Апогей. Часть 2

Эпилог

«Две тысячи семьдесят четвертый год. С 'Пурпурного рассвета» прошло уже пятьдесят четыре года, хотя помню я все события, словно они были вчера. Сейчас на дворе июнь, именно в этом месяце началась эпидемия, и именно поэтому я решил сделать запись в своем дневнике. Возможно, она будет последней. Я уже стар, мне за восемьдесят, с помощью новейших медицинских разработок я выгляжу и чувствую себя намного лучше, чем пожилые люди до «Пурпурного», но влияние старости все равно ощущается. Я начал очень много думать о прошлом. Вспоминать людей, события, принятые решения. Я совру, если скажу, что меня не мучает совесть, но, смотря на результат, которого мы добились, понимаю, что мы все сделали правильно.

«Исток»… Теперь это уже не переоборудованная туристическая база, а целый город. Да еще какой город. Видели бы его люди доэпидемной эпохи, у них бы челюсть отвисла. Пять башен-домов в несколько сотен метров утопающие в густой зелени лесов. Больше двухсот тысяч жителей. Чистый воздух, никаких выхлопных газов, все работает на электричестве, кругом автоматика. И главное — эти люди счастливы. Да, у нас получилось. Я, Князев и Юлаев, вместе с остальным руководством «Истока» смогли создать абсолютно новое общество. Блин, у меня даже слов не хватает описать чувства, которые я испытываю, выходя каждый день из своего дома и наблюдая за людьми. Кстати, еще одно проявление старости — я начал очень много смотреть на окружающих. И первое, что замечаю, они улыбаются. Почти всегда, не искусственной улыбкой доброжелательности, а потому что действительно счастливы. Им не надо вкалывать ради пропитания, покупки квартиры, закрытия кредита на машину или образования детей. Все это обеспечивает сам город. Любой человек получает квартиру, средство передвижение, продукты питания, только развивайся и приноси пользу обществу. В чем, не важно. Будь ты художником, сантехником, слесарем, поваром, да кем угодно. Главное — работай в удовольствие, а не из-за необходимости.

И «Исток» не один. В первые годы после краха «Проталия», мы начали активно сотрудничать с людьми по всему миру. В первую очередь связались с силами SRF в США, я поспособствовал, не мог оставить свою родину. Мы построили реакторы в каждой из стран и организовали такие же города. Восстановили интернет, наладили сотовую связь по новым стандартам, запустили регулярные рейсы. Цивилизация возродилась. Да, нас пока еще мало, намного меньше, чем было до «Пурпурного», но даже таким количеством мы двигаем прогресс семимильными шагами.

Кстати, о самолетах, точнее о полетах. Месяц назад я летал в Санрайз, так назвали город на бывшей территории США. Пролетая над континентами, я не мог оторваться от иллюминатора. Гибель человечества чудовищна, но нельзя отрицать того, что природа воспрянула. Я много переживал за экологию, брошенные города, атомные станции и нефтехранилища, только всегда забывал о том, что в мире правит баланс. Природа забрала все захваченные у нее территории, поглотила вымершие города, превратив их в покрытые зеленью мемориалы прошлой цивилизации. Там, где раньше правил бетон, теперь полностью царит первобытная красота лесов.

Упомянул Кира, думаю надо и о нем рассказать. Оказавшись прикованным к инвалидному креслу, он смирился со своей участью. Жить отшельником ему было не привыкать. Дабы искупить свою вину, он углубился в разработку новых технологий, а в этом деле ему не было равных. Он больше не боялся продвигать свои изобретения в массы и народ встречал их с энтузиазмом. Мы построили заводы, набрали огромный штат работников, туда, где не справлялась автоматика и обеспечили все оставшееся человечество продуктами питания, транспортом, энергией и прочими необходимыми вещами. Лесной умер три года назад. Он не хотел продлевать жизнь за счет медицины, сказал, что отжил свое. На смену ему пришла целая когорта новых ученых, воспитанных и обученных им лично. Расплатился ли он за «Пурпурный»? Конечно нет, никто не может взять и убить восемь миллиардов человек. Но смотря на то, какую жизнь он подарил мизерной части выживших, я часто думаю, что именно допурпурный социум виноват, в том, что они создали Кира именно таким. Ведь если бы он вырос совсем в другом обществе, способном принять его изобретения и адекватно их применить, то, возможно, он не пошел бы на тотальный геноцид, хоть это нисколько не снижает его вину в содеянном.

Что еще написать? Точно, Князев и Юлаев. Саша оправдал свою фамилию, из него вышел просто идеальный лидер. Именно не правитель, а лидер. Гуманный, рациональный, где надо жесткий. Он до сих пор руководит советом правления. У них с Викой родилось еще трое детей, сейчас уже воспитывают правнуков. Женька пошла в медицину, стала одним из лучших микрохирургов, вышла за муж, родила детей и до сих пор живет рядом с родителями. Да, Сашу с Викой она считает отцом с матерью, хоть и не забывает свою родную маму. Я постоянно навещаю чету Князевых, праздники проводим, собравшись всеми огромными семьями вместе с Юлаевыми. Тимур тоже нашел свою любовь и обскакал всех нас, воспитать семерых — это не шутки. У меня два сына и дочь, которую я назвал Дейзи. Жена — София, знает в честь кого это имя, и ничего не имеет против. Мы все потеряли близких и любимых в «Пурпурный рассвет» и глупо было к этому ревновать, отрицать или стараться забыть. Кстати, о Султане. Мы тогда долго спорили, кто заберет себе собаку. Все решила Женя, которая просто подошла как-то к псу, погладила его и спросила у нас, можно ли ей забрать его домой. Никто не устоял перед волей ребенка. Алабай прожил еще долго, десять лет. Похоронили волкодава рядом с его хозяином, прямо на том месте, куда они частенько приходил. До самых последних дней пес не забывал Воеводова и регулярно навещал его могилу.

Сахаров… Мы все постоянно вспоминаем Марка. Ведь если бы не он, то многих из нас просто не было бы в живых, а человечеству пришлось бы выживать без технологий Лесного. Весной двадцать первого, когда в Москве сошел снег, я, Князев и Тимур летали в бывшую столицу. Нашли место на кладбище, где были похоронены родные Сахарова и оставили половину его праха там. Я понимаю, что это символизм, и, возможно, после смерти ничего нет, но душу греет мысль, что Марк бы это оценил.

Подумать только, пятьдесят лет. Такой длинный, и одновременно короткий срок, который пролетел как ускоренная видеозапись. Многое я уже забыл, многое даже не запоминал, но те полгода после «Пурпурного» помню фактически поминутно. Тогда мы стали свидетелями краха цивилизации, но смогли ее возродить усилиями очень маленькой группы людей. После такого начинаешь понимать, то, что действия даже одного человека вполне могут повлиять на жизнь всего человечества. Что не надо бояться и считать себя мелким и ничего не значащим элементом. При поломке одной маленькой шестеренки можно остановиться весь механизм. Так же и с человечеством. Если каждый будет осознавать свою важность и ценность как индивид, то это будет влиять на весь вид в целом.

На этом можно и закончить, а то меня уже понесло в философию, а я в этом несилен. С этим лучше к Князеву.

Как бы мне хотелось посмотреть, к чему придет человечество спустя одну, две стони лет, но я это уже не увижу. Остается надеяться, что потомки не загубят наши усилия и продолжат развиваться в том же ключе, сохраняя наши идеалы. Возможно, когда-то мой дневник станет достоянием общественности, я буду не против, хоть и придется его немного для этого скорректировать, убрав некоторые «ненужные» детали. А в остальном я бы хотел, чтобы народ узнал, как нам удалось пережить «Пурпурный рассвет» и создать что-то новое и хорошее на осколках вымершей цивилизации.'

Стивен Уильям Прайс

Август 2074

Март 2024

Москва — Пхукет — Мехико — Ростов-на-Дону — Тель-Авив — Буэнос-Айрес — Стамбул