И ЭТО ВСЕ О НЕЙ

«Женщины — это даже как бы и не люди, а какие-то совсем особые существа, живущие рядом с людьми, еще никогда никем точно не определенные, непонятные, хотя от начала веков люди только и делают, что думают о них».

Иван БУНИН

«Записи», Собрание сочинений, том 9, стр. 352



Женщина и мужчина

Не могу молчать!

Очень долго мог, но все, хватит, больше не могу — накипело. Пора сказать правду

А правда в том, что абсолютной неправдой являются бытующие до сих пор представления о разнице между мальчиками и девочками, плавно переходящей в различие между мужчинами и женщинами.

Первичные половые признаки, вторичные половые признаки… Ерунда все это! То есть не совсем, конечно, ерунда, но не это главное. Главное — другое.

Моя теория, проверенная, само собой, на практике, утверждает: человечество действительно делится на мужчин и женщин, но совершенно иным образом. Вот каким: мужчины — это существа, всегда довольные тем, что у них есть, а женщины — это существа, никогда не удовлетворенные тем, что имеют.

Объясню наглядно.

Мужчины — это те, кто, состоя в браке, не рвется на свободу, а обладая свободой, не стремится вступить в брак. Те, кто, являясь толстяками, не пытается похудеть, а будучи худыми, не стремится поправиться. Те, кто, проживая в деревне, не грезит о городе, а находясь в городе, не бредит о деревне.

И наоборот, женщины — это те, кто из семейной жизни тянется на свободу, а будучи свободными, лезет в семейный капкан. Те, кто упорно сбрасывает вес, который имеют, или жадно набирает килограммы, которых у них нет. Те, кто в деревне вздыхает о городской суете, а в городе мечтает о сельской тишине.

Ну, и так далее, и тому подобное.

А теперь самое главное: все, кого я только что отнес к мужчинам, вполне могут обладать и первичными и вторичными половыми прелестями женщин, а все, кто был мною отнесен к женщинам, возможно, могут гордиться первичными и вторичными половыми достоинствами мужчин.

Так что для ясности дальнейшего изложения примем соответствующие термины: «биологический мужчина» и «биологическая женщина».

Например, если человеческое существо с короткими волосами непременно хочет их отрастить, а с длинными волосами категорически желает их отрезать, то это существо — женщина. Просто в случае с «биологическим» мужчиной речь пойдет о том, что он то отпускает бороду, то сбривает ее.

Если же человеческое существо носит пиджак и брюки, пока они не сотрутся, а не пока выйдут из моды, то это существо — мужчина. Просто в случае с «биологической» женщиной то же самое относится к юбке и блузке.

Иначе говоря, согласно моей теории, мужчина — не пол, а субъект постоянного и глубокого удовлетворения своим статусом, и женщина — не пол, а источник вечного недовольства и жажды перемен.

Если, к примеру, вас вполне устраивает, что ваша мебель — стол, кресло, диван, шкаф — годами стоит на одном и том же месте, значит, вы — мужчина. Хотя, возможно, вас зовут Мария Гургеновна.

Если же вас непрестанно одолевает желание поменять местами стол и шкаф, несомненно вы — женщина. Хотя, может быть, ваше имя Иван Соломонович.

Если вы всю жизнь привычно отдыхаете в одном и том же райском уголке, с одним и тем же пляжем, магазином, кинотеатром, с одними и теми же соседями-отдыхающими, то и вы, и эти самые ежегодные соседи — безусловно мужчины.

Если же каждое лето вами овладевает охота к перемене мест, если вы мечетесь между вариантами отдыха от «лучше гор могут быть только горы» до «самое синее в мире Черное море мое», то есть ищете себе на голову приключения, то вы — явная женщина.

Особо следует рассмотреть вопрос о брачных отношениях.

Счастье, когда семья состоит из двух мужчин. (Напомню, что в нашем толковании одной из этих мужчин является «биологическая» женщина.) Так вот, в случае брака двух мужчин все всем довольны, никто никого не будоражит идеями каких-то перемен, в общем — тишь да гладь да божья благодать.

Неплохо, и когда семья складывается из двух женщин. (Естественно, в нашем изложении одним из этих женщин является «биологический» мужчина.) В такой семье женское стремление что-то изменить в принципе по душе обоим супругам, задача лишь в том, чтобы векторы этих перемен как-то совпали, а не находились в противофазе, что равнозначно эффекту свидания двух встречных поездов.

Но уж чему не позавидуешь, так это супружеству мужчины и женщины.

Вот уж где сойдутся лед и пламень: совершенное нежелание перемен со стороны мужчины (как вы уже понимаете, мужчиной может быть и жена) и неукротимое стремление к переменам со стороны женщины (в данном случае женщиной может быть и муж). Это превратит брак — и без того сам по себе адский институт — в полную преисподнюю.

Конечно, моя теория действует не как догма, а лишь как правило. И как всякое правило, она имеет исключения. Которые только подтверждают правило.

Бывает, что и мужчина живет себе спокойно, а потом как взбрыкнет да разведется с женой или поменяет мужа, передвинет шкаф или перекроит платье. Но это только так — случайный протуберанец на обычно тихом солнышке. А далее все устаканится и придет в привычное равновесие.

Аналогично бывает, что и женщина на часок или даже на денек разнежится под ровным солнцем жизни да и плюнет на порыв переклеить обои или переехать на Гавайи. Но это, повторяю, лишь на часок, в крайнем случае на денек. А потом — и обои затрещат, и Гавайи загудят, так что никому мало не покажется.

Какой же вывод из моей, возможно, совершенно антинаучной, но глубоко жизненной теории, спросите вы. А если и не спросите, я все равно отвечу.

Вывод такой: стабильность мироздания, надежность и гарантия от непредсказуемых перемен — все это только благодаря мужчинам. И если бы мужчинами было все человечество, то оно бы, ничего не меняя, спокойно и радостно сидело бы и по сей день в каменных пещерах.

Однако, как ни обидно это признать мне — мужчине, но все-таки я вынужден констатировать: из этих пещер мы ушли, уехали и даже улетели исключительно благодаря таким переменчивым, таким неуемным и неугомонным женщинам.


ЖЕНЩИНА И МИСТИКА

Вряд ли кто станет оспаривать истину, что женщина — существо неземное. И значит, просто наивно и даже смешно ожидать от нее приземленного отношения к действительности.

Да никто такого и не ожидает, все давным-давно знают, что восприятие женщиной окружающего мира и себя в этом мире совершенно не реалистическое, а исключительно мистическое.

В отношениях с мистикой женщина — открытая книга, чистый лист, на котором можно написать что угодно. Причем это что угодно может написать кто угодно.

Вот, к примеру, астрология, хиромантия, гороскопы…

Может ли разумное существо — имеется в виду, естественно, мужчина — всерьез верить, что его бизнес, творчество или путешествие зависят не от природного ума и знаний, а от того, что ему в гороскопе предписано быть Львом, Овном, Тельцом или иным животным?

А может ли разумный мужчина поверить, что его служебные отношения зависят не от противоборства с характером ближайшего начальника, а от противостояния далекой планеты Юпитера и еще более дальней кометы Галлея?

И может ли, наконец, разумный мужчина верить, что его семейные отношения зависят не от печальной картины остатка зарплаты в кулаке, а от картинки линий на ладони?

Но для женщины вся эта мура так же естественна и неоспорима, как для мужчины таблица умножения.

Причем если астрологию, хиромантию и гороскопы еще можно с натяжкой отнести к цивилизованным проявлениям мистики, то всевозможные привороты и заговоры, гадания и ворожба явно тянут в средневековую чертовщину. Однако женщине и сам черт не брат!

Можете ли вы себе представить влюбленного юношу, который бы в крещенский вечерок расшвыривал за ворота башмаки, чтобы узнать заветное имя своей суженой?

А можете ли вы себе представить влюбленного мужчину, который бы толок в ступе ломтик груши, хвостик мыши и ложку туши, чтобы сварганить приворотное зелье для своей любимой?

И можете ли вы, наконец, себе представить любящего мужа, крадущегося к спящей жене, чтобы вырвать у нее три волоска — да еще так, чтоб она не проснулась, а затем сжечь эти волоски на огне, — да еще полученном путем трения берестяных палочек, и все это для того, чтобы отвадить супругу от интимных встреч с ее главным бухгалтером?

А женщине ничего этого и представлять не надо, женщина все это просто исполняет — спокойно и без тени сомнения в чудодейственности сей белиберды.

Самое любопытное, что это все проделывает не только жительница таежного селения (от темноты) или труженица текстильного городка (от безысходности). Нет, все это проделывает и в большом городе дама с высшим образованием. Более того, если простая женщина совершает это с безрассудной верой, то просвещенная дама еще и подводит под эту галиматью научную базу.

Женщина по сути своей — идолопоклонница и язычница.

Она верит в бога и в йогу, в Нострадамуса и в Джуну, в групповые трансы и спиритические сеансы, в филиппинских хиллеров и марсианских пришельцев.

При этом у каждой женщины свои идолы, которых она боготворит с любовью, равной ненависти к чужим идолам.

Следует признать, что женщина не только испытывает мистическое влияние со стороны, но и сама исполнена мистической силы. Это и всяческие предчувствия, и вещие сны, и особенно — непостижимая для мужского ума женская интуиция.

Скажу больше: эта чертова интуиция нам — мужикам — не только непостижима, но и опасна.

Ты еще только предполагаешь… а она уже все знает!

Ты еще только задумал… а она уже все почувствовала!

Ты еще только собираешься… а она уже все просекла!

Эту интуицию женщина не приобретает с годами — нет, она в ней заложена с детства. Классический пример: сестрица Аленушка и братец Иванушка. Ну как, ну на каком основании она могла проинтуичить, что если он выпьет, козленочком станет?

Но ведь действительно, выпил — и стал!

А что же все же мы — мужчины?

О, мы же все же тоже соображаем, что мир устроен не так просто, что где-то как-то в чем-то эти мистические женщины, возможно, правы и, как прозорливо заметил один мудрец: «В действительности все совсем не так, как на самом деле».

Однако, даже осознав это очевидное невероятное мужчины, пусть и прямолинейные, но, в который раз подчеркиваю, все-таки разумные существа, становятся не рабами мистики, а ее хозяевами.

Обратите внимание: подавляющее большинство всех этих кашпировских и чумаков, магов и экстрасенсов, колдунов и шаманов — мужчины. Так значит — что? А значит, вот что: дурит наш брат-мужик вашу сестру-женщину!


ЖЕНЩИНА И ДЕНЬГИ

Теща моя (не путать с «зайка моя») в день нашей свадьбы сказала мне про свою родную дочь, мою будущую супругу: «Денег ей в руки не давай. Сколько ни дашь — все просвистит!»

С тех пор вот уже сорок лет я не перестаю изумляться 484 тому, как эта не шибко грамотная курская крестьянка (теща моя) образно и точно сформулировала вечно животрепещущую тему «Женщина и деньги».

Однако на этом я закончу живописание лично моих семейных финансовых перипетий (хотя, поверьте, мне есть что живописать) и обращусь к общечеловеческой практике в этом вопросе.

Мужчины относятся к деньгам по-разному: одни их любят, другие презирают, третьи к ним равнодушны.

А женщины деньги просто ненавидят!

Ничем другим я не могу объяснить то, как яростно женщина старается поскорее избавиться от денег, как она их стремительно тратит, транжирит, просто-таки швыряет деньги направо и налево, не успокаиваясь до той минуты, пока у нее в кошельке не останется ни гроша.

Только после этого женщина переводит дух и задумывается… где взять новые деньги?

Но не радуйтесь, новые деньги нужны женщине вовсе не для того, чтобы их собрать и сохранить. Нет, новые деньги нужны ей лишь для того, чтобы с уже описанной ненавистью их растратить, растранжирить, расшвырять налево, направо, а также на ветер.

Будем объективны: женщина совершает все это не по злому умыслу, а по природному недомыслию.

Более того, каждый раз, когда в руки женщины попадает очередная сумма, она совершенно искренне пытается (как это ей ни противно) спланировать разумную (как это ни нелепо применительно к женщине) систему расходования денег. Столько-то надо потратить на то, столько-то на это и ни в коем случае ни на что другое.

Но когда наступает час трат, деньги вновь улетучиваются, как сон, как утренний туман. А в руках у женщины оказывается вовсе не то и не это, а как раз именно что-то другое.

Пусть объяснит этот феномен кто сможет. Я же не могу.

Я знаю одно: когда мужчина берет деньги и отправляется покупать, скажем, ботинки, то он возвращается именно с ботинками, если они есть, или с деньгами, если ботинок нет.

А женщина, отправившись, к примеру, за зубной щеткой, может вернуться с платьем, с креслом, с пылесосом — в общем, с чем угодно, только не с зубной щеткой, хотя таковая в продаже и была.

Женщина не умеет считать деньги. Хотя, казалось бы, чего там уметь (два плюс два — четыре, подумаешь, бином Ньютона). Но женщина может быть профессором математики, знатоком компьютера или даже астрономом, готовым подсчитать все звезды на небе, однако при этом она не в состоянии точно сосчитать деньги в своем кошельке.

Женщина может пересчитывать их трижды — и трижды получать разные суммы.

А особенно невероятным и, главное, абсолютно неожиданным открытием для женщины бывает вообще отсутствие денег в кошельке.

Вот она открывает его в полной уверенности, что они в нем есть, а их нету! Но как же так, но ведь еще только вчера они были, ведь еще только сегодня она клала сюда сдачу, куда же они делись?..

Время от времени и мы — мужчины — взбрыкиваем и тоже начинаем гневно вопить: «Куда?! Ну объясни, куда деваются деньги?!»

На это они — женщины — отвечают еще более гневным воплем: «А ты пойди по магазинам, посмотри на цены — перестанешь задавать идиотский вопрос!»

И мы честно идем, и честно смотрим, и честно перестаем этот вопрос задавать. Примерно в течение месяца.

Но затем вопрос этот все же начинает нам казаться не таким уж идиотским.

Ну хорошо, ну магазины, ну цены… Но можно же как-то все учесть, просчитать и понять, куда же все-таки, черт побери, деваются деньги!

Меньше всего мне бы хотелось, чтобы излагаемое воспринималось как брюзжание мужчин, зарабатывающих деньги, в адрес женщин, эти деньги тратящих.

Нет, в наш эмансипированный век женщина и сама зарабатывает, причем не меньше, а то и больше мужчины.

Однако от этого ее отношение к деньгам ничуть не меняется. Меняется лишь то, что в данном случае не мужчина — женщине, а женщина — самой себе задает сакраментальный вопрос насчет того, куда деваются эти проклятые деньги.

Все это положительно свидетельствует о не изначальной вредности женского характера, а лишь о загадочном и непостижимом мужскому уму, сотворенном причудливыми силами природы женском менталитете.

Для тех, кого недостаточно убеждают мои личные скромные размышления, призову на помощь арсенал мировой классики.

Вспомните яркие образы пушкинского Скупого рыцаря, мольеровского Гарпагона, гоголевского Плюшкина, ильфо-петровского подпольного миллионера Корейко… Что их всех объединяет, кроме безумной любви к деньгам, умения их считать и способности их копить? Объединяет их то, что все эти персонажи — мужчины.

А можете ли вы припомнить образ такой же силы, страсти и скупости, но — женский? Я не могу.

Даже в фольклоре Баба Яга — хулиганка, но оборванка, а вот Кощей «над златом чахнет».

И в общем-то мы ко всем подобным мужским персонажам относимся довольно терпимо. Ну богатые, ну жадные, ну такие уродились…

Но представьте себе на минуту в образе богатейки и скупердяйки женщину. Стали бы мы такую классику зачитывать до дыр? Ни за что!

Да чего там классика, вы просто представьте вашу жену или хуже того — вашу любимую, с алчным огоньком в очах пересчитывающую дрожащими ручонками купюры, отслюнявливая их наманикюренным пальчиком…

Тьфу, противно даже представить!

Так, может, ну их? Так, может, пусть?

Пусть эти неземные и в чем-то даже ирреальные создания — женщины — живут, как умеют, и тратят деньги, как хотят.

В конце концов, есть же такое мнение, что не в деньгах счастье.

Так что давайте и мы, мужчины, будем просто жить, любить наших женщин и считать их нашим счастьем.

Короче, давайте спать спокойно.

И лишь изредка просыпаться в холодном поту от безусловно дурацкого, но все-таки очень интересного вопроса: куда, ну куда же, куда эти ирреальные создания девают вполне реальные деньги?!


ЖЕНЩИНА И УБОРКА

Сочинители известной песенной строки« и вся-то наша жизнь есть борьба», на мой взгляд, имели в виду прежде всего женщину.

Да, женщина всю жизнь борется — с природой, с обстоятельствами, с другими женщинами, с возрастом, с транспортом…

А еще женщина борется за чистоту.

Последний вид борьбы самый изнурительный и бесплодный. Ибо если есть на свете что-нибудь совершенно бессмысленное, так это уборка помещения

Любой здравомыслящий мужчина понимает: после того как грязь убрана, она рано или поздно все равно возникнет опять. Так что даже классические символы бессмысленных занятий — борьба Дон Кихота с ветряными мельницами и закатывание Сизифом своего камня на гору — это просто детский лепет по сравнению с борьбой за чистоту.

Однако женщина этого не понимает и понимать не желает. Она снова и снова с отвагой Дон Кихота и упорством Сизифа принимается за уборку.

Понятие это неоднозначное. Бывает уборка поверхностная ежедневная, бывает углубленная ежемесячная и, наконец, венец всего — генеральная уборка.

Эту гигантскую битву за чистоту женщина назначает по случаю какого-нибудь праздника, какого-то, как раньше говаривали, «красного дня календаря».

Но для мужчины этот день становится черным днем жизни.

Оттянуть генеральную уборку можно, отменить — ни за что. Она приходит неотвратимо — в полководческой решимости женщины и в боевой готовности всех уборочных средств.

А средства уборки делятся на: автоматические (пылесосы, полотеры), механические (швабры, веники) и биологические (мужчины).

Мужчина в уборочном процессе используется прежде всего как движущая сила. То есть для передвижения Мебели и выноса мусора.

Мужчине посмышленее доверяется протирка тряпкой ровных поверхностей (но, конечно, не окон и зеркал, которые женщина полирует только сама, нежно дыша на стекло, будто возвращая ему жизнь искусственным дыханием).

Если же, по мнению женщины, мужчина физически слаб для использования в качестве движущей силы и умственно туп для пользования тряпкой, то он в лучшем (счастливом!) случае просто на время уборки изгоняется из дома, а в худшем (ужасном!) применяется в качестве досадной помехи на трудовом фронте.

Женщина гоняет мужчину с места на место, как затравленного зайца, как загнанного волка: «Стой здесь! Иди туда! Замри там! Не топчись, где вымыто! Чего разлегся, я тут буду пылесосить!»

Все это, конечно, ничуть не помогает женщине физически, но чрезвычайно бодрит женщину морально. Как образ врага, придающий дополнительный героизм ее битве.

В бесконечном и бессмысленном процессе уборки есть один особо невыносимый момент — условно говоря, «пыль под диваном». На самом деле это может быть пыль не только под диваном, но и за комодом, и на шкафу и в прочих местах, где просто так она не видна, а чтобы увидеть эту пыль, надо специально залезть под диван, отодвинуть комод или взобраться на шкаф.

Ну скажите — я обращаюсь, естественно, к разумным мужчинам — ну кому мешает пыль, которая не видна? Конечно же, только женщине.

И она с упорством маньяка забирается под диван, за комод, на шкаф и в другие уголки и закоулки, уничтожая невидимую глазу пыль и роняя невидимые миру слезы.

Но главный уборочный кошмар для мужчины — это наведение женщиной порядка на его столе. То, что женщина именует порядком, мужчина называет бардаком. И соответственно — наоборот.

Когда женщина начинает раскладывать на столе мужчины все очень аккуратно (как она это понимает) и по своим местам (как она их определяет), то у мужчины есть лишь один выход — убить женщину.

Но тут, черт побери, срабатывает дурацкая жалость.

Впрочем, завершив уборку, женщина умирает сама. Да, именно так она и сообщает, рухнув в кресло: «Все, я умираю!»

И в этот момент самым ошибочным для мужчины был бы вопль типа: «А кто тебя заставлял это делать?!»

Нет, мужчина должен немедленно посочувствовать женщине и ни словом, ни взглядом не выдать свое глубокое убеждение, что она могла бы вовсе и не помирать, а еще бы жить и жить, даже, может быть, жить вечно, если бы не затеяла эту идиотскую уборку.

Следует особо предостеречь: в самом финале уборочного действа возникает неожиданный и потому опасный эффект.

Мужчина вдруг с приятным удивлением замечает, что воздух в помещении стал как-то прозрачен и свеж, что окружающие предметы как-то празднично засияли, что пейзаж за вымытым окном преобразился из буднично-серого в солнечно-многокрасочный.

В связи со всем этим мужчина даже начинает задумываться: а может быть, все было не совсем напрасно, а может быть, не пропадет тот скорбный труд….

И вот тут очень важно не расслабляться. Потому что уборочный вирус в принципе опасен для жизни. Ведь если до уборки женщина заставляла мужчину только снимать обувь на пороге, то после уборки ему уже запрещается бросать где попало остальные вещи, а от этого совсем недалеко и до бесчеловечных требований мыть руки перед едой и ноги перед сном.

Так что с уборкой надо бороться изначально — в зародыше самой мысли о ней. И не поддаваться на всякие женские разглагольствования, мол, «дай тебе волю — совсем зарастешь грязью».

Не боись, мужики, не зарастем!

Мы, между прочим, тоже кой-чего про чистоту понимаем: и зубы чистим — практически через день, и пыль с ушей стряхиваем — по субботам.


ЖЕНЩИНА И ЛОГИКА

Вот уж действительно «две вещи несовместные»!

Где присутствует логика, там отсутствует женщина, а где появляется женщина, там исчезает логика.

При этом хочу сразу пояснить: все сказанное — не хорошо и не плохо, все сказанное — просто факт.

Со школьной парты всем известно, что логика — наука о мышлении.

Вот и поразмыслите: есть ли в этой формуле место женщине?

На сей счет справедливо заметил М.Ю. Лермонтов: «Чтобы выучиться женской диалектике, надо опрокинуть в уме все школьные правила логики».

С той же школьной парты всем известна и схема логического суждения: две посылки — один вывод. Например: первая посылка — «все птицы летают», вторая посылка — «орел птица», вывод — «орел летает».

Но женщина эту классическую схему взрывает вдохновенно и бесповоротно. У женщины логическая посылка только одна: «Все мужчины — подлецы».

Из чего уже следуют всяческие выводы.

Вот, скажем, звонит телефон, женщина отвечает «алло», а в трубке — короткие гудки. Какой из этого следует вывод? Да какой угодно: не сработала связь, автомат проглотил жетон, ошиблись номером…

Но женщина из всего богатства предположений выбирает свой убогий и абсолютно нелогичный вывод: звонила любовница.

Или вот: мужчина приходит домой со следом помады на щеке. Опять-таки выводы из этой посылки могут быть самые разнообразные: его поздравила начальница отдела за рационализаторское предложение, он был на презентации косметической фирмы, наконец, просто в автобусной давке его случайно задела губами какая-то пассажирка…

Но вывод женщины вновь примитивно однозначен: поцелуй любовницы.

Или же так: мужчина не ночевал дома. Почему? Да мало ли — опоздал на последнюю электричку, случился приступ аппендицита, просто заблудился в темноте…

Но нет, вывод женщины тверд: ночевал у любовницы.

Вся лирическая логика женщины укладывается в прокрустово ложе анекдота:

— Представляете, любовник Татьяны — садовник.

— Почему?

— Да как я к ней ни приду, у нее в постели — цветы.

— A-а, тогда любовник Натальи — железнодорожник.

— Почему?

— Да как я к ней ни приду, у нее в постели — железнодорожник.

Женщина умеет вообще перевернуть причинно-следственную связь так, что телега оказывается впереди лошади. Сначала она втемяшит себе в голову вывод, а уж затем подгоняет под него посылку.

Вот знакомая ситуация. Женщина убежденно заявляет: у него появилась другая, потому что он давно не дарит мне цветы.

Но когда его вдруг угораздит цветы принести, женщина заявляет еще более убежденно: у него есть другая, потому что он хочет усыпить мою бдительность цветочками.

Короче говоря, логические построения женщины можно вполне описать двумя народными присказками: «Где — имение, где — наводнение?» и «В огороде — бузина, а в Киеве — дядька!».

Так что несомненно прав был А.П. Чехов: «Мужской логике никогда не совладать с женской».

Однако при всем при этом я не могу не отметить одну необъяснимую странность: полное отсутствие логики женщины наиболее вопиюще проявляется именно и только в отношениях с мужчинами.

А в других жизненных сферах женская логическая несуразность почему-то наблюдается гораздо менее.

Она не очень бросается в глаза на работе женщины, почти неприметна в ее суете на кухне и практически не мешает уходу за детьми

И вот еще что. Бытует парадоксальное мнение, что великие открытия могут делать только полные невежды в данном вопросе, ибо они не знают, что это в принципе открыть невозможно, и просто берут да и открывают. Так и женщина, будучи абсолютно логически невежественной, не понимая никаких причинно-следственных связей, все же порой может совершать неожиданные открытия.

Например, из-за неумения женщины логически мыслить, а следовательно, пользоваться индуктивным и дедуктивным методами, вы не найдете ни одного женского имени среди всемирно известных детективов — Нат Пинкертон, Арсен Люпен, Шерлок Холмс, патер Браун, комиссар Мегрэ, майор Пронин… Даже Агата Кристи избрала мужского героя — Эркюля Пуаро.

Однако при этом каждая женщина безо всякой дедукции-индукции даст сто очков вперед любому детективу-мужчине в отыскании денежной заначки супруга, в расшифровке его амурной конспирации и даже в обнаружении какого-нибудь завалявшегося в шкафу трупа. Что подтверждается хотя бы примером не профессионального, а доморощенного детектива — проницательной старушенции мисс Марпл в описании той же Агаты Кристи.

И потому, завершая логический анализ женской алогичности, я неожиданно для себя самого обнаруживаю следующее.

Во-первых, свою алогичность женщина проявляет с весьма последовательной логикой.

А во-вторых, ожидать логичного поведения от заведомо алогичной женщины было бы просто нелогично.

Из этих двух посылок следует один вывод: пожалуй, может быть, с определенной натяжкой, в самом первом приближении и с минимальной долей вероятности, но все-таки возможно предположить, что и у женщин логика есть.

Только — женская логика.


ЖЕНЩИНА И РАЗГОВОРЫ

Знаете историю, как женатый мужчина уговаривает холостого друга жениться?

Он не просто уговаривает, а еще иллюстрирует эти уговоры положительным примером собственной семейной жизни: «Вот, ты — один, как перст, приходишь домой, там пусто, даже некому ужин подать, а то ли дело я — прихожу с работы, меня встречает жена…»

Далее в рассказе важна интонация, и я попытаюсь передать ее ремарками в скобках.

Итак, он говорит: «А вот я — прихожу домой, меня радостно встречает жена, заботливо подает ужин, садится напротив и ласково щебечет, щебечет… (слегка заводясь) щебечет, щебечет… (уже раздраженно) щебечет, щебечет… (с безысходной тоской) щебечет, щебечет, щебечет!»

Нужен ли какой-нибудь комментарий к этой истории?

По-моему, не нужен. Да у меня и нет никаких слов.

А вот у женщины слова, конечно бы, нашлись. Потому что библейское «в начале было Слово» прежде всего относится к женщине.

Согласно медицинской статистике, после появления на свет младенцев первыми из них в подавляющем большинстве начинают разговаривать девочки.

Казалось бы, вот и хорошо, первыми начали — первыми и заканчивайте.

Однако нет, женщина начинает говорить первой, но заканчивает последней.

Если вообще когда-нибудь заканчивает.

Французский писатель Гийом де Буше сказал об этом так: «Существует тысяча уловок, чтобы заставить женщину заговорить, но нет ни одной, чтобы заставить ее замолчать».

Ярчайший пример — Шахерезада.

Ну кто, кроме женщины, смог бы неустанно проговорить тысячу и одну ночь! Впрочем, и никто, кроме мужчины, не смог бы доверчиво выслушивать, как ему в течение тысячи и одной ночи вешают лапшу на уши.

Случай с Шахерезадой — единственный, когда разговорчивость женщины спасла ей жизнь.

Во всех прочих случаях, наоборот, ее умопомрачающая болтливость понуждает мужчину — хотя бы в мечтах — лишать женщину жизни.

В удостоенном шести «Оскаров» фильме «Английский пациент» есть такой эпизод. Герой едет по пустыне вдвоем с женщиной — при этом подчеркнем, любимой и любящей женщиной. И вот эта женщина не то чтобы даже щебечет, а просто задает один вопрос, другой, третий, десятый… Наконец герой замечает: «Ехал я как-то по этой дороге с проводником в Файю. Все девять часов пути проводник молчал. Только в самом конце он показал рукой вперед и произнес одно слово: «Файя». Прекрасный это был день!»

В общем, различия между мужчиной и женщиной ясны и очевидны.

Мужчина вспоминает: вчера виделся с друзьями — выпили.

Женщина сообщает: сегодня повидалась с подругами — потрепались.

Для женщины невероятная разговорчивость — норма.

Для мужчины излишняя трепливость — патология.

Болтливый мужчина всего лишь раздражает.

Молчаливая женщина крайне настораживает.

Мужчина мрачно острит: лучший вариант жены — это глухонемая сирота.

Женщина отвечает еще более мрачной остротой: лучший вариант мужа — это слепоглухонемой капитан дальнего-дальнего плавания.

Говоря по-научному, женщина — неутомимый генератор устной речи, вечный двигатель по производству слов. Иногда — осмысленных, чаще — бессмысленных.

Зачем эти слова — неизвестно, о чем эти слова — неважно. Вся ситуация внятно формулируется строкой из песни: «Поговори со мною, мама, о чем-нибудь поговори…»

То есть дочке совершенно все равно, о чем говорить, лишь бы — поговорить. И уверяю вас, что ее маме — тоже.

Особая тема — разговоры по телефону.

Мужчина использует телефон по прямому назначению — как передатчик и приемник информации.

Женщина может провести у подруги целый день, а вернувшись домой, тут же позвонить ей и проболтать еще целый час.

Телефонной теме можно было бы посвятить специальное исследование, потому что тема эта не только особая, но и практически неисчерпаемая. А чтобы все-таки исчерпать ее хотя бы в рамках данного разговора — всего одна байка.

Звонит телефон, жена берет трубку, оживленно беседует минут пятнадцать и кладет трубку.

Муж удивлен: «С кем это ты поговорила так быстро?»

Жена объясняет: «Да какая-то женщина ошиблась номером!»

Эта байка свидетельствует еще об одной загадочной женской черте.

Ну ладно, разговоры дома, на работе, со знакомыми — все это еще куда ни шло и как-то объяснимо. Но совершенно необъяснима для мужского понимания способность женщины легко и непринужденно вступать в разговорный контакт с абсолютно незнакомыми людьми.

Вот приходит мужчина с женщиной, скажем, на какой-нибудь юбилей, а там, как обычно, кроме всем родного юбиляра, присутствует и много не знакомых друг с другом людей, которые оказываются за столом рядом.

Мужчина при этом ощущает явную неловкость, не знает, как себя вести, что сказать, да и говорить ли что-ни будь вообще, пока не выпьет одну-другую-третью и не расслабится для облегчения общения.

Совсем иное дело — женщина. Едва присев рядом с абсолютно ей не знакомой соседкой, женщина с ходу начинает интенсивную беседу, в которую с такой же интенсивностью включается соседка, и буквально через минуту, глядя на них со стороны, вы ни за что не скажете, что за минуту до этого они еще даже не были знакомы — напротив, у вас будет полное ощущение, что это беседуют давние и близкие подруги.

Потом изумленный мужчина спросит у женщины: «Ну о чем, скажи, бога ради, о чем вы могли толковать с ней?!»

А она ответит не менее изумленно: «Неужели женщинам не о чем поговорить?!»

Все это странно, но все это правда.

Женщинам почему-то всегда есть о чем поговорить. Даже при самой случайной встрече в купе поезда, в магазине, в химчистке — где угодно. То ли у них гораздо больше тем для бесед — моды, болезни, косметика, кулинария, дети, мужчины… То ли они просто способны беседовать и безо всяких тем.

Не знаю. И наверно, никогда не узнаю. Ибо «тайна сия велика есть».

Я знаю только одно: самая жуткая картинка на свете — это две женщины за столом, в одной руке — по чашечке кофе, в другой — по сигаретке, и они говорят.

Женщины говорят — а где-то рвется связь времен, и проносятся минуты, дни, столетия.

Женщины говорят — а в мире рушатся старые империи, и возникают империи новые.

Женщины говорят — а человечество улетает в космос и возвращается из космоса.

А женщины все говорят, говорят, говорят…

Криминалисты рассказывают о поразительном случае: две узницы отсидели десять лет в одной камере, а когда их выпустили на свободу, они никак не могли расстаться. Все стояли за тюремными воротами и болтали — за десять лет не наговорились!

Так вот, я бы, конечно, мог еще значительно продолжить рассуждения по поводу женских разговоров. Но не стану их продолжать, чтобы не уподобляться самому субъекту этого разговора — женщине.

И потому — надеюсь, вовремя — умолкаю.

Если же все сказанное показалось вам сугубо мужскими нападками на женскую свободу слова, то я лично, продолжая молчать, предоставляю возможность высказаться женщине.

Анна Ахматова:

Я научила женщин говорить…

Но, боже, как их замолчать заставить!


ЖЕНЩИНА И ЖЕНЩИНЫ

Начну с такого наблюдения: для каждой женщины сама она — «женщина», а все остальные женщины — «бабы».

То есть о себе она говорит, к примеру, так: «Научись наконец обращаться с женщиной!», или так: «Вам не стыдно сидеть, когда женщина стоит?», или так: «Молодой человек, пропустите женщину вперед!».

А вот про других женщин тексты звучат примерно так: «Вчера видела Тюлькина с новой бабой!», или так: «Жуткая баба — наша секретарша!», или так: «Вася, тебе звонит какая-то баба!».

Спектр женщин, окружающих женщину, широк и многообразен: соученицы и сослуживицы, соседки и приятельницы, всякие родственницы и вовсе незнакомки.

Любопытно, что многие женщины в разные периоды жизни успевают побывать в разных, диаметрально противоположных ипостасях: дочь и мать, жена и любовница, невестка и свекровь.

Но еще любопытнее, что взгляды одной и той же женщины, оказавшейся в этих ипостасях, тоже меняются с легкостью необычайной на диаметрально противоположные.

Возьмем тандем: жена и любовница. Женщина-жена всегда права. Она глубоко верит в святость уз Гименея, любовницу своего мужа именует набором уничижительных имен существительных с непременной приставочкой «эта»: эта дрянь, эта тварь, эта гадина… ну и далее по мере фантазии и воспитания.

А та же самая женщина, оказавшись в роли любовницы, убеждена, что узы Гименея — это всего лишь ржавые кандалы, и жену своего любовника тоже именует исключительно с приставочкой «эта»: эта мегера, эта халда, эта клуша… ну и опять же далее по вкусу и образованию.

Конечно, любое сравнение хромает, конечно, случается в жизни и по-иному, а славная певица Алена Апина вообще излагает телефонный диалог жены с любовницей в идиллических тонах: «Не молчи, не молчи, моя соперница, и давай по-бабьи поболтаем…» Но тут уж, как говорится, «разрешите вам позволить не поверить!».

Женщина знает о других женщинах все. И с удовольствием делится своими знаниями с мужчиной. Ему, доверчиво-наивно восхищающемуся чьим-то солнечным загаром и нежной кожей, всезнающая женщина не преминет сообщить про ультрафиолетовую лампу и следы трех подтяжек на шее.

Попробуйте поставить эксперимент, скажите женщине про другую женщину что-нибудь вроде:

— О, какая блондинка!

— Крашеная! — усмехнется женщина.

— А какая улыбка!

— Тридцать два куска пластмассы! — поморщится женщина.

— Но какой прикид, все от Диора!

— С барахолки в Коньково! — уточнит женщина.

Впрочем, этот эксперимент не очень чист, так как в нем болтается мужчина.

Гораздо чище и нагляднее все выглядит, когда женщины встречаются один на один, в смысле — одна на одну:

— Сколько лет, милочка, сколько зим! О, у тебя седина? Прелестно! Что за краска?

— Какая краска, милочка, это уже мои собственные…

— Перестань! В твои годы седина — прелестно! Краска импортная?

— Да нет же, клянусь, это мои волосы!

— Твои?! Милочка, надо срочно покраситься. В твои годы седина — это ужасно!

Про все про это замечательно сказал восхитительный Марк Твен: «Лучшими судьями для женщины могут быть сами женщины». И добавил: «Палачами — тоже».

Совершенно особое и практически неописуемое явление — это молчаливый взгляд одной женщины на другую женщину. Но так как я тысячекратно наблюдал это, рискну все же попытаться описать.

Итак, женщина идет по улице. А навстречу ей идет другая. За несколько шагов на подходе взгляд женщины напрягается, четко фокусируясь на встречной. Затем ее глаза производят мгновенное объемное фотографирование, не упуская ни единой детали фигуры и одежды. Потом в глазах женщины начинается экспресс-анализ увиденного. И, наконец, в них запечатлевается результат анализа: явная зависть, или, наоборот, торжествующее превосходство, или — что гораздо реже — спокойное равнодушие.

Надо ли уточнять, что эта глазоскопия при появлении другой женщины производится не только на улице, но и в театре, в магазине, в транспорте — где угодно.

И уж вовсе не надо уточнять, что описанную процедуру совершает не только взгляд рассматриваемой нами женщины, но и взгляд женщины, встречной по отношению к рассматриваемой.

Все эти мои пространные наблюдения концентрированно изложила польская художница Янина Ипохорская: «Взгляд одной женщины на другую напоминает контроль багажа на таможне».

Наконец, придется сказать и о главном.

До сих пор я иллюстрировал единичный случай — женщина и другая женщина. Но неизбежно приходит пора рассмотреть и случай множественный — женщина и другие женщины. А это уже — женский коллектив, это уже — просто беда, это — катастрофа.

И описать все это я даже не берусь, потому что мое скромное дарование пасует там, где бессилен даже могучий талант.

Скажу лишь одно: если бы Лев Толстой попал в женский коллектив, он бы превратился в Салтыкова-Щедрина.


ЖЕНЩИНА И СКАНДАЛ

Многоопытные французы утверждают, что женщина из любого пустяка может сотворить три вещи: шляпку, салат и скандал.

Я не специалист по шляпкам, еще менее — по салатам, но я постоянный и активный участник женских скандалов. С потерпевшей стороны.

И если салат я могу только отведать, а шляпку оценить, то про женские скандалы я могу бесконечно говорить.

И содрогаться!

Поводов для скандала может быть множество, но истинная причина скандала одна — сама женщина.

Женщине скандал необходим. Как свежий воздух, как живительный витамин, как подтверждение того, что пороха в ее пороховнице еще не меньше, чем пудры в ее пудренице.

Отбросим сразу скандалы проходные: на улице и на работе, в магазине и в транспорте… Это так, проба пера, разминка мускулов, тренировка нервов перед главным и настоящим скандалом — тем, что женщина устраивает мужчине.

Для возжигания костра скандала годится любой горючий материал, даже самого противоположного свойства.

Немытая посуда («Ну сколько можно твердить, что у меня не сто рук, сделай хотя бы это!») или, наоборот, вымытая посуда («Ну сколько можно твердить, лучше не берись, если не можешь вымыть ее чисто!»); разбросанная одежда («Ну сколько можно твердить, что это квартира, а не свинарник!») или, наоборот, аккуратно развешенная одежда («Ну сколько можно твердить, что после твоей идиотской приборки ничего невозможно найти!»); не вбитый гвоздь («Ну сколько можно твердить, что если у тебя нет мозгов, то хотя бы должны быть руки!») или, наоборот, вбитый гвоздь («Ну сколько можно твердить, что нельзя дырявить стены где попало!»).

Женский скандал не имеет четко осмысленной драматургии. Он может начаться с конца и закончиться началом, а может просто ходить по кругу, возвращаясь к одним и тем же фактам и аргументам бесконечное число раз.

Женщина — поэт скандала, она действует с легкостью Моцарта, а не с рациональностью Сальери.

Психология развития скандала соответствует женской психологии вообще, которую грубо, но точно формулирует известный анекдот:

— Милая, мне кажется, ты не права…

— Ах, я не права?! Но если я не права, значит, я говорю неправду, значит, я вру, а если я вру, значит, я брешу, но брешут только собаки… Мама, он меня сукой назвал!

Да, женщина поэт, творец скандала. Но не новатор, а консерватор, даже традиционалист.

Возьмем, к примеру, опорный скандальный тезис: «Я отдала тебе лучшие годы моей жизни!»

Казалось бы, он уже так набил оскомину, так затаскан не только по жизни, но даже по анекдотам, что более невозможен для произнесения. Но нет, он все произносится и произносится с тем же первозданным накалом страсти, с тем же бурным потоком слез, словно никто и никогда до этой женщины этих слов не произносил.

Женщина не холодный стратег, просчитывающий все ходы предстоящей битвы, а спонтанный тактик, бросающийся в пучину скандала по принципу Наполеона: «Главное ввязаться в сражение, а там поглядим!»

Но при этом женщина очень точно ощущает необходимый момент завершения скандала, край пропасти, в которую можно рухнуть, последнюю черту, которую не следует переступать. Ведь еще чуть-чуть, и мужчина не просто хлопнет дверью, а захлопнет ее за собой навсегда.

Однако не надейтесь на столь простую и облегчающую развязку. В самый последний миг срабатывает тончайшее женское чутье, и вот уже она переходит с оглушительного крика на чуть слышный стон, и вот уже она хватается за сердце, и вот уже она теряет сознание…

И даже самый без вины виноватый, самый тупо бесчувственный мужчина останавливается на пороге.

А распахнутая им дверь тихо покачивается, так и не захлопнувшись навсегда.

Только не надо делать примитивный вывод, будто женщина в скандале играет.

Что вы, женщина в скандале живет!

И бушует она искренне, и сердце у нее схватывает искренне, и шепча «я умираю», она искренне собирается в мир иной, но зато потом… О, потом, после скандала, как улучшается цвет ее лица, как ободряюще бежит кровь по ее жилам, каким светом победы сияют ее глаза!

Скандал явление интернациональное.

Только пылкая итальянская женщина совершает больше взмахов рук в секунду, чем горячая эстонская женщина выпускает слов в минуту.

Скандал явление вечное.

Словарь утверждает, что русское слово «скандал» происходит от французского «scandale», которое в свою очередь восходит к латинскому «scandalum». Этот ряд можно продолжить от латинян к варварам, к этрускам, к шумерам, ко всем прочим ныне «мертвым» языкам, в которых, конечно же, было живое слово «скандал».

А когда еще и слова-то не было, наверняка было наскальное изображение, которым вдохновенный дикарь запечатлел прекрасную дикарку в процессе грандиозного скандала из-за разбросанных по пещере набедренных повязок.

И как в древние времена, так и в дни сегодняшние встает один и тот же вопрос: что делать? Да, что делать в ситуации женского скандала мужчине?

Ответ прост: ничего не делать.

В процессе женского скандала мужчине остается только одно, единственно разумное — молчать.

Она себе шумит, а ты себе молчишь.

Понимаю: нелегко. Осознаю: невыносимо. Но — эффективно.

Причем в этом стоическом молчании очень важно не поддаваться на ее провокации типа: «Ну, что ты молчишь?! Что ты вечно молчишь?!»

Она же не дура, она же понимает: тебе есть что сказать.

Но каждое сказанное тобой слово только лишняя щепка в костре скандала.

Нет, ну в самом крайнем случае можно ей и врезать!

Но если даже идти на эту экстремальную меру, то тоже — молча. Безо всяких слов.

Она и так поймет.

Впрочем, тут есть опасность: женщина может ответить ударом на удар, и классический скандал обернется банальным мордобоем. А это — фи! — выходит за рамки наших интеллигентных размышлений.

Итак, женщина сама отработает отпущенную на скандал энергию и прекратит его тоже сама.

Ведь женщина — это стихия. И она пройдет, как гроза, уляжется, как буря.

В некогда всенародно любимой песне весьма образно сформулирована драматургия женского скандала:

В нашей жизни всякое бывает.

Налетает с тучами гроза.

Туча уплывает, ветер утихает,

И опять сияют небеса.

А вот когда эти самые небеса засияют, тогда и начинается самое главное — счастливый конец, хеппи-энд скандала — слезы примирения, поцелуи прощения, клятвы любви.

И закрадывается потаенная мысль: а может быть, в этом-то все и дело?

Может быть, женщина затевает горькие часы скандала именно ради сладких минут его завершения, ради сермяжной правды народной мудрости: «Милые бранятся — только тешатся!»


ЖЕНЩИНА И ВСЕ

Знаете ли вы, как смертельно обидеть женщину?

Может быть, сказать ей: «Ты — дура»? Да, обидно, но все же большинство женщин довольно спокойно переживут недооценку своих умственных способностей.

Тогда, может быть, сказать ей: «Ты — уродина»? Да, это, конечно, покруче. Недооценка внешних достоинств воспринимается женщинами гораздо болезненней, чем недооценка способностей умственных.

И все-таки нет, для того чтобы обидеть женщину по-настоящему, по-большому, надо сказать ей совсем другое: «Ты — как все женщины!»

И достаточно. И женщина взовьется под небеса: «Не смей сравнивать меня со ВСЕМИ! Меня не интересуют эти твои ВСЕ! Они — это они, а я — это только я!»

И пошло, и поехало, и понеслось…

Почему? Ну почему каждая женщина так упорно, так фанатично, я бы сказал, так безумно желает быть единственной и практически неповторимой?!

Как, например, отвечает мужчина на излюбленный женский тезис: «Все мужчины — подлецы!» Он недоумевает, он возражает: «Чего это я подлец? Ничего я не подлец. Разве я сделал то-то? Нет, я совсем не делал того-то…»

Короче говоря, мужчина не пускается в абстрактные рассуждения, а пытается ответить на конкретное обвинение.

Но попробуйте сказать женщине самое невинное, ну, к примеру: «Все женщины — кокетки». Думаете, она станет доказывать, что лично она вовсе не кокетка, то есть постарается опровергнуть конкретное утверждение в отношении себя?

Ничего подобного. Она просто издаст абстрактный вопль: «Не смей меня путать со ВСЕМИ женщинами!»

В известной сказке А.С. Пушкина царица задает волшебному зеркалу не такой вполне естественный вопрос: «Как я выгляжу, хороша ли я собой?», нет, она интересуется: «Я ль, скажи мне, ВСЕХ милее, ВСЕХ румяней и белее?»

Зеркало отвечает уклончиво: «Ты прекрасна, спору нет».

Но царице этого мало. Она таки добивается от зеркала информации, что «царевна ВСЕХ милее, ВСЕХ румяней и белее».

В результате чего начинается криминал с отравленным яблочком.

Возьмем два варианта любовных треугольников.

Первый — он, она и ее муж.

Второй — она, он и его жена.

В первом случае мужчину мало волнует наличие у его любовницы мужа. Муж им воспринимается просто как досадный факт, как неудобное препятствие для свиданий с дамой сердца. А в остальном — ну муж и муж. Объелся груш.

Но во втором случае женщину наличие у ее любовника жены волнует чрезвычайно. Причем гораздо меньше — как препятствие для свиданий, это как раз для женщины — дело второе. А первое дело то, что раз есть жена, значит, она — любовница — уже для мужчины не единственная. И это женщину точит, мучит, корежит…

Другая ситуация: мужчина и женщина в театре.

Мужчина смотрит на сцену. Женщина косит глазом в зал.

Мужчина не только не обратит особого внимания, но даже просто не заметит вокруг множество других мужчин в практически одинаковых двубортных костюмах.

А женщина, обнаружив в зале хотя бы еще один ка кой-нибудь бантик или рюшечку, схожие с бантиком или рюшечкой на ее платье, впадет в такой транс и стресс, какие не преодолеет вся мировая драматургия.

Нынче модно составлять «горячие десятки» песенных хитов сезона. А если бы попытаться определить рейтинг песен, которые по сердцу женщине во все времена и сезоны, то не знаю, как бы распределились места шлягеров «Три года ты мне снилась», «Ты — любовь моя последняя», «Ты — моя летняя зима, мое зимнее лето» и даже «Ты — моя банька, я твой тазик», но точно знаю, что самое первое место в такой «горячей десятке» заняла бы простенькая бардовская песенка «Ты у меня ОДНА, словно в ночи луна».

Да, это только неразумный мужчина мог додуматься до песенного текста: «Мне тебя сравнить бы надо с первою красавицей».

Какие могут быть сравнения?

Хоть с первой красавицей, хоть с двадцать первой!

Даже если это сравнение окажется в пользу женщины, все равно сама мысль о возможности сравнения — уже оскорбление.

Короче. Бели вы хотите сделать женщине приятное, принесите ей цветы. И женщине будет приятно.

Бели вы хотите женщину порадовать, подарите ей духи. И женщина обрадуется.

Но если вы хотите женщину осчастливить, скажите ей: «Ты моя единственная». И женщина будет счастлива.

Просто бред какой-то!

Ну, бред — бредом, а французский писатель Жюль Ренар так и рекомендовал: «Не говорите женщине, что она прелестна, скажите ей, что другой такой женщины в мире нет, и вам откроются все двери».

Возможно, все это относится только к женщинам западно-европейского менталитета, а у южно-восточных женщин все иначе?

Там ведь женщины изначально нацелены на более скромное и даже коллективное, а не индивидуальное понимание своей роли в жизни мужчины.

Незабвенная Гюльчатай определяла это просто: «Одна жена обед готовит, другая жена детей моет, третья жена мужа любит…» И все, и никаких проблем.

Хотя, может быть, это только — кино, художественный вымысел. А на самом деле, возможно, у них в гареме всё не так уж идеально.

И не исключено, что когда по утрам евнух командует: «Все на зарядку!», какая-нибудь младшая любимая жена поднимает дикий визг: «Не смей меня ставить в один ряд со ВСЕМИ!»

Не знаю, не знаю…

Знаю только, с каким гневом и ужасом восприняла бы любая женщина рассказ Марка Твена про одного негра, который получил свидетельство о браке, но в нем по ошибке стояло имя другой женщины. И негр предпочел жить с этой другой женщиной, чем платить два доллара за новое свидетельство.

«Потому что, — утверждал Марк Твен, — разница между двумя женщинами не стоит двух долларов».

Правда, американскому писателю Марку Твену заочно возражала французская писательница Колетт: «Мужчины на удивление нелогичны: твердят, что все женщины одинаковы, но постоянно меняют одну на другую».

Вот и один друг моей уже далекой юности, навстречавшись со многими женщинами, упорно желавшими быть единственными и неповторимыми, как-то признался, что мечтает встретить такую, которая хоть однажды призналась бы, что она — в общем-то, такая же, как и все женщины.

«Вот она-то, — восклицал мой друг, — та, которая скажет, что она такая же, как все, и будет единственной и неповторимой!»

Я спросил: «Ну, предположим, ты встретишь такую — и что?»

Он ответил: «На ней я и женюсь!»

Другу моей юности скоро уже на пенсию.

Но он до сих пор холост…


ЖЕНЩИНА И ВЫХОД

Американские психологи констатировали следующее.

Когда мужчина говорит, что он готов к выходу из дома, то это значит, что от реального выхода его отделяет лишь посещение туалета.

Когда же это говорит женщина, то это означает, что до выхода ей нужно успеть как минимум вымыть голову, погладить наряд и, разумеется, сделать макияж.

Итак, рассмотрим это процесс.

Женщине предстоит светский выход. В театр, на концерт, в гости — неважно куда.

Все равно ведь любой предстоящий концерт, любой спектакль начисто затмит увлекательнейшее зрелище — сборы женщины на выход.

Но, как и всякое зрелище, оно имеет смысл только тогда, когда у него есть зритель. Говорят, что в отсутствие зрителя женщина собирается на выход гораздо быстрее и спокойнее. Но кто может это подтвердить, если не было зрителя?

Итак, сборы женщины на выход наэлектризовывают весь дом, как атмосферу перед грозой.

Начинается все с решимости женщины «привести в порядок руки».

Напрасны неуклюжие попытки мужчины заверить, что руки у нее и так в полном порядке. Наивны его жалкие намеки на то, что нынче в гостях целовать даме ручки как-то не принято, а в темноте зрительного зала руки и вовсе не видны.

В ответ на все это женщина в лучшем случае лишь глянет на мужчину, как на несмышленыша, и промолчит. А в худшем — выскажется. И мужчине лучше не доводить ее до худших высказываний!

Когда с помощью маникюрного прибора и лака для ногтей руки — уже не по намекам мужчины, а по мнению самой женщины — действительно в порядке, наступает момент выбора вечернего туалета.

Вообще-то она еще утром решила, что именно наденет вечером. Но все равно каждый выход в свет — это возможность генерального смотра всего гардероба.

Швыряние из шкафа и в шкаф платьев, юбок, туфелек, шляпок сопровождается громкими, непременно доносящимся до слуха мужчины, в какой бы точке квартиры он ни находился, стенаниями по поводу крайней скудости этого набора.

И вновь попытки мужчины намекнуть, что из этого вернисажа можно составить ассортимент небольшого магазина, совершенно бесплодны.

Ибо в данном случае взгляды на один и тот же предмет излагаются по известному принципу относительности: мужчина считает, что у нее ЦЕЛЫХ ДВЕ сумочки к ОДНОМУ платью, а женщина убеждена, что у нее ВСЕГО ОДНО платье к ДВУМ сумочкам.

Наконец, избрав в муках наряд, женщина с вдохновением истинного художника принимается разными подручными средствами «делать лицо».

Процесс этот начинается с долгих пристальных взглядов в зеркало и стонов-причитаний, похожих на скверные стихи: «О боже, что за рожа, на кого я похожа, о боже!»

Все это произносится тем пламенней и чаще, чем женщина прекрасней и моложе. А чем более — с течением жизни — эти восклицания начинают соответствовать действительности, тем они произносятся реже.

Женщины, эти антинаучно-фантастические создания, терпеть не могут ползучий реализм.

Когда наконец щеки женщины обрели нужную бледность или, напротив, чахоточный румянец, а глаза утонули в иссиня-черных мертвецких тенях век и нафабренные ресницы при похлопывании ими стали издавать деревянный перестук, женщина приступает к последним мелочам — кольца, цепочки, браслеты, платочки…

«Где моя вторая клипса? — стонет женщина. — Где она, я тебя спрашиваю?!»

Тут самое неразумное для мужчины возмутиться: почему она спрашивает о своей клипсе у него?

В ответ он узнает, что больше спрашивать не у кого, ибо чей еще пиджак валяется в прихожей, чья еще сорочка найдена под ванной, чьи еще тапочки изъяты из духовки…

Связь между тапочками и клипсой непостижима. Но мужчине лучше ее и не постигать. Ему следует просто упасть на колени или распластаться на животе у ног женщины и молча ползать по полу в поисках клипсы. Пока женщина сама не найдет ее на собственном ухе.

Вообще роль мужчины-зрителя в спектакле «Женщина собирается на выход» довольно сложна. Потому что мужчина не только и не просто зритель, но и активный участник спектакля.

Наименее продуктивна и наиболее смешна роль мужчины-нытика. Наблюдая бесконечные сборы, он лезет на стены и бьется о них головой, таращится на часы и сует циферблат под нос женщине… Наивный! Он еще не понимает, что любая его двухсекундная реплика вызовет двадцатиминутный монолог женщины, на лишние двадцать минут оттягивающий время выхода.

Ненамного продуктивнее и роль мужчины-ворчуна. Он не торопит женщину, он лишь многозначительно вздыхает и роняет вроде бы куда-то вдаль вроде бы ни к кому не обращенные слова, что вообще-то, по слухам, в гости ходят, чтобы общаться, а не разглядывать туалеты, или — что в театр, говорят, отправляются, чтобы смотреть представление на сцене, а не глазеть на дам в зале… Тщетно! Его колкости вызывают либо, как и в первом случае, пространную отповедь, либо нервное подергивание руки со щеточкой для туши, что приводит к асимметрии очертаний лица. И надо начинать все сначала, а значит, опоздание опять-таки увеличивается.

Поэтому наиболее успешная роль в данном спектакле — это многоопытный мужчина-стоик. Он спокойно покуривает сигарету или играет сам с собой в шахматы. Он смотрит телевизор или говорит по телефону. Он пишет диссертацию или просто считает в уме до тысячи и обратно. Ибо он знает главное: ускорить сборы женщины невозможно. Их можно только удлинить.

Впрочем, эта пассивная роль вполне годится для мужчины, но совершенно не устраивает женщину. Она активно вовлекает его в процесс своих сборов, требуя застегнуть молнию платья или замочек цепочки. А также терроризирует его консультативными вопросами: «Как ты думаешь, сюда идет эта брошка?» или «Глянь, я не слишком накрашена?».

Излишне объяснять, что на первый вопрос следует отвечать кратким и категоричным «да», а на второй — таким же «нет».

Все иные ответы с вводными словами типа «я думаю», «пожалуй», «на мой взгляд» только приведут к очередным переменам украшения или макияжа. И время выхода вновь устремится к бесконечности.

Ну, а когда наконец женщина — полностью готовая к выходу — появляется перед мужчиной, тут уж ему остается сыграть последний всплеск своей роли — восхищение.

И мужчина это старательно играет… Но вдруг начина ет ощущать, что, кажется, уже не играет, а действительно чувствует восхищение. И даже восторг.

Более того, мужчина невольно задумывается.

А может быть, и правда все гости сегодня соберутся для встречи именно с ней — такой нарядной и прекрасной?

А может быть, действительно актеры сегодня будут представлять именно для нее — такой молодой и воздушной?

И может быть, то, что они давно опоздали, это ерунда в сравнении с ней — такой нежной и удивительной, как ерунда час опоздания в сравнении с вечностью?

Наконец мужчину поражает совсем уж крамольная мысль: а может быть, женщина так долго и тщательно занималась всем этим вовсе не для себя, а как раз для него?

Мужчина удивляется, мужчина размышляет, мужчина соображает…

А женщина приближается к нему стремительной легкой походкой — абсолютно совершенная и потому вполне умиротворенная — и говорит с мягким укором: «Ну? Я уже давно готова, а ты все еще без галстука!»


ЖЕНЩИНА И СУМОЧКА

«Есть много, друг Горацио, на свете, что непонятно даже мудрецам!» — так говаривал Гамлет, принц Датский.

С тех давних пор появилось немало нового непонятного: загадочная телепатия, таинственная парапсихология, необъяснимые экстрасенсы…

Но и во времена Гамлета, и в дни нынешние не было и нет ничего загадочнее, таинственнее и необъяснимее, чем обыкновенная дамская сумочка.

Действительно, на первый взгляд, обыкновенная: из кожи или пластика, замши или материи, небольшого размера, но чего в ней только нет! Вернее, что там только есть! Помада и расческа, платочек и авторучка, тушь для ресниц и проездной билет, флакончик духов и записная книжка, кошелек с деньгами и квитанция химчистки, пудреница и конфетка, лак для ногтей и ключ от квартиры… Если добавить еще десяток самых неожиданных предметов и — в пятидесяти случаях из ста — сигареты с зажигалкой, то примерная опись содержимого сумочки современной женщины перед вами.

Но главное — не уложить все это в сумочку. Главное — все это из нее достать.

В сумочке обычно ничего невозможно разглядеть, и поиск в ней ведется на ощупь. Открывая сумочку, женщина заранее не знает, что и когда она там обнаружит. Ибо дамская сумочка живет по своим неведомым законам, куда более загадочным, чем шаровая молния или идолы острова Пасхи.

Вот первый закон сумочки: «ЧТО ИЩЕШЬ, ТО — НА ДНЕ».

Например: если необходима помада, то сверху окажется авторучка, за ней — духи, затем — проездной билет и так далее и тому подобное (список смотри выше). А искомая помада сиротливо обнаружится на самом дне сумочки.

Однако, если ровно через минуту понадобится только что лежавшая сверху авторучка, то на ее месте теперь непременно окажется помада, ниже — сигареты, ниже — ключ от квартиры и так далее (по тому же списку). А искомая авторучка отыщется опять-таки лишь на дне.

Казалось бы, из этого следует практический метод, который порой и применяет отчаявшаяся женщина: чтобы найти что-нибудь в сумочке, надо просто вывалить на стол все содержимое, опрокинув ее вверх дном. По логике, искомый предмет теперь окажется сверху.

Но дамская сумочка не знает логики. Ее первый закон неумолим и необъясним, как черные дыры вселенной: и в этом случае то, что ищешь, все равно окажется не наверху кучки вещей, а снова в самом ее низу.

Ничуть не утешительнее и второй закон сумочки: «НЕНУЖНОЕ ВМЕСТО НУЖНОГО».

Например: если требуется лак для ногтей, то первым делом попадается, наоборот, ацетон, которым этот лак смывают. Или: необходим проездной билет, а рука упорно натыкается на конфетку, за которую никто в метро не пропустит. Или: нужна зажигалка, но в руку сам собой лезет тюбик помады, который хоть и схож по форме, но не даст никакого пламенного содержания. Даже если добывать из него огонь трением.

В общем, второй закон сумочки сравним по загадочности с филиппинской хирургией, а по зловредности — с законом бутерброда, падающего маслом вниз. Всегда ненужное вместо нужного. И потому так знакомо зрелище бедной женщины, безнадежно копающейся у дверей в поисках ключа или у кассы в поисках кошелька.

Но самый таинственный — третий закон сумочки: «ЗАКОН ИСЧЕЗНОВЕНИЯ И ПОЯВЛЕНИЯ МАТЕРИИ».

Например: только что, ну просто только что, ну буквально секунду назад в сумочке была расческа, но вот ее уже нет, и найти ее невозможно ни поисками на дне, ни опрокидыванием сумочки вверх дном. Расческа исчезла, улетучилась, растворилась в пространстве!

Обратный пример: уже год, как таким же образом исчезла квитанция обувной мастерской, уже давно написано и заверено во всех инстанциях заявление о пропаже, уже получены по нему отремонтированные и снова требующие ремонта босоножки, как вдруг — через год! — из недр сумочки выпадает эта самая, теперь уже абсолютно ненужная квитанция, когда ищется совсем другая, очень нужная (смотри закон второй) вещь.

Короче говоря, содержимое дамской сумочки живет по своим, неведомым науке и даже лженауке законам.

Оно исчезает и появляется по своей загадочной воле, легко посрамляя известный подобными шутками Бермудский треугольник.

Время от времени женщина пытается навести в сумочке порядок. Выбросить все ненужное, отобрать все необходимое, аккуратно рассортировать его по отделениям и кармашкам.

В этом сказывается отсутствие реализма мышления и присущая женщине наивная вера в чудо.

Но чуда не происходит.

Необходимое по-прежнему исчезает, ненужное все так же лезет на первый план, проходит полдня — и снова все смешалось! Как в доме Облонских. Или при вавилонском смешении языков.

Известно, что женщины чаще… ну как бы это поделикатнее… чаще срываются, взрываются и заводятся. Одни объясняют это стрессами городского транспорта, другие — кухонными перегрузками, третьи — конфронтациями в магазинах.

Но и те, и другие, и третьи не правы.

Причина всему этому одна — все та же сумочка.

Счастье еще, что природа к женщинам более благосклонна и снабдила их защитным механизмом, смягчающим воздействие закономерностей сумочки на нервную систему.

А вот если бы мужчине хоть раз довелось поискать там что-нибудь нужное, он бы тут же легко и непринужденно превратился в нормального психа!

Да, загадочен и таинственен, непредсказуем и необъясним этот феномен — дамская сумочка.

И сравниться с ней по загадочности и таинственности, непредсказуемости и необъяснимости может только ее хозяйка — сама женщина.


ЖЕНЩИНА И РЕВНОСТЬ

Вообще-то все уже давно описано и вполне сформулировано.

Есть, к примеру, в словаре Ожегова формулировка академическая: «Ревность — мучительное сомнение в чьей-то верности и любви».

А есть у Вильяма Шекспира формула драматическая: «О, ревность, когтистый зверь, скребущий сердце!»

Наконец, есть у Александра Пушкина и формула поэтическая:

Да, да, ведь ревности приладки —

Болезнь, так точно как чума.

Как черный сплин, как лихорадка.

Как поврежедение ума.

Так что вроде бы все, достаточно. Для мужчины. Но не для женщины.

Потому что он и она всегда и во всем — а в ревности тем более — такие разные.

Мужчина бывает в принципе и не ревнив.

Женщина не бывает не ревнива — в принципе.

Мужчина ревнует тех, кого любит.

Женщина ревнует всех.

Женщина может любить мужа, а может и вовсе его не любить, но пусть только этот муж попробует заглядеться на другую женщину — мало ему не покажется!

Женщине может быть совершенно безразличен ее сотрудник, но при виде его внимания к другой, пусть тоже совершенно ей безразличной сотруднице женщина не удержится от ревниво-язвительных реплик.

Женщине абсолютно плевать на случайного соседа по какому-нибудь застолью, но все равно ей абсолютно невыносимо слышать комплименты, которые он отпускает другой случайной соседке.

То есть абсолютно прав был Дюма-сын, сказав: «Ревность — это искусство причинять себе еще больше зла, чем другим».

Вернемся к словарной формулировке про «ревность — мучительные сомнения в верности…» Кстати, любопытно: РеВность — ВеРность, всего две буквы, но от их перестановки, в отличие от перестановки мест слагаемых, сумма очень даже изменяется. Но я о другом — о том, что если совсем откровенно, то суть «мучительных сомнений» женщины не столько в хранении верности, сколько в сохранении собственности.

Малые дети, которые, жутко ревнуя все подряд — маму, папу, кошку, игрушку, плачут: «Это МОЯ мама! Это МОЯ игрушка!»

Вот и для женщины не столь важно, любим или не любим предмет ее ревности, сколь важно, что это — ЕЕ предмет. И потому — руки прочь от МОЕГО!

«Ревность — разновидность чувства собственности», — справедливо считал Поль Лафарг.

Сказав о том, кого ревнуют, не умолчим и о том, к кому ревнуют.

Мужчина ревнует только к другому мужчине или, как острят про совсем безумных ревнивцев, к любому телеграфному столбу.

А женщина ревнует не только к другой женщине, но и к мужчине, и к тому же столбу, и еще ко множеству объектов — как одушевленных, так и совершенно неодушевленных.

Она ревнует к друзьям мужчины: «Эти алкаши тебе дороже меня!»

Она ревнует к хоккею: «Эта паршивая шайба у тебя вместо сердца!»

Она ревнует к собаке: «Скоро ты и в постель уляжешься с этой таксой!»

Обо всем этом заявила со знанием дела французская женщина Мадлен де Скюдери: «Ревность всегда находит больше, чем ищет».

Мужчина ревнует по вполне конкретному, пусть иногда и ошибочному, поводу.

Женщина ревнует и по конкретному, и по абстрактному, и по вообще фантастическому, то есть порожденному ее неуемной фантазией, поводу.

Стоит мужчине просто глянуть на встречную женщину, стоит мужчине только заметить симпатичную теледикторшу, стоит мужчине лишь улыбнуться продавщице… Нет, всего этого мужчине делать не стоит!

Пример. Мужчина на концерте певицы восхищается: «Какое у нее роскошное контральто!» Женщина возмущается: «Людей бы постыдился, развратник!» Это анекдот — не про дремучую некультурность, нет, это — про дикую женскую ревность.

И так всю дорогу в этом вопросе у женщины и мужчины — сплошные недоразумения и недопонимания.

«Я видела, как ты на нее смотрел!» — заявляет женщина.

А мужчина недоумевает: ну как уж так он смотрел, обычно смотрел, глазами…

«Я знаю, что у тебя на уме!» — стонет женщина.

А мужчина не понимает: ну что уж такого у него на уме, ничего у него такого на уме нет, кроме самого ума…

«Я чувствую, что у тебя с ней!» — рыдает женщина.

А мужчина не соображает: ну что уж такого у него с ней, ничего у него с ней такого, чего бы хотелось…

В общем, как писал Михаил Лермонтов: «Все ясно ревности — а доказательств нет!»

Но женщине и не особо нужны доказательства. Не будем недоумками и признаем: да, женщина кое-что видит, многое знает и еще больше чувствует. Это чертово чутье у женщины не отнять. Хотя, конечно, надо бы.

Впрочем, это женское достоинство порой оборачивается недостатком, играющим с самой женщиной злую шутку. Ведь мужчина — существо такое доверчивое, так легко внушаемое. И когда женщина проницательно талдычит ему, что он уделяет особое внимание какой-то даме, мужчина покорно задумывается: а может быть, мудрая женщина права, и может быть, та дама и впрямь за служивает его внимания, и может быть, надо это внимание ей уделить… И уделяет.

Великий Сааведра Мигель де Сервантес не только написал роман «Дон Кихот», но и высказал такую мудрейшую мысль: «Ревнивцы вечно смотрят в подзорную трубу, которая вещи малые превращает в большие, карликов — в гигантов, догадки — в истину».

Конечно, ревность ревности — рознь.

Ревнуя просто сослуживца, женщина ограничится уничтожительными колкостями.

Ревнуя мужчину к рыбалке, она обойдется несмертельным скандалом.

Ревнуя к соседке по коммунальной квартире, она расщедрится на пакет соли в соседкин борщ.

Но уж зато ревность к настоящей похитительнице действительно любимого мужчины может взорваться как угодно: от тихих слез и громких истерик до трагического решения взять и покончить — или с собой, или с соперницей, или, что гораздо разумнее, с коварным изменщиком.

При этом в защиту женщины — а я всегда отважно выступаю в защиту этого беззащитного создания — следует признать: если уж она идет на трагическую акцию, то лишь по неопровержимому факту измены.

Да, нигде — ни в искусстве, ни в жизни — не найдем мы случая, когда бы женщина вершила свое правосудие, не имея стопроцентной убежденности в реальном существовании повода для ревности.

В отличие от того, как поступил свирепый мавр Отелло с невинной голубкой Дездемоной.

Но что с этого Отелло взять: беда ведь не в том, что — мавр, а в том, что — мужик.


ЖЕНЩИНА И ГЕОГРАФИЯ

Удивительно, но тему для этих размышлений мне по дарила женщина.

«Ты уже много чего про нас написал, так напиши еще про женский топографический кретинизм!» — сказала она.

И засмеялась.

Это меня удивило еще больше: обычно женщина свои недостатки скрывает или хотя бы стесняется их, а вот в топографическом кретинизме она почему-то признается чуть ли не с гордостью.

Женщина может рыдать из-за какой-нибудь ерунды вроде недобора внимания от любимого или перебора килограммов на талии, но про действительно серьезную проблему — свой географический дебилизм — женщина почему-то говорит со смешком.

А мужчине не до смеха. Мужчина при виде женщины, заблудившейся в трех соснах, приходит в ярость.

Ну хорошо, ну давайте без ярости, давайте спокойно разберемся, как такое возможно в природе: женщина выходит из пункта А по прямой в пункт Б, а оказывается на кривой в пункте С?!

Науке известны география физическая и география экономическая, география почв и география растений… Но никакой науке не известна и никаким законам не подвластна женская география.

Помню, в городе Нью-Йорке дамская половина нашей киноделегации категорически отказывалась верить, что ее мужская половина попала сюда впервые. «Какое впервые? — возмущались женщины. — Вы тут ни разу не заблудились!»

И бесполезны были все попытки втолковать им, что заблудиться в Нью-Йорке невозможно: слева направо — стриты, сверху вниз — авеню. «Что вы нам малюете дурацкие квадратики? — еще больше возмущались женщины. — Они же на асфальте не нарисованы!»

Так же бесполезны попытки мужчины описать женщине какой-нибудь маршрут передвижения.

— Пойдешь по этой улице и свернешь на третьем перекрестке, — поясняет мужчина.

— Какой перекресток? — недоумевает женщина. — Все перекрестки одинаковые!

Мужчина не сдается:

— Этот перекресток регулируемый, на нем светофор.

Но не сдается и женщина:

— А что — светофор? Все светофоры тоже одинаковые!

Мужчина тихо свирепеет:

— Нет! Перекрестки разные, и светофоры разные, и еще там на углу в будке милиционер!

Женщина тоже накаляется:

— Что ты несешь! Милиционеры-то уж точно все одинаковые!

Бессердечные мужчины (хотя таковые среди нас почти не встречаются) любят иной раз покуражиться над бедной женщиной. Выходят с ней, к примеру, из гостиницы, а шагов через десять на шаг отстают и делают еще шаг в сторону — за дерево. И наблюдают, как женщина, продолжая себе доверчиво идти и беспечно щебетать, вдруг останавливается на полушаге и умолкает на полуслове, обнаружив отсутствие спутника.

Она испуганно озирается глазами, полными отчаяния и беззащитности, как у потерявшегося ребенка или у брошенной собачонки.

И мужчине надо быть просто безжалостным истуканом (а таких среди нас практически нет), чтобы при виде этих затравленных глаз не вернуться к женщине со спасительной улыбкой: «Дорогая, ты что, немножко заблудилась? Вот же наш отель — в двух шагах!»

Я долго пытался раскрыть секрет отношений женщины с топографией. И кажется, совершил открытие, достойное Джордано Бруно (только не надо оваций и праздничного костра).

Дело в том, что в топографии для координации пунктов на местности выбирается так называемая центральная привязка — ну, скажем, аптека, и к ней мысленно привязывается все остальное: справа — почта, слева — магазин, прямо — школа… Все предельно ясно. Мужчине.

А женщине — непостижимо.

Потому что, если для всех центром солнечной системы является солнце, то для женщины и центром солнечной системы, и пупом всей вселенной является сама женщина. А значит, ни на какой местности не может быть никакой центральной привязки, кроме самой женщины.

Вот она и бродит вокруг этого пупа вселенной — то есть себя самой, не находя выхода из замкнутого круга.

Впрочем, все вышесказанное касается всех женщин, кроме жен.

Один личный пример. Когда моя жена улетала по инженерным делам в Якутию, я прощался с ней особенно тепло, не очень рассчитывая увидеться снова: ведь мало того, что для женщины все перекрестки и все светофоры одинаковые, так еще же и все якуты на одно лицо!

Однако жена вернулась домой в положенный срок, выполнив командировочное задание и благополучно найдя все необходимое — и гостиницу, и завод, и аэропорт… «Но как?! — воскликнул я. — Ты ведь с трудом находишь дорогу от нашего дома до гастронома!»

И жена ответила: «Элементарно! Я же везде и всюду хожу только за тобой, как привязанная, на автопилоте. А там пришлось передвигаться самостоятельно. Так что я, по-твоему, дура?!»

Нет, по-моему, моя жена, как и все прочие жены, далеко не дура.

И я занял ваше внимание своей частной историей только для общего вывода.

Если какой-нибудь мужчина (хотя нам подобное коварство абсолютно не свойственно), но все-таки если мужчина, понадеявшись на топографический кретинизм жены, захочет ее навек потерять, бросив одну в бесконечном городе или даже в бескрайней пустыне, то уверяю вас: в результате кретином окажется он сам.

Ибо, оставшись одна, женщина мобилизуется, найдется и вернется.

Если, конечно, ей этого захочется.

В общем, все — как в известном анекдоте.

Мужчина, у которого умерла супруга, жалуется другому мужчине: «Как это тяжело — потерять жену!»

А другой, не зная про горе первого, вздыхает о своем: «Да-да, потерять жену практически невозможно!»


ЖЕНЩИНА И ВОЗРАСТ

В давние благословенные времена на солнечной Пицунде в нашем Доме творчества кинематографистов отдыхали Владимир Высоцкий, Марина Влади и ее восьмилетний французский сын Владимир (ударение на последнем «и»).

Роман барда с актрисой был в самом разгаре, и кинематографическим дамам было ужасно любопытно все.

А особенно любопытствовали они насчет возраста великолепно выглядевшей Марины.

Однако спросить напрямую дамы, естественно, не решались, и они попробовали традиционно подъехать на кривой козе с вопросом, сколько лет маме, к ее ребенку.

И тут я увидел, как мальчишка гневно вскочил и на ломаном, но внятном русском закричал: «Это не можно сказать! Никогда не можно спросить, сколько лет женщина!»

Несмотря на прокол своего хитроумного замысла, наши дамы были в полном восторге: вот настоящий француз, вот наследник всех д'артаньянов, вот истинный джентльмен, усвоивший с младых ногтей, что возраст женщины — это табу, это секрет, почище всех государственных секретов, это тайна, покруче любой военной тайны!

Дамы восторгались, а я искренне не понимал: почему, собственно, нельзя спросить женщину, сколько ей лет?

Ну хорошо, ну допустим, в каких-то уж вовсе преклонных годах даже мужчине не хочется лишний раз вспоминать эти годы.

Но почему женщина даже в молодые и прекрасные тридцать лет радостно сияет, когда ей дают двадцать восемь? И почему в двадцать восемь она счастливо тает, если ей дают двадцать пять?

Короче говоря, почему всю свою — порой долгую и счастливую — жизнь героическая женщина ведет титаническую борьбу за сохранение великой тайны своего возраста?

Для этой борьбы она использует косметику и одежду, диеты и массажи, пластические операции и сеансы магии, подчистку документов и маленькие хитрости.

Например, женщина не хочет, чтобы ее называли по отчеству. Потому что она всерьез убеждена, что ее старит именно эта приставочка — «Ивановна», «Яновна», «Тиграновна».

Или, к примеру, я млею от умиления, когда мой внук кричит мне по телефону: «Привет, дед!», а мои знакомые дамы шарахаются, как черт от ладана, при обращении «бабушка».

И бедные их внуки вынуждены называть этих почтенных матрон просто по именам. Хорошо еще, если — Таня или Катя, а то и вовсе какая-нибудь Ляля или Мура.

А еще женщины — всегда «девочки». Так они именуют друг дружку независимо от возраста.

Забавно слышать, как где-нибудь в магазине, редакции, парикмахерской или другом дамском коллективе перекликаются труженицы зрелых лет: «Девочки, третья касса за молоко не выбивает!», «Девочки, макет должен быть готов завтра!», «У кого мой фен, девочки?».

И свои дамские междусобойчики женщина — опять же независимо от возраста — именует «девичниками».

Правда, аналогичные мужские компании женщина тоже удостаивает звания «мальчишник».

Но я, честно говоря, не слыхал такой формулировки из уст самих мужчин.

Так что это тоже чисто дамская уловка: если мужчина — «мальчик», то и женщина, хочешь не хочешь, — «девочка».

Кроме того, женщина по своей натуре противник любой четкости, точности, конкретных цифр. И уж тем более она их яростный враг, когда речь заходит о прожитых годах. Уходя от конкретики, женщина изобретает туманные иносказания: «цветущий возраст», «бальзаковский возраст», «возраст элегантности»…

Впрочем, иногда женщина все-таки высказывает более определенные, хотя и совершенно различные, точки зрения на возрастной идеал.

Одна печалится: «В жизни раз бывает восемнадцать лет!»

Другая бодрится: «В сорок пять — баба ягодка опять!»

Третья веселится: «Вот уже десять лет, как мне тридцать!»

А известная актриса Стелла Патрик Кэмпбелл в переписке с не менее известным Бернардом Шоу сообщает: «Мне всего тридцать девять лет и ни на один день больше! Конечно, у меня есть дочь двадцати восьми лет от роду, ну и что? В Индии это никого бы не удивило».

Совершенно не понимаю, при чем здесь Индия.

Но хорошо понимаю, что наличие детей, конечно, может даму подвести.

Однако женщины и в этом вопросе категоричны. Английская виконтесса Нэнси Астор заявила: «Я никогда не сознаюсь, что мне уже пятьдесят два, даже если придется признать моего сына незаконнорожденным!»

В общем, размышлял я, размышлял над вопросом, почему женщину нельзя спрашивать о ее возрасте, а потом вспомнил давний фильм «Чужие письма».

Там героиня-учительница мучилась вопросом, как объяснить ученикам, что чужие письма ни в коем случае нельзя читать.

Наконец в финале эта молодая учительница пришла к своей старой учительнице и спросила: ну как им это объяснить, ну как? А мудрая старушка ответила: никак. Никак не надо объяснять, почему нельзя читать чужие письма, просто нельзя — и все.

Так вот, наверно, и с вопросом, сколько лет женщине, то же самое: нельзя этот вопрос задавать — и все.

А самое главное, задавай — не задавай, все равно истину не узнаешь.

Я в жизни не слыхал ничего более жуткого, чем то, что сказала польская художница, ну, правда, еще и юмористка, Янина Ипохорская: «Чтобы узнать мой возраст, вам придется меня распилить и сосчитать слои!»

Так что надо просто смириться с тем, что у женщины бывает только три возраста: молодость, зрелость и «как вы хорошо выглядите».

И пусть милые женщины радуются жизни, повторяя вслед за американской сценаристкой Бетти Дэйвис: «Мои ровесницы так быстро стареют, что просто приятно смотреть!»

А глупые мужики пусть распевают свою дурацкую песню: «Мои года — мое богатство!»


ЖЕНЩИНА И ТЕХНИКА

Широко распространено мнение, что женщина относится к технике, как к некой враждебной и непонятной силе.

Однако мнение это распространено хотя и широко, но неверно.

Точнее, техника, конечно, женщине непонятна — да. Но она ей не враждебна — нет.

Скорее, наоборот, женщина к технике относится ласково, как к домашним животным.

Женщина называет какую-нибудь кнопку — «пипочкой», рукоятку — «рогулечкой», колесо — «кругляшечкой», а технический агрегат в целом — «штучкой».

Женщина изъясняется примерно так: «Все очень просто — нажимаешь на эту пипочку, потом дергаешь за эту рогулечку, поворачиваешь эту кругляшечку — и эта штучка как задырдычит!»

Причем подобная инструкция по эксплуатации может относиться в равной степени и к электромясорубке, и к синхрофазотрону.

С такой же равной степенью отваги женщина приступает и к работе — хоть на синхрофазотроне, хоть на электромясорубке.

Поэтому я убежденно отвергаю и другое, тоже широко распространенное мнение, что женщина боится техники.

Женщина вообще ничего не боится. Кроме мышей.

А технику женщина не боится совершенно.

Разве что чуть-чуть побаивается.

И для поддержания своего имиджа неземного и непрактичного создания женщина вначале обязана немного поойкать: «Ой, что это за штучка? Ой, а как она работает? Ой, я этого не смогу!»

Не обращайте внимания — еще как сможет.

После ритуального ойканья женщина решительно берется за дело — включает, переключает, врубает, разгоняет, останавливает и запускает вновь… Пока эта «штучка» не сгорит к чертовой бабушке!

Вообще-то у каждой серьезной технической конструкции есть так называемая «защита от дурака». Если какой-нибудь уж абсолютно технически неграмотный клиент нажмет не на ту кнопку или рванет не ту рукоятку, срабатывает система блокировки, предохраняющая от разрушения всю конструкцию.

Но «защита от дурака» не является защитой от женщины. Потому что женщина — не дура. Будьте уверены, женщина найдет и нажмет ту единственную «пипочку», женщина отыщет и рванет ту единственную «рогулечку», против которой всякая защита бессильна!

Любознательный мужчина как в детстве начал курочить по винтикам свои игрушки, интересуясь, что там у них внутри, так и во взрослом состоянии не просто работает с техникой, но и старается докопаться, на каких именно принципах она работает.

А женщина, ну кроме редких садисток, и в детстве не препарировала внутренности своих кукол, и в зрелые годы только пользуется техникой, но совершенно не понимает и понимать не желает, как она там внутри функционирует.

Например, на вопрос, знает ли она, как работает трансформатор, женщина удивленно отвечает: «Кто же этого не знает? Трансформатор работает так: у-у-у!» И долго гудит, имитируя гудение трансформатора.

Женщине свойственно по-язычески одушевлять и обожествлять могучие и загадочные силы природы, таинственные явления и предметы.

Женщина может побеседовать с солнцем, умоляя его наконец согреть землю, или поговорить с дождем, призывая его больше эту землю не увлажнять.

Точно так же она любит и потолковать с различными объектами техники.

Я был свидетелем, как одна женщина внушала электрочайнику: «Давай закипай! Уснул ты, что ли?», другая — уговаривала швейную машинку: «Ну, миленькая, что ты застряла, ну строчи, пожалуйста, строчи!», а третья — грозила компьютеру: «Кончай свои глюки! Если ты выкинешь еще один фокус, я выкину тебя!»

И что самое поразительное — после женской беседы чайник закипал, машинка строчила, а напуганный компьютер начинал работать как часы.

Так что когда ранним утречком женщина быстренько выгружает хрустящую картошечку из кипящей фритюрницы, достает пышный омлет из микроволновой печи, снимает румяные сосиски с электрогриля, выхватывает поджаристые ломтики хлеба из тостера, превращает апельсин в апельсиновый сок соковыжималкой — и все, все, все это подает мужчине на завтрак, да еще попутно успевает пройтись по ковру с пылесосом, загрузить белье в стиральную машину, а посуду — в посудомоечную, то мужчина начинает задумываться: а может, это вовсе и не важно, что женщина ничего не смыслит в технике и даже ее побаивается?

Не беда, думает мужчина, пусть себе боится.

Главное: глаза — боятся, руки — делают!


ЖЕНЩИНА И ЛОЖЬ

Читатели моих скромных заметок, наверное, обратили внимание на то, что я, не слишком полагаясь на собственный опыт и умственные способности, подкрепляю свои незрелые размышления глубокими мыслями классиков.

А на этот раз я вообще решил сразу припасть к самому авторитетному и неиссякаемому источнику — народной мудрости.

Итак, сборник «Все от женщины на свете», раздел «Народная мудрость», страница 54, цитирую: «Женщины лгут, даже когда молчат».

Этой цитатой я подстраховываю себя, приступая к рассуждениям на столь непростую тему. Потому что лично я ведь могу и ошибиться. А народ ошибаться не может.

Так вот, это его — народная — мудрость гласит, что женщины лгут, даже когда они молчат.

А уж когда женщина заговорит…

Нет, будучи, как обычно, кристально объективным, я не могу не признать, что и мужчина тоже порой, случается, иногда приврет.

Однако мужчина и женщина лгут совершенно по-разному.

Мужчина врет скучно и прямолинейно, используя убого-примитивный набор вариаций.

А женщина лжет вдохновенно, она сочиняет целые мыльные сериалы.

То есть мужское вранье — результат логики, а женская ложь — произведение фантастики.

Еще одно принципиальное различие.

Мужчина врет и знает, что он врет.

А женщина поначалу тоже, естественно, знает, что она лжет, но затем — в процессе сочинения — она начинает сама совершенно искренне верить в свою ложь. (Марк Твен тонко заметил: «Кто не способен обмануть самого себя, то едва ли сможет обмануть других»).

Один из самых сильных приемов женщины — не лгать что-то новое, а отрицать уже солганное. «Что?! Я такое говорила? Да никогда в жизни я не говорила такого!»

Все попытки ошарашенного мужчины доказать, что она не то что «никогда в жизни», а вот только что, буквально секунду назад это сказала, не приводят ровным счетом ни к чему.

Одаренная женщина может даже вызвать у мужчины ощущение галлюцинации: он уже и сам начинает сомневаться, а не причудились ли ему ее слова.

Этот момент расслабления мужчины весьма благоприятен для женщины: она легко может втюрить в его беспомощные мозги сколь угодно бредовую информацию.

Мужчина, пойманный на вранье, чаще всего сразу признается.

А женщина, уличенная в одной лжи, тут же городит новые сорок бочек арестантов. (Польская журналистка Ванда Блоньская сказал со знанием дела: «Солгать раз легко, но трудно солгать только раз».)

И потому мужчину в общем-то можно разоблачить.

Женщину — практически ни за что.

Вот, например, мужчина сообщает: «Задержался на работе, было собрание».

Женщина отвечает: «Я звонила к тебе на работу, никакого собрания не было».

И все. И спекся мужчина.

Но — не женщина.

Начнем с того же: она сообщает, что на работе было собрание.

Он отвечает, что звонил на работу — собрания там не было.

А на какую работу он звонил, уточняет она, ведь у нее же есть еще одна работа на пол ставки.

Выясняется, что он звонил и туда, но там тоже не было ни ее, ни собрания.

Ах, он звонил и туда? А по какому, интересно, номеру?

Он сообщает — по какому.

Она подтверждает, что номер правильный. Но предполагает, что он его неправильно набрал.

Он заверяет, что набрал правильно и ему подтвердили, что и телефон тот, и работа именно та — на полставки, но ни ее, ни собрания все-таки там не было.

И тут — следите за рукой! — женщина стремительно производит виртуозную подмену предмета разговора. А зачем, собственно, он туда звонил? Он что, следит за ней? Он за ней шпионит?!

И диалог поворачивает в совсем иное русло, и мужчина не успевает не то что сообразить, но даже глазом моргнуть, как уже не женщина перед ним, а он перед женщиной оправдывается и даже просит у нее прощения.

Вышеупомянутый Марк Твен писал: «Ложь обойдет полсвета прежде, чем правда успеет надеть ботинки».

Продолжая эту мысль американского коллеги и опровергая популярную формулу «У лжи короткие ноги», Эдуардо де Филиппо написал пьесу «Ложь на длинных ногах».

Отгадайте с одного раза, чьи именно длинные ноги имел в виду итальянский комедиограф?

Впрочем, все-таки есть, бывают моменты, когда мужчина испытывает некое двойственное отношение к исследуемой проблеме. Это когда женщина говорит: «Ты самый умный!» Когда она шепчет: «Ты самый нежный!» Когда она утверждает: «Ты самый-самый лучший!»

С одной стороны, и в эти минуты мужчина, конечно, догадывается, что женщина где-то в чем-то явно загибает.

Но с другой стороны, она делает это как-то уж очень достоверно. Как-то так убедительно. Как-то здорово похоже на правду.

И мужчина — существо в целом доверчивое — готов простить женщине эту маленькую ложь.

Более того, он даже готов в эту ложь поверить.

Ибо сказал поэт: «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман!»


ЖЕНЩИНА И ЧУДОВИЩЕ

Эту зарубежную историю про красавицу и чудовище (русский вариант — про аленький цветочек) знают все с детства. Читали, слышали, смотрели кино.

Ну а тем, кто не слыхал, не читал и не смотрел, изложу кратко.

В этой истории красавица повстречала дикое чудовище, от которого всякий бы только шарахнулся.

Но красавица не только не шарахнулась, а, напротив, проявила добро и ласку, преданность и верность.

В результате чего это жуткое создание оборотилось прекрасным принцем.

И дело даже не в том, что принцем, а самое главное — чудовище превратилось в человека.

Казалось бы, даже не слишком сообразительная женщина должна была соображать, что эта задача в принципе невыполнима, что невозможно сотворить, извините, из дерьма конфетку.

Но женщина ничего не соображала и соображать не желала.

Она просто полагала, что это чудовище — не такое уж чудовище, что его заколдовала злая волшебница (возможно — предыдущая женщина), а на любое колдовство можно найти встречные чары.

Ладно, пусть эта история — из сказки. А вот вам — из жизни. Точнее — из телевизора. В студии при немалом скоплении народа в железной клетке сидит обнаженное, в одной набедренной повязке, чудовище. Оно воет, лает, рычит и даже пытается укусить за ногу человека.

Но любопытно не это — мало ли в жизни психов. Нет, любопытно совсем другое — тут же за столиком сидит вполне миловидная женщина, оказывающаяся женой этого чудовища. И она объясняет, что оно… то есть он… короче, ее муж — вовсе не псих и никакое не чудовище, а талантливый художник. Который в этой железной клетке объездил голышом полсвета, демонстрируя таким образом свободу человеческой личности.

Это вроде бы частный случай. Но это и всеобщая картина.

Каждая женщина где-то красавица, а каждый мужчина в чем-то чудовище (хотя, напоминаю, возможно, и без вины виноватое — это все происки злой волшебницы).

И вот, каждая красавица стремится превратить каждое чудовище в человека.

Правда, в русской народной сказке изложен и обратный вариант: благодаря мужчине-царевичу пучеглазая лягушка превратилась в царевну.

Но, во-первых, эта сказка — наша, русская, то есть ни на что в мире не похожая.

И, во-вторых, царевич все совершил случайно, скорее по недомыслию, нежели сознательно обращая болотное чудище в красавицу.

А вот женщина эту процедуру очеловечения совершает осознанно и целеустремленно, искренне веруя в ее возможность.

Впрочем, может быть, это тоже всего лишь ни на что в мире не похожая, наша, российская, такая уж на женском роду написанность?

Ведь, скажем, парижская красотка Эсмеральда и не думала отдавать душу чудищу Квазимодо, а страдала по красавцу-подлецу Фебу.

Я знаю, да и вы наверняка знаете, что множество симпатичных славных душевных женщин — одиноки.

Но я не знаю, да и вряд ли знаете вы хоть одного алкаша, бомжа, бандита или иного морального урода, у которого бы не было пусть не жены, так хоть какой никакой подруги жизни.

И эта жена или подруга твердо верит и надеется, что ее чудище рано или поздно станет человеком.

Только ни в коем случае нельзя сужать наши размышления до алкашей и бомжей.

Неисчислимы вполне респектабельные, хорошо одетые и неплохо зарабатывающие чудовища, которым ни в жизнь не стать бы людьми, не будь рядом с ними готовой на подвиг их преображения женщины.

Кстати, заметим, что далеко не все чудовища мечтают, да и просто согласны стать людьми. Многих их них вполне устраивает своя чудовищная жизнь. И они сопротивляются борьбе женщины за изменение их жизни, надеясь, что она поборется-поборется, да и успокоится.

Однако это их чудовищное заблуждение.

Если уж женщина за что-то возьмется, она своего достигнет.

Ей говорят: брось, он же просто последняя пьянь…

Но женщина отвечает: а знаете, какая у него после опохмелки хорошая улыбка!

Ей говорят: плюнь, он же просто последний душегуб…

Но женщина отвечает: а знаете, как он обожает птичек!

Ей говорят: забудь, он же просто последний тунеядец…

Но женщина отвечает: а знаете, какой у него гениальный замысел романа!

Эта святая вера женщины в то, что любое чудовище может стать человеком, потрясает своей необъяснимостью.

Нет, конечно, имеется популярное объяснение насчет того, что любовь зла — полюбишь и… Но не до такой же степени!

В общем, я пытаюсь — уже в который раз — постичь очередную тайну женской души. И не могу — тоже в который уже раз — ее постичь.

Наверное, эта великая тайна известна лишь самим женщинам.

Возможно, эту тайну знает, например, моя жена. Которая беззаветно и бессмысленно вот уже сорок лет пытается превратить в человека одно чудовище…


ЖЕНЩИНА И КАПРИЗ

Как все-таки выручают нас классики!

У них припасены классические мысли и мудрые высказывания на все случаи и по любому поводу. Жизнь и смерть, война и мир, мужчина и женщина…

Последняя тема освещена классиками особенно подробно и разнообразно. Что неудивительно — ведь и сами классики так или иначе являются мужчинами или женщинами, и третьего тут не дано.

Потому-то они весьма активно и размышляли, и высказывались по самым общим и очень частным вопросам взаимоотношений обоих полов.

Возьмем, например, такое явление, как женский каприз.

Казалось бы, об этом не то что размышлять, а даже вспоминать страшно.

Но нет, бесстрашные классики не обошли своим вниманием и эту тему.

Николай Васильевич Гоголь высказался так: «Бели уж один бессмысленный каприз красавицы бывал причиною переворотов всемирных и заставлял делать глупости умнейших людей, что было бы тогда, если бы этот каприз был осмыслен и направлен к добру».

Размечтался классик!

Как это женский каприз может быть «осмыслен»?

Весь суть каприза — в его бессмысленности.

А если бы в нем был хоть какой-то смысл, то это уже был бы не каприз, а осмысленное желание.

Суть женского каприза исчерпывающе сформулирована русским фольклором: «Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что!»

А в зарубежной литературе ярчайшая иллюстрация — известная новелла О’Генри про то, как молодая жена сказала Малышу Мак-Гарри: «Милый, я, пожалуй, съела бы персик», и хотя для персиков был совсем не сезон, но Малыш прочесал за ночь все овощные палатки и магазины Манхеттэна, и везде ему предлагали апельсины, но ему были нужны персики, и тогда он навел полицию на подпольный притон и получил свои синяки и шишки в битве с бандитами, и шикарный стол притона опять-таки был завален апельсинами, но Малыш все же отыскал под столом один-единственный персик и принес его молодой жене, и…

— Гадкий мальчик! — влюбленно проворковала она. — Разве я просила персик? Я бы гораздо охотнее съела апельсин.

Ни у О’Генри не было, ни у меня нет слов, чтобы прокомментировать этот апофеоз бессмысленности женского каприза!

А ведь, вообще-то, у нас равные стартовые условия: все дети изначально капризны.

Но потом мальчики вырастают в мужчин и перестают капризничать.

А девочки, вырастая в женщин, не только не перестают, но капризничают еще больше.

На мой взгляд, это потому, что женщине в принципе не хочется взрослеть и стареть, а мечтается вечно оставаться маленькой славненькой девочкой.

Тут самое время проявить мою широко известную объективность и признать, что мужчина — не ангел и тоже бывает капризен.

Но, во-первых, это исключение.

А во-вторых, про такого мужчину все равно говорят: «Капризный, как женщина!»

Исходя из приведенной выше мысли Гоголя о том, что женский каприз «заставлял делать глупости умнейших людей», следует признать: каприз женщины — это нелегкий тест для мужчины.

Одни мужики действительно готовы, подобно Малышу Мак-Гарри, исполнять любые женские капризы. Что не очень разумно. Ибо исполнить все капризы женщины невозможно — они нарастают бесконечно, как снежный ком.

Другие, напротив, категорически отвергают все, даже самые безобидные и легко исполнимые женские капризы. Что тоже не слишком разумно. Ибо женщина, лишенная хотя бы мелких капризов, способна закапризничать по-крупному, так что мужчине мало не покажется.

Третьи — наивные — пытаются на полном серьезе объяснить женщине нелепость ее капризов. Что уж вовсе неразумно. Ибо женщина и безо всяких объяснений мужчины прекрасно осознает бред своих капризов. В чем и заключается для нее их прелесть.

И наконец, лишь отдельные мужики, которых, увы, не так много, поступают толково: с одной стороны, соглашаются с правом женщины на каприз, но, с другой стороны, не собираются никакие капризы исполнять.

Это высший пилотаж — мастерски увиливать, откладывать, клясться, что забыл, божиться, что теперь-то уж вспомнил… Короче говоря, тянуть время, пока капризное желание — обычно внезапное, спонтанное и потому все-таки временное — не зачахнет само собой.

Согласно словарю Ожегова, каприз — это «мелкая прихоть, причуда». А в свою очередь прихоть — это «капризное желание, причуда». А причуда — это «странный каприз». То есть получается замкнутый круг, из которого мужчине выбраться без потерь невозможно.

Вопрос лишь в количестве и качестве этих потерь.

Таким образом, задача мужчины опасна и трудна: стоически выслушать очередной безумный каприз женщины, героически удержаться и не дать ей за него в лоб, патетически пообещать этот каприз исполнить — и как можно скорее свое обещание забыть.

А задача женщины гораздо проще и приятней — добиться своего, да еще так, чтобы в конце концов обалдевший мужчина, сам того не осознавая, пропел ей хрипловато-мужественным баритоном Александра Розенбаума:

Не уходи, побудь со мной.

Ты — мой капризI


ЖЕНЩИНА И МОДА

Мода — безжалостный и ненасытный Молох, которому женщина готова принести в жертву все.

Прежде всего, следование моде — это ощутимый удар по карману.

Вспомним хотя бы ильфо-петровскую людоедку Эллочку и ее соревнование не на жизнь, а на смерть по части нарядов с заокеанской Вандербильдихой, итогом которого был полный крах скромного состояния инженера Щукина.

Впрочем, мода запросто погубит любой бюджет — хоть инженера, хоть миллионера.

Разница лишь в том, что в угоду моде инженерша меняет майки и клипсы, а миллионерша — шубы и автомобили.

Но в конце концов, дело даже не в деньгах.

Самое забавное: следуя моде, чтобы эффектно выделиться, женщины надевают практически одно и то же, в результате чего становятся похожими, словно из одного инкубатора.

И все равно я не берусь сказать, чего женщина боится больше — выглядеть старой или старомодной.

Американский писатель Генри Торо, почему-то проживавший отшельником в лесах, высказался ехидно: «Главная обезьяна в Париже напяливает на себя новую шляпу — и обезьяны всего мира делают то же самое».

Быстро-быстро, пока женщины не успели оскорбиться, замечу, что слова американца адресованы не только женщинам — ведь обезьяна существо двуполое.

Да, чего скрывать, и мы — мужики — тоже следуем велениям моды. Чай, не в лаптях ходим и не веревкой подпоясываемся!

Однако степень покорности моде мужчины и женщины несравнимы. Как в принципе несравним накал мужского и женского восприятия всех прочих явлений жизни. Женщина и в моде куда неистовей, неукротимей и безоглядней.

Фридрих Ницше заметил: «Самые застенчивые девушки являются в полуобнаженном виде, если того требует мода, и даже увядшие женщины не отваживаются вос противиться этому, как бы умны и хороши ни были они в других отношениях».

Ну, на Ницше тоже обижаться не стоит — он не жаловал не только женщин, но и всех людей. Кроме сверхчеловеков.

А вот кто-то из моих коллег-юмористов славно описал начальника, который уволил секретаршу с дивной формулировкой: «За ношение мини-юбки без должных на то оснований».

Боже, сколько мы наблюдаем — не то что без должных, но и вообще безо всяких оснований — мини, бикини, декольте…

Замечу общеизвестное: мода ходит по кругу. Время от времени возвращаются бабушкины рюшечки и оборочки.

Так что женщина могла бы и не мчаться за модой впереди паровоза, а спокойненько пересидеть, пока старая мода совершит круг и опять станет новой. Согласитесь, что это разумно.

Но где — разум, а где — женщина?

Однако я как-то зациклился на одежде, в то время как мода — гораздо шире. Мода на прически и рестораны, мода на мебель и курорты, мода на мысли и вещи…

Та же незабвенная Эллочка отдала коварному Бендеру драгоценный стул и готова была отдать вообще что угодно за чайное ситечко, модное «в лучших домах Филадельфии».

Более того, женщина додумалась даже до моды на фигуру. Вспомните английскую модель Твигги: женщина-подросток плоско, извините, грудая и тоще, простите, задая.

Миллионы женщин планеты положили жизнь и здоровье на диеты, аэробики и даже хирургию, лишь бы подогнать свои параметры под модно-бухенвальдскую фигуру.

При этом любопытно, что вроде бы женщины все делают, чтобы понравиться мужчинам, однако в народе говорят грубо, но точно: «Мужик — не собака, на кость не бросается!» Так что, согласитесь, это было нелогично.

Но где — логика, а где — женщина?

Впрочем, утверждение, что женщина следует моде ради мужчин, довольно спорно. Во всяком случае его оспаривает француз Франсис де Миомандр: «Женщины искренне считают, что наряжаются либо для нашего удовольствия, либо для своего собственного. На самом деле они наряжаются, чтобы удивлять друг друга».

А другой француз — Пьер Клод Виктуар Буаст высказал вообще интереснейшую мысль: «Женщина была бы в отчаянии, если бы природа создала ее такою, какою делает мода».

Ну, высказать-то он высказал. Но кто его услышал?

Модно — и женщина устраивает на своей голове «вертикальную химию».

Модно — и женщина раскрашивает ногти одной руки в пять цветов радуги.

Модно — и женщина прокалывает «пирсингом» не только губы, нос, но и пупок.

Модно — и женщина отдыхает в Хургаде, проклиная египетскую жару.

Модно — и женщина ужинает в китайском ресторане, проклиная червей и козявок.

Модно — и женщина читает Кастанеду, проклиная того, кто сказал, что это модно.

И женщину может утешить (или, наоборот, еще больше напрячь?) разве что только парадокс Сальвадора Дали: «Мода — это то, что очень быстро выходит из моды».


ЖЕНЩИНА И МУКИ

Одно жуткое воспоминание из моей, увы, весьма уже далекой юности. Из тех приснопамятных времен, когда наши советские женщины еще не носили брюки. Из тех трудно представимых сегодня лет, когда у них еще не было колготок.

Да-да, беззаботная современная молодежь, представь себе, были такие времена, когда всего этого не было.

А были у наших девушек только чулочки на резиночках, тоненькие такие чулочки из капрона, изготовленного из стеклянной нити.

Так вот, на морозе эта нить стекленела окончательно и намертво прикипала к телу. И бедные девчонки, приковыляв со свидания, плюхались в горячую ванну (замечу, кстати, что и ванна тогда была далеко не у всех), где со слезами и чуть ли не с кожей сдирали эти стеклянные чулочки.

Конечно, на свидание в мороз можно было надеть и толстые хлопчатобумажные чулки, и теплые, пардон, трико. Однако девчонки мучились, но держали фасон. Они шли на эти муки ради… а черт его знает, ради чего!

Да не ради — чего, смеялись сквозь слезы девчонки, а ради — кого. Ради вас, мальчишек.

Вот с тех давних пор я и знаю: женщины — мученицы. Самоистязательницы. Партизанки зои космодемьянские.

Взять хотя бы каблук. Высокий каблук, на котором женщина мучается весь свой век, делая вид, что именно об этом она весь век и мечтала.

Кто изобрел эту инквизиторскую деталь обуви — не знаю. Знаю только, что это был недобрый человек.

Вдумайтесь только: вместо того чтобы надежно и ровно ходить по земле, женщина поднимается на цыпочки, задирает пятку на пять, десять, а то и все пятнадцать сантиметров, заталкивает несчастные пальцы ног в узкий носок туфли и в этом абсолютно неестественном положении шагает по жизни, держа улыбку и уверяя, что каблук улучшает ее осанку.

Еще раз пардон, но если человека посадить на кол, так у него будет вообще идеальная осанка!

Высокий каблук — причина искривления позвоночника, сложных вывихов и простых переломов очаровательных конечностей.

Высокий каблук застревает в ступеньках эскалаторов и постоянно ломается, нанося немалую моральную и материальную травму.

Короче, высокий каблук — это мука. Мука мученическая.

Но женщина упорно шкандыбает на этой — очень справедливо именуемой — шпильке, и все мучения ей нипочем.

Счастье еще, что в нашей европейской части планеты не привились отдельные азиатские штучки. Ведь что уж там каблук — в Китае предметом добровольной пытки была вся туфелька. Ее надевали на ножку девочки и не снимали, пока девочка не становилась взрослой женщиной. То есть женщина росла, а ее нога — нет. Считалось, что маленькая ножка — это очень красиво. А раз красиво — мучайся!

Женщина затягивается до перехвата дыхания шнуровкой.

Женщина заковывается до остановки крови корсетом.

Женщина скукоживает косметической маской кожу лица.

Женщина ощетинивается рогатой морской миной — бигуди.

Да, только женщина могла додуматься до такого ужаса: натыкать в голову железяк и ворочаться с ними на подушке всю ночь, чтобы утром осчастливить окружающих очаровательными, по ее мнению, кудряшками.

Я уже не говорю про муки аэробики и варварство диет, про борьбу с морщинами путем скальпеля и силиконовые протезы бюстов.

А главное — про постоянную и беззаветную готовность женщины предложить себя в качестве подопытного кролика для испытания любых препаратов и аппаратов, заклинаний и снадобий, о которых она узнала от таких же подопытных крольчих, фанатично прославляющих чудеса внешнего и внутреннего преображения от применения всего вышеперечисленного.

И опять возникает вопрос: ради чего?

И опять же ответ: ради вас, мужиков.

Но, по-моему, этот ответ неубедителен. Потому что немотивирован.

Великий Шекспир мотивировал взаимоотношения Дездемоны и Отелло следующим образом: «Она его за муки полюбила, а он ее — за состраданье к ним!»

И эта ситуация вполне естественная: мужчина мучается, женщина его жалеет.

Нормальное дело, такая женская планида.

Но мы-то пытаемся рассмотреть обратный вариант: мучается женщина и надеется на сострадание мужчины.

Однако, как сказал поэт, «надежды юношей питают».

А про девушек поэт ничего не сказал.

Нет, конечно, жалко их — бедных мучениц. Даже порой жалко до слез.

Но кто заставляет женщин мучиться? Никто не заставляет. Это им самим помучиться охота. А как известно, охота пуще неволи.

Так рассуждает глубокомысленный мужчина.

А легкомысленная женщина рассуждает по-иному.

Вернее, она вообще меньше всего рассуждает, а просто живет, упрямо напевая известную песенку: «Если долго мучиться, что-нибудь получится!»

И в это женщина твердо верит.

Ну что ж, блажен кто верует…


ЖЕНЩИНА И БРАК

Всякая женщина хочет замуж. Даже та, которая замужем.

И тут нет парадокса. Просто мечта женщины о замужестве это не что-то убого приземленное — муж, кастрюли, дети, памперсы, а нечто возвышенно-неземное — опереться на сильное плечо, укрыться за надежной спиной, жить долго и счастливо и умереть в один день.

Правда, по жизни-то выходит именно так — муж, кастрюли, дети, памперсы…

Но все равно женщина хочет замуж.

Конечно, многие мои читательницы возмутятся: «Чушь! Мечтать выйти замуж, чтоб стирать ваши неароматные носки? Наоборот, мы отбиваемся от желающих затащить нас в рабство!»

Ну, не знаю, то ли отбиваются так слабо, то ли желающие столь сильны, но так или иначе женщины замуж выходят. По любви и по другим вполне естественным и уважительным причинам: потребность в защите, боязнь одиночества, желание иметь детей, стремление хранить семейный очаг…

А еще женщина выходит замуж по причине, которая для мужчины тоже имеет какое-то значение, но для женщины ее значение чрезвычайно. Это — косые взгляды соседей, притворные вздохи знакомых, прозрачные намеки подруг: мол, уже давно — не девочка, а все еще одна да одна…

Взгляды, вздохи и намеки так достают женщину, что она готова выскочить за кого попало.

Но горе этому «кому попало»! Потому что женщина, вышедшая за него по таким мотивам, далее действует согласно известному объявлению: «Юная стройная голубоглазая блондинка вступит в брак с очень пожилым немцем, чтобы отомстить за дедушку, замученного в сорок третьем году».

Замужние женщины даже внешне отличаются от незамужних.

Замужние не такие ухоженные, более усталые, затурканные бытом, но… Но есть в них некая уверенность, какая-то успокоенность.

А незамужние и лучше выглядят, и свободнее себя ведут, и веселее, и эффектнее, но… Но есть в них какая-то напряженная независимость, некий вызывающий задор.

При этом любопытно, что во взгляде замужней и незамужней женщины друг на друга сквозит одно и то же — превосходство.

Это смахивает на встречу двух кораблей, один из которых плывет в Израиль, а другой из Израиля, и евреи на палубах посылают друг другу один и тот же общепонятный жест — крутят пальцем у виска.

То, что женщина стремится замуж, не означает, что осуществившей! это стремление довольна. Нет, женщина непостоянна и постоянно неудовлетворена.

Замужняя женщина клянет замужество, проклинает семейные хлопоты, стонет под гнетом домашнего ига… Однако освободиться от этого ига вовсе не спешит.

Впрочем, не очень спешат и мужчины.

Пушкин справедливо заметил:

Но жена не рукавица:

С белой ручки не стряхнешь.

Да за пояс не заткнешь.

Браки заключаются на небесах.

А расторгаются браки на земле.

Мужчина все-таки рвет с прошлым довольно решительно и бестолково.

А женщина обычно борется до последнего. В арсенале ее борьбы немало средств — от былого заявления в партком до нынешнего найма частного детектива для слежки за этим гадом.

Не только женщина хочет в брак. Мужчине тоже хочется. Но — колется.

С одной стороны — грязные носки, холодные пельмени, перхоть и кариес…

Но с другой — свобода передвижения, независимость кошелька, отсутствие тещи…

Поэтому, чтобы народонаселение не иссякло, государство допекает мужиков.

Еще две тысячи лет назад Платон предлагал вменить холостяку выплату суммы, «чтобы ему не казалось, будто холостая жизнь приносит облегчение и выгоду». Два века назад французский Конвент обложил одиночек двойным налогом. А в советское время тоже был шестипроцентный налог, да еще профком обделял холостяков путевками и ставил последними на квартиру.

Мужчин, все же намеревающихся вступить в брак, немецкий философ Артур Шопенгауэр предостерегал: «Жениться — значит вдвое сократить свои права и во столько же увеличить свои обязанности».

А тем, кто все-таки упорствует в брачных намерениях, немецкий же писатель Карл Юлиус Вебер рекомендовал хотя бы вот что: «Женись на маленькой хрупкой женщине, ибо из всех зол надо выбирать меньшее».

И вообще, по вопросам супружеской жизни высказывались многие мудрецы.

А так как, да простят меня милые дамы, но подавляющее большинство мудрецов — мужчины, то и взгляд их — чисто мужской.

Они любят сравнивать супружество с физическими недостатками и тяжкими болезнями.

«Брак — это лихорадка наоборот: начинается жаром, а кончается холодом» (Гиппократ). «В любви теряют рассудок, в браке замечают эту потерю» (Сафир). «Счастливое супружество может быть только между слепой женой и глухим мужем» (Монтень).

Другой излюбленный образ брака — цепи. Не символическо-романтические узы Гименея, а самые настоящие кандалы.

Максим Горький писал: «Жена к тебе цепью на всю жизнь прикована. И оба вы на манер каторжников. Старайся идти с ней в ногу, а не сумеешь — цепь почуешь».

Но если этот образ естественен для буревестника политкаторжан, то странно, что ему вторит Александр Дюма: «Цепь брака настолько тяжела, что нести ее приходится вдвоем». Правда, затем Дюма продолжает свою мысль с французским легкомыслием: «Иногда — втроем».

Впрочем, не только умные мужчины, но и отдельные неглупые женщины упражнялись в брачных размышлениях.

Датская писательница Карне Бликсен даже сочинила «Мужскую молитву»:

Господи, избавь меня от женитьбы!

Но если я все-таки женюсь, избавь меня от рогов!

Но если уж без рогов нельзя, пусть я не узнаю об этом!

Но если я об этом узнаю, пусть это меня не волнует!

А мне лично самым убедительным из всех рассуждавших на заданную тему кажется Сократ.

Несмотря на то что его регулярно лупила домашней туфлей жена Ксантиппа (а может быть, именно вследствие этого), он заявил: «Брак — зло, но зло необходимое. Попадется хорошая жена — будешь счастливым исключением, а если плохая — станешь философом».

Правда, Ксантипп стервозных — навалом, а вот — философов…


ЖЕНЩИНА И ПОДРУГА

се-таки не следует высокомерно пренебрегать музыкальной попсой.

Ведь «попса» — от «популярный», а «вокс попули» — это «глас народа», а лучшая часть народонаселения — женщины.

Так что не мешает хоть иногда вслушиваться в глубоко жизненные и душераздирающе правдивые песнопения попсы.

Вот, например, хит девичьей группы «Стрелки». Преамбула его такова:

На вечеринке лучших друзей

Он танцевал с подругой моей.

А далее следует практически шекспировское:

Как ты могла, подруга моя.

Ближе тебя ведь нет у меня.

Так поступить с любовью моей

На вечеринке лучших друзей!

Бели спуститься с вершины этой немыслимо изящной поэзии в долину суровой прозы, то перед нами предстанет удивительное и драматическое явление — женщина и ее подруга.

Вообще-то, подруги бывают и у мужчин: школьная подруга, подруга жизни, «подруга дней моих суровых, голубка дряхлая моя», «выпьем, добрая подружка бедной юности моей»… Но все это, естественно, не то.

Подруга женщины — абсолютно особый и ни с чем не сравнимый статус отношений. Требования женщины к подруге сложны и противоречивы.

Подруга должна уметь слушать и разговаривать (зачем же изливать душу глухонемой?), но не должна быть болтливей тебя самой (зачем же бесконечно выслушивать ее душеизлияния?).

Подруга должна быть достаточно благополучной по жизни (зачем же вечно ее утешать?), но не благополучнее тебя самой (зачем же вечно ей завидовать?).

Подруга должна быть умной (зачем же общаться с дурой набитой?), но не умнее тебя самой (зачем же чувствовать себя дурой?).

Подруга должна быть достаточно привлекательной (зачем же везде мелькать с полным крокодилом?), но ни в коем случае не краше тебя самой (зачем же проигрывать на ее фоне, наоборот, фон должен быть выигрышным!).

Последнее обстоятельство, пожалуй, самое важное. Оно сформулировано в житейской заповеди: «Не родись красивой, а имей страшненькую подругу!»

Настоящие подруги знают друг про дружку все. Взгляды и вкусы, привычки и слабости, точный рост и подлинный возраст, размеры одежды и фасоны обуви, характер мужа, нрав любовника, болезни детей и даже график «критических дней».

С подругой советуются о своих делах и сплетничают про дела чужие.

С подругой делятся радостями и рыдают у нее на груди от печалей.

С подругой ссорятся навеки и мирятся с клятвами вечно дружить.

Кинематограф создал особое амплуа — подруга героини фильма. Есть целая плеяда актрис, которые никогда не играют главные роли, но в ролях подруг они столь блистательны и любимы зрителями, что еще неизвестно, какая роль главнее.

Конечно, роль подруги в жизни гораздо сложней, чем на экране. Подруга — это, как говаривали в старину, «наперсница» — любимое и пользующееся особым доверием лицо во всех делах женщины.

Прежде всего — в делах интимных.

Подруга передает любовные записки.

Подруга стоит «на атасе» при любовном свидании.

Наконец, подруга вообще добывает «хату», то бишь место встречи для этого самого свидания.

И следовательно, подруга — знаток и хранительница самых тайных тайн женщины. Причем знаток — глубокий, а хранительница — так себе. Ведь женщине даже собственную тайну хранить невмоготу, а уж тайны чужие…

Заметим еще, что для женщины исключена известная мужская ситуация: «Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так…»

Нет-нет, у женщины никакого просто «так» быть не может.

Если уж — друг, в смысле — подруга, так за тебя в огонь и в воду!

Но если уж — враг, так берегись, подруга!

Однозначно: нет более страшного врага, чем бывшая подруга.

Кажется, у китайцев есть такая картинка женской дружбы: Скорпион, плывущий через реку на спине Черепахи. Скорпион не кусает ее из боязни быть утопленным. А Черепаха не топит его, опасаясь укуса.

Мужчины, особенно мужья, не любят подруг своих женщин, особенно — жен.

Еще во втором веке нашей эры древний римлянин Квинт Септимий Флорент Тертуллиан поучал: «Подруги легкомысленной болтовней смущают стыдливость наших жен, от суровости их отвлекают к лености, склоняют к праздному любопытству и распутству».

То есть уже в те давние времена наивный мужчина полагал, что женщина сама-то по себе хорошая — просто у нее подруги плохие.

Это смахивает на аналогичную веру женщины в то, что вообще-то мужики хорошие — просто водка плохая.

Остается лишь добавить, что знаменитое «коварство и любовь» это вовсе необязательно — про мужчину и женщину. Это в не меньшей степени — про женщину и подругу.

И когда, как на упомянутой в начале этих заметок «вечеринке лучших друзей», былую любовь сокрушает коварство, женщина делает судьбоносные выводы.

Самый радикальный вариант изложен неподражаемой Алисой Фрейндлих и неповторимым Андреем Мягковым в культовом фильме «Служебный роман»:

— У меня в жизни была печальная история. Ходил ко мне один человек. Долго ходил. А потом женился на моей подруге.

— Но я не собираюсь жениться на вашей подруге.

— Вам это и не удастся. Я ликвидировала всех подруг. Я их уничтожила!

И тут уж, сами понимаете, комментарии излишни.


ЖЕНЩИНА И ПУТЬ

Есть такая славная песенка:

Подари на прощанье мне билет

На поезд куда-нибудь,

А мне все равно, куда он пойдет,

Лишь бы отправиться в путь!

Песенку эту написал мужчина. Но написана она несомненно с позиции женщины.

Ну, кто еще может выдать подобную программу передвижения в совершенно неопределенном направлении, с абсолютно неизвестным конечным пунктом и чрезвычайно бессмысленной целью? На это способна только женщина. И не просто способна, а только об этом она пламенно мечтает, только этого она страстно желает.

Казалось бы, ну и хорошо. Ну и пусть желает и мечтает. Да пусть, наконец, едет.

Но штука в том, что женщина желает ехать не одна. А непременно — с мужчиной.

Во всяком случае мне не доводилось слышать, чтобы женщина сказала самой себе: «А поеду-ка я туда, сама не знаю — куда!» Или чтобы женщина предложила своей подруге: «Слушай, Таня (Софико, Каринэ, Гюльчатай), а давай рванем подальше отсюда — куда глаза глядят!» Нет, это крайне соблазнительное предложение женщина адресует именно и только мужчине. Причем именно и только — любимому.

Но мужчину — как любимого, так даже и вполне любящего — такое предложение если и не пугает, то по меньшей мере ставит в тупик. Потому что когда речь заходит о поезде или любом ином средстве передвижения, мужчине разумному вовсе не «все равно, куда он пойдет». И мужчине нормальному совсем не улыбается перспектива тронуться с насиженного места по туманной мотивировке — «лишь бы отправиться в путь».

Почему же на все это так тянет женщину?

Ответа я не знаю и, как обычно, пытаюсь узнать его с помощью классиков.

Вот Пушкин написал об Онегине:

Им овладело беспокойство,

Охота к перемене мест.

(Весьма мучительное свойство,

Немногих добровольный крест.)

Но Пушкин — сам мужчина — писал тоже про мужчину, справедливо полагая безрассудную охоту к перемене мест весьма мучительной и считая, что этот крест — удел в общем-то немногих мужчин.

А что касается женщин, то такой добровольный крест готовы нести практически все представительницы прекрасного пола.

Опять же — почему? И опять же обратимся к классике. Может быть, ответ — в тексте Грибоедова: «Где ж лучше? Где нас нет!»

Да, это похоже на объяснение. Женщина рвется в светлую даль, почему-то убежденная, что эта даль — именно светлая и что там ее ждет истинный рай. Причем, тут вовсе не обязательны стандартные райские приметы: солнце, море, пальмы… Нет, жительница суровой Гренландии может стремиться на солнечные Канары, но жительница солнечных Канар вполне может представлять себе райским местечком ледники Гренландии. Лишь бы — не здесь, лишь бы — на ином меридиане, лишь бы — там, где нас нет.

Городские дамы особенно любят помечтать о тихом домике в деревне, где кругом ни души, где «только мы вдвоем». Да-да, это опять же не мечта об отшельничестве, а снова-таки покушение на мужчину в качестве одушевленного элемента неодушевленной природы в рамках сельской пасторали. Но что в этой глуши будет делать мужчина и даже, извините за прозаические подробности, чем она там будет мужчину кормить — об этом в своем поэтическом порыве женщина не думает и думать не желает.

А может быть, все дело в известной немецкой формуле, что женщине положено находиться при трех «к» — «кюхе» (кухня), «киндер» (дети), «кирхе» (церковь)? И современная женщина, вырвавшись за эти красные флажки, уже не в силах остановиться и рвется дальше — без цели и смысла? В отличие от нас — тоже вполне современных — мужчин, которые с удовольствием приняли формулу три «т» — тахта, тапочки, телевизор.

И никуда мы не рвемся, и безмятежно себе живем. До той жуткой минуты, когда в нашу безмятежность врывается женщина с этим своим кошмарным: «Милый, давай уедем куда-нибудь!»

Короче говоря, беда не в том, что женщиной овладевает охота к перемене мест. И не в том беда, что женщина убеждена, будто лучше как раз там, где ее пока еще нет. А беда в том, что для подтверждения всего этого женщина норовит утащить за собой мужчину.

И бывает, мужчина поймается на крючок, размечтается: а может, и впрямь взять билет на поезд куда-нибудь, не глядя в расписание, куда он пойдет, и просто отправиться в путь?

Но по зрелому размышлению, как представишь себе все это: идти на вокзал, брать билет, садиться в поезд, отправляться в путь…

Нет, мужчина остается дома. При своих троих — тахта, тапочки, телевизор.

Потому что мужчина не то чтобы ленив и неохоч к перемене мест, а просто усвоил правило арифметики: от перемены мест слагаемых сумма не меняется.


ЖЕНЩИНА И РОМАН

Вообще-то, для женщины любовный роман — не примета какого-то определенного времени года, а постоянная жажда души.

Но есть один особенный и потому заслуживающий особого разговора вариант романа — курортный роман.

Из этого разговора сразу исключим приезд на курорт женщины совместно с мужчиной. Тут и говорить не о чем — никакого романа у них быть не может. Точнее, роман у них, наверно, уже был, раз они приехали вместе. Приехали, ходят под ручку и только спорят, куда сходить: он тянет в пивной бар, а она — на концерт гастролеров.

Нет, мы рассмотрим ситуацию, когда женщина отправляется на курорт одна — вольная птица. То есть, возможно, у нее где-то и остался муж или, как нынче куртуазно выражаются, бойфренд. Но сейчас и здесь, на курорте, она — именно вольная птица.

В принципе, женщина едет на курорт отдыхать.

Однако беседовал я как-то с дамами, вернувшимися из шикарного пансионата.

— Ну? — спросил я, не сомневаясь в положительном ответе. — Как отдыхалось?

— А! — махнула рукой одна. — На три сотни баб — два десятка мужиков!

— Совершенно не отдохнули! — подвела итог вторая.

Уточним: курортный роман не обязательно имеет в виду курорт как таковой.

Действие может происходить и на Канарских островах, и в палаточном лагере на Валдае, и в средиземноморском круизе, и в походе на байдарках по Енисею.

Суть в одном: на отдыхе, вдали от места проживания и работы, встречаются мужчина и женщина, и…

И далее принято считать, что все мужики — исключительно казановы, которые только и рыскают, а может быть, рыщут, чтобы соблазнить и покинуть беззащитную женщину-жертву.

Я решительно отвергаю подобный тезис.

Потому что это, конечно, так, но вовсе не только так.

Если в песне, то — «курортный роман похож на обман».

Если в стихах, то — «ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад»..

Но если в правдивой прозе, то и обмануть, и обмануться равно готовы оба — как женщина, так и мужчина.

Курортный роман располагает к легкому сочинительству и безобидному фантазированию. Нигде, как на курорте, любой мужчина — «дублер космонавта» или «секретный разведчик», а каждая женщина — «актриса» или «фотомодель».

Впрочем, для курортного романа романтические версии совсем не обязательны. Может просто сработать мечта о чем-то ином, небывалом, не привычном по месту проживания и работы.

Ну к чему, скажем, женщине-кассирше роман с кем-то, смахивающим на ее бухгалтера?

Или зачем, например, женщине-балерине кто-то, напоминающий ее балетмейстера?

Поэтому на курорте чаще сходятся противоположности, персонажи разных миров. Вроде «культурной дамы» (Людмила Гурченко) и «сибирского валенка» (Александр Михайлов) в народном фильме «Любовь и голуби».

Повторяю: неверно, будто в курортном романе женщина — только беззащитная жертва. Бросьте в меня сколько угодно камней, но женщина бывает и хищница.

Видали ль вы, как по вечерней набережной шагает нарядная стая дам-отдыхающих: в сердцах — огонь, в глазах — призыв, в зубах — сигареты…

Довольно жуткая картинка!

Естественно, готовность к любовным подвигам у разных женщин различная. На сей счет есть такой — на грани — анекдот.

Солнечный пляж. Обнаженный мужчина лежит на спине, только лицо прикрыто шляпой. А мимо проходят три женщины.

— Это не мой муж, — говорит одна.

— Да, это не твой муж, — подтверждает вторая.

— Этот мужик вообще не из нашего санатория, — заявляет третья.

Курортный роман принципиально отличается от романа обычного.

В обычном романе мужчина тупо и прямолинейно спешит к заветной цели, а женщина не торопится, женщина позволяет себе и колебаться, и взвешивать, и ждать окончательного решения своего сердца.

На курорте же ни колебаться, ни взвешивать, ни ждать некогда — обратный билет имеет конкретную дату.

Так что в курортный роман женщина ныряет скоропалительно и безрассудно — как в омут головой.

Причем ввиду своей скоротечности курортный роман развивается особенно страстно и бурно, минуя все стадии, обычно необходимые женщине для плавного вхождения в любовный штопор.

В общем, и мужчина, и женщина на старте курортного романа безоглядны одинаково.

Вот только финиш чаще всего разный.

И тут я как честный человек обязан вернуться к выше мною отвергнутому тезису про коварных мужиков-казанов. Ибо действительно финал курортного романа, как правило, исчерпывается следующей печально известной байкой.

Пребывшие на курорте окончено, мужчина и женщина разъезжаются-разлетаются по домам, нежный поцелуй на прощание…

— Мы поженимся? — спрашивает она.

— Лучше созвонимся, — отвечает он.


ЖЕНЩИНА И СЛЕЗЫ

Женщина часто плачет.

Она плачет при встречах и при расставаниях, плачет от горя и от радости, плачет от избытка чувств и от их недостатка, плачет по конкретному поводу и безо всякого повода…

Этот неисчерпаемый ряд вполне исчерпывается формулой французского поэта Жана Антуана де Баифа: «Женщина смеется, когда может, а плачет, когда хочет».

Палитра женских слез несравненно богаче мужских.

Всем известна только «скупая мужская» слеза.

А женские слезы бывают и «светлые», и «печальные», и «святые», и «нежные»… А у незабвенной Маруси из фильма Гайдая «капают горькие», но одновременно и «капают сладкие» слезы на копье.

Женщина может выдать любое количество слез на единицу глаз.

Не знаю, как полагают специалисты-окулисты, но им ни за что не убедить меня, что слезные железы у мужчины и у женщины устроены одинаково.

Нет, в отличие от мужской, женская слезная железа имеет неограниченные водопроводные возможности. Она в состоянии исторгать не капли, не ручейки, а водопады, реки, океаны слез!

Я, конечно, слабо помню те давние времена, но не исключаю, что даже Всемирный потоп был всего лишь результатом слияния в единый поток всех слез женщин вселенной.

Слезы — способ приспособления женщины к несовершенству окружающего мира.

Мужчины полагают, что слезами горю не поможешь.

А женщина поплачет, поплачет — и глядишь, горе если и не ушло, то во всяком случае утихло.

«Слезы — красноречие женщины», — сказал другой француз Антуан де Сент-Экзюпери.

И он прав. То, что женщина не в состоянии объяснить речами, она весьма доходчиво растолкует слезами.

И наконец, слезы — оружие женщины. Оружие индивидуального действия, но массового поражения.

Мужчина неизбежно проигрывает женщине все «слезные войны» и безоговорочно капитулирует на условиях противника.

Мужчина может противостоять многому из боевого арсенала женщины — капризы, скандалы, истерики… Только не слезы. Нет, слезы — это невыносимо!

Женщина плачет, она, зараза, ревет белугой, а мужчина мечтает только о том, чтобы она утихла, мужчина готов на все, только б она перестала реветь.

То есть мужчина в отношении женщины придерживается того же принципа, что и по отношению к ребенку: «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало».

Естественно, слезы женщины бывают как искренние, так и фальшивые. Однако различают их лишь сами женщины, но никак не мужчины.

Ибо еще один француз Альбер Турнье очень верно подметил: «Когда прекрасные женские глаза затуманиваются слезами, видеть перестает мужчина».

Да, это только Москва слезам не верит, а мужчина, наивный мужчина верит женским слезам. Верит до смешного, верит даже тогда, когда женщина и не собирается его обманывать.

Вот классический эпизод из «Веселых ребят».

На симфоническом концерте у дамы по щекам струятся обильные слезы. Сидящий рядом мужчина растроганно шепчет: «Эмма, за эти слезы я люблю тебя еще больше!» А затем камера панорамирует вниз — бедная дама стаскивает одной ногой с другой ноги безжалостно жмущую туфлю.

Искренность или неискренность женских слез довольно легко проверяется по тому, как эти слезы исчезают.

Если женщина даже после того, как достигла своей цели, еще долго всхлипывает, успокаивается, значит, плакала она от души.

Если же по достижении цели щеки женщины мгновенно просыхают и она тут же берется за пудреницу, то мужчина может сообразить, что рыдала она притворно.

Хотя чего уж соображать, когда цель женщины уже достигнута!

Да, разбираться в женских слезах задним числом — дело пустое.

Подтвердим это уже привычным для данных заметок цитированием бывалых французов.

«Женщину можно спросить, почему она плачет, но никогда не стоит ее спрашивать, почему она плакала: женщина этого не помнит», — заметил Дюма-сын.

Вот ведь сын-то он сын, а соображал не хуже, чем отец!


ЖЕНЩИНА И СВАХА

Мой одесский друг, поставщик всяческих забавных историй, как-то поведал мне одну такую — естественно, одесскую.

Врач «Скорой помощи» примчался к помирающей бабушке-старушке. Он измеряет ей давление, а она слабеньким голоском интересуется: «Я извиняюсь, доктор, вы женаты?»

Врач — не без удивления неуместностью вопроса в данной обстановке — кратко отвечает: «Нет».

Тогда голос старушки крепнет, она даже приподнимается: «Сёма, а ну быстро кофе доктору!»

И доверительно сообщает врачу: «Вот что я вам скажу: у меня есть племянница, правда, троюродная, но чудесная девушка, вы меня понимаете?»

Надеюсь, и вы уже понимаете, о чем я поведу разговор.

Да, история эта не только одесская — история эта всемирная. Во всем мире, во все времена, даже на предсмертном одре женщину хлебом не корми, только дай кого-нибудь посватать!

Я не имею в виду профессиональных свах, которых нынче развелось не менее чем дипломированных колдунов и лицензированных ведьм. Нет, я имею в виду всех наших матерей и жен, дочерей и сестер, соседок и сотрудниц — в общем, каждую и любую женщину, занимающуюся сватовством не по работе, а по душе.

Известна байка, что все люди — мужчины и женщины — это половинки единого целого, которые разбросаны по нашей планете. Они ищут друг друга и, только друг друга отыскав, становятся счастливыми.

Красивая абстрактная легенда.

Но женщина ее воспринимает как абсолютно конкретную реальность.

И готова отдать все свои духовные и физические силы на поиск и соединение этих самых половинок в счастливый союз.

Нет, ну честное слово, у женщины просто возникает какой-то зуд при виде половинок, болтающихся порознь.

Причем было бы еще как-то понятно, если бы ее беспокоила судьба своей же сестры-женщины. Действительно, почему бы из солидарности не помочь одинокой даме найти семейную радость? И помогают. Но как-то вяловато.

Все-таки женская солидарность — штука не слишком распространенная.

Зато почему-то женщину гораздо больше волнует судьба одиночки-мужчины.

Женщина не может ни спать, ни есть, ни даже помереть спокойно, пока не устроит радостную жизнь всем этим бестолковым мужикам, которые без нее бы ни за что бы не додумались до брачных уз.

Как только в поле зрения женщины появляется новый сосед по дому, сотрудник по работе или сопляжник по отдыху, она немедленно принимается откровенно-прямым или хитроумно-окольным путем выяснять, женат ли он. И если нет… О, если нет! Тогда у женщины непременно отыщется прелестная родственница, очаровательная знакомая или потрясающая соученица, как будто специально созданная Всевышним для блаженства именно этого мужчины.

Осада идет по всем правилам: описание адских мук холостяцкой жизни, расписывание райских прелестей жизни семейной, а для самых непокорных или непонятливых идут в ход апокалиптические пророчества в стиле гоголевской свахи: «Ведь в голове седой волос уж глядит, скоро совсем не будешь годиться для супружеска дела!»

Самое интересное, что никакого интереса лично у женщины нет.

Она не устраивает свою собственную судьбу, она сама уже замужем — давно и даже, вполне может быть, удачно. Но женщина печется не о себе, а лишь о счастье совершенно постороннего мужчины.

И тут я должен решительно осудить тот факт, что отдельные неразумные мужики совершенно безосновательно отождествляют абсолютно различные понятия: сваха и сводня.

Толковый словарь Ожегова толкует сурово: «Сводничество — корыстное посредничество между мужчиной и женщиной».

Но, помилуйте, о какой корысти может быть речь?

Женщину вдохновляет не презренный металл, а прекрасная идея!

Правда и, увы, неразумному мужику эта идея почему-то вовсе не кажется столь уж прекрасной. И он на первых порах активно ей сопротивляется.

На вторых порах сопротивляется тоже. Но уже менее активно.

И лишь на третьих порах задумывается.

А может, действительно женщина старается исключительно для его мужского блага?

А может, и впрямь не без оснований размечтался другой гоголевский персонаж: «Вдруг вкусишь блаженство, какое точно бывает только разве в сказках, которое про сто даже не выразишь, да и слов не найдешь, чтобы выразить!»

И мужчина надевает парадный костюм (халат, бурнус, лапсердак, набедренную повязку).

И отправляется в загс (церковь, мечеть, синагогу, чум шамана).

И совершает торжественный брачный обряд.

Бели только не успевает в последний момент сигануть из окошка…


ЖЕНЩИНА И ТАЙНА

Вы, конечно, видели, как малые девчонки где-нибудь в песочнице или на карусели, притянув голову подружки к своему уху, тараторят о чем-то взахлеб, но шепотом.

Вы, наверно, наблюдали, как юные девушки где-нибудь за стойкой бара или за столиком кафе, потягивая кофеек и затягиваясь сигареткой, толкуют о чем-то пламенно, но вполголоса.

Вы, возможно, замечали, как немолодые женщины где-нибудь на лавочке у дома или на скамейке в парке беседуют о чем-то взволнованно, но негромко.

Вот так или примерно так — от детских косичек до седых волос — женщины поверяют друг дружке свои тайны.

Однако известно: если хочешь, чтобы тайное стало явным, расскажи это женщине. Так говорят в народе. И не только в нашем русском народе.

Например, вот что витиевато, но точно говорят в древнем и мудром народе Индии: «Не было еще случая, чтобы необожженный кувшин сохранил воду, решето — тонкую муку, а женское сердце — тайну».

Предвижу, что женщины могут обидеться. А чего обижаться на бедных индусов?

Ну, конечно, любая женщина на просьбу сохранить тайну отвечает классически: «Не беспокойся, я — могила!»

А наверно, в той же Индии женщины клянутся: «Я — индийская гробница!»

Но, увы, эксгумация тайны хоть из российской могилы, хоть из индийской гробницы одинаково возможна и повсеместно распространена.

Само собой, мужчине тоже доводится хранить тайны.

Причем мужские тайны весьма разнообразны. Это может быть и тайна бытия, и тайна космоса, и тайна следствия, и военная тайна…

А суть и смысл всех тайн, которые хранит женщина, в общем-то исчерпывается одним утесовским шлягером: «У меня есть сердце, а у сердца — песня, а у песни — тайна, тайна эта — ты!»

Да, как правило, тайна женщины — это сердечная тайна.

В отношении женщины к тайне сменяются два желания.

Первое желание — узнать тайну. Желание иссушающее и испепеляющее, не дающее женщине ни спать, ни есть, пока она тайну не узнает.

А когда узнает, возникает второе желание — эту тайну сохранить. Желание такое же испепеляющее и иссушающее, но — в отличие от первого — практически неисполнимое.

Женщина вполне искренне и даже порой мучительно пытается не проболтаться, не проколоться, сохранить все доверенное ей по секрету. Но — не может.

Древний грек Сократ утверждал: «Женщине легче держать на языке горящий уголь, нежели тайну».

Немецкий писатель Карл Гуцков полагал: «Тайна нестерпима для женщин: они задыхаются, готовы лопнуть, если не заговорят».

А немецкий же поэт Моисей Сафир высказался более изящно и образно: «Тайна имеет свойство молодого вина, которое постоянно грозит взорвать бутылку».

Таким образом, женщина выбалтывает тайну вовсе не из вредности натуры, не из желания кому-то насолить, не из стремления кого-то выдать или, хуже того, продать. Упаси меня бог заподозрить в чем-либо подобном чистые и невинные женские создания!

Нет, дело лишь в том, что женщину буквально распирает наполняющая ее тайна и, не освободившись от нее, женщина действительно может лопнуть, взорваться — это просто опасно для ее жизни.

Конечно, не следует впадать в крайность. В принципе, и женщина может сохранить тайну не хуже, чем мужчина. Но и тут наблюдается коренное различие.

Мужчина сохраняет чужую тайну лучше, чем свою.

А женщина, наоборот, хранит свою тайну надежней, чем чужую.

То есть мужчина может поделиться с другом историей своего тайного увлечения, но ни за что не выдаст врагу «секретного завода план». Разве что под пытками.

А женщина даже под пытками не выдаст тайну своей любви, зато легко может проболтаться о романе своей подруги.

Но если уж совсем честно, если не усугублять и без того кардинальные различия между мужчиной и женщиной, то следует завершить эти рассуждения справедливым соображением испанского драматурга Фердинандо де Рохаса: «Никто не хранит тайну лучше того, кто ее не знает».


ЖЕНЩИНА И ТЕЛЕВИЗОР

Известное дело — женщина любит подглядывать.

Мужчине достаточно и подслушивать.

Но женщине — нет, женщине все-таки услышать маловато, ей очень хочется еще и увидеть.

Из этого следует вывод: для мужчин изобретено радио, а телевидение — прежде всего для женщин. Просто женщины решили: чем тайком подглядывать в отдельную замочную скважину, гораздо интереснее открыто наблюдать весь мир.

Однако изготовить такую мудреную штуковину, как телевизор, самим женщинам, естественно, было не по уму… пардон… не по зубам. И поэтому женщины напрягли, как только они умеют напрягать, покорных мужчин, а уж мужчины склепали этот чертов ящик. Для женских глаз и на свою голову.

Действительно, ну чего там смотреть мужчине? Футбол-хоккей? Да, конечно, интересней увидеть матч по телику, чем услышать радиокомментатора. Но ведь столько лет слушали — и ничего, и все было ясно, и счет был известен.

Что еще? Политика? Да, но дебаты в Думе тоже вполне можно послушать по радио. И даже лучше сто раз услышать, чем один раз увидеть эти лица!

Мужчина и женщина смотрят по телевизору разное.

А если смотрят одно и то же, то все равно видят это одно и то же по-разному.

Мужчина просто и прямо воспринимает информацию: вот — криминальная разборка на улице, вот — съемки на Канарских островах, вот — показ высокой моды…

А женщине внешнего восприятия информации недостаточно. Эмоциональная женщина как бы оказывается внутри этой информации.

Наблюдая криминальную разборку, она трепетно ощущает себя возможной жертвой случайной пули. Глядя на Канары, она видит себя на солнечном пляже и чуть ли не смахивает со щеки брызги океана.

А во время показа мод она прикидывает на себя все платьица-костюмчики, убеждаясь, что они идут ей гораздо больше, чем этим плоским супермоделькам.

Вообще телевизионные персонажи женского пола — предмет особого внимания женщины. То есть мужчина, конечно, тоже не совсем бревно, мужчина тоже может среагировать: «Какая красотка!» Или наоборот: «Кто пустил на экран эту мымру?»

Но реакция женщины гораздо глубже, тоньше и разнообразнее.

Женщина замечает, что дикторша Танечка что-то осунулась и в связи с этим предполагает некие осложнения в личной Танечкиной жизни.

Женщина отмечает, что депутатка Петрова, напротив, явно размордела и потому не приходится ждать от нее толковых законов на благо народа.

Женщина наблюдает интервью актрисы Н. о связи искусства с действительностью и догадывается, что в действительности этой Н. и близко бы не было в искусстве, если бы не ее связь с режиссером М.

В целом же восприятие женщиной увиденного по телевидению, как и ее восприятие всех прочих явлений жизни, совершенно непредсказуемо.

Мой одесский друг рассказал такую историю.

Его жене позвонила взволнованная подруга: «Ты смотришь телевизор?»

Жена, готовая по нынешним временам к не самым лучшим новостям, запаниковала: «А что? Что случилось?!»

В ответ подруга завопила еще взволнованней: «Ты видишь Шарапову? Она уже третий день с одной челкой!»

Мой одесский друг смеялся. Смеялся и я.

Но ни жена моего друга, ни ее подруга, ни какая-либо иная женщина не нашли бы в этой истории ничего смешного.

Очень редко бывает, чтобы женщина просто сидела и смотрела телевизор. Как существо чрезвычайно занятое, женщина обычно телевизор смотрит, убирая квартиру или гладя белье, нянча ребенка или кормя мужчину. Поэтому в ее бедной головке сливаются и путаются персонажи мыльной оперы и ее собственной житейской драмы.

Женщина ощущает себя одновременно Золушкой, рабыней Изаурой и просто Марией, будучи на самом деле Анной, Дарьей или Виолеттой.

Да, женщина легко примеряет на себя экранные платья, экранные прически и экранные судьбы.

Любая женщина могла бы порассказать куда больше сама, чем целая программа «Я сама».

А душераздирающая история какого-то там «Человека в маске» это просто детский лепет по сравнению с тем, что могла бы сообщить женщина — хоть в маске, хоть без нее, — если бы только оказалась на экране.

И судьба иногда дарует женщине этот счастливый — один на миллион — случай попадания на телеэкран. Ну, скажем, в панораме по лицам покупательниц универсама, или в социологическом опросе на улице, или крупным планом среди зрительниц какого-то концерта.

О, это радость, это праздник, это триумф!

Ее поздравляют близкие подруги: «Боже мой, как ты туда попала?»

Ей звонят дальние родственники: «Вся наша семья гордится тобой!»

Ее приветствуют доброжелательные соседки: «Ой, вы на экране выглядите гораздо лучше, чем в жизни!»

И женщина горделивой походкой телезвезды отправляется на рынок с безумной, но прекрасной мечтой о высшем пике популярности: может быть, узнавшие ее торговцы скинут цену на зелень.

А что же, спрошу я, как обычно в финале, мужчина?

А мужчина сидит, смотрит телевизор и думает: стоило ли ради удовлетворения женского интереса к подглядыванию изобретать эту сложнейшую хреновину, эту всемирную замочную скважину?

Но теперь-то уж чего об этом думать.

Теперь-то уж раз оно изобретено — сиди и смотри!

Тем более что американская медсестра Энн Ландерс обнародовала такой — видимо, медицинский — факт: «Телевидение служит доказательством того, что люди готовы смотреть все, что угодно, лишь бы не смотреть друг на друга».


ЖЕНЩИНА И ЛЮБОПЫТСТВО

Когда Пушкин высказался в том смысле, что русские люди «ленивы и нелюбопытны», Александр Сергеевич, на мой взгляд, имел в виду только мужчин.

Нет, конечно, женщины тоже бывают ленивы. Но нелюбопытных женщин — ни русских, ни французских, ни зулусских — не бывает.

В толковом словаре понятие «любопытство» имеет два толкования.

Во-первых, это — «стремление узнать, увидеть что-нибудь новое».

А во-вторых, это — «мелочный интерес ко всяким, даже несущественным подробностям чего-нибудь».

Так вот, женское любопытство — это как раз во-вторых, то есть — «мелочный интерес» и «несущественные подробности».

Впрочем, это лишь неискушенный, как и все мужчины, создатель толкового словаря полагал, что интерес может быть мелочным, а подробности — несущественными.

Любая женщина этому создателю втолковала бы, что ее интерес не мелочен, а глобален, и что нет несущественных подробностей.

Ибо как раз в этом заключается суть женского любопытства: давай подробности!

У мужчины можно как-то разграничить любопытство и любознательность.

У женщины такой грани нет.

Возбудить любопытство женщины — легко.

Удовлетворить любопытство женщины — куда труднее.

Причем все средства хороши для удовлетворения ее жгучего любопытства. А не жгучего любопытства не существует. Эта пагубная страсть именно сжигает, просто-таки испепеляет женщину.

Или вот еще выразительный словесный пассаж — «снедаемая любопытством». Да, любопытство женщину снедает, сжирает, а сама она при этом не ест, не пьет, теряет аппетит и сон, пока не удовлетворит свое любопытство.

Вообще, у существительного «любопытство» есть много прилагательных — «праздное», «пустое», «излишнее», «навязчивое»… Все они как нельзя лучше подходят женщине.

Любопытно отметить, что истинное любопытство лишено всякой конкретности и уж тем более корысти.

То есть, когда мы пытаемся что-то выяснить с какой-то определенной целью, это вовсе не любопытство, а целенаправленное действие с объяснимыми мотивами.

Подлинное же любопытство необъяснимо и немотивированно. Просто женщине нестерпимо осознавать, что где-то что-то происходит, а она не знает, где и что именно.

Более того, она и сама не знает, зачем ей надо это знать, но узнать крайне хочет!

Любопытство донимает женщину с малых лет. Причем девчонок абсолютно не устраивает народная мудрость: «Все будешь знать, когда вырастешь с мать». Еще чего — ждать так долго! Нет уж, не дожидаясь вырастания, девчонки суют любопытные носики туда же, куда впоследствии суют еще более любопытные носы женщины.

Женщина игнорирует и другую народную присказку: «Любопытной Варваре нос оторвали». В порыве безудержного любопытства она готова отдать на отрывание не только нос, но и любую иную часть тела.

А самое поразительное то, что женщина — обычно весьма пекущаяся о своем возрасте — не пугается даже такой народной страшилки: «Много будешь знать — скоро состаришься».

Ну и пусть, ну и ладно, состаришься еще неопределенно скоро, а узнать-то припекло уже сейчас!

Анатоль Франс утверждал: «Рано или поздно любопытство становится грехом».

Господи, прости женщине любопытство!

И пусть это будет ее самый большой грех.

Но впрочем, несправедливо валить все грехи на слабую женщину.

Бели быть до конца справедливым — а я в который раз заверяю, что всегда стремлюсь таковым быть, — то следует вспомнить слова большого ирониста Оскара Уайльда.

Он сказал: «Знаете ли вы, как велико женское любопытство? Почти так же, как мужское!»

Однако все-таки заметьте — не точно так же, а почти…


ЖЕНЩИНА И УКРАШЕНИЯ

Не место красит человека — человек красит место.

А женщина красит не человека, и не место — женщина украшает саму себя. И занимается этим в буквальном смысле с незапамятных времен.

Я тут в очередной раз вычитал, а потом и выписал размышления древнего римлянина Квинта Септимия Флорента Тертуллиана.

Вот как он размышлял: «Убранством я называю то, что зовут женской опрятностью, а украшательством — то, что следовало бы назвать женским позором. Первое заключается в уходе за волосами, кожей и открытыми частями тела, второе — в золоте, серебре, драгоценных камнях и нарядах, то есть настоящее распутство».

Ну, положим, крутой римлянин чересчур разбушевался — позор, распутство…

Однако некоторые вопросы все же имеются.

Ведь женщина — это вполне живое и даже порой мыслящее существо. Как же, растолкуйте мне, как можно на это живое и мыслящее цеплять какие-то железки и стекляшки, словно на неодушевленную елку?!

Понимаю, обычай этот уходит в доисторическую глубь веков.

Троглодиты и неандертальцы — как женщины, так и мужчины — отгоняли злых духов амулетами из костей динозавра, пугали врагов ожерельями из клыков мамонта, а своих любимых завлекали немыслимой красотой колец в носу и перьев в заду.

Но однажды, увидев собственное отражение в ровной глади озера, мужчина шарахнулся: «Ё-мое! Чой-то у меня в ноздре? Какая гадость!»

А женщина увидела в зеркале озера совсем иное: «Ой, что за штучка в моем носике? Какая прелесть!»

И дальше все пошло по-разному.

Мужчина посрывал с себя все цацки и двинул по пути цивилизации.

Женщина, напротив, добавила побрякушек и двинулась перпендикулярным путем.

С тех пор мужчина не перестает изумляться.

Как очаровательны нежные женские ушки — так зачем же цеплять на них килограммовые серьги, оттягивая мочки к бедрам?

Как волшебна чудная женская шейка — так зачем же вешать на нее пол пуда каменных ожерелий, склоняя гордую шейку к коленям?

Как прекрасны тонкие женские пальчики — так зачем же утыкивать их кольцами и перстнями, превращая хрупкие пальчики в растопыренный веер?

Можно перечислять еще немало прелестных частей женской анатомии, подвергающихся мучительному украшению. Но апофеозом для меня была женщина на пляже, у которой кольцо было вставлено в проколотый пупок!

Спокойно, спокойно, нетерпеливые мои читательницы, сейчас я скажу и про мужчин.

В американском журнале мод был такой вопрос: «Какие украшения может носить мужчина?» И такой ответ: «Никаких!»

Ну да, этот журнал читали явно не все, и некоторые мужики тоже цепляют на себя чего попало. Но вы же понимаете, что это за мужики…

Следует отметить еще одно обстоятельство. Конечно, для женщины важна не только красота украшения, но и его стоимость. Однако я убежден, что корыстный момент все-таки не главный.

Детская радость современной женщины, играющей брильянтами чистой воды, абсолютно идентична наивному восторгу первобытной дамы при виде бусиков из чистого стекла.

А сколько было, мягко говоря, неприятностей по поводу этих цацек! Вспомните хотя бы дурацкие подвески английской королевы, из-за которых пришлось попотеть Д'Артаньяну и компании.

Не говоря уже о том, что из-за какого-то паршивого браслета ревнивец Арбенин подсунул на маскараде невинной Нине смертельный яд, пусть и подслащенный мороженым.

Между прочим, всеми этими проблемами маялись не только вышеупомянутые древние римляне, но даже еще более древние греки.

К примеру, философ-материалист Фалес из Милета сморозил такое: «Не наружность надо украшать, а быть красивыми в духовных начинаниях!»

Само собой, он остался вопиющим в пустыне — этот материалист.

Ибо женщины-то все поголовно идеалистки.

И потому бессмысленны и бесполезны все увещевания легкомысленных женщин со стороны здравомыслящих мужчин.

Таких, например, как Леонардо да Винчи: «Сияющая красота юности уменьшается в своем совершенстве от чремерных и слишком изысканных украшений».

Не идут на пользу женщинам даже рекомендации их же сестры — писательницы Сесилии Бель де Фабер, правда, скрывшейся под мужским псевдонимом Фернан Кабальеро: «Украшать себя нужно не для того, чтобы хорошо выглядеть, но для того лишь, чтобы не выглядеть плохо».

Нет, женщины действуют по другому принципу: сначала украсимся, а потом поглядим — как мы выглядим.

Впрочем, одна моя знакомая сообщила, что самый лучший ее наряд это — клипсы и сапоги.

Я тупо уточнил: «Ну, клипсы, сапоги и… что?»

Она засмеялась: «И все!»

Повидать этот самый лучший наряд мне не довелось.

Но я всегда верю женщине на слово.

Это не я спрашиваю. Это так кокетливо вопрошают хорошенькие женщины, утверждая, что им достаточно и красоты.

Но они, конечно, лукавят. Конечно, они просто напрашиваются на комплимент. Мол, что вы, что вы — вы не только чертовски красивы, но и дьявольски умны!


ЖЕНЩИНА И УМ

А зачем женщине ум?

«У обыкновенной женщины ума столько, сколько у курицы, а у необыкновенной — сколько у двух куриц». Так сказал Конфуций.

И все! Лучше Конфуция не скажешь, хуже женщину не обидишь.

Надеюсь, после этого китайца мои умствования насчет женского ума покажутся совершенно безобидными.

Не один Конфуций, многие лучшие мужские умы бились над загадкой ума женского. Пытались понять. Силились вникнуть. Старались постигнуть.

И сходили с ума от невозможности постичь умом мужчины феномен ума женщины.

В принципе мыслители сошлись на следующем.

С одной стороны, у женщины, конечно, ума нет (Наполеон утверждал, что «женщина уже довольно умна, если она знает различие между сорочкой и сюртуком своего мужа»).

Но, с другой стороны, у женщины есть нечто большее, чем ум (Киплинг полагал, что «женская догадка обладает большей точностью, чем мужская уверенность»).

Да, нечто большее, чем ум, это — удивительная догадливость и необычайная проницательность женщины. Женщина быстро и бессознательно постигает истины, до которых мужчина доходит лишь путем долгих и глубоких размышлений.

Иначе говоря, у женщины такая догадливость, что дай бог мужчине такой ум!

Впрочем, не следует и преувеличивать сообразительность женщины. Нет, порой она бывает поразительно несообразительна.

Вспомним шлягер: «Ты скажи, че те надо — может, дам, че ты хошь». Это же чушь какая-то: целый вечер ходить-бродить, наблюдать его «нервенную дрожь» и даже не догадываться, «че» ему в конце-то концов «надо»!

Михаил Юрьевич Лермонтов считал: «Нет ничего парадоксальнее женского ума. Женщину трудно убедить в чем-нибудь: надобно ее довести до того, чтобы она убедила себя сама».

Таким образом, ум женщины (если все же признать у нее наличие такового) — это природой заложенное в ней понимание взаимосвязи вещей и явлений, которое формулируется очень просто: женщина всегда права.

А если женщина не права, то это проблема мужчины. Которую ему и решать.

Более того, о многих вещах и явлениях женщина вообще не думает — она и так знает, как все должно быть.

И с этого знания ее не собьет никакой, пусть самый умный мужчина.

Кстати, подлинно умный мужчина тот, у которого хватает ума не требовать ума от женщины.

А подлинно умная женщина та, которая не афиширует свой ум.

Вот классическая реприза: «Какой умный мой муж! Он размышляет над глобальными проблемами: расширение НАТО, отношения с Международным валютным фондом, санкции против Саддама Хусейна… А я — дурочка, я решаю всякие пустяки: какая должна быть мебель, куда поехать на отдых, что купить — мужу мотоцикл или мне шубу…»

Да уж, прав был Поль Валери, утверждавший: «Умная женщина та, в обществе которой можно держать себя как угодно глупо».

А небезызвестный колонизатор Джозеф Редьярд Киплинг, считавший, что «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и им не сойтись никогда», примерно так же считал мужчину и женщину двумя совершенно разнополярными созданиями.

Однако при этом он признавал: «Самая глупая женщина может сладить с умным мужчиной, но с дураком сладит лишь самая умная».

Любят ли мужчины умных женщин? Чего греха таить — нет, не любят.

А любят ли женщины умных мужчин? И здесь таить нечего — да, любят.

Вот такой парадокс.

Хотя что уж тут парадоксального — все ищут то, чего им самим не хватает.

Правда, остается загадкой отражение этой темы в фольклоре. Который, в свою очередь, является отражением жизни. Абсолютно непонятно, почему Иван — традиционно дурак, а Василиса — наоборот, премудрая?

Может, разгадка в том, что все эти гусляры, бандуристы и акыны, все эти гомеры, бояны и братья гриммы — сплошной блеф, а на самом деле все мифы и сказки сочиняли женщины.

Можно долго спорить, есть ли у женщины ум. Но бесспорно одно: даже если у женщины ум есть, то он у нее есть только до той поры, пока не заговорит ее сердце.

А когда начинаются сердечные дела, женщина творит глупость за глупостью, множит ошибку на ошибку, вытворяет такое, что кажется, будто у нее не функционирует не только ум, но и просто рассудок.

Небезызвестный кардинал Мазарини заметил: «Самая мудрая женщина, которая могла бы управлять целым государством, выбирает своим господином мужчину, которому нельзя доверить в управление даже десяток куриц». (Черт, опять эти курицы, а ведь Мазарини от Конфуция отделяют две тыщи двести лет!)

В общем, как уже сказано выше, немало умных мужчин пытались разобраться с феноменом ума женщины, однако никому это до конца не удалось.

Однако ближе всех к истине все-таки подобрался немецкий писатель Иоганн Пауль Фридрих Рихтер.

Фамилия у него была длинная, но формулировал он кратко: «У женщины все — сердце. Даже голова».


ЖЕНЩИНА И УСТАЛОСТЬ

Есть у женщин одна фраза, для мужчин невыносимая.

То есть невыносимых женских фраз не одна, а великое множество, но одна невыносима особенно. Это когда женщина вдруг, да-да, почему-то чаще всего именно вдруг, совершенно ни с того, казалось бы, ни с сего произносит: «Я устала!»

Конечно, женщине, тем более нашей российской, есть от чего устать — работа, хозяйство, магазины, дети, а у некоторых и того хуже — муж.

Но дело в том, что, произнося сакраментальное «я устала», женщина имеет в виду вовсе не то, что она днем таскала шпалы, а вечером пахала по дому.

Нет, речь идет вообще не об усталости физической, а о какой-то иной. Я даже не могу понять, а следовательно, и объяснить — о какой.

Пожалуй, квинтэссенция этого явления выражена в известной песне-вопле нашей суперзвезды: «Устала Алла!» Но у нее-то, понятно, хватает причин для усталости — гастроли, овации, фанаты, диеты, клип, Филипп…

Хотя нет, этот свой стон звезда издала еще до Филиппа.

Ей и без него было от чего устать.

А всем прочим-то женщинам — от чего?

У меня долго складывалось и наконец сложилось ощущение, что женщина сообщает об усталости не от чего-то определенного, частного, а как бы в целом — от жизни.

Иначе чем объяснить такой распространенный сюжет: еще нет ни трудов, ни забот, еще только солнце взошло, еще женщина только проснулась, еще с трудом открыла «сомкнуты негой взоры» — и тут же устремив их куда-то в пространство, вздыхает: «Боже, как я устала!»

Вот это-то мужчину и бесит.

Потому что — ну чего ей на это ответить?

Сказать: «Я тоже устал»?

Не советую.

Ибо такого наслушаешься про то, от чего могут устать эти козлы-мужики, что даже если ты действительно устал, после ее монолога усталость как рукой снимет!

А может, в ответ на ее программное заявление взять и промолчать? Просто как бы принять к сведению — мол, устала и устала.

Нет, тоже не рекомендую.

Ибо не для того женщина это произносила, чтобы мужчина промолчал.

Следует еще заметить, что свое скорбное заявление об усталости женщина делает не только в самый неожиданный момент, но и в самых неподходящих местах.

Например, не за штурвалом комбайна или за ткацким станком, что было бы вполне понятно. А скажем, средь шумного бала или на солнечном пляже, что вовсе необъяснимо. И потому приводит мужчину в ярость.

Все веселятся, все отдыхают, а она, видите ли, устала!

От чего? Дай ответ!

Не дает ответа.

Ну, сказала бы: «Я устала ходить на работу!»

Ну, объяснила бы: «Я устала бегать по магазинам!»

Ну, растолковала бы: «Я устала кормить целую ораву!»

Но в том-то и дело, что женщина ничего не говорит, не объясняет, не растолковывает.

А лишь тяжко вздыхает и просто сообщает: «О, как я устала!»

Вернее, сообщает не просто, а с душевным надрывом, драматическим надломом и трагическим накалом.

Это у женщины какая-то универсально-исчерпывающая формулировка.

Вместо четких и понятных описаний своего состояния — «я больна», или «я грустна», или «я одинока» — женщина произносит глобальное «я устала».

И полагает, что всем все ясно.

Однако ясно не всем.

Да простят меня усталые дамы, но этот их душераздирающий текст по абсурду смахивает на популярно-уголовную татуировку на ногах «они устали».

Объективности ради признаем, что хотя речь идет в основном о российской женщине, но это не ее изобретение. Посмотрите хоть любую «мыльную оперу», хоть серьезный зарубежный фильм. Та же картина.

Исчерпав все претензии к мужчине и не зная, что бы еще ему предъявить, стонет француженка: «Я устала, Пьер!», плачет англичанка: «Я так устала, Питер!», рыдает латиноамериканка: «Как же я устала, Педро Хулио Альберто!».

Мужчина тоже может устать.

Но конкретно — нарубив дров, натаскав воды, побросав уголек в топку.

А неконкретная усталость женщины буквально доканывает мужчину!

Ведь скажи она: я устала таскать картошку, он бы ей картошку принес. Наверно.

Или скажи она: я устала убирать квартиру, он был ей пропылесосил. Возможно.

А скажи она: я устала торчать у плиты, он бы ей сделал бутерброд. Вероятно.

Но что ответить на совершенно абстрактное и абсолютно немотивированное сообщение женщины, этого мужчина не знает.

Во всяком случае я точно не знаю.

Могу лишь поделиться скромным личным опытом.

Когда я слышу эту бессмысленную краткую фразу, я считаю в уме до десяти, набираю в легкие воздуха и отвечаю столь же кратко и бессмысленно: «Устала? Отдохни!»


ЖЕНЩИНА И ИНТРИГА

Одна бабулька долгие годы работала в центре города — уборщицей подземного туалета.

А потом она очутилась в таком же подземном заведении, но на далекой окраине.

И это свое социальное понижение туалетная работница пояснила так: «Интриги, ох, какие тут интриги!»

Сия поучительная байка повествует о том, что, где бы женщина ни находилась и какого бы уровня она ни достигла — от подземного туалета до правительственных высот, излюбленное женское занятие — интрига.

Правда, английский сочинитель Уильям Теккерей утверждал: «Есть женщины, созданные для любви, а есть женщины, созданные для интриг».

Но, на мой взгляд, английский сочинитель усложнил проблему. Женщина отлично совмещает и любовь, и интриги.

Способность женщины к интригам грандиозна и безгранична.

Женщина может запросто интриговать даже в одиночестве. К примеру, одна-единственная леди Винтер доставила Д’Артаньяну и прочим мушкетерам больше головной боли, чем все гвардейцы кардинала.

Однако чаще женщина предпочитает интриговать в коллективе.

Когда вы увидите, как несколько женщин о чем-то увлеченно шепчутся, можете смело задавать вопрос: «Против кого дружим?»

Коллективные интриги всегда остро- и сложносюжетные, со многими персонажами и разнообразными действиями. Они развиваются в причудливом стиле любимых женщинами «мыльных опер»: подслушивание, подглядывание, раскапывание компромата, симуляция амнезии, подметные письма, подброшенные младенцы…

И пусть проносятся столетия, пусть меняются времена, но не меняется суть интриги.

Давние хитросплетения римских патрицианок императора Цезаря или версальских кокеток короля Людовика мало чем отличались от нынешних хитросплетений тружениц научного института или продавщиц супермаркета.

Существительное «интрига» не зря употребляется с глаголом «плести».

Женщина именно плетет интригу, как плетут замысловатое кружево: петелька — крючочек, петелька — крючочек…

И в эту тончайшую интригу-паутину попадаются как другие женщины, так и мужчины.

Конечно, мужчина тоже интриговать способен.

Более того, если уж он берется за это дело, то достигает немыслимых для женщины вершин.

Вспомним хотя бы таких жутчайших интриганов, как Никколо Макиавелли и Шарль Морис Талейран.

Но по натуре своей мужчина к интриге не склонен.

Мужчине не по душе, да и не по плечу ювелирность, изощренность и утонченность, с которыми плетет интригу женщина.

Мужчина предпочитает методы примитивные, но ощутимые и быстрее приводящие к цели — дать по башке, двинуть в ухо, долбануть в лоб.

Обычно женщина плетет интригу с определенной целью.

Но бывает, что женщина интригует и просто так, от нечего делать, потому что интрига у нее в крови.

А порой женщина не столько даже интригует — в смысле коварных действий, сколько заинтриговывает — в смысле возбуждения интереса кого-нибудь к чему-нибудь.

В данном случае интриганство женщины безобидно — это как легкая тренировка, чтобы не терять квалификацию.

Интрига имеет и любопытное уменьшительное понятие — интрижка.

Уменьшительное-то оно уменьшительное, однако для женщины весьма немаловажное. Потому что интрижка — это хоть и не пламенный роман, но все же любовная история. А подобная ерунда женщине глубоко не безразлична.

В заключение отмечу, что еще один англичанин, тоже сочинитель и тоже Уильям, но — Шекспир заявил: «Интрига составляет силу слабых. Даже у неумного хватает силы, чтобы навредить».

Соглашаясь, что женщины — слабый пол, и учитывая, что сила ума — не главное женское достоинство, следует признать: великий Шекспир — на то и великий, что ситуацию «женщина и интрига» он растолковал коротко и ясно.


ЖЕНЩИНА И ВРЕМЯ

Общеизвестно: счастливые часов не наблюдают.

Если исходить из этого, то практически все женщины счастливы.

Потому что все женщины практически не наблюдают часов.

Оглядитесь: много ли вы видите мужчин, у которых нет часов на руке? Разве что только тех, у кого часы по новой старой моде — на цепочке в кармашке жилета.

А теперь гляньте на женщин. У половины из них, если не более, часов нет.

Все очень просто: для женщины, в отличие от мужчины, часы не являются предметом первой необходимости.

Потому что часы — точный счетчик времени, а для женщины, опять-таки в отличие от мужчины, время — категория, не поддающаяся точному отсчету.

И дело не в самих часах как механизме фиксации минут и секунд.

У мужчины механизм времени как бы внутри, мужчина, и не глядя на часы, может хоть приблизительно сказать, который час.

А женщина даже не всегда знает, какой день.

Вспомним: время — деньги. Женщина убедительно подтверждает это тождество: как она абсолютно не в состоянии удержать деньги в руках и они у нее буквально утекают сквозь пальцы, точно так же, мгновенно и необъяснимо, у женщины утекает сквозь пальцы и время.

Женщина может искренне желать явиться в нужное место в намеченный час, может искренне мечтать совершить что-то в определенный срок, может даже тщательно спланировать весь свой день — какое дело за каким и в какое время следует исполнить. Но затем происходит нечто для женщины непостижимое: дела еще не начинались, а день уже закончился.

Типичный женский всплеск-вскрик: ой, уже пять часов! Или — шесть, или — девять, или — двенадцать. Приход любого часа дня и ночи для женщины всегда — неожиданность.

Столь же неожиданны психологические нюансы в оценке женщиной одного и того же отрезка времени.

Я слышал, как на серебряной свадьбе после очередного тоста юбилярша прошипела юбиляру: «Ну, чего ты талдычишь — мы счастливо прожили четверть века, четверть века! Сказал бы просто — двадцать пять лет!»

А вот другой пример психологически разного подхода мужчины и женщины к одному и тому же отрезку времени.

Мужчина (не сомневаясь в горячей благодарности): «Дорогая, я купил тебе шубу! Очень надежный мех — не сносится и за десять лет!»

Женщина (и не думая благодарить): «Ты с ума сошел! Хочешь, чтобы я десять лет носила одну и ту же шубу?!»

А временами женщина вовсе выпадает из времени, полностью теряет ему счет.

Например, в каком-нибудь магазине дамских товаров, в которые женщина может окунуться на немыслимо долгие часы.

Или в беседах с подругой, которые имеют какое-то начало, но не имеют по сути никакого конца.

Что уж говорить про краткий миг любви, в который женщина вообще готова погрузиться навек!

Примечательно, что, не отдавая себе внятного отчета о настоящем времени, женщина почему-то великолепно ориентируется во времени прошедшем.

Особенно — что касается лирических моментов жизни.

Только женщина может легко и уверенно сообщить: мы с ним встретились в семьдесят третьем году пятого августа в четверть восьмого вечера.

Мужчина о той же встрече, пусть даже с очень любимой женщиной, вспомнит с немалым напряжением: мы с ней встретились… это… Ну… как-то летом. Если вообще не скажет: осенью.

Естественно, что при вышеописанных взаимоотношениях женщины со временем она опаздывает на свидания. Ну, на свидание лирическое это еще понятно — пусть он подождет, поволнуется, помучается. Но женщина опаздывает и на деловое свидание, даже на такое, в котором она сама заинтересована больше, чем тот, кто ее ожидает.

Однако самое удивительное вовсе не то, что женщина везде опаздывает.

Поразительно другое — что она всегда успевает.

Женщина опаздывает на работу, но успевает совершить трудовые подвиги.

Женщина опаздывает на поезд, но успевает уехать.

Женщина опаздывает на свидание, но успевает выйти замуж.

Да, связь времен с женщиной причудлива и прихотлива.

Известный призыв: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» женщина приемлет только с легкой корректировочной: «Остановись, мгновенье, я прекрасна!».

А если она не может так лестно отозваться о себе в какие-то мгновения, то и нечего им останавливаться, и пусть себе «свистят они, как пули у виска». Женщина их попросту не замечает.

Короче говоря, женщина умеет какие-то моменты времени сжимать до нуля, а какие-то растягивать до бесконечности.

И если вспомнить строчку Пастернака «у времени в плену», то можно с уверенностью сказать, что это — не про женщину.

Скорее, наоборот, время — в плену у женщины.


ЖЕНЩИНА И Я

Когда у меня был юбилей, естественно, были и поздравления. Мне писали, телеграфировали, звонили по телефону.

Мужчины звонили и представлялись (хотя вроде и без того имена известные и голоса знакомые): «Здравствуй, это Арканов!», «Привет, это Ширвиндт!», «Салют, это Якубович!»

А женщины звонили так: «Здравствуй, это я!»

Да, так и только так, все как одна: «Здравствуй, это я!»

И начинались мучения.

Кто это — «я»?

Какая еще — «я»?

Мне приходилось многократно терзаться этими вопросами и задавать вопросы встречные, наводящие, помогающие как-то идентифицировать поздравительниц.

Но это была лишь моя головная боль, а в голову звонившим дамам подобные вопросы даже не приходили.

Женщина твердо убеждена, что она абсолютно узнаваема и категорически незабываема.

Причем степень близости отношений женщины с мужчиной тут совершенно не важна. Она может быть его сегодняшней любовницей или его позавчерашней сотрудницей, они могли видеться час назад или не видеться три года — все равно женщина уверена, что ее телефонное «это я» однозначно, как изображение в Интернете или отпечаток пальца в Интерполе.

Что остается мужчине?

Мужчине остается выкручиваться.

Прежде всего, конечно, не дай бог, брякнуть: «А кто это — я?»

Слез, обид, жутких оскорблений или язвительных нотаций (в зависимости от конкретных взаимоотношений) не оберешься!

Поэтому мужчине следует для начала, по возможности, искренне обрадоваться: «A-а, это ты!»

Однако затем очень важно проинтуичить степень выражения радости. Потому что нейтральное «здравствуй» в адрес достаточно близкой женщины или, наоборот, развязное «салют» в адрес дальней чопорной родственницы может только осложнить ситуацию.

Далее, отрадовавшись ритуальному «узнаванию» женщины, мужчина должен перейти к узнаванию реальному. С помощью, как уже сказано выше, наводящих вопросов, осторожных намеков, счастливых озарений.

Это смахивает на известную игру, когда женщина, подкравшись сзади, прикрывает вам пальчиками глаза и вы начинаете гадать: «Света? Грета? Жоржетта?»

Хотя нет, пожалуй, этот тончайший и опаснейший процесс больше сродни продвижению сапера по минному полю. Ибо в игре с закрытыми глазами все-таки можно неоднократно ошибаться, а минер, как известно, ошибается только раз.

Какое-нибудь неудачно вставленное «когда мы с тобой в Сочи…» или «твои любимые вареники с вишнями…» может вызвать в лучшем случае мгновенноледяной переход на «вы» («Вам не кажется, что вы меня с кем-то путаете!»),

а в худшем — классическую истерику («Мерзавец, это не твоя драная кошка Эльвира, это я!»).

Причем заметьте, даже в таком экстремальном варианте женщина верна себе: кто это — «я», так и остается не проясненным.

Иногда женщина расширяет лаконичную формулу до более пространной: «Здравствуй, это я, узнаёшь?»

Только у меня тут стоит вопросительный знак, а женщина произносит это безо всякого вопросительного знака — скорее с восклицательным.

То есть добавочка «узнаёшь» вовсе не выражает хоть какую-нибудь неуверенность, какую-то тень сомнения. Нет, это просто легкая женская игривость.

И бедный мужчина покорно подтверждает, что несомненно он ее «узнаёт», а затем начинает лихорадочно соображать, что же ему предстоит.

И опять-таки спектр предположений чрезвычайно широк — то ли просто надо одной женщине вернуть конспекты, то ли пора совсем другой платить алименты.

Рассмотрение очередного женского феномена хорошо бы закончить его объяснением. Хорошо бы, но у меня никакого объяснения нет.

Ну не могу я объяснить, почему женщина так железобетонно убеждена, что она узнаваема и незабываема, единственна и неповторима.

Не могу объяснить, отчего первая, а может, и вообще единственная буква женского алфавита — это большая буква «Я».

И потому сдаюсь на милость победительниц.

И лишь пытаюсь, пусть малоубедительно, но все же переубедить женщин.

Ну милые вы наши, славные, хорошие, ну бог с вами — неповторимые, ну черт с вами — единственные, ну поймите и поверьте: это не мы по вашему изумительному голосу не узнаем вас, а это телефонная связь паршивая, аппаратура устаревшая, да и сами мы кое-кто не первой молодости и не второй свежести — барабанные перепонки уже не те.

Так что, будьте добры, пожалуйста, после вашего грандиозно-волнующего «это я» добавляйте еще какой-нибудь пустячок вроде «Зина», «Нина», «Октябрина»…

Не сочтите за труд, а?!


ЖЕНЩИНА И ОДЕЖДА

Эти размышления практически не потребуют от меня усилий по изложению собственных мыслей.

Данный вопрос можно исчерпать сплошными цитатами из великих мыслителей.

Потому что этим предметом женщина достала всех мужчин всех веков и всех народов!

Начнем с немца Генриха Гейне: «Вы помните историю Евы? Как только женщина приходит в сознание, ее первая мысль — новое платье».

Продолжим итальянцем Паоло Бови: «Прежде всего красивое платье, затем красивый мужчина, чтобы поклоняться ей, таковы обычные желания женщины».

Поддержим французом Себастьяном Шамфором: «Наряд — предисловие к женщине, а иногда и вся книга».

Украсим англичанином Джозефом Аддисоном: «Павлин во всем своем блеске не выставляет напоказ столько цветов, сколько можно насчитать в наряде англичанки».

Подведем итог испанцем Лопе де Вега: «Половиной своей красоты женщины обязаны портнихам».

И наконец, окончательно завершим русским Львом Толстым.

Хотя так просто завершить не удастся. Классик в этом вопросе был совершенно неостановим и крайне гневен: «Отчего азартная игра запрещена, а женщины в чувственных нарядах не запрещены? Они опаснее в тысячу раз! Всякая разодетая женщина представляет опасность для общества. Когда я вижу разодетую женщину, я хочу закричать: городовой!»

Ну, не будем идти на крайности полицейских репрессий.

Однако что-то же с этим все-таки делать надо. Хотя — бесполезно.

Как ни странно, но разницу в подходе мужчины и женщины к этой проблеме весьма точно выразила именно женщина — француженка Мадлен де Пюизье: «Мужчина, которому предстоит сделать какой-нибудь решительный шаг, думает: «Что я скажу?», а женщина: «Как я оденусь?»

Для мужчины одежда — это всего лишь подручное средство, чтобы укрыться от холода или обнажиться в жару.

Для женщины одежда — предмет постоянных раздумий, забот, усилий, поиска, выбора, покупок, а главное, непрерывной смены-перемены.

По наблюдениям американских психологов, женщина переодевается для того, чтобы пойти в магазин, вынести мусор, развесить белье, посидеть у телевизора, спуститься за почтой, сходить за солью к соседке… В то время как мужчина переодевается лишь на свадьбы и похороны.

Причем это — американский мужчина.

А наш — ну, разве что на свадьбу, а на похороны вряд ли переоденется.

Поразительно, что женщина помнит всю свою одежду — каждую тряпку.

Мало того, она еще и четко помнит, что когда и куда надевала.

Всем известны бесхитростные вирши на обороте девичьей фотографии:

Видишь, Вася я снялася

В этом платье голубом.

Но не в том, что отдалась я,

А в совсем-совсем другом.

При этом ладно бы — помнит себе и помнит.

Но нет, женщина еще и терроризирует мужчину: «Ты помнишь розовую кофточку, в которой я была на свадьбе Жанны?.. Помнишь открытый свитерок, который я надевала на премьеру Упырьева?.. Неужели ты не помнишь атласные брючки, в которых я пришла на наше третье свидание?..»

Ну, не помним мы, не помним! Ни кофточку, ни свитерок, ни брючки.

Скажу больше: мы даже не помним ни Жанну, ни Упырьева с его премьерой.

И еще страшнее: мы с трудом припоминаем третье свидание.

Не говоря уже о первом.

А самое не укладывающееся в голове мужчины — это нытье женщины, что ей надоела старая юбка или блузка. И хотя она твердит об этом вечно, оно у него все равно не укладывается.

С разумной точки зрения мужчины, все как раз — наоборот. Старые, добрые привычные джинсы или свитер так славно умялись соответственно очертаниям его фигуры, так свободно растянулись, не стесняя его движения, так спокойно обвисли и слегка продырявились, создавая легкую вентиляцию тела.

Опять же, казалось бы, ладно — пусть два взгляда на один и тот же вопрос. Ей надоедает одежда, ему не надоедает.

Но нет, женщина никаких двух взглядов допустить не может, она признает лишь один взгляд — свой.

И потому идет бесконечная война.

Женщина прячет, выбрасывает, сжигает старую одежду мужчины.

А мужчина ищет, находит, восстанавливает из пепла и вновь надевает любимые обноски.

Мужчина обретает душевный покой.

Женщина — на грани нервного срыва.

И я не знаю, как успокоить женщину, как ей объяснить, что одежда это — тьфу, ерунда, бытовая необходимость, всего лишь оболочка, не более.

Может быть, женщине польстит такая виртуозно-куртуазная формулировка немецкого романтика Иоганна Пауля Фридриха Рихтера: «Одежда есть оружие красоты, которая слагает ее после сражения, как воин перед своим победителем».

А может, женщину вразумит то же самое, но сказанное короче и проще толковым французом Жаном Кокто: «Каждая юбка надевается лишь для того, чтобы быть снятой».


ЖЕНЩИНА И КОКЕТСТВО

Если и есть в женщине что-то данное ей от природы в момент появления на белый свет и неистребимое за все годы, что женщина на белом свете находится, так это — кокетство.

Кокетству никто женщину не учит.

Но уже самые малые девчонки так умеют закатывать глазки, надувать губки и сводить бровки, что ставят в тупик своих столь же малых ровесников противоположного пола.

При этом, как в детстве, так и далее по жизни, женщине вовсе не требуется принимать осознанное решение:

мол, вот сейчас я с ним пококетничаю… Нет, кокетство женщины — действие бессознательное, функция автоматическая.

А главное, как утверждал Жан де Ларюйер: «Кокетка до последнего своего вздоха уверена, что она хороша собой и нравится мужчинам».

Но ошибочно полагать, будто женщина кокетничает лишь с теми мужчинами, которые ей по сердцу и которых она желает заманить в свои сети.

Ничего подобного. Женщина кокетничает напропалую со всеми.

Даже когда предмет ее вовсе не интересует, она все равно не силах удержаться. Да и не прикладывает никаких сил для удержания.

То есть можно сформулировать следующее: кокетство женщины это неодолимое и неукротимое желание и стремление всем нравиться, но без потребности и возможности всех любить.

А вот когда доходит до любви, до мужчины, который интересует женщину всерьез, тогда она не тратит свои чары по-пустому, а подходит к делу гораздо толковее, пуская в ход более тяжелую артиллерию, чем легкое кокетство.

Француз Фредерик Сулье заметил: «В ответ на любовь добродетельная женщина говорит — нет, страстная — да, капризная — и да, и нет, кокетливая — ни да, ни нет».

Вот это вот дурацкое «ни да, ни нет» доводит нормального мужика до бешенства!

Поэтому многие мужчины сурово осуждают кокетство.

К примеру, другой француз — Поль Массон так заклеймил это свойство женщины: «Красота — ключ к сердцам, кокетство — отмычка».

А россиянин Виктор Авсеенко со свойственным россиянам максимализмом заклеймил еще круче: «Кокетство — это кража чужого чувства с помощью надетой маски, это нравственное шулерство».

Лично я далеко не столь суров и максимален.

На мой взгляд, кокетство — это только легкая проба пера, оттачивание женского оружия, своего рода смотр войск в ожидании более ответственных и, не исключено, кровопролитных битв.

У бывалых мужчин есть схожая привычка — чистить коней, сушить порох и вострить сабли, чтобы решительное сражение не застало врасплох.

И как всегда, справедливости ради, я не могу оставить слабых женщин на осуждение прокурорам-мужчинам.

Я призываю в качестве адвоката женщину. Не просто женщину, а королеву.

Румынскую королеву Елизавету, которая была еще и писательницей под псевдонимом Кармен Сильва.

Так вот, Елизавета-Кармен утверждала: «Кокетство женщины — не всегда средство завлекать, оно бывает и средством защищаться».

Королева знала, что говорила. Да-да, мы, мужики, тоже не сахар.

Мы можем так пристать-достать бедную женщину, не исключая и саму королеву, так что ей — хоть криком кричи! Ну, женщина порой и кричит. Порой и отбивается.

Однако бывают и такие непростые обстоятельства, когда мужчина — из разряда тех, кому и чувством нет сил ответить, но и по фэйсу неловко съездить. Вот тогда женщина в порядке самообороны и выдает ему суррогат чувства — кокетство.

Таким образом, доверчивый мужчина получает обертку от конфетки вместо самой конфетки. И ходит довольный, лелея бессмысленные надежды.

Поэтому, несмотря на все сказанное выше, я обязан предостеречь.

Однополчане мои (в смысле — лица одного со мной пола)!

Не принимайте кокетство за нечто совсем иное, за призывный огонек.

Не летите на этот огонек, сломя голову и опаляя крылья.

Ибо кокетство женщин для них — бессердечных — просто игра.

А для нас — беззащитных — просто погибель!


ЖЕНЩИНА И ПОКУПКИ

В каком-то фильме сыщик разоблачил преступника — мужчину, переодетого женщиной. Переоделся тот хорошо, и загримировался классно, и походку женскую отработал достоверно. Однако все равно был схвачен, во всем признался и задал лишь один вопрос: «Как вы догадались, что я не женщина?»

И сыщик ответил с проницательностью Шерлока Холмса: «Элементарно! Вы шли по улице и ни разу не глянули на витрины магазинов».

Да, этот сыщик знал женщин.

Разглядывание витрин и посещение магазинов, даже когда ей не надо ничего покупать, это проза жизни женщины. А когда еще и надо что-нибудь купить, это уже поэзия.

Мужчина не в состоянии осмыслить формулу «пройтись по магазинам».

А для женщины это столь же осмысленно, как «пойти в театр».

Мужчине абсолютно все равно, что покупать — колбасу, носки, телевизор.

А для женщины каждая покупка исполнена своего, конкретного значения.

Мужчина идет в магазин, когда в холодильнике нечем поживиться даже мыши.

Женщина пополняет запасы регулярно, составляя заранее список необходимого.

Мужчина сводит процесс покупки к примитиву: пришел, увидел и купил.

А женщина погружается в этот процесс с головой. И с душой.

Звездным часом женщины является покупка вещей, которые надо примерять. Примерка — это утоление детской мечты женщины стать актрисой.

Женщина примеряет не только то, что собирается купить, но и то, что заведомо не купит.

Ну зачем ей, труженице стройплощадки, это платье со шлейфом? Ну куда она, медицинская сестричка, наденет эти сапоги до бедра? Ну где она, скромная учительница, появится в этом декольте до пупа?

Но женщина примеряет и шлейф, и сапоги, и декольте — чтобы хоть на миг превратиться из Золушки в принцессу!

Женщина может перемерить все шляпки, туфли, перчатки в магазине, но ничего не взять. При этом женщине требуется железное здоровье, а работникам прилавка — стальные нервы. Вот, как в анекдоте.

Продавец: «Большое спасибо, мадам!»

Покупательница: «За что? Я же ничего не купила».

Продавец: «Да, но с вашей помощью мы провели инвентаризацию всего товара!».

Отдельное зрелище — лицо женщины в момент принятия решения о покупке.

На ее лице отражаются титаническое борение, вулканическое смятение, грандиозное напряжение… Проблема Гамлета «быть или не быть» — просто детский лепет в сравнении с дилеммой женщины «брать или не брать».

Особенную ярость мужчины вызывает не столько пламенное стремление женщины делать покупки, сколько ее поразительное умение делать покупки ненужные и бестолковые.

Впрочем, это — с точки зрения мужчины. А с точки зрения женщины — в каждой покупке есть толк. Который она в ответ на вопрос мужчины: «Зачем тебе это?!» излагает исчерпывающе: «Очень хочется!».

И женщину вряд ли переубедит утверждение даже такого мужчины, как Бенджамин Франклин, чей портрет украшает долларовую купюру, которой, возможно, женщина за покупки и расплачивается: «Если ты покупаешь то, что тебе не нужно, то скоро будешь продавать то, что тебе необходимо».

Однако все же, как обычно, я замолвлю словечко в защиту бедных женщин, не понимаемых мужчинами.

Вот, скажем, у женщины есть все — шубы, платья, духи, брильянты… И мужчина справедливо полагает, что эта женщина счастлива.

Но женщина — загадочное существо! — несчастна.

И загадка объясняется просто: эти шубы, платья, духи, брильянты покупает и приносит ей мужчина.

А женщине важно не только обладать вещами, но и иметь сладостную возможность самой их приобретать.

Покупка для женщины — это не простой акт товарно-денежных отношений, а сложный психофизический феномен.

Покупка — способ релаксации женщины.

Покупка для женщины — надежный антидепрессант.

Если настроение женщины на нуле, если на душе скверно и даже если вовсе жить не хочется, нет лучшего средства, чем вышеупомянутое «пройтись по магазинам».

Какая связь между настроением, душой и магазинами — этого мужчине не понять.

Это может постичь только женщина.

Более того, у каждой женщины есть свой рецепт покупок-лекарств от житейских болезней. Одна лечится покупкой косметики, другую возвращает к жизни приобретение обуви, а у третьей панацея от всех бед — новые колготки.

Что же касается нас, мужчин, то мы делимся на три типа.

Один — не ходит в магазины никогда, ни за что, ни при какой погоде.

Другой — изредка отправляется с женщиной за покупками. Но после первого прилавка начинает дергаться. После второй очереди ощущает зубную боль. А после третьей примерки окончательно звереет и убегает пить пиво с клятвой: больше никогда, ни за что, ни при какой погоде!

И наконец, третий — редчайший, практически вымирающий тип мужчины, который сопровождает женщину в поход по магазинам. Он — носильщик сумок и пакетов. Он — консультант с правом ничего не решающего голоса. Он — мальчик на побегушках, которому женщина покрикивает из примерочной кабинки: «Принеси юбку сорок восьмой размер!», «Подай такое же платье, но без воротника!», «Дальтоник, я же сказала: черно-белый свитер, а этот бело-черный!»

Ну, а на что же еще годимся мы, мужчины, в этом утомительно-отвратительном процессе?

Разве что лишь на то, о чем я виртуально провозглашаю тост: «Пусть, мужики, нам будет по карману все то, что нашим бабам по плечу!»


ЖЕНЩИНА И КОМПЛИМЕНТЫ

Да, доброе слово и кошке приятно. А уж — женщине…

Добрые слова, предназначенные женщине, называются комплименты.

Перед комплиментами самая сильная женщина — бессильна.

Перед комплиментами самая защищенная женщина — беззащитна.

Перед комплиментами самая неприступная — отступает.

Только не думайте, что женщина ничего не понимает. Все она понимает, все соображает. Но ничего поделать с собой не может.

Комплименты для женщины — как душ: освежают, ободряют и повышают жизненный тонус.

Комплименты для женщины — как солнце: согревают душу и оттаивают сердце.

Комплименты для женщины — как лекарства: заглушают сердечную боль и лечат душевные раны.

Однако между комплиментами и лекарствами — существенная разница. Лекарства следует потреблять в ограниченных количествах. Передозировка лекарств смертельна. А комплименты ограничивать не следует. Передозировка комплиментов для женщины не только не смертельна, а, напротив, живительна.

Комплименты — это еще и лакмусовая бумажка, с помощью которой женщина оценивает мужчину.

Например, если у женщины красивые длинные ноги и мужчина говорит, что у нее красивые длинные ноги, то женщина заключает, что этот мужчина — прямолинейный, недалекий и скучный. А вот если у женщины нос кнопкой, а мужчина утверждает, что у нее римский профиль, то женщина… Нет-нет, она вовсе не решит, будто этот мужчина — бессовестный лжец. Наоборот, она сделает вывод, что он обладает яркой фантазией и неординарным мышлением.

И вообще, женщина с дивными волосами довольно равнодушно отреагирует на сообщение, что у нее дивные волосы. Но если у женщины так себе фигура, то она будет счастлива услышать, что фигура у нее идеальная.

Короче, как философски заметил философ Френсис Бэкон, «труднее всего излечивается болезнь ушей».

Женщина ничуть не обманывается насчет своих достоинств и недостатков. Она их знает куда лучше, чем мужчина. Женщина вообще проницательна, и трудно обмануть ее в чем-либо. Кроме — комплиментов. Эту наживку женщина заглатывает не глядя. И не думая. И даже не желая думать.

Комплименты — не путь к уму женщины, а дорога к ее сердцу. От доброго слова добреет взгляд мегеры-секретарши, от теплого слова теплеет лицо халды-проводницы, от ласкового слова становится ласковей словарный запас чумы-продавщицы.

Комплименты бывают тонкие и грубые.

Вот пример тонкого комплимента. На требование в метро: «Уступите место пожилой женщине!» следует изумленно уставиться на нее и воскликнуть: «Я с удовольствием, но покажите мне эту пожилую!»

Пример грубого комплимента гораздо проще. Скажем, при виде толстушки надо поинтересоваться: «Где выращивают такие топ-модели?!»

Тонкие комплименты — тоньше, но — рискованней.

Грубые комплименты — грубее, но — безотказней.

И в этом деле невозможно переборщить. Пробуйте, экспериментируйте, несите любой бред. Скажите дурнушке: Ты красавица!» — и она на это клюнет. Скажите глупышке: «Ты умница!» — и она это заглотнет. Сообщите истеричке: «У тебя ангельский характер!» — и она расцветет от счастья.

В общем, тут нет предела. Тут просто беспредел!

Классический пример дал Евгений Шварц в пьесе «Голый король». Первый министр говорит королю: «Я старик честный, старик прямой. Позвольте мне сказать вам прямо, грубо: вы великий человек!» На что король отвечает: «Дай я тебя поцелую. И никогда не бойся говорить мне правду в глаза!»

Этой цитатой, как вы догадываетесь, я уже перекинул мостик от женщин к мужчинам. От лица которых английский писатель Оливер Голдсмит признался: «Мы равнодушно принимаем заслуженные комплименты и с признательностью выслушиваем те, на которые не имеем никакого права». А тоже английский и тоже писатель Генри Филдинг продолжил: «Скажите дураку, что он очень умен, а плуту, что он честнейший человек, и они заключат вас в свои объятия».

Так что все мы — и женщины, и мужчины — одним миром мазаны.

И потому логично завершить эти заметки славным призывом Булата Окуджавы: «Давайте говорить друг другу комплименты, ведь это все — любви счастливые моменты!»


ЖЕНЩИНА И ХАРАКТЕР

Древняя персидская пословица гласит: «Чужой ум можно узнать в какой-нибудь час, но нужны годы, чтобы узнать чужой характер».

Утверждая это, древние персы, на мой взгляд, говорили только насчет мужчин.

Ибо для того, чтобы узнать ум женщины, никакого часа не нужно — хватит и пары минут.

А уж для узнавания женского характера тем более не нужны никакие годы — женщина проявляет характер немедля и во всей красе.

Да, скрыть, утаить, удержать свой характер — это женщине не под силу. Женщина в этом не властна, она не может обуздать себя.

Поэтому она предпочитает обуздывать другого. Естественно — мужчину.

Был такой фильм «Девушка с характером». Кто не видел, поверьте на слово: это совсем не «Девушка моей мечты».

Уже давненько идут споры насчет души человека: где, в какой именно точке тела она, душа, находится? Таким же спорным является вопрос: где, в каком месте гнездится женский характер? Ясно лишь одно — наверняка не в голове.

Перед женским характером отступают ум, разум, здравый смысл.

Про поступки, которые женщина совершает под его влиянием, говорят уныло и безнадежно: «Ну что поделаешь, ну такой у нее характер…»

То есть женский характер — как диагноз, с которым не поспоришь. Как стихия, против которой не попрешь. Как война, которая все спишет.

Точнее говоря, у женщины даже не характер, а нрав. В смысле — норов.

Искренне надеюсь не обидеть ни одну милую даму сравнением с норовистой лошадкой, которая, чуть что не по ней, взбрыкивает, косит горячим глазом, рвет удила и бьет копытом, затаптывая все, что под копыто попадет.

Короче, тут как нельзя кстати фраза кого-то из наших юмористов: «Коня на скаку остановит, себя — не сумеет никак!»

Российская история и литература оставили нам классические характеры сумасбродок и самодурок: помещица Салтычиха, купчиха Кабаниха, барыня, сгубившая беднягу Муму…

А я в своих заметках не раз цитировал англичанина Оливера Голдсмита, неизменно с ним соглашаясь. Но на этот раз я хочу с Оливером поспорить.

Вот, он написал: «Характер женщины определяется красотой или безобразием ее лица».

А по-моему, ничего подобного. Видали мы и не слишком красивых женщин с очень милым характером и, наоборот, красоток с характером — оторви да брось!

Спасение от женского характера, пожалуй, только в одном — в женской отходчивости. Женщина переменчива, как ветер мая, и потому она обычно не слишком надолго задерживается в одном психофизическом состоянии.

То есть мужик, конечно, тоже бывает с характером — крутой, своенравный, буйный. Если уж он проявляет свой характер, то делает это, круша все вокруг до основания. И затем — длительное время отходит от бури и приходит в себя.

А женщина — как легкий флюгер.

Вот она только что буянила, метала молнии и насылала громы на голову мужчины.

Но вот уже она как ни в чем не бывало щебечет по телефону с подругой.

А тем временем ошалевший мужчина все еще выбирается из-под остатков бурелома.

И вот еще что интересно. Чисто теоретически женские характеры бывают разные: сильные и слабые, вздорные и спокойные, сумасбродные и уравновешенные… Но, повторяю, это — чисто теоретически.

А практически — по жизни попадаются в основном сумасбродные, вздорные, скандальные…

Однако ведь где-то — опять же теоретически — где-то есть и тихие, мягкие, спокойные… Но где они, где — практически?

В общем, как говорят остроумные французы: «Женишься на обаянии, а жить приходится с характером».

Да уж — приходится.


ЖЕНЩИНА И ЗЕРКАЛО

Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что если бы женщине предложили взять с собой на необитаемый остров всего один предмет, она бы взяла зеркало. Потому что женщине без зеркала в этом мире как-то одиноко. А женщина и зеркало — это уже сладкая парочка.

Женщина просто не состоянии пройти и не заглянуть в любое попадающееся на ее пути зеркало. Даже если оно расположено так неудобно, что она рискует свернуть шейные позвонки.

А кроме различных зеркал вокруг, есть еще заветное зеркальце в дамской сумочке. И уж им-то женщина пользуется вообще непрестанно.

Женщина так часто смотрится в зеркало, что у меня даже возникает серьезное опасение. А может быть, она не столько проверяет свою внешность, сколько идентифицирует свою сущность? То есть, может быть, это ирреальное создание — женщина — испытывает ежеминутную потребность удостовериться в реальности самого факта своего существования.

Писатель с простыми именем и фамилией — Сергей Сидоров — высказал такую непростую мысль: «Зеркало — это граница между прошлым и будущим, в котором можно увидеть только настоящее».

Но женщина к этому относится проще. Глядя в зеркало, она успевает все: и оценить настоящее, и взгрустнуть о прошлом, и задуматься о будущем.

В театре есть термин «зеркало сцены». Это, собственно, тот четырехугольник, где разыгрывается действие пьесы, подразумевающее действие жизни. Для женщины даже маленькое карманное зеркальце — это тоже своего рода «зеркало сцены», в котором отражается течение ее жизни — и радость побед, и горечь утрат…

Впрочем, оценить свое отражение объективно — это далеко не каждой женщине по плечу.

Классик Гоголь предупреждал, что «на зеркало неча пенять, коли…» (не стану из деликатности завершать известную цитату), но некоторые дамы очень даже пеняют.

Помните, в сказке другого классика — Пушкина:

Как царица отпрыгнет.

Да как ручку замахнет.

Да по зеркальцу как хлопнет.

Каблучком-то как притопнет…

«Ах ты, мерзкое стекло!

Это врешь ты мне назло!»

Заметим, что порой зеркалом для женщины служит мужчина. Заглянув ему в глаза, она может увидеть в них тако-ое…

А что сказать про отношение к зеркалу самого мужчины? Скажем следующее: если он, как еще один классик — Толстой, не является «зеркалом русской революции», то в остальных случаях мужчина смотрит в зеркало не часто.

Да и чего ему туда смотреть? Только расстраиваться!

В очень жизненном анекдоте мужик утром после вчерашнего с ужасом вглядывается в зеркало, самого себя не узнавая, и мучительно бормочет: «Ко… Ко… К-ко…» А тут доносится голос жены: «Колька, ты уже продрал глаза?» И мужик с огромным облегчением радостно договаривает: «А, во, Колька!»

Отдельные мужчины любят ныть, что женщина пьет из них кровь. Выходит, женщина — вампир. Но посмотрите любой фильм про кровопийц, и вы узнаете, что подлинный вампир никогда не отражается в зеркале. А женщина-то очень даже отражается! Так какой же она вампир?

И наконец, даже если мужчина и не часто пользуется каким-нибудь предметом, все равно у него всегда найдется про этот предмет какая никакая мудрая мысль.

Вот и Валтасар Грасиан, представленный в энциклопедии как «испанский иезуит, писатель и глубокий мыслитель», изрек следующее: «Есть зеркала для лица, но нет зеркал для души. Этот пробел следует восполнить серьезными размышлениями над самим собой».

Ну, зануда…

Милые дамы, не слушайте вы этого Валтасара!

Не знаю, какой он там писатель и мыслитель, но уж точно — иезуит.


ЖЕНЩИНА И ЭМАНСИПАЦИЯ

Уже немало лет и даже столетий женщина борется за эмансипацию — за равноправие полов.

Но вот тут-то и заключено некое лукавство.

Дело в том, что слово «эмансипация» в точном переводе означает вовсе не «равенство», а «освобождение от зависимости». То есть в данном случае — освобождение от зависимости женщины от мужчины.

А это, как говорится, себе дороже!

Ведь, согласитесь, трудно найти женщину, которая не мечтает опереться на надежную мужскую руку, склониться на надежное мужское плечо, укрыться за широкой мужской спиной, что, естественно, предполагает и определенную зависимость от мужчины

Поэтому женщина предпочитает толковать эмансипацию по-своему, как равенство.

Ну и отлично, ну и давайте равняться в общем строю…

Нет, виноват, не получится. В строю по команде «Равняйсь!» следует повернуть голову направо так, чтобы видеть грудь четвертого человека. А с женщинами все индивидуально — уже первый бюст может перекрыть весь дальнейший строй.

Впрочем, это частный армейский случай. (Хотя заметим в скобках, что эмансипированные женщины рвутся в армию столь же активно, как и за руль автомобиля, штурвал корабля или в кресло депутата).

А в более общем смысле равных прав и товарищеских отношений возникает проблема, которую несколько грубовато сформулировал английский писатель Гилберт Честертон: «Если женщина станет товарищем, вполне возможно, что ей по-товарищески дадут под зад».

Более интеллигентно это формулируется по Марксу: «Бытие определяет сознание». Во всяком случае — прямолинейное сознание мужчины.

Например: если мегера-начальница наорала на тебя в офисе, то ты вряд ли уступишь смахивающей на нее женщине место в троллейбусе.

Уходя шире в проблему и глубже в историю, отметим такой парадокс.

Средневековые рыцари были крайне галантны с прекрасными дамами, пели им серенады, состязались за них на турнирах.

Но в свободное от турниров время дамы сидели в замках и не смели пикнуть!

А уезжая в командировку, скажем, на крестовый поход, галантные рыцари вообще заковывали бедных дам в чудовищный «пояс верности».

Какая самая возвышенная на свете поэзия — розы, слезы, грезы, неземная любовь и готовность отдать жизнь за один лишь взгляд любимой?

Ну, конечно, это поэзия Востока.

А где самые бесправные на свете женщины?

Увы и ах, но тоже на Востоке.

Иначе говоря, уже не по закону Маркса, а по закону Ломоносова: чего в одном месте прибавится, того в другом месте убавится. То есть: прибавляется равенства — убавляется романтизма.

Это, конечно, очень нехорошо, это совершенно неблагородно.

Но что поделать, если живет в нас, мужиках, нечто средневеково-феодальное и восточно-деспотическое.

Суть проблемы верно изложил создатель еще одного закона — бессмертного Закона Паркинсона: «Теория равноправия практически не применима. Реформаторы могут добиться поголовного искоренения джентльменов, однако женщина по-прежнему хочет, чтобы с ней обращались как с леди».

Впрочем, не стоит особо прислушиваться к высказываниям мужчин на эту тему.

Английская писательница Вирджиния Вульф (та самая, которую кто-то «боится») предупреждала: «История мужского сопротивления женской эмансипации едва ли не интереснее, чем история самой эмансипации».

И наверняка именно мужчина (какой-то не известный мне автор, но несомненно мужчина) заявил: «Эмансипация — слишком серьезное дело, чтобы его доверять женщинам».

Но тут, как говорится, ловлю вас на слове.

Сказав «а», следует вымолвить и «6».

Если не доверять эмансипацию женщинам, то, выходит, за это дело должны взяться мужчины.

И значит, верно заявил другой, вполне известный автор — австрийский журналист Карл Краус: «Права женщин — это обязанности мужчин».


ЖЕНЩИНА И ФЕМИНИЗМ

Возможно, кому-то покажется, что разговор о феминизме — это тот же разговор об эмансипации.

Ничего подобного!

Эмансипация — мирное движение.

Феминизм — непримиримая борьба.

Эмансипе — это в общем-то забавная женщина, предпочитающая носить мужские брюки и шляпы.

Феминистка — это яростное существо, желающее брюки и шляпы у мужчин вообще отобрать.

Программная фраза феминисток: «Женщина может сделать все то же, что и мужчина, кроме одного — обмочить стену стоя».

Главный лозунг феминисток: «Все люди — сестры!»

Эмансипация — это мечта о равноправии женщин с мужчинами.

А феминистки даже и не мечтают о жалком равноправии.

Барбра Стрейзанд так и заявила: «Не думаю, что мы и мужчины равны. Мы выше!»

Ну, Барбра — американка. А феминистки Америки вообще самые крутые.

Подашь им пальто — получишь возмущенный взгляд.

Поможешь выйти из машины — получишь гневную отповедь.

А уж, не дай бог, поцелуешь ручку — схлопочешь по фэйсу.

К счастью, наши дамы не такие оголтелые.

Наши — гораздо милее, улыбчивее, трогательнее, беззащитнее.

Наши — принимают цветы, понимают комплименты и не рвутся платить за себя в ресторане.

И вообще, наши еще только осваивают азы феминистки.

Моя знакомая женщина-кинорежиссер рассказывала о международном женском форуме, на котором наши да мы услышали часто повторяемое, но не знакомое им словечко «сексизм». И решили, что «сексизм» — это хорошо, это нечто вроде призыва к сексуальной раскованности и даже свободе.

И когда слово получила наша делегация, ее представительница закатила речь, красной нитью которой был призыв: «Даешь сексизм, хороший и разный!»

Однако на протяжении этой речи наши дамы с удивлением замечали, что их соседки постепенно отодвигаются от них, как от прокаженных. И к концу речи наша делегация оказалась в полном вакууме.

Потом уже им объяснили, что «сексизм» — это термин, означающий дискриминацию »женщин по половому признаку.

Впрочем, это было давно. А теперь и у нас уже начинаются робкие феминистские телодвижения.

Как широко известно, главная наша феминистка — Маша Арбатова.

Она излагает свою платформу довольно внятно: «Феминизм состоит не в том, чтобы говорить мужчинам, что женщины — такие же люди, как они, а в том, чтобы говорить женщинам, что они — такие же люди, как мужчины».

Мысль, конечно, интересная. И замысел благородный. Не опустить мужчин, а поднять женщин.

Но женщины пока что не шибко поднимаются.

Бедная Маша! Она сама рассказала о студентке МГУ, мечтающей выучиться и стать профессиональной феминисткой. Когда у юной мечтательницы спросили, что это означает, та ответила: «Это значит вообще ничего не делать и говорить, что мужики — козлы!»

А в славном городе Воронеже создан форум под названием «Независимая женская демократическая инициатива», сокращенно — «НеЖДИ».

Намек ясен. Следуя мичуринскому «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача!», воронежские красавицы и умницы сами себя призывают «не ждать» милостей от мужчин, а взять их у них своими руками.

Впрочем, женщины, может, и глупенькие, но не дуры. Они тоже кое-чего соображают. И говорят об этом.

Французская писательница Колетт высказалась тонко-парадоксально: «Женщина, считающая себя умной, требует равных прав с мужчинами. Женщина действительно умная — не требует».

Пламенная защитница животных Брижит Бардо уверяет: «Чем больше женщина стремится освободиться, тем несчастнее она становится».

А создательница культового романа «Джентльмены предпочитают блондинок» Анита Лус вообще кипит от негодования: «Эти феминистки меня просто бесят! Они забираются на ящики из-под мыла и заявляют, что женщины умнее мужчин. Это правда, но об этом надо помалкивать, иначе нам придется закрывать лавочку».

И в заключение — еще одно, на мой взгляд, весьма авторитетное мнение.

Виконтесса Нэнси Астор была самой первой женщиной, избранной в британский парламент. Уж она-то знала толк и в женщинах, и в мужчинах, и в общественном устройстве.

Так вот, Нэнси Астор вопрошала: «Что может быть хуже, чем мир, которым управляют мужчины? Разве что мир, которым управляют женщины!»


ЖЕНЩИНА И ИЗМЕНА

О суровые и наивные советские времена бытовал такой лозунг:

Запомни: изменяя мне.

Ты изменяешь всей стране!

Несомненно это придумал мужчина.

Возможно, тот самый, который сочинил и песню:

Раньше думай о Родине,

А потом — о себе!

Но женщина смотрит на мир иначе.

Женщину это самое «изменяешь ВСЕЙ СТРАНЕ» мало колышет (если, конечно, речь не о предателе родины, а о любимом мужчине).

А вот это «изменяя МНЕ» для женщины во сто крат страшнее.

Не знаю, как бы описала картину души обманутой женщины сама женщина, а мужчина Вашингтон Ирвинг описал это так: «Сердце женщины, в любви своей оскорбленное изменой, подобно крепости, захваченной, опустошенной и покинутой».

Печальное зрелище!

Обманутую женщину ничто не может утешить. И уж менее всего — телеграмма, которую присылает с курорта мужчина: «Но люблю только тебя!»

Женщина не в состоянии понять такое: люблю — но изменяю.

У женщины в голове не укладывается, что можно изменить телом, не изменяя душой.

Женщина и слышать не желает разумных аргументов, что измена — это всего лишь дань мужской физиологии.

Была бы ее воля, она бы эту «физиологию» выдрала с корнем!

Писательница Филипп Жерфо — дама с мужским именем — сказала: «Мужчина прощает и забывает. Женщина прощает — и только».

То есть женщина еще как-то может простить измену, но забыть ее — ни за что.

И следовательно, женщина все равно невольно возвращается на круг: «Не забудем, не простим!»

А не простим — значит, отомстим.

Месть женщины за измену страшна. Об этом свидетельствуют классические примеры — от древнегреческой Медеи до среднерусской леди Макбет Мценского уезда.

И хотя в наше цивилизованное время первобытные страсти вроде бы поутихли, но все равно, мужики, остерегайтесь, не доводите их — себе дороже!

Однако, как известно, есть две стороны медали.

Пока что мы говорили про измену женщине.

А теперь поговорим про измену самой женщины.

Вежливый, как все японцы, Кикути Кан рассудил так: «Если мужчина может забавляться со многими женщинами, отчего женщине не поступать точно так же».

Вот женщина так и поступает. Но все-таки не «точно так же».

Не надо все сводить к примитиву: око — за око, зуб — за зуб.

Нет, женщина может крупно отомстить за измену, но не мелко изменить в отместку.

Для более глубокого анализа мотивов женской добродетели и измены у вежливого японца, конечно, кишка тонка.

Тут нужен многоопытный в амурных делах француз.

Например, знаменитый моралист Франсуа де Ларошфуко.

Во-первых, Ларошфуко говорил: «Большинство женщин сдается не потому, что сильна их страсть, а потому, что велика их слабость».

Ну, это он просто искал для женщины оправдания. И зря, потому что женщина сама что угодно, как угодно и перед кем угодно оправдает.

Во-вторых, Ларошфуко утверждал: «Почти все порядочные женщины — это нетронутые сокровища, которые потому и в неприкосновенности, что их никто не ищет».

Ну, это уже просто ковбойский анекдот про неуловимого Джо, который лишь потому неуловимый, что на фиг он кому нужен, чтобы его ловить.

А в-третьих, Ларошфуко уверял: «Есть немало таких женщин, у которых в жизни не было ни одной любовной связи, но очень мало таких, у которых была бы только одна связь».

Ну, а это уже в переводе с французского на русский звучит просто и ясно: «Лиха беда — начало!»

Женская измена отличается от измены мужской.

Прежде всего тем, что, как кто-то остроумно заметил, женщина ищет, с кем провести вечер, а мужчина — с кем провести ночь.

Кроме того, женская измена отличается от мужской несколькими «не»: она, как правило, не случайная, не легкомысленная, не беззаботная.

Мужчина порой и рад бы изменить, да побаивается.

А женщина не изменяет не оттого, что боится, а оттого, что хранит верность.

Эту разницу отметил еще Овидий Публий Назон: «Добродетельна та, которую не понуждает страх. А кто верна из боязни, вовсе не верна».

И еще женскую измену, в отличие от мужской, гораздо труднее разоблачить и сложнее доказать.

Когда женщину спрашивают, изменяла ли она, женщина отвечает: «Да. Не изменяла».

Какая изумительная казуистика!

Это очень похоже на популярные нынче опросы с вариантами ответов «да», «нет», «затрудняюсь ответить».

Так вот, женщина обычно «затрудняется».

Зато мужчину женщина раскалывает легко, как пустой орех.

Она говорит ему с проницательностью следователя: «Я все знаю! Я знаю — где ты мне изменяешь, я знаю — с кем ты мне изменяешь». И добавляет с уничтожительной усмешкой: «Я только не знаю — чем ты мне изменяешь?»

Обидно, конечно. Но за что боролись, на то и напоролись!

Кроме того, женщина отлично владеет известным боевым приемом: лучший способ обороны — нападение.

Не случайно еще хозяин «ювеналова бича сатиры» Децим Юний Ювенал вопрошал: «Когда жена с особенным усердием мучает мужа?»

И сам себе отвечал: «Когда ей надо скрыть измену и обмануть его».

Но вообще-то мой друг — не гневный сатирик, а грустный юморист — Костя Мелихан считает так: «Женщина изменяет тому, кого не может изменить».

Толковая мысль. Неплохо бы нам, мужикам, эту мысль осмыслить.


ЖЕНЩИНА И ИНТУИЦИЯ

В различных моих размышлениях об удивительных и загадочных свойствах удивительного и загадочного существа — женщины я не раз слегка касался, пожалуй, самого удивительного и самого загадочного из всех ее свойств — женской интуиции.

Но при более зрелом размышлении я понял, что женская интуиция заслуживает не случайного легкого касания, а отдельного пристального рассмотрения. Что я и попытаюсь сейчас проделать.

Итак, прежде всего отмечу, что хотя некоторые мужчины порой отказывают женщине в признании каких-то ее умений и свойств, но женскую интуицию все мужчины признают однозначно.

Правда, незадолго до новой эры царь иерусалимский Агриппа Первый высказывался на эту тему еще не очень прямо, а с уклончивым подтекстом: «Женщина не совсем хорошо постигает вещи, которые могут быть объяснены лишь с помощью интеллекта».

Но уже в новой эре мужчины отмели всякий подтекст и предпочли прямые и ясные тексты.

Оноре де Бальзак: «Женский инстинкт стоит прозорливости великих людей».

Артур Конан-Дойл: «Женское непосредственное чутье может быть иногда ценнее всяких логических доводов».

Готхольд Эфраим Лессинг: «Одна женщина намного проницательнее сотни мужчин».

Я долго думал, я пытался понять: а почему, собственно, мужчины так безоговорочно признают наличие у женщины сверхъестественной интуиции?

И после долгих раздумий я наконец понял: а потому что — боятся!

Да-да, мужчины боятся попасть под власть этой самой интуиции, опасаются ее разоблачительного действия и, проявляя осторожность, на всякий случай задабривают женщину.

Но тщетны наши мужские хлопоты — женщину на мякине проведешь!

Женщина и признание своей интуиции благосклонно примет, и все равно просвечивание мужчины по полной программе произведет.

Так что, в порядке самообороны нам следует попробовать кое-что другое.

В философском смысле интуиция — непосредственное постижение истины без предварительного логического рассуждения.

Эту научную формулировку задолго до ее рождения, еще в четвертом веке нашей эры, изложил в более образном виде египетский монах Филатерий.

Сидел он с другими монахами в Ските (я пишу Скит с большой буквы, как название пустыни под Александрией, где проживали монахи, а уже потом это стало именем нарицательным), так вот, сидел Филатерий в Ските и однажды сказал: «Женщины догадываются обо всем. Ошибаются они лишь тогда, когда думают».

Уж не знаю, откуда монах так знал женщин.

Но, может быть, мужики, именно на этом самом плацдарме мы и сумеем дать им наш последний и решительный бой!

Действуем так: вот она проинтуичила, вот она все просекла, вот уже вроде спасения нет… Но тут-то и надо ей безо всякой агрессии, мягко так предложить: нет, дорогая, погоди, милая, ты про все очень правильно догадываешься, однако теперь давай немного подумаем…

И — логикой ее, и — аргументами, и — фактами!

И все. И тут она растеряется. И проколется ее интуиция, как воздушный шарик. И отступит ее мракобесие пред мощною силой рассудка.

И сдастся женщина на милость мужчины-победителя.

Складно я все это изложил. Красиво. Но — нереально.

Знаю, пробовал. Не раз пытался я увести женщину из темного царства интуиции в светлый мир разума. Пустое занятие.

Женщина легко и изящно уклоняется от попыток заставить ее о чем-нибудь подумать, что-либо осмыслить. И упорно продолжает свое — интуичит, интуичит, интуичит… До победного конца.

Женщина интуичит про наше настоящее.

Женщина просекает наше прошлое.

Женщина провидит наше будущее.

Ей подвластны все наши тайные загадки, все наши загадочные тайны.

Она видит нас как ладони, она наблюдает нас как на рентгене, она знает всю нашу подноготную…

Но как? Откуда? Почему?

Я уже было совсем отчаялся это понять.

Я даже был готов уже поверить в любую мистику.

Но в последний миг мне подарил шанс на прозрение, мне бросил спасательный круг понимания простой американский театральный критик Джордж Джин Натан.

Этот критик критически заявил: «То, что мы называем интуицией женщины, объясняется всего лишь прозрачностью намерений мужчины».

И сразу все стало ясно. И сразу стало легче.

Простая разгадка сложной загадки таинственной женщины.

Оказывается, дело-то вовсе не в том, что она — интуитивная — все про нас видит, а в том, что мы — наивные — сами ей все показываем.

И уже упоминавшаяся в моих заметках полячка Магдалена Самозванец подтвердила с обезоруживающей откровенностью: «Нет загадочных женщин, есть просто недогадливые мужчины».


ЖЕНЩИНА И СТЕРВА

Сколько я ни пишу о женщине, а все не перестаю удивляться: как она непредсказуема!

То про нее, не дай бог, не то что слово, а хотя бы словечко нелестное сказать. А то женщина сама про себя такое скажет…

Вот Элизабет Тейлор как-то похвастала: «С особой легкостью и удовольствием мне даются роли стерв».

Но это хоть ладно, это — роли на экране.

А Ирина Аллегрова спела прямо про жизнь: «Все мы, бабы, стервы!»

Услыхав это, я, во-первых, был крайне удивлен.

А во-вторых, категорически не согласен.

Нет, не все женщины… ну, такие… ну, как поет Аллегрова… хотя, конечно, многие… но далеко не все… да, очень многие… но все-таки не все…

Короче, собравшись с духом, я решительно и честно заявляю: есть, бывают, попадаются в жизни бедных мужиков жуть какие бабы-стервы!

Да что говорить, вы их и сами встречали.

А если не встречали, вам крупно повезло.

Но везет, увы, не всем. И даже не очень многим.

Особенно почему-то не везет великим.

Начиная с уже упоминавшейся мною Ксантиппы — жены Сократа, которая лупила великого философа домашней туфлей.

И заканчивая Софьей Андреевной, от которой рванул в никуда граф Лев Николаевич Толстой.

Хотя почему — начиная и заканчивая? Да нет, и до Ксантиппы и после Софьи Андреевны стервозные женщины доставали великих мужчин до самой печенки.

Разве что только судьба сжалилась над Достоевским, послав Федору Михайловичу за все его мучения Анну Григорьевну — кроткую и любящую спутницу жизни.

Сравнивая ее с прочими женами великих, поэт писал:

Анна Григорьевна Сниткина —

Горлица среди ворон.

Впрочем, какое дело нам-то, простым смертным, до судеб великих?

Великие — они на то и великие, что им уж так на роду написано: и большая слава, и немалые страдания.

Но нас-то, простых, зачем Всевышний одарил стервозными дамами?

Ах, как эти стервы пьют из нас кровь!

Ах, как эти стервы нас изматывают!

Ах, как эти стервы нас терроризируют!

Минуточку…

А почему это я так разахался?

Да потому, что, как бы они над нами ни измывались, но сами-то они при этом чудо как хороши.

Ах, как эти стервы не только пьют, но и будоражат нашу кровь!

Ах, как эти стервы волнуют наши сердца!

Ах, как эти стервы туманят наши головы!

В общем, черт побери, приходится с изумлением признать: мужчины любят стерв.

Ругают, проклинают, ненавидят, но — любят.

Странное дело, вроде бы ни по какой иной части мужчины не замечены в мазохизме. Но тут же — явный мазохизм: они нас терзают, а мы их любим.

Надо бы любить тихих и нежных, покорных и безропотных.

А мы любим этих…

Почему?!

Мы же про них все знаем, все видим, все соображаем.

А великие — они тем более не дураки были. Но кого любили?

Правда, великие умели даже из этой, казалось бы, безвыходной ситуации находить разумный выход.

Например, Сократ говорил: «Сварливая жена — то же, что норовистый конь. Как наездник, одолев норовистого, легко справляется с остальными, так и я на Ксантиппе учусь обхождению с другими людьми».

И еще великих, конечно, выручал философский подход к явлениям жизни.

Тот же Сократ в ответ на замечания его коллеги Алкивиада, что ругань Ксантиппы непереносима, стоически отвечал: «А я к ней привык, как к вечному скрипу колеса».

Когда же Ксантиппа сначала обругала Сократа, а потом окатила его водой, он с улыбкой воскликнул: «Я так и знал, что за громом последует дождь!»

Но опять-таки повторю: это великие.

А что же делать нам — простым смертным?

Прежде всего, следует повнимательней приглядеться к самим себе. Может быть, рядом с женщиной-стервой наблюдается и мужчина-стервец?

Затем надо задуматься над утверждением бельгийской журналистки Сильвии Чиз: «Стервами не рождаются — ими становятся». Может быть, мы сами как-то виновны в этом становлении?

Ну, а если уж стерва досталась совершенно без вины виноватому, то тут бороться бессмысленно.

Это только Шекспир на сцене успешно произвел «укрощение строптивой».

А в жизни не стоит и пробовать.

Но и отчаиваться тоже не стоит.

Тот же Шекспир писал: «Если бы все те, у кого строптивые жены, дошли до отчаяния, то десятая часть человечества повесилась бы».

Но ведь не вешаются. Ни десятая, ни сотая часть.

Потому что не отчаиваются. А приспосабливаются кто как может.

Вот есть извечная уловка: человек, желая смягчить воздействие какого-нибудь явления, ищет ему другое наименование.

Это, конечно, страусиная политика: прятать голову в песок.

Но все-таки стерва — очень уж резкое словечко. (В скобках опять удивлюсь: как это его выпевает Аллегрова? Нет, я понимаю, слова песни сочинил мужчина, но она-то зачем за ним повторяет!)

Так вот, мы прибегаем к страусиным эвфемизмам, то есть иносказаниям, заменяющим резкое «стерва». Ну, скажем: «язва», «зараза», «ведьма», «гадюка», «мегера»…

Конечно, как говорится, хрен редьки не слаще.

Но на последнем слове этого ряда я хочу остановиться.

Дело в том, что в греческой мифологии Мегера — богиня мщения.

Так, может быть, мегера, в смысле стерва — это и есть отмщение мужчинам.

За что?

А я откуда знаю — за что.

Это вы спросите у женщин.


ЖЕНЩИНА И СЕКС

Мы во всем идем своим путем.

И в сексе — тоже.

Свои размышления на эту тему я хотел, как обычно, подкрепить соображениями великих и умных людей.

Но на этот раз никаких соображений не будет.

Дело в том, что, например, российская «Энциклопедия мысли» вообще не содержит такого слова — «секс».

Более того, вы будет смеяться (или — печалиться?), но этого слова нет даже в десяти томах Малой Советской Энциклопедии. (Каюсь, в Большую я не заглядывал).

А в словаре Ожегова сказано кратко: «Секс — все то, что связано с половой жизнью».

И это все? Да, все.

Но как же — все, ведь это же — целая жизнь! (Хотя и половая).

Короче говоря, попробую сам, без поддержки великих и умных, сообщить вам следующее.

Наша женщина прошла трудный и славный путь. От некогда оглушившего весь мир отчаянного вскрика: «Секса у нас нет!» до сегодняшней лихой песенки: «Секс, секс, секс — уноси готовенького! Секс, секс, секс — кто на новенького?»

Да, сегодня все доступно: Камасутра, Тантра-йога, программа «Про это».

Сегодня полное раскрепощение и массовое просвещение: эротические фильмы — по телику, порнушка — по видео, реклама безопасного секса — повсюду.

Таким образом, наши женщины по независящим от них историческим обстоятельствам, как говорится в русской пословице, «долго запрягали», зато теперь «быстро поехали».

Аж дым столбом!

Женщина — по природе своей максималистка — не может и не хочет останавливаться на полпути.

Сбросив прежние монотонно-серые пуританско-закрытые одежды, наша женщина нарядилась в разноцветные одеяния и обнажилась так, что практически макси-декольте переходит в мини-юбку.

Женщины, прежде не слишком щедро награждавшие сексом даже мужей, теперь бойко заводят любовников.

Девушки, прежде красневшие при одном упоминании о первой брачной ночи, теперь спокойно обсуждают с юношами достоинства орального секса.

Девчонки, прежде интересовавшиеся лишь одним — детей приносит аист или их находят в капусте, теперь на школьных переменах изучают картинки сексуальных позиций.

Все изменилось даже на вербальном уровне.

На смену привычным и милым эпитетам вроде «обаятельная», «привлекательная», «очаровательная» пришло одно универсальное определение — «сексуальная».

А для самых продвинутых — «сексапильная».

И добро бы еще — только женщина.

Но нет, повсюду звучит: «сексуальная одежда», «сексуальный автомобиль», «сексуальное воспитание» и даже какое-то особое «сексуальное питание».

Доходит до смешного.

Прежде нашей женщине так ханжески задолбали мозги, что она даже стеснялась признаться, что вообще интересуется сексом.

А теперь нашу женщину так достала свобода нравов, что ей уже неловко признаться, что она сексом интересуется вовсе не так уж безумно.

В общем, теперь вроде и у нас — все как у людей.

Все, да не все. В главном мы по-прежнему идем своим путем.

Вот, уже в зубах навязли американские киношки с их идиотскими «делать любовь» и «заниматься любовью». Но ведь это не просто корявый перевод и не иносказательная формула известного процесса. Нет, это как раз точный перевод и верная формулировка того, как участвуют в этом процессе зарубежные дамы.

А наша женщина любовь не «делает».

Наша женщина любовью не «занимается».

Наша — просто любит. Так, что порой стены дрожат. А то и рушатся!

Разговор у нас, конечно, не про физиологию. Разговор у нас — про психологию.

Поэтому любопытны наблюдения психологов касательно различного отношения к сексу, как и ко всем прочим явлениям жизни, мужчины и женщины.

Женщина все-таки предпочитает секс, связанный с любовью.

Мужчина же прекрасно обходится в сексе и без любви.

Женщина приближается к сексу непрямым путем, через чувство или хотя бы через имитацию чувства, и, конечно, обязательны слова, слова, слова.

Мужчина же устремляется к сексу молча и прямо, как солдат, намеревающийся взять крепость не долгой осадой, а молниеносным приступом.

Женщине перед сексом требуется с полчаса объятий и поцелуев — то есть интимная прелюдия ей нужна.

Мужчина же полагает, что проводить даму до постели — это и есть вся прелюдия.

Женщина после секса хочет продолжать нежное общение — разговоры и ласки.

Мужчина же после секса хочет только спать и чтоб женщина не приставала.

И вообще, знаете ли вы, что такое вечность с точки зрения мужчины?

С точки зрения мужчины, вечность — это время между той секундой, когда он получил свое, и той минутой, когда она наконец ушла!

Вот и поговорили о сексе…

А впрочем, чего о сексе разговаривать?

Сексом надо заниматься.

Хотя что значит — надо?

Секс — дело такое: хочется, не хочется…

Потому что (все-таки под конец я отыскал цитатку — выручила, как ни странно, феминистка Джермейн Грир): «Плохая еда — лучше чем никакая, но плохой секс — хуже чем никакой».

А некоторые вообще рекомендуют разумное воздержание от этого занятия.

Ну и что? От воздержания еще никто не умер.

Правда, никто и не родился.


ЖЕНЩИНА И ЮМОР

Очень деликатная тема.

Сказать, что женщина не понимает юмора, — это обида.

Сказать, что женщина юмор понимает, — это неправда.

Пожалуй, самое верное и необидное — сказать нижеследующее.

Женщина понимает юмор. Но понимает не так. Как мужчина.

В давние советские времена, на заре КВН, я гостил у друзей-юмористов в Закавказье. И поинтересовался, почему их республика не играет в эту веселую телеигру, ведь вся страна играет, а они — нет.

Мой кавказский друг чуть помедлил, а потом признался: «Знаешь, дорогой, мы пробовали КВН. Но, понимаешь, одна команда пошутит — другая обижается!»

Вот примерно такая же картина наблюдается и в отношении женщины к юмору. Когда мужчина шутит, женщина, словно гордый горец, обижается на шутку.

Вполне созвучно этим моим соображениям высказался и французский писатель Этьен Рей: «Женщина прощает презрение, грубость, ненависть. Она не прощает иронии».

Ну, положим, женщина и презрение с грубостью тоже не очень прощает.

Но юмор в свой адрес она не прощает категорически.

Согласно словарю, юмор — это всего лишь «беззлобно-насмешливое отношение к чему-нибудь». Однако женщина начисто игнорирует «беззлобное» и выделяет только «насмешливое».

Мужчина ни сном ни духом не желает ничего дурного — он просто шутит.

А женщина уверена — он насмехается.

И эта уверенность сидит в женской головке так прочно, как сказано у поэта Некрасова: «Если уж втемяшится в башку какая блажь, колом ее оттудова не выбьешь!»

Женщина в принципе относится к себе весьма серьезно.

И всегда подозревает мужчину в желании посмеяться над ней.

Поэтому чрезвычайно трудно предугадать, насчет чего вообще можно шутить, общаясь с женщиной.

Может быть, насчет логики? Конечно, нет!

А может, насчет внешности? Ни в коем случае!

Или, может, насчет возраста? Упаси бог!

Короче, где мужчина лишь добродушно усмехнется, там женщина взовьется под потолок.

В литературе есть лишь одна блистательная писательница-юмористка Надежда Тэффи. Да, блистательная, но — одна.

В кино и театре очень мало комедийных женских ролей. Наверно, авторы — по преимуществу мужчины — не решаются выставлять женщину в смешном виде.

Да и комедийных актрис тоже немного. Видимо, женщина не любит валять дурака. Вернее — дурочку.

Нет, было бы, конечно, совсем несправедливо представлять женщин этакими мрачными надутыми буками. Напротив, женщины бывают весьма жизнерадостны и еще с девчоночьих лет большие хохотушки.

Но вот даже пересказать анекдот женщина практически не умеет.

Она, как это вообще свойственно женщине, нагружает простую фабулу анекдота таким количеством ненужных житейских подробностей, что теряется нить повествования. Или же она легкомысленно меняет всего одно слово, но это слово меняет всю финальную репризу.

Марк Твен заметил: «Отличный способ испортить с человеком отношения — сказать: «Нет, вы не так рассказываете этот анекдот!» И потом рассказать по-своему».

Так вот, женщина — известная мастерица портить отношения — использует, в частности, и этот марктвеновский способ.

Есть, правда, один день в году — 1 апреля, когда шутить, смешить и разыгрывать друг друга не только можно, но и нужно всем. Включая женщин.

Тот же Марк Твен сказал: «В этот день нам напоминают, что мы собой представляем в течение остальных трехсот шестидесяти четырех дней».

Сказанное относится и к женщине. Как в остальные триста с лишним дней она к шуткам не расположена, так и в первоапрельский день ее лучше не трогать даже в шутку.

Я, например, вот уже сорок лет предлагаю жене один и тот же розыгрыш.

В год нашей свадьбы я пообещал, что каждый раз 1-го апреля буду ей вскользь говорить: «У тебя какое-то пятнышко на щеке». Или — на лбу, или — на носу. И она будет тут же машинально заглядывать в зеркало.

В ответ жена оскорбилась и заверила меня, что она не такая дурочка, чтобы клевать на такую приманку.

С тех пор каждый год с утра и до ночи 1-го апреля мы с ней оба — как в разведке. Жена бдительно следит, чтобы не расслабиться, не отвлечься и не пропустить мой коварный ход. А я терпеливо выжидаю момент, когда в хозяйственно-кухонно-детских заботах она все-таки потеряет бдительность.

И этого момента вот уже сорок лет я рано или поздно дожидаюсь. И вскользь говорю про пятнышко. И жена автоматически заглядывает в зеркало.

Долгие годы я полагал это свидетельством отсутствия у жены чувства юмора. Но недавно ее подруга съязвила: «А может, она просто играет с тобой в поддавки: чем бы большое дитя-муж не тешилось, лишь бы не плакало!»

Огорченный этой мыслью, я додумался до мысли еще более огорчительной. А может, наша семейная история подтверждает слова Александра Дюма: «Неглупой и остроумной женщине неприятно находиться в обществе глупца»?

И может быть, права актриса Стелла Патрик Кэмпбелл — любимая женщина ехиднейшего Бернарда Шоу, которая не менее ехидно заметила: «Знаете, почему господь отказал женщинам в чувстве юмора? Чтобы мы могли любить мужчин, вместо того чтобы смеяться над ними!»

Ну что ж, в финале этих размышлений вы, наверно, ожидаете, что я все же присоветую вам, как лучше разыграть, как остроумнее пошутить с женщиной…

Но я вам советую с женщиной вообще не шутить.

Ибо шутить с женщиной — это играть с огнем!


ЖЕНЩИНА И НЕРВЫ

«Муля, не нервируй меня!»

Эта крылатая фраза из фильма «Подкидыш» уже слегка подзабылась.

Но несколько десятилетий у всех на устах было грозное обращение героини великолепной Фаины Раневской к своему плюгавому супругу, после которого тот мгновенно и покорно сникал.

«Муля, не нервируй меня!» — за этим предупреждением четко читалось печальное продолжение: «А если раз нервируешь, то очень горько пожалеешь, потому как я за себя не отвечаю!»

Нервы — это индульгенция, отпускающая женщине все грехи, оправдывающая любые ее действия.

Достаточно только сказать все объясняющим и все извиняющим тоном: «Знаете, у нее с нервами не в порядке» или: «Понимаете, нервы у нее разгулялись».

Примерно так же в другом фильме хулиган косил под психбольного: «Я щас тебе все выдам, а мне за это ничего не будет — у меня справка!»

Вот так и женщина: что хочет, то и выдает, а ей за это ничего не бывает. Потому что она — нервная.

Хотя и без справки.

Впрочем, и справку добыть женщине ничего не стоит. Какая-нибудь да болезнь у нее найдется. Но ведь известно, что все болезни — от нервов.

А если разобраться, то что это за штука — нервы?

Если разобраться, то «нервы — это тончайшие отростки-волокна, образующие ответвляющуюся от головного и спинного мозга систему, которая управляет деятельностью организма».

Я не доктор. Но хочу поспорить. Не с медицинской точки зрения, а с житейской.

Во-первых, не знаю, как насчет мозга спинного, но что женские нервы имеют весьма далекое отношения к головному мозгу, это, на мой взгляд, очевидно по «деятельности организма» женщины.

А во-вторых, не знаю, как мужские, но женские нервы, опять-таки на мой взгляд, не такие уж «тончайшие волокна».

Голливудские исследования показали, что на просмотрах фильмов ужаса вдвое чаще падают в обморок совсем не тонконервные женщины, а толстокожие мужчины.

И при виде крови из пальца мужчины тоже чаще бухаются без сознания, чем женщины.

А в последнее время некоторые мужья корчат из себя героев, присутствуя при родах своих жен. И потом бесконечно исходят нервным восторгом по поводу этого процесса, который для женщины — обычное дело.

Еще пример. Почему большинство хирургов — мужчины, а большинство стоматологов — женщины?

Да потому, что у мужчины нервов не хватает, чтобы мучить больного, мужчине легче сразу взять — и отрезать.

А вот женщина долго и хладнокровно терзает зубы пациента до окончания всех нервных окончаний.

И еще представьте, какие нервы требовались для ведения столетней войны соседок по коммунальной кухне? Железные, стальные нервы!

Между тем, в прошлом… то есть уже в позапрошлом девятнадцатом веке дамы и шагу не ступали без флакончика нюхательной соли или нашатыря, подчеркивая этим утонченность своей нервной системы, которую только тронь, как немедля понадобятся вышеуказанные спасательные средства.

В те времена наряду со словом «нервный» употреблялось словечко «нервический».

Поэт Яков Полонский писал: «Ее нервического плача я был свидетелем не раз».

Ох, уж этот их нервический плач!

Все мы бывали свидетелями не раз, как с этим самым плачем женщины обвиняли нас, мужчин, черт знает в чем. Мы и «действуем на нервы», и «нервы мотаем», и «портим нервы», и «играем на нервах», и «нервируем по пустякам», и вообще они, бедняжки, всю свою жизнь «держатся на нервах»…

В задачке спрашивается: если так на самом деле, то какие бы нервы могли все это выдержать?

Ответ: только женские нервы.

Так что не верьте, братцы, что нервы у них — тончайшие волокна.

Нет, у них — морские канаты!

Одно из привычных и повседневных женских занятий — нервотрепка.

И не столь важно, чьи нервы женщина треплет — свои или чужие, мужские.

Важно, что нервные клетки — и свои, и чужие — не восстанавливаются.

Так что же делать?

А ничего не делать.

Просто следует при общении с женщиной не терять оптимизм и надеяться на лучшее.

При этом бодро напевая известную песенку:

о словарю: «Теща — мать жены».

И все. Даже слегка обидно. Так коротко, так сухо — про тещу.

А ведь женщина-теща — это фигура легендарная, личность мифологическая, героиня трагическая, комическая и трагикомическая — одновременно.

Прежде всего, теща — персонаж бесчисленных анекдотов.

А так как анекдоты про тещу сочиняют зятья, то есть мужчины, то и анекдоты эти, соответственно, мужские, то есть хамские.

И юмор у них — черный.

Например, такой диалог мужиков: «Где твоя теща?» — «В Минске». — «A-а, «Минск» — хороший холодильник!»

Или вот такой монолог зятя: «Последнее время я стал относиться к теще гораздо теплее. Ношу ей цветы… Покрасил оградку…»

Если же зять мысленно и не хоронит тещу, то во всяком случае не желает ей ничего доброго: «У тещи должно быть только два зуба. Один зуб — чтоб открывать пиво, другой зуб — чтоб постоянно болел!»

А если зять и не желает теще безвременной кончины или тяжкой болезни, то он, как минимум, над тещей насмехается с друзьями.

«Серега, видишь картинку на аптеке?» — «Вижу, Колян, это эмблема: змея и чаша». — «Не, это моя теща ест мороженое!»

Нелегко жить с тещей в одном доме.

Но не намного легче и на расстоянии.

И не надо, друг, тратить нервы —

Вроде зебры жизнь, вроде зебры.

Только что был один черно-черный цвет,

А глядишь, уже — и белый свет!


ЖЕНЩИНА И ТЕЩА

В уик-энды и по праздникам начинается женское нытье: «Поедем к маме, ну поедем к маме!»

Что остается мужчине?

Только, как в известной рекламе, сделать вид, что именно он — глава семьи и что именно в его главу пришла эта шальная мысль: «Если я сказал: поедем к маме, значит — поедем к маме!»

Так что, хошь — не хошь, а едешь к теще на блины.

Однако все вышеизложенное — это, как говорится, с одной стороны.

Но с другой стороны, и тещу можно понять.

Вы только представьте: вдобавок к ее собственному мужу-охламону в семье появляется еще и муж дочери.

И значит, теперь бедной женщине надо обучать уже не одного, а двоих снимать ботинки у порога, не разбрасывать шмотки где попало, не стряхивать пепел в хрустальную вазу…

Да еще эти двое — зять и тесть — все равно рано или поздно договорятся.

Потому что этим двоим, чтобы сговориться, нужен только третий.

Ну кто, кроме тещи, вынесет подобную нагрузку?

А добавьте к этому сердечную боль женщины-матери при виде того, что этот зять — ни дать, ни взять! — вытворяет с ее бедной дочечкой-кровиночкой.

Как этот варвар достает ее своим идиотскими разговорами о хоккее!

Как этот вандал мучает ее своим бесконечным лежанием на тахте!

Как этот изверг угнетает ее вечными поисками его «заначки»!

Конечно, народная пословица загодя предупреждает: «Дочь — чужая добыча. Дочь — отцу с матерью не кормилица».

Но сколько ни предупреждай, а все одно материнско-тещинское сердце болит.

А у кого что болит, тот, ясное дело, о том и говорит.

И когда теща начинает говорить…

Точнее всего это стихийное бедствие описывается формулой: «Когда говорят пушки, музы молчат!»

Да, не зря комнатное растение с длинным и острым алым цветком так и называется — «тещин язык».

Теща не просто говорит — теща нудит, зудит, жужжит и пилит зятя.

На что зять немедля отвечает очередным анекдотом.

Муж на даче, решив отрезать засохшую ветку, спрашивает жену: «Где наша старая пила?»

И тут же раздается голос тещи: «Ну, не такая уж я и старая!»

Впрочем, все сказанное выше вовсе не означает вечное и бесконечное противостояние тещи и зятя.

Нет, периоды горячей войны сменяются эпизодами войны холодной.

Бывают и длительные перемирия.

Бывают и классические состояния «ни мира, ни войны».

А бывает, вы не поверите, но совершенно точно бывает, что теща и зять живут душа в душу.

Вот, к примеру, как я и моя теща.

Более того, всю свою долгую, вот уже сорокалетнюю семейную жизнь я твержу, что скорее бы разошелся с женой, чем расстался с любимой тещей!


ЖЕНЩИНА И СВЕКРОВЬ

Марлен Дитрих сказала: «Если вы чувствуете за плечами крылья, значит, у вас хорошая свекровь!»

Не знаю, великая актриса сказала эти слова в абстрактном смысле или за ее конкретными плечиками прорезались эти самые крылышки.

Но знаю, что большинство дам ходят совершенно бескрылыми.

Во всяком случае, женщина-невестка не может ни улететь, ни взлететь, ни даже вспорхнуть, потому что на ней тяжкой гирей висит женщина-свекровь.

Невольно напрашиваются сравнения: зять и теща — невестка и свекровь.

Но сколько бы они ни напрашивались, а никаких сравнений тут и быть не может. Зять с тещей против невестки со свекровью — это просто детский сад!

Все дело в том, что зять и теща — это, естественно, мужчина и женщина, а невестка и свекровь — это две, извините, бабы.

И следовательно, все, что касается уже описанных мною взаимоотношений женщин (см. эссе «Женщина и женщины»), в полной мере справедливо и для данного случая.

Вот, скажем, когда ссорятся теща и зять, то это просто крики, скандал, базар-вокзал.

А когда дружески беседуют свекровь и невестка, то это уже драматическое искусство.

Тонкая пикировка, язвительные диалоги, обмен ударами, как утюгами, завернутыми в вату, обмен уколами, которые не оставляют следов, но жалят безотказно.

Например.

СВЕКРОВЬ (с кокетливым вздохом). Ах, как время летит, как все меняется… Помню, юной девчонкой я была очень глупенькая и такая страшненькая…

НЕВЕСТКА (крайне любезно). Ой, что вы, мама, вас совсем не берут годы, вы с юности ничуточки не изменились!

Угодить свекрови, или как говорят невестки — свекрухе, практически невозможно.

Еще пример.

Свекровь расщедрилась и подарила невестке в день рождения две пары туфель.

Благодарная невестка, желая ее порадовать, в тот же праздничный вечер надела одни подаренные туфли.

Свекровь это увидела и, поджав губы (почему-то свекровь обычно беседует с невесткой именно поджав губы!), сказала: «А вторые туфельки, значит, тебе не понравились?»

Однако, как и в случае с тещей, свекровь тоже можно в чем-то понять.

Действительно, пришла какая-то чужая, обзывает тебя «мамой», а сама оттяпала твоего сыночка, и он теперь только ей в рот и глядит, и ходит какой-то неухоженный, да и вообще неизвестно, не отравит ли она его своей ужасной стряпней…

Кстати, когда две чужие женщины встречаются в одной семье, это — беда. Но если они еще и встречаются на одной кухне — это вообще катастрофа!

Да, и вот еще что… (Не хотелось бы говорить, но и умолчать нельзя).

Так вот, еще свекрови надо и за собственным супругом хоть вполглаза, да приглядеть. Потому как известно: «Седина — в бороду, а бес — в ребро!» Классика не раз рисовала нам такую гадкую фигуру, как «снохач» — свекор, положивший глаз на невестку-сноху.

В общем, и объяснение и оправдание свекрови дала американская журналистка Хелен Роуленд всего одной исчерпывающей фразой: «Матери нужно двадцать лет, чтобы из мальчика сделать мужчину, а потом первая встречная за двадцать минут делает из него дурака!»

Что мне к этому добавить?

Разве лишь одно: не только свекрови, но и сами невестки — тоже не подарок. Потому что невестки — тоже женщины.

И если когда-нибудь невестка станет свекровью, то отольются ее будущей невестке ее нынешние слезки!

Поэтому, следуя благоразумному призыву Кота Леопольда «Ребята, давайте жить дружно!», я обращаюсь к моим любезным читательницам.

Ребята… э-э… дорогие женщины!

Помните: не исключено, что в один прекрасный (или ужасный?) день любая из вас тоже может стать тещей или свекровью.

А если повезет (чем черт не шутит, когда бог спит!), то и той, и другой — в одном лице.


ЖЕНЩИНА И СПЛЕТНИ

Женщины обычно этого и не скрывают, и не стесняются.

Они так жизнерадостно и заявляют: «Сегодня соберемся у Татьяны — посидим, посплетничаем…»

А что, сплетничать — это так естественно для женщины. Ведь сплетня происходит от «плести», «сплетать» — хоть вологодские кружева, хоть кружева слов — нет большой разницы.

Слово за слово — «а вот говорят», «а вот еще говорят», «а еще вот чего говорят» — так и сплетается то, что в словаре названо: «Слух о ком-чем-нибудь, основанный на неточных или заведомо неверных сведениях».

Но тут я бы сразу и категорически разделил.

«Заведомо неверные сведения» — это особо тяжкая форма сплетни, именуемая клеветой.

По этой части все-таки главные спецы — мужчины. Хоть переслушайте арию Дона Базилио «Клевета», хоть перечитайте Лермонтова «Клеветникам России».

Я же веду речь о более легкомысленной и более присущей женщинам форме сплетни — той самой, что «основана на неточных данных».

То есть: кто-то где-то что-то слышал и кому-то рассказал.

Или как говорят на Украине: источник информации ОБК — «одна баба казала».

Очень точное выражение — «пустить сплетню». Да, этого вполне достаточно — только пустите ее, а уж она сама пойдет, побежит, полетит из уст в уста, из уха в ухо.

Соотношение сплетни и истины причудливо, как плетение макраме.

Это понимают и ловко излагают сами женщины.

Я частенько цитирую двух польских пани, которые являют свое остроумие почти синхронно. Вот и сейчас…

Ванда Блоньская: «То, что о ней говорят, может быть, сплетни, но не вранье».

Янина Ипохорская: «Не знаю, что обо мне говорят мои подружки, но знаю, что это неправда».

Сплетня имеет множество синонимов. И согласитесь, что это довольно разные вещи: гадкое «рыться в грязном белье» и безобидное «перемывать чужие косточки».

Впрочем, по причине моего в целом теплого отношения к женщине я, пожалуй, чересчур снисходителен. Сплетня может быть вполне безобидна, но вовсе не безопасна.

Не зря Брижит Бардо утверждает: «Легче защитить свою добродетель от мужчин, чем свою репутацию от женщин».

А яростная феминистка (естественно — американка) Эрика Джонг воскликнула: «Сплетни — опиум угнетенных!»

В переводе с феминистского языка на человеческий это означает, что мы, гнусные мужчины, так их, несчастных женщин, угнетаем, что им, беднягам, остается лишь один опиум, чтобы забыться, лишь одна радость в жизни — сплетня.

Ну, это уж, извините, называется валить с больной головы на здоровую!

А яростная Эрика на вышесказанном не остановилась, ее вообще занесло невесть куда: «Мужчины ненавидят женские сплетни, потому что подозревают правду: их размеры замеряются и сравниваются».

О господи, нам бы ваши заботы, пламенные феминистки!

Нет, мы не любим сплетни вовсе не поэтому.

А потому, что самый печальный и, увы, весьма распространенный синоним сплетни — это «злословие».

Еврейский Талмуд, собравший всю мудрость древнего народа, в этом вопросе очень суров: «Троих язвит злословие: того, кто говорит, того, который слушает, и того, которого злословят».

Великий Шекспир утверждал: «Язык злословия более ядовит, чем жала всех змей Нила».

А французский просветитель Дени Дидро предупреждал: «Если вы услышите, что женщина злословит про любовь, то знайте, что ее собственные прелести стали увядать».

Задумайтесь, бездумные мои сплетницы, над мудрым словом просветителя!

В общем, чего долго толковать, сплетня — это, конечно, не подарок.

И хорошо бы пресекать сплетню в зародыше. Что некоторые и стремятся делать. А для этого пытаются найти первоисточник, то есть — автора сплетни.

Но авторы сплетен, как и авторы анекдотов, никому неизвестны. Их как бы и в природе не существует. Сплетня — сирота без отца и даже без матери.

Еще одна американка (но не феминистка) Клэр Люс объяснила: «Сплетни — как фальшивые деньги: порядочные люди их сами не изготовляют, а только передают другим».

Отсюда, кажется, следует простой вывод: а вот не передавали бы — и все, и загубили бы сплетню на корню.

Но это только кажется. Сплетню загубить невозможно.

Нет, она тоже, естественно, не вечна. Поживет, поживет, да и загнется. Но только — своей смертью.

А пытаться как-то остановить или погубить сплетню — занятие бесплодное.

И об этом тоже все четко сказала женщина.

Агата Кристи: «Сплетня — это девятиглавая лернейская гидра, у которой взамен одной отрубленной вырастают две головы».


ЖЕНЩИНА И ОБЩЕНИЕ

Сразу, чтобы никого не обидеть, сообщаю, что, строго по науке, человек — это животное. Общественное, но животное.

Значит, и мужчина — животное, и женщина — тоже, пардон, животное.

Причем, на мой не научный, а дилетантский взгляд, женщина — животное стадное. Ну, если помягче, то не стадное, а стайное.

То есть женщины любят сбиваться в стайки.

И не скрою, это меня удивляет. Потому что я уже писал: женщина считает себя единственной, неповторимой и не желает быть «как все» женщины.

Но парадоксально, что в то же время женщина не любит пребывать в гордом одиночестве, а тянется к подругам жизни.

Женщины начинают еще девчонками сбиваться стайками в детсаду: ля-ля-ля, шу-шу-шу…

И завершают этот процесс бабушками на лавочках у подъездов: шу-шу-шу, ля-ля-ля…

Это — не боязнь одиночества.

Это не то, о чем говорил Хемингуэй: «Человек не может один».

Это не то, о чем писал Маяковский: «Горе одному, один — не воин».

Нет, то, о чем мы с вами беседуем, не боязнь одиночества, а жажда общения.

Женщина обладает, говоря современным языком, невероятной степенью коммуникабельности.

Например, женщина терпеть не может ходить куда-нибудь одна.

Ну, не ходить одной в кино — это еще как-то понятно. Женщине необходимо по ходу фильма с кем-нибудь обсуждать, где еще играл этот артист, огорчаться, что эта актриса заметно подурнела, и вообще, непрерывно обмениваться впечатлениями о происходящем на экране, за что лично я бы просто убивал, причем убивал бы прямо на месте… Извините, отвлекся!

Да, так вот, кино или театр — это хоть как-то объяснимо.

Но почему женщина не любит одна ходить в кафе, в баню, на прогулку?

Женщина радостно принимает любые формы стадного… извините, стайного общения: светские салоны, деревенские посиделки, междусобойчики, кружки, девичники…

Конечно, мужчины тоже порой собираются в компании. И большие, и малые.

Вот, скажем, мужская толпа движется на стадион — поболеть за любимую команду.

Или встречаются три товарища — продегустировать любимый напиток.

То есть мужчины, если уж собираются, то всегда — с конкретной целью.

А женщины сбиваются в стайки просто так. Просто пообщаться.

Потолковать о времени и о себе, посплетничать и попереживать, поделиться кулинарными рецептами и медицинскими рекомендациями, похвалить детей и поругать мужчин…

Женщины стайками клубятся на службе, стайками лежат на пляже, стайками гуляют на природе, стайками прогуливаются по фойе театра.

Стайки бывают свои и чужие. Стайка со стайкой дружит или враждует.

Эти женские образования — мимолетны и эфемерны.

Они не спаяны общими интересами или общими идеалами.

Они легко собираются и так же легко распадаются.

Однако на смену распавшимся непременно и так же легко рождаются новые стайки.

На работе и на отдыхе то и дело слышится: «Девочки, пойдемте перекусим!», «Девочки, давайте попьем кофейку!», «Девочки, сходим покурить!».

А мужчина живет проще и прямолинейнее.

Он не ищет ничьей подмоги в делах, где можно действовать в одиночку.

Мужчина хочет курить — идет и курит.

Мужчина хочет пить — идет и пьет.

Мужчина хочет… — идет и…

Рассматривая последний деликатный момент, вновь подчеркну, что все свои рассуждения я излагаю только как дилетант.

А есть и профессионалы — психологи. Которые наблюдают то же самое, что и дилетанты, но в отличие от нас делают глубоко научные выводы.

Так вот, насчет вышеупомянутого деликатного момента психологи выяснили следующее.

Мужчины используют туалеты по их прямому назначению.

Для женщин же туалет — нечто вроде светского салона.

Мужчины, находясь в туалете, не обмолвятся и словом.

Женщины — даже до того не знакомые — выходят из туалета хихикая, как закадычные подружки.

Эти свои наблюдения психологи завершают таким замечательным выводом:

«Никогда еще ни один мужчина не произнес, вставая из-за столика в ресторане: «Слышь, Витек, я собрался сходить пописать. Не желаешь ли со мной за компанию?»

А женщины произносят нечто подобное как само собой разумеющееся.

И отправляются из-за стола легкой стайкой, клином журавлиным в определенном направлении.

Но трудно понять: что же более настоятельно позвало их в эту недальнюю даль — естественная нужда или сверхъестественная жажда общения?


ЖЕНЩИНА И ФИГУРА

Элизабет Тейлор как-то разоткровенничалась: «Я знаю, что я красива, хотя ноги у меня коротковаты, стопы великоваты, а бедра широковаты. Кроме того, у меня несколько подбородков, и вообще я слишком полна».

Не менее откровенно-иронически высказалась и Софи Лорен: «Всем, что вы видите, я обязана спагетти».

Конечно, такую откровенность и такую иронию могут себе позволить лишь неотразимые звезды вроде Элизабет и Софи.

Ни одна другая женщина не вымолвит ничего подобного о своей фигуре.

А если и выскажется, то лишь сугубо наедине сама с собой, да и то с единственной целью: начать борьбу за совершенствование фигуры.

Фигура женщины — это святая святых.

Можно сколько угодно восхищаться частностями — стройными ножками, гибкими ручками, осиной талией, лебединой шеей — но все эти частности должны сложиться в единое целое — прекрасную женскую фигуру.

И если они в это складываются — счастье!

А если не складываются — печаль…

Женщина с красивой фигурой шагает по жизни как победительница.

Женщина с неважной фигурой порой вообще прячется от жизни, от людей.

Конечно, мужикам — пузатым, горбатым, кособоким и даже, как мойдодыровский умывальник, «кривоногим и хромым» — не понять эти женские мучения.

Зато нам вполне по уму — уставиться вслед женщине и восхищенно крякнуть при виде стройной фигуры или кисло поморщиться при виде фигуры хилой.

Женщины это видят. Даже не видят — чувствуют. Спиной чувствуют, затылком, боком, всей кожей своей ощущают.

А мы только посмеиваемся над их стремлением к заветными параметрам.

Как, например, в КВНе: «Я вчера на дискотеке склеил потрясную девчонку! Девяносто — шестьдесят — девяносто… И это — только голова!»

Женщины на наши шуточки отвечают песней гордости за свою фигуру.

Как в известной частушке:

Подарил бесстыжий мой

Мне лисицу рыжую.

А мне с моей фигурою

Надо чернобурую!

Да, женщина хорошей фигурой гордится.

А с плохой фигурой женщина борется.

Борьба за фигуру — это, как правило, борьба с весом.

Правда, наша отечественная звезда, завидно фигуристая Людмила Гурченко возмущается: «Женский организм — это вам не гармошка: потолстею — похудею, потолстею — похудею… Надо держать себя в руках!»

Легко сказать — держать. А как?

Большинство женщин все-таки не держатся, а сражаются. До победы. Над фигурой. И над здравым смыслом.

Одна моя знакомая представляет себе только такой идеал: «Вес тела должен быть равен его температуре!»

Впрочем, достижение идеала веса еще не означает достижения идеала фигуры. Тут возникает очередная проблема.

Вот как ее изложила польская художница Янина Ипохорская: «Когда ты наконец весишь столько, сколько ты хотела, теперь хочется разместить этот вес по-другому».

То есть на очередном этапе борьбы за фигуру предстоит выбор соотношения ее различных частей.

Не будем скрывать, выбор этот происходит между… как бы помягче, поделикатней… ну, скажем, между верхом и низом.

Решая эту дилемму, разные женщины делают одинаковый выбор.

Актриса Кэтлин Тернер: «Если сбрасываешь вес, заботясь о заднице, это идет во вред лицу. Но если с лицом все в порядке, это идет во вред заднице. Я выбираю лицо».

Писательница Барбара Картленд: «Женщине приходится выбирать: либо беречь лицо, либо хранить фигуру. Мой совет: берегите лицо и не вставайте со стула!»

Однако следует признать: сегодня такой выбор уже не столь однозначен.

Дело в том, что во все времена красивая фигура была красивой мечтой женщины. Но в наше время — время топ-моделей, шоу-балетов и стриптиз-баров — для множества девушек фигура — это уже не предмет возвышенных мечтаний, а инструмент жизненных побед.

И вот тут-то, в отличие от вышеизложенного, возможны варианты, когда, как говорится, «ни кожи, ни рожи», но зато — фигура…

А значит, для достижения ее совершенства все средства хороши.

Тайские таблетки, китайские иголки, американские тренажеры, японские сжигатели жира, жизнерадостные типы на улицах и в метро с табличками «Хочешь похудеть? Спроси — как!».

Чрезвычайно впечатляют и фотографии потребительниц волшебных средств — до и после их потребления. Сначала — дама огромная, как слон, потом — стройная, как лань.

А еще — рекламы, краткие и убойные, как выстрел: «похудение», «суперпохудение», «экстрапохудение», «суперэстрапохудение», «похудение навсегда» и, наконец, чудовищный апофеоз — предложение «исхудать».

Нет, наверно, апофеоз — это «похудеть как артисты»!

Мужчина читает подобную галиматью и думает: сколько же прохиндеев финансово жиреют на стремлении женщины физически похудеть…

А женщина читает и думает: ну и пусть жиреют, лишь бы я худела…

Что поделаешь, фигура требует жертв!

Пожалуй, самое кошмарное, что я слышал на эту тему, было сказано законодательницей всемирной моды незабвенной Коко Шанель.

Когда великой француженке было около пятидесяти, она договорилась вот до какой жути: «Отрежьте мне голову — и вы не дадите мне больше тринадцати».

Трудно сказать, какая у нее была голова.

Но можете себе представить, какая у Коко была фигура!


ЖЕНЩИНА И ЗАГАДКА

В этом заголовке, наверно, было бы точнее вместо союза «и» употребить дефис. То есть не «Женщина и загадка», а «Женщина-загадка». Потому что женщина сама по себе, по своей сути — уже загадка.

Впрочем, эту мысль я неоднократно высказывал в своих заметках, да и без меня эта мысль общеизвестна, и сама женщина ее упорно культивирует. Особенно когда женщине нечем другим ответить на какой-нибудь недоуменный мужской вопрос.

— Почему?! — гневно вопрошает мужчина.

— Потому, — уклончиво отвечает женщина.

— Я не понимаю! — кипятится мужчина.

— А разве надо все понимать? — интересуется женщина.

— Конечно, все понимать, все знать! — утверждает мужчина.

— Но должна же быть в женщине какая-то загадка, — заявляет женщина.

Нормального мужика это, конечно, бесит. И он, конечно, бесится:

— Какая еще загадка! Мы что — дети? Мы взрослые люди — какие загадки!

А женщина на это только молчит и улыбается. Загадочно.

Да, не зря классический символ загадки женщины — это загадочная улыбка леонардовской Моны Лизы.

Правда, есть мнение, что на самом деле никакой этой загадочной улыбки не существует — ее просто выдумали искусствоведы.

Более того, один язвительный сатирик вообще предположил: а может, Мона Лиза улыбается так, просто потому что она — дура?

Но я с гневом отвергаю это кощунственное предположение беспардонного сатирика, порочащее загадочных женщин.

Хотя, как ни странно, иногда и сама женщина со свойственной ей казуистикой пытается свалить эту самую загадочность с больной головы на здоровую. То есть — на голову мужчины. Как, например, польская журналистка Янина Ипохорская: «Мужчины только делают вид, будто не понимают женщин. Это им дешевле обходится».

Я с еще большим гневом отвергаю и это ложное утверждение, порочащее ни в чем не повинных мужчин. Нет, мужчина не гонится за дешевизной, наоборот, как в песне поется, «мы за ценой не постоим», только бы понять загадку женщины.

Но нет такой цены, чтобы понять.

Примеров тому тьма. Но мне хватило, к примеру, одного. Это когда одна моя знакомая сидела-сидела, думала-думала и вдруг произнесла мечтательно:

— Что бы такое съесть, чтобы похудеть…

Вы можете понять, чего же все-таки хотела эта женщина? Я — нет.

Загадка. Ребус. Кроссворд.

А ведь, честно говоря, далеко не каждый мужчина большой любитель разгадывать загадки и решать кроссворды. Так что женщине не следует особо перебарщивать по части своей загадочности. Потому как мужчина погадает-погадает, да и плюнет, да и слиняет разгадывать загадку одной женщины с помощью совсем другой.

На этот счет острила когда-то одесская команда КВН: «Мальчик Петя из пятого класса «А» спрашивает: «Мне нравится девочка Люся из третьего класса «Б». Как проверить мое чувство?* Отвечаем: «Проверь свое чувство на других девочках».

Впрочем, в этом деле имеется и свой вопрос-загадка. А есть ли вообще смысл отгадывать загадки женщин? Ведь американская писательница Дороти Паркер предупреждает: «Мужчина, если бы и смог понять, что думает женщина, все равно не поверил бы».

Иначе говоря, для мужчины отгадка может оказаться еще загадочней, чем сама загадка.

А другой американский писатель Чарльз Ангофф вообще уверяет: «Загадочность женщины является продуктом романтического воображения мужчины».

Да, не спорю, мы — мужики — романтики. Но не до такой же степени!

Мужчина не только романтик, но и аналитик. Мужчина романтизирует но и анализирует. И упорно силится разгадать вечную загадку женщины.

Однако усилия его напрасны. Ибо остроумец Станислав Ежи Лец пояснил: «Вечная загадка не та, у которой вообще нет разгадки, а та, у которой разгадка всякий день новая».

Вот в этом-то и вся женщина. В этом и вся загадка.

Хотя, нет, пожалуй, даже не в этом. А вот в чем.

Известная французская куртизанка и по совместительству хозяйка литературного салона Нинон де Ланкло предложила такую альтернативу: «Выбирайте: либо любить женщину, либо понимать ее».

Казалось бы, все по-честному: есть выбор — выбирайте.

Но на самом-то деле эта Нинон проявила обычное женское лукавство. На самом-то деле никакого выбора нет. Ведь как я уже, надеюсь, убедительно доказал, понять женщину невозможно.

А если женщину невозможно понять, то что остается? Остается, черт побери, ее любить!


ЖЕНЩИНА И ПОДТЕКСТ

Уже много раз сказано, что женщина много говорит.

Да, женщина несет немало текста. Но еще больше — подтекста.

Суть, я думаю, понятна: текст — это то, что женщина произносит, а подтекст — это то, что она при этом думает. И первое со вторым у женщины редко когда совпадает. А часто и вовсе расходится.

Естественно, самое поразительное и парадоксальное несовпадение текста с подтекстом наблюдается у женщины в разговорах с мужчиной.

Мудрый и язвительный старец Вольтер уверял: «Если дама говорит «нет», это значит «может быть», если она говорит «может быть», это значит «да», а если она говорит «да», то это — не дама».

Ну действительно, ну какая же это женщина, если она сразу и безо всяких фокусов скажет именно то, что думает? Нет, надо ведь сначала покуражиться над мужиком, наговорить ему кучу туманного текста под знаком «нет», чтобы он сам мучительно докапывался до сокровенного подтекста «да».

Впрочем, философ Вольтер высказался довольно мягко и интеллигентно. А если круче и резче, то женщина, говоря одно, имеет в виду не просто нечто иное, а вообще диаметрально противоположное.

Она говорит: «Убери руки!», а сама думает: «Обними меня покрепче!»

Она говорит: «Отстань!», а сама думает: «Ну, что ты так вяло пристаешь?»

Она говорит: «Забудь меня!», а сама думает: «Только попробуй забыть!»

Психологи даже рисуют забавные графики несовпадения текстов и подтекстов женских речей, когда сочетание одних и тех же букв, лишь слегка видоизменяясь, выявляет разницу меж тем, что женщина произносит и что она на самом деле имеет в виду.

Вот один из таких графических примеров.

Женщина говорит мужчине:

— ИДИ ОТСЮДА!

Но сама при этом думает:

— ИДИОТ СЮДА!

Особенно непросто с очень юными девушками. Они думают тако-ое!.. Но твердят одно: «А мне мама, а мне мама целоваться не велит!»

Честно говоря, иногда уже и сама женщина устает от собственных противоречий. Иногда она говорит, но в то же время думает: что я говорю, что я несу, я же совсем другое хочу сказать — милый, дорогой… ну и так далее. Однако ничего поделать с собой женщина не может и продолжает нести текст, оставляя мужчине тяжкую роль раскапывателя подтекста.

Но не станем зацикливаться на мужчинах. Весьма активно и очень тонко женщина пользуется текстом с подтекстом и в отношении других женщин. Правда, в этом случае подтекст используется как бы в благородно-утешающих целях.

То есть, скажем, глядя на новую шляпку подруги и думая: «Господи, что это за гадость!», женщина произносит вслух: «Боже, какая прелесть!»

Но тщетно, ведь всем женщинам отлично понятен этот птичий язык. Так что одна женщина ничуть не обольщается, когда другая говорит: «Ты сегодня чудесно выглядишь!», и читает за этим текстом подтекст: «Ну и страшненькая ты нынче!»

А еще, как ни странно, женщина умеет помолчать. Но очень выразительно. Я бы даже сказал, женщина умеет молчать гораздо красноречивее, чем когда она пускает в ход свое красноречие. Женщина смотрит на тебя и просто молчит, и не произносит никакого текста, но в этом ее взгляде и молчании — такой подтекст, что никакого текста уже и не нужно!

В общем, один пишем — два в уме, два на ум пошло — три с ума сошло…

Впрочем, женщины-то с этим разберутся. И, может быть, для них во всем этом ничего страшного и нет. А вот для нас — мужчин — нет ничего страшнее. Потому что для нас — это не жизнь, а сплошное гадание. От которого наша мужская жизнь и зависит.

Нет, иногда у женщины текст и подтекст совпадают. Но это не всегда радует.

К примеру, если она говорит: «Не звони!», и это действительно значит — не звони.

Или если она говорит: «Ты — козел!», и ты действительно чувствуешь себя козлом.

Но попробуй разберись, когда это — именно так, а когда — совсем наоборот.

В этом-то и весь секрет женского текста. А главное — подтекста.


ЖЕНЩИНА И ЛЮБОВЬ

Начну с такой полуанекдотической байки.

Ночь, луна, в постели — он и она.

И должно быть, оба счастливы.

Но нет, в порыве страсти она шепчет: «Милый, ты меня любишь?»

На что он крайне изумляется: «А что ж я делаю?!»

Вот. Две параллельные непересекающиеся философии, два мира, два космоса — мужчина и женщина.

Мужчина любит и делает свое дело.

Женщина тоже любит, но жаждет не только дела, а еще и слова любви.

Для разных мужчин смысл жизни разный: для кого — карьера, для кого — деньги, для кого — власть.

Но для разных женщин смысл жизни один — любовь. И только любовь.

А все, что вне любви, для женщины не жизнь, а просто существование. Как бы спячка в ожидании весны.

То есть внешне женщина и без любви живет вроде бы нормально: учится, работает, ездит в транспорте, ходит по магазинам, ест, пьет и даже «занимается любовью». Но — не любит. И потому по сути не живет, а так — функционирует.

Но вот когда женщина полюбит, каким счастливым светом загораются ее глаза, какой летящей становится ее походка, как солнечно сияет ее улыбка… И сразу всем все становится ясно.

Шепчутся студентки: «Наша Маша влюбилась!»

Посмеиваются сотрудницы: «Наша Мария Петровна в нежных чувствах!»

Судачат соседки: «Наша-то Петровна опять в кого-то втюрилась!»

Короче говоря, пушкинское «любви все возрасты покорны» относится именно и прежде всего к женщине.

(Правда, замечу в скобках, что, приводя эту мысль Пушкина, забывают не менее важную мысль Тургенева: «Любовь на всякий возраст имеет свои страдания»,)

Однако вернусь к основной теме и приведу в ее подтверждение еще один пример.

Моя любимая теща, восьмидесяти шести лет от роду, увы, сутками лежит почти без движения. Но дважды, когда ее будильник показывает девять утра и восемь вечера, она приползает к телевизору, чтобы посмотреть один и тот же — утренний и вечерний — показ стоэнной серии мексиканского сериала «Первая любовь».

Это вообще характерно для женщины: если уж по каким-то обстоятельствам нет своей любви, то необходимо хотя бы посочувствовать, посопереживать, говоря по науке, сублимироваться в любовь чужую.

Потому-то представительницы всех возрастных категорий проливают потоки слез по поводу таких далеких, но им чрезвычайно близких мексиканских страстей.

Потому-то женщина готова часами выслушивать истории любви близких подруг и случайных знакомых.

Потому-то женщина обожает соединять в любовные союзы чужие судьбы.

За любовь женщина готова простить все. В этом деле для нее не существует никаких правовых норм.

Героини вышеупомянутых сериалов творят черт знает что: травят мужей ради любовников, топят любовников за их измену, разряжают револьверы в своих соперниц… А кандидатка каких-нибудь наук в Москве, продавщица бананов в Рио-де-Жанейро и бухгалтер-пенсионерка где-нибудь в Лондоне одинаково всхлипывают: «Но ведь она любила!»

Кстати, а может, наоборот, совершенно некстати, но как и пушкинская строка, так и многократно употребляемая в моих рассуждениях присказка «любовь зла — полюбишь и козла», тоже относится именно и прежде всего к женщине.

Один из братьев Гонкур — Эдмон — печально констатировал: «Женщины всегда любят дурных людей».

Да уж, кого только не может полюбить женщина!

Алкашей и дебилов, подлецов и наркоманов, бандитов и политиков…

Для женщины нет дилеммы: долг или чувство?

Какой может быть долг, когда — чувство!

Вспомним хотя бы реальную историю дамы-следователя из питерских «Крестов», влюбившуюся в своего подследственного и передавшую ему пистолет для побега.

А какие мы знаем примеры великой мужской любви? Ну несмышленый юнец Ромео, ну полубезумный на почве Дульсинеи рыцарь Дон Кихот, ну князь Мышкин, так тот и вовсе, как известно, идиот.

Зато про великую любовь женщины написаны монбланы книг, сняты эвересты фильмов, сложены Гималаи песен. Анна Каренина и мадам Бовари, Катерина и Анисья, бедная Лиза и Дама с камелиями — имя им легион!

Причем все эти женские любви — несчастные.

«Женщина не способна любить человека счастливого. Та, что никогда не испытывала жалости к любимому, по-видимому, не знала любви», — полагал Анри Рене Ленорман.

Женщина за любовь отдает карьеру, корону, в конце концов — жизнь.

Ибо женщине за любовь ни черта не жалко — пропади все пропадом и гори оно все синим пламенем!

Почему для женщины любовь имеет такое значение — науке не понятно.

Почему женщине без любви не жизнь — науке неизвестно.

Хотя медики что-то там лопочут насчет разной роли коры больших полушарий, в результате чего у мужчины наблюдается интимофобия — боязнь чересчур тесной душевной привязанности, а у женщины этой самой фобии нет… Но вся эта химия ровно ничего не объясняет.

Так что скажем честно: наука пока не в курсе дела.

Нет, конечно, мужчина тоже любить умеет. Но не до такой же степени!

Ну, полюбил-полюбил какое-то время, но надо же и делом заняться. Поварить сталь, попахать землю, пописать стихи…

А женщина это понять не в состоянии. Если уж настигло ее буреломное чувство, то женщина не в силах отключиться от своей драгоценной любви ни дома, ни на работе, ни в самолете под небесами, ни в метро под землей.

Для женщины любовь — понятие круглосуточное. Типичный ее текст: «Милый, давай скроемся где-нибудь, чтобы никого вокруг, чтобы только я и ты, ты и я!»

Мужчину эта перспектива ужасает. Потому что любовь — любовью, но есть же еще дела, друзья, телевизор, наконец… А не только это самое — «ты да я, я да ты».

В общем, сколько на эту тему ни рассуждай, а ничего нового не откроется.

Могу лишь в который раз повторить: очень разные мы — мужчины и женщины.

Более того, Станислав Жан де Буффлер предупреждал: «Рассуждать о любви — это терять рассудок».

Так вот, пока рассудок еще не потерян, я рассуждать прекращаю.

Скажу только, что все это нам — мужикам — непонятно.

Но, может, нам ничего и понимать не нужно?

Может, надо просто поверить на слово, что им без этой любовной ерундовины не жизнь?

Ну так и скажи ты ей: «Я тебя люблю!»

И выдавай это ей трижды в день, как лекарство: «Я тебя люблю, я тебя люблю, я тебя люблю…»

Что, от этого тебя убудет, что ли?

Загрузка...