriting to — (адрес написан крупным, четким почерком…; bold — отважный, смелый; четкий /о почерке/; жирный /о шрифте/)”

eyebrow [ˈaɪbrau], frown [fraun], envelope [ˈenvǝlǝup], crouching [ˈkrauʧɪŋ]

“But abroad?”

“I believe that no one abroad has seen it save the man who wrote it. I am well convinced that his Ministers — that the usual official channels have not been employed.”

Holmes considered for some little time.

“Now, sir, I must ask you more particularly what this document is, and why its disappearance should have such momentous consequences?”

The two statesmen exchanged a quick glance and the Premier’s shaggy eyebrows gathered in a frown.

“Mr. Holmes, the envelope is a long, thin one of pale blue colour. There is a seal of red wax stamped with a crouching lion. It is addressed in large, bold handwriting to —”

“I fear, sir (боюсь, сэр),” said Holmes, “that, interesting and indeed essential as these details are (как бы ни были интересны и важны эти подробности), my inquiries must go more to the root of things (мои расспросы должны добраться до самой сути дела = мне необходимо знать самое важное; to get at the root of something — добраться до сути чего-либо). What was the letter (о чем было письмо)?”

“That is a State secret of the utmost importance (это государственная тайна величайшей важности), and I fear that I cannot tell you (боюсь, я не могу вам сказать), nor do I see that it is necessary (да и не считаю это необходимым). If by the aid of the powers which you are said to possess (если с помощью способностей, которыми, как говорят, вы обладаете) you can find such an envelope as I describe with its enclosure (вы сможете найти конверт, который я описал, вместе с его содержимым; enclosure — вложение, приложение), you will have deserved well of your country (вы заслужите благодарность своей страны; to deserve well of one's country — иметь /большие/ заслуги перед родиной), and earned any reward which it lies in our power to bestow (и получите любое вознаграждение, которое в наших возможностях; to bestow — давать, даровать, награждать; жаловать).”

Sherlock Holmes rose with a smile (Шерлок Холмс встал, улыбаясь).

“You are two of the most busy men in the country (вы двое — одни из самых занятых людей в этой стране),” said he, “and in my own small way I have also a good many calls upon me (но и я по-своему занят: «ко мне очень много обращаются»). I regret exceedingly that I cannot help you in this matter (очень сожалею, что не могу вам помочь в этом деле), and any continuation of this interview would be a waste of time (и продолжение этой беседы будет пустой тратой времени).”

essential [ɪˈsenʃ(ǝ)l], country [ˈkʌntrɪ], reward [rɪˈwɔ:d], bestow [bɪˈstǝu]

“I fear, sir,” said Holmes, “that, interesting and indeed essential as these details are, my inquiries must go more to the root of things. What was the letter?”

“That is a State secret of the utmost importance, and I fear that I cannot tell you, nor do I see that it is necessary. If by the aid of the powers which you are said to possess you can find such an envelope as I describe with its enclosure, you will have deserved well of your country, and earned any reward which it lies in our power to bestow.”

Sherlock Holmes rose with a smile.

“You are two of the most busy men in the country,” said he, “and in my own small way I have also a good many calls upon me. I regret exceedingly that I cannot help you in this matter, and any continuation of this interview would be a waste of time.”

The Premier sprang to his feet (премьер вскочил на ноги) with that quick, fierce gleam of his deep-set eyes (с той быстрой свирепой вспышкой в глубоко посаженных глазах) before which a Cabinet has cowered (от которой министры кабинета съеживались /от страха/).

“I am not accustomed, sir (я не привык, сэр…),” he began, but mastered his anger and resumed his seat (начал он, но справился с гневом и снова сел; to resume — возобновлять, продолжать /после перерыва/; обретать вновь). For a minute or more we all sat in silence (минуту или более мы все сидели молча). Then the old statesman shrugged his shoulders (затем старый государственный деятель пожал плечами).

“We must accept your terms, Mr. Holmes (мы должны принять ваши условия, мистер Холмс). No doubt you are right (несомненно, вы правы), and it is unreasonable for us to expect you to act (и неразумно с нашей стороны ожидать, что вы начнете действовать) unless we give you our entire confidence (пока мы не доверимся вам полностью).”

“I agree with you (я согласен с вами),” said the younger statesman (сказал младший дипломат).

“Then I will tell you, relying entirely upon your honour (что ж, я расскажу вам, целиком полагаясь на вашу честность) and that of your colleague, Dr. Watson (и честность вашего коллеги, доктора Ватсона). I may appeal to your patriotism also (я также взываю к вашему патриотизму), for I could not imagine a greater misfortune for the country (ибо не могу представить большего несчастья для страны) than that this affair should come out (чем если это дело станет широко известным).”

fierce [fɪǝs], mastered [ˈmɑ:stǝd], colleague [ˈkɔli:ɡ], misfortune [mɪsˈfɔ:ʧ(ǝ)n]

The Premier sprang to his feet with that quick, fierce gleam of his deep‑set eyes before which a Cabinet has cowered.

“I am not accustomed, sir,” he began, but mastered his anger and resumed his seat. For a minute or more we all sat in silence. Then the old statesman shrugged his shoulders.

“We must accept your terms, Mr. Holmes. No doubt you are right, and it is unreasonable for us to expect you to act unless we give you our entire confidence.”

“I agree with you,” said the younger statesman.

“Then I will tell you, relying entirely upon your honour and that of your colleague, Dr. Watson. I may appeal to your patriotism also, for I could not imagine a greater misfortune for the country than that this affair should come out.”

“You may safely trust us (вы вполне можете нам доверять; safely — безопасно, надежно, без риска; safe — безопасный, надежный).”

“The letter, then, is from a certain foreign potentate (итак, это письмо от одного иностранного монарха) who has been ruffled by some recent Colonial developments of this country (который обеспокоен недавней колониальной экспансией = расширением колоний нашей страны; to ruffle — вызывать рябь /на воде/; ерошить /перья, волосы и т. п./; беспокоить/ся/, тревожиться). It has been written hurriedly and upon his own responsibility entirely (оно было поспешно написано полностью по его собственной инициативе; on one's own responsibility — по собственной инициативе; на свою ответственность; response — ответ, отклик). Inquiries have shown that his Ministers know nothing of the matter (наведение справок показало, что его министры ничего не знают об этом). At the same time (вместе с тем; at the same time — в то же время, вместе с тем, однако) it is couched in so unfortunate a manner (письмо написано в таком неуместном тоне; to couch in — выражать, формулировать), and certain phrases in it are of so provocative a character (и некоторые фразы в нем носят столь вызывающий характер; provocative — провокационный; вызывающий; дерзкий), that its publication would undoubtedly lead to a most dangerous state of feeling in this country (что его опубликование, несомненно, привело бы к /возникновению/ очень опасных настроений в нашей стране; state — состояние, положение; feeling — ощущение, чувство; мнение, взгляд). There would be such a ferment, sir (возникло бы такое волнение, сэр; ferment — закваска, фермент; беспокойство, волнение, брожение /умов/), that I do not hesitate to say (могу сказать, не колеблясь) that within a week of the publication of that letter (что через неделю после опубликования письма) this country would be involved in a great war (наша страна была бы вовлечена в большую войну).”

Holmes wrote a name upon a slip of paper (Холмс написал имя на листке бумаги; slip of paper — полоска бумаги; листок бумаги) and handed it to the Premier (и передал его премьер-министру).

recent [ˈri:s(ǝ)nt], couched [kauʧt], provocative [prǝˈvɔkǝtɪv], undoubtedly [ʌnˈdautɪdlɪ]

“You may safely trust us.”

“The letter, then, is from a certain foreign potentate who has been ruffled by some recent Colonial developments of this country. It has been written hurriedly and upon his own responsibility entirely. Inquiries have shown that his Ministers know nothing of the matter. At the same time it is couched in so unfortunate a manner, and certain phrases in it are of so provocative a character, that its publication would undoubtedly lead to a most dangerous state of feeling in this country. There would be such a ferment, sir, that I do not hesitate to say that within a week of the publication of that letter this country would be involved in a great war.”

Holmes wrote a name upon a slip of paper and handed it to the Premier.

“Exactly (совершенно верно). It was he (это он). And it is this letter (и это письмо) — this letter which may well mean the expenditure of a thousand millions (это письмо, которое вполне может означать = повлечет за собой миллиардные расходы: «расходы в тысячи миллионов») and the lives of a hundred thousand men (и жизни сотен тысяч людей) — which has become lost in this unaccountable fashion (пропало таким необъяснимым образом; to account — давать отчет; объяснять).”

“Have you informed the sender (вы известили отправителя)?”

“Yes, sir, a cipher telegram has been despatched (да, сэр, была отправлена шифрованная телеграмма; cipher — код, шифр, тайнопись).”

“Perhaps he desires the publication of the letter (возможно, он хочет опубликования письма).”

“No, sir, we have strong reason to believe (нет, сэр, у нас есть веское основание полагать) that he already understands (что он уже понимает) that he has acted in an indiscreet and hot-headed manner (что поступил неосторожно и опрометчиво: «на горячую голову»; indiscreet — неблагоразумный; неосторожный, опрометчивый; hot-headed — опрометчивый; горячий; вспыльчивый). It would be a greater blow to him and to his country (это было бы еще большим ударом для него и его страны) than to us if this letter were to come out (чем для нас, если бы это письмо было опубликовано).”

“If this is so, whose interest is it that (если так, то в чьих интересах), the letter should come out (обнародовать письмо)? Why should anyone desire to steal it or to publish it (зачем кому-то понадобилось украсть его и опубликовать)?”

expenditure [ɪkˈspendɪʧǝ], cipher [ˈsaɪfǝ], indiscreet [ˌɪndɪˈskri:t], desire [dɪˈzaɪǝ]

“Exactly. It was he. And it is this letter — this letter which may well mean the expenditure of a thousand millions and the lives of a hundred thousand men — which has become lost in this unaccountable fashion.”

“Have you informed the sender?”

“Yes, sir, a cipher telegram has been despatched.”

“Perhaps he desires the publication of the letter.”

“No, sir, we have strong reason to believe that he already understands that he has acted in an indiscreet and hot-headed manner. It would be a greater blow to him and to his country than to us if this letter were to come out.”

“If this is so, whose interest is it that, the letter should come out? Why should anyone desire to steal it or to publish it?”

“There, Mr. Holmes, you take me into regions of high international politics (тут, мистер Холмс, вы /заставляете/ меня касаться области высокой международной политики). But if you consider the European situation (но если вы примете во внимание ситуацию в Европе: «европейскую ситуацию») you will have no difficulty in perceiving the motive (вам не составит труда понять мотив /преступления/). The whole of Europe is an armed camp (вся Европа — это вооруженный лагерь). There is a double league (существует двойной союз = два союза; league — лига, союз, союз государств) which makes a fair balance of military power (которые сохраняют баланс военной силы; fair — честный, справедливый; приемлемый; изрядный). Great Britain holds the scales (Великобритания сохраняет нейтралитет; scale — чаша весов; to hold the scales between two rivals — не оказывать предпочтения ни одному из соперников). If Britain were driven into war with one confederacy (если бы Британия была втянута в войну с одним союзом), it would assure the supremacy of the other confederacy (это обеспечило бы превосходство другого союза; supremacy —верховенство; превосходство), whether they joined in the war or not (/независимо от того/, участвовал бы он в этой войне или нет; to join in — присоединяться, принять участие в чем-либо/; вступать). Do you follow (понимаете: «следуете = следите за мыслями»)?”

“Very clearly (/все/ очень ясно). It is then the interest of the enemies of this potentate to secure and publish this letter (значит, враги этого монарха заинтересованы в краже и опубликовании письма; to secure — охранять, оберегать; завладевать, получать), so as to make a breach between his country and ours (чтобы пробить брешь = посеять раздор между его страной и нашей)?”

“Yes, sir (да, сэр).”

region [ˈri:ʤ(ǝ)n], perceiving [pǝˈsi:vɪŋ], league [li:ɡ], confederacy [kǝnˈfed(ǝ)rǝsɪ], supremacy [sǝˈpremǝsɪ], enemy [ˈenǝmɪ], secure [sɪˈkjuǝ]

“There, Mr. Holmes, you take me into regions of high international politics. But if you consider the European situation you will have no difficulty in perceiving the motive. The whole of Europe is an armed camp. There is a double league which makes a fair balance of military power. Great Britain holds the scales. If Britain were driven into war with one confederacy, it would assure the supremacy of the other confederacy, whether they joined in the war or not. Do you follow?”

“Very clearly. It is then the interest of the enemies of this potentate to secure and publish this letter, so as to make a breach between his country and ours?”

“Yes, sir.”

“And to whom would this document be sent (а кому могли переслать этот документ; to send — посылать) if it fell into the hands of an enemy (если бы он попал в руки врага)?”

“To any of the great Chancelleries of Europe (любому из правительств великих /держав/ Европы; chancellery — звание канцлера; канцелярия /посольства, консульства/). It is probably speeding on its way thither at the present instant (возможно, оно мчится туда в настоящий момент; on the way — в пути, по дороге; thither — туда, в ту сторону) as fast as steam can take it (так быстро, как /только/ пароход может везти его; steam — пар).”

Mr. Trelawney Hope dropped his head on his chest and groaned aloud (мистер Трелони Хоуп опустил голову на грудь и тяжело вздохнул; to groan — стонать, тяжело вздыхать; groan — стон). The Premier placed his hand kindly upon his shoulder (премьер ласково положил руку ему на плечо).

“It is your misfortune, my dear fellow (это ваше несчастье = с вами случилось несчастье, мой дорогой). No one can blame you (никто не станет вас винить). There is no precaution which you have neglected (нет такой меры предосторожности, которой вы не приняли = вы приняли все меры предосторожности; to neglect — пренебрегать; упускать, не делать /чего-либо/ нужного). Now, Mr. Holmes, you are in full possession of the facts (теперь, мистер Холмс, вы располагаете всеми фактами). What course do you recommend (что вы посоветуете предпринять; course — курс, направление; линия поведения, образ действия)?”

Holmes shook his head mournfully (Холмс печально покачал головой; to mourn —скорбеть, оплакивать; горевать, печалиться).

“You think, sir, that unless this document is recovered there will be war (вы полагаете, сэр, что если этот документ не будет возвращен, начнется война)?”

“I think it is very probable (думаю, это вполне возможно).”

chancellery [ˈʧɑ:ns(ǝ)lǝrɪ], precaution [prɪˈkɔ:ʃ(ǝ)n], neglected [nɪˈɡlektɪd]

“And to whom would this document be sent if it fell into the hands of an enemy?”

“To any of the great Chancelleries of Europe. It is probably speeding on its way thither at the present instant as fast as steam can take it.”

Mr. Trelawney Hope dropped his head on his chest and groaned aloud. The Premier placed his hand kindly upon his shoulder.

“It is your misfortune, my dear fellow. No one can blame you. There is no precaution which you have neglected. Now, Mr. Holmes, you are in full possession of the facts. What course do you recommend?”

Holmes shook his head mournfully.

“You think, sir, that unless this document is recovered there will be war?”

“I think it is very probable.”

“Then, sir, prepare for war (тогда, сэр, готовьтесь к войне).”

“That is a hard saying, Mr. Holmes (это жесткое высказывание, мистер Холмс).”

“Consider the facts, sir (примите во внимание факты, сэр). It is inconceivable that it was taken after eleven-thirty at night (невозможно, чтобы письмо было похищено после одиннадцати тридцати ночи; inconceivable — необъяснимый, непонятный, непостижимый; немыслимый), since I understand that Mr. Hope and his wife were both in the room (поскольку, как я понимаю, мистер Хоуп и его жена оба находились в комнате) from that hour until the loss was found out (с этого часа и до того /момента/, когда обнаружилась пропажа). It was taken, then, yesterday evening between seven-thirty and eleven-thirty (значит, письмо взяли вчера вечером, между половиной восьмого и половиной двенадцатого), probably near the earlier hour (возможно, ближе к более раннему часу = ближе к половине восьмого), since whoever took it evidently knew (так как, кто бы его ни взял, он, очевидно, знал; whoever — кто бы ни, который бы ни; любой) that it was there and would naturally secure it as early as possible (что оно находится там, и, конечно, попытался похитить его как можно раньше; to secure — обеспечивать; завладевать, овладевать). Now, sir, if a document of this importance were taken at that hour (а теперь, сэр, если такой важный документ похитили в этот час), where can it be now (где он может быть сейчас)? No one has any reason to retain it (ни у кого нет причин хранить его; to retain — сохранять, удерживать). It has been passed rapidly on to those who need it (его быстро передали тем, кому оно нужно). What chance have we now to overtake or even to trace it (какие у нас теперь шансы догнать или даже разыскать его)? It is beyond our reach (оно недосягаемо для нас: «вне пределов нашей досягаемости»).”

The Prime Minister rose from the settee (премьер-министр поднялся с дивана; to rise).

whoever [hu:ˈevǝ], thirty [ˈƟǝ:tɪ], chance [ʧɑ:ns], beyond [bɪˈjɔnd]

“Then, sir, prepare for war.”

“That is a hard saying, Mr. Holmes.”

“Consider the facts, sir. It is inconceivable that it was taken after eleven‑thirty at night, since I understand that Mr. Hope and his wife were both in the room from that hour until the loss was found out. It was taken, then, yesterday evening between seven-thirty and eleven-thirty, probably near the earlier hour, since whoever took it evidently knew that it was there and would naturally secure it as early as possible. Now, sir, if a document of this importance were taken at that hour, where can it be now? No one has any reason to retain it. It has been passed rapidly on to those who need it. What chance have we now to overtake or even to trace it? It is beyond our reach.”

The Prime Minister rose from the settee.

“What you say is perfectly logical, Mr. Holmes (то, что вы говорите, — совершенно логично, мистер Холмс). I feel that the matter is indeed out of our hands (полагаю, что мы действительно ничего не можем сделать; to be out of hands — отбиться от рук, выйти из повиновения, из-под контроля).”

“Let us presume, for argument’s sake (допустим, чисто теоретически; argument — довод, аргумент, доказательство; обсуждение; for the sake of — ради, во имя, с целью), that the document was taken by the maid or by the valet — (что документ был похищен горничной или камердинером…)”

“They are both old and tried servants (они оба — старые и надежные слуги; tried —надежный, проверенный, испытанный).”

“I understand you to say that your room is on the second floor (насколько я понимаю, вы говорите, что ваша комната находится на третьем этаже), that there is no entrance from without (и не имеет входа снаружи), and that from within no one could go up unobserved (а изнутри никто не мог пройти незамеченным). It must, then, be somebody in the house who has taken it (значит, его похитил кто-то в доме = из домашних). To whom would the thief take it (кому вор мог передать его)? To one of several international spies and secret agents (одному из нескольких международных шпионов и секретных агентов), whose names are tolerably familiar to me (чьи имена мне довольно хорошо известны; tolerably — терпимо; сносно, удовлетворительно; familiar — близкий, хорошо знакомый). There are three who may be said to be the heads of their profession (есть три человека, которые, можно сказать, стоят во главе своей деятельности = являются основными/возглавляют всю эту компанию; to be at the head of — возглавлять, находиться во главе). I will begin my research by going round and finding (я начну поиски с того, что обойду их и узнаю; to go round — вращаться; обходить) if each of them is at his post (находится ли каждый из них на своем посту = все ли на месте). If one is missing — especially if he has disappeared since last night (если кого-то не хватает, особенно если он исчез прошлым вечером) — we will have some indication as to where the document has gone (то у нас будет указание на то, куда этот документ отправился).”

presume [prɪˈzju:m], tolerably [ˈtɔl(ǝ)rǝblɪ], disappeared [ˌdɪsǝˈpɪǝd]

“What you say is perfectly logical, Mr. Holmes. I feel that the matter is indeed out of our hands.”

“Let us presume, for argument’s sake, that the document was taken by the maid or by the valet —”

“They are both old and tried servants.”

“I understand you to say that your room is on the second floor, that there is no entrance from without, and that from within no one could go up unobserved. It must, then, be somebody in the house who has taken it. To whom would the thief take it? To one of several international spies and secret agents, whose names are tolerably familiar to me. There are three who may be said to be the heads of their profession. I will begin my research by going round and finding if each of them is at his post. If one is missing — especially if he has disappeared since last night — we will have some indication as to where the document has gone.”

“Why should he be missing (а зачем ему уезжать)?” asked the European Secretary (спросил министр по европейским делам). “He would take the letter to an Embassy in London, as likely as not (пожалуй, он мог бы отнести письмо в посольство в Лондоне; as likely as not — вполне вероятно, по всей вероятности, наверное).”

“I fancy not (не думаю). These agents work independently (эти агенты работают самостоятельно; independence — независимость, самостоятельность; to depend on smth. — зависеть от чего-либо), and their relations with the Embassies are often strained (и их отношения с посольствами часто напряженные).”

The Prime Minister nodded his acquiescence (премьер-министр кивком выразил согласие; acquiescence — уступка, /молчаливое или неохотное/ согласие).

“I believe you are right, Mr. Holmes (полагаю, вы правы, мистер Холмс). He would take so valuable a prize to headquarters with his own hands (он доставил бы такую ценную добычу в штаб-квартиру собственноручно: «своими собственными руками»). I think that your course of action is an excellent one (думаю, у вас превосходный план действий). Meanwhile, Hope, we cannot neglect all our other duties on account of this one misfortune (между тем, Хоуп, мы не можем забывать о других наших обязанностях из-за этого несчастья). Should there be any fresh developments during the day (если произойдут какие-либо новые события в течение дня) we shall communicate with you (мы сообщим вам), and you will no doubt let us know the results of your own inquiries (и вы, несомненно, дадите нам знать о результатах ваших собственных расследований).”

The two statesmen bowed (два министра поклонились) and walked gravely from the room (и со степенным видом вышли из комнаты; grave — серьезный, важный; степенный).

embassy [ˈembǝsɪ], acquiescence [ækwɪˈes(ǝ)ns], communicate [kǝˈmju:nɪkeɪt]

“Why should he be missing?” asked the European Secretary. “He would take the letter to an Embassy in London, as likely as not.”

“I fancy not. These agents work independently, and their relations with the Embassies are often strained.”

The Prime Minister nodded his acquiescence.

“I believe you are right, Mr. Holmes. He would take so valuable a prize to headquarters with his own hands. I think that your course of action is an excellent one. Meanwhile, Hope, we cannot neglect all our other duties on account of this one misfortune. Should there be any fresh developments during the day we shall communicate with you, and you will no doubt let us know the results of your own inquiries.”

The two statesmen bowed and walked gravely from the room.

When our illustrious visitors had departed (когда наши высокие гости удалились; illustrious — знаменитый; известный) Holmes lit his pipe in silence (Холмс молча зажег трубку) and sat for some time lost in the deepest thought (и некоторое время сидел, погрузившись в размышления: «в глубочайшую мысль = задумчивость»). I had opened the morning paper (я открыл утреннюю газету) and was immersed in a sensational crime (и углубился в чтение о сенсационном преступлении; to immerse — погружаться, уходить с головой; увлекаться) which had occurred in London the night before (которое произошло в Лондоне накануне вечером), when my friend gave an exclamation (как вдруг мой приятель издал восклицание), sprang to his feet (вскочил на ноги), and laid his pipe down upon the mantelpiece (и положил трубку на каминную полку).

“Yes,” said he, “there is no better way of approaching it (нет лучшего пути подойти к /этой проблеме/; to approach — приближаться). The situation is desperate, but not hopeless (положение отчаянное, но не безнадежное; hope — надежда). Even now, if we could be sure which of them has taken it (даже теперь, если бы мы смогли узнать, кто из них похитил письмо), it is just possible that it has not yet passed out of his hands (вполне возможно, что оно по-прежнему у него: «еще не ушло из его рук»). After all, it is a question of money with these fellows (в конце концов, это вопрос денег, что касается этих людей = этих людей интересуют лишь деньги), and I have the British treasury behind me (а к моим услугам: «за мной» — Британское казначейство; treasury — сокровищница; государственное казначейство). If it’s on the market I’ll buy it (если письмо продается, я куплю его; to be on the market — продаваться; market — рынок) — if it means another penny on the income-tax (/даже/ если это означает дополнительный пенни в подоходном налоге). It is conceivable that the fellow might hold it back to see (возможно, что похититель держит письмо у себя, чтобы узнать; to hold back — сдерживать, удерживать; утаивать) what bids come from this side (какие предложения будут с этой стороны = здесь) before he tries his luck on the other (прежде чем попытать счастье за границей: «на другой /стороне/»; to try one's luck — рискнуть, попытать счастья). There are only those three capable of playing so bold a game (есть только три человека, способных на такую смелую/дерзкую игру) — there are Oberstein (это Оберштейн), La Rothiere (Ля Ротьер), and Eduardo Lucas (и Эдуардо Лукас). I will see each of them (я повидаюсь с каждым из них).”

London [ˈlʌndǝn], treasury [ˈtreʒ(ǝ)rɪ], income-tax [ˈɪnkǝmtæks], capable [ˈkeɪpǝb(ǝ)l]

When our illustrious visitors had departed Holmes lit his pipe in silence and sat for some time lost in the deepest thought. I had opened the morning paper and was immersed in a sensational crime which had occurred in London the night before, when my friend gave an exclamation, sprang to his feet, and laid his pipe down upon the mantelpiece.

“Yes,” said he, “there is no better way of approaching it. The situation is desperate, but not hopeless. Even now, if we could be sure which of them has taken it, it is just possible that it has not yet passed out of his hands. After all, it is a question of money with these fellows, and I have the British treasury behind me. If it’s on the market I’ll buy it — if it means another penny on the income-tax. It is conceivable that the fellow might hold it back to see what bids come from this side before he tries his luck on the other. There are only those three capable of playing so bold a game — there are Oberstein, La Rothiere, and Eduardo Lucas. I will see each of them.”

I glanced at my morning paper (я взглянул на утреннюю газету).

“Is that Eduardo Lucas of Godolphin Street (это Эдуардо Лукас с Годолфин-стрит)?”

“Yes.”

“You will not see him (вы не повидаетесь с ним).”

“Why not (почему)?”

“He was murdered in his house last night (он был убит в своем доме вчера вечером).”

My friend has so often astonished me in the course of our adventures (мой друг так часто удивлял меня во время наших приключений) that it was with a sense of exultation that I realized (что с чувством торжества я понял = я испытал чувство торжества, увидев) how completely I had astonished him (что совершенно поразил его). He stared in amazement (он уставился /на меня/ в изумлении), and then snatched the paper from my hands (затем выхватил газету из моих рук). This was the paragraph which I had been engaged in reading (вот та заметка, которую я читал; paragraph — абзац; параграф, пункт; краткая газетная заметка) when he rose from his chair (когда он встал со своего кресла).

exultation [ˌeɡzʌlˈteɪʃ(ǝ)n], completely [kǝmˈpli:tlɪ], paragraph [ˈpærǝɡrɑ:f]

I glanced at my morning paper.

“Is that Eduardo Lucas of Godolphin Street?”

“Yes.”

“You will not see him.”

“Why not?”

“He was murdered in his house last night.”

My friend has so often astonished me in the course of our adventures that it was with a sense of exultation that I realized how completely I had astonished him. He stared in amazement, and then snatched the paper from my hands. This was the paragraph which I had been engaged in reading when he rose from his chair.