Апельсинки для бывшего

Глава 33. Ты говорил, что тебе скучно без меня жилось? Сейчас исправим!

Глава 33. Ты говорил, что тебе скучно без меня жилось? Сейчас исправим!

Скользя махровыми носками по холодному кухонному полу, Ася, напевая песню певицы Зиверт и энергично двигая плечами, «подъехала» к плите, сняла со сковороды крышку, потыкала вилкой курицу, затем, как профессиональный повар молниеносно нашинковала овощи для салата и заправила его оливковым маслом.

― *Эта лайф в кайф, когда ты сделал выбор сам. И по пустякам не ищешь повода в глазах, когда в ожогах толк, ведь для тебя это урок, куда-то унесло, и вот ты вновь сыграл в любовь. Эври тайм ю у-у-у, у-у, ― завыла на всю кухню. ― Дон чу ноу ла-ла ла-ла-ла. М-м-м, м-м-м, м-м-м. Лук ин ту май айс, ― пропела своим ужасным английским и расставила на столе тарелки.

Настроение было на высоте. Хотелось не только петь на весь дом, сводя с ума соседей своими вокальными данными, но и танцевать, и прыгать от счастья.

Ведь еще вчера ей казалось, что мир вокруг рушится: выперли из банка за то, что не сходила на свидание с начальником, предстояло паковать чемоданы и ехать с девочками в неизвестность. А сегодня все резко изменилось, стоило только правде вырваться наружу.

Ася постоянно вспоминала слова Эли про кольцо, которое лежало вместе с контрактом, и по телу сразу начинали бегать мурашки.

«Неужели Глеб и правда был так серьезно настроен?»

Как же все-таки приятно осознавать, что тебя не бросили, не предали, не плюнули тебе в душу. Пять лет она жила с этими дурными мыслями, считая себя униженной и использованной.

После этого поступка у вечно сияющей Аси как будто выкрутили лампочку. Глаза потухли, характер стал гораздо черствей. И знаете, ей как-то резко расхотелось доверять людям и впускать их в свое сердце. Хватило Исакова, который наследил там так, что пять лет не могла отмыться.

Думала, куда же катится мир, раз мужчина, который обнимал ночами и шептал ласковые слова, хладнокровно вышвырнул из своего дома и даже не попрощался.

Это надолго отбило у нее желание заводить отношения. Ну а потом, когда девочки подросли, началось:

«И кому я буду нужна с двумя детьми?»

«А что, если я все-таки выйду замуж, но неродной отец девочек всю жизнь будет относиться к ним как к чужим?»

«А если девочки не примут моего ухажера, что тогда? Я же не смогу выбирать, мне попросту придется с ним расстаться».

Эти мысли долго держали Асю в ежовых рукавицах, не давая строить отношения, поэтому за четыре года она так и не привела в дом ни одного кавалера.

И, как оказалось, не зря.

Ведь теперь у Поли с Ульяной появился папа. Настоящий, родной папа, которого по быстро-выдуманной легенде Ася очень долго ждала из далекой командировки.

Она безумно волновалась перед встречей с ним. Как будто эта встреча была их первой, ей-богу!

Ася понимала, что у них все начиналось с чистого листа. Правда, на этом листе уже были написаны имена их дочерей, а всё остальное ― вновь зарождающиеся чувства, трепет в груди, ожидание встреч ― только еще предстояло испытать.

Стол был накрыт, время близилось к его появлению, а бабочки уже летали на уровне горла.

«Вот-вот приедет», ― взглянув на часы, взволнованно выдохнула Ася и, поставив на стол подсвечники, отправилась в комнату.

Девочки ждали папу сидя перед телевизором в одинаковых комбинезонах в виде единорога. Они разложили на полу игрушки, на диване ― свои самые любимые наряды, и даже поставили игрушечную палатку посреди комнаты.

«Вот хвастушки! ― закатила глаза Ася. ― Не жить-не быть, надо сразу показать папе, какое у них есть приданное».

― Мам, а папа уже едет? ― заметив в дверях Асю, спросил единорог Поля.

― Скоро приедет, ― в двадцатый раз за вечер ответила Ася.

Уля нетерпеливо дергала ногой, барабанила пальчиками по подлокотнику и, глядя в экран телевизора, явно не вникала, о чем был мультик.

Поля, спрыгнув с дивана, поправила на полу игрушки, затем удовлетворенно кивнула, отнесла несколько диванных подушек в палатку и, сев обратно на диван, как сестра быстро задергала ногой.

Такое чувство, что девочки уже не знали, куда себя деть в долгом ожидании папы.

По квартире разлилась трель звонка. Джек, подлетев к двери, залаял, как сумасшедший, а единороги, толкая друг друга, рванули в коридор, как будто там раздавали бесплатные леденцы.

Ася быстренько поправила перед зеркалом волосы, потуже завязала поясок халата и вышла за ними.

― Стоп! ― строго сказала она, заметив, что девочки уже вовсю отпирали замок. ― Кого я постоянно учу вставать на табуретку и смотреть в глазок? ― сердито посмотрела на дочерей. ― А вдруг там грабитель?

― Его Джек съест! ― уверенно заявила Уля.

И правда ведь чуть не съел: стоило только Асе открыть дверь, как Джек грозно зарычал, затем обнюхал брюки Глеба и ботинки.

― Как ты вымахал! ― глядя на него, Глеб удивленно воскликнул брови. ― А ведь когда-то помещался в картонную коробку.

Ася поторопилась помочь ему. Взяла один из пакетов, в котором торчали головы плюшевых игрушек и какие-то яркие коробки, затем пропустила в квартиру и, заметив, что он даже не удосужился купить ей цветы, заметно помрачнела.

Дело, конечно же, не столько в цветах, сколько в элементарном знаке внимания.

― А это кому? ― заглядывая в пакет, поинтересовалась Поля.

― Это нам что ли всё? ― вытянув шею, уточнила Уля.

― А это что *Хаги-ваги?

― Одна только? ― слышался тихий диалог.

― Нет, две вроде.

― А там кто это? ― Уля осторожно потрогала зеленую мохнатую игрушку и с восторгом округлила глаза. ― Это же танцующий кактус! ― запрыгала она.

― А мне есть? А мне? ― запаниковала Поля.

― Такое чувство, что они никогда в жизни не видели игрушек, ― посмеялась Ася. ― Нет, ну, одновременно столько игрушек я еще никогда им не покупала, так что они немного в шоке, ― оправдывала она поведение дочерей.

― Ну что, чемпионки, ― присев на корточки, обнял их Глеб. ― Бегите разбирать подарки. Надеюсь, вам понравятся, ― потрепал их за капюшоны.

Девочки поволокли пакеты в комнату, а Ася приглашающе кивнула на кухню.

― Ужин готов, ― улыбнулась она. ― Пойду, разогрею.

― Подожди секунду, ― остановил ее Глеб, затем вышел на площадку, и вернулся в квартиру с огроменной корзиной алых роз.

Глаза Аси заблестели от слез, а от количества цветов аж пропал дар речи.

― Очень красивые! ― взволнованно проговорила она, разглядывая «цветочную клумбу» и попыталась поднять корзину. ― Ого! ― рассмеялась на весь коридор. ― Как ты дотащил ее? Она же почти неподъемная!

***

За ужином по столу ходили новые куклы девочек, им аккомпанировал музыкальный кактус, а разговор Аси и Глеба никак не складывался: стоило им что-то друг у друга спросить, как девочки тут же заваливали Глеба своими вопросами. Их очень интересовало, как он все это время отмечал Новый год, будет ли водить их теперь в садик, не уедет ли, посмотрит ли репетицию сказки, которую они скоро будут показывать на утреннике, и как только он согласился, девочки отвели его в комнату, усадили на диван и начали получасовое представление.

Потом они изъявили желание поменяться ролями и предложили теперь уже Глебу рассказать им сказку перед сном.

Ася, с удовольствием поддержав эту идею, устроилась на кровати рядом с девочками, взяла с тумбочки вазу с мороженным и с улыбкой наблюдала за Глебом, которого явно застали врасплох.

― Рассказывай уже! ― бухнулась на подушку Поля.

― Про принца и принцессу! ― залезая под одеяло, добавила Уля.

― Даже так? ― почесал щетинистую щеку Глеб. ― Что ж, хорошо… ― вздохнул он, и, переведя взгляд на Асю, загадочно улыбнулся. ― Жил-был очень богатый и несчастный принц.

― А почему несчастный? ― уточнила Поля.

― Потому что он никак не мог встретить свою принцессу, ― понизив голос, сказал Глеб. ― Но однажды в его дворец прилетела фея чистоты. Она была очень красивая, веселая, и принц почти сразу ее полюбил.

― И они поженились? ― нетерпеливо спросила Уля.

― Нет, потому что во дворец принца пришла еще и злая колдунья, которая…

― Убила фею? ― выпучила глаза Поля.

― Она обманула фею и ей пришлось улететь в другую страну.

― А почему принц не полетел за ней? Его заколдовала колдунья?

― Колдунья пообещала убить короля ― отца принца, если он полетит за феей. Принц долго скучал по ней, его замок снова опустел, и…

― И он снова стал грустным?

― Да, ― кивнул Глеб. ― Грустным и несчастным. Ему не хватало смеха его веселой феи, не хватало приключений с ней. Без нее принцу стало совсем тоскливо.

― А он потом нашел ее?

― Нашел спустя несколько лет, и узнал, что у феи есть две волшебные лошадки…

― Единороги, ― шепотом подсказала Ася.

― Два единорога, ― выставив указательный палец, поправил себя Глеб. ― Принц забрал их в свой большой замок, затем женился на фее, и они жили долго и счастливо.

По Асиному телу разлилось приятное тепло от финала сказки, который был куда слаще мороженого.

«Надеюсь, эта сказка станет для нас реальностью…» ― подумала она, наблюдая, как Глеб укрывал девочек одеялом.

Он задержался с ними в комнате, а Ася отправилась в ванную.

― Так, ― распахнув халат, покрутилась у зеркала, ― белье красивое, ногти накрашены.

Затем быстренько потрогала голень и, запустив пальцы в волосы, навела на голове пышноту.

― Ноги пышные, голова гладкая. Блин, ― хохотнула она, хлопнув себя по лбу. ― Ноги гладкие, а голова пышная. От волнения уже начала заговариваться.

Дико волнуясь, резко выдохнула и плеснула на декольте холодную воду.

― В последний раз я была с мужчиной сто лет назад, ― прошептала своему отражению. ― Причем с этим же мужчиной, на минуточку.

«Фигура у меня уже не такая, какой была раньше. Может, зажечь свечи? ― задумалась Ася. ― Все-таки в полумраке будет как-то комфортнее».

Завязав пояс, вышла из ванной комнаты и едва не впечаталась лицом в широкую грудь Глеба.

― Уснули, ― тихо и хрипло произнес он.

Подняв Асину голову за подбородок и наклонившись к лицу, Глеб посмотрел на ее приоткрытые губы с такой страстью, что она сразу поняла:

«Поздно зажигать свечи».

Спустя два часа

― …Вот и я до сих пор удивляюсь, как так могло получиться, ― прошептала Ася, лежа на Глебе в чем мать родила. ― Слава богу, что все разрешилось.

Она слегка хлопнула его по плечу.

― Ух! Знал бы ты как я на тебя злилась тогда!

― Без тебя сразу стало очень скучно жить, ― посмеялся Глеб, сомкнув крепкие, теплые руки на Асиной спине. ― Никто не надевал платье с бирками, никто не ругался за то, что ем перед зеркалом, не ходил по дому в шерстяных носках, не косячил.

― Не переживай, я это быстро исправлю, ― заговорщицким тоном пообещала Ася и положила голову на его горячую грудь. ― Может, устроим завтра выходной? Не поведем девочек в садик, ты ― не пойдешь на работу, проведем вместе весь день.

― Я и сам хотел предложить, ― крепче прижав ее к себе, тихо произнес Глеб. ― Утром съезжу на важное совещание, а потом приеду за вами и перевезем вещи в мою квартиру.

― А совещание нельзя отложить? Просто время уже час ночи, боюсь, не выспишься.

― Увы, ― вздохнул Глеб и по Асиной шее прокатилось его теплое дыхание. ― Завтра прилетают партнеры из Китая и Беларуси, так что мне хоть как надо быть в банке. Ась, слушай, ― приподнялся он голову. ― А у тебя нет никакого крема для лица? Кожу стянуло.

― Это от воды, скорее всего, ― предположила Ася. ― Там в ванной комнате на полочке есть крем в такой желтой баночке, вот им намажь.

Утро

Открыв глаза, Ася вытянулась в кровати звездой и на ее лице заиграла счастливая улыбка.

Первое семейное утро.

Погода обещала быть потрясающей, судя по сине-голубому безоблачному небу, мышцы немного ныли после бурной ночи, рядом спал любимый мужчина.

― Э-эй, ― ласково погладила его по спине и коснулась губами уха. ― У кого-то сегодня важное совещание. Просыпаемся.

Глеб что-то промычал, вытянул одну здоровенную ногу, затем ― вторую, развернулся к Асе и в эту секунду ее сердце сделало тройное сальто.

Глядя на его коричневое лицо, Ася сначала не поняла, что с ним произошло. В голову лезли страшные мысли: вдруг он чем-то заболел, или у него проявилась на что-то аллергия.

А когда дошло, в чем дело, зажала ладонью рот и, не сдержавшись, прыснула со смеху.

― Ты вчера какой крем взял? ― смеясь, спросила она.

― В желтой банке, ― не открывая глаза, улыбнулся он, сверкая белоснежными зубами на фоне шоколадного оттенка лица.

― В желтой или в золотистой? ― уточнила Ася.

― Понятия не имею, ― пожал он плечами и, притянув ее к себе, сгреб в горячие объятия. ― Это что так важно?

― Важно. ― Ася вытерла глаза, которые заслезились от смеха и, зажмурившись, осторожно произнесла: ― Потому что в золотистой баночке был автозагар. Пятидесятка. Который очень сложно смыть.

*Эта лайф в кайф, когда ты сделал выбор сам… ― слова из песни певицы Зиверт.

* Хаги-Ваги ― популярная игрушка.