S-T-I-K-S. Второй Хранитель. Книга 2. Антагонист

Глава 5 Договор с дьяволом

Сеанс радиосвязи

– Ремтехника вызывает Крепость, Ремтехника вызывает Крепость…

– Привет, Ремтехника. Здорово, Викинг!

– О, Гуля, сколько зим! А как мне вашего Головача услышать, не подскажешь?

– Да занят Головач, на совещании. А что хотел-то, Викинг? Меч Одина? Хе-хе…

– Да нет, меч нам не нужен, мы ребята мирные. Нам, Гуля, станки нужны. Любые станки по металлообработке и желательно весом не более двух тонн. Тут слух прошел, что ваш Якудза терминалы в Выборге дербанит.

– Ах вот ты о чем… Не все так просто, Викинг, с терминалами. Там такая задница… Ты лучше заезжай в гости. Разговор не телефонный.

– У-у-у-у! – солидно пробасил КамАЗ ярко-оранжевого цвета.

– Пи-и-и-и! – Обвешенного шипастой листовой броней лидера колонны поддержал раскрашенный «БМВ-Тайфун» с самодельной пулеметной башенкой.

Его гудок неприятно резанул по ушам и без того злых рейдеров, плотно обступивших красную от жары бочку с горящими внутри дровами. Толпа раздраженно зашипела, совещаясь, и выдавила из своей массы худого флегматичного парнишу в цветной бандане и тактических перчатках. Парниша подошел к похожему на железный сейф уазику, грязный палец нашарил в кабине нужный тумблер, и взревело так, что опозоренные КамАЗ с «Тайфуном» замолчали. На дорогу выскочил и заметался заполошный кот, а рейдеры у бочки весело заржали, довольные достигнутым эффектом.

Гудок от паровоза – штука громкая, способная смутить самых сильных зараженных, что для караванщиков немаловажно. Ревун приостанавливает атаку тварей и дарит паузу длиной в несколько секунд, позволяя завести двигатель машины или развернуть в нужную сторону башню с пулеметом.

Караван Якудзы замер на выезде из поселения, и замерзшие на холодном ветру рейдеры не знали, как напомнить руководству о своем существовании. Выезд в сторону Выборгского кластера отменили, а вместо этого им неожиданно приказали заглушить моторы и непонятно чего ждать. Начальство, ничего не объясняя и раздраженно хлопнув дверцами, вернулось в Крепость совещаться, оставив подчиненных убивать время возле железных бочек с горящими кострами. Совещались уже третий час.

Караван по рации остановил Браслет. В свое время главный безопасник Крепости служил в полиции, носил погоны подполковника, а при попадании в Улей немедленно надел браслеты на трех не самых хилых сталкеров. Он их арестовал за незаконное ношение оружия и получил взамен соответствующее прозвище. Весил Браслет под сотню килограммов при росте метр восемьдесят, улыбался редко, а взгляд маленьких, колючих глазок мог при большом его желании расслабить мочевой пузырь задержанного.

Качества для его должности полезные, но не основные. Уголовный розыск громилы без мозгов не возглавляют, сталкеров одними кулаками в рамках не удержишь, и с интеллектом у безопасника обстояло как надо. Еще до залета в Улей Браслет решал в уме сложные задачи на логику и сообразительность, а в новом мире получил такое нужное умение, как «память». На совещании огромный, похожий на медведя-гризли, дядька сидел в торце длинного стола и вытряхивал в пластмассовую урну очередную пепельницу.

– Тебе гудят, Якудза, слышишь? – Головач, главный снабженец поселения, выразительно посмотрел в сторону окна. Двойное остекление пластиковых окон не смогло заглушить звуки паровозного гудка. – Смотри, время обеда приближается. Забухают в знак протеста твои гаврики, и накрылся выезд на сегодня. Езжай давай, не первый раз уполовиненным составом. В случае чего будет бронегруппа в помощь. Обещаю. Скажи ему, Браслет.

Безопасник не поддержал снабженца. Человек-глыба наклонил голову и молча закурил очередную сигарету. А вот невысокий, с раскосыми глазами на смуглом монголоидном лице, Якудза не молчал:

– Бронегруппа? Ты, Головач, сейчас сказал о бронегруппе? А ничего, что им придется добираться больше суток? Знаете, что, господа… Я сейчас пойду и приму на грудь вместе с ребятами, что еще остались. Отменять выезд не имею права, и мы выйдем. Вот только знайте, что охраны – меньше половины штата, и караван вернется далеко не полным.

Якудза решительно поднялся, и вместе с ним поднялись двое его замов, Грек и Колбаса. Каждый превосходил шефа габаритами, и каждый за него готов был к черту в пасть. Троица направилась в сторону дверей, всем своим видом демонстрируя, что разговор закончен, но не тут-то было. Сочно лязгнул электрический замок, наглухо перекрывая выход. Браслет снял палец с кнопки под столешницей, и его глаза налились кровью.

– Якудза, а ну, сел на место! – Громовой возглас безопасника ударился о бетонный потолок и обрушился сверху на головы мятежной троице. Безопасник – должность выборная, и потому плевать хотел Браслет на все условности и субординацию. Снабженец свое получил тоже: – А ты, Головач, прекращай людям ездить по ушам. Если отправляешь караван без всякого прикрытия, то имей мужество так и сказать в глаза ребятам. А еще лучше езжай с ними.

– И поеду! – Грохнула роняемая на пол табуретка. – Думаешь, я испугался? Да вы хоть представляете, сколько в сутки съедает наша Крепость? Тонну! Да, Якудза, твоего красного КамАЗа из колонны хватает на неделю максимум. И то при условии, что он загружен тем, чем надо. Товар, что вы из выборгского терминала привезете, весь заранее расписан по контрактам, и расписан, заметь, в обмен как раз на мясо.

Браслет сказал намеренно обидно. Давно следовало сбить спесь с зарвавшегося, как ему казалось, начальника снабжения, и ядовитая шпиля достигла своей цели. Однако палку перегибать не стоило. Головач – мужик эмоциональный. Вполне мог принять вызов близко к сердцу, психануть и действительно поехать вместе с рейдерами.

– Расслабься, Головач, остынь. Никто и никуда тебя не посылает. Если людей совсем хватать не будет, то я сам сяду за пулемет, а ты останешься мутить свою торговлю. Вот только пока ты заключал договора, в Выборге многое поменялось. И теперь его терминалы для нас опасней Питера.

– Выборг всегда считался кластером средним и спокойным. Грузился два раза год, если ничего не путаю.

Якудза не смеялся, он только сощурил свои и без того узкие глаза, а вот два его зама отреагировали хохотом. Отстал Головач от жизни со своей торговлей, ох отстал…

Да, было время, выборгские терминалы загружались редко, создавая вокруг себя движняк примерно на неделю, и сильно развитые твари паслись в других местах. Монстры начиная с руберов предпочитали кластеры с быстрыми перезагрузками, а с лотерейщиками и топтунами вполне справлялась охрана каравана. Рейдеры заезжали в Выборг редко, но результативно, и машины отходили, перегруженные бытовой техникой, одеждой и продуктами в красивых упаковках. Золотые были времена, и сталки за бутылкой виски вспоминали, как двух тяжелых пулеметов вполне хватало для защиты каравана из десяти-двенадцати машин. Да, все это в прошлом…

– Ты, Головач, ничего не путаешь. Ты просто давно не интересовался Выборгом и не представляешь, сколько интересного там произошло. Был период, он вообще грузился шесть раз в сутки, представляешь?

Слова Браслета поразили даже оторванного от реальности снабженца.

– Ох ничего себе… Да шесть раз в сутки – это преисподняя, кошмар и куча тварей! Всё, мужики, прошу прощения и беру свои слова обратно. Не знал ничего, честно. Простите бедного снабженца и просветите, что там сейчас творится? Если ничего не путаю, в Выборг совсем недавно ездили. У меня водки «Финляндия» еще триста ящиков не продано и колбасы два рефрижератора…

– Ездили, не путаешь, – мрачно буркнул подполковник.

Он, в отличие от беспечного снабженца, точно знал, во сколько жизней обошлась им та самая водочка с колбаской. Настоящий финский сервелат, полусухая, глаза б ее не видели. Настроение у Браслета окончательно испортилось, но как решить вопрос без Головача, стоящего в иерархии на голову выше, он не представлял.

– Сначала кластер перекидывался через два часа, потом – раз в сутки, и в итоге новый цикл установился окончательно. Двадцать один день. Представляешь, какие горы там всего полезного и ассортимент?

Ну еще бы! Еще бы начальник снабжения не понимал, какие возможности сулит новый режим загрузки терминалов. Да при хорошо налаженной работе караванов на другие кластеры можно вообще не отвлекаться! Мозг Головача вскипел лавиной цифр, ладони от возбуждения вспотели, но невозмутимый, как изваяние, Якудза заговорил, и воспаривший в облака снабженец жестко ударился о землю.

– Два раза. В быстрые выборгские терминалы мы ездили дважды. Первая ходка нам стоила двенадцати человек. Во второй раз твари устроили засаду и половину каравана раскурочили, убив уже двадцать шесть бойцов. Сейчас снова едем, а у меня всего пятнадцать ребят в сопровождении.

Поймав обалдевший взгляд Головача, Якудза улыбнулся первый раз за вечер и добил снабженца окончательно:

– Да-да, я пообещал двойные премиальные и зачет старых долгов, но смог уговорить всего пятнадцать человек. Учитывая, что нужно сорок минимум, мы можем перед поездкой смело выпить. Или принять чего другого, позабористей.

– Так, может, бронегруппу направить с вами сразу? – Головач осекся, споткнувшись о насмешливые взгляды собеседников.

Послать в сопровождение колонны единственный резерв большого, имеющего форпосты поселения, – придумать такое мог только измученный расчетами и бухгалтерскими файлами снабженец. И снабженец понял. До него дошло, что вкусные терминалы выборгской таможни им не по зубам.

Головач тряхнул крупной, не пропорциональной телу головой и поставил точку в разговоре. Когда надо, этот компанейский и не требующий от подчиненных субординации снабженец умел быть жестким и решительным.

– Якудза, отменяй выход. Два дня бери на отдых и прокладку нового, не такого опасного, маршрута. В другие кластеры, надеюсь, наберешь охранников? Ну вот и ладушки. А Выборг подождет, пока решим вопрос с сопровождением. На этом все, и предлагаю разойтись.

– Да нет, не все. – По охране караванов у Браслета имелось предложение, которое он не имел права утаивать. С виду все выглядело честно и пристойно, но интуиция и многолетний оперативный опыт буквально вопили об опасности. По уму, так обратившуюся к нему шайку стоило взять в разработку, а не выслушивать от криминальной сволочи коммерческие предложения. Браслет привычно проклял про себя свою собачью должность и жестом попросил внимания у присутствующих, спешащих разбежаться по своим делам: – Ко мне неделю назад от Пупса люди обратились…

– От Пупса – это…

– Да, тот самый. Морда беспредельная с Венеции. Больше никаких Пупсов лично я не знаю.

– И что он предлагает? – Глаза Якудзы превратились в совсем узенькие щелочки.

Их поселение враждовало с бандой Пупса с того момента, как тот окончательно подмял Венецию. Хороший мирный стаб, по праву считавшийся выдвинутым форпостом Крепости. И вот неожиданные переговоры и планы…

– Пупс предлагает терминалы окучивать совместно и берет вопросы безопасности на свою банду. Если не врет, то можем вообще ездить без охраны. От нас – одни водители и грузчики.

– Ну ничего себе! – молчавший Головач присвистнул. – И что взамен?

– Взамен от него две-три машины в караване, четверть всего хабара, возможность торговать им через наши сети и признать Венецию за Пупсом. Если интересно мое мнение как начальника по безопасности, то я категорически против любых контактов с этим типом.

Зависла пауза, все ошарашенно молчали. Наконец заговорил один из замов караванщика. Высокий русоволосый сталкер Колбаса.

– Браслет, а правду говорят, что Пупс с ручной пантерой ходит?

«Детский сад какой-то. Дети малые. Сейчас вынесут на голосование и примут. Сто процентов», – с тоской подумал подполковник. Сердце сжалось от предчувствия, но он привык скрывать эмоции.

– Правда. Пантера иммунная, из питерского зоопарка, а у бандита умение редкое прокачано. «Любовь животных» называется…

Живописное, окруженное со всех сторон водой, поселение Венеция ценилось не за красоту ажурных мостиков через каналы, а за удобство обороны. Красоте, впрочем, место есть всегда, и арочная форма не только создавала сказочную атмосферу, но и пропускала под собой узкие, как пироги, лодки с ревущими моторами и пулеметами в приподнятых носах.

Имелась в конструкции моста и крепкая решетка, отсекающая в случае необходимости изрядный сектор поселения, а при повороте потайного рычага в воду уезжала вся конструкция. Канал наглухо перекрывался, любое судоходство исключалось напрочь, как и переправа с берега на берег.

Поселок идеально подходил для обороны как от людей, так и от неисчислимой орды тварей. Орда, как правило, сметала все, но монстры водой брезговали и форсировать широкие каналы не спешили. Их лавина появлялась неожиданно и прокатывалась мимо, оставляя за собой Венецию как островок спокойствия в безбрежном море ужаса и смерти.

Пользовалась ли она у сталков популярностью? Тут все неоднозначно. Поселение располагалось на отшибе, считалось тупиковым, и караванные пути огибали его на приличном расстоянии. Безопасно, скучно, и отдаленный форпост Крепости никогда не населяло больше тридцати отшельников с подругами, но это было раньше. Теперь тут царил Пупс, сумевший сколотить банду в полторы сотни человек, и несмотря на дезертирство и потери, состав банды скорее рос, чем уменьшался.

В Венеции поменялось многое. Появились два плавучих ресторана, где вечерами зависала вся свободная от службы шобла, публичный дом и оружейный рынок с неплохим выбором оружия. Новичок после подписания контракта мог рассчитывать на живчик, помощь знахарей в больничке, и самое главное – ему прощались все грехи, совершенные до появления у Пупса.

Преступников бандитское поселение не выдавало, чем приводило в бешенство Браслета, и со временем сформировалась устойчивая кучка отщепенцев, за которой присматривал отряд головорезов под командованием Формата и Мажора. Говорят, что Пупс с ними начинал и сразу объяснил, как надо «правильно работать».

Его замы – хорошие ребята, справедливые. За кражу, поножовщину или другой проступок нарушитель отправлялся на охоту в качестве наживки, которую приковывали цепью в быстром кластере. Наживка обязана орать и шевелиться, привлекая сильных зараженных, в противном случае прикованному простреливали ноги. Вот только так и не иначе. Индульгенцию Венеция выдавала за любые преступления, но всего лишь раз. При подписании контакта.

Что удивительно, свирепые порядки новичков вовсе не отпугивали. К Пупсу шли не только конченые негодяи, но и приличные ребята в надежде на хороший хабар после больших охот, о которых в Улье ходили фантастические слухи. Слухи Пупс распускал намеренно и с умыслом. Трофеи многократно завышались, а вот огромные потери всячески замалчивались.

Вот и сейчас к сложенному из бетонных чушек блокпосту робко подходили двое потрепанных жизнью мужиков. Наверное, тоже сказок понаслушались…

– Стоп, куда, ребята? Если на рынок, так лучше через второй блокпост идите. Отсюда не пройти, у нас мост через канал разобран. Баржу с металлопрокатом буксируют.

Народу на блокпосту толкалось человек примерно десять, причем тащили службу всего четверо. Служивые выделялись белыми повязками, вооружением и разгрузками, раздутыми от боезопаса. Морды трезвые, побритые, а остановивший двух невзрачных странников боец сложил небрежно руки на новом калаше с британским коллиматором.

Старший блокпоста смотрел на путников с сочувствием и любопытством. Уж очень бледно те выглядели на фоне его самого и бравых подчиненных. Сразу видно, потрепала мужичков дорога… Тощие рюкзаки, уляпанный грязью камуфляж, на ногах стоптанная обувь. Из оружия обязательные «клювы» и помповые ружья с надетыми от сырости презервативами на дуло.

И дождь. Моросил вечный прибалтийский дождь, заставляя гостей поселка съеживаться и наклоняться, разворачиваясь к ветру прикрытыми рюкзаками спинами. Откликаясь на прямой вопрос начальника поста, один из подошедших распрямился и откинул на затылок капюшон, показав худое и небритое лицо:

– Да мы по приглашению. Говорят, тут есть для сварщиков шабашка?

Начальник охраны немедленно сделался серьезным. Дав знак гостям стоять на месте, он извлек из нагрудного кармана рацию и несколько минут обменивался фразами с невидимым начальством. Между делом поинтересовался у сварных послужным списком, выяснил, умеют ли они работать кислородным резаком, и предложил пройти в вагончик, установленный на блокпосту в качестве сторожки. Поставил на спиртовку чайник, подбросил в печку дров и велел ждать. Сейчас сюда, возможно, придет «сам». При слове «сам» охранник сделал круглые глаза и многозначительно ткнул пальцем в потолок.

Ожидание продлилось долго. Сварщики успели выпить по две чашки чаю с кексами и с наслаждением курили, приоткрыв дверцу маленькой буржуйки, в которой весело потрескивали ровно напиленные чурочки. От их сырой одежды валил пар, печь топилась жарко, и на зеленой ткани появились светлые сухие пятна. Жизнь вроде как налаживалась, гостеприимство охраны обнадеживало, и на давно не бритых лицах заскользили робкие улыбки. Радовались, впрочем, напарники недолго…

Пудель курил, стоя на коленях, и пускал дым в распахнутую дверцу печки, когда почувствовал, что поясницу неприятно протянуло холодом. Не желая больше мерзнуть, он раздраженно обернулся, намереваясь закрыть открывшуюся от сквозняка входную дверь. Закрыть не получилось. Пудель замер, словно статуя, а из безвольно распахнутого рта выпала дымящаяся сигарета и, роняя искры, успокоилась на бедрах, прожигая дырку в зеленой ткани брюк.

Его друг и собутыльник Фока машинально крутанулся вслед за Пуделем, но, в отличие от застывшего коллеги, в оцепенение не впал, а среагировал истерично и активно. Он громко всхлипнул, шарахнулся к стене и прикрылся табуреткой, выставив перед собой ножки. Боковым зрением засек стоявший у стенки помповик, схватил и судорожно передернул деревянное цевье-затвор.

– Я тебе щас стрельну, падла! Быстро положил ствол на пол! А ты, муд…, рот захлопни и сигарету на коленях потуши. Хрен с ним, что яйца себе сожжешь, так ты мне еще и вагон спалишь. Формат! Возьми Крюгера на поводок, пока я тут переговорю. Не сварные, а одно несчастье. И те, что клетки сейчас варят, и эти новые… У них от дыма, наверное, мозги переклинивает.

И кто сказал, что все толстяки – добряки? Тот, что заполнял собой дверной проем, добротой вовсе не светился. Да, курносый, розовощекий, улыбка заразительная, но не добрый точно. И неудивительно, что у Фоки с Пуделем башню переклинило! По вагончику, кроме толстяка, разгуливал самец огромной, килограммов под семьдесят, пантеры.

И ошейник, какой на нем ошейник! Произведение искусства из разных сортов кожи с позолоченными бляшками. На зов толстяка заглянул крепкий бородатый парень, пристегнул пантеру Крюгера на цепь, и они вышли, плотно прикрыв за собой дверь. В вагончике сразу стало просторно.

Недружелюбный толстячок представился как Пупс, руки не подал, и окончательно оробевшие сварные назвались Пуделем и Фокой. В Венецию они пришли на заработки, и работодатель сначала молча буравил их взглядом, потом обрадовал неделей испытательного срока. Что означало шесть рабочих дней за живчик и кормежку. Уважающий себя сварной в таких случаях или уходит, громко хлопнув дверью, или выясняет отношения, щедро сдабривая речь сочными эпитетами. Но не их сегодня день, не Фоки с Пуделем. Сварщики, понуро кивнув головой, отправились устраиваться на ночлег и получать рабочую одежду. Утро вечера, как говорится, мудренее, и производство само все расставит по местам.

К работе приступили утром, сразу после завтрака, и уже через пару дней толстяк пересмотрел свое мнение о новичках. Трусливый Пудель оказался работящим и мог пахать часов по десять, не ослабляя темпа. Фока уступал товарищу в работоспособности, но имел хорошее техническое образование, помноженное на опыт производственника. Он сыпал полезными советами, рисовал мелом чертежи, и довольно быстро все сварные, что работали на клетках и собирали большой вольер на берегу канала, оказались у смышленой парочки в подсобниках.

Да, для защиты выборгского терминала Пупсу требовался свой питомник для собак, а точнее, личный зоопарк. В нем планировалось содержать и разводить любых животных, не превышающих весом пятнадцать килограммов, что гарантированно защищало их от заражения. На охоте парочку трясущихся от страха собачонок предполагалось засовывать в небольшую клетку, и клетки разбрасывались в подходящем для засады месте. Например, в терминалах Выборга сразу после их перезагрузки. Недавно заключенный с торгашами Крепости контракт выводил Пупса на официальный уровень и давал возможность легализоваться. Он мог наконец стать равным среди сильных и упускать свой шанс не собирался.

В хлопотах и суете пролетел месяц. Умный Фока предложил поменять форму клеток с квадратной на шарообразную, и получилось просто потрясающе. Придирчивый к мелочам Пупс пришел в восторг от результатов, а его соратники так вообще ржали в полный голос. Там было отчего развеселиться…

Собачонку, запертую в прямоугольной или квадратной клетке, твари воспринимали исключительно как пищу, и долго животные не жили, как ни защищай их толстыми решетками или торчащими острыми шипами. Другое дело, если клетка круглая. От ударов лап и челюстей она каталась, словно мячик, запертая внутри собачка от ужаса визжала, и начинался адский футбол монстров! Да, хорошо развитые твари обладали не только определенным интеллектом, но и своеобразным чувством юмора.

Топтуны, руберы и лотерейщики не прекращали свой фантастический футбол, даже когда бедная собачка умирала от паники и диких сотрясений. Оптимальный вариант, кстати, – размещать в клетке не одно, а сразу нескольких животных. Опытным путем удалось выяснить, что компания из двух-трех шавок живет дольше одиночной особи, и Пупс сделал нужную зарубочку на память.

Собаки. Как оказалось, для привлечения и удержания в одной точке кучи тварей – наживка самая подходящая. Наживка шумная, визгливая, от страха вкусно пахнущая и неприхотливая в содержании и разведении. Хотя зачем лишние заботы? Совсем рядом с границей Питерского кластера исправно загружается собачий приют «Четыре лапы», и если все делать быстро, то можно за полчаса в УАЗ-буханку забросить несколько десятков шавок.

Ну да, рискованно, опасно, на собачий лай сбегается вся погань, но для подобных операций существуют штрафники. А что? Нечего косячить, Пупс не добрый батюшка при деревенском храме. Грехи не отпускает, а заставляет отрабатывать. Поездка за собачками – не самый худший способ закрыть вопросы и исправить репутацию.

Вот только слишком все непредсказуемо. Понятно, что охотников вполне могут сожрать, но и это не самое плохое. Тревожно то, что источник явно иссякает, в приюте все больше пустых клеток, дворняги страдают от бескормицы и еще куча признаков того, что лавочка безобразно финансируется и вот-вот загнется. Понятно, что каждый раз в Улей грузится новая сота мультиверсума, но когда питомник окончательно закроется, то он закроется везде. И какой из всего следует вывод? Если охраной караванов заниматься системно и серьезно, то собачки должны поступать бесперебойно, и необходимо разведение. Со щенками возиться не хотелось, но деваться некуда, и Фока уже завтра обещал сдать три первых блока нового питомника. Если все пройдет нормально, то можно набирать кинологов.