Апокалипсис начнется в 12:00

Глава 2 ОСОЗНАНИЕ ПРОИЗОШЕДШЕГО

Под этим взглядом мне становится до ужаса жутко, полная невозмутимость теперь очень страшного соседа и то, как он внешне безразлично перенес серьезный удар по затылку, меня просто вымораживают.

Он даже не сказал ни слова! Не покрыл меня матом, вообще ничего не произнес. За такое-то дело, как получить бутылкой по башке, он бы меня сразу убил без разговоров! Ну, отлупил бы знатно, до потери пульса, уже бы лез через ограждение, чтобы сжать мне шею со всей своей немалой силой.

А что, что он творит среди бела дня на моих глазах, ничуть этого не стесняясь? Рвет зубами руку жены и активно пережевывает ее мясо? Особенно пугает то, что пережевывает с видимым удовольствием!

– Ты что, охренел? Какого черта ты творишь, Григорий? – ору я, только ни малейшего понимания не вижу в белесых зрачках.

Он меня просто не узнает, как мне кажется, тупо пялится на меня и все.

Это я пытаюсь обозначить свою гражданскую позицию по отношению к непотребству соседа.

Ну, такой произвол по отношению к женщине терпеть нельзя однозначно.

Правда, тут и грань тонкая, если активно лезть в супружеские отношения, можно и по уголовке пойти, когда супруги помирятся. А они точно быстро помирятся, если, конечно, у Григория пройдет эта белесая хрень в глазах.

А вот если не пройдет, то хрен его знает тогда.

«С другой стороны, когда соседи помирятся, порванная рука будет твердым доказательством насилия, в отличие от рассосавшихся и исчезнувших синяков», – успевает мелькнуть в голове подходящая мысль-оправдание.

Алевтина в это время распахивает прикрытые от ужаса глаза и пытается убраться подальше от мужа.

Она уже все поняла, что это не шутки и не представление, голая рука обглодана до кости новыми острыми зубами, плитка на балконе в крови, я даже немного удивлен, почему она еще в сознании после такого нападения. То, что халат раскрылся по пояс и сочная, полная грудь вываливается из него, она не замечает, начинает карабкаться на ограждение балкона, так как бывший человек и бывший муж перекрывает ей проход к двери и вообще уже плотно зажал в углу.

Лицо ее окаменело от ужаса, а я не могу понять, что она хочет сделать, меня она не видит и не подает никаких сигналов насчет помощи или чтобы я отвлек мужа еще немного от нее.

Кажется, она в шоке, просто не способна о чем-то сейчас думать или общаться со мной.

Я пытаюсь помочь ей, кричу на Григория и замахиваюсь на него левой рукой, так как правой держусь за решетку, привлекаю на какое-то время его внимание. Только раненая женщина не может никуда деться от него. На что она рассчитывает ‒ я не знаю, ведь за их балконом нет другого укрытия. Что она сможет поделать с порванной до локтя рукой, я не понимаю. Похоже, что и она не знает, что сейчас делает, просто пытается убраться от мужа подальше, убраться неважно куда, может хочет попробовать спрыгнуть вниз на другой балкон.

Рискованное дело для такой женщины, совсем далекой от спорта.

Сосед пока смотрит на меня, совсем не моргая, слюна с кровью стекают по подбородку, все же удар пришелся ему удачно по голове, выбил на несколько секунд из нового мира, из новой реальности, в которой он теперь питается мясом живых людей.

И пока он находится в полных непонятках. Забыл, что ли, кто он такой?

Кто-то из книжных героев наверняка схватил бы топор и прыгнул разбираться к соседу на балкон, только я откровенно в ужасе от такой перспективы, особенно насчет того, чтобы приближаться к нему. Еще два вопроса меня очень волнуют в данный момент. Передается ли такое поведение и белесые лупанки с укусом или просто попаданием его слюны? И не снится ли мне весь этот треш? Какие запрещенные вещества могут вызывать такие глюки?

Да я же не пил ничего, кроме пива, в баре! Может, пиво оказалось просроченное?

Когда порублю топором Григория, если порублю, конечно, в основном ‒ с испуга, не проснусь ли я в ужасе над его телом или просто очнусь от морока после кровавого убийства?

И та же Алевтина станет требовать в суде высшей меры по отношению ко мне, кровавому душевнобольному маньяку за зверское убийство любимого мужа.

Вообще женщина она еще в самом соку, я несколько раз умудрился подсмотреть ее полуголой на балконе и наслушался их долгих стонов, крайне возбуждающих в любое время суток, когда у Григория появлялось желание. Пришлось пару раз громко закрыть свою дверь, чтобы соседи стали заниматься сексом за закрытой у себя дверью. Не возбуждая меня и не заставляя прибегать к радикальным мерам снятия напряжения и давления ‒ довольно частым случаям у молодых парней с богатым воображением при относительно одинокой жизни.

Алевтина после каждого такого случая с интересом смотрела на мое лицо при встрече. На самом деле, я бы с удовольствием заменил ей пропавшего уже совсем для семейной жизни супруга, особенно долгими зимними вечерами. Хотя бы в своих мечтах, только сейчас я совсем не готов радикально менять свою и ее жизни. Как-то не до этого стало внезапно, за всего одну минуту.

Поэтому я не тянусь за топором и жду, что будет делать сосед, не собираясь пускать его на свой балкон однозначно. Но и размахивать топором на чужой жилплощади ни за что не стану, вмешиваясь в личные отношения соседской семьи с угрозой убийства.

– В конце концов, это их личные проблемы, меня они не касаются так конкретно, пусть полиция разбирается с домашним насилием, а я окажусь просто свидетелем, – уговариваю я себя, понимая внутри, что несу откровенный бред.

Крики тем временем внизу все усиливаются, дедок жрет парня совсем как дикий зверь, вырывая куски из его шеи, но происходит это действо не прямо передо мной. Я не могу разглядеть, что у него с глазами, чтобы точно убедиться, что мир сошел с ума, а мертвые питаются от живых, как предсказано в одном из романов про зомби-апокалипсис.

Зато молодая женщина смогла все же отбиться от бабки, вскочила на ноги, выхватила ребенка из коляски и убежала из парка, в ужасе размахивая одной рукой. Бабка огорченно потрясла башкой и побежала следом за ней к выходу из парка.

Да ей не восемьдесят лет, как по внешнему виду, если присмотреться, а дай бог ‒ шестьдесят, так уверенно она бежит вдогонку за матерью и ребенком.

А дед как-то стал более ловкий, что ли, и более энергичный, как мне кажется, легко как-то слишком перемещается на четвереньках и треплет тело парня, как заведенный.

– А нет, не убежала, черт возьми, – чертыхнулся я про себя, заметив, что бегущую мамочку перехватил кто-то из новых посетителей парка, прибежавших странной, дерганой походкой на раздающиеся крики ужаса.

Женщина, не глядя, влетела прямо в расставленные руки, и они покатились по земле вместе с нападавшим, оставив выпавшего ребенка подскочившей сзади бабке.

Что там стало с ними дальше, я не смог больше на это смотреть, остановившийся и замерший на какое-то время сосед вернулся к своей, теперь уже обычной, бытовой жизнедеятельности для поглощения ближних своих. Расслышав, как застонала неуклюже перебирающаяся за ограждение балкона жена, попробовав схватиться погрызенной рукой за что-то, Григорий мгновенно развернулся и, выставив обе руки вперед, кинулся к своей недоеденной жертве, в прошлом ‒ сильно любимой жене, по три раза на дню любимой, насколько я помню.

Он заслонил широкой спиной от меня произошедшее, поэтому я так и не понял, сама ли отпустила руки Алевтина или он сбил ее своим телом с неудобной позиции. Она просто упала плашмя на бетонное основание вокруг дома после секундного полета и осталась лежать там, вокруг ее головы начало быстро растекаться пятно крови.

Насколько я это могу рассмотреть одним глазом, вторым я гляжу на соседний балкон, боясь потерять Григория из виду.

Григорий перевесился вниз, тоскливо простонал и застыл в этой позе, пожирая уже только взглядом, одним только взглядом, тело своей бывшей жены. У меня мелькнула надежда, что он прыгнет за ней следом и избавит меня от ужасного соседства. Но какой-то инстинкт самосохранения у него, похоже, еще остался, поэтому он только подвывает и таращится вниз, как будто горюет о своей безвременно погибшей супруге.

Все же мы живем на восьмом этаже и вся территория под балконами с нашей стороны забетонирована. Как и парковка для машин блатных жильцов, стоящих всего в пяти метрах от стены дома, сейчас уже почти пустая. Поэтому легко отделаться только ушибами при падении не получится. Что понимает даже такой тупой зомби, хотя и при жизни сосед не производил впечатления особо умного человека. Алевтина выглядела поумней и более развитой, однако неудачный выбор мужика и пришедшая в наш мир Система отправили ее красивое тело на тот свет.

Хотя, как знать, не повезло ли ей сейчас? Так быстро и сразу избавиться от ужаса новой жизни!

Немного тебя погрызли и все, ты уже в раю, если он есть.

Вот тогда я в первый раз назвал изменившихся людей этим словом ‒ зомби. Не очень толерантным, но я подумаю об этом потом. Если выживу сегодня и еще хотя бы завтра.

Черт, отойти далеко от балкона и закрыться в квартире я боюсь, пластиковая дверь ненадолго задержит крепкого мужика, которым Григорий казался еще недавно, если он переберется через ограждение. При закрытии она сильно скрипит, уже провиснув на петлях, я же не хочу привлекать внимание соседа ни за что на свете, пусть висит вниз головой дальше, негромко урчит и постанывает.

Я отвлекся от него и не понимая, что делаю, нажал на экран смартфона, собираясь позвонить родителям, чтобы узнать, только ли у меня творится под балконом такой треш или это уже всеобщее явление. Крики людей, пытающихся спастись и рычание новых любителей человеческого мяса раздаются по всему парку, пока они отвлекают Григория, алчущего мяса живых. Поэтому я со своими тихими шагами и попыткой позвонить пока не привлек внимание обратившегося в какого-то вервольфа соседа.

– А ведь с ним точно придется что-то решать, – понимаю я.

Он сам по себе не рассосется, крепкий мужик на сто килограммов. Никуда не денется и скоро обратит внимание на соседний балкон. Впрочем, если не шуметь совсем и спрятаться в квартире, может и не обратит.

Звонок проходит, только ответа на него нет и предчувствие чего-то страшного охватывает меня.

Я звоню снова и снова, только ответа все равно нет, крики в парке не уменьшаются. Там все так же кто-то кого-то ловит и загоняет дергающейся походкой. Звуки сирен из-за парка продолжают раздвигать воздух, но сильных ударов сталкивающихся автомобилей больше не слышно.

Вдруг Григорий взвыл особенно тоскливо, сползши вниз как можно дальше по решетке ограждения, я тоже выглянул вниз и мне стало совсем дурно. Пожилая восточная женщина, работавшая продавщицей в магазинчике, выбралась на улицу, по лестнице спустилась вниз и теперь азартно грызет мою мертвую соседку за шею, встав на четвереньки, как собака.

Почему-то именно эта сцена уверила меня окончательно, что мир изменился вокруг навсегда, теперь моя жизнь только в моих руках. Может, я еще успею к родителям, куда мне захотелось попасть больше всего на свете в эти минуты.

Спрятаться от этого ужаса, чтобы мама приласкала и успокоила своего сына…

Придется постараться и поспешить, чтобы застать их живыми. Хотя, теперь не знаю…

Связь еще есть, но они не отвечают на звонки, сами не перезванивают и самые дурные предчувствия охватывают меня…

Вырвав кусок мяса из сдобного тела Алевтины, продавщица подняла лицо к верху и, как мне показалось, уставилась прямо на меня такими же белесыми глазами. Я шарахнулся от этого взгляда к двери и сбил пустую бутылку из-под пива, которая громко запрыгала по выложенному плиткой бетонному основанию балкона.

«Черт! Только не это!» – мелькнула у меня мысль, но я уже понял, что мой вызывающий перфоманс не прошел незамеченным соседом, который повернул голову и разглядел меня с наружного угла своего балкона.

Он как-то неуклюже переполз, переместился и соскочил на пол. После чего вытянул руки в мою сторону, прошел расстояние до разделяющего наши соседние балконы ограждения с пластиком и уцепился за него, закидывая достаточно неловко ногу на мою сторону. Неловко, зато очень целеустремленно. Теперь я у него иду первым блюдом на обед, судя по его настроению и нежному повизгиванию.

– Пошел на хрен, мудак! – заорал я изо всех сил, пытаясь голосом испугать соседа, но только воодушевил его своими паническими нотками в голосе.

Он даже весело заурчал, с понятным интересом таращась реально высасывающими из меня мужество буркалами.

Бывший человек, в общем-то неплохой по жизни сосед Григорий упорно лезет на мою сторону и вскоре полностью переместится сюда. Что-то внутри меня подтолкнуло решать проблему до ее появления, то есть, до полного появления наглого соседа, неугомонного любителя человеческого мяса, на моей стороне. Пока он висит на руках и как-то неуверенно перебирает ногой, пытаясь нащупать опору под нее – это лучшее время, чтобы отправить его вниз. На встречу с безвременно ушедшей от него Алевтиной. На которую теперь целиком претендует продавщица нашего убогого магазинчика.

У меня едет крыша от таких моментов, стремительно врывающихся в мозг, которых просто не может быть в моей жизни!

Сомнения в реальности происходящего у меня все равно присутствуют, я пока определенно опасаюсь совершать поступки, переводящие меня однозначно за черту закона.

Поэтому подхватываю одновременно топор и бутылку-предательницу, сразу же отправляю ее в голову Григория мощным замахом, желая обойтись легкими телесными. Типа сотрясения мозга, если наш небольшой междусобойчик когда-нибудь дойдет до рассмотрения мировым судьей.

Пока без применения аргумента в виде острого лезвия топора.

– Судьей, которого теперь жрут прокурор с секретаршей, наверняка, – успел подумать я. – Или он их, что тоже вполне реальный вариант. Хотя, сегодня же суббота, все отдыхают в госорганах.

С расстояния в метр я попал как надо ‒ прямо в лоб, прямо донышком, смог затормозить бывшего человека и соседа на последнем рубеже своей собственности.

«Ценное наблюдение», – подумал я, замечая, что удары по голове заставляют впадать в ступор бывших людей, мгновенно превратившихся в страшное неизвестно что.

Не знаю про всех точно, но с моим соседом Григорием это точно работает.

Только крепкие руки соседа не разжались, к огромному моему сожалению, тело осталось висеть почти полностью за краем балкона, одна нога закинута на мою сторону и Григорий не отправился вниз. Бутылка не разлетелась вдребезги о крепкую кость, только гулко ударила и разбилась уже внизу об асфальт.

Зато с левой стороны от себя я услышал знакомое уже урчание, фанера, разделяющая меня с другим балконом и защищающая по утрам от солнца, оказалась выдрана за один рывок и теперь уже другой сосед, дядя Леня, старый приятель моего деда, такими же точно белесыми зрачками уставился на меня.

Вообще, жена у него есть, почему он один остался в квартире и теперь конкретно заинтересовался мной – я не знаю. Наверно, она осталась на даче или бродит по комнатам, осталась заперта в туалете или в ванной, не может сама оттуда выбраться.

Не мое это дело, где загуляла баба Валя, вот обратившийся дядя Леня – точно новая проблема.

Неужели мне придется и его убить?

Хорошо, что дед про такой поступок не узнает и похоже все, кто умерли до сегодняшнего дня – счастливчики и им крупно повезло! Теперь хоронить никого не будут, пока что-то не случится. Станут просто доедать.

– Окружают, твари, – громко пробормотал я, вызвав радостное оживление со стороны заслуженного пенсионера, приникшего к решетке, снова заурчавшего и выпроставшего свои руки в мою сторону на целый метр.

– Выросли они, что ли, у него?

Пришлось отшагнуть и приблизиться к замершему Григорию, только этот вынужденный поступок снова оживил его. То ли время ошеломления ударом прошло, то ли близость к жертве действует, как энергетик, на зомбаря.

Еще пара секунд и большая часть тела Григория окажется на моей стороне, после чего запахнет бесперспективной для меня рукопашной!

– Я потом про это подумаю, – пообещал я самому себе и махнул топором по выставленной коленке Григория.

Лезвие еще достаточно робко врубилось в кость на пару сантиметров, от удара нога соскользнула обратно за ограждение, и все.

Никакого визга от боли и плача по пострадавшему колену! Ничего такого!

Григорий только еще гораздо сильнее заурчал и принялся хватать меня одной рукой, прикрывая пострадавшую конечность от нового удара.

На этот стон отозвался дядя Леня и еще несколько голосов ниже и выше моего балкона, я просто похолодел, понимая, что на меня навелись все те, кто превратился в зомби и остался один в квартире. Все те, у кого есть балкон и кому некого тихонько поедать в тишине изолированной жилплощади. Такие тоже наверняка окажутся и в гости придут-приползут обязательно, только доев сначала тех, кто остался рядом, и став при этом серьезно сильнее.

Как должно оказаться по смыслу, убивая или поедая – развиваешься, у каждой ветви теперешней эволюции свой путь развития. И они сходятся только в случае твоего личного попадания на обед к радикально изменившемуся населению.

По проекту нашего дома сплошная гроздь балконов идет с шестого до десятого этажа, по четыре в ряд, то есть, всего двадцать штук довольно тесно собраны на этой стороне дома, впрочем, как и с той стороны. Вот все одинокие, неизвестно во что обратившиеся соседи и вышли на свою домовую собственность, внимательно прислушиваясь к крикам из парка и вкусным запахам в их извращенном теперь понимании.

Не знаю, смогут ли они открыть двери и выйти в коридоры на этажах, насчет такого момента мне еще только предстоит узнать. Но сейчас я в серьезной опасности, мне придется попотеть в теплой куртке и в шлеме, защищая руки и голову от цепких лап зомби. А они цепкие очень, судя по деду и бабке, напавших на семейную пару в парке.

Дядя Леня продолжает так же пытаться дотянуться до меня через решетку и пока не опасен в своем наивном стремлении пробраться сквозь нее. Зато Григорий твердо и бесповоротно решил прекратить беспонтовые пятнашки, с решительным видом перекинул ногу на мою сторону, оказавшись ко мне вполоборота спиной, пока собирается достать, причем довольно неуклюже, вторую ногу из-за ограды.

Кажется, не время думать о пределах необходимой и оправданной самообороны, пора спасать единственную жизнь, дарованную мне Господом, теперь окончательно решившим оставить этот мир!

– Была-не-была! – я размахнулся топором и врубил его в шею Григория, доверчиво подставленную мне под удар.

Шея оказалась перерублена на треть, этого вполне хватило, чтобы Григорий перестал цепляться за ограду и молча упал вниз. К своей бывшей жене, как я успел посмотреть. Жалко, что не долетел до раскинувшейся рядом продавщицы, полуметра не хватило. Придавил бы ее, как следует, своей тушей.

Похоже, как во всех романах о зомби-апокалипсисе, уязвимое место – мозг, спинной и еще тот, что в черепной коробке.

Придется про этот момент помнить и не рубить тупо мясо, так что пока я на достаточно защищенной позиции и мои соседи не смогут одним прыжком добраться до меня. Еще не прокачались для таких подвигов.

А соседи уже начинают понемногу собираться в гости ко мне, из-за балкона за дядей Леней уже кто-то пробирается, пока сам сосед безбожно тупит, все так же стоя, прижавшись лицом к решетке и пуская слюни в мою сторону с негромким урчанием…

Как они будут взаимодействовать, когда окажутся рядом и есть ли разница для зомби, чье мясо поглощать ‒ такой, кстати, вполне своевременный вопрос возник в голове, поэтому я принялся внимательно наблюдать за обоими соседями.

Да, что там с Григорием, как там его по отчеству, я выглянул сначала наверх, не летит ли ко мне кто-то из соседей сверху, убедился, что пока никого не видно и посмотрел вниз. Сосед упал так же неудачно, как и его жена, приложился плашмя и кровь тоже растекается под головой.

И тут меня пробил по всему организму сладострастный импульс, чем-то похожий на оргазм и красные буквы, пропавшие было в двенадцать часов, снова вспыхнули перед глазами.

– Черт, – от неожиданности я, похоже, потерялся на пару секунд в пространстве и времени, потому что шустро перебирающий руками и ногами сухенький пожилой мужчина ‒ сосед, с которым я только здороваюсь на этаже и в лифте, как-то внезапно уже продвинулся к моему ограждению балкона.

Он обошел дядю Леню и только всхлипнул в его сторону, кажется, как-то обозначив себя и то, что я его законная добыча на данный момент.

Короче, он первый в очереди на мое тело! И на молодое мясо, на все семьдесят пять кило претендует и скидки никакой не даст!

Дядя Леня сразу же тоже сдвинулся к ограждению, похоже, что торопится перелезть через него и двигаться ко мне вторым номером.

Теперь и он разглядел ближайший путь к моему молодому организму! Не сразу как-то разглядел и это радует, похоже, они достаточно тупые с самого начала перерождения.

Неужели мне придется еще больше залезать в это поле правового беспредела? Отправляя хороших и очень хороших в прошлом людей на бетон под моим балконом? Хотя, после Григория терять больше особенно нечего…

Когда дальний сосед уцепился за ограждение уже моего балкона, я первым ударом отрубил ему одну из кистей, не полностью, конечно.

Все же решил проверить его реакцию на тяжкие телесные, прежде чем переходить к групповому убийству.

Такого навыка в работе топором у меня еще нет в отличие от привычной сабли, поэтому пришлось нанести еще один удар по пострадавшей кисти, чтобы зомби перестал совсем рассчитывать на нее, теперь цепляется только одной своей рукой за ограждение. Никаких звуков, кроме урчания, он не произносит, и я никак не могу понять, испытывает он боль при таких серьезных ранах или нет, стоит ли рассчитывать на такое воздействие вообще.

Пока я раздумывал секунду, не дать ли новому агрессору обухом топора по лбу, чтобы проверить эффект ошеломления уже на нем, сильно пожилой мужчина перекинул ногу через мешающее ему ограждение, сам удобно прилег на него, я снова сильно рубанул его по шее, как до этого Григория, только теперь почти отделив голову от шеи.

Зомби упал вниз рядом с первым телом, а меня снова пронзил тот же импульс, после которого снова мигнула красным надпись перед глазами. Очень хочется посмотреть, что мне написала Система и как отблагодарила за смерть двоих зомби, что мне перепало по ее алгоритмам, только за время моего провала в это странное удовольствие дядя Леня уже добрался до места падения своего соседа и настойчиво лезет ко мне. Теперь я должен встретить и его должным образом.

С этим другом деда проблем не случилось, похоже, что начинающие зомби опасны только при близком контакте и борьбе на голых руках, поэтому третий сосед полетел безропотно вниз, когда новый оргазмический импульс пронзил меня на пару секунд.