Антибеспредельщик

Глава 1

Валера Либенков мне по жизни обязан. Во-первых, я ему когда-то здоровье спас, ушатав четверых гопников. Отморозкам срочно понадобились его деньги, сколько их ни было бы в кармане. А также фирменная куртка и вполне добротмые часы. И хотя эта братва была постарше нас (года на два-три), но победили мы. В смысле, я. Потому что тоже был отморозком, но на стороне добра, как сам считал.

Во-вторых, я смог убедить сына богатеющих родителей регулярно заниматься физо по моей системе и даже пойти со мной (по доброй воле) в армию. В-третьих, именно во время службы спас ему жизнь. Либенков-старший отблагодарил, конечно же, но посчитал что мужское воспитание сына на этом закончено. Мол, почти два года вполне достаточно для мажора, пора и честь знать.

— Швед, огромное тебе спасибо и от супруги тоже. Всегда обращайся, я всен помогу, поверь. Но пусть Валерий высшее образование получит, а мужского в нём полно, как я погляжу.

— Вы правы, Алексей Семёнович, пусть Валерка возвращается в мирную гавань.

Теперь, через четыре с лишним года, я и сам дембельнулся, правда с проблемами. Вот, сижу перед главвредом журнала «Новый Илион» (глянцево-гламурного) и жду пока руководитель нахмыкается вдоволь. Человеку под полтос, а он образцы моей графомании читает, как будто это ему нравится.

— Однако необычный взгляд на общепринятое, — опять хмыкает главный и передаёт первую же статью своему заму, пристроившемуся поблизости.

Тот каким-то липко-подозрительным взглядом оценивает меня, как будто является представителем некой птероактивной ориентации. А чего разглядывать явного габаритного ботана в очёчках? Читай лучше, пока в лобешник не получил за сомнительные поглядушки.

— Слог, конечно, нелитературный, но может зацепить наших читателей. Они любят когда вульгарно-бульварное проскакивает, — снова подключился Его Главнейшество, — можем одну статейку разместить в конце, чтобы заполнить номер.

— Люблю откровенность, — наивно улыбаюсь, якобы размечтался о журналистской карьере.

Сбоку послышалось такое же хмыканье, только в виде гыгыканья. Зам дочитал первую же статью и его понесло.

— Странно получается, Игорь, все специалисты ломают голову над загадочной улыбкой Джоконды, а ты сразу всю тайну раскрыл.

— Анатоль, так в том-то и дело, что формально возразить не удаётся, — заступился за меня первый руководитель, — вот, во второй статье ещё похлеще. Оказывается Прометей подарил людям не обычный огонь, а греческий!

Вторая писулька последовала на прочтение и оценку к Анатолю, а глава начал читать третью, про Моцарта и Сальери. Ему никуда не деться от плодов моего размышлизма, когда среди инвесторов журнала имеется целый Либенков-отец. Впрочем, я не особо цепляюсь за эту работу, хотя и не против куда-нибудь пристроить свои статейки-незатейки. Просто хочу чем-нибудь мирным и безобидным заниматься на гражданке.

Психотерапевт рекомендовал вообще-то пойти в полувоенную организацию типа полиции, чтобы не делать резкий переход из огня да в прорубь, но я решил не поддаваться на провокации. Мало того, у ментов на службе приходится горы отчётов писать, а я такое не тяну.

Кроме того, у меня с ментурой вечные разногласия на тему «что такое хорошо». Они стремятся сажать преступников на шею добропорядочного общества, да ещё и за их же деньги содержать. Мол, пусть родственники жертв платят налоги, чтобы это бабло тратить на зарплаты и премии операм и следакам, на самих зеков и ещё на охрану для них.

— Молодой человек, а у вас имеются статьи на острополитические темы? Всё-таки это более актуально, чем историческое.

— Нет, Виктор Владимирович, в политику или криминал нос даже не сую, боюсь последствий.

— А если анонимно? — тут же встрял зам.

— Сами же понимаете, что внутренние тайны всегда могут купить нехорошие люди. Мне и загадок Истории хватает для хобби.

Впрочем у начальства есть свои журналюги, готовые за тридцать серебряников любое грязное бельё вытащить наружу. А то и свою дурную голову подставить под удар, лишь бы на пять минут прославиться.

— Ну, не знаю, — разгунделся Анатоль, — слава героя, выступившего против сильных мира сего. достаточно продолжительна.

— Сомневаюсь, Анатолий, да и не очень люблю другую сторону разоблачений. Любой «сильный мира сего» быстро забывается после скандала. Вспомните сенсации девяностых и попробуйте назвать именя отрицательных героев.

Я прав хотя бы потому что обычный народ порой даже не знает кто есть кто за пределами собственного микрорайона проживания. Да и не интересуется этими самыми-пресамыми. Своих забот и проблем хватает.

— Да ладно вам, селебрити всем интересны, как и жизнь олигархов.

— Опять же не соглашусь. Ваш журнал читают лишь те, кто сам обитает в гламурной прослойке общества. А простых людей интересуют более обыденные вещи и люди.

Другого сразу бы нагнали с собеседования за инакомыслие, но в нашем случае повелителям пришлось терпеть.

В итоге сошлись на том, что мой опус появится в ближайшем номере, а остальные детали сотрудничества можем и впоследствии согласовать. Плюс, что немаловажно, я получил добро на вольный график посещений. И план в рзмере одной статьи размером минимум четыре тысячи знаков раз в две недели. Двести баксов за статью на первое время, правда в рублях по курсу.

Лерсон (прозвище Валеры ещё с юношеских времён), забрав меня с поезда, сразу отвёз к себе домой.

— Мы-то за эти годы стали почти москвичами, а ты пока «понаехавший тут». Поживи у нас, а съедешь, когда жильём обзаведёшься.

Его маман, Ларисе Фёдоровне, такое соседство не нравится, но мужа она слушается. Хорошая по жизни тётка и вся из себя правильная. Командует в шикарном особняке прислугой и старается, чтобы все домочадцы избегали дурных знакомств и вредоносного влияния. Я, по определению из прошлого, временное зло.

— Лара, ты просто потерпи несколько месяцев. Игорь слишком самостоятельный, чтобы жить по чьим-то правилам.

— Хорошо, Лёша, лишь бы он Валерику жизнь не испортил, да и девочкам тоже.

«Девочки» — это старшие сёстры Валеры, сразу решившие меня наставить на путь истинный. Но я долго сопротивлялся, объяняя, что сначала собираюсь устаканить свою жизнь. Вот и устроился грузчиком на склады в Железнодорожном районе. Работа раз в неделю, восемь часов в день.

Хозяин искренне восхитился тем, как я обустроил рабочее место. Одиннадцатый пандус ведёт к вспомогательному складу, где временно хранят лишь транзитные грузы. С подъезжающих «газелей» я таскаю мешки с различной крупой, сахаром или мукой. Имею двух помощников (из бомжей), которые пока сильны и крепки. Они накидывают мешки мне на плечи, а я быренько отношу внутрь, где их скидываю. Затем в разгруженный грузовик перетаскиваю ящики с банками (обычно томат-паста, зелёный горошек или сгущёнка), а помощники растаскивают их по кузову.

— Игорь-джан, а ты не мог бы два или три дня работать у меня?

— Левон Саркисович, пока не могу. Нужно кое-что ещё делать, да и свободное время необходимо пока толком не обустроился.

— Так я тебя обустрою, ты только скажи что нужно.

Вкратце рассказал, так важняк Карапетян сразу расстроился.

— Э, дорогой, так ты и меня со временем бросишь. Зачен грузчиком стал, если такие планы имеешь.

— Мне это очень нужно, поэтому бросать не собираюсь. Но только лишь раз в неделю могу приходить, не сердитесь.

— Приходи, Игорь-джан, мне и это выгодно.

Ещё бы не выгодно, как ему, так и водилам. Я сам удивился, когда выяснил, что водители «газелей», которые к нам приезжают, частные эксплуататоры, Покупают грузовик в кредит, потом повсюду договариваются, чтобы хоть раз в день ходку сделать.

— А ты так организовал, что они приезжают и быстро разгружаются, а не ждут подолгу, когда грузчики освободятся, — это мне один из бомжей-помощников объясняет, — мало того, ты сразу же их загружаешь встречным грузом. Считай, день удался.

— Так они же и после обеда снова приезжают, — добавил второй помощник, помоложе.

— Вот именно, а это получается, что четыре ходки в день. Потому нашему Шведу ещё рублей от себя подкидывают. Немного, но регулярно.

Помощники кайфуют, так как их работа не особо пыльная и грузы таскать не нужно. Правда, им начисляют лишь треть из моего заработка, разделив каждому поровну. Зато налоги не снимают.

— Если хочешь, я и тебе наличными буду выдавать и налоги не буду снимать.

— Нет, Левон Саркисович, мне нужны справки об уплате налогов, а то из-за мелочи могу попасть в проблемы.

— Хорошо, как скажешь, только работай. Кстати, вот тебе справка, что работаешь в системе нашей железной дороги. Поговори в одном из общежитий, должны комнату дать. А если будешь доплачивать, то очень хорошую комнату получишь.

А вот это уже вторая польза получается от столь нужного местоприложения собственных сил и умений.

— Лерсон, если стану поддерживать рабочий ритм, то в месяц получится почти две штуки евро, коли из рублей пересчитать.

— Прикольно, у отца в корпорации клерки меньше получают, не говоря о низшем персонале.

— Вот-вот, а я ведь работаю без овертаймов и прочей мутоты. И только один день в неделю, а если на пятидневку перейти? — ржу от всей души.

— Блин, тогда позавидовать можно, честно говоря. Никто на мозги не давит, никто не грозится уволить.

Да уж, не завидую офисному планктону. Эти бедолаги всегда под прессом, причём этого от них требуют когда принимают на работу.

— Где вы себя видите через пять лет?

— В гробу и в белых тапочках.

— Вот и не выёживайтесь, вам это не к лицу. Клерк должен быть тупым и придурковатым.

— А я читал, что он должен так выглядеть.

— Вы слишком много читаете, уволены, даже не будучи принятым…

Кто главный в любой компании или фирме? Правильно, представитель «хьюман ресорсиз». Именно он (или она, хотя функционально лишь «оно» получается) определяет, кому работать, а кому нет. И делает это соответственно своему предназначению и уровню развития.

Обустройство в общагу предварилось небольшой накладкой. Мне на второй этаж нужно, а центрально-парадной лестницы с красной ковровой дорожкой и нетути. Топаю по первому в самый край, как мне пальцем показали, а вокруг общажный народ туда-сюда колготится.

Вдруг впереди сразу трое показались и давай всех расталкивать. Я бы к стенке прижался, ибо не люблю свар, раздоров и скандалов, но «герои дня» как будто специально широко раскинулись, хоть обратно убегай. Такие люди, как собаки чувствуют тех, кто их опасается.

Один специально меня плечом толкнул. Правда потом зачем-то скукожился и присел. Два других сразу среагировали и навоняли мне в нос перегаром, а это уже групповуха. Пришлось и их слегонца под дыхло тюкнуть каждого.

— Как вам не стыдно, что вы творите! — сразу посыпались возмущения от окружающей среды, — а ещё в очках.

Как будто тем, кто без очков, хамить и гнидить можно.

— Это не я, я больше не буду, — тут же гаркнул и дал дёру в сторону лестницы.

Слава богу, что переговоры за комнату сложились по-человечески. Комендантша сразу весь свободный пасьянс разложила и выпало мне за десять штук в месяц иметь нормальную комнату в блоке, где ещё две имеются. А чтобы никого не подселяли придётся ещё пятёру доплачивать.

— Меня устраивает, благодарю.

Действительно дешевле, чем однокомнатную квартиру снимать. Склады в двух с половиной кварталах, а ещё одно заветное место вообще в двух.

Я и не знал. что железнодорожники столь славно проживают в местах общего пользования, когда хозяйка мне жильё показывала.

Вот здесь у тебя сосед есть, но его нет.

Зашибись пояснялка, мне сразу всё стало понятно.

— Он постоянно вахтует по 3–4 месяца, а потом две-три недели здесь отдыхает. У вас на двоих общий санузел.

Блок состоит из зала с прилепленными к нему комнатами. В углу даже миникухня имеется с вытяжным шкафом.

— А вот здесь проживает хирург из второй железнодорожной.

У хирурга даже не комната, а какая-то полуторка на одного и эту роскошь больница видимо оплачивает. После шести лет службы в армии меня всё устроило, даже то, что коммунальные услуги мы с подельниками оплачиваем.

Удобно, что находимся на отшибе этого человейника, воистину прекрасно. Поменьше мимокрокодилов будет шастать, а значит и мои очки оставят в покое. Дело в том, что я сам себе решил никуда не впрягаться и ни во что не вмешиваться.

Так что вернулся к «своим» с радостной новостью.

— Одно жильё нашёл, осталось другое найти и всё будет в шляпе.

— Игорь, ну зачем тебе два жилья, лучше деньги экономь, — сразу заваливает советами мадам Либенкова.

— Лариса Фёдоровна, я так хорошо зарабатываю, что превысил среднепрожиточный по городу для двоих. А значит, как состоятельный человек, могу себе позволить сразу два жилья для удобства.

Велеркины сёстры подхихикивают: то ли надо мной, то ли над маман с её устоями. но наша матерь не сдаётся.

— Шведов, зачем тебе столько? Вот объясни, если сможешь. Мы, например, тоже состоятельные, но… — запуталась в трёх соснах ценительница ранжира по размеру кошелька.

— Всё очень просто, как ситцевые трусы. Одна работа в Железнодорожном районе и там же первое жильё неподалёку от рабочего места. А другие планы связаны с центральными районами, значит и жильё нужно будет поблизости.

— И как же по-твоему те, кто живёт на Рублёвке?

— Мне их искренне жаль, но грешно смеяться над бедняками. Можно лишь посочувствовать этим несчастным людям. Обитают в личных муравейниках, где постоянно куча прислуги ошивается. Никакой личной жизни у бедолаг, никакого «прайвеси».

Чувствую, что сейчас меня будут бить по морде чайником, пока не научусь танцевать под положенные дудки. Нет, пронесло, всеобщая мать порядка только покрутила пальцем у своего виска и чуть не плюнула в мою сторону.

Одна из сестёр призадумалась и явно затевает каверзу с моим участием. Вот только где и когда она хочет меня применить в качестве оружия массового оболванивания?

Через общежитие, а точнее через сожителя-хирурга удалось устроиться к ним в больницу санитаром на полставки. У них таких работников почти нет, а два полставочника лишь студенты медфака из одного универа поблизости. Руководство действует по проверенному принципу «за себя и за того парня», когда медсёстры вместе с медбратьями всё катают, а заодно и вместо нянечек моют и чистят.

Не потому что зарплаты высокие, а потому что прописка московская для всяких понаехавших. Плюс, железнодорожный соцпакет и всякое другое мне неведомое.

— Игорь, меня ваш график устраивает тем более, что в выходные санитаров нет.

Я предложил себя в рабство по 20 часов в сутки по воскресеньям. С 8 утра до 4 утра следующего дня. Испытательный срок (для обеих сторон, вдруг мне они не понравятся?) обговорили в десять недель. Потом, как принято, или она вдребезги или он пополам.

Внедрение идёт потому успешно, что план давно разработан. Мне нужно иметь конкретные позиции для реализации конкретных же задач по обустройству в нормальной человеческой жизни.

Устал я от собственной покорёженной судьбы, хочется наконец-то отыскать нишу класса «тихая бухточка» и не раздражать окружающих своими эскападами. Встретить девушку, простую, как сотрудница библиотеки, жениться, обзавестись детьми и жить лишь для них.

Эх, если бы ещё судьба и окружающая среда с этим согласились. Вон, пришёл в общагу и сразу сцепился с аборигенами, жаждущини постоянного самоутверждения. Лучше бы они в шахматный кружок ходили или на скрипочке пиликали. Небось теперь начнут меня подкарауливать и святую месть творить. Если же опять ответку включить, то затеют вендетту, подключая знакомых, а то и органы. Можно, конечно, сломать их поодиночке, но как мозги вправить тем, у кого дефицит такого месива?