Англо-Бурская война (1899—1902)

Глава XXV. Марш на Преторию

В самом начале мая, когда закончился сезон дождей и вельд стал зелёным, завершились шесть недель вынужденного безделья лорда Робертса. Он ещё раз собрал свои силы для одного из тех «прыжков тигра», такого же точного и неотразимого, как тот, что привёл его из Белмонта в Блумфонтейн, или как один из более ранних, позволивший ему пройти от Кабула до Кандагара. Его армия была ослаблена болезнями, в госпиталь были отправлены восемь тысяч человек; но кто остался под знамёнами, сохранили высокий дух и рвались в бой. Любое изменение, которое увело бы их прочь от охваченной мором, пахнущей злом столицы, что так страшно мстила захватчикам, было бы изменением к лучшему. Поэтому лица их были радостны, а шаг скор, когда 1 мая основная колонна покинула Блумфонтейн и двинулась под звуки оркестра по северной дороге.

3 мая после двадцатимильного марша главные силы были собраны в Кари. Двести двадцать миль отделяли их от Претории, но менее чем через месяц с момента отправки, несмотря на разрушенные железные дороги, множество рек и ручьёв, сопротивление врага, эта армия уже входила на главную улицу столицы Трансвааля. Даже если бы на пути не было врага, и тогда это было бы замечательное зрелище, тем более что армия двигалась фронтом шириной в двадцать или более миль, все участки которого необходимо было координировать. Настоящая глава будет посвящена этому великому маршу.

Робертс подготовил путь, расчистив юго-восточный сектор территории Оранжевой Республики, и в момент наступления фронт армии представлял собой полукольцо протяжённостью около сорока миль, правый фланг которого под командованием Яна Гамильтона находился неподалёку от Табанчу, а левый у Кари. Это была широкая сеть, которая должна была, постепенно сужаясь, пройтись с юга на север через территорию Оранжевой Республики. Замысел был превосходен и, по-видимому, был заимствован из бурской стратегии, в свою очередь перенятой у зулусов. Прочный центр должен был сдержать любую силу, тогда как мобильные фланги — Хаттон на левом, а Гамильтон на правом — окружить и сковать врага, подобно тому, как Кронье был скован в Паардеберге. Все кажется исключительно простым, если осуществлять это в меньшем масштабе. Но когда размах фронта составляет сорок миль, — поскольку ваш фронт должен быть достаточно широким, чтобы охватить фронт противника, — и когда сильно разведённые фланги не имеют железнодорожного сообщения, то необходим такой мастер тактического руководства, как лорд Китчинер, чтобы привести подобное предприятие к конечному успеху.

3 мая, в день наступления из Кари — нашей самой северной точки — диспозиция армии лорда Робертса вкратце была следующей. На левом фланге находился Хаттон со своими смешанными силами, состоящими из конных пехотинцев, собранных со всех уголков Империи. Крепкий и мобильный отряд с несколькими батареями конной артиллерии и малокалиберными автоматическими пушками удерживал фронт в нескольких милях к востоку от железнодорожной линии, двигаясь параллельно ей в северном направлении. Главные силы Робертса удерживали позиции у железной дороги, чрезвычайно быстро отремонтированной Железнодорожным полком пионеров вместе с инженерным полком под командованием Жиро и Сеймура. Можно было видеть, что водопропускные трубы под полотном были разрушены, тем не менее поезда прошли этот участок за один день. Эта главная колонна состояла из 11-й дивизии Пола-Карю, в которую входили гвардейцы и бригада Стивенсона (Уорикский, Эссекский, Уэльский и Йоркширский полки). Их дополняли 83-й, 84-й и 85-й полки Королевской артиллерии с тяжёлыми орудиями и небольшим числом конных пехотинцев. Пройдя вдоль широко растянувшегося британского фронта, вы, преодолев разрыв в семь-восемь миль встречали дивизию Такера (7-ю), которая состояла из бригады Максвелла (ранее Чермсайда — Норфолкский, Линкольнский, Гемпширский полки и Уэльский приграничный полк). Справа от них — конные пехотинцы Ридли. За ними, растягиваясь на много миль и со значительными промежутками, находились кавалерия Бродвуда и бригада Брюса Гамильтона (Дербиширский, Суссекский, Камеронский полки и Лондонский имперский волонтёрский полк), наконец, на самом краю правого фланга, в сорока милях от лорда Робертса, расположились все силы Яна Гамильтона, состоящие из Шотландского, Канадского, Шропширского и Корнуэльского полков с кавалерией и конной пехотой, выступившие клином в западном направлении, чтобы соединиться с соседями и занять Винбург, как это уже описывалось. Армия, с которой лорд Робертс выступил на Трансвааль, насчитывала от сорока до пятидесяти тысяч человек.

Он ожидал, что его мобильный и ловкий противник совершит обход и ударит нам в тыл. Было предусмотрено все, чтобы отразить подобную попытку. Рандл с 8-й дивизией и Колониальная дивизия Брабанта остались в тылу правого фланга, чтобы отразить нападение неприятеля. В Блумфонтейне находились дивизии Келли-Кенни (6-я) и Чермсайда (3-я), с частями кавалерии и артиллерией. Войско Метуэна двигалось из Кимберли по направлению к Босхофу, составляя крайнюю часть левого крыла главного наступления, хотя и находилось в сотне миль от него. Лорд Робертс справедливо полагал, что именно на правом фланге нам грозит опасность, и именно здесь были предприняты все меры предосторожности.

Цель первого дня марша — небольшой городок Брандфорд в десяти милях к северу от Кари. Головные силы основной колонны оказались прямо перед ним, тогда как колонна левого фланга обошла городок и отбросила буров с занимаемых позиций. Дивизия Такера, расположившаяся правее, встретила сопротивление противника и сломила его артиллерией. 4 мая был днём отдыха для пехоты, но 5-го в том же порядке она продвинулась вперёд на двадцать миль и оказалась к югу от реки Вет, где враг подготовился к ожесточённому сопротивлению. Началась мощная артиллерийская дуэль: как обычно, открыто стоящие орудия британцев — против невидимого врага. Через три часа жестокого огня конная пехота переправилась через реку и слева обошла бурский фланг, где неприятель поспешно отступил. Первыми на захваченном плацдарме закрепились два отряда канадцев и новозеландцев, которых энергично поддержал 3-й полк конных пехотинцев под командованием капитана Энли. Стремительная атака высоты двадцатью тремя западноавстралийцами стала ещё одним великолепным эпизодом, которым отмечено это сражение, где наши потери были незначительными. Люди Хаттона захватили «максим» и от двадцати до тридцати пленников. На следующий день (6 мая) армия двинулась через опасный брод на Вет-Ривер и этой же ночью остановилась у Смаалдеела, приблизительно в пяти милях к северу от него. Одновременно Ян Гамильтон сумел продвинуться до Уинбурга, так что армия сократила свой фронт примерно вдвое, сохранив при этом взаиморасположение частей. Гамильтон, получив подкрепление в Джакобсрусте, имел под своим командованием такие мощные силы, что сломил сопротивление. Его действия между Табанчу и Уинбургом стоили бурам тяжёлых потерь, а в одном бою был разбит немецкий легион. Неофициальные войны, которые вели против нас граждане многих государств при попустительстве своих правительств, — это факт, по поводу которого гордость, а, возможно, и политические соображения не позволяют нам жаловаться, но удивительно будет, если будущее не подтвердит, что эта слабость породила очень опасный прецедент, и им трудно будет протестовать, когда в следующем военном конфликте, в который будут вовлечены Франция или Германия, они обнаружат, что против них сражаются несколько сотен британских искателей приключений.

Описание наступления армии теперь затронет более географическую сторону, нежели военную, поскольку она двигалась на север без остановок, за исключением тех, которые были вызваны необходимостью строительства железнодорожных веток, компенсировавших разрушение крупных железнодорожных мостов. Пехота, как и всегда в этой кампании, двигалась достаточно быстро, и хотя расстояние в двадцать миль может казаться весьма небольшим для здорового человека на европейской дороге, оно весьма значительно для солдата, идущего с грузом в тридцать-сорок фунтов под африканским солнцем. Боевой настрой людей вызывал восхищение, они жаждали встречи с неуловимым противником, который постоянно мелькал перед ними. Огромные клубы дыма покрывали небо на севере: буры подожгли сухую траву — частично, чтобы прикрыть своё собственное отступление, частично, чтобы форма цвета хаки выделялась на обожжённой земле. Далеко на флангах мерцание гелиографов указывало на местоположение широко раскинутых крыльев.

10 мая войска лорда Робертса, отдохнув три дня в Смаалдееле, двинулись вперёд в Велгелеген. Быстро подошла кавалерия Френча, укрепив центр и левое крыло армии. Утром 10-го оккупанты обнаружили перед собой прочную позицию, которую буры заняли на северном берегу Сэнд-Ривер. Их войска растянулись на двадцать миль, командование возглавляли Филипп и Луис Бота; все свидетельствовало о предстоящем генеральном сражении. Если бы по позициям был нанесён фронтальный удар, то нельзя было бы исключить повторения Коленсо, но британцы теперь понимали, что такие сражения выигрываются умом, а не кровью. Кавалерия Френча обошла буров с одной стороны, а пехота Брюса Гамильтона — с другой. В принципе, нам никогда не удавалось пройти фланги буров, но на этот раз их фронт был так растянут, что мы могли прорвать его в любой точке. Не было жестокого боя, а было ровное и неуклонное движение британцев и столь же ровное отступление буров. Отличился наступавший слева Суссекский полк, стремительным штурмом взявший важную высоту. Потери были небольшими, за исключением кавалерийского отряда, который оказался отрезанным крупными силами врага: капитан Элворти убит, а в плен попали Хейг из Иннискиллингского полка, Уилкинсон из Австралийского конного полка и двадцать солдат. Мы также взяли в плен около сорока или пятидесяти человек, а общие потери противника составили гораздо больше. Весь бой, ширина полосы которого примерно равнялась расстоянию от Лондона до Уокинга, стоил британцам не более двухсот человек и позволил нашей армии прорвать самые прочные оборонительные позиции, с которыми мы когда-либо сталкивались. Война на заключительном этапе, несомненно, имеет то положительное качество, что становится практически бескровной, учитывая количество людей, участвующих в боях, и количество истраченного пороха. Пехота пробивалась вперёд, оплачивая дорогу изношенными сапогами, а не потерянными жизнями.

11 мая армия лорда Робертса продвинулась на двадцать миль к Женева-Сайдинг, и все было подготовлено к сражению, которое могло начаться на следующий день — считалось, что буры наверняка будут защищать свою новую столицу — Кроонстад. На самом деле даже здесь они не заняли оборону, и 12 мая в час дня лорд Робертс вошёл в город. Стейн, Бота и Де Вет скрылись, и было объявлено, что городок Линдли стал новой резиденцией правительства. Британцы прошли уже половину пути до Претории, и было очевидно, что на южном берегу реки Вааль они не встретят серьёзного сопротивления. Многие бюргеры сдавали оружие и возвращались на свои фермы. На юго-востоке Рандл и Брабант не спеша продвигались вперёд, в то время как противостоящие им буры отступали по направлению к Линдли. На западе Хантер пересёк Вааль у Виндсортона, а бригада фузилеров Бартона приняла участие в жестоком бою у Рооидама, тогда как колонна Мейгона, идущая в подкрепление Мафекингу, обошла их фланг — манёвр, ускользнувший от внимания британской публики, но, конечно же, не буров. Потери в бою при Рооидаме составили девять убитыми и тридцать ранеными; наступление фузилеров было неотразимым, и потери буров на этот раз, когда их отбрасывали от высотки к высотке, превзошли потери британцев. Добровольческая территориальная конница продемонстрировала ещё раз, что в войсках Южной Африки мало кто может сравниться отвагой с этими отличными охотниками из центральных графств Англии, с непреодолимым желанием разражаться охотничьим «ату!», поднимаясь в атаку. В результате боя бурские войска начали отступать вдоль Вааля, направляясь к Кристиане и Блумхофу. Преследуя их, Хантер вступил в Трансвааль, он самым первым пересёк границу, если не считать родезийцев, совершавших набеги в начале войны. Метуэн тем временем следовал курсом параллельно Хантеру, но южнее; его непосредственной целью являлся Хоопстад. Крошечный «юнион джэк», воткнутый в карты во многих британских домах, теперь стремительно перемещался вверх.

Силы Буллера также стремительно двигались на север; пришло время, когда у гарнизона Ледисмита, отдохнувшего, восстановившего здоровье и силу, появилась возможность нанести ответный удар тому, кто так долго досаждал им. Многие из этих прекрасных солдат были отозваны в другие места ведения боевых действий. Бригада Харта и бригада фузилеров Бартона направились с Хантером в Кимберли, чтобы войти в состав 10-й дивизии, а Имперская лёгкая конница была переведена в подкрепление Мафекингу. Оставались полки, укреплённые за счёт призванных и волонтёров из Британии. Не менее двадцати тысяч сабель и штыков были готовы и стремились к переходу через горы Биггарсберга.

Неровная гористая линия лишь в трех местах пересечена перевалами, на каждом из которых противник держал прочную оборону. Любая попытка прямого штурма могла повлечь за собой значительные потери. Поэтому Буллер вместе с людьми Хилдьярда, аккуратно демонстрируя свои войска и таким образом отвлекая противника, дал возможность остальной части армии обойти с флангов линию обороны и 15 мая внезапно атаковать Данди. Много событий произошло с того октябрьского дня, когда Пенн Саймонс повёл три своих храбрых полка на Талана-Хилл, и теперь, наконец, после семи изнурительных месяцев вновь была занята территория, которой он овладел тогда. Ветераны того похода навестили могилу командира и подняли национальный флаг над прахом самого бесстрашного человека.

Буры, численность которых не превышала нескольких тысяч, теперь быстро отходили в свою страну через Северный Наталь. На них сказалось долгое напряжение Ледисмита; солдаты, с которыми нам предстояло встретиться весьма отличались от воинов Спион-Копа и Николсонс-Нека. Они действовали великолепно, но есть предел человеческой выносливости — эти крестьяне не смогли бы долго противостоять взрывам лиддита и штыкам разъярённых солдат. Можно гордиться теми кампаниями, когда, находясь в менее выигрышных условиях, мы противостояли численно превосходящему противнику, но теперь мы могли лишь с сочувствием отнестись к этим, попавшим в такое сложное положение смелым бюргерам, жертвам разложившегося правительства и своих собственных заблуждений. Тирольцы Гофера, вандейцы Шаретта и шотландцы Брюса никогда не сражались великолепнее, чем эти дети вельда, но они воевали с реальным, а не воображаемым тираном. Больно думать о бойне, страданиях, невосполнимых потерях, пролитой крови солдат и горьких слезах женщин — обо всем, чего можно было избежать, если бы удалось убедить одного упрямого и невежественного человека позволить государству, которым он управлял, придерживаться традиций, которым следует каждое цивилизованное государство мира.

Буллер теперь продвигался быстро и решительно, что приятно контрастировало с некоторыми из его более ранних операций. Хотя Данди был взят лишь 15 мая, уже 18-го авангард Буллера был в Ньюкасле, в пятидесяти милях к северу. За девять дней он прошёл 138 миль. 19-го армия уже находилась под сенью Маджубы, которая так долго отбрасывала свою зловещую тень на южноафриканскую политику. Впереди находился исторический Лаингс-Нек — перевал, ведущий из Наталя в Трансвааль, через который проходит известный железнодорожный туннель. Здесь буры заняли ту самую позицию, которая девятнадцать лет назад оказалась слишком прочной для британских войск. И теперь они вернулись, чтобы предпринять новую попытку. Требовалась остановка, поскольку в войсках заканчивались припасы, взятые из расчёта на десять дней, и необходимо было дождаться окончания ремонта железнодорожного пути. Эта передышка позволила 5-й дивизии Хилдьярда и 4-й дивизии Литтлтона подойти ко 2-й дивизии Клери и вместе с кавалерией Дундональда сформировать наш авангард по всему фронту. Единственные потери, которые случились во время этого внушительного марша, выпали на долю одного эскадрона конной пехоты Бетьюна, который был брошен в направлении Фрейхейда, чтобы удостовериться, что наш фланг чист. Он попал в засаду и был практически уничтожен огнём в упор. Итогом этой трагедии стала потеря шестидесяти шести человек — из них почти половина убитыми — и, по-видимому, это было, как и большинство наших неудач, следствием плохой разведки. Буллер вызвал две свои оставшиеся дивизии и, отремонтировав железную дорогу, перешёл к действиям, с целью выманить буров из Лаингс-Нека, точно так же, как он выманил их из Биггарсберга. В конце мая Хилдьярд и Литтлтон были отправлены в восточном направлении, чтобы предотвратить возможный обход со стороны Утрехта.

12 мая лорд Робертс занял Кроонстад, где он задержался на восемь дней, прежде чем возобновил наступление. К концу этого периода железная дорога была восстановлена и обеспечен достаточный запас всего необходимого, чтобы позволить ему наступать без опасения. Местность, по которой он продвигался, изобиловала живностью, но с тем уважительным отношением к частной собственности, какое в своё время демонстрировал Веллингтон во Франции, голодным солдатам не позволяли взять даже цыплёнка. Наказание за мародёрство было моментальным и суровым. Да, действительно, были случаи, когда фермы сжигались, а имущество конфисковалось, но это было наказание за конкретный проступок, а не являлось частью системы. Плетущийся «Томми» искоса посматривал на откормленных гусей, которые покрывали запруду у дороги, но он не решался рисковать своей жизнью, позволив себе сомкнуть руки на соблазнительном белом горле. Он маршировал через страну изобилия, довольствуясь грязной водой и мясными консервами.

Восемь дней паузы лорд Робертс провёл, изучая в деталях общую военную ситуацию. Мы уже рассказали, как Буллер прошёл на север до границы с Наталем. На западе Метуэн продвинулся до Хоопстада, а Хантер — до Кристиании, наводя порядок и собирая оружие по мере своего продвижения. Рандл на юго-востоке овладел богатыми зерновыми районами и 21 мая вступил в Ледибранд. Перед ним простиралась труднопроходимая гористая местность вокруг Сенекала, Фиксбурга и Бетлехема, в которой ему предстояло задержаться так надолго. Ян Гамильтон медленно двигался в северном направлении, справа от железнодорожной линии, и в настоящий момент расчищал район между Линдли и Хейлброном, проходя через оба города и заставляя Стейна вновь сменить столицу — теперь столицей стал Фреде на крайнем северо-востоке Оранжевой Республики. Во время этих операций перед Гамильтоном постоянно находились грозные братья Де Веты, а его продвижение сопровождалось перестрелками, потери от которых составили около сотни человек. Его правый фланг и тыл беспрестанно подвергались атакам, и эти проявления военной силы вне направления линии нашего наступления таили в себе угрозу в будущем.

22 мая главная армия возобновила своё наступление, продвинувшись вперёд на пятнадцать миль от Хонингс-Спруйта. 23-го ещё один переход в двадцать миль по прекрасной холмистой саванне привёл войска к Реностр-Ривер. Буры подготовились к обороне, но Гамильтон находился уже у Хейлброна, слева от них, а Френч — на их правом фланге. Через реку переправились беспрепятственно. 24-го армия находилась на дороге во Фредефорт, а 26-го авангард пересёк реку Вааль по Видджоенскому броду, 27 мая за ним последовала и вся армия. Войска Гамильтона были своевременно переброшены с правого на левый фланг, и таким образом, силы буров сосредоточились на ложном направлении.

Подготовка к обороне велась по линии железной дороги, но широкие манёвренные передвижения на флангах, осуществлённые неутомимым Френчем и Гамильтоном, делали любое сопротивление бессмысленным. Британские колонны двигались вперёд безостановочно, наступая в северном направлении к месту назначения. Основная часть жителей Свободного Государства отказалась покидать свою страну и перешла в восточную и северную части Республики, где, как ошибочно полагали британские генералы, — и будущие события это подтвердили — они не могли уже принести никакого вреда. Государство, которое они должны были защищать с оружием в руках, фактически перестало существовать, поскольку в Блумфонтейне именем Королевы было провозглашено, что страна присоединена к Империи и теперь называется Колонией Оранжевой Реки. Те, кто полагает эту меру излишне жёсткой, должны вспомнить, что каждая миля земли, которую граждане Оранжевой Республики захватили в течение первого этапа войны, была официально аннексирована ими. В то же время, англичане, знакомые с историей этого государства, некогда являвшего собой идеальную модель государственного устройства, были огорчены тем, что ему пришлось по сути совершить самоубийство ради одного из самых коррумпированных правительств, когда-либо известных миру. Если бы Трансваалем управляли так же, как управляли Оранжевой Республикой, никогда бы не произошло такое событие, как вторая бурская война.

Колоссальный марш лорда Робертса теперь близился к завершению. 28 мая войска покрыли двадцать миль и без боя прошли Клип-Ривер. С удивлением было замечено, что трансваальцы гораздо более бережно относятся к своей собственности, чем раньше они относились к собственности союзников, и что железная дорога была абсолютно не повреждена отступающими силами. Территория становилась более населённой, и далеко в низких изгибах холмов виднелись высокие трубы домов и длинные металлические водокачки, вид которых вызывал у английского солдата чувство тоски по родине. Вдали постепенно вырастал длинный холм — известный Ранд, под пожухлой травой которого скрывались такие сокровища, каких Соломон не смог бы добыть в Офире. Это был победный приз, но не награда победителю, и покрытые пылью солдаты и офицеры без особого интереса взирали на эту сокровищницу мира. Ни на пенни не сделало их богаче то, что их кровь и энергия принесли справедливость и свободу этим золотым полям. Они открыли миру новую отрасль промышленности; в будущем благосостояние людей многих наций повысится благодаря им: шахтёры, торговцы, финансисты получат прибыль в результате их ратного труда, но люди в хаки пойдут дальше, не получая вознаграждения и не жалуясь — в Индию, в Китай, в любую точку, куда призовут их нужды Империи.

Пехота, потоком идущая от реки Вааль до золотого хребта, не встретила на своём пути сопротивления, но огромные расплывчатые клубы дыма днём и поля, мерцающие пламенем пожарищ ночью, указывали на работу врага. Гамильтон и Френч, двигаясь по левому флангу, обнаружили, что склоны холмов буквально усеяны бурами, но они смели их ружейным огнём, который, правда, обошёлся нам в дюжину убитых и раненых. 29 мая, стремительно продвигаясь, Френч обнаружил, что враг с несколькими орудиями занимает очень сильные позиции в Доорнкопе — точке на западе от Клип-Ривер-Берг. В тот момент у командира кавалеристов были при себе только три кавалерийские батареи, четыре малокалиберные автоматические пушки и три тысячи конных пехотинцев. Поскольку позиция была слишком прочной, на подмогу вызвали пехоту Гамильтона (19-ую и 21-ую бригады), и буры были выбиты. Великолепный Гордонский полк потерял почти сотню человек, наступая по совершенно открытому пространству, а пехотинцы-волонтёры на другом фланге сражались как настоящие ветераны. Когда эти «гражданские солдаты» впервые вышли на поле боя, можно было усмехнуться, но теперь уж никто не стал бы улыбаться за исключением уверенного в них генерала. Атаке Гамильтона помогла скорее видимая, а не реальная угроза обходного манёвра Френча на правом фланге буров, но само наступление оставалось лобовым, как и наступления начального периода войны. Войска, идущие в атаку открытыми порядками, мощная артиллерийская поддержка, а также, возможно, ослабленный боевой дух противника — все это вместе делало подобное наступление менее опасным, чем ранее. В любом случае оно было неизбежным, поскольку ситуация со снабжением в войсках Гамильтона настоятельно требовала пробиваться любой ценой.

В то время как шёл бой на левом фланге британцев у Доорнкопа, в центре конные стрелки Генри двигалось прямо на важный железнодорожный узел в Джермистоне, расположенный среди огромных белых отвалов шахтной породы. В этом месте, или рядом с ним, железнодорожные линии из Йоханнесбурга и Наталя соединяются с полотном, ведущим в Преторию. Так как пехота осталась далеко позади, наступление полковника Генри казалось чрезвычайно дерзким, но после беспорядочной схватки, во время которой нужно было выбить бурских снайперов с шахтных отвалов и из-за домов, 8-й полк конных пехотинцев захватил и удержал железнодорожный узел. Это была великолепная операция, которая покажется ещё ярче, если учесть, что в ходе кампании было не так уж много примеров столь хорошо рассчитанной отваги, когда намеренно идут на риск небольших потерь ради большого выигрыша. Войскам Генри помогли чёткие и энергичные действия батареи «J» из состава Королевской конной артиллерии.

Френч теперь находился к западу от города, Генри перерезал железнодорожный путь на востоке, а Робертс приближался с юга. Его пехота прошла 130 миль за семь дней, и сама мысль, что с каждым шагом они приближаются к Претории, воодушевляла так же, как их флейты и барабаны. 30 мая победоносные войска встали лагерем за городом, тогда как Бота отошёл со своей армией, сдав сокровищницу своей страны без боя. В городе царили смятение и хаос. Богатейшие в мире шахты на несколько дней остались отданными на милость необузданной многонациональной толпы. Официальные бурские власти разошлись во мнениях: Краузе выступал за укрепление закона и порядка, тогда как судья Кох оставался сторонником силового решения проблем. Одной искры было достаточно, чтобы город вспыхнул; ожидали всего самого худшего, когда толпа наёмников собралась перед шахтой Робинсона угрожая насилием. Благодаря твёрдости и такту менеджера — мистера Такера и непоколебимой позиции специального уполномоченного Краузе, ситуация была взята под контроль и опасность миновала. 31 мая без насилия и разрушений этот великий город, для созидания которого так много было сделано британцами, наконец-то оказался под флагом Великобритании. Пусть же этот флаг развевается над ним до тех пор, пока под его сенью действуют справедливые законы, честные чиновники, неподкупные администраторы — до тех пор и не долее!

Завершился последний этап этого великого похода. Два дня, пока не было доставлено все необходимое, войска провели в Йоханнесбурге, а затем совершили тридцатимильный марш на север в сторону Претории. Там находилась бурская столица — резиденция правительства, дом Крюгера — центр всего, что являлось антибританским; она скрывалась среди холмов, а форты охраняли все подходы к ней. Теперь очевидно, что было найдено место, где развернётся великое сражение, в котором раз и навсегда выяснится, с кем будущее Южной Африки — с британцами или с голландцами.

В последний день мая две сотни уланов под командованием майора Хантера Уэстона вместе с Чарльзом из сапёрного подразделения и разведчиком Бернхэмом, отличавшимся героизмом на протяжении всей кампании, оторвались от главных сил армии и предприняли попытку налёта на железнодорожную линию Претория — залив Делагоа, намереваясь взорвать мост и отрезать бурам путь к отступлению. Это была чрезвычайно смелая попытка, но небольшой отряд имел несчастье столкнуться с сильным отрядом буров, который отразил это нападение. После перестрелки британцы вынуждены были вернуться обратно, потеряв пять человек убитыми и четырнадцать ранеными.

Кавалерия под командованием Френча ожидала исхода этой операции в девяти милях к северу от Йоханнесбурга, 2 июня она начала наступление с приказом осуществить широкий обходной манёвр с запада и таким образом, обойдя столицу, перерезать Питерсбургскую железную дорогу к северу от города. Местность, лежащая на прямой между Йоханнесбургом и Преторией представляет собой череду ложбин, которые идеально подходят для кавалерийских манёвров, но обход, который предстояло совершить Френчу, привёл его в дикий и изрезанный район, лежащий к северу от Литтл-Крокодайл-Ривер. Здесь кавалеристы подверглись жестокой атаке на местности, где не было возможности развернуться, но действуя хладнокровно и обдуманно, все же отбили нападение. Покрыть расстояние в тридцать две мили за один день и отбиться от засады вечером — это серьёзное испытание для любого командира и для любых войск. Двое убитых и семеро раненых — таковы наши потери в ситуации, которая могла бы сложиться гораздо серьёзнее. Эти буры сопровождали конвой, который двигался по дороге в нескольких милях впереди. На следующее утро и конвой, и сопровождение исчезли. Кавалеристы скакали по землям, покрытым апельсиновыми рощами, и всадники иногда поднимались на стременах, чтобы сорвать золотой плод. В дальнейшем боев не было, и 4 июня Френч расположился к северу от города, где он узнал, что сопротивление прекращено.

В то время как кавалерия совершала обходной манёвр, основная армия стремительно двинулась к своей цели, оставив одну бригаду для защиты Йоханнесбурга. Ян Гамильтон наступал слева, колонна лорда Робертса держала фронт вдоль железной дороги, а конные пехотинцы полковника Генри вели разведку впереди. Когда войска поднялись на невысокие холмы вельда, они увидели прямо перед собой две резко очерченных высотки, каждая увенчанная низким и широким зданием. Это были известные южные форты Претории. Между высотами лежала узкая ложбина, а за ними в некотором отдалении — бурская столица.

Какое-то время казалось, что вступление в город должно быть абсолютно бескровным, но грохот орудий и треск маузеров вскоре показали, что противник удерживает горный хребет. Бота оставил мощный заслон для задержки британских войск, чтобы из города успели вывезти запасы и ценные вещи. Молчание фортов свидетельствовало о том, что орудия были эвакуированы и длительная оборона не планировалась, но ряды решительных стрелков, поддерживаемые артиллерией, обороняли подходы к городу, и их необходимо было разбить, чтобы обеспечить вступление в столицу. Каждый свежий отряд по мере подхода усиливал огневую мощь линии наступающих. Конные пехотинцы Генри, поддерживаемые орудиями из батареи «J», и артиллерия дивизии Такера начали бой. Ответ артиллерийским и ружейным огнём был таким мощным, что показалось, вот-вот начнётся настоящее сражение. Бригады гвардейцев, Стивенсона и Максвелла выдвинулись вперёд, выжидая, пока Гамильтон, который находился на правом фланге противника, не проявит себя. Были доставлены тяжёлые орудия, и огромная туча осколков поднимающаяся со стороны Преторийских фортов, свидетельствовала о точности их огня.

Бюргеры защищались без энтузиазма, будто вовсе не имели намерения держать оборону. Примерно в половине третьего их огонь ослабел и Пол-Карю, этот добродушный и жизнерадостный воин, получил приказ наступать. Он с готовностью повиновался, пехота ворвалась на кряж, понеся потери в количестве тридцати-сорока человек, основная тяжесть которых пала на солдат Уорикского полка. Позиция была взята, и Гамильтон, подойдя позднее, смог лишь послать конных пехотинцев Де Лиля, в основном австралийцев, которые по открытому полю двинулись на «максимы» буров. В целом бой обошёлся нам примерно в семьдесят человек. Среди раненых был герцог Норфолк, который продемонстрировал высокое чувство гражданского долга, оставив свои министерские обязанности, чтобы стать обычным капитаном волонтёров. После этого сражения столица была отдана на милость лорда Робертса. Теперь представьте себе бой, который буры вели за свой главный город, сравните его с боями, которые британцы вели за Мафекинг, и решите, на чьей стороне высокий, непоколебимый дух самопожертвования и решимости, являющийся признаком правого дела.

Ранним утром 5 июня Колдстримские гвардейцы взбирались на холмы, где располагались позиции, контролирующие местность. Внизу, в чистом, прозрачном африканском воздухе, весь в зелени, лежал знаменитый город, в середине широкого кольца вилл величественно поднимались великолепные центральные здания. Бригада гвардейцев вместе с бригадой Максвелла, пройдя через перевал, захватила станцию, откуда в это утро был уже отправлен по крайней мере один поезд, гружёный лошадьми. Два других, стоящие под парами, удалось остановить как раз вовремя.

Первой мыслью победителей была мысль о британских солдатах, попавших в плен; небольшой отряд во главе с герцогом Мальборо отправился на выручку. Давайте признаем, что буры очень хорошо обращались с пленными, доказательством этого мог послужить их внешний вид. Сто двадцать девять офицеров и тридцать девять солдат содержались в школе, превращённой в тюрьму. День спустя наша кавалерия прибыла в Ватерваль, расположенный в четырнадцати милях к северу от Претории. Здесь находились три тысячи пленных солдат, чьё питание было очень скудным, но в остальных аспектах обращение оставалось хорошим. Девятьсот их товарищей были переведены бурами в другое место, но кавалерия Портера прибыла как раз вовремя, чтобы под частым огнём бурского орудия с хребта, освободить остальных. В этой кампании удача не раз оказывалась на нашей стороне, но самой большой удачей было это освобождение пленных, лишившее буров мощного рычага воздействия на условия перемирия.

В центре города находится широкая площадь, украшенная, или обезображенная, голым пьедесталом, на который предполагалось поставить памятник президенту. Рядом унылая, похожая на амбар церковь, в которой тот молился, а на другой стороне — здания правительственных учреждений и суда — постройки, способные украсить любую европейскую столицу. Здесь, 5 июня, в два часа пополудни лорд Робертс верхом на коне, наблюдал, как перед ним проходили солдаты, следовавшие за ним так долго и служившие ему так преданно: шли гвардейцы, солдаты Эссекского, Уэльского, Йоркширского, Уорикского полков, двигались орудия, конная пехота, отважные бойцы нерегулярной армии, солдаты Гордонского, Канадского, Камеронского, Дербиширского, Суссекского полков и Лондонского волонтёрского полка. Более двух часов двигались волны хаки, увенчанные сталью. Высоко над головами на шпиле Раад-заала впервые развевался «юнион джек». Через месяцы темноты мы пробивались к этому свету. Казалось, что драма, подходит к своему завершению. Бог войны вынес свой долго скрываемый вердикт. Но среди людей, сердца которых переполнялись высокими чувствами в этот торжественный момент, были и те, чьи чувства омрачались горечью из-за гибели отважных, побеждённых нами солдат. Они сражались и погибали ради своих идеалов. Мы сражались и гибли ради своих. Надеждой будущего Южной Африки остаётся то, что они или их потомки смогут понять, что знамя, которое взвилось над Преторией, означает конец расовой нетерпимости, алчности, конец несправедливости и коррупции, оно означает один закон и одну свободу для всех, как и на других континентах огромной Земли. Когда все это будет понято, возможно и для них наступит лучшая, более свободная жизнь, а точкой отсчёта станет 5-е июня — день, когда символ этой южноафриканской нации — их государственный флаг прекратил своё существование.