Апокалипсис в подъезде

Глава 3. Первый этаж

Разговор с отцом прошел просто ужасно. Да в принципе, другого исхода я и не ожидал. Изначально обрадованный и едва ли не окрыленный известиями о присвоении мне в сертификате оценки «4+» отец разразился проницательной речью о моем будущем, приложенных к достойной учебе силах, и пути истинного человека, готового встать на защиту порядка и спокойствия жителей нашего дома. Улыбающаяся мать кивала в такт словам отца, поглаживая меня по плечу. С ее лица не сползала лучезарная улыбка. Лишь спустя десяток минут хвалебных речей отец пригласил всех людей, живших с нами в одной комнате, к столу. Оказалось, что уже долгое время он откладывал часть карточек на питание, чтобы шикануть на моем выпускном.

Праздник вышел на редкость отличным. Да что говорить – за последние четыре года у людей было не так много моментов для празднования хоть чего-то. Атмосфера царила отличная: народ, не сдерживаемый понуканиями охранки, устроил самые настоящие гуляния. Пожалуй, я был единственным, кто на этом празднике жизни не разделял всеобщего веселья. Тихо сидя в углу со стаканом воды и принимая поздравления, я судорожно пытался придумать, как мне слинять отсюда как можно незаметнее. Увы, этому не суждено было случиться.

Мама первой заметила неладное. Когда на меня посыпались от нее с отцом вопросы на счет моего настроения, я решил больше не таиться и объяснить причину своего поведения. Как и ожидалось, отец моих устремлений не оценил. Да глядя на ошарашенные лица остальных гостей, я прекрасно понял, что для всех этих людей моя цель – вступление в отряд «А» – является чем-то за гранью разумного. Мать плакала, отец с красным лицом, обливаясь потом от ярости, вещал о моей глупости и требовал выкинуть из головы эти безумные идеи.

Пожалуй, хуже всего было в тот момент, когда я сообщил, что уже прошел собеседование и принял предложение о вступлении в отряд. Уж не знаю как в этот момент не разгорелась драка, хотя по глазам отца я видел, он находился в крайней степени ярости. Помог Роман, успевший вовремя вмешаться и погасить ситуацию. Я же решил от греха подальше остаться ночевать в лифтовом коридоре. Люди там не прихотливые и на одну ночь мне место предоставили.

– Эй, новичок. Неужели ты где-то сумел раздобыть лимон?

– А? – Словно вынырнул из пучины своих мыслей я.

– Говорю, чего рожа у тебя такая кислая? Случилось чего, или это ты так беспокоишься из-за своего первого дежурства? Вроде как на инструктаже тебе должны были объяснить все в красках.

Я сидел в штабе отряда «А», где в этот момент собиралась на выход новая дежурная группа. Пять бойцов отряда должны были сменить парней, контролирующих первый этаж нашего здания. Собственно в этой группе должен был выйти и я. Можно сказать, это было мое первое «боевое крещение». Разумеется мрачным я был вовсе не из-за страха первого выхода, а из-за ссоры с родителями, но пытаться это объяснить своему командиру, на мой взгляд, было глупо.

– Да нет, на инструктаже все отлично объяснили. Проблемы на личном фронте, тут не о чем беспокоиться.

– Ааа, понимаю. Скорее всего родня и друзья не поняли, за каким дьяволом тебя понесло в наш отряд? Понимаю. – Покивал головой Максимов. – Не бери в голову, не ты первый – не ты последний, кто встречает полное непонимание со стороны своих близких. Люди не могут взять в толк, зачем рисковать своей жизнью на опасной работе, когда можно получить теплое место в куда более комфортных условиях.

– Ага, вроде того. С того момента, как я объявил, что собираюсь вступить в отряд «А», не нашлось ни одного человека, поддержавшего меня.

– Хаха! Знакомая ситуация. – Улыбнулся офицер. – Не переживай, уверен, тут ты сможешь найти единомышленников. Парни не раз сталкивались с подобными проблемами на личном опыте.

– Только парни? – Раздался женский голос.

– Хех, привет Марина. Ты едва не опоздала, мы уже выходим. – Кивнул вошедшей в штаб девушке офицер. – А на счет парней… ты ведь не просто женщина, валькирия – высшее существо.

– Ой вот только подкатывать шары даже не думай. Я тебе их откручу. – Буркнула девушка. – Хотя, на счет валькирии – отличное прозвище.

Несмотря на холодный тон, было видно, что девушке комплимент понравился. Я хорошо знал ее. Да пожалуй, каждый житель дома знал об этой женщине. Она была единственной представительницей женского пола в отряде «А». Жена первого командира и создателя отряда, Сергея Армейцева. Ходили упорные слухи, что после того как он рискнул и покинул здание, исчезнув в тумане, Марина далеко не раз старалась уговорить главу подъезда отправить спасательную группу. Даже рвалась туда сама, когда получила отказ. С тех пор как пропал ее муж, она стала не только полноценным членом отряда, но и ярым сторонником поиска выхода из нашей добровольной тюрьмы.

– Даже не думал. Подкатывать к жене моего друга и командира – это не ко мне.

В отряде своего бывшего командира считали безвести пропавшим, но до сих пор не теряли надежду на то, что он все еще жив. Теорий на счет его пропажи было много, и самая распространенная гласила, что он заблудился в тумане и вышел к другому дому. Люди надеялись, что он смог добраться до безопасного места и попросту не смог отыскать путь обратно.

– А этот пацан – тот самый новичок? – Бросила на меня короткий взгляд женщина.

– А ты сообразительная. Он самый. Знакомься, Семён, это Марина Армейцева, твой напарник на сегодняшнюю смену.

– Что? Почему пару именно ко мне? Ты совсем охренел, Максимов?! Решил с себя груз сбросить?

– Да щас! Напомнить как в прошлую смену, ты едва в одиночку в подвал не отправилась? Или вспомнить, как тебя отмазывали перед главой подъезда? Ты ведь не только собой рисковала, открывая двери в подвал и ослабляя баррикаду.

– Ой, вот только ты не начинай. – Отмахнулась Марина. Хотя на ее лице отчетливо проступило чувство вины. – Ты реально думаешь, что дикари вот прямо сидят под дверью, и дожидаются когда мы откроем?

– Все возможно. – Пожал плечами офицер. – В любом случае, это твое наказание. Вы первыми на дежурство в караулку. Как парень пообвыкнется, пройдешь с ним в патруль. И без споров. Выходим!

Марина промолчала. Было видно, что ей есть, что возразить, но обострять ситуацию она не хочет. Мне же влезать в спор старых товарищей совершенно не хотелось. Не имело значения, кто будет моим напарником на эту смену. Женщина показалась мне вполне надежной с боевым, пусть и немного вздорным, характером.

Покинув штаб, мы спустились с тринадцатого на двенадцатый этаж, где получили со склада пять однозарядных карабина и необходимую амуницию. Заспанный интендант даже не стал возражать или проверять документы. Было видно, что для него подобная процедура была вполне привычна. Для меня же впервые держать в руках оружие было… несколько волнительно.

– Смотри, друг. У тебя в руках боевое оружие. Всегда помни, что тебе говорили на занятиях боевой подготовки. – Напутствовал меня Максимов. – Не направляй его на своих товарищей, заботься об оружии как о своем брате, а главное – пускай его в ход только в том случае, если поступил приказ или ты уверен в неизбежности данного шага. Мы не на войне, но ситуация, когда тебе придется применить огнестрел, вполне может случиться.

– А вам приходилось его применять?

– Было дело. И давай на «ты». В нашем отряде, считай, все равны. Мы всегда на самом опасном участке, так что не до церемоний.

– А ты, Семён, разве не слышал о диких?

Между тем, подошел ко мне Игорь. Еще один член отряда и товарищ по сегодняшней смене.

– Нуу, на занятиях в школе нам рассказывали о людях, которые после катастрофы заперлись в подвалах. Вроде они крайне негативно относятся к нам и отказываются покидать подвал.

– Это мягко сказано. – Подтвердил Игорь. – Да, именно их мы и называем дикими. Это опасные психи за годы, проведенные в подвалах, превратившиеся в самую настоящую секту. Да еще с серьезно деградированными мозгами.

– Вроде у них даже каннибализм буйным цветом цветет. Настоящие психи! – Вставил свою реплику Кирилл. Последний член нашей группы.

– Психи не психи, но дикие действительно представляют для нас серьезную угрозу. Скажем так, именно от их набегов мы караулим первый этаж. Не хватало только, чтобы они прорвались выше.

– А… – Начал было я, но меня перебил Максимов.

– Нужно выходить, и так уже опаздываем. Потом наболтаетесь. Времени за смену на разговоры у вас будет много.

Я быстро натянул выданный мне костюм и, подхватив карабин, направился за выходящей со склада группой. Живущие на этаже люди, встречали нас самой разнообразной реакцией. Одни приветливо улыбались, желая удачной смены, другие хмурились и отворачивались, тихо перешептываясь между собой. Если первых я еще мог понять, то странная реакция вторых была за гранью моего понимания. Как можно ненавидеть и призирать тех людей, которые рискуя своими жизнями, защищают ваше собственное спокойное существование. За последние годы я слышал немало подобных разговоров. В большинстве случаев людей возмущал тот факт, что членам отрядов позволялось куда больше, чем им самим. Они получали лучшее жилье, хорошие спальные места, прибавку к продуктовому пайку, свободное перемещение по этажам в любое время. Все это было точкой раздора, что не давала покоя многим жителям. Однако, сколько бы они не говорили, я ни разу не слышал, чтобы кто-то из них упомянул о том простом факте, что члены отряда вкалывают на сменах куда больше обычных жителей. Да о чем я говорю – ведь отряд «А» по сути единственный, чьи бойцы находятся в постоянном контакте с чёртовым туманом. Но людям было на это плевать. Их интересовали лишь продуктовые пайки, да спальные места, которые не достались их задницам.

По лестнице мы спустились без особых проблем. Встречаемые на пути охранители, пропускали наш отряд, не задавая лишних опросов и не проверяя пропуска. Единственная заминка случилась на втором этаже. С самого момента катастрофы, я впервые оказался на этом этаже. Хотя, безусловно, слышал много слухов да сплетней об этом месте. Между людьми этот этаж называли адом. Не только из-за перенаселенности, отсутствия нормального освещения и минимальных продуктовых пайках, которые тут раздавали. На этом этаже туман проникал через вентиляционные шахты сквозь просветы в баррикадах, и людям приходилось постоянно жечь огонь, чтобы оставаться в сознании. Но все равно каким-то образом туману удавалось воздействовать на сознание жителей. Постоянное проживание на этом этаже приводило людей в бешенство, многие теряли над собой контроль, превращаясь в буйно-помешенных. Они бросались на других жильцов, выкрикивая рваные фразы, стараясь в порыве безумия нанести как можно большей вреда другим жителям.

Разумеется, такой порядок вещей людей не устраивал. Жители хотели любым способом выбраться из этого места. Вот только дом и так был перенаселен. Третий этаж, куда рвались местные, уже не мог принять всех желающих. Да и жители других этажей, сочувствовавшие местным лишь на словах, пускать их к себе желанием не горели. Здесь часто вспыхивали недовольства и скандалы, перерастающие в бунты и массовые потасовки. Отцу, как и другим охранителям, приходилось раз в пару недель спускаться на этот этаж для усиления местных сил правопорядка.

Вот и сейчас, у металлической двери, ведущей на верхние этажи, стояли несколько женщин, с яростью на лицах и уверенностью в глазах, доказывающих двум охранителям необходимость своего переселения на верхние этажи. Охранники в свою очередь протестовали. Было видно, что для них подобное было не в новинку. Да и что они могли сделать в подобной ситуации – не выполнить приказ и пропустить каждого желающего наверх? Подобная глупость вызвала бы такую бурю среди жителей дома, что она захлестнула бы собой каждый этаж этой многострадальной «темницы». Даже те жители, что еще вчера требовали решить вопрос с беженцами со второго, устроили бы настоящий бунт, если бы их заставили потесниться, приняв на своем этаже лишние рты. Подобные вопросы должно было решать руководство дома. Однако, на мой личный взгляд, делало оно это чрезвычайно плохо.

– Ага, то есть этих вот вы свободно пропускаете. – Закричала одна из женщин, тыкая в нас пальцем. – Они свободно могут слоняться по дому. Могут жить на самых высоких этажах, не заботясь о воздействии тумана. А нам что делать? Подыхать в этом месте?

– Спокойнее, Лида. Это же парни из «А»-отряда. Ты фильтруй, что ты говоришь. – Попыталась угомонить кричавшую ее подруга.

– Фильтровать? Серьезно, фильтровать? За последнюю неделю у нас двое свихнулись, набросившись на женщину и едва ее не убив. Случаи безумия среди нас растут в геометрической прогрессии, а ты мне говоришь слова «фильтровать»?! Да мы сдохнем на этом гребанном этаже в то время как остальные жируют наверху и в ус не дуют!

– Мы уже доложили о сложной ситуации на самый верх. – Заметил один из охранителей. – Буйных мужчин, как и пострадавшую, доставили в мед-отсек. Врачи обещают, что через неделю они придут в себя и их можно будет выписать. Власти, в свою очередь, обещают увеличить поставки древесины этому этажу. Будет больше огня, он сведет на нет воздействие тумана.

Это обещание явно не удовлетворило женщин. Они заговорили все и разом, едва не набрасываясь на стражей порядка. В приоткрытую дверь – дверь, ведущую в лифтовый коридор второго этажа, стали протискиваться другие жители, с жаром бросаясь в разгорающийся скандал. Небольшой лестничный пролет заполнился криками, руганью и требованиями пропустить людей на верхние этажи. Все это грозило в ближайшее время перерасти в потасовку. Мне же трудно было представить, как двое охранителей справятся с бунтующей толпой, если те все же решатся броситься прорваться силой.

– Так, нас это не касается. Выдвигаемся вниз. Прошлая смена уже полчаса как покинула свой пост. – Приказал Максимов.

– Но как же… – Попытался вставить я.

– Да не переживай. В-эшники уже вызвали подкрепление с других этажей. Щас отряд подойдет, людей быстро успокоят. – Заметил Игорь.

– Это не дело, так поступать с людьми. Только потому, что им не повезло оказаться на этом этаже, они вынуждены влачить жалкое существование в сравнении с другими жителями.

– Это не наше дело. Отряд «А» занимается охраной внешних позиций. На этом и сосредоточься. А решение дел с жителями оставь на совесть главы подъезда и его жополизов. Это их прерогатива решать подобные проблемы. Пусть у них и болит голова на этот счёт. – Отрезал Максимов.

– Он прав. Тебе, новичок, сейчас необходимо сосредоточиться на своей миссии. – Заметила Марина Армейцева. – Мы тем не в бирюльки играть будем, и твоя жизнь действительно может быть под угрозой. Так что выкинь лишние мысли из головы и постарайся показать себя во время смены с лучшей стороны.

Я прислушался к совету, постаравшись выкинуть из головы лишние мысли. Да и особого труда у меня это не составило, ведь уже через минуту Максимов открывал толстую железную дверь. Ту самую, что отделяла первый этаж от остального дома. В тот момент, когда дверь открылась, все лишнее для меня словно перестало существовать. Ведь я входил на территорию, о которой рассказывали столько ужасов и страхов. Первый этаж – место, куда не суется никто, кроме «отморозков» из отряда «А». Место, о существовании которого жители верхних этажей старались не вспоминать, а если и обсуждали, то использовали такие термины как «могильник», «проклятое место», «этаж страха». Как на мой взгляд, пафосно немного, но суть отношения людей передает верно. Так что порог этого странного места я переступал с немалой долей внутренней дрожи, проходившей по всему телу.

– Спокойнее, новичок. Это лифтовый коридор, он хорошо забаррикадирован, так что опасности здесь нет. – Подбодрил меня Кирил.

– Значит так, план следующий. – Командирским голосом начал Максимов. – Мы с Игорем патрулируем квартирный отсек. Проверим баррикады и двери. Не хватало только чтобы дикие выломали нам дыру наружу. Кирил, за тобой контроль основной двери.

– Шутишь, командир?! Да это же скука смертная! Дай мне в напарники малого. Хоть языками потрещим. – Возмутился Кирил.

– Нет, пусть новичок пообвыкнется полночи. Марина. – Повернулся он к девушке. – Семён на тебе. Занимайте караулку. Введи парня в курс дела и подготовь к обходу. Вы выходите во вторую смену, как мы закончим проверку.

– Как скажешь, командир.

Подобным решением женщина явно была недовольна, но в этот раз протестовать и возмущаться она не стала. Вместо этого она извлекла из-за пояса целую связку ключей, и, подойдя к очередной металлической двери, безошибочно нашла нужный ключ, вставив его в замочную скважину.

– Идем, новичок, познакомлю тебя со «святилищем» нашего отряда.

«Уникальное» место, или как его еще называли караулка, оказалась просторная комната с бетонными стенами и двумя окнами в противоположной стене. Но нужно было отдать должное, комнату оборудовали по высшему разряду. Да что говорить, когда здесь в караулке стоял самый настоящий диван! Удобный с мягкими подушками, на которых было так приятно сидеть. По стенам были расклеены постеры с различными рок исполнителями. В углу стоял металлический шкаф для хранения оружия. Еще один шкаф, только большего размера, обнаружился у соседней стены.

– Обустраивайся! – Махнула рукой женщина. – Нам тут еще полночи торчать. Так что снимай с себя этот резиновый костюм, пока не спарился в нем.

– Но как же…

– Не переживай. Здесь безопасно. – Успокоила меня Марина. – Это бывшая комната консьержа, которую мы переоборудовали для своих нужд. Стены тут толстые и прочные. Масла для огня в светильниках достаточно. Даже окна сделаны отрядом «Б» по нашему заказу. Обещали, что эти стекла способны выдержать даже дробь 12-го калибра. Так что не переживай. Эта комната – считай, бункер нашего отряда.

Два небольших окна прямоугольной формы и впрямь выглядели солидно. Толстые стекла, между которыми были впаяны металлические пруты, были вставлены в стальную раму, прикрученную болтами к бетону. За окном открывался хороший вид на главный холл нашего дома. Две декоративные колоны, обшарпанные за годы стены, висящие на противоположной стене почтовые ящики с номерами квартир.

–Не туда смотришь. – Встала за моей спиной Марина.

Проследив за ее пальцем, я увидел толстые металлические двойные двери. Как же давно я не видел их. Выход из дома! Те самые двери, что стали для нас сейчас максимально недоступными. Двери, охрана которых являлась главной прерогативой моего отряда.

– Почему главные двери не забаррикадированы?

– Ну, сперва, на этом настоял мой муж, посчитав, что нам необходимо иметь прямой свободный выход на улицу. В первые годы люди все еще верили, что туман в скором времени сойдет, и мы сможем выбраться из этого гребанного дома. Спустя годы, когда стало уже понятно, что никуда туман деваться не собирается, этот вопрос снова подняли на повестку дня. Вот только старшие чины решили все оставить так как есть. Вроде как на этом даже настаивали научники из «Б»– отряда.

– А им какой от этого интерес?

– Да прямой. Они ведь, как и мы, пытаются найти выход из той задницы, в которой все мы оказались. Как раз на случай возникновения «гениальной» идеи спасения, эти двери решено было оставить не запечатанными.

– Как-то немного боязно. – Передернул плечами я.

– Ой, да ладно! Боязно ему! – Засмеялась женщина. – Может ты за прошедшие четыре года забыл выход из собственного дома, но за этими двойными дверьми еще одна дверь. Так всегда строят в наших домах. Для того, чтобы создать воздушный карман, который сохранит тепло в подъезде, в случае холодов. Так что холл нашего дома отделен от улицы сразу двумя толстыми металлическими дверьми. Неужели ты думаешь, что эти две двери – менее надежная преграда, чем те жалкие хлипкие баррикады, что устанавливают на окнах? Так что здесь мы в куда большей безопасности, чем на любом другом этаже.

– А черный туман? Он ведь окутывает как раз первый этаж.

– Это да. – Нахмурилась Марина. – Черный туман – это новая напасть, справиться с которой куда труднее. Я тебе больше скажу, он постепенно поднимается над землей. Если раньше он окутывал только первый этаж, то теперь он покрывает и почти весь второй. Воздействие этой дряни на психику людей, куда страшнее и разрушительнее чем прежде.

– Вы сталкивались с ним? Ну, я имею ввиду, напрямую.

– За этими стенами почти везде над землей клубится черный туман. – Вздохнула девушка. В этой части дома еще относительно безопасно. Мы контролируем холл, но в квартирном отсеке периодически возникают проблемы.

– Точно, на первом этаже ведь тоже были квартиры.

– Ага, целых три. Раньше, сразу после катастрофы, первый этаж был полностью заселен. Хочешь верь, хочешь нет, но на первом этаже было множество разместившихся людей. Даже в холе разбили целый палаточный городок.

– Я помню. – Хмуро кивнул я. – Отец тогда отдал людям две своих туристических палатки. Как раз для тех, кто разместился в холе.

– Ну и жили тут люди, как раз до момента, пока туман на уровне первого этажа не стал приобретать черный оттенок. Паника тогда поднялась страшная. Охранителей на этаже смели подчистую. Никто не ожидал подобного. Люди рвались на верхние этажи, чтобы спастись от новой напасти. Да еще как раз в то время дикие впервые предприняли рейд из свего сра… подвала. Толпой вылетели из подвальной двери, с ножами да кусками арматуры. Избили несколько человек, утащив их тела с собой на нижние уровни.

– И их не попытались остановить? – Подобное я слышал впервые, и эта информация вызвала… удивление, смешенное с яростью.

– Да как ты их прикажешь останавливать?! Вокруг орущая толпа. Одни требуют пустить их на верхние этажи, другие орут, что необходимо собирать людей и двигаться в подвалы, спасать своих. Гвалт, крики, драки, постоянно вспыхивающие потасовки между группами. Отряд «В», даже усиленный бойцами с других этажей, почти не мог справиться с бушующей толпой. Люди под воздействием даже той малой толики тумана, что проникал в дом, превращались в диких животных, сходящий с ума от страха. Только спустя сутки после инцидента, глава подъезда собрал наш отряд и дал приказ выдвигаться в подвалы на спасение похищенных.

– И вам удалось? – С робкой надеждой спросил я.

– Да хрен там плавал! – Закатила глаза женщина, поправляя челку. – За год, проведенный в подвалах, те психи превратили нижние уровни в настоящий лабиринт. Там ведь кроме подвала есть еще бомбоубежище. Оно располагается на самом нижнем уровне дома. Почти в основании фундамента. На случай войны строили. Там, собственно говоря, и засели дикие. Когда мы спустились в подвалы, нас там уже ждали. В полной темноте эти психи устроили нам настоящую бойню. А ведь у нас были с собой карабины. Правда, в полной темноте, опираясь лишь на фонарики, от которых толку было ноль, использовать огнестрел – значило просто перестрелять своих. Если честно, я и по сей день не могу понять, как мы выбрались оттуда все. Да, порезали нас не слабо, но выжили, к счастью, все члены отряда.

– А похищенные?

Девушка лишь пожала плечами. Я же представил себе, что чувствовали те люди, которые были похищены еще недавно цивилизованными людьми, которые за короткий промежуток времени превратились в психопатов, в диких. А если вспомнить слухи о каннибализме, что им приписывали, то картина похищения приобретала совсем скверный характер. Не удивительно, что власти попытались максимально скрыть эту историю с похищением людей.

Между тем, девушка вскипятила воду в электрическом чайнике, бросив в трехлитровую банку два чайных пакетика, залив их доверху водой. Да уж. Электрический чайник. Да еще электричество. Я, пожалуй, уже ничему не буду удивляться.

– Не плохо, правда? – Заметив мою реакцию, улыбнулась Марина. – Электрический чайник – считай наша гордость и достояние этой караулки.

– Но откуда вы электричество берете? – Не удержался от вопроса я.

– Умники из отряда «Б» смогли собрать в своей лаборатории велогенератор. Он же и производит необходимое электричество. Немного, правда. Но для того, чтобы зарядить пять имеющихся в нашем доме генераторов, этого хватает. Один из них обеспечивает работу света на верхнем, четырнадцатом этаже, где проживает глава подъезда вместе со сливками общества. Другие три у научников. Нам же досталась самая маленькая и поганенькая батарея. Мощности мало, заряд держит хреново, так что особо ею не попользуешься.

– И вам её дали для того, чтобы чайник кипятить? – Улыбнулся я.

– Как же! Если наверху узнают, куда мы энергию расходуем, нас всех к стенке прижмут. – Заржала женщина. – В действительности этот аккумулятор используется в крайнем случае при проникновении диких на верхние уровни. Масляные лампы слишком легко потушить, лишив нас света, тем самым блокировать нам возможность использования огнестрельного оружия. На такой случай предусмотрена система подачи энергии на несколько светильников в холе, которые все еще сохранили работоспособность. Собственно это одна из главных задач для группы в караульном помещении. Так что следи, парень, как только дикие поползут штурмовать наши позиции, подключай генератор к разъему и дергай рубильник.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что надо мной просто смеются. Если я правильно понял характер женщины, то в напарники мне досталась весьма ехидная и не лишенная чувства юмора особа. Глянув в окно, я увидел сидящего у одной из колонн Кирилла. Развалившись на подстилке, кинутой на плиточный пол, мужчина читал книгу в свете висящей на колонне масляной лампы. Он был совершенно спокоен, словно отрешенный от всего происходящего вокруг. В этот момент мне даже стало завидно, что человек может вот так просто выкинуть из головы мысли об опасности, поджидающей буквально за дверью. Да, возможно, на других этажах не сильно безопаснее, но там хотя бы есть люди, и чувство тревоги не столь сильно проникает в душу. Здесь же, на этаже, где кроме тебя почти никого нет, кажется, что угроза буквально клубится в воздухе.

– Постой. В холле ведь еще две двери есть. – Заметил я.

– Да, ты прав, «Шерлок». Как точно подметил. Словно, не ты жил в этом доме всю свою жизнь.

– Ну не всю. Мы с семьей переехали сюда всего за два года до катастрофы.

– И тем не менее, каждый день проходить через первый этаж и не знать его расположения… Как же это типично для многих людей, не видящих ничего дальше своего носа!

Девушка театрально закатила глаза. Но все же сжалилась и протянула мне стакан с водицей, которую тут незаслуженно именовали «чаем».

– Первая дверь та, что справа, ведет в квартирный отсек. Мы патрулируем квартиры и тамошний коридор, проверяя прочность баррикад на окнах, латаем бреши и следим, чтобы туда не проникли дикие. Ну или не лопнула баррикада, впустив на этаж туман.

– А такое бывало?

– Один раз. К счастью, парни это быстро заметили и брешь оперативно залатали. На счет диких… Вроде из подвалов они почти не вылезают, но хе… его знает, что происходит в их спятивших мозгах.

– А вторая дверь?

– А вторая одиночная дверь в дальней стене была окрашена черной, облупившейся краской. Удивительно в ней было то, что она единственная была хорошо забаррикадирована. Кроме обычного дверного замка, на нее приварили еще несколько задвижек, которые можно было открыть только с этой стороны. Более того, для надежности в пол вбили два металлических прута, которые полностью блокировали возможность открыть дверь, даже с распахнутыми замками.

– А ты не догадываешься, что за этой дверью?

– Дикие? – Предположил я.

– Почти. – Хмыкнула Марина. – На самом деле, за этой дверью небольшой коридор, из которого ведут еще две двери. Первая, открывает спуск в подвалы. Собственно, как раз к территориям диких. Именно оттуда они и приходили. Для надежности, забаррикадировали как дверь в подвал, так и ту, что ты видишь перед собой.

– Ты сказала, что в том коридоре две двери. Куда ведет вторая?

– В пристройку, разумеется. – Даже удивилась моему опросу девушка.

– В при… точно, там ведь еще продуктовый магазин был.

– Не только продуктовый. К первому этажу нашего дома со стороны проспекта пристроили этот хренов стеклянный прямоугольник. Жильцы, конечно, возмущались, но владельцам, строителям и местным чиновникам было глубоко плевать на наше возмущение. В итоге там появился продуктовый магазин, различные отделы с одеждой, киоски с сигаретами. Да кучу разной дряни там продавали. В дальнем углу даже офисы пары мелких компаний расположились. Кстати, между прочим, многие выжившие сейчас люди, проживающие в доме в день катастрофы, были тамошними работниками или покупателями.

– Знаю. Люди делились своими историями. В сущности, это одно из немногих развлечений, что у нас осталось. Но там ведь должно было сохраниться немало ценного – продукты там, одежда, всякая необходимая мелочь.

– Хахахаха. Ты чертовски прав. Рейды в ту часть здания являются второй задачей нашего отряда. В сущности, мы тащили оттуда все, до чего только могли добраться. Как думаешь, откуда у нас столько продуктов на содержание такого количества людей? Плесень, которую собирают на крыше – это конечно существенный бонус, позволяющий экономить продукты питания, но без нормальной пищи люди бы уже давным-давно загнулись в этой бетонной коробке. Ты этого скорее всего не знаешь, но лет за двадцать до катастрофы ученые из одной забугорной страны смогли разработать очень классный способ консервации продуктов в свежем состоянии.

– Знаю-знаю. Такие серые консервные контейнеры, которые стояли в магазинах для хранения продуктов. Мы с мамой раньше частенько закупались там.

– Ага. Эти контейнеры позволяли помимо продуктов хранить даже некоторые лекарственные средства долгие годы, даже после истечения срока годности. Довольно полезная технология, которая очень быстро разлетелась по миру. Все продукты, доставляемые в магазин и хранящиеся там на складах, были запечатаны в подобные контейнеры, что и позволило нам питаться нормальной пищей.

– Но почему просто не отправить большую группу людей, и не зачистить там все магазины и офисы, выгребая там все подчистую? Я слышал, что наш отряд до сих пор совершает туда вылазки, принося необходимое на склады дома. Да я сам после школьных уроков помогал перетаскивать ящики с нижних уровней на склад.

– Ты вообще бывал там? Стены в пристройке выполнены в виде стеклянных окон в самый пол. И так в большей части помещений. После катастрофы многие из тех стекол побились, в здание проник туман. Мы, конечно, пытались перегородить выбитые витрины баррикадами, но делать это во всей пристройке все равно, что выстраивать новые стены с нуля. У нас попросту нет таких ресурсов. Да и кто этим будет заниматься, когда в помещения уже проник туман? Не пара «капель» как в щели сквозь наши баррикады, а полноценный туман, заволакивающий все помещения.

– Но вы все равно совершаете вылазки.

– Приходится. Там еще куча полезного барахла. Продуктовый мы, конечно, давно почистили, как и соседнюю аптеку, но на складе, где грузили продукты и лекарства, еще много чего полезного осталось. Так что раз в два-три месяца наш отряд отправляется в очередной рейд в пристройку. Тебя, между прочим, тоже сия учесть не минет. Считай это боевым крещением.

Как же, «боевое крещение». Возможно, я не мог признаться даже самому себе, что чувствовал страх. Панический страх перед тем, что ждало меня за стенами этого дома. Одно дело представлять и размышлять о том, как бы ты поступил, оказавшись в той или иной ситуации, а совсем другое – когда ты сам оказываешься лицом к лицу с опасностью, грозящей тебе смертью. Как поступит человек в такой ситуации, невозможно предсказать заранее. Как я сам поступлю? Буду бежать, панически подвывая и скуля от ужаса? Стисну зубы и переборов себя, двину дальше? Да фиг его знает, если честно. Не испытав себя, мне не удастся ответить на самый главный вопрос, терзающий мой разум – какой я человек?

Между тем, Марина уже разлила чай по кружкам, подготовив его для возвращающихся с патрулирования парней. Вернувшиеся Максимов с Игорем, поставили на стол котелок с едой. Работники из кухонной бригады, в чьи обязанности входило не только приготовление пищи, но и доставка готовой еды на каждый этаж дома, не рисковали спускаться на первый этаж. Для большинства людей дверь, отделявшая этот этаж от остального дома, была той самой чертой, переступать через которую не станет ни один разумный человек. По этой причине, они в сопровождении охранителей подходили к двери, оставляя у нее котелок с провизией. Дальше уже наши парни забирали еду, разделяя ее на членов отряда.

Это было даже забавно. Я провел в составе этого отряда всего полночи, сидя в караульном помещении, но даже отсюда я буквально кожей ощущал, как на меня больше не действуют те правила и оковы, что связывали остальных жителей этажа. Именно в этот момент я понял, что ощущали и о чем говорили другие бойцы отряда. Это была свобода. Именно здесь, в месте, где кругом кишит опасность, где нет других людей, кроме твоих боевых товарищей, ты лучше всего ощущаешь те самые ограничения, что довлеют над людьми, жившими в так называемой свободе. Удивительно, но именно здесь я впервые почувствовал себя своим. Ощутил, что я действительно нахожусь на своем месте. Мои силы и возможности кому-то необходимы и рядом со мной находятся люди, которые могут опереться на мое плечо и подставить свое, когда это станет необходимым.

– Эй, новичок, ты есть-то будешь? Я все, конечно, понимаю, новые впечатления, эмоции захлестнули. Но в большой семье клювом не щелкают. Не успеешь глазом моргнуть, как твою порцию Марина схомячит, у нее задница исхудала, нужно набирать килограммы.

В караулке грянул хохот, а говоривший Игорь увернулся от метко брошенной ложки и спрятался от разгневанной женщины за одним из шкафов.

Для меня же все происходящее в какой-то мере было необычно. Скрывавшиеся в доме люди вели себя совершенно по-другому. После катастрофы было не так то и просто услышать на одном из этажей смех или веселье. Да, у жителей были праздники, дни рождения, даже новый год праздновали. Но в большинстве своем люди вели себя весьма аппатично, стараясь не реагировать на окружающие раздражители. Даже разговоры зачастую велись полушепотом, стараясь не привлекать лишнее внимание. На этажах царила атмосфера уныния и безнадежности. Пожалуй, единственным исключением из этого правила были дети, которые вносили в жизнь взрослых людей некую толику сумбурности, на время рассеивая сгущавшуюся серую хмарь человеческого настроения. Однако здесь,в караулке витало совершенно другое настроение. Эти люди были куда ближе к опасности, ежедневно подвергая свою жизнь риску и выполняя самую трудную работу в экстремально опасных местах. Но, тем не менее, тут была жизнь настоящая и полная. На лицах бойцов цвели улыбки, а атмосфера в караульном помещении царила радостная и безоблачная. Возможно, впервые за долгое время я почувствовал настоящее спокойствие и… тепло домашнего уюта.

– Ладно, заканчивайте уже этот балаган! – Отложил ложку Максимов. – Игорь, иди, смени Кирилла на посту, его еда уже остывает. Марина, бери нашего новенького, и дуйте в квартирный отсек. Там в центральной комнате двушки брешь в оконной баррикаде. Оцените степень работ, и залатайте дыру. К концу смены чтобы баррикада была полностью восстановлена.

– Издеваешься? Совсем мозг протек, как офицера получил? Хочешь направить парня в его первую смену на ремонт бреши?

– Спокойнее, Марин. – Поднял руки верх Максимов. – Что же ты такая взрывоопасная. Успокоительного что ли попей. Травок там каких-нибудь. С таким взрывным характером тебя, в конце концов, кто-нибудь обязательно пришибет. А на счет ремонта – я что, идиот по твоему? Мы с Игорем все тщательно проверили и оценили степень риска. По сути, там просто металлический лист немного отошел от стены и прорвал брезентовую натяжку. Дыра там в два пальца, и туман особо не проникает. Возьмете два факела и лампу, чтобы нивелировать воздействие, если оно будет и в спокойном темпе все заделаете. Мы сами хотели поправить, но подумали, что это будет неплохой урок для новенького. Парню нужно набираться опыта в нашем деле, а сидя в караулке знаний и навыков он не получит.

– Окей, если так. – Встала со своего места женщина, подхватывая из шкафа карабин. – Поднимайся, Семён. Натягивай костюм и хватай оружие, пойдем вершить великие дела. Да оставь ты этот чай, как вернешься с дежурства, допьешь. Кипятка у нас хватает.

Я отставил стакан, натянул на себя резиновый костюм и, подхватив карабин, двинулся за напарницей.

– Ничего не забыл?

– Эм.

– Патрон. Мы выходим на боевое дежурство, малыш. Там может оказаться все что угодно, вплоть до нового нашествия диких. Так что, выходя из караулки, всегда проверяй, что у тебя заряжено оружие и подготовлен факел или любой другой предмет, способный дать открытый огонь.

– Маринка дело говорит. Поверь, Сёма, эти правила писались совсем не зря. Если дикие подкараулят тебя за углом, времени зарядить карабин у тебя уже не будет. Так что слушайся свою напарницу и набирайся опыта. Возможно, однажды это спасет тебе жизнь. – Сказал Игорь.

Переломив ствол карабина, я сунул туда один из пяти выданных мне патронов. Правила есть правила. Хотя, положа руку на сердце, я вовсе не был уверен, что смогу вот так хладнокровно навести оружие на живого человека и спустить курок. Разумом я, конечно, понимал, что при встрече с дикими других вариантов у меня может и не быть, но… как же иногда тяжело переломить то воспитание, что закладывали в тебя с самого детства. Мне всегда твердили, что жизнь человека священна, в не зависимости от того, что из себя представляет тот самый человек. Однако сейчас, в той ситуации, в которой мы оказались, вполне возможно, что у меня попросту нет другого выхода. Главное не запаниковать, и действовать решительно, ведь в противном случае, я поставлю под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь своих товарищей по отряду.

– Нервничаешь? – Остановилась Марина.

– Есть немного. Мой первый рейд, думаю это простительно.

– Хаха, вот ты салабон! Это патруль. Причем, патруль по вполне безопасному отсеку. На рейд, мы выходим в пристройку. Вот тогда и стоит начинать нервничать. Сейчас же тебе стоит взять свои эмоции под контроль. Слышал, езжай, парни там уже все проверили. Так что не переживай, это будет увеселительная прогулка.

Замолчав, девушка достала из связки очередной ключ, отперев одиночную дверь. Раздался тихий скрежет давно не смазываемых петель, и металлическая дверь распахнулась, обнажая вход в темное жерло, заполненное густейшей тьмой.

– Фонарь! – Скомандовала напарница. – Держись позади меня и постарайся освещать пространство по правую руку.

– Принял.

Первый этаж нашего дома сильно отличался от остальных квартирных отсеков дома. Здесь расположились всего три квартиры, отделенные от основного холла подъезда двумя стенами и одной металлической дверью, в которую собственно мы и вошли. Пройдя через небольшой коридор, мы уперлись в три дверных проема, по логике вещей ведущих в квартиры.

– Двери с них сняли еще в те времена, когда жители покинули первый этаж. Все три здешних двери были деревянными, так что власти решили пустить их на дрова, раз уж эти помещения больше не востребованы их жителями.

– Разве это не правильное решение? Ну, я имею ввиду, что дерево – это один из сильнейших дефицитов в доме, когда как без открытого пламени мы долго не продержимся. А двери, ну они ведь действительно никому не нужны сейчас? – Едва слышно сказал я.

– Ага-ага, как же! Тоже самое нам втирал глава подъезда, когда изымал эти двери. Вот только металлические он нам так и не выдал, хотя мы не раз обращались. Они якобы нужны на других этажах. Ты только представь, если одна из баррикад на окнах рухнет, то входящий в помещение туман, попросту заполнит все три квартиры одновременно. Представь на секунду, сколько сил нам придется потратить, чтобы залатать серьезную брешь, а сколько нужно будет огня, чтобы избавить от попавшего тумана во все помещения. Да дерево с тех трех дверей покажется детским лепетом!.

Я промолчал, резонно полагая, что глупо влезать в политические разборки в свой первый день в составе отряда. Фиг его знает, какие там у них терки с руководством, но как по мне, прежде чем влезать в эту помойную кучу, сперва следует как можно тщательнее разведать обстановку и составить свое собственное мнение на данный счёт.

Обстановка в квартирах была убогая. Все перевернуто и разрушено. Мятые вещи, дырявые матрасы, пакеты, коробки еды, все валялось на полу, превращая помещение в подобие городской свалки. В детстве, бегая с другими парнями по различным заброшенным домам, я встречал похожие картины. Вот только видеть подобное в своем собственном доме, мне категорически не нравилось.

Темнота и тишина сопровождали каждый наш шаг вперед. Лишь шорохи мусора под ногами, да мелькающие лучи фонарей указывали, что мы не стоим на месте, а продвигаемся сквозь это жерло первозданного мрака. По спине ползли легионы мурашек, пальцы немного подрагивали, от чего луч фонаря ходил ходуном, заставляя напарницу бросать в мою сторону недовольные взгляды.

– Спокойно, Семён, я ведь тебе уже сказала, что помещения тщательно проверили до нас.

– Да нет, просто темнота…

– А вот темноты, точно бояться не стоит. Она тебя не съест. Поужинать тобой могут только те, кто скрывается в этой тьме. Так что возьми себя в ручки и сосредоточься на нашей задаче.

– Как тебе удается быть столь возмутительно спокойной?!

– Ооо, какие манеры! Ха! – Марина ткнула локтем мне в бок. – Да не парься ты, это дело привычки. Отходишь первые десяток смен в патрулирование, и не только запомнишь расположение вещей в квартирах, но и сможешь ориентироваться там в полной темноте. А на счет спокойствия, просто я уже устала бояться. Вся это проклятая хрень, что творится с нашим миром… Плевать – будь что будет! Я не собираюсь бояться. Лучше, приложить все силы, чтобы перебороть этот страх и выйти из схватки в здравом уме и светлой памяти полнейшим победителем.

Внимательно осматривая каждый угол, мы изучали одно помещение за другим. Обстановка каждой комнаты и квартиры почти в точности повторяли предыдущую: разбросанный мусор, абсолютный беспорядок, оборванные обои и вскрытые полы, с извлеченными паркетными досками. Аккуратно обходя разбросанные вещи, мы шли от одной стены к другой. У каждого оконного проема напарница останавливалась, внимательно осматривая баррикады на окнах. Изучив их визуально, девушка извлекала из-за пояса плоскогубцы, подхватывая ими край металлического листа и сдвигая его с места. Когда у нее это не выходило, она простукивала инструментом баррикаду по краям соединения со стеной. Каждое защитное сооружение на окнах осматривалось самым внимательным образом, дабы не пропустить ни малейшую щель.

На мой личный взгляд подобная предосторожность была явно излишня, ведь прошлая группа проверила эти самые баррикады всего пару часов назад. Но раз надо, значит надо. Наконец, спустя почти час, мы добрались до той самой комнаты, где была обнаружена брешь. Еще на подходе, переступая порог комнаты, я ощутил необычное чувство. Словно порыв пронизывающего до костей холодного ветра пронесся через все тело. Всего шаг в объятия тьмы, как окружающая действительность словно изменилась. Мрак стал еще гуще, тишина более зловещей и гнетущей, а забитые в глубины подсознания страхи, выбрались наружу, наваливаясь на мое сознание с новой силой.

– Окно справа. – Тихо проговорила Марина.

Но я и без нее уже видел пролом. На одном из окон металлический лист был немного отогнут в сторону. Вбитые в стену заклепки были вырваны с корнем, и лежали на полу. Двинувшаяся вперед женщина, щелкнула зажигалкой. В следующий миг в ее руках вспыхнул факел. Комнату озарил яркий свет, заставив дрожать на стенах темные тени. Теплое горячее чувство прокатилось через все тело, прогоняя дрожь. Страхи отхлынули, уступив место уверенности и решительности. Только сейчас, вновь обретя твердость мышления, я осознал, что все это время на меня воздействовал туман, проникающий в помещение сквозь щель в баррикаде. Удивительно, но в тот момент я даже не мог осознать, что нахожусь под воздействием некоего внешнего фактора. Все блуждающие в голове страхи и кошмары были настолько реальны и привычны, что я попросту не осознавал воздействия на мою психику извне.

– Эй, новичок, подойди. – Поманила меня пальцем наставница. – Ничего странного в этой бреши не замечаешь?

Окинув свежим взглядом пролом, я оценил ситуацию. Рассуждая трезво, я стал понимать, о чем толкует моя напарница. Металлическая пластина, перекрывающая окно, была отогнута весьма странным образом. Ее верхний край был выгнут вовнутрь, словно кто-то с внешней стороны приложил не мало сил для того, чтобы отогнуть баррикаду. Вот только была одна странность. За пластиной был туго натянут брезентовый тент, перекрывающий доступ в помещение тумана. По логике вещей, если кто-то с противоположной стороны пытался отогнуть заграждение, он обязательно должен был сорвать мешающий ему тент.

– Очень похоже на то, что баррикаду попросту выгнули в нашу сторону. – Поделился своими мыслями я. – Вот только это невозможно сделать, не вырвав брезент.

– Ты конечно прав. Хм, но в брезенте есть дыра.

– Смеешься? Да в эту «дыру» даже ребенок едва ладонь просунет. – Оценил я ширину прорехи в брезенте. – Даже если туда инструмент просунули, невозможно отогнуть этот лист, не повредив саму стену.

Марина поднесла факел к стене, установив его в щель, между окном и листом метала. Склонившись к окну, она провела рукой по каменной кладке, внимательно изучила следы и даже высунула руку наружу, сквозь щель в брезенте, ощупав стену с той стороны окна.

– Ты прав, отжать баррикаду с той стороны, не повредив стену или брезент, невозможно.

– Мне вот интересно, что порвало сам тент? Ведь лист, перекрывающий окно, отогнан в нашу сторону.

– Парни не делились еще с тобой историями о «наблюдателях»?

– Чего? Наблюдателях? – Не понял я.

– Ну, так мы называем это явление. – Неопределенно дернула плечом женщина. – Когда отряд выходит на дежурство или уходит в рейд, не используя в этот момент пламя, а ориентируясь лишь на свет от фонарей, можно увидать в тумане за окном силуэты.

– Ты сейчас прикалываешься? Какие, к дьяволу, могут быть силуэты в тумане, от которого люди рассудка лишаются?!

– Не знаю. Многие рассказывали, что видели наблюдателей, заглядывавших в окна. Их описывали как размытые тени, отдаленно смахивающие на человеческие фигуры. Но стоило только направить на них свет, как тень бесследно исчезала. Сама я подобного, если честно, не видела, но уж слишком многие бойцы отряда рассказывали похожие истории, одинаково описывая увиденное.

– Бред! – Решительно отмахнулся я. – Не может в тумане существовать живая сущность.

– Живая – возможно. На этот счет есть множество теорий. Одна гласит, что это души погибших людей, заглядывают в окна к живым. Другие уверены, что это некие инопланетные существа, что заполнили нашу планету своим ядом и теперь терпеливо дожидаются, пока мы все передохнем. Это я тебе назвала две самые популярные теории, но на самом деле их множество.

– Людям делать нечего, вот и выдумывают всякие небылицы. Окей, сошедшие с ума дикие, засевшие в подвалах это одно. Но выдумывать всякие сказки, о тенях, заглядывающих в окна, на мой взгляд, попросту глупо.

–Думаешь, они всем скопом обманывают? – Бросила на меня косой взгляд Марина.

– Ну почему же. Вполне возможно, что они действительно что-то видели, или им попросту показалось, а остальное они уже сами себе докрутили. Такое ведь сплошь и рядом бывает. Вспомнить только, сколько было баек от матросов о чудовищах и гигантских монстрах, пожирающих корабли и утягивающих души матросов на дно океана. Люди вполне могли увидеть мельком нечто, чего они не смогли понять. Ну а дальше уже начинала на полную работать фантазия.

– Ну-ну. Как скажешь, опытный ты наш. Я пошла за инструментом. Своими руками мы этот лист не отогнем в обратную сторону. Да и прибить его понадежнее к стене нужно. – Достав из-за пояса моток ниток с иголкой, она кинула их мне в руки. – Зашей пока дыру в брезенте. Только ради бога, не вглядывайся в щель. Пусть и немного, но баррикада отогнута, так что между тобой и внешним миром лишь тонкий брезентовый тент. Да еще и дырявый. Не хотелось бы по возвращению застать твое полное отсутствие. Держи ухо востро!

Напутствовав меня такой горячей и «подбадривающей» фразой, девушка вышла из комнаты. Когда в коридоре стихли ее шаги, я глубоко вздохнул. Да уж, напарница мне досталась та еще штучка. Если только это не местный розыгрыш новичка и ко мне сейчас не выскочит из-за угла половина смены, с накинутыми на головы простынями, изображающая привидения.

Мне даже пришлось несколько раз хлопнуть себя ладонью по лицу. Какой, мать его, розыгрыш?! Я нахожусь в отряде «А», в точке дома, которая считается одной из опаснейших, с высоким риском для жизни. Пусть бойцы отряда и отводили душу за шутками в караулке, но здесь, они не стали бы творить подобное.

Шить я научился пару лет назад. После катастрофы шитье стало одним из основных умений, необходимых каждому выжившему жителю дома. Вещи, оставшиеся у жителей, требовали постоянного ремонта, а новые взять было неоткуда. Так что любая тряпка, любой старый, порванный свитер, превращался в самую настоящую ценность, за которой необходим был глаз да глаз. Жители штопали, шили, вышивали, латали вещи, стараясь придать им максимально нейтральный вид. Многие поднаторели в искусстве шитья настолько, что могли даже половой тряпке придать респектабельный вид. Не сказать, что я был мастер, но кое-что умел. Уж с брезентовой тряпкой на окне, точно сумею справиться.

С усилием толстая игла прошла брезент, проталкивая в его край нить. Я шил, не особо задумываясь над тем, что делаю. Мои мысли были далеко, а руки действовали на автопилоте. Привычными стежками, один за другим, я соединял разорванные края.

Пффф!

Огонь потух. Торчащий в окне факел, погас. Всего мгновение назад пламя вовсю поднималось над просмоленной тряпицей, разбрасывая во все стороны искры, заставляя пускаться в пляс скачущие на стенах тени. Всего секунда, одного мгновение и оно исчезло, словно его и вовсе не было. Мне показалось, что я моргнул. Ведь стоило только открыть глаза, как помещение вновь погрузилось в кромешную тьму. Привыкшие к свету факела глаза, были ослеплены темнотой, потеряв возможность различать предметы и окружающую обстановку. Я растерялся, замерев на месте, бестолково вращая головой, стараясь различить что-либо вокруг себя.

Дзинь!!!

Звук, пронесшийся звук, болью прошелся по ушам. Словно острым лезвием ножа заскрежетали по стеклу. Звук был громким, невыносимо отвратным, заставляющим все внутри перевернуться. Но хуже всего было то, что доносился он с той стороны окна. Я замер на месте. Все тело словно одеревенело от страха. Мозг лихорадочно искал варианты и, не находя их, подавал сигнал – пора бежать. Бежать немедленно, не оглядываясь, а лишь прилагая все силы, чтобы унестись из этого места.

Дзыыынь!!!

Звук повторился. Теперь он был прямо передо мной. Это было мое окно. Кто-то провел лезвием по окну, которое было прямо пред моим носом. Вот только была одна проблема, в этом окне уже давно не было стекла. Но звук был, и я всем своим естеством ощущал, что напротив меня, отделенный лишь металлическим листом да брезентовым тентом, кто-то есть.